Хрустальная туфелька для ведьмы (гет)

Профессор Снейп сидел в своей лаборатории. Точнее, он прятался. Конечно, он не признавался в этом даже самому себе, но, по здравому размышлению, к такому выводу пришел бы каждый. Профессор прятался от скуки.

Спихнув преподавание в младших параллелях на ассистента, мастер оставил себе лишь класс продвинутого зельеварения и, скорее по старой привычке, нежели от большого желания, курировал Слизерин. В этом году профессор Снейп в который раз подтвердил звание лучшего зельевара Англии серией успешных опытов над парализующими ядами. Большинство разработок базировалось на подаренной Теодорой памяти и нескольких пожелтевших от старости пергаментных свитках, которые принес мальчишка Поттер.

Почти двенадцать месяцев прошло с той безумной по своей наглости эскапады спасителя магического мира и его подружки. Северус Снейп, посчитав, что с их помолвкой его долги оплачены, заскучал.

Министерство использовало его старые разработки, не беспокоясь о каких-либо правах и патентах, считая, что относительно спокойная жизнь бывшего упивающегося смертью — вполне достаточная плата за его талант.

Деревянная спинка стула больно давила на шею, но Северус упорно игнорировал это неудобство последние полчаса. Сознание в который раз решило поиграть с ним в шарады и переключилось с глухого раздражения на памятные образы. Чего хотел добиться от профессора его разум, выкидывая перед внутренним взором мужчины черты пожизненной каторги Снейпа — лохматого гриффиндорца, так удачно пристроенного в мужья зануде Грейнджер?

Профессор опять усмехнулся, помахал ладонью перед лицом, отгоняя назойливые мысли о мистере Поттере. Он уже совсем было приготовился подняться с жуткого стула, размять затекшие мышцы и, выпив на сон грядущий бокал бренди, рухнуть в постель, когда воображаемый Поттер в его голове неожиданно проскандировал:

— Дюжину Лонгботтомов Вам в класс, профессор, да отзовитесь же!

Вздрогнув от такого откровенного хамства, в принципе не свойственного его воображению, Снейп мгновенно понял, что скука закончилась. Это и вправду был Мальчик-Вечное-Шило-в-Заднице, Поттер.

Освободив многострадальную шею от пытки стулом, профессор ехидно поинтересовался у своей, как выяснилось, не-совсем-галлюцинации:

— Поттер, что случилось на этот раз? — И, перебив уже не переводимый с тролльего диалекта монолог, снисходительно добавил: — Допускаю, что ты не специально.

И тут же захлебнулся очередной устало-язвительной тирадой от полученного ответа.

— Мерлин, Поттер, как же тебя угораздило?

* * *

— Двадцать четыре фута в длину, шестнадцать в ширину, когда же придет профессор... Почти двадцать девять футов по диагонали, что, если Гермиона уже проснулась… Два с половиной дюйма между прутьями решетки, если бы я не боялся вместе с палочкой призвать местный сейф, меня бы уже здесь не было… — Гарри повернулся, приготовившись мерить шагами расстояние от койки до умывальника, и буквально уткнулся очками в черную ткань сюртука профессора.

— Ну что, Поттер, не спится? — светским тоном поинтересовался Снейп и, приподняв для особого эффекта левую бровь, ехидно сообщил: — Ты, Поттер, с ума сходишь как-то быстро, разговариваешь сам с собой, а ведь это даже не Азкабан.

Гарри удержался от достойного ответа, решив, что быть неблагодарной скотиной ему, в общем-то, не с руки, и сдержанно попросил:

— Профессор, сэр, помогите забрать у этих магглов мою палочку.

Широкая улыбка, посрамившая бы даже саму Долорес Амбридж, расцвела на лице зельевара, вгоняя молодого волшебника в панику от мысли, что тюремное сумасшествие заразно. А когда профессор извлек из рукава распахнутой мантии его палочку, Поттер едва сдержался от желания потрясти головой, дабы избавиться от футуристических видений, в коих седеющий профессор Снейп проходит сквозь стены маггловского полицейского участка, как привидение.

— Ну, что, Поттер, готов уже расстаться с этим… — профессор многозначительно окинул взглядом исцарапанные стены и, на секунду брезгливо сморщившись от вида грязной раковины умывальника, продолжил: — уютным гнездышком?

* * *

Оглядев заснеженное крыльцо своего дома, темные окна, Гарри облегченно вздохнул и обернулся к профессору, чтобы пригласить того на завтрак. И обнаружил себя в полном одиночестве, если не считать качающегося в воздухе клочка пергамента. Подхватив послание, мужчина шагнул в распахнувшуюся дверь.

В ту же секунду тишина сонного утра в доме молодого волшебника была взорвана пронзительным женским визгом.