Спасая от Птеродактиля (гет)

Северус Снейп озадаченно нахмурился. Он совершенно точно спускался в подземелья, а оказался... у коридора, что вел в гостиную Гриффиндора.

— О, нет.

Сдавленное желание повеситься нервно задергалось внутри, как только он увидел её.

Гермиона Грейнджер, а ныне Крауч, хамски улыбаясь, шла под ручку с Лонгботтомом.

— Добрый вечер, профессор!

Глаз хотел дернуться, от этой девицы уже был нервный тик. Но неведомая сила скрутила мимику судорогой, и, к вящему ужасу Снейпа, он почуял, как губы сами расползаются в приветливой улыбке. А ведь он дал завет — больше не губить бедных несчастных белых лукотрусов, потому что один из них дох каждый раз, когда Снейп улыбался. Родовое проклятие, ничего не попишешь. Голову не мыл — дохли черные единороги, по той же причине.

— Как дела, мисс Крауч? — слышит свой голос, пытается его задержать, остановить, но его желание не берется в расчет.

О, нет, он же хотел оштрафовать их за нахождение вне гостиной? Не то чтобы было время отбоя, но гриффиндорцев всегда было за что штрафовать. Кто-то кошке хвост отдавил, кто-то стекло квоффлом разбил, и всегда шифруются.

— Чудесно, сэр!

О, Морган, Мордреда... — или нет, наоборот? — и прочие магические боги, она улыбается ему в ответ и трясет вороньим гнездом. Баллов на сто бы её оштрафовать за то, что заигрывает с преподавателем. В школе дети должны учиться, даже если у них в голове болтушка из костероста. А не преподавателям глазки строить.

Внутренне тяжело содрогнувшись, Снейп шевельнул резиновыми губами: «Я провожу вас, мисс Крауч, уже поздновато».

По пути он невербально творил отпугивающие чары от всех коридоров, где могли быть ученики. Не дай Волдеморт, еще попадется кто по пути. Кто-нибудь из Уизли, например. На последнем уроке девица облила младшего представителя семейства зельем, только снятым с огня, Снейп еле успел остудить жидкость. Уизли отморозил уши, зато не обварился. Да, Уизли — идиот. Все идиоты. Включая Грейнджер.

— Он туп и невежлив, — заявила девчонка, — а я дала слово.

Её однокурсники были то ли поражены неведомой магией, то ли просто страшились стать объектом ненависти неадекватной Крауч, которая с такой легкостью подавляла волю всех, кто был с ней рядом. Позже ненормальная девица угрожала Уизли ножом, если он снова с ней сядет.

Ее порывались исключить уже третий раз, но никто из преподавателей, направлявшихся к ней с этой вестью, не смог сказать ни слова. Пропали два дементора, выделенные Краучем, которого она заставила себя удочерить. Снейпу было даже жаль несчастных стражей Азкабана. Ходили слухи, что когда ей приспичило изучить свод магических законов за неделю, Хогвартс месяц жил в режиме «день за четыре», покуда Гермиона Грейнджер предавалась изысканиям, попутно болтаясь с подружками по коридорам и кое-как посещая уроки. Просто потому, что никто не мог преодолеть её желание «прочитать за неделю» талмуд на четыре тысячи актов.

Бедный Лонгботтом. Он был безнадежно туп, но удостоился особой чести — нести мантию Грейджер-Крауч. Быть тем, кого она регулярно поучала, заставляла улыбаться и заниматься тем, чем ему было немило. Хуч пыталась бороться — три дня проходила как пьяная, а потом её и вовсе хватил удар. Не выдержала. Но у неё хотя бы нашлись силы. Дамблдор обладал счастьем уметь сопротивляться, но его она не прессовала с такой силой, как Северуса. Альбуса Грейнджер, кажется, почитала за главного врага. Поэтому он не попадался ей на пути, а благоразумно закопался в приборах, предугадывая и просчитывая, кому еще грозит опасность. Пока удавалось избегать фатальных последствий, но чем дальше, тем больше выцветало лицо директора.

— Спокойной ночи, профессор, — девица оглянулась, посылая очаровательную улыбку. Эти авансы были слишком многозначны.

— Ну что ж, во имя твоей памяти Лили, я пойду на это. Ты принесла жертву, и я принесу. Всех не спасу — не успею, но ее из Хогвартса я выведу, — и Снейп наконец-то отправился в подземелья. Спать. И готовиться к свадьбе. Да — заранее. Сильно заранее. Но и невеста — не Лили Эванс.