Ночной разговор (джен)

В слабоосвещенном помещении паба было немноголюдно. Парочка влюбленных уютно примостилась за столиком у окна. Одетая в не по погоде легкую нежно-голубую мантию девушка что-то беспрерывно щебетала, то и дело наклоняясь к сидящему напротив кавалеру. Тот, мягко улыбаясь, внимательно слушал свою спутницу, иногда вставляя забавные комментарии, от чего девушка начинала заливисто хохотать.

В глубине зала расположились уже завсегдатаи заведения. Трое небритых, побитых жизнью и алкоголем мужчин тихо переговаривались между собой, время от времени лениво поднимаясь и направляясь к стойке бара за новой порцией горячительного.

Там их встречала сама хозяйка паба. Мадам Розмерта, а именно ей и принадлежал этот островок спокойствия и алкогольных паров, отрывалась от читаемого ей очередного выпуска журнала «Все, что должна знать современная волшебница» и наполняла опустевшие стаканы. Затем посетитель возвращался на свое место, а Розмерта — к чтению.

Время словно остановилось для находящихся в этом зале. В одно мгновение казалось, что не прошло и секунды с тех пор, как последний из них зашел внутрь, а в следующее — что они сидят здесь уже десятки лет. Но никого из присутствующих это не волновало. Девушка продолжала смеяться над словами паренька, тот продолжал влюбленно на нее смотреть, мужчины продолжали пить, Розмерта — наливать. И возможно так бы все и оставалось до конца веков, если бы в какой-то момент дверь паба не отворилась, и в помещение не зашел еще один посетитель. А точнее сказать, посетительница.

Вошедшей в паб женщине на первый взгляд нельзя было дать больше тридцати. Стройная фигура, проглядывающая даже через слои просторной мантии, делала ее похожей скорее на молодую леди, чем на взрослую, пережившую рождение трех детей даму. Капюшон, надежно скрывавший личность посетительницы, также не давал ни единого шанса узнать о своей хозяйке больше.

Тем не менее, мадам Розмерта не высказала ни малейшей обеспокоенности по поводу подобной таинственности. Она лишь легко кивнула и молча указала на высокий стул возле барной стойки. Незнакомка уверенно проследовала к указанному месту и, удобно устроившись, поправила капюшон, аккуратно заправляя вылезший из-под него рыжий локон обратно за ухо.

— Как обычно? — тихо уточнила Розмерта.

Женщина лишь кивнула, устало вздыхая.

— Трудный день? — сочувственно спросила хозяйка бара, ставя перед своей гостьей стакан огневиски.

— Трудная жизнь, — взяв напиток в руки, незнакомка на секунду замерла, а затем выпила залпом. Морщась от мерзкого вкуса, она потянулась к миске с солеными орехами, стоящей рядом.

— Работа?

— Муж.

Женщины понимающе переглянулись. Диалог, подобный этому, случался между ними каждый раз, когда гостья заглядывала в паб. Обе знали, что последует за ним. Рассказ об очередной ссоре, сопереживающие взгляды, тоскливые вздохи и выпитая до дна бутылки огневиски. Ничего нового не предвиделось и в этот вечер.

— Что на этот раз?

— Хочет, чтобы мы отправились во Францию. До середины августа.

— И что же в этом плохого? Франция прекрасна летом, — подняв брови, спросила Розмерта.

— Камин завтра в десять.

— Ох, — выдохнула хозяйка паба.

— Да, а он даже не вспомнил.

— Может…

— Не может.

Они замолчали. Сидевшая у окна парочка, весело смеясь, направилась к выходу. Мужчины, не прекращая диалога, перекочевали в сторону висящей на стене доски для дартса. Входная дверь, неплотно прикрытая молодыми людьми, тихо поскрипывала в такт завываниям ветра на улице. Догоревший камин превратил полумрак зала в полноценный сумрак, с которым расставленные тут и там маленькие свечки почти не справлялись. Розмерта устало потерла лоб.

Многое повидав на своем веку, она не единожды слышала подобные истории от различных женщин. Их мужья постоянно что-то путали, не так понимали, с чем-то не справлялись, с кем-то изменяли или сами менялись. И так же, как ее нынешняя собеседница, те женщины горестно вздыхали, печально качали головами, заламывали руки и рвали на себе волосы. Затем выпивали стакан-другой крепкого спиртного, благодарно улыбались и отправлялись домой, к своим бестолковым мужьям. Женщины были разными, история — одна и та же.

Чего Розмерта понять не могла, так это их нежелание принять происходящее как данность. Ведь каждая из них прожила в браке не один год и даже не десяток лет. Они знали своих мужчин больше половины жизни, знали все их недостатки, несуразности, трещинки и шероховатости, но все равно не переставали о них жаловаться. Словно предыдущие семь, восемь, пятнадцать лет этих неровностей не было, словно не они сами когда-то на эти неправильности не обращали внимания или, наоборот, обращали и даже влюблялись в них. Почему же они не могли забыть о них и сейчас?

Розмерта тихо вздохнула. В ее жизни подобного счастья не случилось. Возможно, поэтому она и не могла перестать удивляться чужим причудам. Но, как бы то ни было, помочь этим печальным гостьям она была готова всегда.

Вот и сейчас она уверенной рукой отобрала у посетительницы стакан с недопитым виски и, твердо на нее взглянув, произнесла:

— Джинни, сколько ты знакома со своим мужем? Двадцать? Двадцать пять лет?

— В сентябре будет двадцать шесть, — тихо ответила та.

— Двадцать шесть лет — и ты все еще обижаешься на такие мелочи?

— Мелочи? Он забыл про годовщину нашей свадьбы!

— А ты в этом уверена? Может, поездка во Францию и есть подарок к вашей годовщине? — не уступала Розмерта.

— Нет! Он бы сказал, он… — Джинни на мгновение замолчала, вдруг осознав, что подобное было как раз в духе ее мужа.

— То-то же, — миролюбиво произнесла Розмерта, ласково смотря на озарившиеся счастьем глаза собеседницы. — А ты забыл-забыл. Вещи-то хоть собрала?

— Ой! — Джинни вскочила со стула, судорожно отсчитывая галеоны.

— Беги давай, — улыбнулась хозяйка паба. — Сегодня за счет заведения.

Джинни благодарно улыбнулась и быстрым шагом направилась к двери.

Розмерта лишь покачала головой и направилась к оставшимся посетителям сообщить о закрытии.