Как это понимать? (джен)

— Как это понимать? — скорее обиженно, нежели грозно, заявил Рон, протягивая жене «Ежедневный пророк».

Гермионе сейчас было до чего угодно, только не до истерик благоверного. Вернувшись из внепланового отпуска, она боялась не справиться с накопившейся за неделю работой. Конечно, отпуск был замечательным, но она прекрасно прожила бы и без этой поездки, однако не могла же Гермиона отказать Джинни, задумавшей девичник для Ханны с грандиозным размахом. Невеста была в восторге. Гермиона, переживавшая за оставленное рабочее место, в конце концов позволила себе наслаждаться отдыхом на побережье Средиземного моря в компании подруг. Время пролетело быстро и очень приятно, но нужно было возвращаться к работе с новыми силами, тем более, свадьба, ожидалась уже в эти выходные.

Гермиона оторвалась от картотеки, в которой что-то искала, и бегло взглянула на первую полосу газеты.

— Я очень рада, что новая метла поступает в продажу, Рон, — окинув мужа раздраженным взглядом, она снова отвернулась к картотеке. — Но мне сейчас немного не до этого.

— Нет, ты разверни, — Рон скрестил руки на груди.

— Да Мерлин! — вырвалось у нее. Развернув «Пророк», она лишь прыснула:

— И ради этого ты отрываешь меня от работы? И себя, между прочим.

— Так значит, ты считаешь пустяком колдографии, где ты обжимаешься с посторонним мужчиной! Замечательно!

Гермиона даже не придала этому значения — голова у неё была занята работой, Рон же любил делать из пикси гиппогрифа, только бы нервы потрепать себе и окружающим. Эмоциональность мужа иногда даже умиляла. Не злиться же на него за то, что он такой есть! И переделывать не нужно, иначе он просто перестанет быть собой. Бросив краткий взгляд на разворот газеты, Гермиона снова вернулась к бумагам.

Колдография на развороте действительно выглядела не совсем безобидно, однако виной тому был умелый фотограф, непонятно откуда взявшийся на Международном Магическом Курорте на Мальте, а не люди, запечатлённые на ней.

* * *

Бесцельно валяться на песке под палящим солнцем Гермиона не любила, а вот прогулка по пляжу на закате была ей по душе. Девчонки готовились к выходу в местный бар с желанием танцевать до упаду всю ночь и кружить головы туристам. Ханна заметно стеснялась подобных мероприятий, но Джинни была готова перевернуть мир с ног на голову, только бы напоить подругу в последние холостые деньки. Сьюзен, как ни странно, поддерживала Джинни во всех безумных начинаниях, поэтому Гермионе пришлось смириться с ними тоже.

После спокойствия вечернего моря, когда тёплая вода омывала босые ноги, а кричащие вдалеке чайки словно бы звали с собой в полёт, громкая музыка в баре казалась слишком чуждой. Все четыре молодые женщины нарядились в местные нарядные мантии, напоминавшие маггловские пляжные туники. Гермиона сразу заприметила местечко у барной стойки, подальше от заколдованного музыкального оркестра, и заказала коктейль. Сьюзен недолго посидела с ней, но, опьянев после первой же рюмки кальвадоса, присоединилась к подругам на танцполе. Джинни же не требовался алкоголь, чтобы вести себя расковано и её открытость и живость заражали Ханну.

В другой день Гермиона бы присоединилась к нем с большой радостью: она любила танцевать, особенно под живую музыку, — но именно сегодня ей больше хотелось бы просто тихонько посидеть и поболтать о том о сём. Отпуска, даже такого короткого — всего три дня, не было у неё со времен их с Роном медового месяца, который они провели не на экзотическом материке и не в увлекательной туристической поездке, а в постели новенького крохотного домика.

Их семейная жизнь не была идеальной, но в этом и заключалась её прелесть. Гермиона любила каждую недомолвку с мужем не только за последующие примирения, но и за сам процесс. Конфликт — созидательная сила, если не поддаваться негативу и рационально смотреть на причину споров. Единственная проблема состояла в желании окружающих поскорее увидеть маленьких ронигермиков, и чем больше, тем лучше. Нет, конечно, Гермиона была не против детей, но не сейчас, а через пару лет, а лучше через все пять. Карьера — вот что занимало её, и это был не способ заработка, а возможность реализовать себя. Еще будучи маленькой маггловской девочкой, она представляла взрослую себя в сером брючном костюме и с чёрным кожаным портфелем в руке.

А вот Рон был в восторге от мысли о ребёнке. Кто бы мог подумать, что инфантильный Уизли будет так желать продолжить свой род, это ведь огромная ответственность со всеми вытекающими.

Кто-то окликнул Гермиону по имени, отрывая от мыслей и от коктейля. Стройный мужчина присел у барной стойки рядом с ней и улыбнулся краешком губ.

— Виктор!

Они не виделись со свадьбы Флёр и Билла, кажется. Гермиона собственноручно подписывала ему приглашение на их с Роном свадьбу, но Виктор ответил ей отказом с искренними извинениями — приближался важный матч Чемпионата мира, и он безвылазно тренировался. Крам мало изменился, ведь еще в восемнадцатилетнем возрасте он походил на взрослого мужчину из-за хмурого вида и неразговорчивости.

— Что ты делаешь здесь? — почти восторженно спросила Гермиона. Ей захотелось обнять его, но барные табуреты не располагали к подобным действиям.

— Рад тебя видеть! — Виктор улыбнулся. — Я лицо новой спортивной метлы, разъезжаю по городам с презентацией.

Когда-то, десять лет назад, они могли говорить часами. Её живой ум в сочетании с наивной юностью умилял Крама и не позволял ему оторваться от этой необычной девушки. Сам он тоже не был обделен интеллектом, однако с раннего возраста посвящал себя не наукам, а спорту. Ему были интересны познания Гермионы в сферах, о которых он даже не задумывался. Больше всего удивляли и изумляли рассказы о быте магглов; казалось, после разговоров с Гермионой он мог бы читать лекции по маггловедению, настолько внимательно он слушал и впитывал всё. Хотя его английский был всё еще слаб, ради того, чтобы понимать её речи, вечерами он корпел над словарями, а не разгадывал тайну золотого яйца, например. Гермиона же слушала его рассказы о спорте лишь с вежливым интересом, но ему было достаточно и этого.

Сейчас же между ними повисла неловкая тишина, такая всегда возникает между когда-то относительно близкими людьми после того, как они встречаются спустя много лет. Вопрос: «Чего нового?» был не уместен, да и «А помнишь…» — как-то ни туда, ни сюда. Вот им и оставалось глупо улыбаться друг другу, отвлекаясь на выпивку.

— Ты совсем больше не играешь? — спросила Гермиона, уже немного опьяневшая.

— Да. Уже больше года не летал нормально. Сажусь на метлу только ради колдографий в журналы.

— Так значит, ты теперь модель? — она хихикнула.

— Называй это как хочешь.

Он оставался серьезным, однако, стоило музыке смениться на нечто более мелодичное, Виктор встал и потянул Гермиону за собой. Сейчас она даже не думала упираться — выпито было достаточно. Они закружили по небольшому танцполу, как десять лет назад, и в каждом их движении было столько ностальгии, что у Гермионы защемило сердце. Когда заиграла более подвижная мелодия, они никуда не ушли, лишь глубже нырнули в переплетения ритмов и звуков.

— А ты та еще шалунишка! — шепнула ей на ухо Сьюзен, намекая, должно быть, на что-то не очень хорошее.

— О чем ты? — беззлобно и совершенно искренне уточнила Гермиона.

— О ваших жарких танцах с Крамом!

— О, Сьюзен, ты выдумываешь! Он для меня такой же друг, как Гарри, Невилл, Джордж.

— Так значит, ты и с ними зажигала во хмелю? Девчонкам этого лучше не знать!

Гермиона лишь отмахнулась и продолжила танцевать.

* * *

Дождевые капли были редкими, но отчего-то очень тяжелыми и тугими. Для того, чтобы защитить себя от холодных капель требовалось достать палочку, но шевелить руками, спрятанными в карманы, было просто-на-просто лень. Идти Виктору, в конце концов, было не далеко — вход в Министерство магии Великобритании находился буквально за углом. Вечные конференции и презентации давно Виктору надоели, но работа оставалась работой, хотя он еще в восемнадцать лет обеспечил себе безбедную старость.

Основная причина, по которой он согласился стать лицом новой спортивной метлы с климат-контролем «Метель» — потребность быть нужным. После собственного отказа от продолжения карьеры спортсмена Виктор поселился в небольшом домике, окруженном холмами и долинами. Ему ежедневно приходил ворох писем от фанатов, грезящих о его возвращении в сборную Болгарию, но он не мог позволить себе такую слабость, коль уж решил уйти. Вскоре письма стали для камина привычной пищей, и эта последняя иллюзия общения с кем-то помимо домовика, превратилась в горстку пепла.

Тур-презентация метлы стал подарком и пилюлей от одиночества. Вот только Крам не любил большого скопления людей, хоть жизнь и предоставляла ему только такие крайности. Всё или ничего. У него всегда было только так.

Подписание необходимых бумаг не заняло у Виктора много времени. Глава департамента Магических игр и спорта настойчиво звал его на чашечку кофе (подразумевая нечто покрепче), поэтому Крам мечтал поскорее ретироваться и побродить по Косому переулку в надежде встретить кого-то, с кем было бы приятно поболтать, или, может быть, забрести в какой-нибудь маггловский бар и наплести бармену слёзную историю неудавшейся любви.

— Ублюдок! Ты обрюхатил мою жену, сволочь! — громкий окрик, наставленная на него волшебная палочка и злющие глаза Рона Уизли не предвещали ничего хорошего.

В левом крыле шестого уровня не было никого, кроме Виктора, Рона и Людо Бегмена, который, почуяв намечающийся скандал, приготовился наблюдать, забыв, что на седьмом уровне его ждет много работы. Крам выглядел крайне недоуменным, однако чуть подрагивавшая от злости хозяина палочка исключала вариант неудачной шутки.

Пояснять свои позиции тот не торопился. Виктор прекрасно знал о вспыльчивости Уизли, ведь Гермиона еще в школьные годы часто радовала его, Крама, письмами о своей жизни. Мужчина, что направил на него палочку, был не редким предметом повествования, что не удивительно, учитывая, что теперь и она сама звалась миссис Уизли. Виктор не понимал, что связывало их двоих но, Гермиона, встреченная им около недели назад на Мальте, казалось очень счастливой, а когда после танцев они разговорились, поведала, что в жизни у неё всё замечательно.

Глядя на её мужа, верилось с трудом.

— Как это понимать? — всё же спросил Крам, понимая, что продолжения может не последовать. Может быть, Рон считает, что его взгляд красноречивее слов?

— Думал, я газеты не читаю?! Или надеялся всё подстроить так, чтобы никто об этом не узнал?

— Прости, но я не понимаю…

— Бладжеры из тебя все мозги выбили? — Рон явно закипал.

Единственный свидетель потирал руки, гадая, чем закончится стычка. Возможно, если будет дуэль, стоит продать своё интервью, он ведь очевидец, в конце концов! Любое издание с руками оторвёт, а лишние деньжата не помешают никогда.

— Мистер Уизли, — не смотря на то, что в подобном обращении не было нужды, Виктор решил попытаться хоть каким-то образом отрезвить обезумевшего от ревности мужа его подруги. — У нас с Гермионой никогда не было такой связи. Никогда! Ко всему прочему, я помолвлен…

— Ро-о-о-о-о-он! — не менее разъяренная, чем её злосчастный муж, Гермиона вылетела из лифта. — Немедленно опусти палочку! Оба ко мне в кабинет! Добрый день, Людо. Вы, наверное, торопитесь?

Напряжение в лифте чувствовалось каждым: Рон стыдливо понурился, поскольку понял, что где-то допустил ошибку, иначе Гермиона выглядела бы виноватой; Виктор вообще ничего не понимал, у него не было ни одного предположения о причинах происходящего. Одна Гермиона прекрасно разобралась в ситуации и была очень зла на мужа, на себя и на нелепое стечение обстоятельств.

Оказавшись в кабинете директора бюро распределения домашних эльфов — иными словами, в своём кабинете, она заперла дверь и наложила Квиетус.

— Присаживайтесь.

Мужчины сели на стулья, что стояли перед столом, Гермиона же заняла своё кресло. Рону она вдруг напомнила декана Гриффиндора; во всяком случае, в своё время он боялся точно так же, пойманный на нарушении школьных правил.

— Сейчас я вам растолкую, что к чему. Попрошу меня не перебивать! — мужчины кивнули. — Во время поездки на Мальту мы с Виктором встретились в баре, немного выпили и пошли танцевать. И Джинни, и остальные были неподалёку, да и вообще людей было много, это популярное место. Кто-то сфотографировал нас во время медленного танца, и это фото попало в газету. С этой газетой Рон прибежал ко мне в прошлый понедельник, обвиняя Мерлин знает в чём, но я почти не обратила на это внимания.

Виктор слушал внимательно. Ситуация была развлекательной и занимательной. Рон же всё сильнее вжимался в стул, глядя на такую прекрасную в своей строгости жену.

— Рон дулся всю неделю, но это обычное дело, да? — Гермиона хотела зло глянуть на мужа, вот только виноватый вид того заставил её улыбнуться. — И вот сегодня утром меня, извините за подробности, тошнило, ты, Рон, увидев это, ушёл на работу раньше обычного, я очень удивилась! — она перевела дух. — Никогда не ешьте в кафетерии за углом, никогда! Конечно, выпив зелье от кишечных расстройств, я тоже отправилась на работу, где краем глаза увидела тебя, Виктор. Сначала удивилась, а потом вспомнила что-то о презентации новой метлы. Никаких новых дел не поступило, и я решила навестить тебя, Рон, и узнать, что за чертовщина творится с тобой последнее время. Гарри сказал, что ты «пошёл разбираться с этим ублюдком Крамом». Я всё ещё недоумевала. Ну подумаешь, газетная статья, зачем так бурно реагировать!

— Я…

— Я всегда знала, что, когда ты ревнуешь, Рон, ты глупеешь! Но не настолько же, чтобы затевать дуэль в министерстве! Как ты вообще мог подумать, что я беременна от Виктора?

— Это казалось логичным, — попытался оправдаться Рон.

— Извини, Виктор, что тебе пришлось это выслушать, — Гермиона улыбнулась.— Заходи к нам, как будешь в Англии, мы всегда рады тебя видеть, да, Рон?

— Да, наш дом всегда открыт для тебя, — не совсем искренне, но беззлобно согласился Уизли, протягивая Краму руку.

Когда они остались одни, Рон извинился. Гермиона прекрасно знала, как тяжёл для мужа подобный шаг, но не могла не побурчать на тему его наивности и отсутствия веры в их отношения и её саму. Ведь у неё в голове даже мысли не возникло изменять, с кем бы то ни было, будь это случайный симпатичный прохожий, или тот же Виктор Крам, который был влюблён в неё десять лет назад. Рон был не просто её мужем, он был её сознательным выбором, и соглашаясь на него, она соглашалась и на такие вот недоразумения из-за излишней горячности и ревнивости.

Виктор покидал министерство с легким недоумением. Что Гермиона нашла в этом идиоте? Что вообще люди находят друг в друге? Почему такая умная и рассудительная девушка вышла замуж за ревнивого глупца, и почему этот ревнивый глупец полюбил именно её? Существуют вопросы, на которые сложно найти ответ, поэтому Крам не стал долго размышлять на эту тему — в конце концов, ему нужно было готовиться к предстоящей презентации новой метлы «Метель», а затем, после поездки в Ирландию, вернуться домой, к невесте, которую он видел всего четыре раза. Кому-то в этой жизни давалось право выбирать, и он всё равно ошибался, а кто-то волей обстоятельств остался без выбора, но так или иначе надеялся на счастливый конец для себя.