Призраки Министерства магии (джен)

По ночам Министерство магии словно вымирает. Только на минус втором уровне, где располагаются Аврорат и ДМП, постоянно присутствуют дежурные и иногда — задержанные. Не тащить же пойманного мелкого воришку или хулигана сразу в Азкабан. И никогда не пустеет еще и непостижимый Отдел тайн на минус девятом уровне. Его сотрудники вполне способны на рабочем месте буквально поселиться, и это тоже никого не удивляет — у невыразимцев все и всегда не как у людей. Опускается ночь, и по опустевшим гулким коридорам Министерства неслышно проплывают призраки. Часть из них обосновалась в Министерстве почти сразу после его основания, остальные появились уже потом. А особенно много их стало после Второй магической войны.

Признанный старейшина призраков, Амброзиус Достопочтенный, неслышной тенью облетал свои владения. Когда-то знаменитый ученый стал архивариусом в Министерстве, проводил на любимой работе все свое время — ибо был одинок, и ни одно живое существо не радовалось его приходу домой. На работе он и умер — и сам заметил это, только когда потянулся за пергаментом, а рука его прошла этот горемычный пергамент насквозь. Пожав плечами, Амброзиус так и остался среди обожаемых книг, свитков, пергаментов. Все следующие архивариусы начинали свою работу под его чутким руководством, но призраком больше не стал ни один: Амброзиус настаивал, убеждал, требовал — словом, любыми путями добивался того, чтобы его преемники не повторили его же судьбу. Если не жену и детей, то хотя бы книззла они заводили. Чтобы было к кому спешить и о ком заботиться.

Амброзиус пролетел по всем этажам, бдительно проверил лифты — однажды в застрявшем лифте умер одинокий пожилой волшебник, у которого прихватило сердце, и весь коллектив министерских призраков долго уговаривал бедолагу, объясняя ему, что он умер и что быть призраком — не самое лучшее посмертие. Кажется, все в порядке, нигде нет ни живых, ни мертвых. Он полетел на нижние уровни. На минус десятом — зал суда, на минус одиннадцатом тюрьма, где уже осужденные преступники ждут отправки в одну из самых страшных тюрем магического мира. Сейчас дементоров в Азкабане нет, но своего жутковатого ореола он так и не утратил. Амброзиус вздохнул, поминая недобрым словом давно почившего создателя магической тюрьмы. В недолгое время негласного правления последнего из потомков Салазара Слизерина, называвшего себя Лордом Волдемортом, Азкабан был забит несчастными магглорожденными волшебниками, обвиненными в краже магии. И те из них, кто умер во время заключения, но не от поцелуя дементоров, иногда появлялись здесь — или в зале неправедного суда, или в тюремных камерах. Остальные призраки помогали несчастным заблудшим душам уйти в лучший мир. Но до сих пор иные заблудившиеся души возвращались в место, поломавшее их жизни.

Присутствие собрата по призрачному существованию он почувствовал на минус десятом уровне. Неужели опять новичок? Но тут он услышал крайне немузыкальное пение и успокоился. Так издеваться над музыкой мог только один призрак, хорошо ему знакомый. А вот и он сам показался, чем-то странно довольный. Не иначе, пугал очередного стажера. Пугать задержанных было бессмысленно — почти все они пребывали в алкогольном дурмане, а то и под зельями, и воспринимали призраков абсолютно философски.

— Приветствую вас, мистер Моуди, — суховато, но вполне доброжелательно обратился к собрату по посмертию Амброзиус.

— И вас приветствую, достопочтенный Амброзий. Кстати, я давно просил называть меня просто Аластор. От вашего «Мистер Моуди» у меня каждый раз возникает ощущение, что я первокурсник и жду выволочку в кабинете директора.

— И чем же вы так рассердили уважаемого Армандо Диппета? — невольно усмехнулся Амброзий, вспомнив собственное детство. Сколько же веков с тех пор миновало…

— Да как обычно — подрался с одним слизеринским задавакой. Все они, Розье, нос драли выше Астрономической башни… Мордред с ними. Можете на одиннадцатый не спускаться — там все чисто, я только что проверял. Если до полуночи никто не объявлялся, то уже и не появится.

— Аврор всегда аврор, не правда ли, мистер Моуди? Даже после прекращения жизни своего бренного тела?

— А архивариус всегда архивариус. Опять ваши питомцы моих орлов завернули запрос переписывать?

— Сожалею, мистер Моуди, но любой запрос в архив должен быть сформулирован предельно четко. Вашим питомцам давно пора бы это усвоить.

— Это да. Мало я их гонял в свое время, зато сейчас наверстываю, — и Аластор Моуди, более известный как Грозный Глаз (Шизоглаз для недругов), довольно усмехнулся.

С Аластором Моуди произошла почти та же история, что из самим Амброзиусом. Погибнув во время Второй магической войны, он остался в Аврорате, который для одиночки Грозного Глаза стал воистину домом родным. И вот уже второе десятилетие призрак Моуди наставлял молодых авроров, иной раз развлекаясь далеко не безобидными розыгрышами. Особенно он любил подкарауливать засыпающих на дежурстве новичков, рявкая им в ухо: «Постоянная бдительность!». В Мунго уже прозвали появившийся таким образом у авроров нервный тик «Синдромом Моуди», чем Аластор втайне гордился. Юным курсантам он обожал подстраивать разнообразные каверзы, тренируя эту самую постоянную бдительность, а на все упреки обычно отвечал, что для него важнее не сбереженные нервы этих сопляков, а сбереженные жизни — их самих и тех, кого они должны защищать. И ведь не поспоришь…

— Кстати, хотите свежую сплетню? — обратился к Амброзиусу призрак Грозного глаза. — У нас тут в Министерстве новый вид нечисти завелся.

— Какой нечисти, о чем вы , мистер Моуди? — заволновался было Амброзиус, но, взглянув на довольную ухмылку товарища по несчастью, успокоился. Аластор Моуди и после смерти продолжал защищать магический мир, и никакой нечисти разгуливать по своей территории просто бы не позволил.

— Темными, безлунными ночами, — завывая, как банши, начал Грозный глаз, — бродит по узким пустынным коридорам Министерства зловещая тень…

— Покорнейше прошу прощения, мистер Моуди, но я с трудом могу поверить в то, что ваши подопечные переросли уровень обычных аврорских россказней и взялись за создание чего-то более… готичного.

— Это не мои. У нас таких дурней не водится.

Амброзиус скептически хмыкнул. По его мнению, дурней в Аврорате было не меньше, чем в остальных отделах Министерства — кроме его любимого архива, разумеется.

— То есть водятся, конечно, но не такие. Вы слушайте дальше. Горе тому, кто попадется на его пути. От его укуса люди начинают желать справедливости, выражаются исключительно занудно и не могут заснуть, не почитав перед сном пару томов законов магической Британии. Уже несколько магов стали жертвами этой нечисти. И кто знает, что будет дальше?

— Ну и что это за нечисть, позвольте поинтересоваться? — спросил Амброзиус, уже подозревая, каким будет ответ. И Аластор Моуди его не разочаровал:

— Это страшный грейнджоборотень! Если рассудок ваш дорог вам, держитесь подальше от ДМП!

— Это не смешно, а скорее прискорбно, уважаемый мистер Моуди. Мадам Грейнджер-Уизли очень достойная молодая волшебница. Если бы все остальные наши маги были похожи на нее, жить стало бы куда проще. Она ни разу не потеряла и не испортила ни одного документа, в отличие от некоторых присутствующих здесь магов.

Грозному глазу хватило совести смутиться — или хотя бы сделать вид. В свое время он порвал один из архивных пергаментов — случайно, и сразу же восстановил! — но злопамятный архивариус до сих пор поминал этот случай.

— Позвольте поинтересоваться, мистер Моуди, где вы услышали эту порочащую доброе имя уважаемой волшебницы гадость?

— В Отделе международного сотрудничества.

— С прискорбием могу отметить, как упали нравы в магической Британии. При покойном Бартемиусе его сотрудники все же занимались делом, а не сочиняли ужасающие в своей безвкусице небылицы. Надо будет как-нибудь их навестить, чтобы они осознали всю глубину своих заблуждений.

— Хотите, вдвоем навестим? — предложил Аластор. — Мне тоже это британское народное творчество по нраву не пришлось. Когда эта девчонка вместе со своими друзьями воевала с Волдемортом, дери его Мордред, наши министерские крысы отсиживались в самых дальних углах, куда только смогли забиться. А теперь ишь, осмелели, недобитки пожирательские.

— Уважаемый мистер Моуди! — укоризненно покачал головой старейшина призраков. — Война закончилась много лет назад.

— Один умный человек, хоть он и маггл, сказал, что война заканчивается только тогда, когда будут похоронены её последние солдаты.

— Простите, Аластор. Вы так и не вспомнили, где находится место… вашей гибели? Возможно, ваше тело еще можно отыскать и предать достойному погребению?

— Нет. Я же не к телу привязан, как нормальные призраки, а к делу всей своей жизни. Так и буду новобранцев гонять. Шелупонь из Лютного, которую сейчас задерживают, со мной уж здороваться начала…

Два серебристых призрака, ведя неспешную беседу, проплывали по пустым коридорам Министерства магии. Архивариус, привязанный к своим свиткам — и аврор, вечно остающийся в строю.