Непобежденные судьбой (гет)

— Никогда бы не подумала, что твое упрямство так меня порадует.

Выпускной закончился, и Канаме медленно шла рядом с Сосуке. На Тёфу опускались сумерки. Канаме бросила быстрый взгляд на Сосуке. Год. Целый год прошел с того дня, как они последний раз вместе возвращались со школы домой. Интересно, у него по-прежнему в карманах школьной формы целый арсенал оружия? Сосуке казался таким же, как раньше, — напряженным, взвинченным, готовым в любую секунду ринуться в бой.

— Мое упрямство? — переспросил он.

Канаме посмотрела в темно-серые глаза. Нет, все-таки он изменился. Сейчас в его глазах можно было увидеть эмоции. Она протянула руку и сжала его ладонь, переплетая свои пальцы с его. Она уже успела забыть, как ей нравилось ощущать прикосновение его огрубевшей кожи.

— Да, — кивнула Канаме, прижимаясь ближе. — Ты не поддаешься судьбе. Когда Тесса сообщила мне о взрыве и о том, что ты остался на острове, я очень на нее разозлилась. Я не могла поверить, что ничего нельзя было сделать, чтобы спасти тебя. Но одновременно я не верила и в твою смерть, — она потянула Сосуке за руку, вынуждая остановиться. — Лемон рассказал мне, через что ты прошел, — прошептала она. — Как я тогда ревела, радуясь тому, что ты жив... Все кругом только и твердили мне о твоей смерти. Откуда в тебе столько силы, Сосуке?

— Я должен был вернуть тебя, — ответил он.

— Должен? — хмыкнула Канаме.

Она почувствовала, как его рука скользнула ей на талию.

— Я хотел тебя вернуть, — шепнул Сосуке, касаясь ее губ своими.

Канаме обвила руками его шею и крепко прижалась всем телом.

— Теперь все будет по-другому? — тихо спросила она.

— Так точно, — ответил Сосуке.

Она легонько шлепнула ему рукой по спине.

— И все-таки ты неисправим.

— Зато ты слишком тихая.

— Соскучился по моему харисену? — усмехнулась Канаме, опять переплетая пальцы и увлекая Сосуке за собой дальше по дороге.

— Так точно, — повторил он.

Впереди показался дом Канаме.

— Странно, — заговорила она.

— Что именно?

— До сих пор чувствую внутри какую-то неприятную пустоту.

— Это нормально. Тебе нужно время, чтобы заново освоиться в обычном мире.

— Мире без войны, — прошептала Канаме.

Зайдя в дом, они поднялись на четвертый этаж.

— Сегодня был насыщенный день, — улыбнулась Канаме, не выпуская руку Сосуке.

— Да, тебе надо как следует отдохнуть, — ответил он и поцеловал ее.

— Куда ты пойдешь? — спросила она, когда Сосуке сделал шаг назад, высвобождая руку.

— Туда же, где был раньше. Я снова снял ту квартиру.

Канаме молча кивнула. Невольно вспомнилось, как она осталась одна, когда Сосуке отозвали с миссии. На глаза навернулись слезы. Это ведь не повторится?

— Я буду рядом, — сказал Сосуке. — Не волнуйся.

— Нет проблем? — всхлипнула она, удивленно глядя, как его губы растягиваются в улыбке.

— Нет проблем, — кивнул он.

Она зашла в квартиру и устало привалилась к стене. Всего несколько часов назад она думала, что никогда больше не увидит Сосуке, а сейчас... А сейчас она в темноте прошла в комнату и вышла на балкон. Канаме помнила, какие окна дома напротив принадлежат съемной квартире Сосуке, и с нетерпением ждала, когда же там загорится свет. Секунды казались минутами, минуты — часами. И наконец в окне вспыхнул свет. Сквозь тонкие шторы, закрывающие окно, она увидела силуэт Сосуке. Она видела как он снял пиджак школьной формы, открыл стоящий на столе возле окна ноутбук, но словно бы опомнившись, захлопнул его. Силуэт исчез, и Канаме зашла в комнату и тоже включила свет.

Она сдержала порыв пригласить Сосуке к себе домой. Какой бы долгожданной ни была эта встреча, но она смутила. Сейчас находиться с Сосуке наедине было непривычно. Конечно, это был тот самый Сосуке — деревянный вояка и солдафон, — но его глаза уже не походили на холодную сталь, они смотрели с нежностью, такой непривычной для всего его образа. Канаме села на диван и опять взглянула в окно. Даже несмотря на то, что они давно осознали свои чувства, им обоим требовалось еще время, чтобы привыкнуть к тишине, не разрываемой оглушительными звуками стрельбы. И им обоим нужно было справиться со своим чувством вины. Канаме до сих пор переживала, что предала Сосуке, уйдя с Леонардом, но в тот момент она не могла поступить иначе. Став между «Белиалом» и поверженным «Арбалестом», она думала только о том, чтобы защитить Сосуке. Она не могла допустить, чтобы он погиб. Сидя в манипуляторе «Белиала» и глядя на окровавленного Сосуке, Канаме произнесла одними губами: «Я тебя люблю», но расстояние между ними было уже слишком большим, чтобы он смог это заметить. А он... он прорывался к ней, идя по трупам. И пусть она сама приказала ему спасти ее, чего бы ему это ни стоило, он все равно будет считать себя не более, чем убийцей.

Вздохнув, Канаме прошла на кухню и вспомнила, что так и не сходила в магазин. Уже обуваясь перед дверью, она задумалась, сообщать ли Сосуке, что она уходит из дома? Ведь на нее больше никто не охотится, и она может свободно выходить на улицу. Она взяла с полочки ключи и улыбнулась — он уже наверняка знает, что она выходит. Это же Сосуке.

Блуждая между торговых рядов в магазине, Канаме ни на минуту не переставала думать о Сосуке. Примчавшись на невесть откуда взявшемся скутере на выпускной, он выглядел очень уставшим. Как в тот, кажущийся таким далеким, год, когда он учился в ее классе и возвращался в школу сразу с заданий, порой едва волоча ноги.

Она не спрашивала, как он выжил, как смог вернуться в Японию — просто наслаждалась тем, что он рядом, и не выпускала его руку, а он обнимал ее за плечи. Канаме замерла в дверях магазина. Как же она соскучилась! Прошел едва ли час, но ей казалось, что они вновь разлучились на год. Дойдя до своего дома, Канаме повернулась, подняла голову и посмотрела на окна квартиры Сосуке. Там по-прежнему горел свет. Перехватив удобнее ручку пакета, она решительно тряхнула длинными волосами и направилась через дорогу.

Пятьсот пятая квартира. Сколько же воспоминаний!

Слегка дрогнувший палец нажал на дверной звонок. Дверь открылась спустя долгие десять секунд, являя Канаме привычное хмурое лицо Сосуке. Увидев на пороге ее, он еще больше нахмурился.

— Тидори, что случилось? — встревоженно спросил он.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Ничего. Что, даже без оружия? — она наклонила голову и тут же понимающе подняла брови, когда Сосуке показал руку, демонстрируя Канаме Глок-19.

— Ты действительно вернулся, — прошептала она, радостно разглядывая Сосуке. Он был в одних штанах, белое полотенце перекинуто через плечо, с мокрых волос стекали влажные дорожки по вискам, шее, груди.

«Как много новых шрамов», — подумала Канаме. Захотелось прикоснуться к каждому, поцеловать, прогнать всю боль и воспоминания, пережитые Сосуке.

— Тидори? — тихо позвал он.

Она вздрогнула и покраснела.

— Честно говоря, я ожидала встретиться с тобой на улице. Думала, что, когда ты узнаешь, что я ушла из дома, тут же отправишься следом, — Канаме улыбалась.

Сосуке бросил быстрый взгляд в комнату.

— Видимо, я в этот момент был в душе, — растерянно пробормотал он. — Прости.

— Нет, хорошо, что ты дома, — быстро ответила Канаме, чтобы не позволить Сосуке заняться самобичеванием из-за того, что он не заметил ее уход. Несмотря на отсутствие опасности, ее охрана уже была у него в крови. — Как насчет поужинать карри?

Она протянула ему пакет с продуктами.

В соседней двери щелкнул замок, и Сосуке молниеносным движением затащил Канаме в квартиру.

— Эй, это всего лишь соседи, — засмеялась она, прижимаясь щекой к его обнаженной груди и отмечая, что он подрос за этот год.

— Прости, — повторил Сосуке, обнимая ее.

— Все ведь закончилось, правда? — с надеждой спросила Канаме.

— Да.

Она подняла голову и посмотрела на него:

— Так точно.

— Что? — Сосуке все еще был напряжен.

— Не «да», а «так точно», — пояснила Канаме, широко улыбаясь. Коснувшись его губ легким поцелуем, она отправилась на кухню.

— Твои кулинарные навыки за это время не изменились? — усмехнулась она, выгружая продукты на стол.

— Не изменились, — качнул головой он.

— Тогда просто посиди вот здесь, — Канаме усадила его на стул. — И наблюдай.

Поставив небольшую кастрюльку на плиту, она обернулась.

— Ты... — Канаме запнулась, обнаружив пустой стул. Кончики пальцев похолодели от неконтролируемого страха. — Сосуке?

— Я здесь, — он появился в дверном проеме, одергивая футболку, и опять уселся на стул.

— Не исчезай так, — тихо попросила Канаме. — А то мне начинает казаться, что на самом деле ты лишь плод моего воображения.

Она отвернулась к плите, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

— Тидори...

Она быстрым движением достала из упаковки небольшой кусочек мяса и, помахав им, нарочито бодро произнесла:

— Не волнуйся, это не свинина. Я помню, что ты ее не ешь.

— Тидори, я тебе очень благодарен за заботу, но, к сожалению, мне нельзя такую еду.

Канаме отложила мясо, сполоснула руки и подошла к Сосуке.

— Почему? — взволнованно спросила она.

Он отвел взгляд, явно не желая вдаваться в подробности.

— Сосуке, расскажи мне, — тихо попросила она.

Он вздохнул.

— После ранения в Намшаке я потерял почку, часть печени и... — он замолчал, услышав всхлип Канаме.

— Сосуке, — выдохнула она и, сев ему на колени, уткнулась в шею и заплакала.

— Тидори, все хорошо, — он осторожно погладил ее по спине.

— Я не хотела, чтобы так все получилось, — заговорила она, не поднимая головы. — Я не хотела предавать тебя, я не хотела, чтобы ты страдал из-за меня.

— О чем ты, Тидори? Какое предательство?

— Я думала, что если пойду с Леонардом, то они оставят вас в покое и с тобой все будет хорошо, но я не предполагала, что... — она снова всхлипнула.

— Что я отправлюсь за тобой? — подсказал Сосуке.

— Я не хотела, — еле слышно прошептала Канаме.

— Все в прошлом, Тидори, — ответил Сосуке. — И ты не виновата, что родилась в ту неудачную минуту. К тому же благодаря тебе я изменился. Ты научила меня чувствовать, ты показала мне другой мир, такой непривычный для меня.

Канаме шмыгнула носом.

— Я не хотела, чтобы ты страдал из-за меня.

— Не из-за тебя, а ради тебя, — поправил ее Сосуке. — Ты же знаешь, что меня мало что может остановить.

— Прости, что я вечно на тебя кричала. Я не понимала всей опасности.

— Это нормально. Гражданским трудно свыкнуться с мыслью, что приближается война.

Канаме подняла голову и, не глядя на Сосуке, принялась вытирать глаза.

— Ты слишком добрый.

— Странный.

— Что? — она взглянула на него.

— Ты всегда называла меня странным, — пояснил Сосуке, делая неуклюжую попытку вытереть влажные дорожки с ее щек.

Канаме улыбнулась. Он был таким милым в своем рвении познать обычную мирную жизнь.

— Ты самый нормальный, — шепнула она. — Теперь я это знаю. Но... — она смущенно поднялась с его колен. — Чем же мне тебя накормить?

— Зачем меня кормить? — удивился Сосуке. — Я в состоянии самостоятельно...

— Сосуке, не начинай, — угрожающе протянула Канаме. — Это нормально, когда девушка готовит для парня.

— Я запомню, — кивнул он.

Канаме постучала пальцами по столу, глядя на разложенные продукты.

— Ладно, — она взяла упаковку риса. — Я приготовлю рис и сварю мясо. Так подойдет?

— Подойдет, — ответил Сосуке. — Но без соли.

Канаме глубоко вздохнула. Она, конечно, знала, что он абсолютно неприхотлив, но все же надеялась в мирной жизни приучить его к разнообразной и вкусной еде.

— Я уже говорила, что это не свинина?

— Говорила. И кстати, почему ты делаешь на этом акцент?

— Как почему? — Канаме обернулась. — Ты же говорил, что не ешь свинину.

— Возможно, я неправильно выразился. Я привык не есть свинину.

— Я подумала, что ты...

— Я не исповедую никакую религию, — покачал головой Сосуке. — На войне бога нет.

— Но в «Мифриле» многие носят крестики, — пожала плечами Канаме, возвращаясь к приготовлению еды.

— У МакАлена тоже был, — после паузы заговорил Сосуке. — Но он не спас его от пули предателя.

— Раньше здесь все было по-другому, — тихо произнесла Канаме, разглядывая комнату.

Возле окна стоял небольшой стол, слева от него был мягкий бежевый диван со множеством подушек, напротив дивана — тумбочка с телевизором, а на полу — большой яркий ковер. И никакой громадной аппаратуры, кучи компьютеров, проводов, развешанных бронежилетов и груды оружия.

— Только благодаря Мелиссе, — отозвался Сосуке, заходя в комнату и держа в руках две тарелки.

Канаме забрала у него одну и села на диван, поджав ноги.

— Как она? — спросила Канаме, пытаясь вспомнить, когда последний раз видела Мао.

— Все хорошо, — ответил он, сев рядом. — Курц был серьезно ранен в Янске, но сейчас все в порядке.

— А что было в Намшаке? — Сосуке тут же помрачнел, и она сжала его руку. — Может, тебе станет легче, если ты выговоришься? Ты слишком много держишь в себе.

— Зачем тебе знать, как я в очередной раз убивал и как из-за меня опять гибли люди?

— Я хочу знать о тебе все.

— Я обычный убийца.

— Я уже говорила тебе, чтобы ты перестал так о себе думать, — она легонько встряхнула его руку. — Тебя вынудили сражаться.

Сосуке молча отвел взгляд.

— Однажды мне показалось, что я слышала твой голос, — продолжила Канаме. — Но, возможно, это был сон. Я слышала, что ты зовешь меня. А потом со мной заговорила какая-то девушка. С помощью резонанса. Она сказала, что встретила тебя, но вас разлучили. Она и сообщила мне, что ты в Намшаке, что серьезно ранен. И попросила обнять тебя, когда увижу.

— Нами, — прошептал Сосуке.

— Что?

— Это была Нами. Благодаря ее «Сэведжу» я привлек внимание Амальгамы, но за это ее... ее убили.

— А она знала, что она необычная?

— Нет.

— Прости, что заговорила об этом, — Канаме наколола на вилку кусочек мяса и поднесла к губам Сосуке. — Давай лучше приступим к твоему обучению.

— Обучению? — переспросил он, подозрительно покосившись на вилку.

— Да, — кивнула она. — Буду учить тебя, как вести себя на... как по-вашему? На гражданке. Да открой ты рот, не бойся.

Канаме открыла глаза. Опять приснился сон про новый мир, который показывала ей София. Вздохнув, она огляделась. В слабом свете луны она увидела высокий шкаф, стоящий возле двери. Другой мебели, не считая кровати, на которой Канаме лежала, в комнате не было. Она повернулась набок, пытаясь понять, явь это или же продолжение сна. Уткнувшись носом в подушку, она почувствовала знакомый запах. Едва уловимый, но вызвавший неимоверное количество воспоминаний.

— Сосуке, — прошептала Канаме и резко села.

Она помнила, как они поужинали, а потом она решила устроить ему киносеанс. Но в комедии, которую она выбрала для просмотра, Сосуке забраковал практически все. Канаме приходилось чуть ли не каждую минуту напоминать ему, что это фильм, выдумка. А потом... потом она уснула. Он перенес ее в спальню? Канаме быстро ощупала себя — одежда была на месте. Она хмыкнула и покачала головой. О чем она только подумала? Сосуке и в голову бы не пришло раздеть ее. В душе зашевелилось странное чувство сожаления, но Канаме возмущенно его прогнала.

Поднявшись с кровати, она тихо приоткрыла дверь. Сосуке спал на диване, по телевизору бесшумно шел какой-то фильм. Канаме присела рядом. Она впервые видела Сосуке спящим. Обычно угрюмое лицо сейчас было расслабленным. Никаких нахмуренных бровей, никаких упрямо сжатых губ. Профессиональный убийца, на счету которого было больше сотни прерванных жизней, во сне преображался в обычного парня. Канаме улыбнулась и, протянув руку, убрала челку Сосуке чуть в сторону. Правда, тут же пожалела об этом — он вздрогнул, резко открывая глаза, и выдернул из-под подушки руку, сжимая пистолет.

— Тидори?

— Извини, я не хотела тебя будить, — она проследила, как он убирает пистолет. — Мне постоянно снится один и тот же кошмар, — она оценила размеры дивана. — Можно я лягу с тобой?

Сосуке молча подвинулся ближе к спинке дивана. Канаме улыбнулась, выключила телевизор и вытянулась вдоль Сосуке, блаженно закрывая глаза в его объятиях.

Утром ее разбудил звонок в дверь. Сосуке подскочил как ошпаренный, вновь хватаясь за пистолет.

Канаме сжалась на диване, ожидая, что произойдет. Но вместо криков или выстрелов она услышала какой-то женский радостный вопль, а через секунду в комнату ввалились Мелисса и Курц.

— Тидори! — удивленно воскликнула Мао, отбрасывая в сторону принесенный пакет. Судя по звуку, там были банки с пивом.

Канаме засмеялась и бросилась обнимать Мелиссу.

— Я же говорил, что он тут не скучает, — ухмылялся Курц.

Рядом с ним появился Сосуке, и Канаме едва могла сдержать слезы. Они снова вместе. Несмотря на все, через что им пришлось пройти, эта сумасшедшая троица вновь воссоединилась.

Канаме закрыла глаза.

Она сделала правильный выбор.