Нелюбовь к тыкве обязательна (гет)

В мире существует множество традиций, хороших и плохих, смешных и грустных, знаменитых на всю землю и передающихся шёпотом по наследству. Но никто не будет отрицать, что национальная кухня — одна из главных традиций страны.

Говорят, что англичане обожают блюда из тыквы. А в Хогвартсе эта любовь доведена до абсолюта и поддерживается всеми известными волшебникам способами. Многие годы единственным исключением из этого правила был всем знакомый и многими не любимый профессор зельеварения Северус Снейп. Но, как известно, ничто не вечно…

У Северуса Снейпа было три основных постоянных пункта в шорт-листе ненависти: Тёмный лорд, Джеймс Поттер и тыква. Однако он никогда не знал, кто из первых двух ему ненавистнее, а потому они постоянно менялись местами: то второе место, то третье. Но тыква всегда занимала почётный пьедестал победителя.

Снейп ненавидел тридцать первое октября. Хэллоуин, Самайн, день поминовения ушедших. Странные, нелепые для жителя двадцатого века праздники. Но ненавидел он этот день не из-за этого. И даже не потому, что наглые и глупые бездельники, гордо именовавшиеся студентами Хогвартса, всё время язвили по углам, что ему и костюм надевать не надо.

Нет.

Северус ненавидел этот день за постоянное присутствие в нём тыквы. Тыква… Он ненавидел её во всех проявлениях: сок, пироги, пюре, запеканки, суфле, супы и жаркое. Его тошнило уже от одного только запаха проклятого овоща: чуть сладковатого, густого и обволакивающего. А вкус… Такой же приторно-сладкий, как и запах, но абсолютно неправильный для овоща. Все блюда из тыквы были какими-то вязкими, тягучими и опять-таки сладкими.

Почему же английская кухня так кичится этим продуктом? Неужели по принципу: чем хуже, тем нужнее? Снейп этого никогда не понимал. И откуда у него взялась эта глупая ненависть к тыкве — тоже.

Может быть, она была родом из его полуголодного детства, когда мать на крохи, которые получала за тяжёлые часы работы, пыталась накормить двоих мужчин и часто покупала дешёвую тыкву, вместо картофеля и дорогих для них круп.

Может быть, эта ненависть появилась из-за Поттера, который однажды со своими дружками вырезал на ярком оранжевом овоще его портрет в довольно издевательском ключе, а потом демонстрировал этакий «фонарь Джека» на каждом углу школы.

А может быть, она появилась после потери Лили, в доме которой так часто пахло блюдами из тыквы.

Снейп не знал, когда появилась эта его нелюбовь, но от этого её сила только возрастала.

Он никогда не обращал внимания на то обстоятельство, что бывают и иные люди, не обожающие тыкву, считая себя единственным исключением из национального правила: «Все англичане любят тыкву!»

Проходя мимо хижины Хагрида в те дни, когда для зелий нужны были свежие травы из Запретного леса, Северус всегда считал своим долгом фыркнуть при взгляде на ровные ряды тыкв-великанов. Разрешено ли, запрещено ли было их уважаемому лесничему пользоваться магией, но в этом «грязном» деле она использовалась абсолютно точно.

Невозможно было даже предположить, что эти оранжевые громадины брали силы из худосочной шотландской земли. И с каждым годом размеры гадких «голов Джека» становились всё больше и больше. Без колдовства тут не обходилось, это точно.

Когда Северус спрашивал об этом у самого Хагрида, тот только загадочно улыбался и отговаривался:

— Профессор, мне ведь того, нельзя этого, колдовать то бишь. Я этого не могу. Они сами такие растут. Волшебное место…

Но почему-то в правдивость слов лесничего верилось с трудом, когда взгляд сам собой находил огромных оранжевых мутантов. И у Северуса возникало лишь одно желание: превратить все грядки во что-нибудь неординарное, отличное от ярких символов бессмысленного праздника: воздушные шары, баскетбольные мячи, гору подушек — фантазия и остроумие Снейпа не знала границ, когда дело касалось тыкв, наверное, сказывалось и полумаггловское происхождение.

Однако опасения за свою жизнь при тотальном истреблении тыкв не давало ему привести в исполнение этот коварный план.

Но однажды положение вещей изменилось: у Северуса Снейпа появился союзник.

Шёл последний день октября 1991 года, точнее — уже ночь первого ноября. Хэллоуин. Северус Снейп был голоден, а потому зол. Он и так никогда не отличался мягким и добрым характером, а в этот день — тем более.

Хогвартс накануне Хэллоуина словно сходил с ума со своей безотчётной любовью к тыкве. В этот день готовили только её. Конечно, мясо тыквой не заменяли, но и гарниров других не было. А когда тебя выворачивает от одного вида оранжевого месива, то никакое мясо не поможет. Потому Северус был голоден и очень зол.

И это если не считать того факта, что сегодня он к тому же попал в «тёплые и нежные» объятия милого трехголового пёсика Хагрида — и где тот только нашёл это страшилище! Не сказать, что рана была очень уж серьезной, но нога болела здорово — всё-таки полученные от волшебных животных раны затягивались дольше обыкновенных, почти не реагируя на магию и зелья. Да и вообще, мастеру зелий высшей категории было не особо приятно чувствовать себя котлетой для какой-то шавки, пусть и волшебной

Но на голодный желудок и с разодранной псиной ногой, пусть и залеченной, насколько это было возможно, добросердечной Поппи, не только не спалось, но даже работы глупых студентов не проверялись. А потому Северус решил совершить вылазку на кухню и поискать там что-то, отличное от блюд с праздничного стола. Звать эльфов он поостерёгся: эти жизнерадостные тупицы могли принести и тыкву, а он за себя не ручался — мог и прибить ненароком, потом пришлось бы объяснительную по поводу уничтожения имущества школы писать.

Однако в ту ночь он отправлялся в приют голодающих не один. Преодолевая ещё один поворот, Снейп увидел, как по тёмному коридору крадётся какая-то девчонка. Приглядевшись, он понял, что это гриффиндорка-первокурсница Гермиона Грейнджер. Ободрённый таким успехом — поймать ночью гриффиндорца и испугать до полусмерти, — Северус ринулся к ребёнку коршуном.

— Так-так, — своим самым своим ядовитым голосом протянул он. — Что ночью в школьном коридоре делает маленькая гриффиндорка? — поинтересовался Снейп, нависая над девочкой.

В ответ та подпрыгнула от неожиданности и вжалась в стену.

— Я не услышал ответа, мисс Грейнджер, — наслаждаясь страхом Гермионы, прошипел он.

Тогда она подняла голову и жалобно посмотрела на него. Поймав взгляд девочки, Северус смешался: в её глазах клубился неприкрытый страх. Неужели он действительно был таким жутким?

— Я… Я… тут… — начала Гермиона, но осеклась, увидев предупреждающий взгляд профессора.

— Что-что, мисс Грейнджер? Я не понял вашего мычания, — переспросил Снейп, насмешливо прищурившись. — Говорите внятно, что вы забыли в этом коридоре в первом часу ночи? Или вы решили прийти на занятия самой первой? — уже откровенно издевался он.

Гермиона громко вздохнула и решительно вздёрнула подбородок, от резкого движения спутанные кудряшки разлетелись по плечам. Северус незаметно ухмыльнулся боевому настрою ученицы.

— Я шла на кухню, сэр, — пробормотала она, в последний момент смутившись и растеряв весь свой пыл.

Снейп опешил: оказывается, не он один хотел насладиться стряпнёй хогвартских эльфов в мирное ночное время.

— А что, позвольте поинтересоваться, вы там забыли, мисс? — решил уточнить он. Гермиона спрятала взгляд под длинной челкой:

— Я хочу кушать, — тихо проговорила она, боясь реакции преподавателя. Но, заинтригованная его молчанием, Гермиона неожиданно продолжила:

— У меня странная болезнь — тыквенная непереносимость. Организм отторгает её. Это не аллергия и не отравление. Просто мне становится плохо, когда я ем тыкву, в любом виде. Родители пытались найти причину, но так и не смогли мне помочь.

Снейп недоуменно взглянул на неё и, заподозрив во лжи, приподнял левую бровь:

— Издеваетесь, мисс Грейнджер? Очень умно для одиннадцатилетней девчонки, — протянул он, пытаясь понять: говорила ли она правду или бессовестно обманывала его.

Резко встрепенувшись, Гермиона подняла на преподавателя взгляд и ответила:

— Сэр, во-первых, я не вру, зачем мне это? А во-вторых, мне уже двенадцать, — снова вскинув подбородок, отчеканила она.

Снейпа позабавила её реакция. Двенадцать. Подумать только, было бы чем гордиться…

«Хотя, — заметил про себя Северус, — тебе и в тридцать один гордиться особо нечем. А в ней есть задор, хотя всё-таки слишком много всего гриффиндорского».

— Это, конечно же, многое меняет, — поддел он Гермиону, и та покраснела. — Совсем сегодня ничего не ели? — сжалился наконец Снейп, вдруг вспомнив о том, что на неё этим вечером ещё и тролль напал в женском туалете.

— С утра и в обед пила чай с булочкой. А вечером — ничего, — пробормотала она, боясь поднять на него глаза.

А когда Гермиона всё-таки решилась сделать это, то увидела на лице обычно угрюмого и неулыбчивого профессора зельеварения что-то, очень сильно напоминавшее улыбку. Губы Гермионы растянулись в ответ сами собой, затронув при этом и большие, в половину лица, карие глаза. Заметив мягкую, нерешительную улыбку на её лице, Северус через силу заставил себя не нагрубить девочке.

— Тогда пойдёмте на кухню, мисс, — попытался произнести он это обыденным тоном, правда, получилось не очень. В голосе чувствовалась обычная ирония, но с меньшей долей яда.

— Не шутите, сэр? — переспросила Гермиона, боясь услышать очередную насмешку от преподавателя. — И даже баллов не снимете?

Тот усмехнулся, с удовольствием наблюдая за робкой надеждой, что виднелась в её взгляде, направленном на него — слишком редко кто-то смотрел на него именно так:

— Если будете и дальше разглагольствовать, мисс Грейнджер, то я не только сниму с вас и всего вашего факультета баллы, но и назначу вам отработку.

Рот девчонки захлопнулся автоматически. Внутренне поаплодировав себе, Снейп элегантно развернулся и устремился в сторону кухни. Мантия летела следом, словно прикрывая хозяина от вражеских атак. Но, заметив, что Грейнджер не идет за ним, он остановился и повернул в её сторону голову:

— Второй раз я никогда не предлагаю, — обронил он и двинулся дальше по коридору. Гермиона бросилась за ним.

— Профессор, — услышал Снейп чуть запыхавшуюся Гермиону, — а почему вы ведёте меня на кухню?

— Мисс Грейнджер, а вы хотите, чтобы я отвел вас в Хогсмидское кафе? — поинтересовался он в своей издевательской манере. Действительно, Северус не понимал, чего хочет от него эта девочка.

Гермиона наконец-то поравнялась с ним и пыталась пристроиться к его шагу, чтобы идти вровень. Получалось плохо, так как на один его шаг приходилось три её шага.

— Всё-таки издеваетесь, профессор? — в голосе послышались обиженные нотки, но врождённое любопытство помешало обидеться как следует. — Я же про другое. Почему вы идёте вместе со мной, сэр?

Снейп закатил глаза: эта девчонка могла довести до безумия любого, кто так или иначе долго находился с ней рядом. Даже тролль, пожалуй, стукнул бы себя дубинкой по голове сам, без помощи Поттера и младшего Уизли, если бы пробыл с этой барышней немного дольше.

— А вам так не нравится моя компания, что вы не можете просто помолчать и порадоваться, что вы вообще попадёте на кухню, а не ляжете спать голодной и заработавшей взыскание? — злорадно поинтересовался Северус, уверенно увеличивая темп ходьбы.

«Если девчонке придётся бежать за мной, то и времени на разговоры не останется», — подумал он.

Но, видимо, настырность была еще одной врождённой чертой всех гриффиндорцев, потому что, даже перейдя на тихую рысь, девчонка умудрялась не отставать от него и всё еще продолжать разговаривать.

— Профессор, не хотите — не разговаривайте со мной. Но если вы до сих пор не отправили меня спать и не сняли баллы, то значит, вы этого уже и не сделаете, — самоуверенно пояснила она своё умозаключение.

На мгновение Снейп опешил от такой наглости, а потом вдруг громко рассмеялся и остановился. Гермиона, не ожидавшая от него такой подлости, влетела ему в спину, не успев затормозить, а потому стояла и тёрла правой рукой ушибленный локоть левой.

Удивлённая его весельем, она не замедлила поинтересоваться о причинах столь существенных перемен.

— Профессор, — тихонько позвала Гермиона, — почему вы смеётесь? Я сказала что-то не то?

Её вопросы были настолько непосредственными, насколько таковыми могут быть дети. У Северуса начался новый приступ хохота, который он не смог бы остановить, даже если бы захотел.

— Мерлин, Грейнджер, — отсмеявшись, просипел он, пытаясь восстановить голос, — просто помолчите хотя бы десять минут. Большего я от вас не требую, всё равно бесполезно, — закончил Снейп, всё еще пытаясь откашляться.

Гермиона обиженно кивнула, делая вид, что поняла его. На самом деле она уяснила лишь одно: если она будет молчать, то они всё-таки дойдут до кухни, а значит, сегодня что-то попадет в её урчавший от голода желудок.

Когда эти двое наконец-то дошли до кухни, часы начали отбивать двенадцать часов.

— Ну вот, двенадцать часов дошло только сейчас. А вы говорили… — начала было Гермиона, но, поймав предостерегающий взгляд профессора, осеклась на полуслове.

Махнув ей рукой в сторону одного из пустующих столов, Северус хлопнул в ладоши:

— Хэнни, Готти, Жэни! — позвал он эльфов. — Будьте добры, принесите нам чего-нибудь поесть. Только не из тыквы, — попросил Снейп, когда перед ним появились эльфы.

Малютки радостно запищали и бросились исполнять просьбу одного из хозяев. Через пару минут перед мужчиной и девочкой стояли тарелки с настоящей едой, совершенно не содержащей в своём составе тыкву.

Несколько минут за столом стояла столь желанная для Северуса тишина. Но оказалось, что даже обилие вкусных блюд и тепло от близости камина, не могло сломить любопытную натуру Гермионы Грейнджер.

— И всё же, профессор, почему вы направлялись на кухню? — поинтересовалась она, отрезая от куриного медальона внушительный кусок. — Вы ведь не просто так шли именно в этом направлении? — продолжала допытываться маленькая вредина.

Снейп лишь обречённо вздохнул.

— Мисс Грейнджер, — протянул он, кладя столовые приборы на тарелку, — вы самая неугомонная ученица из всех, кого я только видел. Какая вам разница, что я делал в том коридоре? Может быть, я каждую ночь там прогуливаюсь? — насмешливо спросил Северус и снова взялся за нож и вилку.

Гермиона нахмурилась, и на некоторое время над столом вновь установилась тишина. Наконец, не сдержав исконно гриффиндорские любопытство и желание совать нос в чужие дела, Грейнджер опять предприняла попытку выудить из преподавателя важные сведения:

— Я полностью согласна с вами, сэр, — ввернула лесть в свою заурядную речь Гермиона. Северус подозрительно скривил губы, уже представляя продолжение: — Но всё-таки почему? — закончила она тихо-тихо, словно боялась нарваться на гнев зельевара.

Но, успокоенный плотным ужином, Северус был очень терпелив. Настолько, что решил наконец-то удовлетворить нездоровое любопытство своей ученицы и назвать ей настоящую причину его похода на кухню. Да и кто ей поверит, в конце концов? О нём по школе ходят такие страшные слухи, что первогодки в принципе стараются обходить его стороной и днём, а это бесстрашная девчонка не боится устраивать ему допрос, помахивая при этом вилкой и ножом. Что же его ждёт через несколько лет?

— Если я скажу вам причину, вы будете молчать всё оставшееся время? — поинтересовался он. Гермиона энергично закивала своей кудрявой головой:

— Конечно, профессор.

— Я просто ненавижу тыкву в любых проявлениях. Поэтому каждый Хэллоуин для меня — это кошмар, — признался Северус. — Но имейте в виду, мисс, если хоть кто-нибудь узнает этот сомнительный факт моей биографии, то я без сомнений буду уверен, кто именно открыл свой маленький рот, — припугнул он девочку.

— Ого, — только и протянула Гермиона и клятвенно приложила руку к груди.

То, что сподвигло его на дальнейшие действия, Снейп не смог бы объяснить даже самому себе. Но внезапное ощущение лёгкости, какой-то домашней теплоты, давно забытой, уже невозвратной, заставило его немного пошалить.

— Изимобилис, — прошептал Северус, незаметно для Гермионы махнув палочкой в сторону горки тыкв, лежавшей на одном из огромных кухонных столов. В этот момент горка качнулась и неожиданно рассыпалась.

Гермиона встрепенулась и резко повернулась в сторону странных звуков. Снейп скрыл усмешку и продолжил одухотворенно вкушать свой поздний ужин. И тут глаза Гермионы увеличились, кажется, вдвое: у каждой из тыкв выросло по две пары коротеньких толстеньких лапок, на которых овощи стали разбегаться в разные стороны.

— Профессор, — охрипшим голосом позвала девочка, — вы тоже видите ходячие тыквы?

Северус снова рассмеялся, взглянув на неё, а следом — на улепётывавших маленьких монстров.

— Определенно, мисс Грейнджер.

— Это ненормально, — прошептала она, однако через мгновение продолжила: — И что они собираются сделать? — поинтересовалась Гермиона с истинно детской непосредственностью.

— Конечно, ненормально, — заверил её Северус. — Но так приятно смотреть, как они убегают подальше от кухни. Наверное, мисс Грейнджер, они бегут от школьных эльфов, чтобы их не съели. Вы так не думаете?

Взгляд Гермионы говорил красноречивее всех слов: в этот момент в её глазах Северус увидел столько уважения и восхищения, сколько не видел, наверное, за всю жизнь. И это всё из-за каких-то ходячих тыкв. Смотрели бы на него так, когда он рассказывал о величии искусства зельеварения!

— Профессор, — нарушила тихое наблюдение за убегающими тыквами Гермиона, — а вы так и оставите их, с лапками?

— А почему бы и нет, мисс Грейнджер? — усмехнулся Северус. — Пусть бегут, пока могут. И им хорошо, и нам.

Он понимал, что эта нечаянная забава сегодня сильно пошатнула его авторитет в её глазах, но и повернуть время вспять ему тоже не хотелось. Слишком весело было наблюдать за улепётывавшими от эльфов тыквами. Слишком радостно было смотреть на эту девочку и видеть в её улыбке восторг и солидарность. Этот поздний ужин оказался чем-то большим, чем просто насыщением желудка. Он стал откровением: оказывается, дети тоже могут быть интересными людьми, если так можно было сказать о мисс Грейнджер.

После плотного и давно желанного ужина нестерпимо хотелось спать. С удивлением наблюдая за Гермионой, засыпавшей прямо на ходу, Северус решил проводить её до гостиной.

— Мисс Грейнджер, — каркнул он прямо над её ухом, спугнув сонливость, — пора спать.

— Да-да, сэр, — опомнилась Гермиона, — спасибо за ужин и за то, что не наказали.

— Ох, Грейнджер, — покачал головой Снейп, незримо направляя её в сторону башни Гриффиндора, — кому что, а вам — баллы. Пойдёмте, я провожу вас до башни. А то поймает вас мистер Филч, будете знать, как объедаться ночью в компании со своим профессором, — хмыкнул он, видя растерянность на её лице. Гермиона в ответ тепло улыбнулась и, пробормотав «спасибо», увеличила скорость движения, за что он был ей очень благодарен.

Когда их странная компания дошла до портрета Полной дамы, Гермиона повернулась лицом к Северусу.

— Спасибо вам еще раз, сэр, — искренне поблагодарила она и заметила с детской непосредственностью: — Если честно, с начала года я думала, что страшнее и злее вас, у нас нет учителя. Но теперь я вижу, что вы другой. А за тыквы — отдельное спасибо. Они мне теперь будут сниться с этими лапками, — улыбнулась Гермиона и, назвав пароль, протянула руку к двери, скрывавшейся за портретом. — А какое заклинание вы использовали, сэр? — поинтересовалась она, не сдержавшись.

— Мисс Грейнджер, ваше любопытство не знает границ. Найдёте его сами, а потом расскажете мне, — заявил Северус, глядя в удивлённые глаза девочки. — А лучше — придумайте еще одно заклятие избавления от оранжевых монстров, — совершенно серьёзно закончил он.

Гермиона недоверчиво глядела на преподавателя.

— Зачем? — спросила она. — Вы шутите, сэр?

— Мисс Грейнджер, ведь это не последнее нашествие тыквы. Идите спать, мисс, иначе я, и правда, сниму с вас некое большое количество баллов за все ваши слова.

— Ой, не надо, — пробормотала Гермиона. — Ах, да, доброй ночи, профессор Снейп, — сказала она и скрылась за портретом.

Северус еще какое-то время постоял на том же месте, а потом направился к себе, независимо ни от чего радуясь, что этот вечер подошел к концу. Встреча с Гермионой казалась ему случайностью, принесшей новые эмоции в его день. Он еще не знал, что такие ужины станут ежегодной традицией, плавно переходящей в привычку.

Довольно и сыто усмехаясь, Северус прошептал пароль от своих апартаментов и скрылся за массивной каменной дверью.

«Снова самайн», — бубнил себе под нос Северус Снейп, брезгливо обходя грядки с тыквами позади хижины Хагрида.

И почему черностопки расцветают именно тридцать первого октября? Северус никогда не знал ответа на этот вопрос, но каждый раз задавал его себе. Почему дорога в Запретный лес вьётся именно через грядки Хагрида, неужели на всей территории школы нельзя было сделать еще одной дороги? Не было у него ответа и на этот вопрос.

Все-таки мимо тыкв идти было неприятно. Даже от грядок шёл этот тошнотворный сладковатый запах. Ничего не евшего, кроме двух чашек крепчайшего кофе, с самого утра Северуса начало подташнивать, и он ускорил шаг, практически пролетая мимо лесничего и его улова — десятка огромных оранжевых монстров.

Но, даже потеряв из виду источник этого запаха, Северус сморщил нос. Впереди его ждал целый день вынужденной голодовки, а значит, студенты тоже не будут счастливы. Утро не задалось, день не обещал ничего хорошего, вечер, как обычно, соберёт глупейших из студентов на празднике-маскараде. Одна радость — ночь вся его, он сможет пройти на кухню и поесть.

Почему он до сих пор не приучил эльфов приносить еду, свободную от тыквы, а ходил на кухню в эту ночь сам, Северус не знал. Может быть, ему хотелось почувствовать какое-то живое тепло, а может быть, хотя бы раз в год надо было выбираться из своей каменной подземной темницы. Главным было то, что каждую ночь самайна он ходил на школьную кухню и менять свою традицию не собирался. Должен же он был делать хоть какие-то поблажки самому себе!

Неожиданно мысли переметнулись на прошлогодний Хэллоуин, когда компанию ему составила подружка Поттера, эта кудрявая всезнайка Грейнджер. Северус усмехнулся своим мыслям, поняв, что сравнивает Грейнджер на занятиях и во время того неожиданного ужина. «Такого больше не повторится», — уверил он себя и ещё больше увеличил скорость движения: начинался мелкий жгуче-ледяной дождь.

Так как на завтрак он не пошел из протеста, то в ожидании занятий у второго курса он решил выпить третью чашку кофе. Неожиданно в класс ввалилась толпа студентов Гриффиндора и Слизерина и застыла, увидев перед собой преподавателя. От взгляда Северуса тянуло таким могильным холодом, что им можно было заморозить.

— Кто дал право студентам врываться в кабинет без разрешения преподавателя? — еле слышно прошипел он. Но студенты его услышали, а первые вообще вжали голову в плечи.

— Повторяю для тех, кто не расслышал: как вы посмели войти без приглашения? — уже достаточно громко прошипел он.

— Сэр, вы же разрешаете нам заходить пораньше, чтобы подготовить котлы, — попытался объясниться Блейз Забини, попавший «на передовую» — прямо к столу Снейпа.

— Мистер Забини, ваши жалкие замечания не к месту. Вы должны всегда ждать разрешения преподавателя! — рявкнул Северус, вставая из-за стола. — Минус десять баллов со Слизерина. Минус двадцать баллов с Гриффиндора, — добавил он уже тише.

По классу пронеслось возмущенное бормотание.

— За что, профессор? — вопросили возмущённые дети.

Снейп величественно обвёл взглядом толпу перед собой: слизеринцы выглядели обиженными, а гриффиндорцы горели праведным гневом.

— Молчать! Еще одно слово, и гриффиндор лишится еще пятнадцати баллов, — предупредил Северус и обошёл стол, выходя к ученикам.

В кабинете повисло молчание. Удовлетворенный результатом своих трудов, он прошествовал в конец класса, открыв шкаф с ингредиентами и взмахнув палочкой: лотки с несколькими неизвестными субстанциями поплыли в сторону его стола. Удостоверившись в успехе проделанной работы, Северус вернулся к доске и, развернувшись лицом к ученикам, начал:

— Рассаживайтесь по местам. Сегодня вы будете определять ингредиенты, из которых были приготовлены данные отвары, — он махнул рукой в сторону лотков с мутными жидкостями. — Всем всё ясно? — уточнил Снейп, надеясь закончить вводную часть урока побыстрее.

И тут на беду зельевара над первой партой взметнулась рука. Конечно же, именно ей что-то и непонятно!

— Профессор, а каким образом мы должны определять ингредиенты? И что и в каком объёме вам надо будет сдавать? — спросила Гермиона.

Северус застонал сквозь зубы и, вспоминая всех родственников Мерлина, взглянул на девочку, жалея, что он не василиск и не обладает способностью превращать в камень одним взглядом.

— Мисс Грейнджер, я не думаю, что мне нужно что-то сдавать, я уже всё сдал. А вот то, как вы будете отчитываться передо мной, думайте сами, — ядовито ответил Снейп.

По классу прошёлся глухой смешок.

— Сэр, я не это имела в виду, — пролепетала Гермиона, становясь похожей на помидор.

— Молчать, мисс Грейнджер! Мне плевать, что вы там имели в виду. Минус десять баллов с Гриффиндора, — довольно закончил он.

— За что? — попыталась возмутиться Грейнджер, приподнимаясь со своего места.

Сверкнув глазами, Северус медленно подошёл к парте Гермионы и, опершись рукой о её край, вкрадчиво обратился к девочке:

— Мисс Грейнджер, еще хотя бы одно слово не по теме занятия, и ваш факультет лишится еще двух десятков баллов.

Громко сглотнув, Гермиона опустила голову, спрятав лицо от взгляда Северуса.

— Ну вот. Вводная часть практического занятия закончена. Методы определения составляющих данных отваров вы должны были подготовить в виде эссе на сегодняшнее занятие. Всё, начали, — каркнул он и вернулся к своему столу.

Повинуясь невербальному заклятию Снейпа, лотки с отварами разлетелись по партам. Заметив удивленное лицо Гермионы, когда она вдохнула запах её препарата, Северус ухмыльнулся. Наблюдая, как девочка начала ёрзать на стуле, пытаясь найти слова для уточнения, он приподнял бровь и спросил:

— У вас снова какие-то вопросы, мисс Грейнджер?

Она вспыхнула и, отрицательно покачав головой, уткнулась носом в свои листы. Северус отвернулся от класса и уже открыто улыбнулся. Настойка полыни пополам с отваром желтоглазки и ирландского пустокрыла пахла очень специфически… Словно отделение маггловской больницы. Это если опустить тот факт, что эту настойку они ещё не проходили. Но она же хочет доказать ему, что знает больше всех на свете, так пусть и доказывает. Да, пусть день и не задался, но урок у гриффиндорцев всегда может это хоть немного исправить…

Перепалка, хотя точнее будет назвать ее устрашением, немного подняла настроение. Но не надолго. Весь ужин Северус просидел злой, как тысяча хвосторог, а под конец вечера ещё и нагрубил ни в чем не повинной Помоне. Ну не надо было лезть к нему со своей просьбой об удобрении для мандрагор. Словно ему больше делать нечего, как смешивать навоз дракла, печень летучих мышей и двадцать унций настойки из флоббер-червей.

Северус так ей и сказал: «А почему бы тебе самой этим не заняться? Мандрагоры без него никуда не убегут! Отстань от меня с глупыми просьбами!» Да, может быть, последнее было чуть резковато. Но мужчина, не евший ничего со вчерашнего вечера, просто не может быть учтивым, тем более — когда его просят о настоящей ерунде. Это удобрение сварит даже второкурсник, да та же Грейнджер.

Странно, мысли опять перескочили на девочку. Северус усмехнулся, пряча отголосок улыбки за висящими по обеим сторонам лица волосами. Ему вспомнился прошлогодний самайн и убегающие тыквы. А ещё, почему-то, его глупое задание найти новое заклинание, данное им Грейнджер при прощании. К его удивлению она его не исполнила, что само по себе было странно. Может быть, она решила, что Северус пошутил?

«Хватит думать об этом», — решил он. И, послушавшись самого себя, принялся мысленно торопить время, отведённое для ужина. Потому что от «прелестного аромата» стоявших на столе блюд у Снейпа уже начало сводить желудок. Есть хотелось всё больше.

Но вечер у Северуса получился в общем-то неплохим: две отработки у пуффендуйцев, одна у когтевранца и целых четыре у гриффиндорцев. Несчастные поплатились за всё, что совершили и о чём только мечтали. А потому настроение у зельевара было отличным, когда он наконец отправился в сторону кухни. За спиной развевалась мантия, в голове крутились наработки нового зелья, а желудок предчувствовал скорое избавление от голода.

Но внезапно эту идиллию прервало появление на лестнице, ведущей к кухне, ещё одного человека. К удивлению Снейпа это снова оказалась Гермиона.

Подлетев к девочке, Северус задал ей свой коронный вопрос:

— Мисс Грейнджер, что вы делаете в коридоре в такое время? Мало баллов потеряли сегодня? Я могу исправить эту ситуацию.

Гермиона взглянула на него глубоко виноватым взглядом и пробормотала:

— Сэр, я снова на кухню. Очень хочется кушать… — большие глаза уставились на него в ожидании решения.

И тут Северус подумал о том, что если он может хотя бы позвать эльфа, который принесёт ему еды, то Грейнджер ничего другого и не остаётся.

— Это кара мне за что-то, Грейнджер? — спросил он и, поймав её удивлённый взгляд, продолжил: — Второй год подряд встречать вас на пути к кухне.

— Я быстро, сэр, только возьму себе сэндвич и сразу же уйду, — начала заверять его Гермиона. — Можно, профессор?

Что он мог ответить, когда ребенок смотрел на него так… проникновенно? Конечно, Северус кивнул.

— Идёмте, мисс Грейнджер, нас ждут еда… и тыквы, — хмыкнул он и прибавил скорость. Гермиона пристроилась к его шагу и решила уточнить:

— Тыквы, сэр? Вы же не любите тыквы, как и я.

Северус скептически посмотрел на неё и продолжил путь, кинув на ходу:

— А кто-то обещал найти новое заклятие для избавления от них. Плохая у вас память, мисс Грейнджер.

Гермиона ахнула и поторопилась, чтобы не отставать от преподавателя. Немного поиздевавшись над своей спутницей, Северус остановился на одном из поворотов. Гермиона, как обычно, врезалась в его спину.

— Грейнджер, — загробным голосом позвал её Снейп, — вы всегда ходите прямо за человеком? Тогда я понимаю, почему Поттер и Уизли такие пришибленные — вы их затоптали.

Гермиона смешно фыркнула и поправила мантию.

— Я не специально, профессор. И вы это знаете. Вы же сами притормозили, сэр.

Северус возвёл глаза к темному высокому потолку и тяжко вздохнул, но решил не ввязываться в спор с ученицей. Подумав о том, что это лучшее его решение, он двинулся дальше, на ходу ехидно добавив:

— Теперь я виноват и в неуклюжести студентов. Мисс Грейнджер, если вы оставите меня, то я не расстроюсь.

Гермиона догнала его и, приноровившись к его темпу, ответила:

— Нет-нет, профессор, я не могу. Очень хочется кушать и попробовать новое заклинание на тыквах.

Снейп удивлённо хмыкнул, но снова смолчал и продолжил свой путь. Вскоре они дошли до кухни.

Всё повторилось в точности, как и в прошлом году. Эльфы в один миг поставили перед ними чудесные ароматные блюда, в которых не было ни грамма гадкой оранжевой отравы. Желудок Гермионы громко заурчал, и она смутилась, опустив голову, чтобы не было заметно покрасневших щек. Северус усмехнулся, но сделал вид, что не обратил внимания. Ребёнок — он и есть ребёнок, что с неё взять?

Их трапеза, как ни странно, проходила в блаженной тишине. То ли гриффиндорка за прошедший год выросла и научилась держать язык за зубами, то ли очень хотела есть — Снейп не знал, но был рад спокойствию, воцарившемуся за их столом. И хотя он видел, что её тянуло о чём-то поговорить, никак не показывал, что заметил её нетерпение.

Однако, уплетая рисовый пудинг, Грейнджер наконец спросила:

— А мы будем заколдовывать тыквы?

Снейп усмехнулся и отложил приборы на тарелку. Оглядев горку тыкв под одним из окон, он неясно пожал плечами:

— А вы выполнили моё задание, мисс Грейнджер? — Она кивнула, тоже откладывая приборы и отпивая яблочный сок из невысокого кубка. — Расскажите мне сначала его суть, вдруг вы устроите в школе пожар или потоп — от гриффиндорцев только и жди беды. Я должен быть уверен, что смогу локализовать неприятность, не дожидаясь последствий.

Гермиона обиженно засопела, но смолчала, решив не пререкаться с преподавателем. Вытащив палочку, она положила её на стол и достала из другого кармана исписанный обрывок пергамента.

— Ваше прошлогоднее заклятие, профессор, было смесью животной трансфигурации и заклятия передвижения, — Снейп кивнул, с интересом глядя на неё. Девочка была несомненно умна и чрезвычайно развита для своих лет. Она напоминала ему себя в детстве: та же неуёмная тяга к знаниям и одобрению старших. — Я пробовала его выполнить, но у меня не получилось. Поэтому я придумала другой вариант, — закончила Грейнджер, беря в руки палочку.

Плавным движением она направила её на тыквы и произнесла «Визимотус». Миг ничего не происходило, и Северус уже хотел съязвить по поводу её наивности, как тыквы одна за другой затряслись и стали превращаться в разноцветные карамельные шарики, которые стали раскатываться по всему полу кухни. Эльфы забурчали и замахали короткими руками. Гермиона охнула и растерялась. Тогда зельевар вздохнул и, махнув рукой в сторону окна, наколдовал прозрачную вазу, в которую, повинуясь его волшебной палочке, залетели все конфеты.

— Простите, сэр. Я не подумала, что они раскатятся.

— Сначала надо думать, мисс Грейнджер, а затем уже делать. Хотя вы же с Гриффиндора. Там подобному не учат, — Северус усмехнулся, услышав недовольное сопение. Гермиона опустила голову, но молчала. — Конфеты… Однако ваша идея не так плоха. Её можно доработать и сделать что-то более интересное, например, это.

Он еще раз махнул палочкой в сторону бывших тыкв, и из вазы один за другим стали выплывать и увеличиваться в размерах воздушные шары. Снейп бросил взгляд на ученицу — на её лице было почти благоговение и такие искренние удивление и восторг, что на миг он вспомнил другую девочку, только с зелёными глазами, и, задумавшись, улыбнулся Гермионе. И она улыбнулась в ответ.

Отбросив тоскливые мысли, Северус сначала хотел рявкнуть на неё, но передумал. Он знал, что она всё равно никому об этом не расскажет. Так зачем портить этот вечер им обоим? Еще пару минут он погонял шары по всей кухне, а затем — выпустил в окно под тихий недовольный шепот эльфов.

Как и в прошлом году Снейп проводил ученицу до двери её гостиной и уже собрался уходить, когда его заставил обернуться голос Грейнджер.

— Профессор, ведь всё будет хорошо? — ему было ясно, о чём она спрашивает. Как и все в замке, Гермиона боялась неизвестности, накатывавшей из-за слухов об открытии тайной комнаты. Северус решил отвлечь её.

— Мисс Грейнджер, ступайте спать и не надоедайте мне глупыми вопросами, — она опустила взгляд, но на лице отразилась глупая решимость. Он вздохнул и, сделав шаг к ней, тихо добавил: — Вы под защитой преподавателей. Ступайте, Грейнджер, и тренируйте фантазию, тыквы еще вернутся.

Гермиона робко улыбнулась и, пробормотав благодарность и прощание, скрылась за портретом.

— Ты бы тоже шёл спать, — внезапно Северус услышал женский голос и был готов возмутиться. Однако, подняв голову, он понял, что это говорила Полная дама. — Поздно, ходят, нарушают режим, мешают светом…

Снейп прошипел проклятие и, резко развернувшись и взмахнув полами мантии, полетел в сторону подземелий.

«Ещё только приказов от портретов я не получал», — возмущённо думал он, энергично шагая по тёмным коридорам.

Тишина замка окружала его и подпитывала. Северус вспомнил надежду, написанную на лице Грейнджер, и хмыкнул. Опасность, нависшая над замком, ещё не открыла все свои тайны, и он мог дать себе передышку. Время ещё было.