Поход в кино (гет)

— Напомнить, сколько тебе лет?

— Ага, давай, напомни, если тебе жить надоело.

— Хорошо, тогда возьмём меня. Мне тридцать…

— Молчи, убью!

— Не-е-ет, ты мне рот не заткнёшь! Хватит, натерпелись! Свободы слова! Требую свободы слова!

— Не ори, люди кругом.

— Ещё бы, это же Гайд-парк. Где ещё быть людям, как не здесь? Так вот, люди, слушайте! Мне тридцать пять…

— Слезь немедленно с этой тумбы! Тебе тридцать пять, ты взрослый человек…

— Я... Благодарю вас, сэр. Куда говорить, сюда? Ясно. Итак, я... ого, вот это громкость! Я взрослый человек, люди! У меня дети — вот от этой женщины, между прочим. А у неё дети от меня! И куда она меня тащит? В кино!

— Позвольте полюбопытствовать, сэр. На эротическую мелодраму?

— Нет, сэр. На фантастический боевик с рейтингом двенадцать плюс. В мои тридцать пять лет! Мне стыдно перед вами, люди!

— Мэри, глянь вон на того прикольного дядьку — сыграл бы Люциуса Малфоя?

— Легко. Хотя знаешь, он больше на Драко похож. Староват, правда…

— Парень, ты сам только что сказал, что тебе больше двенадцати, так в чём проблема? Иди с ней, парень. И благодари судьбу — моя меня потащила на “Пятьдесят оттенков серого”. Отметили, называется, серебряную свадьбу. Так что иди и радуйся, что легко отделался.

— Люди! Неужели никто мне не посочувствует? Я десять лет молчал. Я делал всё, что она хотела, потому что я её люблю…

— Слезай, мерзавец! Слезай сейчас же!

— Люблю же я её потому, что она лучшая из знакомых мне ведьм!

— Хорошо, что тебя не слышит твоя мама...

— Дамочка, его слышит весь Лондон, стало быть, и мама тоже.

— Вы не могли бы повторить, сэр? Я записываю.

— А зачем вы записываете?

— У меня хобби, сэр. Я коллекционирую необычные комплименты.

— О, тогда вы обратились по адресу. Так вот, она — лучшая ведьма из тех, кого я знаю, и вполне способна сделать со мной такое, что … э-э-э… ну, не при дамах будет сказано. Десять лет я сидел у неё под каблуком, и никто не слышал от меня ни стона, ни пени, но сегодня!..

— Ну всё, ты меня достал. А ну, подвинься! Дай сюда рупор!

— Что-что тебе дать? Прямо здесь?

— Рупор давай сюда! Люди!

— Ого! У неё под каблуком и я бы посидел. Бросайте его, мэм, берите меня! Я с вами каждый вечер буду в кино ходить, а с вашими детьми — каждое утро. У нас в Техасе такие кинозалы!

— Благодарю вас, сэр. Вы знаете, чем привлечь женщину. Обещаю, что обдумаю ваше предложение…

— Так, всё, уходим.

— Нет уж, теперь моя очередь. Слушайте, люди!

— Мэри, смотри, какие у неё косы! Она об них не спотыкается?

— И охота ей таскать такую тяжесть...

— Люди! Десять лет назад я вышла замуж за самого противного мальчишку, которого когда-либо знала! За самого избалованного! За самого наглого! Самого хитрого, трусливого, изворотливого, злопамятного, мстительного мелкого пакостника, которого видел свет!... Хотите знать, зачем я это сделала?

— Да!

— Нет!

— Я двадцать пять лет женат, дамочка. Я знаю правильный ответ.

— Я вышла за него! чтобы превратить его жизнь в ад!

— Я и говорю — я знаю ответ.

— Но он не дал мне! ни единого шанса! Он ни разу! не попытался подпалить усы! моему коту!

— Чудовище!

— Он согласился! жить отдельно от родителей — он, который без своей мамочки! не пошёл бы даже на убийство!

— Кошмар!

— В его семье принято иметь! одного ребёнка! Сына! Наследника, видите ли! Но он согласился! на второго ребёнка! На девочку! Мало того! он предложил мне назвать её в честь моей матери. Слышите? В честь тёщи!

— Мэм, он извращенец! Его лечить надо!

— Он приятельствует с моими друзьями… Нет, не так! Со своими школьными врагами!

— Начнём с того, что они спасли мне жизнь. В отместку я отбил тебя у одного из них, и он считает, что всё ещё в долгу передо мной.

— Я тоже спасла тебе жизнь!

— Я отдал её тебе! Целиком! С рукой, сердцем, детьми и слугами впридачу. Тебе этого мало?

— Парень, я тебе вот что скажу. С женщинами как? Либо им всего этого мало, либо им вообще ничего от тебя не надо. Выбирай сам, что тебе подходит.

— Вот, послушай опытного человека. А вы, люди, слушайте меня! потому что я ещё не всё сказала! Он, всё детство! попрекавший меня! моим якобы низменным происхождением! ни разу не упомянул о нём после свадьбы! Мало того, он заклял… он запретил членам своей семьи даже намекать! на мою родословную!

— Дамочка, вы хотели превратить его жизнь в ад? У вас всё получилось.

— Погодите, дайте мне закончить. За все годы нашего брака! Он не дал мне ни единого повода! выцарапать ему глаза! или хотя бы разбить об его голову тарелку! И вот сегодня! когда у меня, наконец, появился шанс! отыграться за мою загубленную молодость!..

— И загубленное детство…

— Не перебивай! Когда я, наконец! нашла способ! испортить ему выходные! Он отнимает у меня эту возможность. Он не хочет! идти со мной в кино! Он хочет! чтобы я шла одна!

— Я этого не говорил. Что значит — одна? У тебя вечно странные идеи. Заберите ваш... рупор, сэр, благодарю вас. Пойдём, скандалистка.

— Это что — очередь? Поразительно, сколько в этом городе идиотов.

— А ты до сих пор был уверен в своей исключительности?

— Нет, дорогая, я был уверен в твоей исключительности. Ты никогда не следовала за толпой, но годы никому не идут на пользу... Ай! Держи себя в руках! Кругом магглы!

— Вот именно, так что не провоцируй меня. Пожалуйста, два билета в центре. Да, и очки. Какой зал, третий? Спасибо.

— Мне очки не нужны.

— Эти — нужны. Ты куда?

— В третий зал, как и было сказано.

— Погоди, сначала сюда.

— Пахнет гарью. Ты чувствуешь? Бежим отсюда!

— Ох, да не хипеши ты...

— Хорошо, что тебя не слышит моя мама. Да и твоя тоже, если уж на то пошло... Поправь меня, если я ошибаюсь, но… магглы ж а р я т картон?

— Не глупи.

— Ты... ты собираешься это п о к у п а т ь?

— О господи...

— Нет, дорогая, это, конечно, твой день, ни в чём себе не отказывай. Но объясни, зачем тебе это нужно?

— Минут через сорок ты поймёшь. Жалко, правда, что он к тому времени остынет.

— Картон остынет? И что тогда случится?

— Всё, отстань. На двоих, пожалуйста. Да-да, и две колы. Спасибо.

— За что ты его благодаришь? За то, что он взял деньги и даже не покраснел? Я бы на его месте ещё и доплачивал за то, что у меня берут эту... это.

— Хочешь на его место?

— Домой хочу. И немедленно.

— Нет уж. Ты мне должен за свою выходку в Гайд-Парке. Да и деньги уже заплачены. Подержи-ка, я съем немного, а то он рассыпается.

— Горгона, я женился на тебе не только потому, что ты тянешь в рот всякую гадость!

— И я за тебя вышла не только поэтому.

— Кажется, я чего-то недопонял...

— Ты куда меня ведёшь, ведьма? Там темно, и что-то взрывается! Слышишь, какой грохот?

— Ничего, вспомнишь молодость. Иди, только смотри под ноги, а то колу уронишь.

— Какой смысл смотреть — в темноте? Ах... Я уронил твои жестянки.

— Змей безрукий, слизеринский. Вот наши места.

— Откуда ты знаешь?

— Разметка светится, видишь? Садись, горе белокурое, держи попкорн, я пойду, колу подберу.

— Это ваше, мисс?

— Ох, спасибо огромное. Извините за беспокойство.

— Со мной ты не такая вежливая.

— У тебя же всё из рук валится! А человек подобрал, принёс, ещё и на "мисс" ко мне обратился. И за это ему спасибо.

— Если он ещё хоть раз к тебе обратится, я его самого обращу в "мисс". А потом обращу его в “миссис”.

— Какие у тебя интересные наклонности! Чего ещё я о тебе не знаю?

— Я тебе потом расскажу. Слушай, хочешь, я сделаю потише? Тут темно, никто и не заметит.

— Если ты сделаешь потише, мы будем мешать нашими разговорами остальным зрителям.

— Собственно, их не так уж и много. Хочешь, я тихонько всех разгоню?

— Не хочу. Кто мне будет подбирать колу, которую ты уронишь?

— Тогда…

— Уймись уже! Надевай очки.

— Ах, вот они зачем. Я понял. Но меня раздражает это мелькание. Неужели это будет продолжаться два с половиной часа?

— Это ещё не фильм. Это реклама.

— Вот как…

— Куда ты смотришь?

— Я разметку разглядел. У меня вообще… глаза к темноте привыкли. Я вижу весьма интересный объём...

— Хорёк. Эй, Хорёк.

— Да-да?

— Ей лет четырнадцать.

— Подумаешь. Когда я в тебя влюбился, тебе было двенадцать. Вот это, кстати, то, чего ты обо мне не знаешь.

— Ну, ты так тщательно это скрывал... Хорёк!

— М-м-м?

— Хочешь, ей сейчас тоже будет двенадцать? Или тебе?

— Ну хорошо, хорошо…

— Всё, фильм начинается. На экран смотри, на эк-ран!

— “Давным-давно, в далёкой-далёкой… галактике”?! Мерлин, как низко я пал. Седьмой эпизод? А до него что было?.. Понятно. Господи, принцессы! В галактике! Очаровательно… А это ещё кто? Жеди… Жади… Жи…

— Джедай.

— Я так и сказал.

— Слушай, помолчи хотя бы минуту! Дай посмотреть!

— Нет, дорогая, этот культпоход ты у меня надолго запомнишь… Это, как я понимаю, силы Добра…

— Зла.

— А почему в белом?

— Примитивный ты, Малфой.

— Я? У них полна галактика принцесс, а я примитивный? Где твоя знаменитая логика?

— Утихни, я прошу.

— Смотри, какая неваляшка с лампочками. Тебе нравится, правда?

— Это астродроид.

— Ломать себе язык я не собираюсь. Раз я назвал это Неваляшкой, значит, так это зовут… Слава Мерлину, человеческое лицо. Этот молодой тип чем-то напоминает Поттера, стало быть, точно представляет силы Добра. А этот старец, надо полагать, его личный Дамблдор…

— Я сейчас наложу на тебя Силенцио.

— И скончаешься от скуки. Хотя нет, не успеешь, они быстро работают, вот уже и деревня горит. Подожди! Ты видишь, что они творят?

— Атакуют. Бегут и стреляют.

— Они не по бунтовщикам стреляют, они палят своим же в спину! Что за бред? И это силы Зла? Представляю, какое тупое здесь Добро… Смотри, сейчас положительный герой голову оторвёт своей Неваляшке. Я же говорю — тупой. Ах, он с собой её берет. И зачем она ему нужна — в самолёте?

— Это космический истребитель...

— С крыльями?!

— Ага. Они складные. Крестокрыл это, понял?

— Ну вот, подбили, дождался... Гениальный ход — прятать секретные сведения в Неваляшку.

— По-твоему, у него есть выбор?

— По-моему, есть. Ему старик велел бежать. Пока темно — вышел из зоны захвата, укрылся где-нибудь на день или два… Ну, кого я учу, кто в доме партизан?

— Мы бродили не по пустыне. Потом, мы ведь маги, а он — всего лишь пилот.

— Те, кто за вами охотился, тоже были магами. И где они все? Один я остался, и то потому, что спрятался у тебя под юбкой.

— Это не юбка, а джинсы. Не мешай смотреть.

— Смотреть я тебе не мешаю.

— Воспринимать мешаешь. Убери руки. Смотри на экран. На экран, а не на ту малолетку!

— Смотрю на экран. Вижу какого-то нервного в белой броне — явно будущий предатель… хорошо-хорошо, перебежчик. Умирающий собрат его пометил — следи за ним.

— Сам следи!

— Не дерзи. Так, похоже, летит кто-то главный и страшный… Ну и сундук!⁽¹⁾ С крыльями. Действительно, страшно. Страшно, я сказал, стра-а-а-шно, а не смешно!

— Ох… Зараза ты, и больше ничего...

— Наконец хоть кто-то прилично одет.

— Прилично?!

— Скажешь, нет? Плащ, шлем, маска, всё чёрное. Сразу видно — Зло.

— Тёмный Лорд.

— Совершенно верно. Персонаж радует взор… чего не скажешь о слухе. Что у него с голосом? Он болен?

— Разве что на голову.

— Я и забыл, что по-вашему, по-доброму, Зло здоровым не бывает. А-а-а, я, кажется, знаю: сейчас старец начнёт воспитывать Лорда Зло, Лорд его за это убьёт, надо полагать, руками, поскольку едва ли у него есть волшебная палочка. А пилот кинется мстить и будет схвачен… Что? Я прав?

— Посмотрим.

— Посмотрим, посмотрим, законы жанра ещё никто не отменял… Прошу прощения, насчёт волшебной палочки я, кажется, ошибся. Только вот с каких это пор заклятием Экспеллиармус стало возможно рубить головы?

— И не палочка, и не Экспеллиармус, а световой меч. Выглядит, действительно, странновато.

— И зачем Лорду Зло меч, если он выстрелы руками останавливает?

— Понты кидает.

— Горгона, что за выражения!

— Хорошо, скажу красиво: он не производит на меня впечатления зрелой и уверенной в себе личности. Сутулится, руками размахивает без нужды, меч у него на крестовине, как рождественская ёлка. Выпендривается, одним словом, прямо как ты.

— Наверное, он ещё очень молод. С возрастом это у него пройдёт.

— Не думаю. У тебя ведь не прошло.

— Потрудись не переходить на личности. Что там дальше? Всех убить. Это правильно. Деревню ведь всё равно сожгли, людям жить негде, и зачем тогда вообще жить?.. А Меченый не стреляет! Я сразу сказал — предатель.

— Специалист.

— Я? Ничего подобного. Просто я обладаю чувством драматургии. Поэтому я вижу, кроме всего прочего, что пилот переигрывает. У него такой вид, как будто он ни разу не бывал в космическом корабле.

— А может быть, он ни разу не бывал в плену?

— Разве что так... А-а-а, мумия! Держи меня, мне страшно.

— Не ори, на нас оборачиваются. Хотя с тобой же бесполезно говорить… Muffliato!⁽²⁾

— Давно бы так... Ага, мумия что-то стащила. Сама мумия, сама гробницы грабит — что за времена… Воду пьёт? Значит, не мумия. Совсем даже не мумия, такая… щекастенькая, как ты в детстве.

— В каком ещё детстве? Ей лет двадцать пять!

— Для тебя… ой!.. хорошо, для нас это детство, далёкое-далёкое, как галактика. Ну, всё-всё. Смотри, любимая… ай… смотри, какой мотоцикл. Спорим, в реальной жизни он не летает?

— Почему бы и нет? Мётлы ведь летают.

— И ведь не поспоришь. Так, что тут у нас? Становище какое-то. Приёмный пункт электролома. На пункте имеет место бессовестная эксплуатация человека неведомой зверушкой особо крупных размеров. Вот она, почва для бунта... Из чего взялась эта булка? Не-мумия собирается это есть? Кстати, где твой жареный картон? Дай хотя бы попробовать. М-да, подозреваю, эта алхимическая булка примерно такого же вкуса… Неваляшка! Я и забыл про неё. Ну, конечно, они друг друга прекрасно понимают: Неваляшка бибикает, а не-мумия чушь несёт про маму и про папу… Сиротка, значит. А шрама у неё на лбу нет?

— Вот тебе!

— И совсем не больно. Докатились, девчонку в мессии произвели. Знаешь, Горгона, этот ваш феминизм меня в могилу сведёт… если, конечно, ты меня не забьёшь до смерти ещё раньше. Прекращай меня лупить и смотри на экран, там как раз начинается допрос. Пилот, понятно, не сдаётся, но Лорд Зло его согласия и не спрашивает... Легилименция — орудие пытки? Богатая мысль. Где мои семнадцать лет? Я бы…

— Представляю себе.

— Ох, прости. Двинь мне ещё раз, только как следует.

— Дома двину.

— Хотя бы ущипни.

— Смотри на экран!

— Что там у них? Чтоб мне ни хвоста, ни чешуи! Это же Старший Брат всех Уизли! Горгона, ты видишь? И давно он подался в актёры?

— А ведь действительно похож.

— Собственно, все рыжие на одно лицо.

— Как блондины.

— Я очень надеюсь, что тебе не придёт в голову меня с кем-нибудь перепутать.

— Честно говоря, я готова тебя перепутать с этим Старшим Братом. У меня чувство, что он откуда-то тебя знает и взял тебя за образец. Очень уж знакомое у него выражение лица…

— Знаешь, что я думаю? Что и Лорд Зло, и этот Старший Рыжий Брат тебе нравятся.

— И почему ты так думаешь?

— Потому что они напоминают тебе меня. Что? Я прав?

— Иди к чёрту…

— Какая ты красная, даже в темноте видно. И щёки горячие.

— Не лезь, хорьком станешь.

— Готов рискнуть.

— А я не готова. То, что нас не слышат, ещё не значит, что нас не видят. Я сюда пришла смотреть кино и не хочу, чтобы нас выгнали.

— Ах, да, кино! Что у нас там? Та-дам! Меченый начал действовать. Разумеется, прирождённый имперский солдат всё бросает и бежит спасать какого-то оборванца. Вот это, я понимаю, кризис личности!

— Тебе хуже пришлось — ты в результате такого кризиса на мне женился.

— А тебе пришлось ещё хуже — ты за меня вышла. Ах, не приставай, нас увидят и выгонят. Хорошо, целуй, но только быстро… Ну вот, из-за тебя мы всё пропустили. Наши беглецы залезли в… внутрь бумажного змея?

— Сам ты змей. Это СИД, понял? Космический истребитель на сдвоенных ионных двигателях.

— Ионных? Спасибо за объяснение. Может, ещё объяснишь, из какого материала должен быть сделан трос, способный удержать Космический Истребитель на взлёте? Слава Мерлину, силы Зла сообразили, что пора стрелять. В Космический Истребитель мы, конечно, попасть никак не можем, слишком уж он большой, зато в швартов — запросто. Не пойму, это идиотизм или саботаж? Ну, как бы там ни было — вперёд, в открытый космос!..

— Ура.

— Рано. Пилот говорит: "Ну, давайте, давайте знакомиться!", а Меченый ему: "Не надо, не надо, я вас боюсь!". И ведь правильно боится — этот маньяк жить не может без своей Неваляшки, и ради неё готов рискнуть всем, что под руку подвернётся, включая жизнь своего спасителя. Добро — оно такое.

— Ах ты язва. У дроида в пузике, между прочим...

— Сверхсекретная карта, и об этом знает вся галактика, включая нас с тобой… Всё, коне-ец положительным героям! Рыжий Генерал с Лордом Зло их обязательно собьют, потому что должны же они хоть что-то сделать. Подбили. Падают. Разумеется, Меченый выжил, упав с неба — не на скалу ведь рухнул, а на мягкий песочек…

— Пилота нет…

— Неужели разбился? Да, похоже, от него осталась только куртка. Ну-ну, не расстраивайся, ещё даже не середина фильма, у него будет время воскреснуть. Сейчас у нас Меченый — главный герой, и в знак этого он подобрал куртку геройски погибшего товарища. Правильно сделал, ведь в пустыне без брезентовой куртки он просто погибнет. В куртке же он погибнет не просто, а сначала как следует проварится.

— В своих дурацких доспехах он бы сварился намного быстрее.

— Согласен, особенно со словом "дурацких". Что ж, после того, как он практически раздел покойника, ему одна дорога — в то мародёрское становище, тем более, что на этой планете больше идти некуда. Там он встретится с не-мумией, и они вдвоём будут спасать Неваляшку от имперцев…Что я говорил: пришёл в становище и требует воды. Конечно, воды ему никто не даст — в пустыне, даром. Налёт реализма ещё не повредил ни одной сказке… Фуй!

— Ну, свинья. Ну, большая, ну грязная. Не погибать же из-за этого от жажды.

— Всё равно, противно.

— Я же не спорю… А вот и не-мум… девушка с дроидом, как ты и сказал.

— Неваляшка узнала Меченого — интересно, как?

— По куртке.

— Ах, да. Сейчас ему будет допрос с пристрастием… Эй, а Неваляшка дерётся!

— А ты как думал?

— Зачем же она тогда позволяла всем подряд себя ловить?

— Дроид не самостоятельная единица, а вспомогательная. У него ограниченное пространство принятия решений. Короче, ему нужен хозяин.

— Как домовикам.

— Я была уверена, что ты это скажешь. Не начинай, а?

— Не любите вы, женщины, правды. Смотри, Меченый наврал не-мумии, что он член Сопротивления, и не-мумия ему поверила, как миленькая, а когда я говорю тебе чистую правду, ты…

— Атас, штурмовики!

— Что ж ты так орёшь-то?!

— Меня никто не слышит.

— Я тебя услышал, и у меня чуть разрыв сердца не случился. Такое впечатление, что и не-мумию спугнули не штурмовики, а твой вопль. Ты только полюбуйся, как она бежит. Ну точно, как ты в детстве.

— Повторяешься.

— Подчёркиваю. Меченый тяжёл, особенно для профессионального солдата. Во-о-от, а Неваляшка, конечно, прелестна и уморительна.

— Хоть что-то тебе нравится.

— Угости картоном. Я отчего-то разволновался… Хорошо всё-таки, что у них целая планета приспособлена под склад металлолома, всегда есть, где спрятаться… и даже есть, на чём полетать!

— Ур-р-р-а-а-а!

— Горгона, ты совсем спятила! Кончай орать! Кончай хлопать! Погоди, ты что — плачешь? Из-за этой ржавой сковородки?

— Это "Тысячелетний Сокол"! Ур-р-р-а-а-а!

— Какой ты ещё ребёнок, просто не верится. Ну-ну, подумаешь, сковородка ржавая, летающая. Подумаешь, за ней гонятся Бумажные Космические Змеи-Истребители. Бывает. Погрызи картону, успокойся…

— Отстань, змей-истребитель! Ах, с-сука, турель заклинило!

— Я сейчас отменю Заглушающее заклятие, и нас выгонят отсюда! Прекрати хулиганить!.. Ох, пустили даму за руль… Что она творит?! Она же разобьёт Неваляшку!

— Сначала на права сдай, а потом высказывайся!

— Я просил не переходить на личности.

— Сейчас, сейчас…

— Горгона, я обязан тебе напомнить, что ты боишься высоты...

— Кверху днищем — р-р-раз!

— Тебя укачивает даже на метле…

— Зато я летала на слепом драконе! Внимание, цель на двенадцать...

— В данной позиции, скорее, на шесть.

— Пли! Ур-р-р-а-а-а!

— Н-да, не стареют душой ветераны.

— Ф-фу, ну, слава Силе. Где мой попкорн?

— Ты его рассыпала.

— И чёрт с ним.

— Ты разве не будешь его подбирать? Значит, я не зря потратил на тебя свои лучшие годы. За это получай жестянку, вот, я даже открою её для тебя…

— Не надо!

— ...!!

— …!!! Ну кто, кто тебя просил? Не умеешь, не берись!

— Ах-х, холодная.

— И сладкая! Когда она высохнет, мы будем липкие.

— Не высохнет. Маг я или не маг? Scourgify!⁽³⁾

— Маг ты, ого-го, какой ты у меня маг. Ты нарочно колу разлил, правда?

— Ничего подобного. Хочешь, возьми мою.

— Хочу. Нет уж, я сама открою.

— Как угодно… Посмотри, к Лорду Зло пришёл юноша, докладывать о побеге Неваляшки. Конец юноше.

— Не-а. Кишка тонка у твоего Лорда Зло.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что он не убил Меченого в самом начале, хоть и понял, что тот ненадёжен.

— Но старика он убил.

— Ну, коне-е-е-чно. За это он круче Эвереста. А я сижу и не могу понять, чем этот чёрный чудик так тебя зацепил? Старика убил, ух ты. Всё-таки ты у меня дурак, но не это главное.

— А что же главное?

— То, что своим шансом убить старика ты так и не воспользовался .

— Ничего, у меня ещё будет шанс убить старуху. Лет через деся… хорошо, хорошо, через пятьдесят.

— Думаю, что я смогу за себя постоять и через пятьдесят лет. А пока вон, полюбуйся на своего Лорда Зло. Истерит, аппаратуру крушит, да не как-нибудь, а световым мечом. И совершенно этим не впечатляет. Вот его предшественник, светлая ему память, не тратил Силу на ерунду, а как смотрелся!

— А меч всё-таки недурён.

— И кто из нас ребёнок?

— Каждому своё. Лорд Зло, например, девушкой заинтересовался.

— Она ведь дроида увела.

— Думаешь, только поэтому?

— А ты думаешь, он ни разу в жизни не видел женщин?

— Безусловно, видел, даже двух — бронированную штурмовичку семи футов росту и старую грымзу-связистку. Странно, что они не отбили ему интерес к женщинам, как к таковым. Наверное, покойный старец не так уж и ошибался, когда говорил, что в Лорде Зло ещё сильна тяга к Свету.

— Так к Свету или к женщинам?

— Бывают обстоятельства, когда эти слова означают одно и то же. Сама посуди, она единственное человеческое существо женского пола и подходящего возраста на ближайшие пару этих… световых лет. Горгона, кому, как не тебе, знать, что это такое?

— Положим, в Хогвартсе было полно девчонок.

— И одна-единственная наглая маггла…

— Заткнись.

— Зубрила…

— Цыц, кому сказала.

— Помнишь, какие я тебе вырастил зубки? Они потрясающе бы гармонировали с твоей нынешней причёской.

— Тебе конец, Малфой.

— У нас с тобой один конец на двоих.

— Конец — не аргумент.

— Когда как.

— Уж точно не сейчас.

— Ах, да, я забыл про рейтинг. Кругом дети, ведь так?

— М-гм.

— Тогда дружно поворачиваемся и смотрим на экран. И видим, что не-мумия умеет починять примуса… то есть, летающие сковородки… Эй, ты что, открыла жестянку? И не облилась?

— Я пока ещё в состоянии распознать Расширяющие чары. Между прочим, ты мог бы просто встряхнуть банку — результат был бы примерно тот же.

— Нашла всё-таки способ напиться этой дряни. Дай тогда и мне глоток… Гадость. Полюбуйся на Неваляшку. Оказывается, она такая же рабыня вредных привычек, как и ты. Она курит.

— Да ладно.

— А зачем ей зажигалка?

— Это не зажигалка. По-моему, это знаешь, что?

— Не может быть! Я был уверен, что она девочка! Горгона, ты разбила мне сердце! Это жестоко!

— Не надоест же тебе. Автоген это у неё, понял?

— Ну, в широком смысле слова, это у всех "автоген".

— Рейтинг.

— Нас не слышат.

— И тем не менее. Слишком уж быстро ты переходишь от слов к делу, так что следи за речью, не то у нас будут проблемы.

— Пока что проблемы у положительных героев. И очень серьёзные — летающую сковородку проглотила летающая духовка.

— А что, логично.

— Безусловно. Только у меня от таких сцен разыгрывается аппетит. Дай ещё картону.

— Фиг тебе.

— Жадничаешь?

— Кончился.

— Не везёт, так уж не везёт… Появился очередной старец, а с ним… Потрясающе! Смотри, что может получиться, если поженить Хагрида с кем-нибудь из Уизли… я что-то не то сказал? Горгона, не молчи! Скажи что-нибудь!

— Пошёл. На. …!

— Ну, слава Силе. А то я испугался, что ты язык проглотила от возмущения.

— Я, пожалуй, перескажу Рону это твоё остроумное сравнение.

— Перескажи. Дай ему очередной шанс научиться смеяться над собой.

— Скорее всего, это будет его очередной шанс сломать тебе нос...

— Который он, по традиции, благополучно упустит. Либо, по традиции же, сломает нос самому себе.

— Я ведь и Хагриду могу рассказать.

— Хагрид драться не будет, это верно. Но он может напоить меня своим чаем, и этого я точно не переживу... Ты что делаешь?

— Косу расплетаю.

— Мерлин, что я наделал! Смилуйся, госпожа! Прости мой гнусный язык!

— Встань сейчас же! Хуже будет!

— На коленях молю о прощении!.. Впрочем, я могу молить и на твоих коленях.

— Драко Люциус Малфой.

— Понял. Я понятливый. Сел. Смотрю. И кого я вижу? Йа Ктулху фхтагн! И не одного, а целое стадо! Откуда они взялись в таком количестве?

— Не поминай всуе тему своей диссертации. А то знаешь, что бывает?

— С тобой, Горгона, мне ничего не страшно…

— Ой, от Ктулху пальчик оторвали...

— И куда смотрят гринписовцы? Хотя что с них взять — магглы… А этот старец такой же дерзкий, как предыдущий. Наверное, сбежал из того же дома престарелых. Интересно, его тоже убьёт Лорд Зло?

— Типун тебе на язык. Это же Хан Соло!

— А по-человечески здесь никого не зовут?

— По-человечески — это как? Как тебя?

— Ха, много чести!.. С нами крестна… то есть, с нами просто Сила! Это ещё что за идолище?!

— Судя по гадкому фасу и отсутствующему профилю, это и есть настоящий Лорд Зло. Скажешь, не похож?

— Очень похож. Такое ощущение, что к созданию образа приложил руку кто-то из наших.

— Из ваших?

— Из наших, я сказал. В смысле, кто-то из волшебников. Сначала Ктулху — почти как живой, теперь вот образ покойного Лорда. Это очень подозрительно.

— Потом поищем в титрах. А наш чудик в наморднике, то есть, простите, магистр рыцарей Рен, оказывается, всего лишь мальчик на побегушках у этого урода, как, впрочем, и Рыжий Генерал.

— О, Салазар-основатель, какое разочарование.

— Переживёшь.

— Придётся. Что старик рассказывает? Опять эти джедаи, опять какой-то Люк, какой-то взбунтовавшийся ученик — пари держу, это Лорд… то есть, Магистр.

— Ах, какая догадливость.

— Надо же, какой этот Люк впечатлительный и совестливый. Один-единственный ученик ушёл в отбраковку — и его наставник отошёл от дел. Что бы Дамблдору не поступить так же после педагогической неудачи с Лордом? Скольких проблем удалось бы избежать…

— Дамблдор сам исправлял свои ошибки.

— Да-да, только почему-то чужими руками.

— Это ты так думаешь.

— На самом деле, ты давно уже думаешь так же, как я, а споришь исключительно из принципа. Давай лучше кино посмотрим, ладно? В кино ситуация прояснилась, поэтому летим к какой-то старцевой подружке. Представляю, какие у него подружки.

— Не-е-ет, ты не представляешь.

— А знаешь, дорогая, ты права: Магистр, в самом деле, странный тип. Разговаривает с каким-то… чем-то… Постой, а что это такое?

— Это шлем Вейдера. Или череп Вейдера.

— Или череп в шлеме?

— Или так.

— А Вейдер — это кто?

— Ты ведь слышал — это его дедуля.

— А папуля у него, стало быть, старый пират, как там его, Соло? Так-так. Тебе не кажется, что я чересчур удачно пошутил?

— Ох. Думаешь? Не может такого быть. Старый пират, знаешь, за свою жизнь из чего только не выбирался. Его так просто не убьёшь. Да и не такому недотыкомке с ним справиться, будь он хоть тысячу раз сын!

— Тут и одного раза более, чем достаточно. Н-да, не повезло пирату с ребёнком, но давай не будем раньше времени паниковать. Смотри, какая странная планетка, — сама зелёная, небо голубое, и ни единого бархана. Старый пират времени зря не теряет и подбивает к девчонке клинья.

— Ну уж и клинья. Он ей работу предлагает. И правильно делает — зачем техническому гению пропадать на планете-свалке?

— Ты вспомни, с чего у нас с тобой началось.

— С оскорблений.

— Нет, по-настоящему?

— Н-ну, ты предложил мне работу, если можно так выразиться. С твоей стороны это была наглость.

— Какие комплименты. Хорошо, что здесь темно — никто не увидит, как я смущён.

— Беспредельная наглость. Мало того, что ты заявился на встречу выпускников, как ни в чём не бывало, мало того, что подвалил ко мне — ко мне! — мало того, что подвалил трезвый и в обнимку с непочатой бутылкой огневиски, так ещё и предложил мне...

— Не с пустыми же руками к тебе подходить. Я серьёзный человек, и намерения у меня серьёзные, как были, так и есть.

— Ты самый обыкновенный позёр, хлыщ и пижон. Как вспомню, как ты шёл ко мне через весь зал, да ещё и с бутылкой! На нас же все пялились!

— На тебя всегда и все смотрели. Когда это тебе мешало?

— В тот вечер мне это очень мешало.

— Ты в тот вечер каким-то образом сбежала из закрытого отделения святого Мунго, прости, что напомнил. До сих пор никто, включая тебя, не понял, как тебе это удалось. Поэтому даже не пробуй убедить меня, что тебе в тот вечер хоть что-то мешало…

— Нормально. Все гуляют, а я в святом Мунго…

— Вот и я об этом. Эти самые "все" от тебя побежали, как от Лорда во дни его славы. И я бы побежал, если бы не долг чести. Иду я к тебе и вижу — глаза горят, щёки горят, волосы шевелятся и явно собираются вцепиться мне в горло. Ну, думаю, Поттер всё-таки решился извести под корень мой древний, чистокровный род. Думаю, успею ли перед смертью ткнуть в него обвиняющим перстом? Успею ли, думаю, раз и навсегда запятнать его доброе имя? Успею ли проклясть его потомков до девятого колена? Клянусь, думаю, господи, если выживу, никогда в жизни больше не сяду за карты — с гриффами и пьяным.

— Обезопасил себя со всех сторон.

— Запомни, если уж даёшь клятву, нужно дать её так, чтобы её было тяжело нарушить. В идеале, конечно, чтобы невозможно было нарушить, но мне было не до тонкостей. Мне надо было попробовать заговорить с тобой, отвлечь тебя, сбить, и тогда был шанс, что ты на меня не набросишься. И я почти преуспел. Сначала заговорил, и только потом ты кинулась на меня с объятиями.

— До сих пор ничего не могу вспомнить. Только помню, как проснулась утром. В больничном крыле Хогвартса. С тобой. И с бутылкой, но уже наполовину пустой.

— О да…

— Бывали в моей жизни вещи пострашнее. Но редко.

— А в моей жизни ничего страшнее не было. Женщина обнимает меня волосами! И не просто женщина, а ты! И не просто обнимает, а с намерением убить… хотя такое, пожалуй, случалось. Но всё-таки руками душили, а не космами!

— Могу и руками.

— Это лишнее. Тебя и так уволили из аврората.

— Ты прав, надо быть сдержаннее. Вдох-выдох. Осталась бы в аврорате — не угодила бы тебе в жёны. Вдох-выдох.

— Я предоставил тебе выбор!

— Фигу — выбор! Или, говорит, выходи за меня замуж, и поедем работать в Грецию, в заповедник горгон, или, говорит, поедем работать в Грецию и будем жить там во грехе. Тебе же, говорит, работать где-то надо. Выбор по-малфоевски, фирменное блюдо. От такого предложения кто угодно взбесится, не только несчастная женщина с нервным срывом.

— Я выиграл, и, как джентльмен, обязан был предложить тебе эту работу.

— Вы ставили на кон работу, а не… сожительство. Это уж целиком твоя самодеятельность.

— Не мог же я упустить шанс поразвлечься напоследок. Всё равно погибать.

— Развлёкся?

— Не то слово… Почти всю ночь пел твоим волосам колыбельную, пока они не выпустили меня и не позволили заплести их в косу. Тогда-то я и выпил полбутылки огневиски практически залпом. Очень хотелось пить.

— М-да…

— Если бы не моё везение, я бы потерял рассудок от ужаса и не сумел бы защитить шею. И не смог бы петь! Я уже не говорю — пить.

— Какое же это везение? Это мужество и самообладание.

— Я этим в жизни не болел, не наговаривай на меня.

— Не скромничай. С чем тебе действительно повезло, так это с профессором Слагхорном.

— Здесь у нас с тобой полное согласие. Старый стяжатель в своей охоте за редкими ингридиентами залезал в такие древние и жуткие места, что ему жизненно необходим был способ заклинать тварей, подобных той, в которую превратилась ты.

— Он спас нам жизнь.

— О да. Притащился вперевалку в Больничное крыло, отметил, как мы мило смотримся вдвоём: ты без чувств, а я страстно примотан к тебе твоими космами, и тоже почти без сознания от невозможности нормально дышать. Поэтому я не смог ему достойно ответить. Потом старый морж проревел раза три эту колыбельную, причём так фальшивил, что я с большим трудом уловил мотив. Но твоя хватка слегка ослабела, так что я смог вздохнуть поглубже и запеть. Он меня послушал, кивнул, сказал: “Продолжайте в том же духе, молодой человек”, и ушёл, представь себе, спать. Ах да, он ещё запретил всем к нам приближаться, за что я ему, конечно, глубоко благодарен. По крайней мере, твои дружки ошивались под дверью, а не мозолили мне глаза. Кроме того, они отгоняли от нас Скиттер.

— После этой истории профессор Слагхорн счёл тебя достойным Клуба Слизней. А ты ни разу не пошёл со мной на клубные посиделки.

— Надо было меня принимать, когда мне этого хотелось. Достаточно с него и того, что я ему на каждый день рождения присылаю бочонок Яблочного бренди.

— Да уж. Хорошо, что волшебник, а особенно, зельевар, способен обезопасить себя от алкогольной деградации личности.

— Знаешь, я подозреваю, что этот пройдоха ни разу даже не попробовал бренди. Я почти уверен, что он сбывает его на сторону, и не могу себе даже представить, за какую цену.

— Один-то раз он должен был его попробовать. Чтобы знать, что продаёт.

— Да, здесь я, пожалуй, немного его идеализирую. Скорее всего, он продаёт этот волшебный напиток в разлив, скажем так, регулируя процент содержания бренди в воде.

— Понятно, понятно: ты его никогда не простишь, даже если он завещает тебе должность председателя Клуба. Какой ты всё-таки злопамятный.

— Не такой уж злопамятный, раз женился на хтоническом чудовище, пытавшемся меня задушить.

— Попытаться, что ли, ещё разок? Я так давно не слышала эту колыбельную...

— Что значит “давно”? С сегодняшнего утра? Я своими ушами слышал, как ты её пела в ванной. Я десять лет её слышу, каждый раз, когда тебе приходится распускать волосы.

— Знаешь, петь самой себе — это всё равно, что заниматься самоудовлетворением. Уловил?

— Что же ты раньше молчала?

— Первое, что ты сделал, когда я очнулась, так это научил меня этой колыбельной. Я и решила, что после пережитого шока тебе слишком тяжело её петь.

— Я должен был научить тебя управлять собой, разве не так? Но если ты находишь эту колыбельную столь сексуальной, я с удовольствием буду тебе её петь. Только не тогда, когда ты накладываешь все эти жуткие питательные маски!

— Ну-ну, милый. Не забывай, что мои локоны надо питать. Они же хищники. Если они проголодаются по-настоящему, их ничем не усмиришь. Вспомни, когда мы собирали материал для твоего диссера и поехали в Р’льех, я их неделю не кормила. И только благодаря им мы сумели загнать Ктулху обратно в его илистую нору, после того, как ты на него, наконец, насмотрелся.

— Да, бедняга очень испугался. Наверное, ты напомнила ему его мамочку. Надеюсь, он сможет оправиться от шока через тысячу-другую лет. Но какая диссертация получилась! Какая защита! Какие колдографии! Полагаю, именно снимок твоего единоборства с этим кальмаром-переростком так поразил комиссию, что они не кинули мне ни одного чёрного шара!

— Я боролась с Ктулху, а ты снимал. Нет, чтобы броситься на помощь...

— Ты себя недооцениваешь. Он бы не справился с тобой, даже если бы я ему помогал.

— Господи, какой ты болтун.

— Да, я такой. Это всегда меня спасало, наряду с везением.

— А вот интересно, что было бы, если бы вы играли не в карты, а в шахматы?

— Тогда бы, безусловно, выиграл Уизли. Но нам не нужен был хороший игрок. Нам нужен был либо счастливчик, либо шулер.

— Либо счастливый шулер.

— Вот. Кто это, как не я?

— Неужели ты так рвался подставиться? До сих пор не могу в это поверить.

— Я ведь не знал точно, о чём речь. Эти твои, как ты их называешь, друзья, Уизли и Поттер, как тебе известно, припоймали меня на контрабанде болотной слюны. И, по выражению Поттера, “ради Нарциссы”, предоставили мне выбор, — либо полгода в Азкабане, либо покер. На кону, как они сказали, жизнь, опять же не уточнив, что речь идёт о

м о е й жизни. Я тогда опрометчиво рассудил, что нет ничего хуже Азкабана, и знаешь, что?

— Ну, ну?

— Нет ничего хуже Азкабана. Даже твои локоны не идут ни в какое сравнение. Тем более, что в сытом состоянии они вполне меня устраивают. И даже ублажают.

— Рейтинг...

— Чтоб ему пусто было… Горгона?

— М-м-м?

— Когда ты объявила, что выходишь за меня, Уизли кинулся меня бить.

— М-гм.

— Раз уж у нас настал момент истины, может, ты всё-таки объяснишь мне, как так случилось, что он врезал мне, а сломанным оказался его нос?

— Победил сильнейший.

— И кто тогда был сильнейшим?

— Не Рон.

— М-да, объяснила.

— Какого чёрта? Все шарахались от меня, как от зачумлённой, и Рон, и Гарри тоже!

— Ты до сих пор обижаешься? Значит, не поняла до конца, что такое ведьма — магглорождённая ведьма! — с нервным срывом. С тобой могло произойти всё, что угодно! Ты могла лишиться рассудка, причём в такой степени, что это стало бы заметно всем, а не только мне одному. У тебя бы… не знаю.. Ну например, у тебя ноги могли бы срастись в рыбий хвост, и тогда наша личная жизнь стала бы ещё более затейливой, чем сейчас, не говоря уж об икрометании… то есть, о деторождении…

— Рейтинг.

-... но ты отделалась хищной шевелюрой, почётной отставкой и военной пенсией. Слишком легко ты отделалась, вот что я тебе скажу. Мне пришлось намного хуже.

— Вот именно. И я до сих пор не могу понять, зачем Гарри и Рон втянули в это тебя? Сами бы со мной и разбирались. Они мне как бы друзья, а ты при чём здесь?

— Поттер решил свести риск к минимуму, то есть, повторяю, найти самого везучего. Для этого нет лучше способа, чем партия в карты. В кои-то веки Поттер вёл себя разумно, а ты всё недовольна.

— А мне, может, не нравится, когда в отношении меня ведут себя разумно. Я, может, желаю спонтанности.

— Ты её и получила. От меня.

— Вот именно. Не могла же я позволить, чтобы тебе безнаказанно набили морду.

— Ты лишила меня возможности дать Уизли сдачи.

— Наоборот! Это его я лишила возможности дать сдачи тебе.

— Горгона...

— Ну?

— Мы, два взрослых человека, до того погрузились в выяснения отношений, что пропустили всё кино.

— Не всё. Похоже, начинается самое интересное. Это же меч Люка!

— Того-самого-Люка?

— Его.

— Он что, галлюциногенный?

— Кто “он”?

— Меч.

— Вроде бы нет. С чего ты взял? А-а-а, кошмары. Это так, приступ ясновидения. С положительными героями такое всегда бывает, ты просто не в курсе.

— Повезло мне... Это кто — гибрид садового гнома и домового эльфа? Видишь, кто получается, когда движения за права всех и вся достигают успеха?

— Какая-то Йода в юбке...

— Кто?

— Сейчас узнаем.

— Ах, ясно. Кто-то ведь должен объяснить героине, что она напрасно живёт на помойке. Ещё ни один герой не додумался до этого самостоятельно. Бери, говорит, меч, ищи этого Люка, по дороге убивай нехороших людей… Эта мелкая бабка видела вблизи хоть одного штурмовика в броне? Куда она девчонку посылает? Конечно, девчонка не хочет. Не такая уж она дурочка.

— Ты чего развоевался?

— Знаем мы этих старых сморчков, любителей посылать детей на смерть ради спасения Галактики!

— Ну, началось…

— Этих сморчков надо самих посылать Галактику спасать!

— Спокойно, партнёр. Если Рэй действительно владеет Силой, то она твою Галактику спасёт и не заметит.

— Непохоже, что ей так уж этого хочется.

— А, это тоже дань моде. Я, мол, никакой не герой, а просто жертва обстоятельств... Да у них там форменный разгром с прожекторами! Мы, действительно, всё пропустили.

— Пока ничего важного не произошло, разве что не-мумия научилась стрелять. Ну ещё бы, нельзя же упускать возможность потренироваться на живых мишенях. И ведь попадает, скольких уже уложила. Зато — радуйся, Горгона — пилот ожил, поскольку надо же кому-то водить эти крестокрылы. Неваляшка, как обычно, под ногами крутится. Все стреляют во всех без разбора, и только Магистр имеет конкретную цель. Он что, чует девчонку?

— Тебе всё бы про девчонку. Силу он чует, Силу, понял?

— Не будем уточнять, какую именно. Так, нашёл. Он что, всерьёз собрался с ней драться?

— А ты думал, он что будет с ней делать? Целоваться? Про рейтинг не забыл?

— Целоваться — рейтинг. А деревни жечь, и штурмовиков штабелями укладывать — почему-то не рейтинг. Знаешь, это выше моего понимания.

— А ты иди в киноакадемию и подними там этот вопрос. Честное слово, очень здравая мысль.

— Я обдумаю твоё предложение… Мечом от выстрелов отмахиваться — это, конечно, да. Это за любые рейтинги зашкаливает. Интересно, чья это идея?

— Какого-нибудь скромного гения, из тех, о ком умалчивает история... Магистр и мечом машет, и руками колдует, и голосом гудит, и опять мечом — ну, хорош! Слушай, а ведь ты прав, он определённо распускает хвост.

— Конечно, я прав… Видела? Магистр рукой повёл — и девчонка упала ему в объятия! Почему я так не умею?

— Ты неисправимый романтик.

— Так ведь ты и не пробовала меня исправить… Пират сына увидел.

— А он муху в уголок поволок…

— Хочет бедную убить… Хотя для начала он её…

— Для начала он выкачает из неё информацию.

— О-о-о, пари держу, он пристегнёт её к тому пыточному устройству. Очарова-а-ательно. А как же рейтинг?

— Ты знаешь, ты записывай свои претензии. Когда пойдешь к киноакадемикам, то уж огласишь весь список.

— Пойду непременно и обязательно оглашу! Они детям такое показывают, что мне — не мальчику, но мужу, и не чьему-нибудь, а твоему, мне, слизеринцу — страшно делается! Один этот летающий сундук чего стоит! У него крылья вот-вот отвалятся и кого-нибудь пришибут!

— Ну, всё, ухитил Магистр девчонку. Теперь Мечено… Финну всю дорогу искупать минуту слабости: спасать подружку из чёрных лап.

— Э-э-э…

— Фигурально выражаясь.

— А-а-а.

— А вот и мама.

— Чья? Старого пирата?

— Дурак ты.

— Нет, правда?

— Это принцесса.

— Это?!

— Все стареют.

— Это верно. Ты у меня уже в детство впадаешь.

— Сам такой.

— Так это заразно!..

— Я тебя сейчас так заражу!

— Подожди, там очень трогательная встреча.

— Ещё бы не трогательная. Им ведь ребёнка вытаскивать с Тёмной стороны.

— Не-мумию?

— Магистра.

— Не получится.

— И в кого ты такой пессимист?

— Во-первых, реалист. Во-вторых, в маму. А в третьих, Магистр выбрал путь и пойдёт по нему до конца. Пари?

— Пари. На что?

— Например… Вот: я выигрываю и иду бить морду Уизли. А ты не вмешиваешься!

— А если выигрываю я?

— Исключено.

— А всё-таки?

— Тогда ты вмешиваешься… Что они там собираются делать? Напасть прямо на вражескую крепость? Бог им в помощь… Эта престарелая принцесса, видимо, решила раз и навсегда избавиться от пирата. Она его отправляет к этому, с позволения сказать, сыночку! Горгона, ты видела? Даже ты на такое неспособна!

— Кто знает?

— Я знаю. Иначе бы я на тебе не женился.

— Ну-ну.

— Без “ну-ну”. Ты бы на её месте (сохрани Мерлин), сама бы полетела, а не посылала бы старика! Правда, в этом случае фильм бы кончился слишком быстро… Ай! За что? За правду?

— Нечего, нечего. Он отец? Отец. Вот пусть он и летит с ребёнком разбираться.

— Сердца у вас нет, у обеих… Ну, что я говорил? Пыточный станок. Эротично, м-м-м?

— М-да.

— Что ж, с качественно связанной женщиной можно и поговорить. И даже снять головной убор? Какая галантность.

— Ой-ёй-ёй… Какой страшненький.

— Да, напрасно он личико открыл.

— А уши! Ой…

— А нос! Он, вообще, знаешь, на кого похож?

— Молчи.

— Значит, знаешь. Да, с таким лицом одна дорога — на Тёмную сторону. На Светлую его никакой фейс-контроль не пропустит.

— А сколько надменности! Ты как хочешь, но больше всего он напоминает именно тебя в молодости. По поведению, и вообще, по всему.

— Есть одно важное отличие.

— Ну, разумеется. Ты ведь у нас красавчик.

— Не внешнее.

— Ну?

— Я не убийца.

— Милый, не увлекайся так. Это всего лишь кино.

— Это ещё вопрос, кто из нас увлёкся.

— Зря он к ней лапу тянет. Девчонка не так проста, как кажется.

— Думаешь? А рожи он ей корчит, чтобы напугать её или, всё-таки, чтобы рассмешить?

— Для начала — чтобы поразить. Мусорщица с планеты-свалки — много ли надо, чтобы произвести на неё впечатление?

— Нет, таким высокомерным я никогда не был.

— Таким — пожалуй, не был.

— Пирата он за что-то сильно не любит. И чего такого плохого ему сделал пират?

— Пират сделал его самого. Надо полагать, Магистр считает, что сделан он плохо. Очень распространённый тип. Такие детишки имеют привычку обвинять родителей в своей ущербности. И таким ты тоже никогда не был.

— Продолжается момент истины? Или ты просто подлизываешься?

— Понимай, как хочешь.

— Я бы понял, как хочу, но ведь рейтинг...

— Смотри, Магистр ментально схлопотал по морде.

— Не то, чтобы схлопотал. Просто не-мумия вывела Магистра на чистую воду. Выяснилось, что папу он не любит, а дедушку любит. Надо же, как интересно.

— А мне вот интересно, почему он не знает, что дедушка, перед тем как погибнуть, перешёл обратно на Светлую сторону?

— Да? А погиб почему?

— Потому, что перешёл на красный свет.

— Горгона.

— Ну, сам подумай. Вспомни о своих излюбленных законах жанра. Не может персонаж шастать из Добра в Зло и обратно, когда пожелается. Ты либо Светлый, либо Тёмный…

— Либо Снейп.

— Вот-вот. Прекрасный пример того, что перебежчики плохо кончают. Особенно перебежчики на Светлую сторону, светлая им память.

— Думаешь, Меченый плохо кончит?

— Поживём — увидим.

— Та-ак, Магистр побежал ябедничать на девчонку безносому чудищу, как его, Сноуку. Па-а-азор.

— А всё высокомерие виновато! Он ведь чуял в Рэй Силу, но предубеждение мешало ему в это поверить!

— Горгона, перестань меня воспитывать. Я уже такой взрослый, что даже старый.

— Так ведь и мои привычки с возрастом только глубже укореняются.

— У не-мумии приступ мании величия? Почему она решила, что штурмовик поможет ей бежать, стоит ей только попросить?

— Тс-с-с. Она пустила в ход Силу!

— О мой бог. И кто её этому научил?

— Как это — кто? Магистр. Только что, когда вынудил её дать ему ментальный отпор.

— Н-да, вот и раздавай индейцам ружья. Сейчас она такого натворит, тем более, что к ней подоспело подкрепление... и принялось минировать всё подряд. Магистр учуял престарелого родителя и немедленно забыл о девчонке. Сейчас состоится р-роковая встр-р-реча. Не всем суждено её пережить!

— Не каркай, ты!

— Я не каркаю, а предупреждаю. Сама посмотри, какой длинный-предлинный каркасный мост, и над какой замечательной бездонной пропастью он нависает! Сейчас прольётся чья-то кровь.

— Твоя — если не заткнёшься.

— Сейчас-прольётся-чья-то-кровь, сейчас-прольётся-чья-то-кровь… Горгона, не вели этому старому дураку подходить к Магистру вплотную! Сейчас прольётся…

— Я тебя убью!

— Не думаю. До сих пор ведь не убила. Прольётся!

— Да нет же. Сейчас он отдаст меч, и всё будет...

— Сейчас-сейчас. Сей-час. Сейча-ас....

— Ах, подонок! Отца?!

— Ч-чёрт. Действительно, убил.

— С-ситхов внук! Так его, Чуи, правильно… а-а-а, промахнулся...

— Странно, что этот полу-Хагрид не убил Магистра. Ведь для сюжета он всё равно пропащий персонаж, потому что грех отцеубийства не искупить... Мерлин сильный, опять она ревёт!

— Да, реву. Сволочь лопоухая. Попадись он мне…

— Мне начинать петь колыбельную?

— Я пока держу себя в руках.

— Да? Вообще-то ты катаешь по полу жестянку.

— Я в курсе.

— Не ногой.

— Я знаю.

— И даже не рукой!

— А зачем мне нагибаться? Что, мне больше нечем жестянку покатать, кроме рук и ног?

— Хм-м. О себе я бы мог сказать то же самое.

— Не льсти себе. Тебе для этого всё же пришлось бы нагнуться… хи-хи… и довольно сильно! Или на корточки присесть… или даже лечь. На живот. Очень многое зависит от настроения, от состояния…

— Горгона, рейтинг! Кругом магглы, дети и старики. Призови свои конечности к порядку, сколько их у тебя ни на есть.

— Это у меня нервное, ты же знаешь.

— Еще какое нервное. Я второй раз в жизни вижу, чтобы твои волосы хулиганили, будучи заплетёнными. В первый раз я такое видел, когда Скорпиус разбил подарок твоей кузины. Когда ты замахнулась на него косами, бедный ребёнок испугался чуть ли не до заикания. И даже не понял, что он такого сделал!

— Эта ваза стоила Эмме уйму денег!

— А мне один вид этой вазы стоил года жизни! Цветок лилии — ярко-розовый, с перламутровым отливом, к тому же высотою в четыре фута!

— Это ты подговорил Скорпиуса её разбить!

— Ничего подобного! Просто у мальчика тонкий, чувствительный к оскорблениям вкус. И, к тому же, развитое чувство меры. А когда родная мать пытается отшлёпать тебя причёской — согласись, это выходит за рамки и меры, и хорошего вкуса.

— По-моему, я нашла неплохой выход из положения.

— Просто замечательный. Взяла косу в руку, крутила ею над головой, как арканом, и гонялась за Скорпиусом по всему дому, завывая: ”Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну!”

— Но ведь сработало! Скорпу понравилось настолько, что мне приходится повторять эту погоню каждый Хеллоуин. И Джейн оценила, когда подросла. Она уже полгода пытается составить рецепт ополаскивателя для волос с эффектом “Горгона”.

— Я в курсе. А ты в курсе, что она испытывает варианты своей бурды на домовиках?

— Конечно. И некоторым из них даже нравится результат. Например, Майти попросила не избавлять её от ежиных иголок. Говорит, очень помогает от приставаний Рэбби.

— Значит, он плохо пристаёт. От моих приставаний тебе ничего не помогло… Э-э, фильм дошёл до развязки, так что соберись и смотрим внимательно. Вражья станция взорвана, и вот он — финальный поединок с вражьим Магистром!

— Ай! Девушку! Об дерево! Со всей дури! Решил, раз отца убил, то всё можно?

— Магистр никак не определится с целью. То ему Люк нужен, то меч. Зачем ему ещё один меч?

— Это меч Вейдера.

— В смысле, дедушки? А я думал, это меч Люка.

— А до Люка — Вейдера.

— И по какому праву им завладел Люк?

— По наследству. Всё-таки сын.

— Кто?

— Люк.

— Чей?!

— Вейдера.

— А Магистр тогда кто?

— Племянник. Племянник Люка.

— Вот оно что. А принцесса — сестра Люка?

— Близнец.

— Да-а. Я смотрю, у них вся семья с причудами.

— Уж кто бы говорил... Что-то Финн долго с ним возится.

— Меченый с ним не справится. По закону жанра, они просто дают оглушённой не-мумии время прийти в себя.

— Магистр хорош.

— Ты же говорила — страшненький.

— Зато кура-а-ажный…

— Да уж. Вж-жик. Вж-жик. Вз-з-з. Бах!

— Слушай, здесь и без тебя до фига звуковых эффектов!

— Внимание, опасный момент! Синий меч выбит. Всё, Меченый выбывает из игры. А теперь — серьёзно. Синий меч чуть не снёс Магистру носище и влетел в воро… то есть, в руку не-мумии. Горгона, но это глупо! Даже если предположить, что девчонка владеет этой вашей Силой, то владеть мечом, да ещё настолько, чтобы драться с Магистром, она никак не может. Этому учиться нужно. Что касается сценаристов этого фильма, то их самих нужно послать спасать галактику. Причём по ими же написанным сценариям. В воспитательных целях и ради общего блага!

— Ты жестокий человек. И времена нынче жестокие, на учёбу времени нет. Надо галактику спасать! Вот потому-то сценаристы и запустили в обиход тип героя, которому не нужно учиться. Если уж Рэй вывела в космос насквозь проржавевший “Тысячелетний сокол”, то уж с мечом как-нибудь справится.

— Почему-то тебе всегда и на всё хватало времени. И на учёбу, и на спасение всего, что подвернётся под руку.

— Я — другой тип и живу в другой сказке. Я — магглорождённая ведьма. Я всегда знала, что если я хочу чего-то достигнуть, то я должна использовать каждую минуту, если получится, то и несколько раз. Я знала цену времени. Ты не можешь требовать того же от бедной девочки-вундеркинда, проведшей всю жизнь на планете-свалке в ожидании неизвестно чего.

— Бедная девочка вполне осознанно пользуется тем, что у Магистра к ней слабость.

— Ох, да нет у него к ней никакой слабости. Просто у всех адептов Тёмной стороны такая политика — хватать любого, кто хоть мало-мальски чувствителен к Силе, и волочить на Тёмную сторону.

— Ой, ой. Можно подумать, что только у адептов Тёмной стороны такая политика. Вот зачем он ей напомнил про Силу?

— А шут его знает. Наверное, решил лишний раз убедиться в том, что Рэй — практически готовый джедай.

— Вот и убедился. Хороший удар.

— Всё, конец Магистру.

— М-да. Лучше бы его полу-Хагрид подстрелил насмерть, чем вот так, от руки какой-то пигалицы… И зачем тушка Магистра понадобилась Безносому?

— Значит, он ещё не тушка. Есть ещё с чем работать.

— Какие страшные вещи ты говоришь!

— Целая планета коллапсирует, а ты отвлекаешься на всякие мелочи.

— Так ведь бог в мелочах!

— Красиво…

— А помнишь, как в Выручай-комнате?

— Тоже было красиво. Наверное. Если смотреть со стороны.

— Всё, всем отрицательным почти конец, почти все положительные в лазарете… Кстати, а пират точно погиб?

— Боюсь, что да. Раньше он и не из таких переделок выбирался, так то раньше...

— Не реви. Смотри, очередное самоходное ведро само собой включилось. Этот — как ты их называешь? — дроид.

— Это Эр-2. Личный дроид Люка. Давно пора...

— А я говорю — ведро. Так, собрали все кусочки карты, летим, стало быть, к этому Люку. Пусть научит не-мумию правильно махать мечом. Горгона, меня посетило страшное предчувствие, что через год грядёт продолжение этой истории.

— Есть такое предчувствие.

— И ты потащишь меня в кино? Без жалости, милосердия и не слушая протестов?

— Ты просто ясновидец!

1) Так и подмывало написать "Ну и сундук, массаракш!", но в устах Малфоя это совсем уж перебор.

Вернуться к тексту

2) Оглохни!

Вернуться к тексту

3) Очищающее заклинание

Вернуться к тексту

— Горгона, а нет ли здесь поблизости игрушечной лавки? Нам ведь надо откупиться от разгневанных детей.

— Почему же — от разгневанных? Дети пошли на этот же фильм, но с Поттерами, и хорошо сделали! Ты бы испортил им всё удовольствие.

— Наши с тобой дети, Горгона, умны. Они прекрасно знают, куда со мной можно ходить, а куда нельзя. А ты этого не знаешь до сих пор.

— Мне ты ничего не испортил. Вон игрушечная лавка. Спорим, ты хочешь купить модель Би-Би-восемь?

— В смысле, Неваляшку? Да, конечно. Зачем спорить об очевидных вещах?... Впечатляет. Надо будет сюда привести Близнеца. Пусть вдохновится парочкой идей для своей лавчонки...

— Подставить его хочешь?

— Вечные подозрения. Ну с чего, с чего ты это взяла?

— А с того, что его привлекут по полной за нарушение авторских прав. Хозяин этих куколок тот ещё Манджафоко⁽¹⁾ с бородой…

— Какой-какой Мазафака?

— Ну всё, пора домой.

— Нет, домой рано. Так, тебе Магистра — побольше или поменьше?

— Ты на цены посмотри.

— Сколько?! Н-да, действительно, Мазафака. Но слово ведь не воробей. Раз обещал, значит, куплю. Так побольше или поменьше?

— Давай маленького. Он как-то больше похож.

— Берём. Скорпиусу часы… Сколько?!! До чего жадный народ — магглы… Так, Джейн… вообще-то, она вся в тебя, стало быть, ей тоже понравился Магистр. Что, ещё одну куклу?

— Серёжки. Вон те, видишь?

— Вижу.

— И вон твоя Неваляшка. И пойдём отсюда, я есть хочу и устала.

— Так, а это что?

— Конструктор.

— Вот его непременно нужно показать Близнецу…

— Непременно покажем.

1) В “Пиноккио” — прототип Карабаса-Барабаса.

Вернуться к тексту

— Горгона!

— Ну, чего?

— Тебе со мной скучно?

— С дуба рухнул?

— Я просто умею слушать.

— И что такое ты услышал?

— Я услышал, как ты говорила, что всегда знала цену времени.

— Ну да. Разве не так?

— Так. Было когда-то. А теперь ты меня потащила на какое-то детское кино — просто чтобы провести время.

— Не просто, а с тобой. Если бы мне с тобой было скучно, я бы пошла одна.

— Не прикидывайся. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.

— Нет, не понимаю. Мы с тобой — обычная пара. Сбагрили детей друзьям и провели выходной, как множество обычных пар нашего возраста.

— Мы с тобой — не обычная пара. Я — Драко Люциус Малфой, чистокровный маг, единственный мужчина, рискнувший на тебе жениться. Ты — Гермиона Джин Грейнджер, боец сопротивления, лучшая ведьма выпуска девяносто восьмого года, хтоническое чудовище с хищными волосами. И мы с тобой проводим выходные в кино! Позор на всю магическую Британию!

— И что ты предлагаешь?

— Ну, как тебе сказать? Выбор у нас небольшой. Я уже защитился. А ты не успела — родился Скорпиус, потом Джейн…

— Ты хочешь сказать…

— Поедем осенью в Антарктиду?

— Драко...

— Плоскогорье Лэнг, город Старцев…

— Шогготы. Знаешь, дети, конечно, уже не грудные, но сиротить их пока рановато, не находишь?

— От кого я это слышу? От женщины, практически в одиночку справившейся с Ктулху?

— Это было десять лет назад!

— С тех пор твои волосы сделались чуть ли не вдвое длиннее и во столько же раз опаснее.

— Драко…

— Мы — сильные маги, Горгона. Если мы не будем давать магии достойный выход, она сожрёт нас изнутри. Тебя, и меня вместе с тобой, потому что я всегда буду рядом. Мы превратимся в озлобленных, бессильных стариков. Мы будем ненавидеть друг друга, но у нас не будет сил даже на то, чтобы расстаться.

— До этого ещё далеко.

— Не так далеко, как ты думаешь. Время идёт. Пока мы молоды и владеем магией — надо наворотить дел.

— Да я уже, в общем, наворотила. У меня военная пенсия, если помнишь.

— Нет, если ты считаешь, что больше стремиться не к чему, то забудь обо всём, что я сказал. Будем доживать.

— Ты ужасно похож на своего отца.

— В фас, профиль или цветом волос?

— Адреналиновым голодом ⁽¹⁾. Казалось бы, у тебя есть дом, дети, я и мои щупальцы. Так нет же, несёт тебя во всякие сомнительные начинания.

— Это твои начинания. Это ты рвалась в Антарктиду с тех пор, как своими глазами увидела Р’льех и своими волосами сражалась с Ктулху.

— Драко…

— Не торопись, подумай. До осени ещё есть время.

— Драко?

— М-м-м?

— Я тебя люблю.

— Я знаю.

1) М.Дж.Оуэн (насколько я понимаю, психолог, а может, и сексопатолог) сваял кандидатскую диссертацию под названием "Сексуальные подтексты книг о "Гарри Поттере". В частности, то, что умный, холодный, начисто лишённый фанатизма Люциус Малфой примкнул к клике Лорда, Оуэн объясняет именно адреналиновым голодом. За наводку спасибо tetatya и treismor-gess.

Вернуться к тексту