Драбблы с ФБ-2013 для команды Сабатини (джен)

— Ну, Хорхе, как твоя нога сегодня?

Питер Блад опустился на колено перед пленником-испанцем и принялся разбинтовывать его рану.

— Гораздо лучше, господин доктор, — улыбнулся тот. — Уже не так дергает по ночам.

Блад кивнул, а потом, заметив, что на одеяле испанского матроса лежит связка бананов, пучок сахарного тростника и еще куча других тропических фруктов, чуть сдвинул брови.

— Извини, приятель, но я это уберу пока что, — сказал он, стаскивая фрукты вместе с одеялом. — А то осматривать тебя неудобно.

— Эта сеньорита такая щедрая, — заметил Хорхе, качнув головой. — И добрая.

Блад пожал плечами, продолжая снимать бинты с раненой ноги.

— Знаете что, господин доктор... — испанец чуть поморщился, когда Блад принялся аккуратно смачивать тампон на ране. — Может, вы возьмете себе часть фруктов? Ей-богу, для меня этого слишком много! А вы заслужили...

Блад на мгновение остановился и посмотрел в глаза испанского пленника. Потом качнул головой.

— Нет, Хорхе, я не голоден. А тебе это пригодится. Не сейчас, так потом. К тому же, я этого совершенно не заслужил.

— Из-за того, что сеньорита на вас рассердилась? — Хорхе прищурился, наклонив черноволосую голову. — Она ваша хозяйка, да?

Блад сжал губы и быстрым движением отодрал тампон с раны.

Испанец охнул, дернувшись.

— Что ж... воспаление почти сошло на нет, — сказал Блад, осматривая рану. И добавил с горечью, не глядя на раненого: — Да, я раб мисс Бишоп.

— Повезло вам с хозяйкой, господин доктор, — Хорхе снова добродушно улыбнулся. — Если уж она нас, испанцев, так привечает, то уж своих-то соотечественников точно не забывает. Небось не намолитесь на нее, а? Я вот, если доберусь когда-нибудь до церкви, обязательно помолюсь за нее!

— Да уж, — медленно произнес Блад, приступая к перевязке раненой ноги, — хозяйка у меня сущий ангел...

Беты: soulofrain13, ~Алиция~, серебристый лис

— Ты слышала последнюю новость, Арабелла? — спросил полковник Бишоп, тяжело плюхаясь в кресло.

Слуга поспешил поставить перед ним бокал и тарелку.

Мисс Арабелла Бишоп очнулась от своей задумчивости и подняла глаза.

— Какую именно новость, дядя? — спросила она.

— Да про нашего мошенника-доктора, будь он неладен, — проворчал полковник, делая глоток вина. — Губернатор сказал мне об этом сегодня утром. А он, в свою очередь, услышал это от капитана торгового судна, пришедшего вчера вечером.

Арабелла замерла, сосредоточенно глядя в свою тарелку. Потом спросила очень ровным голосом:

— И… что же вам сообщил губернатор?

— Этот мерзавец Блад стал пиратом! — громогласно объявил Бишоп. — И уже успел изрядно переполошить испанцев. Недавно он разграбил Рио-де-ла-Ача и забрал почти весь улов жемчуга за этот сезон. И это только за первый рейд. Неплохо поработал, черт побери!

И полковник гневно засопел, сдвинув брови.

— Говорят, у него не команда, а скопище самых отъявленных головорезов. И капитан им под стать, чтоб его разорвало! Я всегда чувствовал, что есть в этом парне какая-то гнильца. Уж больно он был наглый.

Полковник решительно приступил к еде.

— До сих пор не могу понять, зачем я тогда на торгах пошел у тебя на поводу и купил этого тощего оборванца?

Арабелла по-прежнему не отрывала взгляда от своей тарелки.

— Зато теперь, надеюсь, жители нашего славного города перестанут восторженно вопить на каждом углу о том, какой Питер Блад благородный спаситель, и как мы все ему обязаны, — продолжал полковник, громко чавкая.

Он замолчал, заметив, что племянница так и не притронулась к обеду.

— Что-то ты побледнела. Неужели напугалась? — грубовато спросил он, отложив вилку в сторону. — А я ведь тебя предупреждал, помнишь, чтобы поменьше болтала с этим проходимцем. Впрочем, что тебе, что этой курице, миссис Стид, говорить без толку. Вы увидели смазливую мордашку, и всё, хороший человек! Вот только не так всё просто, дамочки.

Щеки Арабеллы вспыхнули, и она подняла на дядю полный возмущения взгляд.

— Но… как можно было заподозрить в нем негодяя, дядя! Он ведь всегда держался так вежливо, так…

Она замолчала, покачивая головой. Насмешливый взгляд доктора вспомнился ей необычайно отчетливо. И эти его вечные шуточки…

Но об этом ее дяде лучше не знать. Господи, неужели то, что он сейчас сказал, правда? И Питер Блад действительно занялся морским разбоем?

Она попыталась представить красавца-доктора на палубе корабля. С абордажной саблей в руках и пистолетами за поясом. Бросающегося в бой с испанскими моряками. Или празднующего победу в кругу пьяных соратников в какой-нибудь портовой таверне…

Боже, какой ужас!

— Он просто не мог так поступить, не мог… — Арабелла опомнилась, поняв, что говорит это вслух. И поспешила пояснить:

— Я хотела сказать, он же не был преступником. Его осудили несправедливо и жестоко за то, чего он не совершал.

— Да, я слышал эти его басни про несправедливый суд и лечение бунтовщиков. Выдумки для таких наивных дурочек, как ты! — отмахнулся полковник. — Вижу, он таки успел тебе мозги запудрить своим враньем.

Арабелла снова опустила глаза.

— Он всегда был себе на уме, этот смазливый докторишка. И пользовался тем, что вы, дамы, клюете на его дешевые трюки. И не видите, курицы, его истинной сущности. Но теперь-то этот мерзавец показал ее во всей красе!

— Возможно, у него просто не было другого выбора... — мисс Бишоп попыталась найти поступку доктора оправдание, но полковник грубо перебил ее:

— Не пори чушь, Арабелла. Не было у него выбора, как же! Увел корабль с Барбадоса и прямиком дунул на Тортугу, в это пиратское гнездо! А ведь до нее от нас путь неблизкий. Если бы он был тем невинным ангелочком, каким перед тобой рисовался, то разве пошел бы на такой риск? Пересечь почти все Карибское море! В то время, как до того же Кюрасао всего день пути при попутном ветре!

Арабелла почувствовала, что надежда, за которую она так упрямо цеплялась, тает с каждым его словом.

Действительно, почему Блад выбрал именно Тортугу?

— Я все гадал, как он умудрился туда добраться, а потом вспомнил, что этот мошенник обмолвился как-то, что раньше служил во флоте...

Это была правда. Арабелла чувствовала, что вот-вот заплачет. Вроде бы, Питер Блад рассказал другим о своем прошлом то же самое, что и ей. Но вдруг все это было выдумкой? И он в очередной раз забавлялся, наблюдая за ее реакцией?

Мог ли он так поступить? Неужели, когда она разговаривала с ним, он уже замышлял недоброе? И все эти его взгляды, слова и улыбки были всего лишь маской?

— Так что теперь он просто вернулся к более привычному ремеслу, — продолжал говорить дядя, отодвигая пустую тарелку. — Делает кровопускания испанцам.

И он грубо рассмеялся, вытирая рот салфеткой.

— Ничего, я найду на него управу, вот увидишь. Он еще мне за все заплатит! — мстительно проворчал полковник, сощурив и без того маленькие черные глазки. А потом, оживившись, повернулся к племяннице, которая сидела за столом, отрешенно глядя перед собой. — А свой корабль этот мерзавец знаешь, как назвал? «Арабелла»! Каков шутник, а? Если бы ты тогда поменьше с ним шушукалась, дорогуша, не трепали бы теперь твое честное имя по всем морям!

Арабелла чувствовала, что долго не выдержит.

Он назвал корабль ее именем? Почему? Что он хотел этим сказать? Очередная его насмешка? Вызов дяде? Своеобразная месть за рабство? Или… или что-то большее?

— С тобой все в порядке, Арабелла? — голос дяди шел как будто издалека. — Да не переживай ты так, глупышка! Ну, случаются у каждого в жизни такие поганые ошибки. Впредь будешь прислушиваться к моим советам. А я обещаю, что он недолго будет разбойничать. Лихая дорожка всегда короткая. И пеньковый галстук его уже ждет. Не я, так испанцы наденут, вот увидишь!

— Я лучше пойду к себе, дядя, — ответила она глухим голосом, поднимаясь из-за стола. — Что-то у меня голова разболелась.

— Ступай, ступай, — кивнул полковник, подливая себе вина. — Все-таки вы, дамы, такие нервные создания. Миссис Стид тоже свалилась с мигренью, как только про это услыхала…

начало лета 1687 г.

безымянная бухта в заливе Москитос

— … и вот, представляете, парни, он плавает и плавает вокруг нашего корабля на своей лодчонке, да покрикивает: «Кому фрукты? Кому фрукты? Сладкие! Самые лучшие!» А наш простак Джереми ему говорит: «Ступай, ступай, у нас уже этих фруктов выше головы!»

Волверстон откинулся на песке, все еще теплом после знойного дня, и хрипло засмеялся. Другие офицеры с «Арабеллы», сидевшие вокруг костра, тоже начали хохотать.

— Так и не признал капитана! И на борт его не пустил! — продолжил Волверстон, набивая трубку.

— Во, как Питер наловчился подражать местным индейцам!

— Ты бы сам его не признал, — буркнул Джереми Питт, покрасневший под насмешливыми взглядами товарищей. — Он же выглядел как вылитый индеец! Даже лицо раскрасил, как они…

Хохот офицеров стал громче.

— И говорил на таком же ломаном испанском, как все они, — продолжал оправдываться штурман.

— Ну, значит, не зря он так много времени торчит с их вождем, — сказал Волверстон. — Целыми днями ведь с ним о чем-то болтает.

— И все-таки не нравится мне его затея насчет рекогносцировки Картахены, — заметил Хагторп, подкинув в костер немного хвороста. — Опасно это. Да, он хорошо придумал с этим маскарадом, но вдруг его узнают? И я не особо доверяю индейским парням, что вызвались с ним туда идти.

— Ну, если так переживаешь за капитана, то у тебя еще есть время подготовиться, чтобы пойти с ним, — поддел его Волверстон. — Всего-то делов — поваляться на солнце побольше, чтобы загореть как следует. Да выучиться их повадкам. Питер, вон, смог за три дня это освоить. Чем ты хуже, Нат?

Хагторп возмущенно выпрямился и потряс головой.

— Да ты с ума сошел, Нэд! Чтобы я бегал полуголым, как эти дикари?! Да и с испанским языком у меня неважно, ты же знаешь…

— Ну, тогда помалкивай и не мешай другим этим заниматься, — фыркнул Волверстон.

— Да я же за его жизнь беспокоюсь… — попытался объяснить Хагторп, но старый волк уже переменил тему разговора.

— А вот слыхали, парни, что вождь обещал нам сегодня баб из своей деревни привезти. Наконец-то что-то путное от него получим!

И Волверстон в предвкушении потер руки.

— И что ты в этих дикарках нашел привлекательного? — презрительно спросил Хагторп, все еще обиженный резким выговором старого волка. — Они же страшные, как смертный грех!

— Ну, не все, — подал голос Дайк, лежавший напротив. — Попадаются вполне симпатичные.

— Еще один извращенец! — фыркнул Хагторп. — Да на них же от татуировок места живого нет! И этот ужасный обычай подпиливать зубы… бррр!

— Не любо, не кушай! — снова оборвал его Волверстон. — Все остальное у них на месте, так чего еще надо? Кончай занудствовать, Нат! Лучше подумай над тем, что тот старик-индеец сказал про девочек.

— А что он сказал? — Дайк привстал и придвинулся поближе к костру, заинтересованный словами Волверстона.

— Если мы от них откажемся, то их того… — старый волк сделал красноречивый жест рукой, — съедят.

На мгновение у костра повисло напряженное молчание.

Нарушил его Хагторп.

— Вот дикари! Людоеды проклятые! — сердито воскликнул он.

— Такие уж у них обычаи, — пожал плечами Волверстон. — Баб у них мало, поэтому ходят их добывать у других племен. А пленных мужиков съедают. Если кто худой, того оставляют на откорм.

— Если баб мало, то зачем с нами делятся? — недоверчиво переспросил Дайк.

— Из уважения к нашему капитану, — пояснил Волверстон, выпуская дым из трубки. — Он же их вождя спас от испанского плена и костра. А эти дикари такого не забывают. И слава богу, парни, иначе мы бы на этом проклятом Москитовом берегу и пары дней не продержались. Постигла бы нас судьба бедолаги Л’Оллонэ, которого, если верить слухам, здесь как раз и сожрали. Даже косточек не осталось. А мы тут уже вторую неделю загораем, и ничего!

— Я бы все равно ближе к морю держался, — сказал Питт, поежившись и хлопая по шее, чтобы убить назойливых москитов. Их здесь и впрямь было великое множество. — Отремонтировал бы «Арабеллу» поскорее, и в путь. Не нравятся мне эти дикари. Мороз от них по коже.

— А Питер еще с ними в Картахену собрался. Нет, плохая это затея, — снова начал о своем Хагторп. — Вдруг они его того…

— Типун тебе на язык! — прикрикнул на него Нэд.

— Что ж, жалко девочек, — сказал Дайк, потягиваясь. — И отказываться нельзя, парни. Так и нас съесть могут, обидевшись. Может, и впрямь попадется какая миленькая?

— Индеец сказал, что они страшненькие, — ответил Волверстон.

— Дьявол… — тоскливо протянул Дайк. — Ну… ром нам в помощь!

— Я просто его спросил, чего баб-то нам отдает? — пояснил Волверстон, и во взгляде у него промелькнула насмешливая искра. — А он ответил: слишком худые, жрать нечего!

Над костром снова повисла пауза, нарушаемая только потрескиванием дров в огне.

А потом все разразились громким хохотом.

Волверстон смеялся громче всех, и из его единственного глаза потекли слезы.

— Ну, здорово я вас разыграл, а? — приговаривал он, толкая Дайка локтем.

— Да иди ты!.. — лейтенант толкнул его в ответ, да так сильно, что Нэд завалился на спину.

И тут же издал дикий вопль, подлетев вверх.

Все мгновенно уставились на него, не понимая, что нашло на старого волка.

— Твою мать, чтоб меня разорвало! Это еще что за дерьмо?! — Волверстон торопливо вскочил на ноги, вглядываясь в песок.

Над берегом уже опустилась тропическая ночь, чернильно-черная и непроглядная, и только несколько ярдов вокруг костра были освещены.

Офицеры с «Арабеллы», подражая ему, тоже вскочили и принялись озираться по сторонам.

Волверстон наклонился и осторожно тронул что-то на земле. А потом снова длинно выругался.

— Разрази меня гром, да это черепашки!

По песку действительно ползли крошечные черепашата, старательно перебирая ластами.

— Господи, да их тут тьма-тьмущая! — воскликнул Питт, делая шаг назад, к костру. — И все к нам ползут! Видимо, свет от нашего костра приманил.

— Вот и отлично! — из темноты вынырнул Бенджамин, притащивший им очередную порцию рома, смешанного с лимонным соком и водой по его хитроумному рецепту. — Сейчас соберу их, и будет вам завтра отличный суп!

Стюард наклонился и принялся собирать черепашат в подол рубахи, но Волверстон остановил его:

— А ну, погодь! Не трогай малышню, изверг! Пусть ползут к морю.

И, забрав у изумленного негра черепашат, старый волк потащил их к далекой кромке воды, слабо мерцающей в темноте…

"Арабелла" добралась до Кайоны даже быстрее, чем предполагал ее штурман. Он рассчитывал прибыть на Тортугу утром следующего дня, но сильный попутный ветер, беспрерывно подгонявший корабль, домчал их до острова уже к вечеру.

C громким плеском якорь упал в воду; матросы внимательно следили, как вытравливается канат.

"Арабелла" плавно развернулась, замедляя ход, и замерла, покачиваясь на волнах. Якорный канат туго натянулся.

Джереми Питт отдавал последние распоряжения марсовым, которые бегали по реям, убирая оставшиеся паруса.

Наконец, со швартовкой было покончено, и Джереми подошел к поручням, задумчиво разглядывая берег и гомонящую там толпу встречающих.

На этот раз капитан почти не принимал участия в общем аврале. Питт, как положено, известил его о прибытии в порт, но Блад выслушал его сообщение с удивительным безразличием. Последние два дня он вообще вел себя странно и все плавание просидел в своей каюте. Но Джереми не осмеливался нарушать его уединение, зная, как много пришлось пережить капитану за эти несколько недель.

Конечно, Блад поднялся на палубу, чтобы взглянуть на корабли, стоявшие на рейде. Но, не обнаружив среди них фрегат, на котором Волверстон и часть их команды ушли из Порт-Ройяла, сразу как-то потерял интерес к происходящему и вернулся к себе в каюту. Готовиться, если верить его словам.

— Что делать-то будем, мистер Питт? — негромко спросил боцман Хейтон, подойдя к нему сзади. — Капитан Волверстон, судя по всему, еще сюда не добрался. Может, это и к лучшему, а? Но на вопросы парней, как ни крути, отвечать придется. Может, наш капитан чего вам сказал? Есть какие-нибудь распоряжения?

Питт покачал головой, нахмурив светлые брови.

— Отмалчивается, как обычно... Но, знаешь, Джейк, лучше бы наши ребята трепались поменьше. Сам понимаешь, дело хитрое, и нас могут неправильно понять.

Хейтон внимательно посмотрел на штурмана и медленно кивнул.

— Да, пожалуй, вы правы, сэр. Пусть Волверстон говорит. Если доберется. А мы будем молчать. Я предупрежу парней. Они у нас не дураки, и я уверен, они будут держать языки на привязи. Наше дело маленькое. А остальное пусть капитан решает. Кстати, где он? Шлюпка уже готова.

— Я доложу ему, — ответил Питт, повернувшись к трапу. И добавил тихо: — Спасибо, Джейк.

Боцман только плечами пожал.

— Да не за что, сэр. Сами понимаете, всякое в жизни бывает. И хорошее, и плохое. Капитан всего лишь человек, не Господь Бог. Иногда и ему нужна помощь. Много ведь тут и не требуется. Всего лишь помолчать. Может, кто и рад его сдать, но только не я.

И он серьезно посмотрел на Питта.

— Да и не в моих привычках отвечать злом на добро. Капитан, хоть и взял этот чертов патент, то не ради себя одного, ведь так? Значит, и отвечать будем все вместе, если понадобится. Так, я считаю.

Питт похлопал его по плечу и пошел к каютам.

Об одном он жалел сейчас: что капитан этих слов не слышал. Возможно, они бы его взбодрили.

Войдя в кабинет вице-губернатора Ямайки с отчетом о последних новостях, Джереми Питт застал Его Высокопревосходительство расхаживающим по комнате кругами с блаженной улыбкой на лице.

Прежде чем Питт успел открыть рот, чтобы сообщить о том, как проводится ремонт трофейных французских кораблей, Блад оказался возле него и схватил его за руку.

— Боже, Джереми, знаю, что говорю не к месту и не ко времени, но если не скажу это хотя бы тебе, я сойду с ума! — воскликнул он, глядя в глаза штурману.

Питт в изумлении смотрел на своего друга, который был в крайне возбужденном состоянии. Штурман начал опасаться, не является ли это следствием чрезмерного напряжения, которому подвергался капитан в последние дни. Мало кто способен выдержать столько испытаний. Дикие грабежи в Картахене, вероломство де Ривароля, бой с противником, во много раз превосходящим по силам, потеря корабля и многих боевых товарищей. Тут любой сойдет с ума. И еще это свалившееся как снег на голову губернаторство.

— Тебе бы отдохнуть, Питер… — начал он, а потом, опомнившись, торопливо добавил: — Ваше Высокопревосходительство…

Он все еще не знал, как теперь обращаться к своему другу.

Но Блад как будто не слышал его. Он посмотрел на своего бывшего штурмана и выпалил:

— Джереми, я женюсь!

Питт хотел продолжить речь и намекнуть, что, хоть губернатор и отвечает за все на этом острове головой, это еще не повод лишать себя отдыха и сна. В конце концов, у него есть подчиненные, которые сделают большую часть работы…

Но слова Блада заставили его замереть, разинув рот.

— Женишься? — переспросил он, моргая. — Когда?

Блад мотнул головой, его улыбка стала еще шире.

— Джереми, дружок, обычно сначала спрашивают «на ком?».

Питт еще раз моргнул и, опомнившись, спросил:

— На ком?

— На мисс Арабелле Бишоп! — ответил Блад, и глаза его сверкнули.

Питт выдавил улыбку.

— Впрочем, я мог и не спрашивать, — сказал он. — На ком же еще?

Блад посмотрел на него в каком-то напряженном ожидании.

— Ну? — не выдержал он. — Джереми, я понимаю, что мои слова могли застать тебя врасплох… возможно, даже расстроить. Но ты мог бы хотя бы из вежливости притвориться обрадованным и поздравить меня.

— Да, конечно! — Питт очнулся от ступора и принялся хлопать Блада по плечу. — Мои поздравления!

Но в его голосе не чувствовалось особой радости.

Блад вгляделся в его лицо более внимательно.

— Да, это племянница Бишопа, но, поверь мне, она совершенно не такая, как дядя!

— Выходит, мисс Бишоп все-таки согласилась выйти за тебя замуж? — Питта больше беспокоило другое, но он не знал, как сказать об этом.

— Да, она пришла ко мне сегодня утром и…

Блад замолчал, заметив напряженный взгляд Питта.

— Что еще? Ну же, Джереми, говори прямо, лучше выложить все сейчас и в лицо, чем потом шептаться за спиной! Я понимаю тебя… отчасти. Да, полковник Бишоп — жестокое и тупое животное. Но я женюсь на его племяннице, несмотря ни на что!

Питт вздохнул.

— Да дело не в этом, Питер. Раз уж ты сам просишь высказаться… Ты ведь мой самый близкий друг, и я беспокоюсь за тебя… Ты тоже беспокоился за меня тогда, с Люсьен, помнишь? Поэтому и сказал все те ужасные слова, из-за которых я тогда взбесился.

— Джереми, о чем ты? — очень спокойно спросил Блад, прищурив глаза.

Питт сделал глубокий вдох и произнес:

— Ты… уверен, что она согласилась выйти за тебя замуж… по любви? А не потому, что ты теперь вице-губернатор Ямайки?

Некоторое время Блад молчал, глядя на него. И Питт испугался было, что перестарался со своей прямотой и задел друга слишком сильно.

Но потом, подойдя к Джереми вплотную и положив ему руку на плечо, Питер тихо заговорил:

— Если бы этот вопрос задал кто-то другой, я бы послал его к черту. Но тебе, Джереми, я отвечу. Да, когда Арабелла пришла ко мне и начала разговор, у меня возникли похожие подозрения. Но они тут же исчезли, как только она призналась, что отказала лорду Джулиану, когда тот просил ее руки. Понимаешь, что это значит, Джереми? Она могла бы выйти замуж за пэра, уехать в Англию, чтобы, возможно, оказаться при дворе! Но она отказалась от всего этого, потому что любила меня! Мой бог, она сделала это ради меня… вора и пирата! Она так поступила, хотя знала, что мы вряд ли встретимся снова… Она решила ждать меня… и только меня! Боже, Джереми, да я самый счастливый человек на свете!

— Мне страшно, Питер... — быстро прошептала Арабелла, вцепившись в руку своего мужа. — Мне кажется... что со мной что-то не так...

Блад терпеливо улыбнулся, стараясь не обращать внимания на боль в запястье от ее судорожной хватки. Он протер лоб жены салфеткой и посмотрел ей в глаза.

— Все будет хорошо, моя дорогая. Главное — не волноваться. Просто дыши ровнее...

— Тебе легко говорить! — ответила она, нахмурившись. — Не тебе же рожать нашего ребенка!

— Знаешь, милая, уж в этом деле у меня опыт побогаче твоего! — заметил Блад с кривой улыбкой.

Его слова настолько удивили Арабеллу, что она даже забыла вскрикнуть, когда наступила очередная схватка.

— Опять ты шутишь?! Даже в такое время ты не можешь без этого! — простонала она, качнув головой.

Блад дождался момента, когда она чуть ослабила свой захват, и, высвободив посиневшую руку, быстро сунул ей в ладонь скрученное полотенце.

— Я абсолютно серьезен, родная.

Он присел на табурет возле ее кровати и принялся считать вслух, загибая пальцы:

— Так... дай бог памяти... три двойни. И десять мальчиков и девочек. Не считая этого... — и он погладил ее живот. — Как видишь, опыт ого-го какой! Не всякая женщина такой имеет!

— Тьфу на тебя! — Арабелла не знала, кричать ей или смеяться.

— Перестаньте ворчать, миссис Блад! — строго сказал он, склонившись над ней. — И доверьтесь вашему многоопытному супругу. Договорились?

Арабелла кивнула, куснув губу.

кроссовер «Одиссея капитана Блада» и «Морской ястреб»

— Ну, есть тут англичане? — выкрикивал Бискайн, прохаживаясь вдоль рядов пленников с захваченной испанской галеры. — Мой капитан, Оливер-рейс, готов выкупить вас на свободу!

Галерные рабы зашевелились, переглядываясь. Несколько из них подняли руки, звеня кандалами.

— Мы, мы англичане! — откликнулись они.

Бискайн махнул рукой своим матросам, и те принялись сноровисто снимать с них цепи.

— И нас! Возьмите нас! — еще несколько пленников принялись галдеть, пытаясь вцепиться в подол халата Бискайна, но тот отпрянул, вырвавшись.

— Только англичане! — рявкнул он. — Французы и испанцы останутся здесь, в качестве уплаты за свободу англичан! Только соотечественники моего капитана!

Пленники зашумели еще громче, кто-то выкрикивал проклятия, кто-то возносил хвалу Всевышнему.

Один из пленников, светловолосый юноша, принялся подталкивать сидевшего рядом с ним смуглого худощавого мужчину.

— Ну же, Питер, чего ты молчишь? Неужели охота попасть в новое, более ужасное рабство к этим нехристям?

Мужчина поднял на своего спутника насмешливые синие глаза и ответил с кривой улыбкой:

— А я не англичанин, Джереми. Я — ирландец.