Ведьма из семьи Дурсль (джен)

Всё началось в доме номер четыре на Тисовой улице, когда Дадли и Рошин Дурсль засыпали в своих кроватках после обеда.

Рошин резко проснулась от вопля своего брата, заметившего, как две куколки, спящие с сестрой в кроватке, начали вальсировать под классическую танцевальную музыку, которую мама часто играла им перед сном. Рошин было всего девятнадцать месяцев, и, конечно, она не понимала значение слова «невозможно». Поэтому малышка недоумённо смотрела на брата, взволнованного этим происшествием. В конце концов Дадли схватил её куклы и выбросил их в окно. Рошин пришла к заключению, что её братец любит драматизировать. Самую малость. На шум в детской прибежала мама, которая решила, что всё произошедшее лишь игра воображения, а танцующие куклы им и вовсе приснились, однако это не помешало Петунье суетиться вокруг Дадли остаток дня и весь вечер, почти не обращая внимания на Рошин.

Рошин какое-то время обижалась на маму, но в силу возраста ей было трудно концентрироваться на одном и том же деле подолгу, так что вскоре это занятие ей наскучило.

Оставив маму возиться с Дадли, Рошин занялась просмотром книжек с картинками и игрой в куклы, в надежде на то, что те снова начнут танцевать. К несчастью, они не стали этого делать, сам танец был позабыт, и девочка стала искать, чем бы развлечь себя.

Мама с трудом накормила их вечером. Дадли выучил новую фразу: «Не буду!», — и отказывался есть. После ужина вернулся папа, прочитал Рошин сказку и отнёс дочку наверх, чтобы уложить спать, пока Петунья заваривает чай.

За исключением танцующих кукол, это был самый обычный день в доме Дурслей.

Рошин не испытывала проблем со сном — она легко засыпала и редко просыпалась ночью. Для её родителей это было большим облегчением, потому что одного беспокойного близнеца в семье было более чем достаточно.

Но эта ночь стала исключением. Уютный свет уличных фонарей погас, побудив многочисленных котов, живущих у Миссис-Соседняя-Дверь, начать протестующе мяукать. И если большинство нормальных людей в такой ситуации просто бы перевернулось на другой бок и продолжило сладко спать, то Рошин, наоборот, окончательно пробудилась.

Лёжа в своей кроватке, стоящей у окна, она заметила старика с очень странной бородой (папа бы пришел в ярость, если бы увидел её длину!) и кошку, которая неожиданно превратилась в женщину. Те недолго поговорили, причём сначала женщина выглядела расстроенной, а потом и вовсе на что-то разозлилась.

Рошин уже научилась вылезать из кроватки и забираться на находящийся вплотную к ней подоконник, так что провернула этот трюк и сейчас, чтобы лучше рассмотреть мотоцикл, рёв которого нарушил тишину (а мотоциклы появлялись на Тисовой улице нечасто). Огромный байк с ещё более огромным человеком на нём свалился прямо с неба. Рошин ненадолго задумалась, как такое может быть, а потом выбросила эти мысли из головы. В любом случае, многие вещи, которые делали взрослые, казались ей весьма и весьма странными. Летающий мотоцикл Рошин без промедления отнесла к их числу.

Теперь уже трое взрослых возобновили разговор. Огромный мужчина бережно передал какой-то свёрток старику, который, в свою очередь, переложил его на крыльцо. Рошин в задумчивости нахмурилась: молочник должен был прийти только через несколько часов, и о его приближении всегда можно узнать по лаю собак Соседа-С-Другого-Конца-Улицы. Наконец, странное сборище разошлось, и всё вновь стало привычным.

Нормальное течение событий было нарушено лишь следующим утром, когда режущий слух визг Петуньи Дурсль разнёсся по окрестности, оповещая всех и каждого о нежеланном прибытии кузена Рошин. О прибытии Гарри Поттера.

22 марта 1985 года

Прошло чуть больше трёх с половиной лет с тех пор, как Гарри Поттер появился в доме Дурслей. Сейчас он тихо сидел в стороне, пока его кузен и кузина праздновали свой пятый день рождения.

Гарри наблюдал, как Дадли купается во внимании родителей, в то время как Рошин пытается избежать могучих объятий тётушки Мардж, чтобы посидеть со своей лучшей подругой, которая уткнулась носом в книгу, или поиграть вместе с бабушкой Фионой.

Гарри нравилась Фиона, хотя они даже не были кровными родственниками. У неё всегда находилось доброе слово для мальчика, и частенько она угощала его лакомствами, пока дядя и тётя не видели. Но всё же она не уделяла ему слишком много внимания, да и дядя с тётей всегда относились к нему чуть лучше, когда в доме были гости.

Наблюдая за кузенами, Гарри снова удивился их несхожести. Дадли был пухлым розовощёким блондином с голубыми поросячьими глазками. Рошин же унаследовала от отца чёрные волосы и выразительные серые глаза, а от матери — высокий рост и стройное тело. На самом деле, Гарри принимали за брата Рошин гораздо чаще, чем Дадли.

Гарри опредёленно был более близок с Рошин, чем с кем-нибудь другим из Дурслей. Рошин был глубоко безразличен тот факт, что Гарри не приходится ей братом и вся семья предпочитает игнорировать его существование. Она относилась к нему с доброжелательным безразличием. Ещё она никогда не приходила в бешенство, если с кузеном происходило что-то необъяснимое.

Конечно, последний факт имел место лишь потому, что с самой Рошин тоже случилось несколько странных событий. Что довольно забавно, Вернон и Петунья никогда этого не замечали (или обвиняли во всём Гарри), даже в тот раз, когда стены в комнате Рошин изменили свой цвет с отвратительного розового на синий.

* * *

31 июля 1985 года

Лицо маленького Гарри озарилось восторгом, когда дядя Вернон передал ему завернутый в яркую бумагу сверток. Широко улыбаясь, он разорвал упаковку. Внутри лежала маленькая чёрная кухонная лопатка. Он с непониманием посмотрел на тётю и дядю.

— Что это? — спросил Поттер.

Дядя Вернон прищурился:

— Ты уже научился готовить, мальчик. Настало время отрабатывать свое содержание, так что сейчас ты пойдешь на кухню и приготовишь нам завтрак!

Гарри помрачнел. Рошин осторожно посмотрела на кузена, затем так же незаметно взглянула на отца. Она вспомнила рассказ воспитательницы в детском саду о том, что нужно относиться ко всем людям одинаково и быть открытой для всего нового. Поэтому, подражая поведению Дадли, она вырвала из рук Гарри лопатку и подбежала к маме:

— Почему Гарри получил подарок, а я нет? Научи мне готовить, мама, я хочу научиться готовить!

Выражение досады на лице родственников было лучшим, что увидел Гарри в этот день.

* * *

Декабрь 1986 года

Гарри медленно брел домой из школы, поддерживая свою кузину рукой. Он мальчик, а мальчики не плачут, но он отлично понимал, почему плачет Рошин. Он без сомнения знал, что дома им придётся несладко.

Гарри перекрасил учительский парик в синий цвет, и, как только Дурсли узнают об этом, они запрут его на неделю в чулане. Рошин вылила ведро с краской, стоявшее на столе, на голову другого ученика, хотя находилась в другом конце класса.

Даже учитывая удивительные способности Дурслей к отрицанию всего ненормального и избирательной памяти, это будет трудно объяснить.

* * *

Позже в этот день

Рошин шла в сторону лестницы, всем своим видом выражая задумчивость и недовольство, и, почти дойдя до чулана, "случайно" уронила буррито, слегка подтолкнув его рукой к щели под дверью. Буррито осталось после ужина с одним из клиентов дяди Вернона на прошлой неделе, и это было одно из немногих оставшихся блюд, которое могло бы пролезть под дверью, не запачкав при этом кристально чистый пол.

Новости Рошин и Гарри вызвали смешанную реакцию. Бабушка Фиона, гостившая в это время у Дурслей, выглядела восхищённой, когда Рошин втайне от родителей рассказала ей обо всем. Бабушка крепко обняла внучку и пообещала, что всё наладится. Но родители были встревожены школьными новостями. Отец был уже готов взорваться, но тут вмешалась мама. В ответ на вопрос Рошин, почему мама не злится на неё, Петунья лишь пожала плечами и сказала: "Ты моя дочь. Этого достаточно".

С тех пор Петунья стала вести себя с дочерью холоднее.

Уже подойдя к спальне родителей, чтобы пожелать им спокойной ночи, Рошин встретилась глазами с отцом. Вернон отвел взгляд и решительно захлопнул за собой дверь.

* * *

Дети иногда поражают своей способностью находить нетривиальные решения. Сидя в своей комнате после выходки отца, Рошин еще раз вспомнила все прошлые необъяснимые события и пришла к выводу, что все они случались в моменты, когда она испытывала сильные эмоции. Она должна лучше контролировать себя и следить, чтобы ничего ненормального не происходило, когда это могут заметить её родители или другие взрослые.

Тогда, может быть, мама и папа снова полюбят её.

* * *

Все самое интересное началось после одиннадцатого дня рождения Рошин и Дадли.

День проходил нормально, за исключением случая с письмом для Рошин, которое Дадли случайно уронил в камин, споткнувшись и обвинив в этом Гарри. Именинникам вручали подарки и карманные деньги, Дадли хныкал, что получил меньше презентов, чем в прошлом году, и всё равно завтрак был вкусный. Гарри был возмущен тем, что его заставили готовить, но всё-таки сегодня был праздник Рошин, а она всегда пыталась сделать что-нибудь хорошее для кузена в его день рождения.

День начал портиться, когда их соседка Арабелла Фигг позвонила и сообщила, что сломала ногу и не сможет посидеть с Гарри, пока Дурсли поедут в город праздновать.

Дадли тут же закатил истерику, он жаловался родителям, пытаясь вызвать заслужить их сочувствие, но этим только разозлил Рошин. Она тоже не брезговала использовать такие уловки, когда это было действительно необходимо, но девочка хотя бы трезво смотрела на подобное поведение, и закатывала истерики только в самом крайнем случае. Рошин не понимала, как никто не замечает, что Дадли притворяется. Тем более, это было неподобающее поведение, а все знают, как Дурсли ценят внешний вид и воспитанность.

К счастью (ну или к несчастью, это как посмотреть), Дурсли не успели решить проблему до прихода гостей — Пирса Полкисса, друга Дадли, и Лорны, подруги Рошин. И вот Гарри уже едет развлекаться с Дурслями, хоть и под угрозой заключения в чулане, если произойдет хоть что-то ненормальное.

Они погуляли по зоопарку без происшествий (конечно, не считая истерики Дадли, но они уже стали привычными) и направились в террариум.

Рошин и Лорна сравнивали австралийскую черную змею с пустынной гадюкой (семнадцать из двадцати змей, встречающихся в Австралии, ядовиты), когда услышали визг Пирса. Подруги обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как стекло в клетке боа констриктора исчезло, и змея, не упустив свою возможность вырваться на волю, минула застывшего от удивления Гарри и выскользнула через дверь, по пути прошипев что-то, проползая у самых ботинок Пирса и Дадли.

На этом празднование было окончено.

* * *

Пятеро детей были немедленно выдворены из зоопарка. Рошин только закатывала глаза, слушая, как Дадли и Пирс настаивали на том, что эта змея их почти прикончила. Дадли пора бы перестать изображать короля драмы.

К несчастью, Пирс смог достаточно успокоиться для того, чтобы сообщить: Гарри разговаривал с удавом. Рошин страдальчески вздрогнула вместе с Гарри, но потом её отвлекло и рассмешило преувеличенное беспокойство братца по поводу змеи.

Уже наступили летние каникулы, когда закончилось наказание Гарри. Дети предвкушали и опасались перехода в новые разные школы. Рошин будет учиться в гимназии для девочек, где в своё время училась ее мама и бабушка. Дадли направится в альма-матер Вернона — Смелтингс, а Гарри пойдёт в местную среднюю школу — Стоунвол Хиллс.

Из-за новых школ все суетились с формой. Рошин сначала жаловалась, что её новая школьная форма выглядит как пережиток викторианской эпохи, но потом увидела, в чём будут ходить Гарри и Дадли. Форма Гарри была ничем иным, как старым комплектом формы Дадли, перекрашенным в серый цвет. Из-за того, что эта одежда была ему чудовищно велика, она была очень похожа на куски старой слоновьей шкуры.

Школьная форма Дадли, состоящая из тёмно-бордового фрака, оранжевых никербокеров и канотье, заставила Рошин убежать в комнату и смеяться до колик.

* * *

Но незадолго до дня рождения Гарри всё покатилось к чертям.

Все началось с того, что Гарри отправился забрать почту и вернулся с двумя конвертами из желтоватого пергамента, при виде которых лицо дяди Вернона прошло через несколько удивительных цветовых метаморфоз, после чего тот выставил детей из комнаты. Дадли и Гарри яростно, но тихо сражались за право подглядывать в замочную скважину. Рошин была выше этих глупостей и заняла вакантное место первой, подслушивая панический шёпот родителей, похожий больше на разговор на греческом. Там было что-то о "не позволю ни одному из них присутствовать в доме" и "могут наблюдать".

На этом дело не кончилось. Гарри переехал из чулана в наскоро переделанный под спальню рабочий кабинет, но письма всё равно продолжали приходить.

В среду уже Дадли отправился забрать почту и нашёл ещё два письма. Все наперегонки бросились в прихожую. Вернону пришлось бороться с Дадли, причем Гарри и Рошин крутились у мужчины за спиной в попытке тому помешать. Каждый получил по несколько ударов палкой из комплекта школьной формы Смелтингса, но в итоге Вернон всё же одержал победу, а письма прекратили своё существование.

В четверг глава семейства спал у входной двери, чтобы никто не смог подобраться к утренней почте. Рошин предвидела это и позволила Гарри и брату испытать удачу. Если у них получится, она просто потребует своё, а если они провалятся, то она будет ни при чём. Вся семья держалась немного холодно с ней.

В этот день прибыло ещё больше конвертов, и Вернон заколотил прорезь для писем во входной двери.

В пятницу стало ясно: кто бы ни отправлял эти письма, он настроен серьёзно. Пришло целых двенадцать писем, несколько были просунуты в щели под входной дверью и между дверью и косяком, остальные были закинуты в маленькое окно в неиспользуемой ванной на первом этаже.

Вернон заколотил досками и эти щели и начал подскакивать при малейшем шуме. Рошин старалась производить как можно больше негромких звуков в надежде на то, что отец, доведённый до отчаяния, просто отдаст ей письмо, чтобы она прекратила.

В субботу доставили двадцать четыре письма. Они были скатаны в шарики и засунуты в яйца, которые недоумевающий молочник передал Петунье через окно гостиной. Когда Петунья обнаружила это, она визжала до звона в ушах. Её муж пришёл в ярость. Он обзвонил молочный магазин, почтовое отделение и еще несколько мест в попытке найти крайнего, но безуспешно.

В воскресенье за завтраком Рошин уже едва сдерживалась, чтобы не сказать всем, что папа намазывает джем на газету, но в этот момент множество писем ворвалось в гостиную через дымоход.

Рошин быстро нырнула рыбкой на ковер, схватила одно письмо и закатилась под стол. Краем глаза она заметила, как Гарри подпрыгивает, пытаясь схватить один из летающих конвертов, а Вернон хватает его за шкирку и выкидывает из комнаты. Рошин незаметно засунула послание под резинку юбки, проверив, чтобы его прикрывала футболка, и, как ни в чем не бывало, вышла из комнаты вместе со всеми. Лучше она прочтет это письмо позже, когда будет одна.

* * *

Однако остаться одной у неё получилось совсем не скоро.

Вернон предался настоящей полномасштабной панике, заставил всех упаковать вещи и погрузил семью в машину. Рошин думала, что было бы неплохо, если бы компания выдала отцу машину повместительнее, вроде Тойоты, вместо тесной спортивной машины, в которой они мчались прочь из дома.

Периодически Вернон делал крюк в несколько миль перед тем, как вернуться на прежний маршрут. Один раз он выехал на огромное поле черт знает где, остановился, вышел из машины, нервно оглянулся, сел обратно за руль и поехал дальше.

У Рошин начали зарождаться серьёзные сомнения в психическом здоровье отца.

* * *

Шанс прочитать письмо появился, лишь когда они остановились на ночевку в убогой гостинице рядом с железной дорогой.

Вернон настоял на том, что никто не будет передвигаться поодиночке, даже общие душевые, расположенные на этаже, все будут посещать по парам. Рошин в ответ на это требование просто взяла и утащила Гарри с письмом в ванную.

Стоя рядом с умывальником, ребята разглядывали послание. Конверт был сделан из плотного желтоватого пергамента и запечатан красной восковой печатью с оттиском в виде изображений льва, барсука, орла и змеи, окружавших большую букву "Х", стоящую в центре.

Сломав печать, Рошин вытащила из конверта листок и начала читать вслух: "Дорогая мисс О'Коннор, вас приглашают на обучение в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс..."

Рошин не успела прочесть дальше, потому что внезапно появившийся отец взревел и, даже не посмотрев на имя, вырвал письмо из рук дочери и разорвал его в клочья.

Притащив их в номер, он потратил четверть часа на ругань, а затем принялся бормотать что-то вроде: "Они никогда не найдут нас здесь".

* * *

На следующее утро их разбудил служащий гостиницы, который искал постояльцев, на чьи имена пришло около сотни писем.

Рошин оценила настойчивость человека, который с упорством посылал им письма.

Как только Вернон расправился с корреспонденцией, предварительно заперев Гарри и Рошин в номере, они снова выехали в путь. Они продвигались вперёд так же, как и вчера, только один раз Вернон остановился у небольшого магазина и вернулся оттуда с громоздким свертком. Рошин начала волноваться теперь уже за свой рассудок, вынужденная целый день выслушивать нытье своего братца.

Этим вечером они прибыли на крошечный островок посреди моря. Вернон был убеждён, что никто никогда не найдет их здесь, и Рошин не могла с ним не согласиться. Но с другой стороны, подумала она, отправитель писем знал даже в каком именно номере они остановились в гостинице. С трудом удержавшись, чтобы не высказать эту мысль вслух, Рошин подумала, что если это их не остановит, тогда уже ничто не поможет.

* * *

Конечно, их нашли.

Ровно в полночь кто-то начал ломиться в дверь с силой, сопоставимой с тараном.

Дадли подпрыгнул и сел на кушетке. Рошин скатилась со скамьи, на которой она лежала. Вернон и Петунья выскочили из спальни, старший Дурсль целился в дверной проём из ружья и орал. После недолгой паузы дверь была сорвана с петель, и проём заполнил огромный человек, за спиной которого бушевал шторм.

Огромный мужчина, практически великан, стоявший в дверном проёме, выглядел устрашающе. Его борода и длинные лохматые волосы были неухоженными и спутанными, а глаза блестели, как маленькие черные жуки.

Вернон, Петунья и Дадли застыли, трепеща от ужаса; Рошин ещё не проснулась до конца, и поэтому не была так шокирована, а Гарри очень хотел понять, что вообще происходит.

Великан нагнул голову, чтобы зайти в хижину, затем поднял выбитую дверь и вставил её обратно. Шум шторма снаружи как отрезало. Гигант развернулся к ним:

— Неплохо было бы выпить сейчас чашечку чая... Непросто было до вас добраться.

Рошин потрясла головой, когда мужчина повернулся к ней спиной, пытаясь избавиться от чувства нереальности происходящего. После такого... появления он ждет, что они будут в состоянии сделать ему чай?! Она начала отползать в сторону Гарри, пока великан пытался уместиться на кушетке, где застыл Дадли.

— Подвинься, ты, жирный тюфяк.

Дадли пискнул и спрятался за спину Петуньи, которая в свою очередь пряталась за спиной Вернона. Рошин закатила глаза. Они что, умрут, если хоть раз в жизни проявят немного смелости? Нет, она, конечно, тоже напугана, но незнакомцу совсем не обязательно об этом знать. Первое правило в опасных ситуациях — оставаться спокойным и ничем не выдавать своего страха.

Великан переключил всё своё внимание на Гарри, игнорируя остальных присутствующих в хижине.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты был совсем ребенком. Ты больше похож на своего отца, вот только глаза мамины.

Стоящий в углу Вернон издал забавный звук, но, кажется, уже достаточно овладел собой.

— Я требую, чтобы вы покинули нас прямо сейчас, сэр! Вы вломились сюда без приглашения!

Неплохо, конечно, было узнать, что её отец не полный трус, но Рошин сильно сомневалась, что негативные реплики на повышенных тонах в адрес этого незнакомца могут оказать благоприятное воздействие на продолжительность жизни и состояние здоровья её отца.

Но великан даже бровью не повёл, просто вырвал ружье из рук Вернона и свернул его крендельком.

— Ай, да заткнись ты, Дурсль, вот зануда!

Папа Рошин издал ещё один забавный стон. Она не к месту подумала, не показалось ли ещё кому-то, что этот звук был похож на писк раздавленной мыши.

Великан снова повернулся к Гарри:

— В любом случае, Гарри, с днём рождения! У меня, кстати, кое-что есть для тебя, ага, — мужчина полез в карман и достал оттуда большую коробку.

Рошин услышала, как её желудок заурчал при виде большого шоколадного торта, напоминая, что она давно уже нормально не ела. Но все же девочка надеялась, что хоть кто-нибудь выяснит, кто же этот человек, перед тем как есть что-либо, принесённое им.

Судя по всему, мысли Гарри протекали в схожем направлении, потому что он взглянул на торт, а потом перевел взгляд на великана и спросил:

— Кто вы?

Великан усмехнулся. Рошин его смешок показался похожим на звук отдалённого грома, но, возможно, это была всего лишь гроза снаружи.

— Действительно, я же не представился. Рубеус Хагрид, Хранитель ключей и земель Хогвартса.

Хогвартс! Именно так называлась та школа из писем! Рошин внимательно посмотрела на Хагрида, который как раз закончил фразу. Тот посмотрел на холодный камин, в котором они вчера так и не смогли разжечь огонь, и неодобрительно фыркнул. Он что-то сделал, склонившись над камином и загородив обзор своей спиной, в результате чего пламя разгорелось, весело потрескивая. Рошин с трудом сдержала уже готовое вырваться восторженное бульканье от тепла, распространившегося в хижине, когда увидела, сколько вещей Хагрид достал из карманов, и удивлённо захлопала глазами. Упаковка сосисок, шампур, заварочный чайник... И это было не всё.

Всё ещё застывшие от удивления Дурсли и Гарри не произнесли ни слова, пока великан готовил, только Дадли слегка поёрзал, вызвав неодобрение Вернона, когда первая партия сосисок была снята с шампура. Гарри и Рошин, слишком голодные для того, чтобы послушать предостережения родителей и задуматься, набросились на еду.

— Ваш сыночек-тюлень не нуждается в подкармливании, Дурсли, — усмехнулся Хагрид.

Это было правдой, конечно, но всё же не стоило так прямо об этом говорить. Проглотив вторую сосиску, Рошин неодобрительно посмотрела на великана и нахмурила брови. Наконец, когда стало понятно, что никто не собирается ничего им объяснять, Гарри снова начал задавать вопросы:

— Прошу прощения, но я до сих пор не понимаю, кто вы.

Хагрид засмеялся и ответил ему:

— Зови меня Хагридом, все меня так называют. Как я уже сказал, я Хранитель ключей и земель Хогвартса. Ну, вы, конечно, уже всё знаете о Хогвартсе, да?

Рошин закатила глаза. Стоит отметить, что она долго сдерживалась. Если б они знали, что такое Хогвартс, то они, конечно, были в курсе, зачем Вернон тащил их сюда через всю страну. Гарри же дипломатично ответил:

— Э-э-э... Нет, сэр. Извините.

Хагрид был изрядно удивлён и обескуражен. Он обратил свой взор в сторону трёх Дурслей, которые благоразумно предпочли отойти ещё на несколько шагов назад.

— Извините? Это они должны извиняться! Я знал, что вы не получили свои письма, но чтобы вы даже не знали о Хогвартсе?! Ты что же, никогда не спрашивал, где твои родители всему научились?

Гарри и Рошин с интересом подались вперёд:

— Чему научились?

Хагрид сменил изумление на ярость, отчего Дурсли забились в угол. Рошин увернулась, когда они попытались утянуть её за собой. Спина Гарри была намного более безопасным убежищем, судя по всему.

— ЧЕМУ? Нет, погодите секундочку! — он уставился на Вернона. — То есть ты хочешь мне сказать, что эти двое — что Гарри Поттер!— не знают ничего о... вообще ничего?

Рошин возмущенно выпрямилась. Конечно, она не была отличницей, но и глупой она себя не считала! Гарри подумал о том же.

— Я знаю кое-что. Например, математику и другие предметы.

— Я имел в виду, что ты ничего не знаешь о нашем мире, — отмахнулся Хагрид. — Я не могу поверить, что мисс О'Коннор тоже не знает. Ваш мир, мой мир. Мир твоих родителей.

— О каком мире вы говорите?

Как это связано с её бабушкой, которая вернулась в семью после смерти дедушки и взяла девичью фамилию, чтобы справиться с потерей? Всматриваясь в лицо Хагрида, Рошин решила повременить с расспросами и благоразумно сделала ещё один шаг в сторону от своей семьи и вышла из-за спины Гарри.

— ДУРСЛИ! — Хагрид был готов взорваться.

Вернон побледнел и пробормотал что-то отдалённо похожее на "мимблвимбл". Хагрид уставился на Гарри, понизив голос до шепота:

— Но ты должен знать хотя бы о своих родителях, они же знамениты. И ты тоже весьма известен.

Рошин нахмурилась. Это бессмыслица какая-то, при учёте того, что её родители помешаны на знаменитостях. Если бы тётя Лили была известна, её мать прожужжала б об этом все уши!

Гарри удивленно моргнул:

— Мои родители были знамениты?

Хагрид в отчаянии запустил пальцы в волосы:

— Ты не знаешь... Ты не знаешь, кто ты?

— Вам лучше прекратить это прямо сейчас, сэр! — Вернон, похоже, взял себя в руки. — Я запрещаю вам говорить что-либо мальчишке!

Рошин потрясла головой. Если у папы хватило пороху, чтобы перечить Хагриду, то почему у него не хватило мозгов, чтобы делать это не прямо сейчас, когда тот готов его убить? К тому же, она была уверена, что никто не смог бы выстоять под полным бешенства взглядом Хагрида, который тот направил в сторону её отца. Когда Хагрид начал говорить, его голос подрагивал от едва сдерживаемой ярости:

— Вы не сказали ему? Не сказали ему, что было в письме? Я был там! Я видел, как Дамблдор оставил для него письмо! И вы хранили этот секрет от него все эти годы?

Гарри заинтересованно спросил:

— Хранили в секрете что?

Полный ужаса всхлип Петуньи был чётко различим даже сквозь панический крик Вернона:

— Прекратите! Я запрещаю вам!

Хагрид зарычал.

— Ай, да идите вы к чёрту, вы оба. Гарри, ты волшебник.

Хижину заполнила тишина, и только шум ветра и рокот моря были слышны из-за двери.

Рошин моргнула. Кажется, это значит, что она тоже ведьма. Без понятия, почему её семья так суетится из-за этих дурацких писем, это настолько далеко от нормального, что даже забавно.

Тишину нарушил Гарри, выдохнув:

— Я кто?

Хагрид вернулся на кушетку, которая прогнулась под его весом.

— Волшебник. И довольно хороший, стоит только немного подучиться. При таких маме и папе, кем ты еще можешь быть? Ну, настало время тебе прочесть письмо. И тебе тоже, девочка, — он передал Гарри письмо, практически неотличимое от того, которое Рошин не так давно читала в гостинице. Рошин не стала обращать внимания на обращение "девочка" и взяла письмо. Открыв его, она начала читать вслух, посматривая на свою семью и забавляясь выражениями их лиц.

— Может, вам тоже интересно узнать, что там?

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС

Директор Альбус Дамблдор

(Орден Мерлина Первой степени…)»

— Бла-бла-бла. Здесь куча титулов. Ну, посмотрим, что дальше.

«Дорогая мисс О'Коннор,

Вы приглашены на обучение в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. В приложении список необходимых учебников и инвентаря. Семестр начинается 1-го сентября. Мы ждём Вашу сову не позднее 31-го июля.

С уважением,

Минерва Макгонагалл,

Заместитель директора».

Рошин медленно сложила письмо. Как всё это интересно, однако. Вопросы роились у неё в голове. Почему они назвали её в письме по девичьей фамилии бабушки, вместо её настоящей фамилии? Может, это всё просто странный сон? Сквозь свои мысли она услышала, как Гарри спросил, что значит "ждём Вашу сову", а Хагрид достал из очередного кармана изрядно помятую птицу, написал коротенькую записку и вышвырнул сипуху в шторм за окном.

Всё вернулось на свои места, когда Вернон снова подал голос:

— Они никуда не поедут!

Рошин прищурила глаза. Разбежался! Хогвартс куда круче, чем какая-то дурацкая древняя гимназия!

— Я бы хотел посмотреть, как такой маггл, как ты, попытается остановить их, — Хагрид ухмыльнулся.

Маггл? Кто такой маггл? Гарри озвучил её вопрос.

— Магглы, Гарри, — это люди, у которых нет способностей к магии. И тебе ужасно не повезло, потому что ты вырос в семье самых ужасных магглов, которых я когда-либо встречал, ну, кроме твоей кузины.

— Когда мы взяли его, мы поклялись, что остановим это безобразие! — в голосе Вернона послышались истерические нотки. — Поклялись, что вытравим эту чушь из него! Магия, как же!

Погодите-ка, они что, знали?

— Вы знали? — Рошин и Гарри задали вопрос в один голос. — Вы знали, что мы волшебники?

Петунья не смогла сдержаться. Она начала орать на Гарри, временами срываясь на визг, и полностью игнорируя свою дочь. О, отрицание. Семейная черта Дурслей.

— Знали? Знали? Конечно же, мы знали. Как ты мог не быть им, если моя треклятая сестра была ведьмой?! Она, так же как и ты, получила письмо и отправилась в эту свою школу, возвращаясь домой на каникулы с карманами, полными лягушачьей икры, превращая чашки в крыс! Я была единственной, кто понимал, насколько ужасной она была! Но мои родители не хотели этого понимать, о, нет! Лили то, Лили это, они гордились, что в их семье есть своя собственная ведьма!

Рошин попыталась вытрясти звон из своих ушей, пока Петунья переводила дух. Она саркастично пробормотала, мечтая о том, чтобы та снизила децибелы:

— Не держи это в себе, мам. Выпусти пар.

Петунья определенно точно хотела выговориться все эти годы.

— Потом она встретила этого Поттера в школе и вышла за него замуж, а потом появился ты, и, конечно, я знала, что ты будешь таким же, таким же ненормальным! Потом её убили, а тебя отправили к нам! А теперь ты уедешь и отвяжешься от моей дочери! Я уверена, что она сможет жить без этого, в отличие от тебя!

В который раз Рошин изумилась материнскому таланту отрицать всё, что она не хочет признавать. То, что они обвиняют Гарри во всех грехах, не значит, что Рошин не делала всяких странных вещей. Тем временем, Гарри побелел:

— Убили? Вы сказали мне, что мои родители разбились в автокатастрофе!

Рошин содрогнулась от ужаса, когда Хагрид вскочил на ноги:

— Автокатастрофа? Лили и Джеймс Поттер погибли в автокатастрофе? Это немыслимо! Гарри Поттер не знает своей собственной истории, когда каждый ребенок в мире знает его имя?!

Гарри прервал великана, пока он окончательно не взбесился:

— Но почему? Что произошло?

Лицо Хагрида перестало олицетворять гнев.

— Я не ожидал такого. Мне сказали, что могут быть какие-то проблемы с тем, чтобы тебя забрать, но Дамблдор не говорил, что ты ничего не знаешь. О, Гарри, не я должен тебе это рассказывать, но я не могу отпустить тебя в Хогвартс, пока ты не знаешь.

Он ещё раз мрачно взглянул на Дурслей, что жались в своём углу. Рошин стянула одеяло с кушетки и закуталась в него вместе с Гарри, пока Хагрид рассказывал им о волшебнике по имени Волдеморт, который возвысился, назвал себя Тёмным Лордом и попытался захватить власть в волшебном мире, убивая каждого, кто осмелился противостоять ему. О Хогвартсе, который остался одним из самых безопасных мест, потому что Альбус Дамблдор был единственным, кого боялся Волдеморт. О том, что тётя Лили и её муж Джеймс входили в число немногих волшебников, противостоявших Тёмному Лорду, и почему Волдеморт наметил их убийство. О том, как тот пришёл в дом Поттеров, когда Гарри был всего год, и о спасении Гарри, который чудом выжил, принеся погибель Волдеморту.

Ну, этого и правда, достаточно, чтобы сделать кого-то известным. Рошин приобняла своего кузена, который выглядел так, как будто пережил этот кошмар заново. Хагрид печально посмотрел на них.

— Я забрал тебя из разрушенного дома по приказу Дамблдора. Принёс в это дом, обрёк на нелегкую долю.

— Сколько древней чепухи! — Рошин и Гарри подпрыгнули, почти позабыв о других людях, присутствующих в комнате. Вернон вновь взял себя в руки.

— Слушай сюда, мальчишка. Я признаю, что есть в тебе что-то ненормальное, но ничего такого, чего нельзя было бы выбить из тебя; и в твоих родителях это было, они вообще были слишком странными, не могу отрицать этого, и мир стал лучше без них, я так думаю.

Рошин тяжело вздохнула. Он что, хочет умереть? Вернон неосторожно выдвинулся вперед.

— И чего они ждали, решившись связаться с этими колдунами? Я так и знал, что это ничем хорошим не кончится...

Хагрид прыжком поднялся с кушетки и наставил на Вернона свой розовый зонтик:

— Я предупреждал тебя, Дурсль. Ещё одно слово и...

Перспектива быть проткнутым зонтиком немного остудила Вернона. Он замолчал, а Гарри спросил:

— Но что стало с Волдемортом? Простите, с Сами-Знаете-С-Кем?

— Никто не знает, Гарри, — Хагрид пожал плечами. — Он просто испарился. Некоторые говорят, что он умер в ту ночь, когда пытался убить тебя. Это делает тебя ещё более знаменитым.

«Звучит впечатляюще,» — подумала Рошин. Но и это не могло до конца убедить юного Поттера:

— Хагрид, здесь, должно быть, какая-то ошибка. Я не могу быть волшебником. Я Гарри, просто Гарри.

Рошин очень хотела, чтобы кузен наконец-то перестал отрицать очевидное. Когда Хагрид спросил мальчика, не случалось ли с ним никогда ничего странного, Рошин решила, что пора бы ей заговорить.

— Ну, были случаи — например, с париком и с крышей. И с той змеей в зоопарке.

Гарри развернулся к кузине:

— Да, а как насчёт ведра с краской и сменой цвета стен в комнате? Давай, скажи, что это нормально!

В ответ Рошин пожала плечами:

— Так это не я отрицаю очевидное. Мне вот интересно, на что мы ещё способны.

Хагрид просиял:

— Вот! Гарри Поттер не волшебник, ага, как же. Думаю, ты будешь довольно популярен в Хогвартсе, вот увидишь.

Вернон прервал его:

— Разве я не говорил, что они никуда не поедут? Рошин приняли в женскую гимназию, а мальчик пойдёт в Стоунвол Хай и будет благодарен! Если он поедет в эту... школу, ему понадобится куча всякого мусора! Учебники по заклинаниям и палочка, и...

Хагрид перебил его, и Рошин не пришлось предпринимать кардинальных действий, например, она могла закатить жуткую истерику, что побила бы все рекорды Дадли.

— Если они захотят поехать, маггл вроде тебя не сможет остановить их. Встать на пути сына Лили и Джеймса Поттеров в Хогвартс? Или наследницы клана О'Коннор? Да ты псих! Они поедут учиться в лучшую школу магии в мире! Они будут жить с детьми волшебников, а учить их будет величайший директор Хогвартса Альбус Дамблдор!

Вернон окончательно сорвался с катушек:

— Я не собираюсь платить за то, чтобы какой-то старый дурак учил их ярмарочным фокусам!

И тут уже Хагрид сорвался. Он снова наставил кончик зонтика на Вернона, чеканя каждое слово:

— Никогда-не-оскорбляй-великого-Альбуса-Дамблдора-при-мне.

Рошин подскочила, когда Хагрид перевёл кончик зонтика в сторону Дадли. Да, он задира и придурок, но всё же он её брат-близнец. Но она опоздала — увидела лишь яркую вспышку и услышала свист, после чего её братец начал крутиться волчком, пытаясь разглядеть свой розовый поросячий хвостик!

Вернон, Петунья и Дадли заверещали, влетели в спальню и захлопнули дверь. Рошин сделала несколько шагов в их направлении, но потом пожала плечами и присела обратно на кушетку. Всё равно вряд ли чем-то можно помочь делу до утра, а она ненавидела недосыпать. Кроме того, скрежет мебели по полу позволил предположить, что её родственники баррикадируют дверь, так что всё равно она не сможет попасть к ним.

Фионе Дурсль-О'Коннор, взявшей двойную фамилию после смерти мужа, было далеко за семьдесят. Несмотря на свой солидный возраст, она оставалась столь же энергичной и полной жизни, как и несколькими десятилетиями раньше. Она была ирландкой с волосами огненно-красного цвета и характером под стать оттенку волос.

Прямо сейчас она восторженно пританцовывала от только что полученных новостей. Её внучка — ведьма!

Она подозревала об этом — было несколько предпосылок, когда Рошин была совсем маленькой, но она начинала уже волноваться из-за помешанности своего сына на нормальности и травмы невестки после смерти сестры от рук Тёмного Лорда. О, ну с Гарри Поттером-то всё было понятно сразу. Десять лет после победы на Темным Лордом, проведенные в немагическом мире, не могли ничего изменить, даже несмотря на то, что Вернон и Петунья совершенно очевидно уделяли внимание только родным детям.

Конечно, открытие магических способностей Рошин также означало и то, что настало время кое о чём с ней поговорить. Именно за Рошин волновалась Фиона — несмотря на различия между детьми, Рошин любила свою семью, и Фиона боялась, как бы она не начала отрицать своё магическое наследие в угоду интересам родителей. Внучка должна была узнать историю и другой части семьи до того, как попадёт в Хогвартс, даже только для того, чтобы понимать, что она не останется одна, если сделает выбор последовать за своей магией, принадлежащей ей по праву рождения.

Петунья редко рассказывала о своих родственниках, на деле же она и Вернон предпочитали игнорировать тот факт, что её сестра и родители вообще существовали. Род Дурслей же был настолько нормален, что приводил в уныние, не считая редких исключений. Такими исключениями были муж Фионы и она сама.

Фиона родилась в Северной Ирландии и была младшей дочерью главы известного, но обособленного клана О'Коннор. Тот факт, что клан был таким замкнутым из-за того, что был полностью магическим (волшебниками были даже те, кто вступал в клан после заключения брака), не был широко известен. Наедине с собой Фиона могла предаваться размышлениям о том, что их исключительность и замкнутость имели место в силу предубеждений, но оправдывала это тем, что это все шло на пользу безопасности клана.

Когда она была совсем маленькой, года в три или четыре, её и нескольких самых младших членов клана отправили в Англию, чтобы уберечь от разгорающейся Гражданской войны. Ей было восемь, когда они вернулись в Ирландию, но клан потерял нескольких волшебников. Среди погибших были её родители.

Клан О'Коннор следовал давней традиции: хотя бы один из детей правящей семьи отправлялся на обучение в Хогвартс. Так как никто из её старших родственников не был выбран, три года спустя после возвращения Фионе вновь пришлось покинуть клан и отправиться в Хогвартс. Там она зарекомендовала себя как образованная и могущественная ведьма.

Через несколько лет после выпуска Фионы разразилась маггловская Вторая мировая война, и одновременно с ней началось возвышение Гриндевальда. Больше всего на свете любя хорошие драки, многие члены клана с энтузиазмом присоединились к сражениям, наряду со многими своими соотечественниками.

Именно в годы войны Фиона встретила своего будущего мужа, магглорожденного солдата Фрэнка Дурсль, и влюбилась в него, несмотря на неодобрение своей семьи, приведшее к скандалу, который обычно заканчивался изгнанием из клана.

Но во время войны две трети клана было стерто с лица земли случайной бомбой, упавшей на их территории во время осмотра Заслона. Только поэтому клан принял решение игнорировать маггловскую кровь Фрэнка взамен на то, что официально Фиона останется членом клана, а все магические наследники будут приняты в клан.

Фиона вернулась в Англию с любимым, там они поженились, и у них родилось двое детей: Вернон и Мардж. К большому её огорчению, ни один ребёнок не был наделен магическим даром. В довершение её печалей Фрэнк умер вскоре после рождения Мардж, и никто не мог теперь оградить детей от влияния нормальных до уныния Дурслей. Фиона старалась изо всех сил, но они численно превосходили ее, а свекровь, глава семьи, не собиралась сдаваться.

Если ты соблюдаешь Статус секретности, то не стоит удивляться тому, что твои дети вырастут, не имея ни малейшего представления о магии. Вернон женился на маггле, которая соответствовала его представлениям о нормальности. Фиона не могла определиться, к лучшему или худшему то, что Мардж никогда не выражала желания выйти замуж или завести детей.

Фиона всё ещё изредка связывалась со своей семьёй, и в 1981 году она поделилась с ними радостной новостью — у Рошин случился магический всплеск. В случайной магии нет ничего необычного — особенным было то, что она проявилась.

С тех пор она старалась поощрять внучку, подталкивая её воображение историями и легендами о Магии. Возможно, ей стоило уделять больше внимания и маленькому Гарри, но в его жизни и так появится достаточно людей, которые будут его боготворить, стоит ему только получить письмо и вернуться в магический мир.

Но сейчас она знала о даре наверняка, и проверила сведения в разговоре со своей школьной подругой, Минервой Макгонагалл, которая связалась с ней через камин и попросила сделать что-нибудь со своим упрямым потомком, продолжающим игнорировать письма из Хогвартса.

Выслушивая тираду подруги, Фиона подумала, что отдала бы много только лишь за то, чтобы увидеть реакцию своего сына на эти письма. Она пообещала, что если Хагрид не сумеет добиться нужного результата, она найдёт своих близких и силой заставит их ознакомиться с содержанием письма. К её облегчению, Хагрид справился, и сейчас Фиона готовилась встретить свою внучку и её кузена в Косом переулке.

* * *

Хагрид завёл Гарри и Рошин в маленький паб с названием «Дырявый котел», следя взглядом за Рошин, которая уже попыталась смыться в большой книжный магазин по соседству.

Войдя в паб, Гарри и Рошин впали в ступор. Маленькое помещение было заполнено волшебниками всех сортов, некоторые из них даже не были похожи на людей. Все были одеты в странные одежды, которые, как они потом узнали, назывались мантиями.

Бармен узнал великана, которого вообще-то трудно было не заметить, и подозвал его к себе. Хагрид покачал головой:

— Не сегодня, Том. Иду по делам Хогвартса, помогаю Гарри и Рошин купить всё к школе.

Оба юных волшебника сожалели, что их провожатый не может говорить тише, потому что после его слов весь паб притих.

Следующим, что они услышали, был скрип стульев, потому что все посетители столпились вокруг Гарри, чтобы пожать ему руку. Толкаясь локтями и брыкаясь, Рошин пыталась удержаться на ногах, но уже почти была смята толпой, как вдруг поняла, что её левитируют над головами в сторону очень знакомой пожилой женщины с рыжими волосами, укоризненно глядящей на Хагрида.

Как только Рошин встала на ноги, она бросилась в объятия бабушки. Лицо Фионы расплылось в улыбке, и она покрепче обняла девочку, пока Рубеус пытался вырвать Гарри из цепких рук толпы.

Вчетвером они последовали к выходу в Косой переулок и остановились около стены из кирпичной кладки; Хагрид начал отсчитывать камни, стоя в окружении мусорных баков. К большому удивлению детей, стена растаяла, и перед их взором предстала оживлённая улица, полная людей, в большинстве своём одетых также как и посетители паба.

В этот раз Хагрид хотя бы не стал оповещать всех о прибытии Гарри Поттера, и они спокойно дошли до большого здания в середине переулка. Это был Гринготтс, банк, о котором великан сегодня им рассказывал.

Глядя на золотые ворота, Рошин заметила надпись — маленький, но запоминающийся стишок, содержащий предупреждение ворам и мошенникам даже не пытаться осуществить задуманное. Со смехом представляя, что случится, если они увидят те самые «больше, чем сокровища», она ещё раз внимательно оглядела маленькое уродливое существо с острыми клыками, стоящее на охране у входа. Так значит это и есть гоблин.

* * *

Внутри был гоблины, взвешивающие, измеряющие, маркирующие различные свертки и прочие ценности. Фиона крепко взяла Рошин за руку и повернулась к Хагриду:

— Ты берешь Гарри, я пойду с Рошин. Не люблю эти тележки, и чем меньше времени это займёт, тем лучше.

Рубеус согласно кивнул и направился к банковскому служащему. Рошин с бабушкой подошли к другому, где очередь была меньше. Пока они ждали, Фиона рассказывала о деньгах в магическом мире.

— В обороте магического мира есть три вида монет: золотые галлеоны, серебряные сикли и медные кнаты. Галлеон — это семнадцать сиклей, сикль — двадцать один кнат. Ты быстро это запомнишь, правда.

Рошин кивнула.

— Как я буду платить за Хогвартс, бабуль? Не думаешь же ты, что родители откроют мне школьный счёт?

Фиона со смехом ответила:

— Нет, Вернон никогда не захочет быть причастным к этому миру. Клан О'Коннор очень древний и именитый, а я не была официально изгнана из клана после замужества. Они не в восторге от магглов, ты же знаешь. Они думали, что наш брак — мезальянс. Но клан почти вымер за годы Второй мировой, так что нынешний глава собирается проигнорировать поколение магглов и принять тебя в клан. В таких случаях желание магических родственников значит больше, чем мнение твоей маггловской семьи.

Рошин с пониманием кивнула:

— Так вот почему мое письмо из Хогвартса было адресовано мисс О'Коннор, а не мисс Дурсль! Так что же, за всё будет платить клан?

Фиона подтвердила:

— На самом деле, у тебя должна быть двойная фамилия, Дурсль-О'Коннор, но не суть важно. Я написала своим родным, как только узнала от тебя о случае в классе рисования, и рассказала о твоей ситуации. Я попросила своего старого друга, чтобы тебя включили в список. Клан открыл счёт на твое имя, действительный только в случае, если тебя зачислят в Хогвартс. Если бы тебя не приняли, средства бы вернулись на основной счёт клана.

Они как раз подошли к банковской стойке. Фиона достала золотой ключ из кошелька и передала его гоблину со словами:

— Школьный счёт на имя Рошин О'Коннор, сейф номер 409.

Служащий бережно осмотрел ключ, и, удовлетворившись результатом осмотра, подозвал другого гоблина.

— Нархак доставит вас к сейфу.

Они последовали за Нархаком через дверь вниз по каменному туннелю, освещённому ярко горящими факелами, и вскоре увидели что-то вроде миниатюрной железной дороги. Они влезли в небольшую тележку и понеслись вниз по туннелям с ошеломительной скоростью. Длинные волосы Рошин развевались позади, потому что девочка перегнулась через край тележки. Это было весело! Фиона зажмурилась, крепко вцепившись в сиденье.

Наконец тележка с визгом затормозила рядом с небольшой дверью в нише стены. Гоблин открыл дверь, и они увидели довольно приличное количество золотых, серебряных и медных монет. Ссыпав понемногу из каждой кучки в кожаный мешочек, они покинули сейф и предприняли ещё одну захватывающую дух поездку, вернувшую их на поверхность.

В холле Фиона молча протянула внучке расчёску. Рошин взяла её, приняв на вооружение, что в следующее посещение банка нужно будет убрать волосы в хвост. Вообще, гонки на тележках — это круто, но волосы после них стоят дыбом.

* * *

Выйдя из банка, Фиона просмотрела список покупок для Хогвартса.

— Сначала мы зайдем во «Флориш и Блоттс», дорогая, это книжный магазин. Надеюсь, мы сможем найти какие-нибудь книги не из школьной программы, которые помогут тебе лучше понять обычаи волшебников.

В книжном был многолюдно, все хотели купить учебники к школе. Прокладывая себе путь через толпу, они смогли найти «Стандартную книгу заклинаний (ступень первая)», «Историю магии», «Теорию магии», «Фантастические твари и места их обитания», «Учебник трансфигурации для начинающих», «Тысяча волшебных трав и грибов», «Магические составы и зелья», а также «Тёмные искусства: защита».

Ещё Фионе удалось добыть «Историю Хогвартса», «Волшебные семьи Британии и Ирландии», «Магию сквозь века», настояв на том, что эти книги будут полезны, чтобы освоиться перед отъездом в Хогвартс.

После этого они временно разделились: Фиона ушла в аптеку, затем планировала зайти в магазин с метким и всеобъемлющим названием "Общие и частные инструменты" за ингредиентами для зелий и прочей оснасткой, а Рошин направилась к мадам Малкин, в магазин «Мантии на все случаи жизни».

После недолгого ожидания раздражённая помощница поставила Рошин на скамеечку, ловко накинула на девочку мантию через голову и начала подшивать её до нужной длины, попутно снимая мерки.

Скамейка по соседству с Рошин была занята её ровесницей, патологически неспособной стоять спокойно дольше минуты. Помощница мадам Малкин, подшивающая мантию этой девочки, выглядела как человек, готовый убить любого, кто подвернётся под горячую руку, и останавливала её только мысль, что тогда ей вряд ли заплатят.

Отчаянно пытаясь постоять спокойно хоть минутку, девочка обернулась к Рошин:

— Привет! Меня зовут Дездемона Мун. Ты тоже в Хогвартс?

«Девочке пора завязывать с энергетиком», — подумалось Рошин.

— Рошин Дурсль-О'Коннор. Да, поступила на первый курс.

Глаза Дездемоны загорелись интересом, и она начала подскакивать от нетерпения на стуле. От помощницы, сидящей снизу, послышалось что-то, похожее на рычание.

— Я тоже! Ты как-то связана с кланом О'Коннор? Мама говорила, что вроде одна из них приедет в школу в этом году.

Рошин кивнула:

— Фиона О'Коннор — моя бабушка, но мой отец — сквиб, поэтому именно она повела меня за покупками.

— О, бедняжка, — Дездемона сочувственно взглянула на неё. — Не переживай, просто держись меня и всё будет пучком. И я никому не скажу, что твои родители — сквибы, правда. Многие волшебники думают, что сквибы даже хуже, чем магглорождённые.

Помощницы мадам Малкин наконец-то встали, и Рошин не успела поинтересоваться, почему. Швея Дездемоны выглядела так, как будто сейчас пустится в пляс, другая же помощница сказала:

— Ну, всё готово, дорогуши. Идите на кассу, вас посчитают.

Девочки расплатились за свои мантии и вышли из магазина. Дездемона помахала рыжей девочке, а к Рошин подошла Фиона в сопровождении строгой леди и мальчика-первокурсника.

— Рошин, это моя давняя подруга, Августа Лонгботтом, и её внук Невилл. Августа, это моя внучка Рошин.

Рошин поежилась, когда миссис Лонгботтом внимательно посмотрела на неё:

— Рада встрече, мэм.

Миссис Лонгботтом кивнула ей:

— Какая воспитанная молодая леди. Фиона, до скорой встречи. Пойдем, Невилл, нам нужно забрать твои мантии.

Мальчик поспешил за пожилой леди, смущённо улыбнувшись им. Фиона встряхнула волосами и взяла Рошин за руку:

— Пойдём, детка. Пришло время выбрать тебе палочку.

* * *

Выбрать палочку не так просто, как кажется.

Для начала вам придется иметь дело с мистером Олливандером, появление которого напугает вас до смерти. Затем с вас снимут всевозможные мерки, не очень-то считаясь с вашим удобством. И только потом вы приступите к выбору палочки.

К Рошин и Фионе присоединились Дездемона и рыжая девочка — Сьюзан Боунс. Она и пошла в очереди первой.

Палочка, которую Сьюзан взяла в руки, была из ивы с сердцевиной из сердечных жил дракона. Девочка нервно взмахнула ей, и через всю комнату пролетела ваза, чуть не задев голову Рошин. Испуганная, та мрачно зыркнула на виновницу. Сьюзан прикинулась невинной овечкой и взяла следующую.

Перепробовав ещё несколько штук, девочка всё же выбрала себе палочку: берёза и волос единорога, десять дюймов. Быстро расплатившись, Сьюзан попрощалась и убежала на встречу с тётей.

Настала очередь Рошин. Первые несколько палочек мистер Олливандер сразу выхватывал из её пальцев. Девятая выстрелила в кресло, и то загорелось. Ещё через двенадцать попыток палочка из сосны и волоса единорога, тринадцать дюймов, выпустила водопад серебряных искр, и Рошин наконец-то смогла присесть, дожидаясь Дездемону. Та намного быстрее выбрала себе палочку, попробовав только пять или шесть, остановив поиски на палочке из дуба и сердечной жилы дракона, двенадцать дюймов.

Заплатив за палочки, девочки покинули магазин и разошлись, договорившись встретиться в Хогвартс-экспрессе.

Фиона наколдовала какое-то направляющее заклятие, чтобы найти Гарри и Хагрида, и все вместе они вернулись на Тисовую улицу, где юные волшебники провели остаток лета до отъезда в Хогвартс.

Несколько недель до отправления в Хогвартс не были веселыми, но и скучными их тоже нельзя было назвать.

Вернон и Петунья пытались переселить Рошин к Гарри, "чтобы избежать дальнейшего распространения заразы", но им пришлось сдаться, когда Дадли начал блевать слизью, а саму Рошин они обнаружили внимательнейшим образом изучающую учебник по зельям. Открытие факта, что их дочь-ведьма собирается развивать свои способности, заставило Дурслей оценить всю перспективу развития событий.

Рошин подверглась «наказанию Гарри», то есть родители просто игнорировали ее существование, а Дадли наотрез отказывался находиться с ней в одном помещении. Гарри уже привык к такому отношению и находил его даже более выгодным для себя, чем предыдущая линия поведения Дурслей. Но для Рошин, привыкшей к заботе и вниманию родителей, это было пыткой, состоящей из одиночества и тоски. Она чувствовала себя виноватой за то, что заставила Дадли блевать слизью, но она, наверное, и не сделала бы этого, если бы не была так расстроена отношением семьи к ней. Не важно, по какую сторону баррикад они находились, это не было ее виной!

В свете этих событий Рошин надолго отлучалась из дома в ближайший мотель, где временно поселилась Фиона, чтобы приглядеть за внучкой. Вернон устроил скандал матери, когда узнал, почему та не удивлена новостью о том, что у Рошин есть магический дар.

Именно Фиона подсказала внучке одну уловку: фактически Рошин никто не говорил, что нельзя колдовать вне Хогвартса, поэтому она могла уделить время практическим занятиям магией прямо сейчас. Еще бабушка рассказала ей про свои школьные годы, о факультетах, о призраках и полтергейсте и обо всех тех вещах, которых лучше избегать.

Рошин поддерживала связь с Дездемоной и Сьюзан, договорившись встретиться с ними в Хогвартс-экспрессе.

Первое сентября было все ближе, и Рошин позволила Гарри попробовать упросить ее родителей подвезти их до вокзала Кингс Кросс. Если они согласятся на его просьбу — ну и прекрасно, значит, ей не придется самой разговаривать с ними лишний раз, если нет, то она просто попросит помощи у бабушки. К счастью, беспокоить Фиону не пришлось, и вскоре все чемоданы были упакованы, готовые к отправке в Хогвартс.

* * *

Утро первого сентября выдалось ясным и солнечным.

Вернон и Петунья согласились подбросить их до Лондона по пути в клинику, где собирались удалять хвост Дадли. Рошин до сих пор начинала хихикать, когда вспоминала об этом. Дурсли были настолько любезны, что даже погрузили их чемоданы на тележки. У Рошин начало закрадываться подозрение, что что-то тут не так.

Её опасения подтвердились, когда отец повернулся к ним, гаденько ухмыляясь:

— Так, так, так. Вот платформа девять, вот платформа десять. И никакой платформы девять и три четверти! Хорошего вам года, ребятки!

Рошин что-то неразборчиво пробормотала, смотря как ее семья, посмеиваясь, садится в машину и уезжает. Так они с Гарри и остались одни на Кингс Кросс, с перспективой застрять здесь, не отыскав вход на свою платформу. У ребят оставалось всего полчаса, и сова уже не успевала бы слетать до Фионы и обратно к одиннадцати часам, тем более что бабушка отправилась к друзьям на ланч.

Сьюзан и Дездемона тоже были где-то на пути к станции, поэтому им было бесполезно писать совиной почтой — сове нужно дать верное направление, да и Хедвиг не очень-то располагала к Рошин.

Отчаявшись, Гарри предложил спросить у смотрителя станции. Рошин покрутила пальцем у виска:

— Это ничего не даст. Даже мы не знаем, где находится платформа или Хогвартс, а мы волшебники! С чего ты взял, что смотритель знает?

Кузен мрачно зыркнул на нее и все равно отправился спросить. Рошин осталась ждать его, сидя на чемодане. Как и следовало ожидать, смотритель посмотрел кругом и спросил у Гарри, считает ли он этот вопрос смешным. Поттер повернулся и направился назад к тележкам, где его ожидала кузина со взглядом "я же тебе говорила!". Мимо него прошла полная женщина, окруженная стайкой рыжеволосых детишек.

— Кругом полно магглов, каждый год одно и то же...

Эта фраза привлекла внимание Гарри. Только волшебники называют обычных людей магглами, насколько ему известно. Он призывно помахал Рошин, и в это время предпоследний рыжий парень испарился между путями. На платформе остались только женщина, высокий нескладный мальчик, ровесник самого Поттера, и девочка. Ну, сейчас или никогда.

— Прошу прощения, мэм? — женщина повернулась к Гарри, а его кузина подошла и встала у него за спиной.

— О, здравствуйте, дорогие. Тоже в Хогвартс?

— Да. Понимаете, мы не знаем, как... — Рошин тихо стояла позади, пока кузен отвечал.

— Не знаете, как попасть на платформу? — с пониманием спросила дама. — Просто отойдите подальше и бегите прямо сквозь стену между платформами 9 и 10. Только не нервничайте.

«Нет, ну с чего бы им начать переживать из-за перспективы вбежать прямо в кирпичную стену?» — с издевкой подумала Рошин, пока разбегалась, а за ее спиной маленькая девочка желала Гарри удачи. Уже приготовившись к удару, Рошин открыла глаза и увидела ярко-красный поезд, платформу, полную студентов Хогвартса и провожающих. В глазах рябило от сов и мантий. Выдохнув с благоговейным изумлением, девочка убралась с дороги как раз вовремя, чтобы не быть сбитой кузеном и долговязым парнем.

Найдя в толпе Дездемону, которая носилась повсюду как энерджайзер, Рошин неприязненно покосилась на мальчиков и направилась к подруге. Дездемона стояла (если можно так сказать) в компании светловолосой девочки, высокого мальчика и еще двух ребят, которых, не кривя душой, можно было назвать громилами. Рошин про себя отметила, что гиперактивность — это нормальное состояние для ее новой подруги, если окружающие не казались озабоченными этим фактом. По крайней мере, ни один из них не выглядел обеспокоенным или собирающимся удрать от нее подальше. Подозвав подругу, Дездемона познакомила ее с друзьями.

— Рошин, это Панси Паркинсон, — показывая на блондинку, — Блейз Забини, — на высокого мальчика, — а эти двое — Винсент Крэбб и Грег Гойл. Ребята, это та девочка, про которую я вам рассказывала, Рошин О'Коннор.

— Привет. Ты, случайно, не родственница Фионы О'Коннор? — Панси приветливо улыбнусь.

Рошин осторожно кивнула. Клан не озвучивал причины, по которым Фиона покинула магический мир, а Дездемона рекомендовала ей не упоминать о родственниках-магглах.

— Я её внучка. Приятно со всеми познакомиться.

Блейз коротко ей улыбнулся, белые зубы сверкнули на контрасте с темной кожей.

— Мы тоже рады. Пойдем, нужно найти свободные места, пока ещё не все купе заняты.

* * *

Свободное купе действительно было трудно найти. Но проблема была решена: Крэбб и Гойл (Панси сказала называть их по фамилиям) нашли почти свободное купе и выставили оттуда двух первогодок. Вскоре после того, как они распихали чемоданы по багажным полкам и расселись, поезд тронулся, и к ним присоединились Миллисента Булстроуд и Тео Нотт.

Крэбб и Гойл покинули их, стоило только показаться блондинистому мальчику по имени Драко Малфой. Рошин с первого взгляда поняла, что он избалованный богатенький засранец, напоминающий её брата. К счастью, Драко не стал задерживаться в их компании и ушел доставать остальных школьников, прихватив с собой громил.

Когда поезд выехал за пределы Лондона, Рошин достала учебник по Гербологии, который остался единственным непрочитанным из списка литературы для первого курса. Ей было в диковинку, что так много обычных растений могут использоваться в заклинаниях, зельях и ритуалах. Блейз присоединился к ней и начал сравнивать преимущества использования фиалок или лаванды в успокаивающих зельях. К их разговору подключилась Миллисента. Тео начал раскладывать пасьянс, а Панси и Дездемона просматривали последний выпуск "Ведьмополитена", что, по крайней мере, не давало Дездемоне бросаться на стены от скуки.

Ближе к обеду мимо их купе прошла ведьма с тележкой, полной всякой еды: тыквенных пирожков, кексов-котлов, шоколадных лягушек и других разностей, о которых Рошин никогда раньше не слышала. Фиона предупредила внучку о Всевкусном драже Берти Боттс, и у нее не осталось никаких сомнений, когда Тео досталось драже с кайенским перцем, и он покраснел так, как будто сейчас начнет изрыгать пламя.

Оставшееся время в поезде пролетело практически без происшествий, только вернулись Малфой, Крэбб и Гойл, чтобы пожаловаться на отказ Гарри Поттера подружиться и обвинениями в сторону какого-то "жалкого отродья" Уизли.

Рошин с усмешкой подумала, что Малфою лучше бы помалкивать об этом, потому что он становится похож на отвергнутого любовника.

* * *

Уже начинало темнеть, когда объявили, что поезд прибудет на станцию Хогсмид через час.

Первогодки приняли это за подсказку сменить повседневную одежду на школьные мантии. Разгладив рукой приятную ткань своей новой формы, Рошин присела рядом с Панси и Миллисентой, чтобы причесаться. Первое впечатление имеет очень большое значение.

Дездемона откинулась на сиденье.

— Как вы думаете, как нас будут распределять по факультетам? Я слышала, как какие-то старшекурсники говорили первоклашке, что нам придется сражаться с троллем.

— Ты серьезно? — фыркнул Тео. — Как исход битвы с троллем сможет распределить нас на факультет?

Рошин прыснула, поднимая взгляд от волос Панси, которые она заплетала в косу.

— Не знаю. Бабушка рассказала мне о факультетах и общих принципах распределения. Может быть, те, кто бесстрашно набросится на тролля, попадут в Гриффиндор, факультет бездумных храбрецов. Те, кто попытается договориться с троллем или сдаться ему на милость, попадут в Хаффлпафф, факультет доброжелательных миролюбивых идиотов. Те, кто выйдут на бой с кучей заклинаний или заученных фактов, которые должны помочь найти слабое место у тролля, отправятся в Рейвенкло, факультет книжных червей. Те же, кто дождется, пока тролль будет занят кем-то еще и проскользнет мимо, чтобы выстрелить ему в спину с безопасного расстояния, попадет в Слизерин, факультет прагматиков и хитрецов.

Блейз скорчился от смеха на сиденье, чуть не пропустив объявление, что поезд прибывает в Хогсмид через пять минут.

* * *

Хогвартс-экспресс остановился на маленькой темной станции, и ребята присоединились к толпе студентов, прокладывая себе путь к выходу из вагона. Выбравшись на платформу, они увидели возвышающегося над толпой Хагрида, собирающего возле себя первокурсников. Идя вместе со всеми по опасной, скользкой, продуваемой ветром тропе, Рошин краем глаза заметила Гарри и рыжего мальчика с платформы в Лондоне.

Наконец, тропа привела их на берег огромного озера, и раздался дружный восторженный возглас: школьники впервые увидели Хогвартс. Расположенный на вершине высокой скалы, возвышающейся прямо перед ними по ту сторону озера, замок ярко сиял окнами и подсвеченными башнями и шпилями на фоне усыпанного звездами ночного неба.

Рядом с первокурсниками была пришвартована флотилия маленьких лодок. Рошин, Дездемона, Блейз и Тео уместились в одну из них, прогнав Гойла к Малфою под крик Хагрида:

— Не больше четверых в одной лодке!

Когда все расселись, великан еще раз огляделся, чтобы никого не забыть.

— Все в лодках? Ну, тогда вперёд!

Спокойные воды озера были похожи на черное зеркало. Флотилия лодочек пересекала его, все ближе и ближе подбираясь к скале. Все пригнули головы после предупреждения Хагрида и въехали через заслон из ветвей плюща в темный туннель, приведший их в большую освещенную пещеру, которая служила подземной гаванью. Первокурсники выбрались из лодок (некоторые едва не упали в воду) и вышли по сумрачному проходу к фасаду Хогвартса. Они поднялись по небольшому лестничному пролету и остановились перед высокими дубовыми дверями. Хагрид три раза постучал кулаком по резному дереву.

* * *

Двери немедленно отворились, и навстречу первокурсникам вышла строгая волшебница с черными волосами, одетая в изумрудно-зеленую мантию. Очки невероятным образом придавали ей еще более устрашающий вид. У Рошин сложилось впечатление, что она похожа на бабушку Фиону: мягкую и любящую с семьей и близкими, но перечить ей — Очень Плохая Идея. Наверное, это и есть профессор Макгонагалл.

Профессор распахнула двери шире и пропустила первогодок внутрь замка. Холл был ярко освещен факелами и свечами и казался настолько огромным, что мог без труда вместить в себя несколько таких же по размеру домов, как у Дурслей. Великолепная мраморная лестница вела на верхние этажи. Дверь справа от них вела в Большой Зал, откуда слышались сотни голосов школьников, ожидающих их появления.

Профессор Макгонагалл провела их через первый этаж в небольшую комнату. Первокурсники столпились, прижавшись друг к другу. Взглянув на Блейза, Малфоя и Тео, Рошин узнала на их лицах выражение, показывавшееся при появлении взрослых у Дадли и компании, когда те что-то задумывали: «я ужасно напуган, но скорее умру, чем признаюсь в этом».

Профессор Макгонагалл привлекла их внимание начавшейся приветственной речью.

— Добро пожаловать в Хогвартс! Торжественный ужин скоро начнется, но сперва каждый из вас будет распределен на факультет и займет свое место в Большом Зале. Факультетов всего четыре: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин. У каждого из них своя великая история и выдающиеся выпускники. На время обучения в Хогвартсе факультет станет вашей семьей. Вы будете жить в факультетских спальнях, ходить на уроки с однокурсниками, а свободное время проводить в своих гостиных. В течение всего учебного года вы будете зарабатывать баллы для своего факультета, тогда как нарушение правил будет причиной их потери.

Слушая профессора, Рошин подумала, что потеря баллов будет наименьшей из проблем, если они попадутся профессору Макгонагалл на нарушении правил.

— В конце года факультет, получивший наибольшее количество баллов, получит Кубок Школы, -продолжала волшебница. — Надеюсь, что вы будете приняты на факультете, в который попадете. Церемония распределения начнется через несколько минут. Используйте это время, чтобы привести себя в порядок. Я вернусь за вами, когда мы подготовим все для вашего появления.

Панси была уже на грани обморока, когда Макгонагалл вышла. Другие школьники последовали совету профессора и начали расправлять мантии и нервно расспрашивать окружающих, чистые ли у них лица. Рошин отчаянно желала, чтобы что-нибудь произошло, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей, когда несколько человек вскрикнуло. Круто развернувшись, она решила, что должна быть осторожнее в своих желаниях. Жемчужно-белые и почти прозрачные призраки просочились через стену и медленно пересекали комнату. Девочка со светлыми хвостиками нырнула в сторону, чтобы не дать одному из них пройти сквозь себя.

Призраки о чем-то спорили, и толстый мужчина в одеянии монаха выступал против призрака в странном воротнике и старомодных колготках.

— ... Понять и простить, так я считаю. Мы обязаны дать ему еще один шанс... — распалялся толстый монах, оспаривая чье-то утверждение.

Призрак в воротнике оборвал его в замешательстве.

— Мой дорогой друг, не кажется ли вам, что мы давали Пивзу больше шансов, чем он заслуживает? Он портит нашу репутацию, да он даже не призрак! О! А что вы все здесь делаете?

Призраки наконец заметили первокурсников. Забавно, но многие из ребят выглядели так, будто не хотели, чтобы их увидели.

— Новые студенты? Ожидаете распределения? — толстый монах лучезарно улыбнулся.

Несколько быстро оправившихся от ужаса школьников молча кивнули.

— Прекрасно! — монах продолжал улыбаться. — Надеюсь увидеться вас на Хаффлпаффе. Это мой факультет!

Рошин незамедлительно приняла решение во что бы то ни стало не попадать на его факультет. Монах казался слишком радостным для человека, не то что для призрака.

Их беседу прервало появление профессора Макгонагалл. Внимательно осмотрев первокурсников напоследок, заместитель директора построила их в линию и повела в Большой Зал.

* * *

Рошин едва смогла сдержать вздох восхищения, увидев Большой Зал. Он был освещен тысячами свечей, парящими над столами, которые были сервированы золотыми тарелками и кубками. Студенты сидели за столами, среди них было несколько призраков. У противоположной стены от входа стоял преподавательский стол, где первокурсников встречали их будущие учителя.

Пытаясь избежать взглядов, направленных на нее, Рошин подняла глаза наверх и подавила еще один вздох. Бабушка Фиона рассказывала ей, что потолок в Большом Зале был зачарованным и показывал небо над Хогвартсом, но, даже зная об этом, девочка все равно подумала, что над ними открытое небо.

Рошин снова занервничала, когда первокурсники проходили между двумя столами, и все в Зале глазели на них. Новоприбывшие выстроились в линию лицами к учительскому столу. Между ними и столом профессор Макгонагалл поставила трехногую табуретку, а на нее положила старую, потрепанную шляпу с множеством заплат. Чтобы ничем не выдать своего изумления, Рошин начала представлять, как ее мама повела бы себя при виде этого головного убора. Наверное, она свалилась бы в обморок от охватившего ее ужаса. Раздумывая над этим, Рошин чуть не пропустила песню шляпы. Вначале та коротко представилась, потом рассказала о каждом из факультетов и требованиях к ученикам. После песни шляпа кивнула каждому из четырех столов и умолкла.

— Нам всего лишь придется примерить шляпу? — прошептал Блейз, пока гремели аплодисменты шляпе. — Да, это вам не битва с троллем! А я хотел посмотреть, сколько гриффиндорцев расплющат...

Рошин шикнула на него, но сама тоже хихикала все время, пока первых двух учениц, Ханну Аббот и Сьюзан Боунс, распределяли в Хаффлпафф. Счастливый Толстый монах помахал им рукой.

Терри Бут и Мэнди Броклхёрст отправились в Рейвенкло, Лаванда Браун — в Гриффиндор. Настала очередь Миллисенты. Побледневшая девочка на ватных ногах доковыляла до второго справа стола и практически упала на сиденье, после того как шляпа прокричала:

— СЛИЗЕРИН!

Рошин внимательно наблюдала за распределением, стараясь не грохнуться в обморок от волнения. Кажется, шляпе нужно разное количество времени для каждого студента. Некоторые были распределены на факультет сразу, тогда как эта жертва, ой, то есть ученик, Шеймус Финниган, сидел на табурете уже почти минуту.

Мальчик, которого Рошин встретила в Косом переулке, Невилл Лонгботтом, упал по дороге к табурету, а когда шляпа отправила его в Гриффиндор, забыл ее снять и умчался к своему столу. Рошин старалась не смеяться, когда он бежал обратно, чтобы отдать шляпу Морагу Макдугалу.

Драко Малфой был распределен на Слизерин меньше, чем за пять секунд. Ученик после него отправился на Гриффиндор. Дездемона тихонечко заскулила, когда назвали ее имя. Рошин была слишком взволнована тем, что ее очередь следующая, чтобы поддержать подругу. После недолгой паузы Дездемона ушла к столу Слизерина, и прозвучало:

— О'Коннор, Рошин!

Блейз ободряюще хлопнул ее по спине, когда она прошла мимо него. Рошин почувствовала, как шляпа опустилась на ее волосы, и тихий шепоток прозвучал у нее в голове:

— Куда бы тебя отправить? Есть ум, и желание учиться, но слишком мало милосердия для Рейвенкло. Преданность, но не для всех, сначала ее нужно заслужить.

Рошин мечтала о том, чтобы шляпа поскорее закончила. Бабушка говорила ей, что Гриффиндор — самый популярный факультет, может ей стоит пойти туда? Тогда она покажет родителям! Она станет великой, превзойдет всех! Её планы по убеждению шляпы была разрушены, когда та объявила:

— Ну, это все объясняет. СЛИЗЕРИН!

Пытаясь не расплакаться от облегчения, что шляпа ее распределила хоть куда-нибудь, Рошин села рядом с Дездемоной и Миллисентой. Вскоре к ним присоединились Тео и Панси.

Зал оживился, когда настала очередь Гарри, и все студенты показывали на него пальцами и перешептывались. Стол Гриффиндора взорвался аплодисментами, когда Поттер присоединился к ним. К тому времени, как утихли одобрительные возгласы, осталось всего трое нераспределенных учеников. Лиза Турпин стала рейвенкловкой, после нее рыжий мальчик, Рон Уизли, отправился вслед за Гарри на Гриффиндор.

Сейчас же Блейз определенно точно позеленел, так что Рошин ожидала поток шуточек про это, когда его распределили на Слизерин.

Директор поднялся со своего места и распростер руки в широких объятиях, стоило только профессору Макгонагалл унести табурет и Распределительную Шляпу. Произнеся короткую и бессмысленную речь, он поздравил студентов с началом учебного года, и пустые блюда внезапно наполнились разнообразной едой. Отдав предпочтение жареной курице, картофельным ломтикам и овощам, Рошин принялась за ужин, прислушиваясь к разговорам за столом.

* * *

Когда все насытились, еда исчезла и тут же на столах появились всевозможные сладости. Разговор перешел к обсуждению семей учеников Слизерина.

Некоторые, например, Драко Малфой, были единственными детьми в семье.

«Единственный наследник имени и удачи Малфоев, бла-бла-бла. Надеюсь, их род прервется на нем, если остальная семейка хоть чем-то похожа на него», — подумала Рошин.

У Тео и Панси тоже не было братьев и сестер, у Дездемоны был младший брат, который поедет в школу в следующем году, и еще один, который поступит только через три года. Рошин безмолвно взмолилась, чтобы мальчики не были такими же гиперактивными, как их сестричка.

Старшая сестра Миллисенты закончила Хогвартс в прошлом году, а ее брат — ровесник самого младшего брата Дездемоны. Блейз был самым младшим ребенком, и все его родственники уже выпустились. Миллисента уверяла его, что быть старшей не так уж здорово, потому что младшие все время ходят за тобой и достают.

— Ну, а ты? — Драко обратился к Рошин, взяв кусок пирога с патокой. — Расскажи нам о таинственном клане О'Коннор.

— Если я расскажу тебе о нем, то он перестанет быть таинственным, не так ли? — закатила глаза Рошин. — Мой отец — сквиб, к всеобщему стыду и огорчению, и мой брат тоже, но бабушка с дедушкой и остальные члены клана — волшебники. Для нас абсолютно недопустимо заключать брак с людьми, не владеющими магией.

Почти правда, но и не откровенная ложь. Фиона вышла замуж за магглорожденного, но он все же был волшебником, а тетя Лили была ведьмой, так что, возможно, по материнской линии есть рецессивные гены.

— Я слышал в поезде, как Гарри Поттер говорил, что он твой кузен. Это так? — подслушивающий их разговор третьекурсник вмешался в разговор.

— Какая разница? — моргнула Рошин. — Я сама по себе, и неважно, кто есть у меня в родне. Мне не нужна его слава, чтобы что-то доказать!

— Эй, полегче! — усмехнулся мальчик с четвертого курса. — Считайся с правилами факультета, и никто вообще не вспомнит, кто тебе приходится родней, — он пристально посмотрел на Драко Малфоя, на губах которого зарождалась презрительная усмешка. — Ведь так?

Никто не счел вопрос настолько важным, чтобы обсуждать его дальше, особенно при участии старшекурсника, и разговор перешел на более приземленные темы.

* * *

Когда сладкое также исчезло со столов, Дамблдор вновь поднялся со своего места. Зал погрузился в тишину.

— Кхм. Теперь, когда все сыты, я могу сделать несколько объявлений. Первокурсникам нужно запомнить, что лес закрыт для посещения всем студентам. Стоит об этом напомнить и более старшим ученикам, — он посмотрел на стол Гриффиндора. Двое рыжих близнецов попытались прикинуться валенками, но затея провалилась. — Также школьный смотритель попросил напомнить вам, что использовать магию за пределами учебных классов запрещено.

Дамблдор продолжал что-то говорить про отборочные испытания в квиддичные команды факультетов. Рошин и Дездемона переглянулись. Они поставили бы на то, что через день большинство учеников нарушит правило про использование магии. Ее возмущение было забыто после следующего объявления Дамблдора.

— И наконец, я должен сообщить вам, что в этом году правое крыло третьего этажа будет закрыт для всех, кто не хочет умереть очень мучительной смертью.

Несколько учеников засмеялись. Остальные просто в замешательстве обменялись взглядами, некоторые выглядели напуганными. Дамблдор отбросил всю свою серьезность и широко улыбнулся.

— А теперь настало время спеть школьный гимн!

Улыбка Дамблдора была неподдельной, или просто казалась искренней, а вот остальные учителя улыбались натянуто. Рошин могла поклясться, что некоторые из них даже побледнели.

Длинная лента вылетела из палочки Дамблдора, закручиваясь в слова.

— Ну, выбирайте свою любимую мелодию, и начинаем!

Гимн звучал несогласованно, потому что все пели с разной скоростью и закончили тоже в разное время. Несколько старшекурсников Слизерина даже и не думали открывать рот. Последними оказались близнецы с Гриффиндора, которые исполняли похоронный марш. Рошин подумала, что это будет их собственный похоронный марш, если они не заткнутся. Даже учителя похлопали, когда те, наконец, закончили, а потом всех студентов отправили спать.

Двое старост с пятого курса отвели первогодок Слизерина в гостиную. Сонная Рошин заметила, что они спускаются из Зала в подземелья. Остановившись рядом с пустой стеной, казавшейся ничем не примечательной, староста девочек подозвала их поближе.

— Внимание! Слушайте, это важно, — в этот момент Панси встрепенулась и подняла голову с плеча Миллисенты. — Чтобы попасть в гостиную факультета, нужно знать пароль. Он меняется каждую неделю, новые пароли вы будете получать по понедельникам.

— Благоразумие важнее отваги, — промолвил староста мальчиков, повернувшись лицом к стене.

Под взглядами слизеринцев стена отъехала в сторону, открывая вид на большую комнату, обставленную в зеленых и серебряных тонах. Ученики вошли внутрь, озираясь по сторонам. Староста девочек снова потребовала внимания.

— Обычно в вечер прибытия мы проводим вступительную беседу, но я думаю, лучше отложить ее до утра. Девочки идут за мной, мальчики — за Тиберием, мы покажем, где расположены ваши спальни.

Выбрав кровать рядом с окном, Рошин вытащила из чемодана свою пижаму и быстро переоделась, после чего сразу упала на кровать. Остальные девочки поступили также, даже не пожелав друг другу спокойной ночи. Закрыв глаза, Рошин моментально провалилась в сон.

Следующим утром Рошин проснулась от громкого: "Вааааау!". Мысленно придумав кару для Дездемоны на случай, если та продолжит вопить, она решила заняться чем-нибудь полезным, раз уже проснулась, и вылезла из-под одеяла. Панси и Миллисента неохотно встали, подавляя зевоту. Дездемона смотрела в окно.

— Девочки, вы просто обязаны это увидеть!

Подойдя к ней, Рошин поняла причину ее восторга. Общежитие Слизерина находилось в толще скалы, а из окна открывался потрясающий вид на озеро и окрестные пейзажи.

Им пришлось оторваться от зрелища, когда кто-то постучал в дверь. Староста пятого курса заглянула в комнату:

— Привет, ознакомительная беседа состоится через полчаса в гостиной. Умывайтесь и спускайтесь туда.

Пока Рошин разбирала чемодан, чтобы достать школьную форму и чистое белье, у нее появилась возможность немного осмотреться. Их спальня была достаточно просторной и с хорошей планировкой. У стены с дверью, ведущей в гостиную, были два книжных шкафа для учебников и школьных принадлежностей, возле которых стоял стол и несколько стульев. Рядом с окном и у противоположной стены стояло по две кровати, у окна разместились Рошин и Дездемона. Для каждой из учениц слева от кровати был предусмотрен небольшой шкаф для одежды и тумбочка, с другой стороны — столик и кресло, на стене висели полки для книг и личных вещей. Напротив двери в гостиную была дверь в большую ванную.

Взяв туалетные принадлежности и направившись туда, Рошин захлопала ресницами от удивления. Она ожидала увидеть что-то вроде общей ванной в гостинице, в которой они останавливались, когда прятались от писем из Хогвартса, но в их ванной комнате были три душевые кабины и объемная ванна, а также четыре умывальника. Вообще, это больше было похоже на четыре отдельных ванных комнаты для каждой из них, объединенные в одну большую. Еще девочка заметила две двери с табличками "Туалет".

Заметив удивление Рошин, Панси захихикала:

— Несколько лет назад выпускницы Слизерина пожаловались на условия проживания в убогой обстановке подземелий, якобы им не хватало свежего воздуха. Они пожертвовали большую сумму на обновление ванных комнат, и вот результат.

Помня о вступительной беседе, девочки быстро приняли душ, но Дездемона все равно надулась, потому что ей пришлось ждать своей очереди, а времени принимать ванну не было. Быстро почистив зубы и переодевшись, первокурсницы успели спуститься в гостиную на несколько секунд раньше мальчиков.

* * *

Содержание вступительной беседы было достаточно простым и понятным и состояло главным образом из знакомства со старостами (старосты с шестого курса будут сопровождать их на уроки в первый день) и перечисления, что можно, а что нельзя делать ученикам факультет Слизерин. Нужно поддерживать репутацию факультета, нельзя попадаться на нарушении правил (это совсем не значило, что их нельзя нарушать, просто ни при каких обстоятельствах тебя не должны были поймать. Нужно держаться вместе; слизеринцы стоят друг за друга, потому что никто другой не будет их защищать. Нельзя выказывать слабость или внутренние разногласия при других факультетах и так далее.

Еще первокурсников представили декану факультета профессору Снейпу, которого Рошин на вчерашнем ужине показала Дездемона. Профессор Снейп был высоким мужчиной с темными волосами и бледной кожей. Его голос был низким и выразительным, ученики почти погрузились в транс под взглядом его темных глаз.

— Приветствую вас на Слизерине. Надеюсь, вы не запятнаете честь своего факультета. Если вам будет нужна помощь, обращайтесь к старостам. Если вы считаете, что вашу проблему не смогут решить старосты, мои двери всегда открыты для учеников моего факультета, — даже несмотря на отталкивающую внешность профессора, его слова прозвучали искренне. Сузив глаза, декан медленно обвел взглядом комнату, останавливаясь на некоторых. — Вопреки распространенному мнению, Слизерин не подготовительная площадка для темных магов. Слизерин — факультет для тех, кто хочет превзойти ожидания и добиться максимально возможного результата. Происхождение имеет значение, это так, но способности важнее. Если я замечу кого-то из вас в преследовании слизеринца из-за происхождения или родословной — у вас будут проблемы. В силу популяризации искаженных фактов, другие факультеты настроены против вас. Избегайте открытых столкновений в присутствии других учителей, но не бойтесь защищаться при необходимости. Если я не слышал о происшествии — значит, его не было. Завтрак скоро начнется, так что, думаю, вам пора направиться в Большой Зал. Вам предстоит тяжелый учебный день.

* * *

Старосты с шестого курса показали дорогу к Большому Залу. Хотя блюда, стоявшие на столе, были не так изысканны, как на вчерашнем торжественном ужине, они все равно были очень вкусные.

Заметив Гарри за столом Гриффиндора, выглядевшего не до конца отдохнувшим, девочка приветственно помахала ему рукой. Кузен поднял руку в ответ, но рыжий мальчик рядом с ним послал Рошин полный недовольства взгляд.

— Не обращай внимания на Уизли, — шепнула Дездемона ей на ухо. — Наверное, он просто расстроен, что "мерзкая слизеринка" дружит с благородным гриффиндорцем.

Неужели соперничество между факультетами настолько сурово? Рошин думала, что профессор Снейп преувеличивает. Она отбросила эти мысли, когда выражение преувеличенной холодности и равнодушия на лице Дездемоны заставило всех первокурсников захихикать.

В середине завтрака им раздали расписание. Рошин и остальным первокурсникам не терпелось уже приступить к занятиям, хотя старосты предупредили их, что вся новизна пропадет через пару недель. Но старосты не знали Дездемону: Рошин могла поклясться, что ничто не сможет заставить ее сбавить энтузиазм. Кроме того, она же ведьма, которая учится колдовству! Это затмевало любые мысли о ее родителях, несогласных с таким выбором жизненного пути.

Рошин просмотрела свое расписание. Семестр начинался в среду, что было несколько необычно, но не казалось страшным.

Понедельник

9:00 — 10:30 Гербология

10:40 — 12:10 Чары

13:10 — 14:40 Зелья

14:50 — 16:20 Трансфигурация

Вторник

9:00 — 10:30 Зелья

10:40 — 12:10 Защита от темных искусств

13:10 — 14:40 Астрономия (теория)

Полночь — 02:00 Астрономия (практика)

Среда

9:00 — 10:30 История магии

10:40 — 12:10 Защита от темных искусств

13:10 — 14:40 Гербология

14:50 — 16:20 Чары

Четверг

9:00 — 10:30 Трансфигурация

10:40 — 12:10 Трансфигурация

13:10 — 14:40 Защита от темных искусств

14:50 — 16:20 Чары

Пятница

9:00 — 11:30 Зелья

11:40 — 13:10 Гербология

Учитывая, что уроки проходили в разных частях огромного замка, десятиминутного перерыва едва должно было хватать на то, чтобы добрать из класса в класс вовремя. Ну ладно, у них хотя бы в таком виде будет физкультура.

Предметы приводили в восторг. Большинство уроков проходило в паре с другими факультетами. Так, Гербология была с Рейвенкло, Транфигурация — с Хаффлпаффом, а Зелья — с Гриффиндором. У Рошин были очень нехорошие предчувствия насчет Зелий.

Хоть сами уроки были потрясающими, передвижения по замку в поисках нужных классов не были такими захватывающими. Рошин была права, когда думала, что десять минут между уроками давались для того, чтобы перейти в другой класс, и они даны с учетом размеров Хогварста и расположения классов, но, как оказалось, это очень оптимистичный срок. Еще с утра она не могла понять, отчего же все старшекурсники так ворчат по этому поводу, но причина стала понятна после первого же урока.

В Хогвартсе насчитывалось примерно с сотню лестниц, у половины из которых были ступеньки-ловушки, а некоторые из них еще и меняли расположение без расписания. Еще были двери, которые отказывались открываться, пока не назовешь пароль, или вообще были скрыты гобеленами, или, например, вели в совсем другое место во вторник. Чтобы усложнить задачу, портреты тоже перемещались, Рошин могла поклясться, что некоторые доспехи двигаются, а статуи и картины, которые могли указывать направление, зачастую отказывались это делать.

"Наверное, призраки в восторге от этого", — невесело подумала Рошин, когда один из них пролетел мимо с выражением лица, подозрительно похожим на ухмылку. Да, они умерли и застряли в этом плане бытия на необозримое будущее, но зато они могут проходить сквозь стены и летать, вместо того, чтобы, почти достигнув класса, возвращаться назад и идти окружным путем, потому что лестница внезапно решила сменить направление.

Никого не удивляло, что в замке поселился полтергейст с очень подходящим именем Пивз. Полтергейсты возникают из-за эмоциональных возмущений, чаще всего усиленных скрытой магией места их проявления. За тысячу лет существования Хогвартса в нем училось множество студентов, проклинающих капризную натуру замка, проявляющуюся во время их прогулок, и примерно половина была подростками с неконтролируемыми перепадами настроения, так что Рошин удивлялась тому, что в замке появился всего лишь один полтергейст.

Но все было не так уж плохо. Старосты показали им замок, а слизеринский призрак, Кровавый Барон, прогнал полтергейста подальше от первогодок. Казалось, что смысл существования Пивза — это причинить как можно больше вреда и досаждать любым доступным способом. Позже в этот день Гарри пожаловался кузине, сказав, что Пивз "был даже хуже двух запертых дверей и лестницы с пропадающей ступенькой".

* * *

Но ради изучения магии можно было смириться с этими сложностями. Учителем по Гербологии была профессор Спраут, которая рассказывала им про всевозможные растения и грибы и способы их использования. Панси и еще несколько первокурсников (в основном, это были девочки, но также Драко и еще пара мальчиков) ныли из-за испачканных грязью мантий, но Рошин решила, что урок прошел замечательно, несмотря на то, что она была не сильна в этом предмете.

Чары преподавал крошечный волшебник, профессор Флитвик. Он был настолько мал ростом, что ему приходилось вставать на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. Тем не менее, он был специалистом в своей области, хотя и слишком эмоциональным.

На Трансфигурации они вновь встретились с профессором Макгонагалл, которая подтвердила своими действиями первое впечатление: с этим преподавателем лучше не связываться. Как только они расселись по местам, она прочла нотацию о том, что Трансфигурация — очень сложный предмет, и относиться к его изучению нужно предельно серьезно. Любой, кто нарушит дисциплину на уроке, покинет класс и больше в него не вернется.

Профессор Макгонагалл превратила парту в свинью и обратно, а потом заставила учеников записать несколько сложных для понимания заметок. После теоретической части всем ученикам выдали по спичке и сказали, что ее нужно превратить в иголку. Рошин смогла сделать гладкой деревянную часть и спичечную головку, и к концу урока только Блейз, Тео и Сьюзан добились значительных отличий иголок от спичек.

В Хогварсте было два разных класса Астрономии. Теория проходила по вторникам днем, а практическая часть в полночь на вершине Астрономической башни. Рошин и большинство ее друзей считали, что это нечестно — вставать после ночных занятий рано утром, но Блейз убедил их, что они смогут выспаться на Истории магии, которая была у них первым уроком на следующий день. Первые пять минут урока обычно были посвящены объявлению темы и задания на дом, а остаток занятия — целых полтора часа! — можно провести, восполняя потерю сна. Блейз был прав. История магии была еще скучнее, чем слушать разглагольствования Вернона о прошедшем рабочем дне. Даже те ученики, у которых ночью не было Астрономии, засыпали на уроке или просто листали учебник.

Защита от темных искусств разочаровала всех до глубины души. Рошин уже видела профессора Квирелла в Дырявом котле, но тогда не смогла с ним познакомиться из-за сошедшей с ума толпы. Поэтому возбужденные первокурсники пришли на первое занятия, обсуждая, что же они будут изучать в первую очередь, и... обнаружили, что профессор Квирелл — заикающийся дурак, который не имеет ни малейшего представления, о чем ему рассказывать ученикам.

Но больше всего слизеринцы ждали Зелий.

* * *

Зелья преподавал профессор Снейп. Уроки проходили вместе с Гриффиндором, поэтому можно было ожидать стычек между двумя факультетами. Ходили слухи о том, что профессор Снейп благоволит своим подопечным, но первокурсники не сильно на это рассчитывали. Вообще, слизеринцы уважали декана, потому что тот защищал их, всегда откладывал свои дела, если им требовалась помощь, не важно, какая — с домашней работой или просто совет. Студенты ценили такое отношение выше еще и потому, что профессор, похоже, был единственным, кто хотел помогать им. Другие ученики избегали слизеринцев, и по незначительным комментариями и поступкам можно было догадаться, что некоторые из учителей презирают студентов факультета Слизерин.

— Мне кажется, это все слухи. Даже если это правда, то кто, кроме профессора Снейпа, будет хорошо к нам относиться? — подытожила Панси.

Так или иначе, первокурсники Слизерина пришли на урок заранее, опрятные, позавтракавшие, и выстроились в линию у входа в класс зелий, ожидая звонка.

Гриффиндорцы выглядели немного пришибленными атмосферой подземелий, особенно их пугали заспиртованные ингредиенты для зелий в банках, выставленные в шкафу у стены. Слизеринцев, живущих в подземельях, ничего не смущало, но Рошин вынуждена была признать, что некоторые компоненты, которые они будут использовать на уроках, выглядят просто отвратительно.

Урок прошел отлично. У Рошин возникло подозрение, что декан имеет что-то против Гарри, но, возможно, кузен сам виноват — он перешептывался с Уизли про то, что профессор Снейп оказывает предпочтение Слизерину.

Снейп начал урок с переклички, а потом произнес короткую речь о будущих занятиях.

— В этом классе не будет бездумного размахивания волшебными палочками. Вы здесь для того, чтобы изучить тонкую и точную науку зельеварения. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, сварить славу и даже остановить смерть, — профессор внимательно осмотреть класс, заострив внимание на гриффиндорцах. — Но только при условии, что вы не являетесь сборищем болванов, которые обычно приходят ко мне на уроки.

Лохматая девочка в гриффиндорской мантии, которая на перекличке отозвалась на "Гермиону Грейнджер", в нетерпении подпрыгивала на самом краешке своего стула, отчаянно желая доказать, что она-то уж точно не болван.

Слизеринцы хотели того же, но просто не показывали свои эмоции настолько очевидно. Ребята, у которых были старшие братья и сестры, предупредили однокурсников, что профессор каждый год на первом занятии выбирает одного ученика и задает ему сложные вопросы. Все с нетерпением ждали, кого же выберут на это раз, ведь никто не хотел показаться идиотом на первом же уроке. Этим несчастным стал Гарри, который подпрыгнул, когда профессор Снейп назвал его имя.

— Поттер! Что получится, если смешать порошок из корня Асфоделя с экстрактом полыни?

Рошин мысленно пробежалась по материалу, изученному накануне. Асфодель — очень изящный цветок с несколькими способами использования. Его корешки, которые собирают в конце первого года жизни растения, тоже имеют несколько применений. Чаще всего в зельях его используют из-за сильного снотворного эффекта.

Рука Гермионы Грейнджер взметнулась вверх, но профессор проигнорировал ее, ожидая ответ Гарри. Рошин увидела, как кузен смущенно переглянулся с Роном Уизли, тот пожал плечами.

— Я не знаю, сэр.

Декан насмешливо улыбнулся, заметив, что слава — это еще не все.

— Попробуем еще раз. Где вы будете искать безоар?

Рошин заснула, не дочитав до этой главы в учебнике, поэтому она тоже ждала ответа, как и остальной класс. Гермиона выглядела так, как будто сейчас выпрыгнет со своего места.

— Я не знаю, сэр.

Последний вопрос профессора Снейпа был о различии между клобуком монаха и волчьей отравой. Дездемона выучила это вчера вечером, еще до того, как Миллисента бросила в нее подушку и потребовала выключить свет. В ответ на шепот подруги, что это одно и то же растение, которое также называется аконитом, Рошин удивленно выгнула бровь.

В этот момент Грейнджер привстала со стула, пытаясь поднять руку как можно выше. Рошин покачала головой; возможно, это наихудший способ привлечь внимание профессора Снейпа, и, скорее всего, так можно только взбесить его. Что и следовало ожидать, профессор отрывисто приказал ей сесть, сняв баллы с Гриффиндора за граничащий с грубостью ответ Гарри, и продиктовал классу ответы, которые они в спешке записали.

Затем они приступили к выполнению задания: сварить простое жаропонижающее зелье, а профессор Снейп начал ходить по классу, раздавая похвалы и замечания.

Драко и Тео только закончили варить рогатых слизней, Рошин и Дездемона добавили пол-унции лягушачьей икры в свое зелье, когда едкий зеленый дым начал заполнять помещение. Кашляя, все стали оглядываться в поисках источника. Невилл Лонгботтом, мальчик с Гриффиндора, с которым Рошин познакомилась в Косом переулке, как-то умудрился расплавить свой котел, и зелье сейчас медленно растекалось по полу с шипением, разъедая подошвы ботинок. Все ученики немедленно встали на стулья, пытаясь избежать встречи с этой опасной субстанцией. В бешенстве, профессор Снейп круто развернулся к неудачливому ученику, которого залило, когда котел взорвался.

— Идиот! Вы что, положили иглы дикобраза до того, как снять котел с огня?

Сидя в первом ряду, Рошин и Дездемона могли без проблем добраться до двери в коридор. Почти рыча, декан отправил Рошин отвести Лонгботтома в Больничное крыло. Предоставив Невиллу самому пробираться по залитому зельем полу, девочка собрала свои учебники и пергаменты с записями. Подавив глубокий вздох при виде Невилла, запутавшегося в собственных ногах, Рошин помогла несчастному, покрытому ожогами, мальчику выбраться из подземелий. Добравшись до Больничного крыла, она быстро объяснила мадам Помфри что произошло, а потом поспешила на Гербологию.

За исключением ужасного происшествия в конце первого урока зелий, школьная жизнь протекала более-менее нормально следующие несколько недель. Первокурсники Слизерина не могли дать чёткого ответа, что произошло в классе после того, как Рошин ушла провожать Невилла в Больничное крыло, и что же могло привести гриффиндорцев в столь дурное настроение, но ей и не хотелось разбираться в этом. Она выслушала столько много различных точек зрения, но не нашла достаточно доказательств ни для одной из них, так что просто приняла это происшествие за очередной виток межфакультетской вражды. Если бы Рошин решила нажить себе головную боль, она бы предпочла взять дополнительное задание по Трансфигурации, нежели участвовать в этих разборках.

Еще Рошин заметила, что профессор Снейп крайне неприветлив с гриффиндорцами, но и те, в свою очередь, не могут похвастаться доброжелательностью к слизеринцам. К счастью, ничто не нарушало спокойное течение школьной жизни.

Рошин поддерживала связь с бабушкой, которая каждую неделю присылала ей письма, а раз в месяц отправляла посылки со сладостями. Фиона отвечала на все вопросы юной волшебницы, рассказывала той новости и предложила внучке после Рождества познакомиться с кланом; но прежде Фионе требовалось получить согласие Дурслей. Рошин не тешила себя надеждой, что родители спокойно отпустят её на встречу с ненормальными. Пытаясь не слишком сильно расстраиваться по этому поводу, девочка начала искать способы переубедить взрослых. Она все же слизеринка, значит, ей положено хитрить. Если ей нужно родительское разрешение, чтобы съездить куда-то на каникулах, то Рошин придумает, как его получить.

Уроки были такими же интересными, как и в начале года, если не считать фатального провала попыток профессора Квирелла научить их хоть чему-нибудь по Защите от Тёмных искусств. Первокурсники Слизерина восполняли этот пробел, самостоятельно изучая учебники и прося старшекурсников помочь им в освоении проклятий и защитных заклинаний.

Все шло своим чередом до тех пор, пока на доске не вывесили объявление о первых уроках полётов в этом году. Особенно взволновало всех то, с кем они будут проходить.

Гриффиндор. Кажется, беда не за горами.

* * *

Рошин проснулась со смутным чувством тревоги в день первого занятия по полётам.

К несчастью, её тревога не была напрасной. Хотя положение Драко Малфоя на факультете было довольно высоким, он так и не смог стать лидером Слизерина. Статус семьи — одно, но есть и другая иерархия: до тех пор, пока ты не в силах утихомирить бушующих старшекурсников, тебе лучше не высовываться вперёд. Родители Драко не сказали ему, что помимо чистоты крови ценится на Слизерине: способности, хитрость, амбиции и острота ума имели гораздо больший вес. Особенно тот факт, что другие знают намного больше, чем ты сам можешь сделать — вот что заставит тебя пожалеть, если ты попытаешься взять власть в свои руки. Очередная нотация по этому поводу от парня с седьмого курса расстроила Драко, а когда его попытка достать гриффиндорцев за завтраком провалилась, Малфой пришел в Очень Дурное Расположение Духа. Все слизеринцы знают: когда Драко Малфой в плохом настроении, он совершает глупости.

* * *

«Глупость» случилась на уроке полетов.

Малфой дошел до ручки, когда мадам Хуч сказала ему, что все эти годы он неправильно летал. Его однокурсники начали встревоженно переглядываться и посматривать на Драко. Обстановка немного разрядилась, когда метла Рона Уизли подпрыгнула и ударила того по носу, после чего все сосредоточили внимание на объяснении мадам Хуч о методах правильного взлета.

На всех занятиях ученикам показывают, как делать правильно. На уроках полета им продемонстрировали, как не нужно делать. Невилл Лонгботтом запаниковал и взмыл примерно на тридцать футов вверх, после чего потерял управление и плюхнулся на землю с тошнотворным хрустом. Рошин возблагодарила всех богов за то, что Малфой хотя бы дождался, пока мадам Хуч уведет Лонгботтома в Больничное крыло, и только потом расхохотался. Но с другой стороны, присутствие учителя удержало бы Драко от глупостей.

Кое-кто из слизеринцев присоединился к нему, хотя Крэбб и Гойл смеялись, потому что у них не было своего мнения, а Панси, Дездемону и Тео рассмешили выражения лиц гриффиндорцев, но никто больше не испытывал злорадства.

Одна из близняшек Патил, Парвати, сказала им прекратить. Она слегка покраснела, когда Панси заподозрила, что неудачник Невилл нравится гриффиндорке.

— Хватит, Панси, — Рошин неодобрительно посмотрела на обеих девочек. — Зачем нам опускаться до уровня гриффиндорцев? Наверняка мадам Хуч пришлёт кого-нибудь из преподавателей приглядеть за нами, пока её нет на уроке.

Это заставило большинство слизеринцев умолкнуть. Никто не хотел, чтобы его сравнивали с гриффиндорцами, и уж тем более никто не хотел вызвать гнев декана, натворив дел. А вот Драко, похоже, не знал, когда нужно остановиться.

Красный шарик Невилла, который тот получил утренней почтой, выпавший из кармана при падении, теперь валялся в траве. Драко схватил его и, прежде чем хоть кто-то из однокурсников смог предотвратить ссору, Гарри потребовал вернуть вещь Невилла.

Рошин знала о непримиримом отношении кузена к людям, которые берут без спроса чужие вещи (побочный эффект от жизни с Дурслями) и уже составила впечатление о характере Малфоя, так что ей оставалось только стоять и смотреть, как Драко садится на метлу и взмывает в небо, а Гарри преследует того по пятам. Рошин в отчаянии схватилась за голову, тогда как остальные первокурсники разделились на две группы: одни подбадривали ребят, а другие кричали, чтобы те немедленно спустились на землю. "Ничем хорошим это не кончится", — пронеслось в голове Рошин.

Она резко подняла голову, отыскивая взглядом мальчиков, когда ободряющие крики сменились испуганными возгласами. Весь класс наблюдал за тем, как Гарри нырнул в крутое пике в погоне за красным шаром, который Драко бросил или уронил вниз. Блейз поморщился от боли, когда побледневшая Рошин сжала его руку от ужаса, что её кузен скоро станет ничем иным, как ямой на Квиддичном поле. Но Гарри смог вовремя выровнять метлу и мягко приземлился на траву.

Блейз сумел удержать Рошин на ногах, когда она чуть не упала в обморок от облегчения и пережитого страха. Они не заметили, как профессор Макгонагалл неслась к первокурсникам со скоростью выпущенного снаряда.

Не обратив внимания на протесты Уизли и Парвати Патил, заместитель директора увела Гарри как раз в тот момент, когда к классу вернулась мадам Хуч. К великому неудовольствию Драко, учитель полётов слышала возмущенные крики гриффиндорцев и сняла двадцать баллов со Слизерина, добавив к наказанию Малфою отработку на выходных.

Кажется, дела ещё не скоро наладятся.

* * *

Пропустив мимо ушей выговор, который получил Драко от декана, а затем ещё и нагоняй от старост, Рошин накручивала себя в ожидании ужина, где подошла к Гарри, как только тот появился за гриффиндорским столом. Кузен успокоил её, сообщив, что его не исключили, но так и не признался, какое же наказание ему назначили. Пытаясь вытянуть правду из упрямца и игнорируя младшего Уизли, прожигающего взглядом дыры у неё в спине, Рошин в итоге сдалась, развернулась и с гордо поднятой головой отчалила к своему столу. Ну, уж простите, что она так печется о кузене, не желая тому провести у Дурслей остаток жизни! Все еще злая, она недовольно постукивала приборами о тарелку, чуть громче, чем того требовали приличия. Она заметила, что Драко не было на ужине, только когда тот подсел к ней и спросил:

— Переживаешь за своего кузена, Роузи?

— Не смей называть меня Роузи, придурок, — отшила та блондинчика. — Он мой кузен, и если бы его исключили, ему бы пришлось вернуться в мир магглов, пока он не достигнет совершеннолетия. Конечно, мне стоило за него волноваться!

— Его не исключили за произошедшее сегодня, — ухмыльнулся Драко, — если ты так об этом переживаешь. Но, возможно, он немножечко пострадает на дуэли, которая состоится между нами сегодня ночью в Зале Трофеев.

Все, кто услышал эту фразу, уставились на Малфоя в неверии.

— Драко, тебя дважды отчитали за то, что ты натворил сегодня, — выразила общую мысль Миллисента. — А ты планируешь сегодня нарушить комендантский час! Это тебя исключат на этот раз, также как и любого, кто пойдет с тобой!

Сердито взглянув на учеников, Драко вылетел из Большого Зала и направился в гостиную Слизерина, бормоча себе под нос, что Великий и Благородный род Малфоев не будет пасовать перед "каким-то шрамоголовым".

Рошин тяжело вздохнула и отодвинула тарелку в сторону, перед тем так стукнуться лбом об стол.

— Я думала, слизеринцы должны быть здравомыслящими. Вы вообще уверены, что Драко попал на тот факультет?

— Может быть, его распределили так из-за его семьи, — Блейз утешительно похлопал её по руке. — Мы что-нибудь придумаем, Рошин, хватит изводить себя. Малфой уже достаточно опозорил наш факультет, выставляя себя идиотом, так что не нужно отдавать его на избиение гриффиндорцам.

* * *

План по предотвращению очередной глупости Драко был предельно прост.

Замолвив словечко профессору Снейпу, который остался доволен таким раскладом, все первокурсники (кроме Драко и Крэбба) сделали вид, что отправились по своим спальням, но потом тихо вернулись в гостиную и попрятались по углам. За полчаса до полуночи Драко и Крэбб встали и начали пробираться к выходу из гостиной факультета.

В этот момент их однокурсники бросили в них связывающее заклинание, которое им показал пятикурсник, помогающий с Защитой, и отволокли обратно в спальню под прицелами палочек. Когда один из старост вышел на шум, ребята рассказали ему, что происходит, и тот просто запер первокурсников по спальням, пообещав выпустить оттуда утром.

Мысленно проклиная Драко Малфоя на все лады, Рошин крутилась в кровати. Она подстережёт Гарри утром до завтрака и выведает у него все подробности. Потом она стала размышлять, как заколдовать Драко так, чтобы ему хватило на всю жизнь, и составила гневную тираду обо всех событиях для следующего письма Фионе.

* * *

Что бы ни случилось ночью, это заставило Гарри и Уизли с утра быть на взводе.

Гарри всегда был легок на подъём из-за постоянных преследований со стороны Дадли и компании, но тех вообще сложно было не заметить, в отличие от Рошин. Она подстерегла гриффиндорцев у Большого Зала и затащила в какую-то комнатушку недалеко от входа, но внезапно обнаружила себя под прицелом двух палочек. Даже не собираясь выглядеть хоть немного испуганной, Рошин недовольно посмотрела на ребят, когда те со вздохом облегчения опустили палочки, осознав, что это всего лишь кузина Гарри.

— Ну и что стряслось ночью? Драко собирался пойти с тобой на дуэль!

— Малфой вызвал Гарри по всем правилам, а потом этот жеманный ублюдок не явился, прикинь?

— К большому моему сожалению, Драко законный наследник, я проверила это в "Генеалогии волшебных семей", но я не могу спорить с тем, что он законченный придурок, — Рошин сердито взглянула на рыжего. — Он не пришел только потому, что мы рассказали о его планах старостам и поймали до того, как он смылся из общежития Слизерина. Но я так и не дождалась ответа на свой вопрос. Какого чёрта там произошло?

Гарри вздохнул и проверил, не слышит ли кто их разговор.

— Мы пошли в Трофейный Зал, где нас почти поймал Филч. Мы, конечно, сумели удрать, но случайно оказались в Запретном коридоре на третьем этаже и выяснили, почему же он Запретный. Чтоб я ещё хоть раз подошёл близко к этому месту!

— А чего ты вообще спрашиваешь? — Уизли, которого Рошин даже не собиралась называть по имени до тех пор, пока он не прекратит вести себя как придурок из-за того, что она на Слизерине, смотрел на неё с подозрением.

— Потому, что каким бы тупоголовым ни был мой кузен, — ответила Рошин, — я не хочу, чтобы его исключили. Потому что у Драко слишком длинный язык, и если бы не я спросила у вас, что случилось, то кто-нибудь другой сделал это, и он не был бы столь любезен с вами.

Уизли выглядел немного смущённым.

— Ну ладно, но только попробуй хоть кому-нибудь рассказать об этом, и я заколдую тебя.

Рошин моментально выхватила свою палочку, и вот уже гриффиндорец оказался под ее прицелом. Она тоже может играть в эти игры.

— Давай, вытащи свою палочку, и я прокляну тебя быстрее, чем ты сможешь сказать Петрификус. Я скажу всем, что вас почти поймал Филч, но ни слова о Запретном коридоре. Постарайтесь не попадать в неприятности, хорошо? — убрав палочку, Рошин осторожно вышла из комнаты и направилась к слизеринскому столу к месту между Дездемоной и Панси.

— Ты говорила с кузеном? — сидевшая напротив Миллисента приподняла бровь. — Удалось что-то узнать о прошлой ночи?

— Пожалуйста, скажи, что их поймал Филч! — Драко с нетерпением подался в сторону Рошин. Проигнорировав его, та ответила Милли.

— Они прождала в Зале Трофеев около получаса, но потом рядом начал крутиться Филч, и они сбежали. Ничего интересного. Кто-нибудь может передать Драко, что в следующий раз, когда у него появится идиотский план, он должен удостовериться, что тот не принесет никаких неприятных последствий для нас?

Гойл, который никогда не отличался сообразительностью, повторил это для Малфоя под хихиканье остальных слизеринцев. Рошин улыбнулась, закатив глаза, и украдкой стянула с блюда последний блин.