Злонамеренный обман (джен)

Золотистые лучи заходящего солнца струились в окно, озаряя каменные стены оранжевым светом. Чисто черная кошка с яркими зелеными глазами лениво растянулась на кровати, глядя, как ее хозяйка расхаживает по комнате взад-вперед.

Но Констанс ничего этого не замечала. Ее разум был занят совсем другим, и даже куча непроверенных эссе не могли отвлечь ее от событий прошлого и нескольких предыдущих дней. Стук в дверь резко вывел ее из задумчивости.

— Констанс? — Констанс вздохнула, рассеянно скользнув взглядом по своей пижаме.

— Входите, директриса, — пригласила она.

Мисс Кэкл вошла, неся с собой поднос с едой.

— Я просто не могу на это смотреть! Вы снова пропустили ужин!

— Это очень предусмотрительно с вашей стороны, директриса, но я действительно не голодна.

— Вы не ели весь день, Констанс! И не выходили из своей комнаты. Впрочем, не поймите меня неправильно, я рада, что вы отдыхаете, но хоть раз-то вы должны поесть!

— Ладно, ладно. Я съем чего-нибудь, — решила не спорить с начальницей Констанс. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Завтра мне нужно будет покинуть замок. Я должна кое-что сделать и улечу завтра, прямо с утра.

— Но вы не можете никуда лететь, Констанс! Ваши ребра еще не исцелились! Вас, вероятно, все-таки контузило!

— Со мной все в порядке и я действительно должна лететь. Я не успокоюсь, пока не решу эти дела.

— Что может быть такого срочного, что вам непременно нужно лететь завтра, рискуя своим здоровьем?!

— Пока что я не могу этого вам сказать.

Амелия вздохнула.

— Констанс, я не…

— И тем не менее. Мисс Кэкл, я знаю, что вы были очень терпеливы ко мне все эти четырнадцать лет, что я здесь работаю, и у вас есть десятки вопросов, которые вы хотели бы задать обо мне и о моем прошлом. Я также понимаю, что вы держали все эти вопросы при себе, за что я вам бесконечно благодарна. Я пока что не готова об этом говорить, по крайней мере пока сама до конца все не выясню. Я должна найти несколько недостающих кусочков, и тогда, обещаю, что все расскажу. Вы заслуживаете предельной честности за все то, что сделали для меня. — Констанс опустила голову, не в силах встретиться с директрисой взглядом.

Амелия выглядела несколько ошеломленной. Она никогда не слышала, чтобы ее заместительница говорила нечто подобное, и тем более, чтобы обещала честно рассказать о своем прошлом. Правда за эти долгие годы мисс Кэкл не раз задавалась вопросом, откуда Констанс пришла в ее школу, и в конце концов выяснила, что та училась в колледже ведьм, под опекой Хекети Метлы. Директриса замечала, что ее заместительница скрывает и многое другое, но никогда не спрашивала ее об этом уважая право Констанс на частную жизнь.

— Хорошо, — в который раз вздохнула Амелия. — Только пожалуйста, будьте осторожны. Летите как можно ниже и почаще делайте остановки.

— Конечно. Спасибо за понимание. Я непременно все объясню, когда вернусь.

Амелия кивнула.

— Тогда вам понадобятся силы. — Она кивнула на поднос с едой. — Вам, ко всему прочему, не хватает только низкого уровня сахара в крови!

— Очень хорошо. Спасибо.

Амелия повернулась, чтобы уйти, чувствуя, что пока ее заместительница не вернется, будет страшно переживать.

— Ох, и Констанс! Милдред хотела видеть вас. — Констанс выглядела слегка виноватой. — Я не понимаю, почему вы не поговорили с ней с утра, когда она проснулась. Учитывая то, что вы пережили и то, что она сделала для школы. Вы же знаете ее. Девочка не понимает, почему вы нормально не поговорили с ней и думает, что сделала что-то неправильно.

— Она все сделала хорошо. Завтра я непременно объясню ей это. Мне действительно стоило первым делом сделать это.

* * *

Едва над холмами забрезжил рассвет, Констанс стояла в комнате, одетая в свое обычное черное платье, шляпу и дорожный плащ. Она взяла со своего стола два флакона, в котором было зелье бодрствования. Учитывая то, что нынешней ночью она не сомкнула глаз, это зелье было просто необходимо принять перед полетом на метле. Констанс аккуратно убрала зелье в сумку, зная, что позже оно непременно понадобится, прихватила книгу, на прощание почесала за ушами Моргану и растворилась в воздухе.

Появившись в комнате Милдред, Констанс отметила, что девочка еще спит, и судя по всему видит сны. Она тихонько положила книгу на прикроватную тумбочку. На этот раз это была «Маленькая принцесса». Затем учительница наклонилась и поправила сползшее одеяло, чтобы Милдред не замерзла. Девочка заворочалась, что-то пробормотав во сне. Не желая ее будить, Констанс отдернула руку и отступила в темноту комнаты. Дыхание Милдред участилось, глаза были плотно закрыты, а на лбу залегла неглубокая морщинка. Чуть дрожа, она неосознанно вцепилась в край одеяла.

— Нет, — невнятно бормотала она. — Не надо… пожалуйста… Не мучайте ее!

Констанс снова шагнула вперед и слегка коснулась пальцами лба Милдред, прогоняя ненужные кошмары. Вскоре дыхание девочки выровнялось, а мышцы расслабились. Да, Констанс действительно нужно было поговорить с девочкой. Она явно не очень хорошо справлялась с последними событиями. Немного постояв рядом с кроватью, чтобы убедиться в том, что сон ученицы спокоен, Констанс вновь растворилась в воздухе и появилась во дворе. Она взяла свою метлу и приказав ей парить, элегантно села на нее. Повесив сумку на конец метлы, Констанс по-привычке выпрямилась, но тут же охнула от боли, которой отозвались ее ребра на резкое движение. На них все еще красовались синяки и раны, но она не могла больше ждать, когда они окончательно заживут. Констанс сделала глубокий вдох, снова выпрямилась, только на этот раз более осторожно и взлетела, исчезая в утреннем тумане.

* * *

Амелия наблюдала за своей заместительницей из окна своей спальни, едва не кинувшись к ней, когда заметила на лице Констанс гримасу боли. Директриса не понимала, почему ей понадобилось лететь именно сегодня. Почему нельзя было отложить это на пару недель, пока травмы окончательно не заживут? Амелия чувствовала, что не знает всего, что произошло в большом зале несколько дней назад, но непременно собиралась это выяснить.

Милдред проснулась от звука школьного колокола. Она никогда не могла понять, почему им нужно просыпаться в столь ранний час, да еще и в выходные дни. Девочка зарылась в одеяло, наслаждаясь темнотой и теплом, и начала было снова засыпать, как громкий стук разбудил ее.

— Милли? Милли, проснись, ты пропустишь завтрак! — будила ее Мод. — Милли!

— Ладно, ладно, я встаю, — пробормотала Милдред. Она слышала, как Мод удаляется по коридору. Вздохнув, девочка потерла глаза и потянулась, чтобы погладить Табби, который сонно мяукнул в ответ. Затем она потянулась за стаканом воды, который стоял на прикроватной тумбочке и увидела книгу. Книга была явно не ее. Взяв ее в руки, Милдред сообразила, что это одна из книг Х-Б. Но почему она оставила книгу, не поговорив с ней? Милдред почувствовала легкое разочарование, ведь она так хотела поговорить с учительницей…

«Маленькая принцесса» — значилось на обложке книги. Милдред смутно помнила, что был фильм с таким названием, который она когда-то видела. Возможно, ей стоит начать читать сразу после завтрака? Учитывая все события, которые произошли в последние несколько дней, у девочки не было никакого желания заниматься сейчас домашними заданиями. Положив книгу обратно на тумбочку, она заметила лист бумаги, торчащий из-под обложки. Любопытство взяло верх, и девочка вытащила его. Развернув бумагу, она сразу же узнала аккуратный почерк мисс Хардбрум.

Милдред!

Я должна извиниться перед тобой за то, что не рассказала все должным образом. Я много думала и совершенно не знаю, что тебе сказать, так как и сама толком в этом не разобралась. Ты, безусловно, заслуживаешь объяснений, после всего того, что ты сделала для школы и для меня. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Сегодня я покинула школу, чтобы найти эту недостающую информацию, и когда я вернусь, мы непременно поговорим. Я хочу, чтобы ты поняла, я никогда не смогу по достоинству отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. Ты проявила истинное мужество и верность.

Я подумала, что пока меня не будет, ты можешь начать читать новую книгу. Это фееричная история о преодолении трудностей и вере в то, что тебе крайне близко. Надеюсь, что книга тебе понравится.

Мисс Хардбрум.

Прочитав письмо, Милдред ненадолго задумалась. По крайней мере, там были ответы на некоторые ее вопросы. Вздохнув, девочка нехотя вылезла из-под одеяла и принялась собирать свою одежду.

— Констанс Хардбрум хочет видеть Хекети Метлу.

— Одну минуточку. — Офицер вышел из приемного помещения через заднюю дверь.

Констанс несколько раз глубоко вздохнула, чтобы в который раз за это утро взять себя в руки. Она никогда не думала, что когда-нибудь сама будет искать встречи со своей бывшей учительницей, и не могла совладать с дрожью в руках. После очередного вдоха ей все-таки удалось немного успокоиться.

— Мисс? — Констанс снова переключила свое внимание на офицера.

— Я вас слушаю?

— Вам дали разрешение на короткое свидание. Она заключена в зоне повышенной безопасности, поэтому вам надо будет заполнить кое-какие бумаги. Продолжать?

— Да, пожалуйста.

— Тогда следуйте за мной.

Охранник толкнул тяжелую дверь, которая едва не загудела, открывшись с неприятным скрипом. Констанс заглянула внутрь и увидела длинный коридор, заполненный камерами. Каждую камеру отделяла от посетителя толстая решетка, и такое же толстое стекло.

— Как я уже говорил, она находится в зоне повышенной безопасности. Мы не выпускаем ее из-за решетки и не пускаем никого туда. Это стекло магическое и своими свойствами напоминает барьер, который невозможно сломать ни физически, ни магически. Не подходите к барьеру слишком близко, иначе вас может ударить магической молнией. Заключенная будет слышать все, что вы говорите и вы будете слышать все, что говорит она. Если вам понадобится помощь, просто нажмите тревожную кнопку, и офицеры, находящиеся снаружи, придут вам на помощь. Все понятно?

— Да, спасибо.

— Мне нужно взять вашу метлу, шляпу, сумку и плащ, пока вы будете здесь. Это всего лишь меры предосторожности…

— Да, я понимаю.

Констанс передала офицеру сумку и метлу, а затем сняла с себя шляпу и дорожный плащ, почувствовав себя без него несколько неуютно.

— Очень хорошо, — кивнул офицер.

Стоя на месте, Констанс затаила дыхание и сжала руки в кулаки.

— Мисс, с вами все в порядке? Вы уверены, что хотите продолжить?

— Да, я уверена. — Констанс подняла голову, расправила плечи и вошла в дверь, которую охранник придерживал для нее. Офицер повел ее по коридору, мимо нескольких пустых камер, к самой последней, располагающейся в конце коридора. Вглядевшись внутрь, Констанс встретилась с холодным, немигающим взглядом бывшей учительницы. При виде Констанс, на тонких губах Хекети появилась ухмылка.

— Я должен находиться снаружи. Позовите меня, когда закончите.

— Спасибо, — ответила Констанс, не спуская глаз с мистрис Метлы. Она слышала шаги офицера, удаляющиеся по коридору, а потом лязг закрывающейся двери.

— А я все думала, когда же ты придешь? — высокомерно усмехнулась Хекети.

— И что заставило вас думать, что я вообще приду?

— Я хорошо знаю тебя, Констанс Хардбрум. Ты никогда не успокоишься, зная только половину правды. Тебе непременно нужно знать все, ты слишком любопытна.

Констанс не ответила. Она тоже неплохо знала Хекети Метлу. Хекети необходимо было чувствовать свое превосходство, и ей нужно было подыграть, чтобы хоть что-нибудь узнать. Констанс опустила взгляд в пол. Она услышала шаги и вскинула голову, увидев, что мистрис Метла подошла подошла вплотную к разделяющему барьеру. Констанс выпрямилась, но сделала это слишком быстро. Ребра отозвались резкой болью. Она сдержалась, чтобы не застонать, он от взгляда Хекети не ускользнула гримаса боли, отразившаяся на ее лице.

— Больно, Констанс? — злорадно улыбнувшись, спросила она, наслаждаясь даже мимолетным страданием бывшей ученицы. — И как там дорогая Милдред Хаббл? Несносная девчонка, которая позволила себе бросить мне вызов, не послушавшаяся меня! — с пальцев мистрис Метлы посыпались искры, а глаза сверкнули такой яростью, что Констанс невольно порадовалась, что их с бывшей наставницей разделяет магический барьер. В голове пронеслась идея, и она приняла решение соврать. Эта ложь, касаемая недавних событий, непременно обрадовала бы мистрис Метлу, и тогда, возможно она рассказала бы правду. Констанс отодвинулась подальше от барьера, а заодно и от бывшей учительницы. Она, наконец, отпустила всю злость, боль и обиду, которую годами держала в себе. Ее слегка трясло, дыхание стало прерывистым, а глаза наполнились слезами.

— Отвечай на мой вопрос! — властно приказала Хекети.

Констанс медленно повернулась к ней, и та, увидев слезы в глазах бывшей ученицы, улыбнулась еще шире.

— Милдред… — Констанс несколько раз вздохнула, перед тем, как продолжить. Несмотря на то, что ее слова были неправдой, эмоции, которые отражались на ее лице, были очень реальными. — После… после того, как девочка победила вас… она упала без сознания…

Глаза Хекети сверкнули неподдельной радостью, и Констанс буквально замутило от того, что кто-то может радоваться несчастьям маленькой девочки.

— И? — поторопила она.

— И… Она так и не пришла в сознание. Она… она умерла вчера вечером. — Если бы Констанс не была так расстроена, она бы непременно рассмеялась над шокированным выражением лица своей бывшей наставницы.

Когда первое удивление прошло, Хекети засмеялась.

— Хоть какие-то хорошие новости! Жаль, конечно, растраченного впустую таланта, однако девчонка это заслужила. Никто не смеет игнорировать мои предложения!

Констанс пришлось отвернуться, чтобы справиться с тошнотой, которую вызывала у нее эта жестокая женщина, которая искренне радовалась смерти девочки. Нельзя было терять самообладания, иначе ее визит сюда окажется напрасным.

— Вы сказали, что это вы забрали ее.

— Хммм?

— Вы знаете, что я имею в виду, мистрис Метла! Прямо перед тем, как ударить меня проклятием, вы сказали, что это вы забрали ее.

На лице Хекети вновь заиграла отвратительная усмешка. Она наслаждалась каждой секундой этого разговора.

— Да, я так сказала, ну и что?

Четырнадцать лет назад.

— ТЫ — ЧТО?!

Восемнадцатилетняя Констанс вздрогнула от рева своей наставницы, но знала что ей лучше ответить на вопрос.

— Я… Я не могу попробовать это зелье, потому что оно содержит некоторые ингредиенты, которые могут повредить… Я беременна.

В следующее мгновение девушка оказалась на полу, а ее лицо буквально горело от двух тяжелых ударов.

— ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛА, ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА, ПОЙТИ И ЗАБЕРЕМЕНЕТЬ БЕЗ МОЕГО РАЗРЕШЕНИЯ?

Констанс попыталась встать с пола, но ребра отозвались резкой болью, и она снова упала. Наставница наклонилась к ее уху.

— Ты понимаешь, что это конец твоего образования? Ты только что из-за глупости разрушила свою жизнь, девочка! Теперь ты никогда не раскроешь свой потенциал. Ты такая же, как и остальные никчемные студентки в этом заведении, ты никогда не сможешь стать великой ведьмой! — Констанс больше не могла сдерживаться. Из ее глаз закапали слезы и она страшно боялась, но не за себя. — И что же за мальчик посмел подойти к тебе? С кем ты совершила этот отвратительный акт?

Девушка молчала. Как бы сильно она не боялась мистрис Метлу, она не хотела навлекать ее гнев на кого-то другого. Хекети издала яростный рык, а затем развернулась и ушла. Констанс повернулась и застонала от сильной боли в ребрах. Внезапно кто-то схватил ее за волосы и резко заставил принять сидячее положение. Ее голову запрокинули назад и она ощутила, как приторно сладкая жидкость струйкой течет в ее горло. Констанс стала задыхаться, но Хекети не выпускала ее до тех пор, пока она не проглотила зелье. Она снова оказалась на полу, пытаясь убедить свои легкие снова начать работать и насыщать организм кислородом. Как только ей удалось сделать несколько вдохов, Констанс почувствовала себя лучше, но точно зная, что сейчас должно было случиться. Она прекрасно знала, что это за зелье. Констанс насильно пичкали этим зельем около одиннадцати лет, и она знала, что не сможет остановить его последствия.

— Помнится, я задала тебе вопрос, Констанс. От кого ты беременна?!

Хотя Констанс изо всех сил пыталась промолчать, ее рот раскрылся и она начала говорить.

— Роуэн Нигтларк.

— Этот идиот с постоянной улыбкой на лице, специализирующийся в астрономии?!

— Да.

— Как долго?

— Простите?

— Как долго ты встречаешься с этим мальчиком?

— А… год.

Этот ответ заставил Хекети Метлу снова дать ей пощечину.

— Год! Ты целый год общалась с представителем мужского пола!

— Да, мистрис Метла.

Констанс проклинала зелье правды, которое заставляло ее отвечать и на риторические вопросы.

— Ну, девочка моя, теперь не жалуйся.

Наставница снова ударила ее, только на этот раз Констанс не удалось правильно сгруппироваться перед падением. Ее голова ударилась о пол, и окружающий мир померк. По полу медленно растекалась лужа крови…

* * *

Несколько месяцев спустя.

Констанс прорывалась сквозь туман, взбираясь на казалось бы, нескончаемую высоту, в поисках своего сознания. Она чувствовала себя крайне обессиленной, чувствовала боль и одновременно смущение. Констанс могла слышать, как кровь стучит у нее в ушах. С губ сорвался стон, прежде, чем она смогла его остановить. Она попыталась открыть глаза, но окружающий мир был тусклым и размытым. Потребовалось несколько попыток, прежде чем она смогла нормально видеть. Сразу же после этого пришли воспоминания. Паника. Боль. Мистрис Метла… Констанс вспомнила, как рожала, испытывая невыносимую боль. Но где был ее ребенок? Где сейчас находилась та девочка, которую она девять месяцев носила под сердцем? Паника охватывала ее все больше и больше, но она не могла ничего сделать, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ее голос охрип от криков, и она едва могла приподнять руку на несколько дюймов. Снова закрыв глаза, Констанс припомнила события двух последних месяцев. Как заболела на последних месяцах беременности и практически была прикована к постели. Вспомнила постоянную тошноту и слабость. И вспомнила постоянные наказания за то, что ей так плохо.

— Ты жалкая девчонка, совсем ни на что не способная…

— Вот что случается, когда начинаешь встречаться с мальчиками…

— Ты теряешь свой потенциал, ты ничего не стоишь сейчас…

— Отвратительно, абсолютно отвратительно…

Наказанием служили не только грубые слова. Несмотря на состояние девушки, мистрис Метла, как и раньше, применяла к ней физическое насилие. Не было никого, к кому Констанс могла обратиться за помощью. Роуэн, который, как она думала, по-настоящему любил ее и был в восторге от беременности, бесследно исчез, оставив ее саму разбираться со своими проблемами. Другие учителя не поверили бы ей, если бы она попыталась рассказать им о том, что происходит и попросить о помощи, да и все они, если быть честной, побаивались Хекети. Констанс не могла обратиться и за медицинской помощью. У нее не осталось родственников и друзей… Никого.

Хлопнувшая дверь заставила ее отвлечься от своих воспоминаний и снова открыть глаза.

— А, у тебя наконец-то хватило совести проснуться? Какое же ты никчемное и ленивое существо!

Взгляд Констанс наконец-то сфокусировался на говорившей, хотя она и без этого прекрасно знала, кому принадлежит этот голос, и знала, что он будет преследовать ее вечно. У нее совершенно не осталось сил, все, чего она хотела, это снова потерять сознание, отправившись в приветливый мрак небытия. Но еще больше ей хотелось узнать, где ее ребенок. Она страстно желала увидеть свою девочку.

— А… где… — Констанс замолчала, не в силах сказать что-то еще.

— Где что, Констанс? — ухмыльнулась Хекети. — Где это свидетельство твоего позора?

Не в состоянии даже кивнуть, Констанс подняла умоляющий взгляд на наставницу.

— Я скажу тебе, Констанс. Твой ребенок мертв. Ты даже не смогла нормально родить! Ты даже этого не смогла сделать правильно! Твоя слабость и неспособность ни к чему, убили твоего ребенка.

Констанс почувствовала, как ее сердце разрывается на части. Она чувствовала, как он шевелится внутри нее, любила его. Она делала все, чтобы защитить его, и никогда не допускала, чтобы разъяренная мистрис Метла ударила ее по животу, и старалась угождать наставнице, чтобы избежать наказаний. И после всего этого… Все было зря. Все это было слишком для молодой девушки. Она проиграла борьбу за свое сознание и снова погрузилась в темноту…

Наши дни.

— Скажите мне, что вы имели в виду?

— Я имела в виду то, что сказала.

— Но как? Моя дочь мертва и похоронена. Как вы могли забрать ее?

— Ах, я вижу, что ты в некотором замешательстве? — неприятно ухмыльнулась Хекети. — В прошлом, я возможно… ввела тебя в некоторое заблуждение… сказав, что твоя дочь умерла при родах.

Констанс побледнела. Нащупав стул позади себя, она оперлась на него, стараясь восстановить участившееся дыхание. Ее глаза были широко раскрыты, окружающая комната кружилась… Констанс понятия не имела, сколько времени пробыла в таком состоянии. Ее больше не заботило то, что ее бывшая учительница сможет прочитать ее эмоции. Что еще может сделать с ней эта женщина после всего того, что уже сделала? Внезапно она в полной мере осознала, что ее ребенок не умер. Но где он сейчас? Констанс подняла глаза, полные гнева и боли на свою бывшую учительницу, которая холодно смотрела на нее.

— Где она? Что вы сделали с моей дочкой? — Констанс дрожала, но точно не знала от чего — от гнева или от шока.

Хекети явно наслаждалась этим состоянием своей студентки, и решила раскрыть свой самый главный секрет, который окончательно уничтожит Констанс Хардбрум. Она это заслужила, за то, что сбежала и спряталась в этой жалкой школе, так до конца и не раскрыв свой потенциал.

— Я не могла позволить тебе оставить ее. Ты бы посвятила ей все свое свободное время и никогда бы не достигла таких высот. Ты не смогла бы продолжать учиться и превзойти своих одноклассников. Как бы ты жила по моим стандартам с плачущим младенцем на руках? Это было невозможно и мне пришлось избавиться от ребенка. Я подделала документы об усыновлении и отдала ее паре, которая страстно хотела иметь ребенка. Тошно было на них смотреть! Я не могла сказать тебе этого, потому что встав на ноги, ты бы непременно попыталась вернуть ее. Нет, ты должна была поверить, что девчонка умерла при родах. За несколько месяцев до ее рождения я начала давать тебе наркотик. Нельзя было, чтоб ты увидела ее живой, и это решило проблему.

Мозг Констанс не выдерживал. Мысли и воспоминания смешались, бешено вращаясь в голове и она по-прежнему держалась за стул, не доверяя своим ногам.

— Но я же сама похоронила ее. Я опустила гроб в землю…

— Единственное, что было в том гробу — это несколько камней, глупое ты создание! Я надеялась, что после похорон ты наконец-то перестанешь хандрить и вернешься к учебе. Ведь твое жалкое состояние не способствовало раскрытию потенциала!

— Я была расстроена!

— Ты была жалкой! Позволила эмоциям взять верх над разумом!

— Где она? Где моя дочь? — рявкнула Констанс дрожа от ярости.

Хекети снова ухмыльнулась. Это был тот момент, который будет скрашивать ее жизнь за решеткой. Та самая тайна, которая окончательно уничтожит Констанс.

— Что я спросила у тебя в большом зале школы Кэкл, когда ты попыталась пойти против моей воли?

Констанс напрягла память, пытаясь вспомнить. У нее ничего не получилось. Сотрясение мозга все-же повлияло на ее память.

— Я не знаю… Не помню.

— Вспоминай!

Констанс немного наклонилась вперед, обхватив рукой больные ребра. Она больше не могла играть в эти жестокие игры с Хекети Метлой. Все, что ей нужно было, это последний кусочек информации, и ей нужно было продержаться еще немного.

— Почему бы вам не напомнить мне? — спросила Констанс с ноткой сарказма в голосе.

Хекети несколько мгновений смотрела на нее, наслаждаясь эмоциональным состоянием молодой женщины.

— Я спросила, смотрела ли ты когда-нибудь по-настоящему на Милдред Хаббл…

Ноги Констанс не выдержали и она медленно сползла по стенке. У нее перехватило дыхание и она не могла вымолвить ни слова, а только продолжала неотрывно смотреть на мистрис Метлу.

— Да-да, это именно она. Та самая девочка, которая жила в замке Кэкл. Это довольно поэтично, правда, выяснить личность своей дочери после того, как она умерла?

Констанс не могла больше терпеть. Она вскочила на ноги, и бросилась прочь от этой камеры, по коридору к двери, желая как можно дальше оказаться от этого зла, заключенного в клетку. Достигнув двери и подергав ручку, Констанс поняла, что она заперта. Постучав по стеклу, она увидела охранника, который заметив ее, снял блокировку. Едва дождавшись, когда дверь откроется, Констанс выскочила оттуда, и опустилась на колени, слыша, как дверь вновь закрылась за ней.

— Мисс? Вы в порядке? — Офицер, который разрешил ей свидание, обеспокоенно смотрел на нее. — Мисс, вам нужна помощь? Что случилось? — Констанс больше не могла сдерживаться, и ее вырвало. — Я, пожалуй, вызову медика, — решил охранник.

Он встал и намеревался было уйти, но Констанс схватила его за руку.

— Нет, не нужно, — выдохнула она. — Я не больна, мне просто нужна минутка, чтобы прийти в себя.

— Простите, мисс, но вы очень плохо выглядите и у вас явные проблемы с желудком…

Констанс указала рукой на пол и тот мгновенно очистился.

— Уверяю вас, со мной все в порядке. Вы не могли бы вернуть мою шляпу, сумку, метлу и плащ? Мне нужно идти.

— Но вы не можете лететь в таком состоянии! Это небезопасно.

Констанс с трудом поднялась на ноги.

— Я не собираюсь лететь сразу. Через несколько минут все будет в порядке. А сейчас, не могли бы вы вернуть мои вещи?

Офицер внимательно посмотрел на нее, а затем налил из стоящего на столе графина стакан воды.

— По крайней мере выпейте немного воды, пока я схожу за вещами.

Констанс посмотрела на мужчину взглядом, который она приберегала для учениц, бегающих по коридору, но офицер встретил его без всякого страха.

— Ну хорошо, — сказала наконец Констанс, беря стакан, и офицер исчез. Она сдержала обещание и отхлебнула немного воды, и обнаружив, что действительно хочет пить, залпом осушила его. Вскоре вернулся офицер, неся ее вещи. Констанс надела шляпу и застегнула на плечах плащ.

— Могу я спросить, зачем вы искали встречи с ней? Разве после того, что она устроила в школе вы хотите видеть ее?

— Просто не спускайте с нее глаз, ладно? Это очень жестокая и находчивая женщина, и она сделает все, чтобы получить желаемое. Ни на секунду не доверяйте ей. — Подхватив сумку и метлу, Констанс благодарно кивнула. — Спасибо за воду, — добавила она, а затем развернулась и пошла на выход.

* * *

Выйдя на улицу, Констанс бездумно пошла вперед, толком не выбирая направления. В голове вертелся целый рой разных мыслей. Что ей теперь делать? Весь ее мир только что поставили с ног на голову, вывернули наизнанку. У нее была дочь, и она была живой. И этой дочерью оказалась Милдред. Милдред Хаббл. Констанс сейчас не могла вернуться в школу. Она просто не могла сейчас совладать со своими эмоциями и контролировать себя.

Порыв холодного ветра ударил ее в лицо, немного приведя в чувство. Констанс поняла, что просто обязана что-то сделать. Ей нужен был план. Констанс Хардбрум никогда не теряет контроля и точно знает, как поступить. Ей просто нужно успокоиться и начать мыслить рационально. Заметив в нескольких шагах от себя скамейку, Констанс присела, по-привычке выпрямив спину, сложив на коленях дрожащие руки и стала вдыхать и выдыхать, пока ей не удалось немного успокоиться.

«И правда, — думала она, — что теперь делать? Я не могу пока вернуться в школу. Чего я собственно, хочу от этой ситуации? Моя дочь… Сердце подсказывает, что я хочу узнать ее не только как ученицу, но и как человека. А это означает, что я должна обо всем рассказать ей. Но у нее уже есть семья. Добрые люди, которые приняли ее и научили быть хорошим человеком. Люди, которых она наверняка любит. Могу ли я разрушить это? Навредить ее приемной семье? Но я не могу просто забыть обо всем…»

И тогда к ней пришло решение.

«Я должна поговорить с приемными родителями Милдред, — поняла Констанс. — Выслушать, что скажут они. Если они не захотят посвящать девочку в это, я оставлю школу Кэкл и позволю ей спокойно завершить образование. Я просто не смогу находиться там рядом с ней, держа ее в неведении. Мое сердце просто не выдержит такого. Если же ее родители согласятся… Вот тогда я и подумаю, что с этим делать.»

План был составлен и надо было отправляться в путь.

Стоя у двери скромного, но красивого коттеджа, Констанс пыталась набраться смелости и постучать. Адрес родителей Милдред буквально въелся ей в память, ведь Констанс довольно часто приходилось писать им письма сообщая о различных проступках и триумфах Милдред, а потом и объяснять, что произошло за эти последние несколько месяцев. Но как же начать разговор? Прежде чем смелость окончательно покинула ее, Констанс, собравшись с духом, постучала. Через пару минут дверь открылась и на пороге появилась женщина в ярко-голубом платье, с распущенными рыжими волосами и улыбкой на лице. Она была полной противоположностью Констанс. Она внимательно посмотрела на посетительницу и вежливо спросила:

— Да? Чем я могу помочь?

— Элис Хаббл?

— Да…

— Меня зовут Констанс Хардбрум. Я заместитель директора академии ведьм мисс Кэкл.

— Боже мой! Что-то случилось с Милдред? Она в порядке? Мисс Кэкл сообщила, что она нормально себя чувствовала после встречи с той женщиной…

— Успокойтесь, миссис Хаббл! — Констанс подняла руки, стараясь успокоить разволновавшуюся женщину. — Могу вас заверить, что Милдред прекрасно себя чувствует и находится в полной безопасности.

— Тогда почему… Простите, я не хочу показаться невежливой, но никто из школы не посещал нас прежде.

Констанс опустила взгляд в землю.

— Это довольно сложно объяснить… Ваш муж здесь?

— Да, он в саду. Ммм… проходите, я приготовлю чай. Может быть Милдред что-то натворила? У нее неприятности? Я знаю, что она часто попадает в беду, но всегда справляется. Она…

Констанс улыбнулась, понимая, от кого Милдред научилась так лепетать.

— Милдред не влипала ни в какие неприятности, и могу сказать, что она замечательный человек. У нее очень доброе сердце, а за последние несколько месяцев она добилась значительных успехов в учебе.

Миссис Хаббл улыбнулась.

— Она особенная. Я всегда так думала, — ответила она, показывая Констанс дорогу. Вскоре они достигли светлой и уютной кухни. На подоконнике стояли цветочные горшки, а вокруг витал запах свежей выпечки. Где-то негромко работало радио. — Присаживайтесь, мисс Хардбрум, а я позову Джека, — сказала миссис Хаббл и вышла через заднюю дверь.

Воспользовавшись этой паузой, Констанс попыталась решить, с чего начать разговор и как это все объяснить. Она слышала тихие голоса, доносящиеся из глубины сада. Несколько секунд спустя дверь снова открылась и миссис Хаббл снова вошла в кухню, ведя с собой крепкого высокого мужчину. Констанс встала.

— Мистер Хаббл?

— Да, это я.

— Меня зовут Констанс Хардбрум. — Констанс протянула руку для рукопожатия. Джек Хаббл поднял вверх руки, измазанные землей и улыбнулся.

— Лучше не надо, мисс Хардбрум. По крайней мере, пока я не вымою руки. — Он направился к раковине и принялся смывать с рук грязь, пока его жена готовила чай. Они оба закончили одновременно. Джек сел за стол, а Элис начала разливать по кружкам ароматный чай.

— Кусочек свежего пирога, мисс Хардбрум?

— Ах, нет, спасибо, миссис Хаббл, просто чай.

— Право же, мисс Хардбрум, меня терзает любопытство, почему вы здесь?

— С чего бы начать… — Констанс сделала глубокий вдох. — В личном деле Милдред говорится о том, что она ваша приемная дочь.

Элис и Джек в замешательстве переглянулись.

— Да, почти четырнадцать лет назад мы удочерили ее.

— А кто передал вам ее?

— Простите, но что происходит? Зачем вам нужно знать это? — спросил Джек.

Констанс глубоко вздохнула и собрала все свое мужество, чтобы сделать решительный шаг.

— Мое полное имя Констанс Энн Хардбрум.

Джек так и сидел с растерянным выражением лица, а Элис пораженно ахнула, поднеся руку ко рту.

— Вы…? — произнесла Элис.

— Да.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что все-таки происходит?

— Одну секунду. — Элис вдруг встала и выбежала из кухни.

— Элис…?

Через минуту Элис вернулась, неся бумагу, которую передала мужу. Взяв бумагу в руки, он бегло просмотрел ее.

— Это свидетельство о рождении Милдред, но как это связано… Постойте, вы ее генетическая мать?!

Констанс не могла ответить. Ее глаза начали наполняться слезами.

— Как давно вы знаете о том, кто она? — спросила Элис.

Констанс посмотрела на свои часы.

— Около двух часов.

— Но здесь сказано, что вы мертвы, — сказал Джек, кивнув на бумаги.

— Да, но это довольно длинная история.

— Тогда вам лучше начать рассказывать ее прямо сейчас, — заметил Джек. Конечно, он был довольно мягким человеком, но сейчас предметом обсуждения была Милдред, его маленькая девочка, и он был полон решимости сделать все, чтобы защитить ее.

Констанс начала рассказывать историю своей жизни. Раньше она не рассказывала этого даже Амелии, которую считала практически родственницей, а уж тем более ей не приходилось этого рассказывать двум посторонним людям, с которыми она познакомилась всего пять минут назад. Констанс старалась вести повествование отстраненно, будто рассказывала не свою жизнь, а историю какого-то другого человека, но тем не менее, к концу рассказа ее начала бить нервная дрожь.

Джек и Элис молча слушали ее, постепенно впадая в шоковое состояние. Они неосознанно вцепились в столешницу, крепко сжимая ее, пока костяшки пальцев не побелели.

— Мне очень жаль, — прошептала Элис.

Констанс подняла голову.

— Жаль?

— Никто не должен пережить того, что с вами произошло. То, что сделала эта женщина…

Констанс не знала, что и сказать. Подобная реакция просто застала ее врасплох. Никто никогда не жалел ее, да она и не допускала этого. Даже Джек смотрел на нее иначе, больше не чувствуя от нее угрозы. Констанс ожидала гнева, но семейство Хаббл искренне сочувствовало ей.

— И что теперь? Что вы хотите сказать Милдред? — спросил Джек.

— Это полностью зависит от вас. Вы воспитали Милдред хорошим человеком. У нее искреннее и доброе сердце, и она самая талантливая девочка, какую я когда-либо встречала. Вряд ли я когда-нибудь смогу отблагодарить вас за ту любовь и заботу, которую вы дали ей. Вы замечательные родители и если вы не захотите, чтобы я общалась с девочкой, я просто уйду. — В этот момент слезы наконец, закапали из глаз Констанс. Она больше не могла их сдерживать. — Простите пожалуйста. Могу я выйти в сад, чтобы подышать свежим воздухом?

— Конечно! В саду у пруда есть скамейка, — ответила Элис.

Констанс поблагодарила ее и вышла из кухни. Ей действительно нужно было время, чтобы восстановить контроль над своими эмоциями. Да и семейству Хаббл необходимо было время, чтобы переварить всю эту информацию. Было бы несправедливо ожидать от них мгновенного принятия решения, ведь они были так же потрясены, как и она сама. Еще недавно они считали, что биологическая мать их приемной дочери мертва и никогда не появится в их жизни.

Найдя скамейку, Констанс села. Она чувствовала себя совершенно обессиленной. Случилось много такого, к чему она оказалась абсолютно не готовой.

Констанс окинула взглядом сад. Это было очень красивое и спокойное место. Это был не один из тех садов, где все было ухожено и подстрижено. Этот сад был более диким, но ей он понравился именно таким. Внезапно Констанс заметила несколько грядок, рядом с которыми находился небольшой деревянный указатель. «Сад Милдред» — было написано на нем. Возле каждого кустика, растущего на этих грядках имелись белые метки с названием растений. Констанс подумала, что они, очевидно, нужны для того, чтобы помочь Милдред научиться распознавать растения, что несомненно, помогло бы ей на уроках. Родители Милдред действительно были замечательными людьми. Несмотря на то, что сами они не имели к магии никакого отношения, они все равно искренне пытались помочь девочке тем, чем могли.

Констанс откинулась назад и закрыла глаза, позволяя ласковым лучам солнца согреть свое лицо. Спустя несколько минут она услышала голос Элис Хаббл.

— Мисс Хардбрум? Вы в порядке?

Констанс открыла глаза и улыбнулась.

— Я в порядке, спасибо. И называйте меня Констанс, пожалуйста. Я просто восхищалась спокойствием вашего сада.

Джек улыбнулся.

— Это его радость и гордость, — пояснила Элис, улыбаясь мужу. — Может, останемся здесь, пока солнце еще не село?

Джек сходил на кухню и принес два стула для себя и для жены. Когда все расселись, Элис заговорила:

— Мы решили, что вы должны обо всем рассказать Милдред. Мы не можем скрывать от нее правду. Мы всегда были честными с ней и не хотим сейчас заводить какие-то секреты.

Констанс почувствовала себя так, будто с плеч свалился тяжелый камень. Глаза снова начали наполняться слезами.

— Я не… спасибо. А Милдред знает о том, что она приемная?

— Да, — ответил Джек. — Мы сказали ей, когда ее магия начала развиваться. Это было довольно странно, учитывая то, что мы не волшебники. Но она думает, что вы мертвы.

Констанс кивнула.

— Я понимаю.

— А она похожа на вас, — заметила Элис.

Констанс криво улыбнулась.

— Лучше не говорить ей этого. Я сомневаюсь, что ее это обрадует. Я ее самая нелюбимая учительница.

— Мы наслышаны, — хмыкнул Джек. — Но она говорит о вас с огромным уважением. А учитывая то, что вы обе недавно пережили, думаю, у вас появилась связь до того, как всплыла вся эта история. Я бы хотел поблагодарить вас за то, что заботились о ней, когда она была больна.

— Она тоже заботилась обо мне. Я уверена, что не выжила бы без ее заботы и мужества, когда она противостояла Хекети Метле, а я не смогла этого сделать. — Констанс посмотрела на сидящую напротив пару. Она видела на их лицах гордость, к которой примешивалась толика беспокойства. — Я не отниму ее у вас. Вы хорошие родители и она очень любит вас. Я бы никогда не смогла разрушить это.

Элис судорожно вздохнула и по ее щекам тоже покатились слезы.

— Спасибо, — сказал Джек.

— Когда вы собираетесь рассказать ей? — спросила Элис.

Констанс вздохнула.

— Я написала ей записку этим утром, до того, как покинула замок. После инцидента в большом зале она хотела видеть меня, но я, не зная, что происходит, несправедливо избегала ее. Я пообещала ей все объяснить после моего возвращения в замок. Но я не ожидала, что мне придется рассказывать ей нечто подобное. Не думаю, что будет честно по отношению к ней держать ее в неведении дольше, чем это необходимо, так что мне придется выполнить обещание, данное сегодня утром.

Элис кивнула.

— Да, она не понимает, когда люди не выполняют обещаний.

— Вы бы хотели присутствовать при этом разговоре?

Элис повернулась к мужу. У них, казалось, состоялся свой разговор без слов. Наконец, посмотрев на Констанс, Джек кивнул.

— Да, мы бы хотели присутствовать при этом разговоре, чтобы поддержать Милдред.

— Мы можем поехать после обеда. Вы останетесь на обед, Констанс?

— Но я не могу…

— Я не хочу вас обидеть, но вы через многое прошли этим утром. Вы очень бледны и у вас усталый вид. Сытная пища пойдет вам на пользу. Это был трудный день.

Немного подумав, Констанс уступила.

— Вы правы, спасибо за приглашение.

— И моя жена — превосходный повар!

— Джек! — запротестовала Элис. — Давайте выпьем еще по чашечке чая, пока я закончу готовить обед, а потом выгоним из гаража Бобо, чтобы доехать до замка. — Она встала и направилась по садовой дорожке к двери.

Констанс охватило внезапное воспоминание.

— Моя мама называет свой автомобиль Бобо, мисс.

Никогда раньше Констанс Хардбрум не приходилось ездить в машинах…

Сохраняя верность своим словам, Констанс последовала в машину, следом за Элис и Джеком Хаббл. В любое другое время она ни за что бы не села в одно из таких приспособлений, которые совершенно не могла контролировать. Перед выездом она еще раз приняла свое зелье. Первая бутылочка была выпита давным-давно, а ее действие успело выветриться, а день еще и не думал заканчиваться. Пока они ели обед, который Констанс признала довольно вкусным, ей нужно было продумать план действий. Было бы несправедливо сообщать Милдред такие новости в лоб, на глазах у всей школы. А девочки наверняка заинтересуются, почему родители одной из учениц приехали в школу. Было решено, что семейство Хаббл отправится в кафе Кози, пока сама Констанс отправится в замок и приведет Милдред. Правда перед этим Констанс хотела попросить у Амелии чай со сливками и кусочек чизкейка, чтобы немного расслабиться и пережить этот день.

Сидя в машине и глядя в окно, Констанс попыталась привести свои мысли в порядок. Сегодня ей пришлось изрядно, понервничать. Сперва, когда она узнала, что ее дочь жива, а потом и то, что ее дочь — это Милдред. Кроме того, она обещала рассказать историю своей жизни, которую столько лет держала в тайне, еще и директрисе, которая по сути, являлась ее единственной близкой подругой.

Семейство Хаббл тоже было на грани срыва и явно думало о том, как сообщить Милдред о том, что ее биологическая мать жива.

Вскоре впереди показался замок. Констанс попросила остановить машину и вышла из нее. Затем объяснив Джеку и Элис, как добраться до кафе Кози, она села на метлу и взлетела. Ей необходимо было проветриться, чтобы держать под контролем свои эмоции.

Констанс приземлилась во дворе, среди девочек, которые явно радовались ее возвращению. Поставив метлу в сарай, она направилась прямиком в кабинет мисс Кэкл и решительно постучала в дверь.

— Войдите, — пригласила директриса.

Открыв дверь, Констанс решительно шагнула внутрь.

— О, Констанс! Я так рада, что вы вернулись! Как вы себя чувствуете? Хорошо долетели? Вы сделали то, что нужно?

— Мисс Кэкл, — остановила Констанс директрису, прежде чем та успела задать еще сотню вопросов. В ее голосе звучало спокойствие, которого она на самом деле не чувствовала. — Я в порядке. Только… Не могли бы Имоджен и Давина занять девочек сегодня днем?

— Конечно же могут, — кивнула Амелия. — Но зачем?

— Настало время обо всем рассказать. Но не здесь.

— Ладно, я должна пойти и убедится, что Имоджен и Давина справятся с поставленной задачей. Но вы уверены, что готовы к этому? — нервно спросила Амелия.

— Готова? Не думаю, но я не могу больше ждать. Мне нужно пойти и найти Милдред. После этого мы можем встретиться с вами у замковых ворот?

— Найти Милдред? Но зачем?

— Мисс Кэкл, я обо всем расскажу в свое время. Пожалуйста, мне будет гораздо легче рассказать обо всем один раз. И это напрямую касается Милдред.

Амелия посмотрела на свою заместительницу и увидела в ее глазах боль, страх и надежду.

— Хорошо, Констанс, я буду через несколько минут.

Констанс кивнула, а затем, сложив руки на груди, исчезла.

* * *

Констанс стояла у кровати и смотрела на спящую девочку. Она была полностью одета и спала поверх одеяла, сжимая в руках книгу, которую сегодня утром Констанс оставила ей. При виде этой картины, у Констанс неожиданно перехватило дыхание. Она смотрела на свою дочь, которую четырнадцать лет считала мертвой. Слезы начали скапливаться в уголках ее глаз. Осознав это, Констанс сделала несколько глубоких вдохов и вытерла лицо. Ей нужны были силы, чтобы контролировать эмоции. Спустя пару минут она склонилась над спящей девочкой и положила руку ей на плечо.

— Милдред, — тихо позвала Констанс. — Милдред, проснись.

Девочка глубоко вздохнула, и ее глаза открылись.

— Мисс! — улыбнулась она, когда ее глаза сфокусировались на учительнице зельеварения.

Констанс улыбнулась ей в ответ, зная, что очень скоро ситуация станет очень запутанной.

— Ты можешь пойти со мной? — спросила она.

Милдред согласно кивнула, даже не спросив, куда и почему они должны идти, полностью доверяя стоящей перед ней женщине. Пока Милдред протирала заспанные глаза, Констанс сняла плащ, висящий на дверце шкафа, и подала его девочке. Та послушно надела его и застегнула.

— Ты готова к быстрому перемещению?

Милдред кивнула. Констанс взяла девочку за руку и слегка сжала. Милдред почувствовала как некая сила тащит ее и засасывает в эфир.

Три ведьмы молча вышли из ворот замка и направились в сторону чайной Кози. Все трое нервно молчали, но у каждой была своя причина. Каждая думала о своем.

Констанс толкнула дверь кондитерской, и вверху мелодично звякнул колокольчик. Кафе было совершенно пустым, за исключением родителей Милдред. Войдя в помещение следом за учительницей, Милдред осмотрелась и заметила их.

— Мама! Папа! Что… что вы здесь делаете? — спросила она, и бросилась обнимать родителей.

Амелия вопросительно взглянула на Констанс.

— Я думала, вы сказали, что все в порядке. Что случилось?

— Здравствуй, милая, — поприветствовала дочку Элис, приглаживая ей волосы. — Нам нужно решить здесь очень важный вопрос, но мы очень рады тебя видеть.

— Мы ужасно гордимся тобой, Милдред. Ты была очень храброй, — добавил Джек, обнимая девочку.

Милдред улыбнулась родителям, а потом повернулась к учителям.

— Но зачем…

— Я думаю, нам стоит заказать немного чая, прежде чем мы начнем, — заметила Констанс, увидев выходящую из кухни миссис Кози.

Они расселись за одним из столов и выпили по чашке чая, отдав должное пирожным миссис Кози. Затем Констанс вздохнула, собираясь с мыслями, и начала:

— Милдред, Амелия, вы знаете, что сегодня утром я покинула замок, чтобы выяснить кое-какую информацию. — Директриса и девочка кивнули. — То, что я узнала, превзошло все мои ожидания. — Она взглянула на Джека и Элис, и получив от них утвердительный кивок, решила выложить всю информацию. — Я обнаружила, что у меня есть дочь, которую я до сегодняшнего дня считала мертвой. — Амелия удивленно ахнула, а Констанс продолжила: — Но это еще не все. Я также выяснила, что моя дочь, это ты, Милдред.

Глаза Милдред превратились в блюдца. Она ошеломленно уставилась на женщину, открыв рот, чтобы что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Кажется, она даже перестала дышать. Элис взяла Милдред за трясущуюся руку и слегка сжала ее. Девочка повернула голову в сторону женщины, которая вырастила ее.

— Но вы же сказали мне, что моя настоящая мать умерла? — тихо спросила она, наконец, обретя голос.

— Мы и сами так думали, милая, — сказал Джек, заглядывая дочке в глаза.

— Констанс? — робко позвала Амелия женщину, которая сидела рядом с ней и беззвучно плакала, не в силах совладать со своими эмоциями.

— Это правда, — сказала она, не спуская взгляда с Милдред, и борясь с желанием подойти к ней и обнять. — Позволь мне объяснить. — И Констанс во второй раз за день принялась рассказывать печальную историю своей жизни. Когда она закончила, Амелия плакала, не в состоянии совладать со своими чувствами, а Милдред в шоке смотрела на Констанс, будто бы никогда раньше ее не видела.

Миссис Кози, будто осознавая всю серьезность ситуации, оставалась на кухне. Она только один раз вышла в зал, принеся собравшимся еще по чашке чая, и снова удалилась обратно.

Констанс очень устала. Прошло уже несколько часов с тех пор, как она навестила дом семьи Хаббл, и ей ужасно хотелось пить. Взяв в руки кружку чая, она сделала столь необходимый ей глоток. Джек внимательно смотрел на Констанс, которая выглядела страшно бледной, и едва успел подхватить ее, когда она пошатнулась и едва не упала.

Милдред глубоко вздохнула. Создавалось впечатление, будто на протяжении всего рассказа, она не дышала совсем.

— Милли? Ты в порядке, дорогая? — спросила Элис.

— Я… Я просто… Мне нужно на минуточку выйти на улицу. — Она встала и слегка пошатываясь, выскочила за дверь.

Констанс не знала, что и думать. Милдред ее ненавидит? Может, она сделала ошибку, обо всем рассказав ей? Может, это было слишком, после всего того, что произошло? С волнением она посмотрела на Джека и Элис.

— Ей просто нужна минутка, чтобы со всем справиться, Констанс, — попыталась утешить ее Элис. — Она сильная девочка, но сейчас вам лучше оставить ее в покое. Я пойду, поговорю с ней.

Констанс кивнула. За столом повисла тишина. Никто не знал, что сказать и что теперь делать. Элис поднялась из-за стола.

— Я пойду, проверю, все ли с ней в порядке.

— Я пойду с тобой, — встал с места Джек.

Они вышли на улицу, заставив дверной колокольчик снова звякнуть.

— Констанс… — Услышав обращение к ней, Констанс подняла голову. — Констанс, я… Я даже не знаю, что сказать… Я…

— Это нормально, директриса. Простите, что не сказала вам раньше.

— Нет, не нужно извиняться. Я все понимаю, но не представляю, как вы это пережили, и как решились на подобную откровенность.

Констанс с благодарностью посмотрела на мисс Кэкл и сделала то, чего не делала в течение тринадцати лет. Она наклонилась и обняла директрису.

Амелия была немного ошеломлена. Она никогда не видела, чтобы Констанс так проявляла свои чувства. Она обняла ее в ответ, сжав в объятиях. Внезапно Констанс застонала и напряглась.

— Мои ребра, — выдохнула она.

— Ох, простите, Констанс!

— Нет-нет, все нормально. — Констанс снова выпрямилась, слегка морщась. — Мне стоит поблагодарить вас, директриса.

— За что?

— За то, что дали мне шанс сбежать от этой ужасной женщины.

— Мне это было только в радость. Вы не представляете, что значите для меня.

Амелия наклонилась и слегка приобняла Констанс за плечи, стараясь не сжимать слишком сильно.

Элис и Джек вышли из кафешки на улицу и осмотрели местность, ища дочь. Джек первым заметил ее сидящей на опушке леса. Милдред была очень напряжена и опустив голову, смотрела себе под ноги. Кивнув жене, он первым пошел в ту сторону.

— Милли? — рискнула позвать девочку Элис.

— Да? — тихо спросила она, слегка подняв голову.

— Ты как? — спросил ее отец, пытаясь встретится с девочкой взглядом.

Милдред неопределенно пожала плечами. На несколько минут воцарилась тишина.

— О чем ты думаешь, милая? — спросила Элис.

— Честно говоря, я не уверена. Я не знаю, что мне думать.

— Мы думали, тебе нужно узнать правду. Когда мисс Хардбрум пришла, чтобы поговорить с нами, она сказала, что это мы должны решать, рассказывать ли тебе все. И мы решили, что это будет справедливо. Точно также, как и несколько лет назад рассказали тебе о твоей настоящей матери.

— Я просто не могу поверить, что она жива, и не могу осознать, что это мисс Хардбрум.

— И что ты думаешь о ней?

Милдред задумалась.

— Раньше я боялась ее. Она была со мной довольно жесткой. Казалось, что она постоянно придирается ко мне и ненавидит меня. Но со временем я поняла, что это все делается для моего же блага. Она помогла мне развиться, стать гораздо лучше, чем я была. Я поняла, что она никогда не причинит мне зла, и в глубине души она по-настоящему волнуется за меня. Я искренне уважаю ее ум. А когда она болела, я очень переживала за нее. Я могла видеть ее боль и поняла, что у нее есть секреты. Что в ее прошлом произошло нечто ужасное. Потом она стала заниматься со мной индивидуально. Все эти рисунки и магия оживления… Я начала любить ее. И она стала совершенно другой. Она заботилась обо мне и помогала с моей магией и все было просто замечательно, пока не появилась мистрис Метла… — Милдред расплакалась и отец обнял ее за плечи. — И тогда мистрис Метла попыталась забрать меня, и они с мисс Хардбрум устроили настоящую магическую дуэль. И во время боя мистрис Метла швырнула мисс Хардбрум о стену… Этот звук удара… О боже! Это было ужасно! Я думала… Думала, что… — Милдред стало настолько плохо, что она не могла продолжать. Она уткнулась в грудь отца и расплакалась еще сильнее, выпуская наружу все эмоции, что так долго копились в ней.

— Шшш, успокойся, милая. Все хорошо, все хорошо.

Все трое сидели рядышком, крепко обнявшись, до тех пор, пока рыдания Милдред не стихли.

— И что мне теперь делать? — немного хрипло спросила Милдред, немного успокоившись.

— Это решать только тебе, — ответила Элис. — Просто знай, что мы любим тебя, и будем любить, несмотря ни на что.

— И все, что произошло, ничего не изменит, — сказала Милдред, серьезно глядя на них обоих. — Вы — мои родители, которых я знаю всю свою жизнь. Вы делали для меня все, и я очень вас люблю.

— Мы знаем, Милли, и мы очень гордимся тобой. Просто знай, что если ты захочешь узнать Констанс как твою мать, мы это нормально воспримем. Ты очень счастливая девочка, ведь ты можешь иметь сразу трех родителей.

— Вы не возражаете?

— Конечно, нет, — ответил отец. — Это довольно странная ситуация для всех нас, но Констанс хороший человек и она искренне заботится о тебе.

— Правда?

— Конечно. Я знаю ее всего несколько часов, но на мой взгляд это очевидно.

На лице Милдред появилась счастливая улыбка.

* * *

Приобняв друг друга за плечи, Элис и Джек направились обратно в кафе. Когда они вошли в помещение, дверной колокольчик снова звякнул, оповестив остальных об их возвращении. Констанс резко повернулась и поморщилась от боли, проклиная себя за то, что снова забыла о поломанных ребрах. Элис заметила это и нахмурилась.

— Вы в порядке?

Констанс молча кивнула, вопросительно глядя на них.

— Она хотела бы поговорить с вами, — сказал Джек.

Констанс осторожно поднялась и направилась к двери. Но перед тем, как открыть ее, она повернулась и посмотрела на семью Хаббл.

— Спасибо за все, — сказала она, и вышла на улицу.

— Милдред рассказала нам о том, что произошло в большом зале. Травмы все еще беспокоят ее? — спросила Элис Амелию.

— Да, хотя она и старается не подавать виду. Эта дуэль стоила Констанс сломанных ребер и сотрясения мозга.

— Боже мой! Как же она смогла отправиться в такое путешествие сегодня?! — воскликнула Элис.

— Эта тайна натуры Констанс Хардбрум. А теперь, хотите еще чашечку чая? Или кусочек чизкейка?

* * *

Выйдя на улицу, Констанс в полной мере насладилась свежим воздухом. Яркое солнце светило в глаза и она вынуждена была ненадолго закрыть их. Снова открыв глаза, Констанс увидела Милдред, сидящую на бревне. Она направилась к девочке, одной рукой придерживая больные ребра.

— Здравствуйте, — тихо сказала ей Милдред.

— Привет, — неловко ответила Констанс.

— Вы в порядке? — спросила девочка.

— Я? Милдред, это у тебя случился шок, от которого едва ли можно быстро отойти, а ты беспокоишься обо мне?

— Ну, кажется, у вас был довольно сумасшедший день.

— Намек понят. Конечно, этот день был для меня просто из ряда вон…

— Я толком не знаю, как и с чего начать.

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду, что хотела бы узнать вас больше, чем просто мою учительницу. Если… если вы, конечно, захотите узнать меня.

— Конечно, хочу! Больше всего на свете! Я просто не была уверена, как ты отнесешься ко всему происходящему.

— Я не думаю, что готова сообщать об этом всей школе.

— Понятно. Семестр близится к концу, и мисс Кэкл сказала, что если ты чувствуешь себя несколько неуютно, то можешь поехать домой со своими родителями и спокойно во всем разобраться.

Милдред на мгновение замерла на месте.

— Нет, я думаю, что хочу остаться. Я говорила с мамой и папой. Мы любим друг друга, а значит, все будет хорошо. Я буду в порядке.

— Могу я тогда сделать тебе предложение?

Милдред кивнула.

— Ты должна рассказать своим подругам. Тебе нужны рядом близкие люди, с которыми ты в любой момент сможешь поговорить. Те, с кем ты чувствуешь себя комфортно и кому доверяешь.

— Ах, они никогда не поверят.

— Только когда ты будешь рассказывать им, сведи пожалуйста рассказ о моем прошлом до минимума. Рассказать обо всем тебе, твоим родителям и мисс Кэкл, было необходимо, но я не хочу, чтобы эти факты стали общеизвестными.

— Конечно.

— Расскажи им так, чтобы они поняли. Я знаю, что могу доверять тебе.

Милдред еще раз кивнула, а потом робко положила свою руку на руку Констанс. Констанс немного удивилась, но легонько сжала в ответ руку девочки, и на ее лице появилась счастливая улыбка.

Родители Милдред остались еще на пару часов. Они выпили еще несколько чашек чая с пирожными и булочками, но потом все-таки уехали домой, А Констанс, Милдред и Амелия неспешно направились в замок, наслаждаясь тишиной и спокойствием.

Милдред сразу же отправилась в свою комнату, чтобы повесить верхнюю одежду, а затем найти подруг и обо всем рассказать. Хотя раньше она никогда не рассказывала им даже о том, что она приемная дочь. Раньше это никогда не казалось ей особо важным.

Подойдя к комнате Мод, она услышала веселую болтовню и взрывы смеха. Милдред вздохнула, наслаждаясь радостью ее подруг, а затем постучала в комнату. Смех и болтовня мгновенно стихли.

— Войдите, — услышала она голос Мод.

Толкнув дверь, девочка вошла в комнату.

— Милли! — обрадовались подруги.

— Где ты была?

— Мы тебя везде искали!

— Я знала, что ты была в своей комнате, а потом куда-то пропала…

Девочки немного потеснились на кровати, и Милдред села.

— Я была в чайной Кози вместе с мисс Кэкл и мисс Хардбрум.

— Что? Как тебе это удалось? — воскликнула Энид.

— И там были мои родители.

— Хорошо, Милли, расскажи все по порядку, — попросила Джадо.

— Расскажу, но… Вы обещаете сохранить все в тайне? Я имею в виду, не болтать об этом на уроках в классах или коридорах или где-то еще. Не рассказывать даже Фенни и Гриз. Обещаете?

Все девочки закивали, пообещав хранить тайну. Милдред взмахнула руками и наложила на дверь заглушающее заклинание.

— Ладно… Даже не знаю с чего начать. Ну, первая вещь, о которой я вам никогда не рассказывала — это то, что меня удочерили. — Подруги ахнули. Милдред улыбнулась. Шок, отразившийся на их лицах, был почти комичным. — Да, много лет назад они приняли меня в семью. Однако сегодня я узнала, что моя биологическая мать, которую я все это время считала мертвой, на самом деле жива.

— О боже, Милли! Какой сложный день для тебя! — ахнула Мод, обнимая подругу за плечи.

— Что ты собираешься делать? — спросила Руби.

— Ты собираешься встретиться с ней? — поинтересовалась Энид.

— Ну, на самом деле я уже встретилась.

— Так быстро? — удивилась Джадо.

— Я и раньше видела ее, — сказала Милдред. Остальные смотрели на нее в замешательстве. Милдред попыталась улыбнуться. — Моя генетическая мать — мисс Хардбрум.

В комнате воцарилась тишина. Все четыре девочки сидели удивленно подняв брови и разинув рот. Наконец Энид улыбнулась.

— Ха, хорошая шутка, Милли! Ты действительно думала, что мы поверим?

— Я не шучу. Сейчас я говорю вполне серьезно.

— Но как? — спросила Мод.

Милдред начала объяснять, что мисс Хардбрум тоже считала ее мертвой. Рассказывая о мисс Хардбрум, Милдред старалась опускать столько деталей, сколько могла. Подруги не перебивали ее, просто слушая этот невероятный рассказ.

— Черт возьми, Милли… — выдохнула Энид, когда Милдред закончила.

— Энид! — шикнула на нее Мод.

— Я просто не могла сдержаться, Мод.

— Я думаю, ты права, Энид, — хмыкнула Милдред.

— Вау, Х-Б твоя мать! Вот так новости! — добавила Руби.

— Угу, — кивнула Милдред. — Теперь все наверняка будет по-другому.

* * *

Ночью Констанс что-то разбудило. Как только они вернулись из чайной Кози, мисс Кэкл отправила ее в ее комнату, и на этот раз Констанс не возражала. Голова ее раскалывалась, ребра страшно болели, а веки были невероятно тяжелыми. Она уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки, даже не дожидаясь ужина. После столь долгого сна было естественно, что она проснулась ночью и чувствовала себя полностью выспавшейся.

Решив как обычно, побродить вокруг замка, наслаждаясь спокойствием и ночной прохладой, Констанс шагнула в привычную темноту коридоров. Немного постояв, она услышала чьи-то шаги. Ее зоркие глаза разглядели в коридоре чье-то бледное лицо, а затем и длинные, темные волосы, когда человек приблизился.

— Милдред? — удивленно спросила она и услышала в ответ нервный вздох. Все-таки страх быть пойманной строгой заместительницей директрисы плотно засел в голове девочки. — Почему ты не спишь?

— Я просто не могу отключиться. А сейчас я просто хотела налить себе воды.

Констанс вздохнула.

— Как на счет чая? По стечению обстоятельств я тоже не могу уснуть.

— Хорошо.

Констанс повернулась и пошла в сторону учительских комнат.

— Куда мы идем?

— Мы идем в мою комнату. По крайней мере, у меня есть одеяло, которое тебя согреет.

— Ой!

— Что-то не так?

— Просто все это кажется несколько сюрреалистичным — посреди ночи пить чай в комнате мисс Хардбрум! Такое страшно даже вообразить!

Констанс негромко засмеялась.

Они достигли двери комнаты Констанс, и Милдред нерешительно застыла у порога.

— Милдред, ты вполне можешь войти.

Милдред посмотрела мисс Хардбрум в лицо, а затем кивнула и переступила порог. Она увидела Моргану, которая растянулась на кровати. Девочка подошла к ней и почесала кошку за ушами. Сразу же раздалось раскатистое мурлыканье.

— Вот теперь и мне это кажется довольно странным, — заметила Констанс, глядя на них двоих. Милдред в замешательстве посмотрела на нее. — Моргана никогда в жизни не подпускала к себе никого, кроме меня.

— Может, она что-то знает?

— Хмм. Возможно, — ответила Констанс. Пройдя в угол комнаты, она принялась готовить чай. Когда она снова обернулась, то увидела, что Милдред стоит рядом с ее книжным шкафом, внимательно изучая стоящие в нем книги. Она заворожено протянула руку, слегка касаясь пальцем некоторых корешков.

— Ты можешь брать любую из этих книг, но предварительно посоветуйся со мной. Некоторые из них содержат опасную магию, а мы же не хотим несчастных случаев?

— Правда?

Констанс кивнула.

— Во всяком случае, ты уже читала некоторые из них. Держи. — она передала девочке дымящуюся чашку. — Возьми с кровати одеяло, если тебе холодно, сказала она, заметив, что на Милдред надеты только домашние тапочки.

Милдред повернулась, чтобы сесть на кровать, когда заметила свой рисунок, висящий на стене.

— Вы повесили его?!

— Хм? Ах, да. Конечно повесила, — ответила Констанс, глядя на рисунок, который Милдред когда-то подарила ей. — Это же один из твоих многочисленных талантов.

Милдред села на кровать, поджав под себя ноги и накинув на плечи одеяло. Моргана свернулась калачиком рядом с ней. Констанс, пытаясь казаться расслабленной, тоже села на кровать, откинувшись на подушку и засунув ноги под одеяло.

— Ты рассказала своим друзьям?

Милдред улыбнулась и кивнула.

— Они были немного удивлены.

— Надо полагать.

— И они поклялись держать это в секрете.

— Вот и хорошо. Но не против, если люди будут знать, — быстро добавила она, поймав обеспокоенный взгляд Милдред. — Совсем наоборот. Я хотела бы сообщить всему миру о том, что ты моя дочь и что я нашла тебя. Просто сегодня утром, когда я отправилась поговорить с мистрис Метлой и узнать правду, мне пришлось немного соврать.

Милдред вопросительно посмотрела на нее, делая глоток чая. Последовав ее примеру, Констанс продолжила:

— Мистрис Метле доставляет огромное наслаждение видеть боль и страдания других, потому, когда сегодня она спросила как ты, я сказала, что ты умерла. Это было до того, как она рассказала мне о тебе, и это оказалось большой удачей. Вряд ли она рассказала бы мне о тебе, если бы знала, что ты жива. Ей очень хотелось сделать мне больно, и она решила, что если расскажет мне правду, я буду страдать. Ты извини, что мне пришлось так сказать.

— Не нужно извиняться. Я вас прекрасно понимаю. Это было действительно необходимо.

— Если не возражаешь, я думаю, до суда стоит позволить ей продолжать так думать. Таким образом она не успеет придумать способа, как-то навредить тебе.

— Я думала, она под стражей? — обеспокоенно спросила Милдред.

— Это да. Но она довольна изобретательна и у нее хорошие связи. Не волнуйся, Милдред, на суде она получит свое. И у нее будет шок, когда она увидит, что ты жива и здорова.

Милдред кивнула, делая еще один глоток чая.

— Я не позволю ей навредить тебе, Милдред, — пообещала Констанс.

В комнате повисло молчание.

— Кто был мой отец? — наконец спросила Милдред.

— Твой отец… Сейчас я точно знаю, что он мертв. Хотя я и сомневаюсь в правдивости официальной версии. — Констанс немного помолчала, собираясь с духом, перед тем как рассказать события из своего прошлого. — Его звали Роуэн Нигтларк. И я действительно любила его. Но после того, как мистрис Метла узнала, что я беременна, я решила, что он бросил меня. Больше я никогда не слышала о нем. Несколько лет подряд, уже после того, как я пришла работать в школу Кэкл, я часто вспоминала его. Я злилась на него, очень злилась, а потому стала наводить справки, желая разыскать его. Я хотела накричать на него, высказать все и заставить почувствовать вину за то, что он оставил меня в такой ответственный момент, и даже проклясть его… В итоге я узнала, что он умер через два дня после того, как мистрис Метла узнала о моей беременности. По официальной версии он очень неудачно упал и разбил голову. Но я в это не верю.

— Я тоже.

— Мне очень жаль, что ты никогда не сможешь познакомиться с ним, Милдред. Это был замечательный человек, добрый и заботливый.

В течение следующих нескольких минут, они молча сидели, погруженные в свои мысли, спокойно попивая чай.

— Мама сказала, что вам не понравилось ехать в Бобо, — наконец нарушила молчание Милдред, весело ухмыляясь.

— Ну… видишь ли… — Милдред разразилась неудержимым смехом. Констанс было крайне неловко и немного стыдно, но видя, как весело ее дочери, она улыбнулась.

— Это всего лишь машина, мисс… — Внезапно она нахмурилась. — Хм. Мне больше не кажется правильным, называть вас «мисс».

— Понимаю. Я не жду от тебя, что ты будешь называть меня «мама», Милдред. Но как на счет того, чтобы когда мы одни, ты называла меня «Констанс»?

— Констанс, — медленно повторила Милдред. — Да уж, потребуется время, чтобы привыкнуть.

Милдред внимательно смотрела на Констанс, пока они летели. В полете она казалась совершенно другим человеком — свободным и счастливым. Милдред хотелось, чтобы она была такой всегда. Констанс заслужила это после всех тех несчастий, которые ей пришлось пережить. К тому времени, как они прибыли в Гильдию ведьм, Милдред страшно замерзла, даже несмотря на то, что надела теплые колготки, а не просто носки. Девочка искренне жалела, что не надела теплый джемпер, а ее школьная рубашка была с коротким рукавом.

Их провели в комнату для ожиданий, и Милдред тихо опустилась на стул. Она очень нервничала. Ей предстояло выступать перед целой толпой незнакомых людей, рассказывая о том, что происходило в тот день и снова встретится лицом к лицу с мистрис Метлой.

Констанс заметила нервное состояние Милдред и подошла к ней. Приподняв ее подбородок, она встретилась с девочкой взглядом.

— Все будет хорошо, Милдред. Помни о том, что я тебе сказала. Не позволю ей навредить тебе.

Милдред нервно улыбнулась и обняла Констанс. Когда девочка разомкнула объятия, Констанс сжала ее пальцы.

— Милдред! Да ты же совсем замерзла! Давай я схожу и попробую найти какой-нибудь горячий напиток.

Амелия Кэкл наблюдала за ними со смесью удивления и радости. Глядя, как ее некогда холодная заместительница проявляет тепло и заботу, в ее груди разлилось тепло, а горло перехватило от нахлынувших эмоций. Когда Констанс вышла, мисс Кэкл села рядом с Милдред.

— Ты знаешь, она так счастлива, что нашла тебя.

Милдред повернула голову и улыбнулась директрисе.

— Я счастлива, что она нашла меня. Я никогда не думала, что могу встретится с ней.

— Ты уверена, что готова к этому?

— К суду?

— Да. Я знаю, что это весьма обескураживает.

— Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала. Мистрис Метла не должна оставаться на свободе, после всего того, что сделала.

— Ты невероятно мудра для своего возраста, Милдред.

Вскоре вернулась Констанс, неся с собой три чашки горячего, дымящегося чая. Милдред взяла одну из них в руки, пытаясь согреть замерзшие пальцы. Через десять минут в зал суда вызвали мисс Кэкл. Оставшись одни, Милдред и Констанс сидели молча, слегка нервничая и думая о своем. Им казалось, что с того момента, как мисс Кэкл покинула комнату, прошла целая вечность, хотя на самом деле прошло только пятнадцать минут. Наконец пришел охранник и пригласил их в зал суда. Так как Милдред была несовершеннолетней, им предстояло давать показания вместе.

Дойдя до двери, Констанс повернулась к Милдред.

— Запомни, она будет удивлена и в ярости. Она думает, что ты мертва. Не позволяй ей запугать тебя. Ты очень хороший человек. Такой, каким она никогда не сможет стать.

Милдред кивнула и ответила:

— И вы тоже. — Она взяла Констанс за руку и повернулась к двери, которая начала медленно открываться перед ними. По-прежнему держась за руки, они шагнули в комнату. Идя сквозь толпу к своему месту, они услышали яростный возглас Хекети прежде, чем увидели ее.

— НЕЕЕТ! ТЫ ЖЕ ДОЛЖНА БЫТЬ МЕРТВА!

Милдред застыла на месте. Слышать, что кто-то искренне сожалеет о том, что ты не умерла, было ужасно. Девочка быстро восстановила свое самообладание, и взглянув вверх, встретилась взглядом с Хекети Метлой.

— Я вас не боюсь, — холодно ответила она, и снова двинулась в перед, направляясь к своему месту, но Хекети в ярости вскочила на ноги.

— Ты обманула меня! — Крикнула она, обращаясь к Констанс. — Ты солгала!

— Это неприятно, правда? Вы лгали мне на протяжении четырнадцати лет!

— Аррргггх! — зарычала Хекети. Ее совершенно не волновало то, как она выглядит, и то, что теперь все знали, что она желала смерти маленькой девочке. Это было почти так же, как если бы она просто признала свою вину. Ее лицо пылало от гнева, а руки дрожали. Охранник двинулся по направлению к ней, но она выпустила в него луч красной магии, и мужчина отлетел назад, упав на пол.

Довольно улыбнувшись, Хекети повернулась к Милдред и Констанс. Констанс загородила Милдред собой, вскинув руки и готовясь защищаться. Ситуация была практически идентична той, что произошла чуть больше недели назад. Хекети подняла руку и указав на Констанс, послала в нее целую серию проклятий. Увидев это, Констанс быстро создала защитный барьер, который защитил их.

В зале начался настоящий хаос. Охранники двинулись вперед, чтобы задержать нарушительницу спокойствия. Хекети атаковала их, когда они оказывались слишком близко, не прекращая посылать вредоносные заклинания в сторону Констанс и Милдред, надеясь пробить защитный барьер. Казалось, никто не может приблизится к обозленной ведьме и сдержать ее. Люди в зале кричали, в двери вбегали все новые и новые охранники.

Милдред вышла из-за спины Констанс и встала рядом с ней, подняв руку и усилив защищающий их барьер.

— Милдред! Немедленно отойди! Это слишком опасно!

Милдред лишь покачала головой, и, протянув руку, сжала пальцы Констанс. Как только она это сделала, защитный барьер вспыхнул, многократно усиливаясь. По залу разнесся коллективный вздох. Милдред и Констанс переглянулись, а затем вновь уставились на мистрис Метлу. Они начали расширять барьер, защищая находящихся в зале людей от проклятий старой ведьмы. Приблизившись к ведьме, щит схлопнулся, заключая мистрис Метлу в некое подобие стеклянного шара. Заклинания Хекети больше не могли никому навредить. Они витали внутри шара, постепенно растворяясь в его стенках и усиливая их. Сообразив, что в очередной раз проиграла, Хекети опустилась на колени, плача от досады и злости.

Констанс повернула голову и кивнула охранникам, которые бросились вперед, направляя на шит свой собственный поток магической энергии.

Когда порядок в зале был более-менее восстановлен, Милдред вдруг упала, все еще продолжая цепляться за руку Констанс.

Сделав несколько глубоких вдохов, Констанс опустилась рядом с девочкой и приподняла ее голову. Спустя минуту к ним подошла Амелия Кэкл и тоже опустилась на колени.

— Вы как, в порядке? — спросила она Констанс и Милдред, видя, что девочка открыла глаза.

Милдред прислушалась к своим ощущениям, а затем кивнула.

— У нас все хорошо, директриса, — подтвердила Констанс.

К ним подошла строгая женщина, одетая в официальный костюм.

— Вам нужен врач? — спросила она.

— Нет, спасибо, — отказалась Констанс. — Я просто немного устала. Хотя, если врач осмотрит Милдред…

— Не надо, — мотнула головой Милдред. — Мне не нужен врач, я не больна.

— Вы уверены? — спросила строгая ведьма. — Я являюсь судьей на этом процессе и прошу прощения за то, что произошло. Нам надо было ее контролировать, чтобы у нее не было возможности напасть на вас. Мы недооценили ее силу. Но что… Что именно вы сделали с ней? Как у вас это получилось? Я никогда раньше не видела такой магии!

— Мне это тоже интересно, — добавила мисс Кэкл.

— Это всего лишь теория, — ответила Констанс, — но думаю, что наша с Милдред связь усиливает нашу магию.

— Связь? — переспросила судья.

— Милдред — моя недавно найденная дочь. Благодаря Хекети Метле мы обе считали друг друга мертвыми. Полагаю, наше родство и дало такой эффект. Наша магия временно нейтрализовала ее, хотя и ненадолго, так что советую вам быть осторожнее.

— Тогда, я думаю, нам стоит закончить это дело, не откладывая в долгий ящик, — сказала судья. — Ее вина очевидна, но процедура должна быть соблюдена. Плюс ко всем прочим обвинениям добавится еще и сегодняшняя ситуация.

Констанс повернулась к девочке.

— Милдред?

— Я хочу покончить с этим.

Констанс кивнула.

— Я тоже, Милдред. — Она снова протянула ей руку. — Мы можем отойти на несколько минут? — спросила Констанс, обращаясь к судье.

— Конечно. В любом случае у нас есть несколько вещей, которые необходимо сделать, — ответила судья, указав на царящий повсюду хаос. Повсюду была разбросана бумага, деревянные стулья и столы. Медики суетились возле людей, которые получили травмы.

Пока судебные чиновники разбирались с беспорядком, а охранники плотным кольцом окружили Хекети, находящуюся внутри магического кокона, Констанс и Милдред удалились в комнату ожидания, где несмотря на их протесты, мисс Кэкл все же вызвала к ним медика.

Как только все было улажено, судебный процесс пошел своим чередом. Милдред и Констанс рассказали о том, что произошло в школе Кэкл во время визита мистрис Метлы. Затем судья обратилась к Хекети.

— Ваша вина полностью доказана. Вы признаетесь виновной в том, что использовали магию против других, в том числе и несовершеннолетней. Это серьезное преступление, которое наказывается пожизненным заключением. Однако, учитывая события этого утра, а также другие события, ставшие известными в ходе судебного процесса, я считаю, что вы должны быть полностью лишены магических способностей и отбывать пожизненное заключение. А учитывая представляемую вами опасность для общества, приговор о лишении вас магии должен быть приведен в исполнение немедленно.

Хекети побледнела. Впервые в жизни в ее глазах отразился настоящий страх. Она была побеждена и не могла сопротивляться. Она не могла остановить это. Все было кончено.

— И не вздумай вернуться на праздники с каким-нибудь пирсингом или татуировкой! Я видела студентов, которые там учатся!

Милдред закатила глаза и усмехнулась, убирая в сумку книги, которые ее мать вручила ей. Она заехала на пару дней в школу Кэкл, прежде чем отправиться в колледж Трех сестер, чтобы получить несколько советов и позаимствовать у матери и мисс Кэкл несколько книг. Она закончила школу Кэкл два месяца назад с такими оценками, о каких пять лет назад не могла и подумать. она даже превзошла Этель Хэллоу, которой, разумеется, это совсем не понравилось. Этель была совершенно ошеломлена, а узнав, что их грозная мисс Хардбрум является матерью Милдред, вообще старалась обходить одноклассницу стороной. После того, как она и Друзилла заключили с Милдред и ее подругами молчаливое перемирие, жизнь в школе Кэкл стала намного приятнее для всего их класса.

Когда же об этом стало известно и остальным девочкам, у них был настоящий шок. Сплетни распространились по школе как лесной пожар, но так же быстро прекратились. На уроках к Милдред относились точно также, как к любой другой ученице, да и сама девочка продолжала называть свою мать «Мисс Хардбрум», и никогда не вела себя так, будто она выше остальных. Единственное изменение было в том, что некоторые вечера Милдред теперь проводила с матерью в ее комнате. Девочка стала больше внимания уделять урокам, стремясь научиться контролировать свою магию, и значительно улучшила самооценку.

В свои последние два года в школе, Милдред проводила большую часть каникул с приемными родителями, не используя магию. Впрочем, она всегда возвращалась в школу за несколько дней до начала занятий, чтобы провести эти дни вместе с Констанс. В эти тихие и спокойные дни они много разговаривали, узнавая друг друга, ходили собирать травы, летали на метле, варили сложные зелья или просто читали в библиотеке или комнате Констанс, наслаждаясь покоем и чашечкой свежезаваренного чая. Констанс обучила Милдред некоторым продвинутым заклинаниям и зельям, которые не входили в школьную программу. В эти дни Милдред частенько общалась и с другими учителями, с которыми у нее завязались по-настоящему дружеские отношения, а особенно с мисс Кэкл, которая вела себя с Милдред как заботливая бабушка. иногда у Милдред даже получалось уговорить мать сходить с ней и с мисс Кэкл в чайную Кози и даже съесть пирожное с кремом.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я сопровождала тебя завтра? — спросила Констанс.

— Я уже говорила тебе, что буду в порядке. В любом случае, представь, если я явлюсь в колледж вместе со знаменитой Констанс Хардбрум! Да все студенты и профессора будут сплетничать обо мне и оказывать давление, прежде, чем я успею распаковать вещи! Конечно, я не стану отрицать того, что ты моя мама, если меня спросят, но сама об этом рассказывать не собираюсь.

Констанс вздохнула.

— Ты права. Знаешь, я сменила два рабочих места, прежде чем меня приняли в школу Кэкл. Несмотря на все мои выдающиеся способности, как только я упоминала имя Хекети Метлы, мне отказывали в приеме на работу. Кажется, ее репутация была широко известна, и люди избегали любого контакта с ней.

— Хмм. Интересно, почему? — спросила с сарказмом Милдред, продолжая складывать книги в сумку.

— Мне пришлось скрывать свое прошлое, чтобы обеспечить себе будущее.

— Но ты не Хекети Метла, и сейчас ситуация совсем другая. Я не собираюсь скрывать свое прошлое и я не стыжусь того, что ты моя мать. Просто я не хочу, чтобы обо мне сплетничали, — Милдред взглянула в глубокие, карие глаза матери. — Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Констанс улыбнулась и обняла Милдред, прошептав:

— И я тебя люблю, моя дорогая девочка. Теперь пойдем, посмотрим, какие еще из моих книг тебе могут понадобится. А потом ты можешь отправляться в колледж и быть самой собой.