Хрустальная туфелька для ведьмы (гет)

Дождевые потоки небесного недовольства пытались очистить мутные стекла старого дома от копившихся пару столетий воспоминаний. Женщина, удобно устроившись в мягком кресле, вязала что-то пушистое и розовое, настойчиво отгоняя от себя желание применить к спицам одно из знакомых с детства заклинаний или вручить клубок пряжи домовым эльфам. Тонкие запястья, качающиеся в такт движениям перебирающих петли пальцев, наслаждались лаской рукавов домашней шелковой мантии. Джинни Малфой вязала своей дочери первый свитер с буквой «М» на груди.

Вчерашний разговор с мужем оставил странное ощущение, как будто она проснулась в чужой постели и напрочь забыла, как там оказалась.

— Джиневра, нам нужно поговорить, — усталый голос мужа не соответствовал энергичным жестам аристократичных рук дёргающих узел шейного платка.

— Ну, если надо, поговорим… — философски заметила миссис Малфой и изящным жестом, старательно отрепетированным долгими вечерами, отбросила рыжий локон за спину.

Огненные искры пробежали по тяжелым волнам отросших волос и притаились на самых кончиках прядей, готовые вспыхнуть от одного неосторожного движения ведьмы.

Драко замер. Его жена не вписывалась ни в одну из установленных предками аксиом семейной жизни Малфоев. И, даже если временами блондину казалось, что он умер и клан Уизли — его персональный ад, он не знал ни одного белокурого ангела, ради которого стоило расстаться с рыжеволосым дьяволом.

— Я требую, чтобы ты не вмешивала в наши внутрисемейные дела своих плебейских приятелей, — собравшись с мыслями, решительно высказался Драко.

Джиневра изобразила недоумение, впрочем, не очень старательно и уточнила:

— В какие дела?

— В любые дела! — сорвался колдун. — Я не хочу, чтобы Поттер совал свой нос в нашу жизнь!

— Что ты бесишься, дорогой? — вкрадчиво поинтересовалась Джинни и тут же дала выход своему темпераменту, швырнув в мужа щётку для волос.

— Ты растратил, то, что принадлежит Салли! — заорала дочь Молли Уизли.

— Не называй ее Салли! — Малфой почти сорвался на визг, легко уклонившись от пролетевшего над плечом предмета. — Дочь четы Малфой никогда не будут звать Салли!

— А… так ты признаешь, что она принадлежит к ведьмам фамилии Малфой?

Джиневра подошла вплотную к мужу и, уставившись в серые глаза, прошипела ему в лицо:

— Кого ты хотел обмануть, Драко? Свою дочь?

— Джин, я никогда не пытался обмануть дочь… — сдался хозяин дома. — Ты не представляешь, какую кашу заварила. Там, где Поттер, вечно неприятности. И теперь они измеряются количеством трупов.

Драко сделал шаг в сторону, обогнул стоявшую в дюйме от него жену и вышел из спальни.

— Поттер… Малфой… — бормотала, раскачиваясь в мягком кресле, ведьма. — Малфой…

Поттер… это никогда не закончится.

* * *

Погода всю неделю стояла холодная и промозглая, падал дождь со снегом, превращаясь на тротуарах в омерзительную слякоть. Даже аппарация не избавляла от ощущения уличной сырости, а любая пешая прогулка грозила страшным вердиктом: инфлюэнца.

Гермиона шмыгнула носом разок-другой, потом похлопала себя по бокам, соображая, что карманов на этом свитере никогда не было. Шмыгнув носом опять, она поднялась со стула и, сделав пару неловких шагов к буфету, распахнула стеклянные дверцы. Быстро обыскивая полки взглядом, несчастная ведьма уже знала, что бодроперцовое зелье ей сегодня не получить. Посылать Добби в аптеку в половине первого ночи Гермионе, в силу пропагандируемых убеждений, не позволяла совесть. А муж, чмокнув суровую супругу на прощанье, отбыл в неизвестном направлении ещё в конце рабочего дня. С досады Гермиона возвращалась из министерства большую часть пути пешком, и закономерным результатом этой прогулки явилась простуда.

Два дня уже Гермиону преследовал результат совместной деятельности дражайшего супруга и не менее дражайшего профессора. Ведьма ещё раз оглядела последствия гениальной идеи Снейпа, чихнула и потянулась за палочкой. Нужно было хотя бы выпить чаю.

В гостиной часы пробили час, и тут же одинокий удар был дублирован стуком совиного клюва об оконное стекло. Проигнорировав засвистевший чайник, женщина поспешила впустить ночную птицу. Исходя из своего отношения к пернатым почтальонам, Гермиона рассудила, что в такую погоду без крайней надобности сообщения не посылают. Обменяв конверт на пару совиных печений, девушка, наконец, обратила внимание на захлебывающийся свистом чайник. Заваривая в большой кружке ромашковый чай и предвкушая, как станет греть озябшие пальцы о горячие бока фаянса, ведьма окинула взглядом четыре дюжины пар разномастной обуви. Жертвы неудачной трансфигурации и просто носители иллюзорных чар, дамские туфли, тяжелые ботинки и даже пара маггловских военных сапог времен второй мировой занимали всю доступную обзору горизонтальную поверхность стола. Тяжело вздохнув, миссис Поттер представила, что придется выслушать утром от Трикси, но перемещать эту кучу хлама в кабинет не было ни сил, ни желания. Наскоро наложив охранные чары от домовых эльфов, она выдохнула: «Нокс» — и в компании чая и полученного письма, поплелась в гостиную ждать мужа.

* * *

Гарри Поттер, счастливый обладатель умницы-жены, пары всё время размножающихся домовых эльфов и паршивого настроения, мок под обломанным козырьком подъезда заброшенного маггловского строения. От промозглой декабрьской погоды не спасали ни наложенные чары, ни форменная аврорская мантия. На первом этаже в доме напротив горел свет, и в незашторенное окно было видно, как молодая маггла пытается накормить раскапризничавшегося отпрыска кашей. Упрямый сорванец вертелся в высоком стульчике и отчаянно отмахивался от ложки зажатым в кулаке медведем. Гарри ухмыльнулся и тут же одёрнул себя: отвлекаться не следует. Он ждал уже так долго, что желание забраться под одеяло и прижаться к теплой сонной жене в собственной спальне стало казаться несбыточной мечтой. В тот самый момент, когда волшебник с завистью подсматривал за перенявшим эстафету кормления сына магглом, за обшарпанной дверью раздался хлопок аппарации. В следующую секунду на голову спасителя магического мира обрушился удар, вызвав бредовое дежа-вю о встрече с троллем на первом курсе.