Phantasmagoria (джен)

Последнее, что помнил Локи перед тем, как очнуться в этой странной комнате, — как он, приняв облик форели, пытался скрыться от разгневанных асов и асиний. Решение, прямо сказать, было так себе — создание Огня, плоть от плоти, пепел от пепла — и прячется в воде, но ведь и противники должны были размышлять так же и искать его в раскалённом Муспельхейме, в крайнем случае — где-нибудь в Ётунхейме, под боком у Ангброды. Какому долбаному гению вообще пришла мысль искать его в Нибльхейме? Думать его собратья по пантеону если и умели, то уж точно не любили, мужчины, например, предпочитали проводить время исключительно в битвах и пьянках. Женщины, впрочем, от них не шибко отставали, что никого не удивляло. Хотя нет, некоторые из последних вроде как подвизались на ниве любви и сельского хозяйства, но эти исключения лишь только подтверждали общее правило.

Ещё раз пообещав отправить умника в Хельхейм при первой же возможности, Локи снова оглядел свою темницу. Просторное (для камеры, конечно) светлое помещение с мебелью (!), тремя стенами (!!) и, кажется, с возможностью пользоваться своими способностями (!!!). «Уж не слишком ли сильно я их приложил? — задумчиво протянул про себя Локи. — Да вроде нет, за столько лет они от меня и не такое слышали… Во всяком случае, если кто-то и сошёл с ума от накопившейся злости, вряд ли уж все вместе. Сумасшествие — это же не простуда, чтобы им болели все сразу!» Однако, как бы то ни было, а пользоваться неожиданным гостеприимством Локи не намеревался и вышел из своей камеры… ну, то есть попытался выйти. Пустое пространство моментально сгустилось в ячеистый щит янтарного цвета, который отбросил незадачливого пленника куда подальше.

Всего полчаса понадобилось великому трикстеру, чтобы осознать тщетность своих попыток. Непонятный щит противостоял всем его атакам, хотя в комнате сгорело уже всё, за исключением, конечно, самого Локи. Иллюзии же, хоть и были куда как полезнее в его сфере деятельности, прямо противостоять непонятному полю точно не могли. Фыркнув, Локи впитал огонь обратно и с помощью иллюзий придал закопчённым стенам прежний облик. Что ж, этот ход остаётся за противником, кем бы он ни был.

* * *

Последнее, что помнил Локи перед тем, как очнуться в тюрьме, камера которой прекрасно подошла бы для иллюстрации ужасов Средневековья, — это то, как он истратил все силы, пытаясь выбраться из тюрьмы Асгарда и отомстить подлому Малекиту, из-за которого погибла его мать, Фригг. Ради этой цели он был готов объединиться хоть с Тором, хоть с самим Дьяволом — лишь бы уничтожить, растерзать проклятого эльфа, посмевшего отнять у него то последнее, что Локи считал для себя ценным.

Пока он был без сознания, какой-то умник решил, что это будет очень смешной шуткой — перенести его тело в камеру, где из всех предметов интерьера были только цепи, намертво вбитые в стену, да соломенный тюфяк, на котором он сейчас и лежал. «Они что, думают, я от этого исправлюсь или стану сговорчивее? — недоуменно размышлял Локи, когда попытался встать и обнаружил, что цепи выполняют не только символическую функцию — отойти от стены дальше, чем на два шага, он не мог. — Похоже, Один совсем съехал с катушек на почве современных педагогических методик».

В дальнем углу камеры, но так, чтобы пленник мог до него достать, стоял грубый поднос с глиняным кувшином и большим куском хлеба. В другое время Локи бы даже приближаться к нему не стал, не собираясь давать шутникам ещё больше поводов для смеха, но на обычный, физический голод наложилось энергетическое истощение, и даже такая незамысловатая снедь показалась ему пищей богов. Отхлебнув из кувшина, Локи ошарашенно отпрянул — поверхность воды отразила чужое лицо.

* * *

Когда перед дверью камеры (если это, конечно, можно вообще назвать камерой) появилась какая-то непонятная пародия на Тора, Локи еле удержал свою челюсть от падения. Сказать, что Тор очень сильно изменился всего за один день, что они не виделись, было всё равно что ничего не сказать — суровое, бородатое лицо внезапно превратилось в нечто донельзя смазливое, шрамы, обильно покрывающие всё тело, практически исчезли, сам Тор сильно усох, а вместо неизменной безрукавки появились какие-то доспехи причудливой формы. Локи вообще бы подумал, что это не Тор, но Мьёльнир, висящий у того на поясе, точно был настоящим, и хотя в прошлом уже бывали случаи, когда любимую погремушку бога грома умудрялись спереть, в каждом из этих случаев воры шли на небывалые меры и владели молоточком ровно до того момента, пока Тор их не находил. Проворачивать всё это только ради того, чтобы поиздеваться над Локи? Нет, несмотря на всё своё самомнение, тот не считал себя достойной персоной для подобного розыгрыша. Украдкой создав иллюзорное зеркало, так, чтобы Тор его не заметил, Локи выдал в пространство матерную тираду, которую Тор, судя по его нахохлившемуся виду, воспринял в свой адрес.

— … и вообще, сам такой! — уловил окончание речи Локи, который в это время тщетно пытался понять, как так получилось, что его мало того, что кинули Нидхёгг знает куда, так ещё и в чужое тело, которое почему-то ощущается как своё, да ещё и обладает теми же способностями, что родное! — Локи, я, вообще-то, к тебе по делу пришёл. Ты уже знаешь, что нашу мать убили?

Тут Локи окончательно выпал в осадок. «Вопрос номер один, — лихорадочно размышлял Локи, — если он назвал меня по имени, то тут есть два варианта: он или в курсе, что я занял это тело, либо владелец этого тела и есть Локи. Про множественные вселенные любит затирать Один, особенно когда напьётся и начинает видеть розовых мамонтов, но в тот краткий момент между началом объяснений и зрелищем «Один спит мордой в тарелке» его-то как раз обычно никто и не слушает! Вопрос номер два: с каких пор судьба Лаувейи заботит Тора? И если уж на то пошло, то с каких пор она стала его матерью?»

— Лаувейя? — только и смог спросить Локи, пытаясь переварить всё то, что на него свалилось за последний час.

— Ты издеваешься? — возмущённо переспросил Тор. — Наша мать, Фригг! Или с тех пор как ты узнал, что твой отец — Лафей, не считаешь её своей матерью?

Локи собрал остатки самообладания в кулак и подавил в себе зарождающийся истерический смех. Тор, в каком бы мире он ни был, отходчивостью не страдал, а Локи очень хотел вырваться из этого дурдома, где красавица Лаувейя превратилась в непонятного мужика Лафея. Обидчивый здоровяк может просто развернуться и уйти, оставив его и дальше куковать в раздолбанной камере в окружении иллюзий.

— Так что ты от меня хотел?

* * *

— Вставай, скотина! — в темницу ворвался мужик, которого можно было бы назвать Тором, если бы тот последние полгода только бы и делал, что качался, а в перерывах — неудачно подкидывал ножик. Настолько неудачно, что ловил он его гораздо реже, нежели чем упускал, а так как силушки у этого детины было более чем достаточно, означенный ножик попадал куда придётся. — Допрыгался, гадёныш, даже Одина довёл до ручки!

— Да что здесь происходит?! — с негодованием вопросил Локи, прикидывая, куда и как можно убежать от этого психа. Пусть тот и снял цепи, но в возможность смотаться от Тора и его молота Локи не верил от слова совсем. Единственное, что он понял — это то, что его, по всей видимости, закинуло в какой-то параллельный мир, и у его местной версии гораздо более богатый опыт в вопросе «доведи всех асов до белого каления». Вот только довёл-то тот, другой, а отвечать-то уже ему!

— И ты ещё спрашиваешь? — рявкнул Тор, которому после вчерашнего скандала очень хотелось засветить одному нахальному асу молотом промеж глаз, но Один запретил. — Перебирай ногами, сейчас мы будем тебя судить за все твои фокусы!

Объяснений Локи так и не дождался, а вот стимул идти вперёд как-то резко пропал.

* * *

— Так, значит, тебе нужно показать тайные тропы из Асгарда, в обход Биврёста и охраняющего его Хеймдалля, помочь извлечь Эфир из тела твоей девушки, кстати, это что — такой симметричный ответ Сив? Ну, типа она изменила тебе со мной, ты изменяешь ей с какой-то жительницей Мидгарда — вроде как равноправные отношения, да? — глядя на то, как медленно закипает Тор, Локи со счастливой улыбкой продолжил. — Молчу здоровяк, молчу. Твоя семейная жизнь меня нисколечко не касается. В ответ на это ты меня отпускаешь, и мы расходимся, как драккары в море?

— Да с чего ты вообще взял, что у меня с Сив что-то есть?! — возмутился Тор, думая о том, что, походу, его давняя мечта всё-таки сбылась, и кто-то в итоге двинул Локи по голове. Эх, жалко не Мьёльниром, но бедолаге, кажись, и так досталось — несёт какую-то околесицу. — Она моя боевая подруга, и вообще — я люблю Джейн!

— Любишь так любишь, мне-то что с того? — в конце концов, если эта супружеская пара любит игры с изменами и острыми ощущениями, то ему ли им мешать? Тем более, в таком случае к Сив можно будет ещё раз наведаться. — Итак, я помогаю тебе, ты помогаешь мне — вроде всё честно. Открывай темницу, пойдём спасать твою возлюбленную!

* * *

— Ну что, ты готов ответить за свои прегрешения? — грозно спросил Один, поднимаясь со своего трона. — Заводите его сыновей!

— Отец, я не виноват! — окончательно потерявшийся среди странно-знакомых лиц, Локи бросился к тем единственным, кого он узнал сходу. Его измученный разум пока пропустил информацию о детях, не рискуя подвергать себя очередному удару, ибо Локи точно знал — детей у него нет и не будет, об этом он позаботился заранее. — Мама, хоть ты ему скажи!

Взгляд Локи упал на сидящую рядом с Одином Фригг, и уже только за это он был готов простить этому миру все свои злоключения. Фригг, однако, материнские чувства проявлять не спешила.

— Да как ты смеешь называть меня своей матерью, о, лживое отродье великанши?! — Фригг в гневе встала со своего трона. — Ты, назвавший меня распутницей! Ты, убивший моего любимого сына!

— Не был, не участвовал, не привлекался! — машинально ответил Локи. — Кто бы это ни был, это не я!

Один подошел к Тору и отвесил ему звучный подзатыльник.

— За что?! — обиженно спросил Тор. — Я-то здесь причём?

— Я кого просил не бить Локи? Даже чуть-чуть! Посмотри, что ты с ним сделал! Болезному отшибло память! А что теперь нам делать? Мы уже скалу подготовили, змею отыскали, даже сыновей его схватили — и что теперь? Он ничего не помнит, а значит, и никакого смысла в этом теперь нет!

Локи содрогнулся, не понимая, зачем этим психам столь странный набор, но судя по их зловещим рожам — явно не для того, чтобы устроить весёлый семейный пикник в гористой местности вместе со змеёй.

— Да не бил я его! — воскликнул Тор и потом добавил уже гораздо тише: — Хотя очень хотелось…

— Ничего не понимаю! — возмутился Один, заглядывая им обоим в глаза. — И никто из вас не врёт, вот что самое обидное. И что нам теперь делать?

— Так, может, всё-таки его прикуём? — со своего места поднялась Скади, всем своим видом показывая, что она не прочь осуществить приговор лично. — Помнит, не помнит — в конце концов, он же бог лжи — может быть, он лжёт о том, что не лжёт?

— Парадокс лжеца невозможно решить с помощью формальной логики, — ответил Локи, которому внезапно стало уже абсолютно всё равно, что с ним будет дальше — лишь бы новых подробностей из его биографии не рассказывали. Судя по всему, его местная версия развлекалась, как могла, и Локи совершенно бы не удивился, если бы его обвинили бы ещё и в зоофилии. — Давайте уже закончим этот фарс, а? К скале, так к скале, только побыстрее, пожалуйста.

— Вот видишь, он и сам не против! — воскликнула Скади, потирая руки. — Заводите сыновей!

— Отставить сыновей! — зычно каркнул Один. — На кой Хель он нам такой нужен, Нидхёгг его побери? Ну, прикуём мы его к скале — и что дальше? С ним явно что-то не так, с этим надо разобраться, прежде чем мы сделаем то, что должны.

— А не то что? — на остатках боевого задора спросила Скади, но, наткнувшись на суровый взгляд Одина, быстро смолкла.

— Что, что… — Один, казалось, постарел сразу на несколько сотен лет. — Рагнарёка не будет, вот что!

* * *

Проскользнув вместе с Тором и его девушкой мимо Радужного Моста (Хеймдалля, к счастью, на месте не оказалось — вместо него стоял какой-то чернокожий верзила), Локи свернул немного в сторону и, взмахнув рукой, открыл тайную тропу за пределы Асгарда. То, что она вообще здесь оказалась, он расценил как несомненно добрый знак — по всей видимости, несмотря на все различия миров, некоторые вещи оставались неизменными. «Интересно, а у них тут тоже есть Рагнарёк? — мечтательно размышлял Локи, вспоминая, какая вкусная роль ему предстоит в будущем. — Хотя чего я спрашиваю, конечно же, есть! Как мир вообще может существовать без Рагнарёка! Вот бы ещё узнать, что, в таком случае, должен буду сделать я, дабы случайно не пропустить нужные события… У Тора спрашивать бесполезно, он и так на меня очень странно косится. Ну да ладно, что-нибудь придумаю!»

Погружённый в собственные мечты о том дне, когда он поведёт войско огненных великанов на Асгард, Локи и не заметил, как они вышли с другой стороны тропы.

— Ну, вот мы и на месте! — жизнерадостно воскликнул Локи, оглядывая безжизненную равнину. — Что делаем дальше?

— Вы — ничего! — ответил ему незнакомый голос, и из невидимости вышел целый отряд тёмных эльфов вместе с непонятной штуковиной. Главарь эльфов приставил к горлу девушки Тора нож и приказал им. — Бросайте оружие, иначе она погибнет!

Тор, скрипя зубами, отстегнул Мьёльнир, и взгляд главаря переместился на Локи.

— Теперь ты! Живо!

Пожав плечами, Локи быстро соорудил иллюзию себя самого (в последний момент подправив её с учетом здешних реалий), и оставив свою копию расставаться со своим небогатым арсеналом, сам под покровом невидимости начал подбираться к покойнику, посмевшему ставить условия богу Огня.

— Вот и хорошо, вот и славно, — главарь расслабился, отводя нож от шеи девушки, и презрительно рассмеялся. — Ох уж эти светлые силы! Ну ничего, теперь, когда Эфир у меня, от ваших жалких миров ничего не остане…

Договорить свою речь эльф не успел, захлебнувшись собственной кровью. Локи, подобравшийся к нему со спины, размениваться на предупреждения не стал и экономным движением перехватил ему горло. Тор ошарашенно смотрел на своего сводного братца.

— Крут, братишка!

— А то! — ответил ему Локи, уклоняясь от странных снарядов очнувшихся от ступора эльфов. — Ты бы помог, а?

Спустя один, не такой уж и большой отряд эльфов-самоубийц (а как ещё назвать существ, которые полезли на двух асов в полном расцвете сил?), Локи решил уточнить.

— Ну что, свою часть сделки я выполнил. Я пойду?

— Иди, — мирно ответил Тор, прижимая к себе плачущую Джейн. — И береги себя, брат.

Локи отмахнулся и поспешил скрыться на своей тропе. К возмущённому, орущему, нападающему Тору он уже давно привык. Видеть Тора благожелательно настроенным к нему, Локи? Нет уж, лучше поскорее вернуться домой, лишь бы не видеть этот кошмар.

* * *

— И что нам с тобой теперь делать? — обречённо спросил Один, услышав незамысловатую историю Локи. — О множественной вселенной я размышляю только после второй бочки, и единственное, к чему я за все эти годы пришел — это к тому, что она существует! Как мы теперь устроим Рагнарёк, скажи мне на милость?

— А зачем он вам вообще? — спросил Локи и наткнулся на недоумевающие взгляды всех присутствующих. — Вы же вроде как почти все там умрёте, разве нет?

— Ты не понимаешь… — Тор, неожиданно серьёзный, почесал себе затылок. — Это начало и конец, змея, кусающая себя за хвост, единственная цель, которая того стоит. Тебе ли не знать, в конце концов, именно ты у нас одно из главных действующих лиц. Ты поведёшь войска в бой и умрёшь от рук Хеймдалля, убив его перед своей смертью. Твой сын, огромный змей, станет причиной моей смерти, — мечтательно протянул Тор. — Но я всё-таки смогу его убить. А ещё…

— Мой сын — гигантская змея?!

— Ну да, а ещё из твоего семени родилась Хель, наполовину человек, наполовину скелет, а так же Фенрир — гигантский волк. А, ну ещё близнецы Нари и Вали.

— Тоже какие-то животные?

— Да нет, нормальные асы, — успокоил его Тор.

— Чувствуется, в моей семье их не очень любят, — съязвил Локи, думая о том, что его здешняя версия не очень разборчива в сексуальной жизни.

— Ах, да! — продолжил Тор, припоминая ещё кое-что. — Ты превратился в кобылицу и родил восьминогого коня, его, кстати, Слейпнир зовут. Локи? Локи?!

Тор с ухмылкой посмотрел на Локи, лежащего в глубоком обмороке на шкуре медведя. Сейчас он чувствовал себя отмщённым за все предыдущие годы разом.

* * *

Посреди пустыни под мирным фиолетовым небом и зелёным солнцем, мирно перебирая чёрный песочек, сидели двое.

— И чём ты вообще думал, когда рожал от коня?

— Ха! Один заставит, ещё и не такое сделаешь! Если бы ты ещё знал, как мы Мьёльнир обратно отнимали… — его собеседник ощутимо вздрогнул. — Ладно, не буду вдаваться в излишние подробности. Ну что, расходимся обратно?

— Ну, давай, — Локи кивнул, а потом неуверенно продолжил. — Мы ведь ещё встретимся? Или тебя по возвращению тут же прикуют к скале?

— Да не волнуйся ты, в конце концов, мы же боги хитрости! Что, думаешь, не выкручусь? Ну и вообще, я тут подсмотрел в твоём мире некоторые идейки, так что торжественное приковывание к скале откладывается — я должен опробовать это в жизни.

— Пожалуй, я не хочу знать, что именно ты у нас узнал, — хмыкнул Локи. — Ладно, до встречи!

— Счастливого Рагнарёка!

* * *

— Локи!!! — под небом Асгарда вновь раздался вопль Одина, и Локи прибавил шаг — попадаться под горячую руку верховному асу ему совсем не хотелось. — Поймаю — убью!

Наконец-то он вернулся домой.