Мера хаоса (гет)

В пыльном, полутемном помещении с узким окном-бойницей находились двое.

Амикус Кэрроу, темноволосый крепко сбитый мужчина, подошел к прикованному к кольцам в стене юноше с длинными черными волосами до плеч.

— Вам понравилось, Корнер? — вкрадчиво спросил Кэрроу и наотмашь ударил Корнера по лицу. Голова студента-райвенкловца дернулась, он стукнулся затылком о стенку, но тут же выпрямился и вперил ненавидящий взгляд в лицо своего истязателя.

— Получи еще! — удар невидимого бича прошелся наискосок от виска, задев лоб и левый глаз. Темный след на лице Корнера был заметен даже при слабом освещении камеры пыток.

— Что у нас тут? — раздался хриплый голос, принадлежащий низенькой рыжеволосой женщине, походившей внешне на Кэрроу, как один лист дерева походит на другой. Она только минуту назад вошла в комнату и теперь стояла, одной рукой опираясь на металлический шкаф, заполнявший все пространство стены от двери до следующего угла. Взгляд женщины равнодушно скользнул по висящему Корнеру, немного задержался на сваленных в другом углу двух или трех разбитых столах и прислоненном к ним темном портрете с толстой рамкой — неподвижная девочка в пышном платье чинно восседала на кресле с высокой спинкой.

— Мистер Корнер, — с издевкой произнес Амикус, снова занося руку, — стал решать за нас! Решил, что он может прекратить наказание студентов, когда ему вздумается! — еще один удар в грудь заставил тело Майкла содрогнуться, но удерживающие его кольца не дали ему упасть.

— О, вот как? Придется вас немного поучить, Корнер, — сказала рыжеволосая, со свистом рассекая воздух палочкой. Форменный жилет и рубашка разодрались, так что оказалась видна бледная кожа со вспухшим на ней рубцом.

— Разверни его спиной к нам, Алекто, так лучше будет, — задумчиво произнес Амикус, вертя в своих коротких пальцах прямую толстую волшебную палочку. Очень похожая, только посветлее, находилась в руках его сестры.

— Пожалуй, сегодня мы можем попробовать кое-что получше, — злобная гримаса исказила лицо Алекто. — Темный Лорд всегда говорит, что Круциатус очень хорошо прочищает мозги!

— Но Снейп... — возразил ее брат.

— Он нам не указ! И сейчас его нет в Хогвартсе, его вызвал Повелитель, — ухмыльнулась Алекто. — Может быть, его мозг тоже прочистят.

— Да, неплохо бы, а то он совсем зазнался в последнее время, — подхватил Амикус. — Круцио! — крикнул он, указывая палочкой на сжавшегося в ужасе Корнера. Ноги несчастного студента задергались, тело выгнулось под каким-то неестественным углом.

В этот момент Амикус Кэрроу, будто передразнивая своего пленника, согнулся пополам и уперся на несколько секунд руками в колени. Выпрямившись, он в ужасе уставился на висящего перед ним Корнера.

— Что... что это? — спросил он побелевшими губами. Презрительно глянув на своего брата, Алекто победно задрала нос вверх.

— И это вся месть Хогвартса? Пустяки! Круцио, — в свою очередь холодно произнесла она. Амикус с ужасом смотрел, как она поднимает свою палочку, как дергается тело замученного студента, и как в свою очередь Алекто отступает на шаг назад, сгибается пополам и, скривившись от боли, падает на колени.

* * *

-Едрит-мадрид, — хотела по привычке выругаться Люба, но у нее вырвалось только что-то вроде: «Факи ё мафа». Оторопев от такого оборота речи, она оглянулась через плечо и встретилась взглядом с низеньким темноволосым мужчиной лет тридцати, который с открытым ртом смотрел на нее. Вид у него был не менее ошарашенный, чем у многоопытной медсестры.

— Ты кто? — выговорил он, и Люба с небольшим запозданием сообразила, что спросили ее по-английски. Собрав в мыслях остатки тех крохотных знаний, которые она еще не успела забыть со школьной скамьи, медсестра приосанилась и постаралась с достоинством ответить:

— My name is Ljubov Mihkailovna Skrjabina, — фраза удалась легко, и она продолжила дальше: — I am working in Moskow as… — старшей медсестре еще никогда не приходилось искать в словарях название своей профессии, так что пока она искала подходящее слово, незнакомец продолжил за нее на чистейшем английском:

— Не напрягайся, Люба, просто говори, как обычно по-русски говоришь. Со здешним языком проблем у нас точно не будет, — уставился он на нее таким знакомым хитроватым и одновременно жалобным взглядом, что Люба смогла только пролепетать:

— Иван Натанович?

— Собственной персоной... а может, и нет, — пристально взглянув на нее еще раз, новоявленный Купитман подошел к висящему на стене юноше. Купитман осторожно перевернул его и приоткрыл ему веко.

Люба, хлопнув по бедрам руками, присела рядом и нашла у парня пульс.

— Жить будет! — хором воскликнули они. Дальнейший врачебный осмотр был прерван появлением поджарого черноволосого мужчины в черной же хламиде, который стремительно ворвался в помещение и приблизился к избитому юноше с другой стороны. Ни слова не говоря, начал водить над ним какой-то гладко обструганной лакированной черной палочкой. При этом он бормотал себе под нос совершенно непонятные слова, которые напоминали песню, или, скорее, молитву. Часть шрамов тут же затягивалась на глазах, но юноша до сих пор не приходил в себя. Любе это напомнило раннее детство, когда она была летом у бабушки в деревне. Их соседка, седая горбоносая старуха, так же шептала над ее лодыжкой, когда маленькая Люба подвернула ногу прямо у ее калитки. «Да это же колдун!» — промелькнула у нее мысль, и она уже приоткрыла рот, чтобы высказать свою догадку, как почувствовала, что Купитман старается незаметно наступить ей на ногу.

Тем временем сухощавый поднялся и, скрестив руки на груди, тихо прошелестел:

— Доигрались, безмозглые идиоты! — каждое его слово исходило ядом, а его глубокие черные глаза яростно сверкнули. Он хищно навис со своим крупным носом над молчаливым Купитманом:

— Что, хочешь, чтобы я рассказал Повелителю, как вы тут развлекаетесь и проливаете драгоценную кровь? Как вы смогли совершить два! — негодование в его голосе нарастало. — Два Круциатуса! На студенте Хогвартса?! Я не позволю вам взламывать защитные чары замка. Отныне вы не смеете выходить из Хогвартса и как-либо жаловаться на меня Лорду, иначе, — голос носатого шелестел, будто бархатная занавеска на ветру, — я лично воздам каждому по двойной порции того же, что вы учинили Майклу Корнеру, — прошептал он так, что Любовь Михайловне явственно почудилось, как у нее волосы на затылке поднимаются дыбом.

— В больничное крыло отнесу его сам, не смейте идти за мной, — и, направив палочку на Майкла, черноволосый поднял его тело в воздух. Одновременно кольца раскрылись, освободив руки студента. Так, держа перед собой палочку, он последовал за парящим в воздухе парнем к выходу. И процедил, не оглядывась, сквозь зубы:

— А вы ко мне в кабинет, живо.

— И что это такое было? — Люба оторопело смотрела в сторону захлопнувшейся двери.

— Думаю, что знаю ответ, — Иван Натанович вытер ладонью проступивший на лбу пот. — Мы с тобой, Любовь Михайловна, попали в другую реальность. Имя этого черного я знаю — Северус Снегг его зовут, — он посмотрел на удивленную теперь-не-Любу. — Я должен знать, чем интересуются мои пациенты. А впрочем... Люба, читала Гарри Поттера?

— Нет. Это любовный роман? — голос Любы дрожал.

— Плохо, Люба, очень плохо. К сожалению, не любовный. Про волшебников. Фэнтези называется.

— Я только любовные знаю. Натаныч, а ты сам читал?

— И я, Любовь Михайловна, не читал. Только эпизоды фильма смотрел. Из-за одной пациентки. Так вот, этот тип похож. Помню, что он шпион и у него безответная любовь была. Ладно, с проблемами будем разбираться по мере поступления.

— Он сказал к нему в кабинет идти.

— Прежде, чем идти, нужно понять, кто мы такие и где мы находимся. Вот уж задача, так задача.

— Это у них тут камера пыток. Мы в средневековье?

— Одеты мы так и так по-средневековому. А еще вот эти палочки, — пробормотал Натаныч-Кэрроу, вертя в пальцах свою деревяшку.

— Иван Натаныч, а мы ведь и на себя не похожи.

— Я заметил, — глухо отозвался Купитман.

— А я хоть симпатичная женщина? — с дрожанием в голосе спросила медсестра.

— Не огорчайся, Люба, если я тебе скажу, — медленно произнес венеролог. — В общем, раньше ты мне больше нравилась. Нет, и не думай, не в этом смысле.

— Амикус и Алекто Кэрроу! Я сказал вам быть в моем кабинете, — влетевший черным вихрем в помещение колдун направился прямо на Купитмана. Тот отступил на шаг, но, справившись со своим страхом, с достоинством произнес:

— Я бы попросил вас, профессор Снегг, держать ваш гнев при себе. Так с сотрудниками нельзя разговаривать.

Названный профессором Снеггом резко выхватил палочку и, мельком указав ею на Любу, отчего та застыла на месте — двигались только глаза, — обратился к Купитману. Все произошло слишком быстро, и, по-видимому, венеролог не понял, что с ним такое делают. Двигаться он не мог, только смотрел и смотрел в черные глаза незнакомца. Не выдержав боли, Купитман упал на колени. Его вырвало. Руки и все тело его тряслись, Натаныч задыхался. Если бы он смотрел в этот момент на черноволосого, то увидел бы, как тот повернул свое шокированное лицо к Любе и, бегло осмотрев ее, снова взмахнул палочкой. Медсестра опять начала двигаться. Колдун вытащил откуда-то два маленьких пузырька и дал один Купитману, а другой — Любе.

— Вам обезболивающее, а вам успокоительное. Выпейте.

Оба медика беспрекословно повиновались. Вещества оказалось неприятными на вкус, но Люба почувствовала, как во всем ее теле не осталось ни капли страха от пережитого. Похоже, что Купитману тоже стало значительно лучше. Потерев указательным пальцем подбородок, колдун тем временем произнес:

— Сейчас вы пойдете за мной. По дороге ни с кем не заговаривайте, на приветствия не отвечать, головы поднять. Мы поговорим в безопасном месте.

Переглянувшись, новые Кэрроу последовали за своим проводником.

Когда дверь за ними захлопнулась, из-под одной из столешниц вылез эльф-домовик, завернутый в хогвартское полотенце. Существо выпрямилось во весь свой маленький рост и, поглядев на свои ступни и руки, схватилось за голову. Возможно, что эльф хотел побиться о мебель, как это у них было принято, или прищемить себе пальцы, но какая-то мощная сила вдруг потащила его за хрупкое тельце, и эльф, не в силах больше сопротивляться, с громким хлопком исчез из помещения.

Притаившийся за портретом девочки и до сих пор никем не замеченный школьный полтергейст Пивз вылетел в центр класса, потирая ручки и потряхивая бубенцами на своем дурацком колпаке. На него с хмурым видом взирал Альбус Дамблдор, который опирался на нарисованное высокое кресло с сидящей в нем девочкой. Пивз оглянулся на портрет, показал язык и, с неприличным звуком кинув комок грязи в Дамблдора, пролетел сквозь дверь.

В просторной круглой комнате мирно посапывали в своих портретах, обрамленных изысканными позолоченными рамами, директора и директрисы Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Наперебой тихонечко тикали полдюжины мудреных серебряных приборов, каждый на своем отдельном столике или же полочке в резных шкафах вишневого дерева. Потухший камин сиротливо чернел своим зевом. Массивная дверь резко отворилась, и в комнату вбежал молодой черноволосый колдун; он в несколько шагов, почти прыжков, преодолел расстояние, отделяющее его от порога до массивного дубового стола, являющегося самым примечательным предметом мебели в помещении. Длинная черная мантия с легким шуршанием обвилась вокруг его ног и тут же опала, образовав красивые складки, как на античных статуях, когда колдун резко развернулся лицом ко входу. Длинные изящные пальцы его левой руки нетерпеливо барабанили по крышке стола, пока он стоял так, в ожидании своих посетителей, пугливо входивших в дверь.

Оба новых Кэрроу потоптались немного, озираясь, а потом уставились на хозяина кабинета.

— Садитесь, — махнул он нетерпеливо рукой, и два легких кресла переместились поближе к столу. Любовь Михайловна схватилась одной рукой за сердце. Купитман так и остался стоять, разинув рот.

— К-картины. Эти картины шевелятся, — вымолвил наконец он.

Кресла слегка подпрыгнули, будто в нетерпении ожидая гостей. Колдун был недвижим, хмуро взирая на посетителей. Те, повинуясь его выразительному взгляду, робко подошли к креслам и, ощупав их, уселись.

— Приношу извинения за столь дурное обращение, — начал колдун низким тихим голосом. — Случай чрезвычайно необычный. Вы находитесь в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Меня зовут Северус Снейп, и я являюсь директором этой школы. Это вам ясно? — Снейп сделал паузу и вопросительно поглядел на своих гостей.

— Школа магии? — взгляд Алекто выражал крайнюю растерянность, что совершенно не сочеталось с ее жесткими чертами лица.

— Мое имя — Иван Натанович Купитман. Я врач-венеролог, работаю в московской больнице, — осторожно начал оправившийся первым от шока Купитман. — Мы оба из России, — зачем-то пояснил он.

— Это я понял. Как ваше имя? — обратился Снейп к Алекто.

— Я Любовь Михайловна Скрябина, старшая медсестра в той же больнице, — кивнула Люба на своего коллегу. — Ой! — закричала она, указывая на стену за спиной директора.

— А, Альбус, вы мне будете нужны, оставайтесь, — обернувшись, спокойно обратился Северус к портрету как раз вернувшегося туда Дамблдора. — И всех вас, уважаемые, кто когда-либо сталкивался с подобным, — добавил он, обращаясь к остальным портретам. На некоторых появилось шевеление, многие директора сидели теперь с открытыми глазами, разглядывая сидящих в креслах людей.

— Магия, — громким шепотом сообщил Купитман своей подруге по несчастью.

— Итак, наша школа находится в горах Шотландии — подробности вам сейчас ни к чему, — усмехнулся Северус. — Мы, волшебники, скрываемся от маглов, то есть простецов, уже четыре столетия. Нас меньше, а живем мы, примерно, раза в два дольше, — продолжил он между тем, расхаживая перед своими слушателями, будто читая лекцию на уроке. — Мы можем мгновенно перемещаться на сотни километров, можем преобразовывать материю, превращать неживые предметы в живые, — он быстро выхватил спрятанную где-то в складках мантии палочку и ткнул ею в чернильницу. Черный дрозд взмахнул крыльями и уселся на ручку кресла Любы. Она слегка дернулась, завороженно глядя на птицу, но не закричала.

— Теперь вы тоже являетесь волшебниками! — рявкнул Северус, не давая им опомниться. И прибавил вкрадчивым голосом: — Чтобы выжить в этом мире, вам придется многому научиться. Магические способности не делают человеческую природу лучше. Мы остаемся теми же людьми, с теми же страстями. И обладание магией в руках не ставящего пределы своим желаниям волшебника способно нанести миру больше вреда, чем эти ваши атомные бомбы вместе взятые! — воскликнул Снейп, схватившись за голову. Он внезапно остановился и спросил, обращаясь снова к портретам: — И что мне с ними делать?

— А как мы вообще здесь оказались? — подал голос успевший опомниться Купитман.

— Прежние обладатели ваших тел, — заявил длиннобородый старик с портрета, которого Снейп назвал Альбусом, — применили недопустимые по отношению к ученику заклятия, и теперь их души получают свое наказание уже не в этом мире. А на их место согласно магическому закону неопределенности привлечены вы.

— А может быть, нас как-нибудь можно обратно отправить? Тоже по магическому закону, а? — спросил Иван Натанович.

— Увы, должен вас огорчить. Если вы здесь оказались, это значит, что в своем мире вы уже больше не жильцы. Что у вас там случилось?

— Последнее, что я помню, — хотел свет в кабинете включить, — задумчиво сказал Купитман. — Протянул руку к выключателю, и тут вспышка... боль, а больше ничего не помню. И вдруг передо мной мальчик...

— Это Иваныч с Михалычем сегодня проводку чинили, — хлопнула себя по бедру Люба. — Я же как раз в палате под вашим кабинетом была. А за стенкой-то аппарат МРТ. Там вдруг что-то как зашипит, я рукой за стенку схватилась, меня на пол откинуло, а потом все!

— И как вы это объясняете? — нетерпеливо спросил Снейп.

— Электрики наши напортачили, значит. Они у нас того, выпить любят, — Любовь Михайловна расстроилась еще больше.

— Когда появляется сильное магическое поле, электрические приборы маглов перестают работать, — важно покивал Альбус на портрете. — Хотели ваши работники, или нет, они ни в чем не виноваты. В замке Хогвартс для предотвращения преступлений против магического равновесия когда-то один из основателей привлек древнюю сущность. Эта сущность может контролировать события и, на мой взгляд, делать расчеты будущего.

При этих словах Северус скептически поднял бровь:

— Почему тогда она не предотвратила...

— Нет, не произносите этого, Северус. Этот разговор и так тянется слишком долго. Я боюсь за вас, сможете ли вы достаточно сопротивляться, чтобы скрыть и этих несчастных?

— А в чем дело? Разве нам нужно здесь оставаться?

— Может быть, мы просто уедем обратно в Россию?

Снейп молча указал палочкой на стопку чистых пергаментов, лежавших на столе, и на их месте появились два зеркала, которые перекочевали в руки фальшивых Кэрроу. Оба они вгляделись в свои отражения. Амикус-Иван просто закусил губу, а Алекто-Люба в испуге уронила зеркало. Впрочем, оно, разбившись, тут же превратилось в кусочки разорванного пергамента.

— Все те же проблемы с трансфигурацией, Северус? — иронично спросил Дамблдор.

— Нет, это срок действия успокоительных зелий заканчивается, — не остался в долгу Снейп и призвал из одного из шкафов еще два флакона. Молча подойдя к Кэрроу, он сунул бутылочки им в руки.

— Выпейте, так с вами гораздо спокойнее разговаривать, — произнес он, следя за тем, как Амикус опрокинул флакон себе в горло.

— А, может быть, у вас есть что-нибудь покрепче? — спросил Купитман.

— И я бы тоже не отказалась, — промолвила Люба, опустив глаза.

— Хм, случай, пожалуй, стоит того. А разговор нам предстоит долгий, — с этими словами Северус щелкнул пальцами. Перед ним предстало сморщенное лопоухое создание.

— Нам какой-нибудь еды с кухни, что там осталось после ужина, — бросил Снейп, и создание тут же исчезло.

— Это и была та самая сущность? — спросил со страхом Иван Натанович.

— Нет, это всего лишь домовой эльф. Они обслуживают жителей замка, готовят еду. Привыкайте! — Северус призвал круглый низкий столик и еще одно кресло. Подойдя к шкафу, он взял оттуда графин со светло-желтой жидкостью и три бокала. Купитман одобрительно наблюдал за приготовлениями. Люба, сидевшая до сей поры, уставившись в одну точку, оживилась.

— Учтите, на магов обычный алкоголь не действует, — насмешливо произнес Северус, глядя пристально в глаза расслабившегося Купитмана. — Ваши имена отныне Амикус и Алекто Кэрроу. Вы брат и сестра, тридцати трех и тридцати четырех лет. Кстати, проверим ваши магические способности, у вас в карманах должны быть такие вот волшебные палочки.

Порывшись в карманах, Амикус и Алекто вытащили каждый свою палочку, значительно короче, чем у Северуса, и отличавшиеся друг от друга оттенком дерева.

— Вытяните их в правой руке и скажите «Люмос», — терпеливо показал им директор.

На кончике каждой палочки зажегся неяркий огонек.

— Теперь «Нокс», — огоньки потухли.

— Вы действительно маги, — хмыкнул Снейп. На столике тем временем появились сэндвичи, печенье и чайный сервиз. Алекто-Люба потянулась к закуске. Подождав, когда его гости насытятся, Северус произнес:

— А теперь перейдем к главному. Задерите ваши левые рукава, — с этими словами он обнажил свое предплечье, на котором красовалась крупная татуировка. Кэрроу последовали его примеру и остолбенело уставились на свои руки, с одинаковыми черными змеями, выползающими из человеческого черепа.

— Это у всех магов так? — спросила Алекто неуверенно.

— Нет, только у особо приближенных к его темнейшеству. Да, и не трогайте, иначе призовете Темного Лорда, а он очень не любит, когда его дергают по пустякам. Именно из-за этой метки вас нельзя где-нибудь спрятать. Сейчас у нас в магическом мире идет война, Темный Лорд собирает свои силы, чтобы взять власть над Британией. И все, кто когда-либо присягнул ему на верность, носят этот знак. В любой момент вы можете быть вызваны им; если вы захотите сбежать, у вас ничего не получится — через метку вам будут причинены нестерпимые муки, пока слуги Лорда не найдут вас, чтобы прикончить.

— И вы... — сказал потрясенный Амикус.

— И я, и ваши предшественники. Как я уже сказал, мы находимся в волшебной школе. А вы оба — преподаватели школы. Вы, Амикус, мой заместитель и преподаете Защиту от темных искусств. А вы, Алекто, отвечаете за дисциплину в замке. Ваш предмет — магловедение. Я склоняюсь к тому, что мы оставим все, как есть. Вы продолжите преподавать, как раньше до вас, иначе вас убьют и меня заодно, — Северус немного скривил губы.

В огромном помещении хогвартской кухни, по размерам не уступающей Большому залу, эльфы-домовики прилежно чистили посуду после ужина. Некоторое время раздавались только стук и дребезг переставляемой посуды, да звук льющейся воды. Работа уже подходила к концу — высилась гора чисто вымытых и вытертых тарелок, блестели ряды кастрюль разного размера, аккуратно расставленных по полкам. Вдруг, как по единой команде, все ушастые создания выстроились друг рядом с другом в проходах между столами и взялись за лапки, образуя своеобразный хоровод. Двигаясь вокруг столов посередине кухни, они затянули странную песню:

«О горе мне, горе!

Не упал еще в землю желудь,

Что поднимется в небо дубом,

Что пойдет на зыбкую люльку,

Что будет качать ребенка,

Что станет потом мужчиной,

Что меня отпустит на волю.

О горе мне, горе![1]»

Завершив пение, они остановились. На стол вскарабкалась очень старая на вид эльфийка, кожа которой своими складками напоминала заношенную наволочку — такую же, какая была на ней надета. Старшая домовуха обвела взглядом всех столпившихся между тем перед ней эльфов и, найдя того, кого искала, поманила его пальцем. Вперед протиснулась робкая эльфийка, испуганно глядящая на старуху. Уши молодой эльфийки были плотно прижаты, отчего весь ее вид напоминал провинившуюся собаку.

— Уэйти не бояться. Уэйти хорошо работать сегодня, Майки все видеть, — названная по-имени эльфийка удивленно оглянулась на стоящего рядом Майки. Это был молодой эльф, в огромных глазищах которого отражались начищенные до блеска кастрюли. Не успев ответить что-либо Майки, Уэйти снова повернулась на звук голоса старшей эльфийки.

— Уэйти сегодня стала здоровой. Все старшие эльфы бояться за Уэйти, — скрипучий голос старшей казался довольным. — Уэйти долго болеть, не мочь много мыть и стирать. Уэйти находить волшебное слово?

— Нет, Уэйти не знать волшебных слов, — испуганно пробормотала та, пряча в кожистых лапках свою мордочку с симпатичным рыльцем.

— Уэйти опять не помнить? — горестно воскликнула старшая домовуха, всплеснув лапками. — Уэйти ходить сегодня за злыми Кэрроу, должна помнить! Когда волшебник направлять свою палочку, он произносить волшебное слово, — недовольство старшей росло, в задних рядах эльфов послышался гул. Опомнившись, молодая эльфийка не слишком уверенно произнесла:

— Круцио?

Эффект был подобен удару бича — многие эльфы сжались, наклонили головы и зажали уши лапами. Однако старшая эльфийка выглядела довольной.

— Вот злое слово. Кэрроу злые волшебники. Теперь эльфы Хогвартса больше знать. Уэйти может просить любую работу, что угодно.

— Прямо сейчас просить? — снова удивилась Уэйти.

— До рассвета. Можно идти думать, потом Уэйти найдет Лаври и скажет желание, — улыбнулась старшая и слезла со стола. Остальные эльфы начали постепенно расходиться по углам кухни. Некоторые тут же устраивались на лавках спать, другие с громким хлопком исчезали из кухни, а часть эльфов прошла через открытую дверцу в другую часть кухни, разделенную небольшой перегородкой. Майки подождал, пока Уэйти озиралась по сторонам и, встретив ее взгляд, показал рукой, что уходит за стенку.

За перегородкой скрывалась прачечная с тазами и чанами для стирки; рядом же находились приспособления для высушивания одежды, а также столы для глажки, за которыми орудовали эльфы с утюгами явно великоватыми для них. Войдя в прачечную, Уэйти отыскала Майки, сидящего, скрестив ноги, на деревянном столе. Быстро-быстро мелькали его маленькие ручки, рядом лежал ворох одежды, а сам он сосредоточенно сопел, расправляя складки ткани и подбирая подходящие по цвету нитки. С удивительной легкостью он накладывал заплатки столь искусно, что они были почти невидимы на месте разрыва. Уэйти завороженно глядела, как ловко он штопал студенческий носок; Майки заметил, что за ним наблюдают и, повернув рыльце в ее сторону, радостно улыбнулся.

— Майки будет рад, если Уэйти будет штопать и шить рядом.

Однако его приветливый тон испугал эльфийку, и она испуганно отшатнулась.

— Уэйти плохо себя чувствовать? Майки принесет воды и успокоительных трав, — взволнованно проговорил он. — И тогда Уэйти сможет крепко спать.

— Нет. Нет, — запротестовала домовушка и, будто что-то сообразив, промолвила: — Надо выбрать работу и сказать Лаври. Майки поможет?

— Майки любит помогать, — приблизился эльф поближе к ней, но Уэйти отошла на шаг назад. — Работы много. В кухне можно печь пироги, — Майки облизнулся и взглянул на эльфийку. Она помотала головой. — Ну, тогда зашивать одежду. Это здорово, студенты всегда все рвут, работы всегда много, — мечтательно закатил он глаза.

— Нет, — она постаралась смягчить свой тон. Мордочка Майки вытянулась. Он поднял брови.

— Прибираться в комнатах очень хорошая работа, — осторожно сообщила Уэйти.

— Да. Хорошая работа, — угрюмо подтвердил он. — Сейчас есть свободные места в комнатах профессора Снейпа и гостиной Хаффлпаффа. И еще в комнатах Филча. Если Уэйти будет там работать, Майки не сможет быть рядом.

— Майки, спасибо! Уэйти будет часто-часто спрашивать Майки, — заверила его эльфийка и убежала. Майки грустно поглядел ей вслед и снова принялся за свое шитье.

Перед рассветом все эльфы мирно спали, свернувшись клубочком на лавочках, некоторые расстелили матрасики на полу кухни. В помещение, стараясь не шуметь, влетел Пивз и, по очереди осматривая ряды эльфов, нашел того из них, ради которого он затеял проникновение в святая святых хогвартских домовиков. Впрочем, искомый эльф не спал, его худенькие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Увидев кивающего и манящего его Пивза, эльф встал и пробрался за ним в маленькую кладовку, стены которой были увешаны полками с банками различной формы и наполненных разнообразными джемами и вареньями. В тусклом свете зажегшегося факела разноцветное содержимое банок придало праздничный вид крохотному помещению.

— Интересненько. Это у нас Уэйти. Так я и думал! Ты чего ревешь? — Пивз устроился на полке рядом с одной из самых больших банок с джемом. — Ты получила отличную работу. У нашего сумрачного директора, — физиономию Пивза перекосило, он старательно хмурил брови и пытался вытянуть нос.

Уэйти убрала лапки от своей рожицы и стала задумчиво разглядывать Пивза.

— Не думаю, что ты можешь продержаться у него больше недели.

— Уэйти не может говорить. Язык Уэйти не слушаться, — скривилась от очередного приступа плача. — Объяснить нельзя ничего.

— Семантикой языки эльфов бедны. В трясину Тьюринга[2] попали они.

— Куда попали? — она даже перестала реветь от удивления.

— В трясину Тьюринга. Магия эльфов управляется через восемь основных действий. У волшебников больше возможностей, они могут изобретать заклинания. В этом вся разница, — серьезно произнес Пивз, устраиваясь на одной из полок с банками варенья.

— А что может эльф? Аппарировать можно везде — это первое. Уэйти понятно. Захотела и перенеслась. А еще?

— Двигать предметы. Щелчками левой и правой рукой. Попробуй.

Мордочка эльфийки приобрела сосредоточенное выражение. Глядя на банку с вареньем, Уэйти стала попеременно щелкать то одной, то другой рукой. Банка закачалась, подпрыгнула, затем повисла в воздухе и рухнула на пол. Рассерженная Уэйти топнула правой ногой. Осколки с пролитым вареньем бесследно исчезли.

— Что это? Уэйти исчезла банку!

— Ха! — Пивз перекувырнулся в воздухе. Его бубенчики при этом слабо звякнули, что вызвало недоуменное выражение на физиономии эльфийки. — Ты знаешь четыре магических действия! Уэйти не безнадежна, — наглая ухмылка на роже Пивза протянулась от уха до уха.

— А другие четыре?

— Не скажу! Сама догадаешься, когда у тебя что-нибудь выйдет правильно, или косо. Как я это все люблю — оплошности, глупые поступки, неразбериху!

— Пивз, нет! Уэйти просит достопочтенного Пивза о помощи! — эльфийка размазывала кулачками слезы по своим впалым щекам, оставляя на них мокрые следы. Сложив ручонки в умоляющем жесте перед грудью, она умильно смотрела на полтергейста.

— А что ты хочешь? Вернуть тебя обратно? Я нашел тебя, перебрав множество вариантов судеб. Ты самая удобная альтернатива, чтобы исправить ситуацию! Ты знаешь наше будущее и можешь положительно повлиять на него. За твою жизнь можно выкупить как минимум одну здесь. Вот только в толк не возьму, зачем ты залезла в эту большущую трубку? Моя магия отрикошетила и прихватила троих вместо одной. В итоге предназначенное тебе тело заняла другая женщина, да еще и этот мужчина лишний.

— Тогда Пивз вернет их обратно, и Уэйти заодно. Быть эльфом очень неприятно!

— Если хочешь, это можно провернуть. Через один лунный месяц, конечно. Так что пока наслаждайся жизнью, которой у тебя в твоем времени осталось и меньше этого.

— Там… это правда? — с ужасом воскликнула домовушка. — Но здесь! Уэйти видеть, люди попадать в людей, а не в эльфов. Кэрроу — люди, в них сидят врачи больницы.

— Кэрроу — маги. Скажи спасибо, что не в кентавра попала. Или в гоблина.

Уэйти нахмурилась, бросив недовольный взгляд исподлобья на Пивза.

— Уэйти стать эльфом, но понимать как человек. Пивз должен исправить ошибки! — ткнула она пальчиком в полтергейста. — Хочу быть человеком!

— О как! Она стала даже в другой грамматической категории изъясняться от гнева, — съехидничал Пивз. — Так и быть. Вот только незадача. Превращение должно происходить по известному отработанному варианту, иначе я не умею. И на кого же ты у нас похожа? — задумчиво почесал он затылок, наворачивая круги вокруг мрачной эльфийки. — Пожалуй, я знаю! Король-лягушонок не подходит, ты все же девочка. А вот «Царевна-лягушка» — это же твое, родное. Будь по-твоему! Теперь все зависит от тебя, дорогуша-лягуша. Я все тебе подсказал, на блюдечке с голубой каемочкой поднес. Все дело за тобой. И за царевичем.

Пивз захохотал, последний раз дрыгнул ногами и улетел спиной назад через приоткрывшуюся дверь.

.....

[1] Малютка брауни, анг. сказки.

[2] Жаргонное название для примитивных семантикой языков программирования.

— Гляди-ка, Натаныч, у меня получилось! — радостно воскликнула Люба-Алекто, наставив волшебную палочку на плавающий в воздухе небольшой прозрачный шарик, напоминавший ёлочную игрушку.

Она осторожно повела кистью руки, и шарик послушно поплыл по ее желанию в сторону к мрачному Амикусу-Купитману. Сложив на груди руки, он с усталым выражением лица рассматривал хрупкие скорлупки, валявшиеся на ковре перед креслом, в котором он сидел. Отблески пламени слабо горящего камина отражались на его лице. Камин был единственным светлым пятном в темном кабинете с бесконечными рядами полок, если не считать витражного окна, из которого лился зеленоватый свет.

— Ох, Любовь Михайловна, не верится мне, что мы живыми отсюда выпутаемся. Над заклинаниями для первого курса мы бьемся уже два битых часа, а сколько нам понадобится на остальное? — он кивнул в сторону стопки книг, лежавших на столе хозяина кабинета. Взгляд Купитмана в теле Амикуса упал на полку с какими-то заспиртованными существами и частями тушек в банках. Большой синий глаз с оранжевыми прожилками вдруг подмигнул Амикусу, и тот с отвращением отвернулся. — И мне сдается, что эти... существа в его банках за нами наблюдают. Ты только посмотри, из той коробки вот-вот выползут черви и накинутся на нас!

— Что, тошно смотреть? Неужели выглядит еще хуже, чем причиндалы твоих пациентов? — хохотнула Люба, отправляя второй шар к первому, так и застывшему в воздухе над презрительно сложившим губы Купитманом, не оценившему ее грубоватого юмора. — Смотри, смотри лучше, что можно вытворять-то! Красотища!

— Ну ладно, будет восторгаться, — венеролог взял в свои руки очередную книгу из стопки и открыл ее на заложенной зеленой с серебристыми полосочками закладке. — Следующее, что нам нужно изучить... ага, вот оно, — пробормотал он, внимательно разглядывая рисунок со схемой заклинания. — Так, попробуем. Эванеско! — он указал палочкой на одну из скорлупок от шарика, и та бесследно исчезла. На ее месте на ковре появилась прореха, сквозь которую был виден каменный пол.

— Мда-а, — крякнула медсестра. — Незадача. Может, вот так? Репаро! — и дырка на протертом ковре тут же затянулась. След от прорехи выделялся свежим нетронутым ворсом на фоне остального, тусклого и примятого. — Ух ты! Здорово! Как хорошо быть волшебниками, в хозяйстве точно пригодится, — тут же прокомментировала она свой успех.

Но Купитмана Любины успехи нисколько не воодушевили. Придирчиво осмотрев волшебную заплатку и пощупав ее с лицевой и изнаночной стороны, он переложил затем другую скорлупку на каменный пол и, прищурившись, снова повторил заклинание очищения. В этот раз скорлупка бесследно исчезла, а Иван Натанович осторожно прощупал пол, на котором она лежала.

— Куда деваются исчезнувшие предметы? — задал он, скорее, риторический вопрос, но Люба восприняла это как обращение к себе и ответила:

— В небытиё, значит, во всё, — в хриплом голосе Алекто все же были узнаваемы звонкие нотки медсестры терапевтического отделения.

— Чудесно! Вы делаете значительные успехи, моя дорогая, — раздалось со стороны стены, где висела казавшаяся до сих пор пустой картина. Оба Кэрроу вздрогнули, обернувшись на звук. — Ваша предшественница не отличалась особенными талантами. Скорее антиталантами. Как и бывший владелец вашего нынешнего тела, мистер Купитман, — нарисованный Дамблдор на портрете с невинным видом разглядывал обоих Кэрроу.

Иван Натанович встал со своего места и направился к портрету. Точно так же тщательно, как и ковер, он осмотрел рамку, пощупал холст и даже снял портрет со стены, чтобы поглядеть на обратную сторону.

— Не понимаю, на голографическое изображение не похоже, — сказал он, снова вешая картину на стену. — Если мне все это не снится... неужели я сильно перебрал накануне? — Купитман заходил по комнате, не обращая внимания на следящих за ним Любу и Дамблдора.

— Кхе-кхе, — прервал его движение портрет. — Я тут по просьбе Северуса. Он еще не скоро придет, у него сидят Филиус и Минерва по-поводу избитого студента, — вздохнул он. — Это деканы факультетов Райвенкло и Гриффиндора, как вы помните. К сожалению, Северус сейчас совершенно один, все преподаватели ополчились на него. Ну, это за то, что он меня убил, — пояснил Альбус.

— Как убил? — хором спросили Кэрроу.

— Непростительным заклинанием, конечно. Как раз по вашей части, мой дорогой, — благодушно объяснил Дамблдор застывшему в ужасе Купитману. — Вы уже прочитали «Путеводитель по практическим проклятьям»?

Иван Натанович осторожно кивнул.

— Вот, там есть такое удивительное заклинание — Авада Кедавра называется. Мгновенная остановка сердца, никакой боли, а самое главное — никто не может определить причину остановки сердца — бывший директор сложил руки спереди, как примерный ученик перед учителем.

— Т-то есть это он с-случайно? — понадеялась Люба.

— Нет, намеренно. Я его об этом сам попросил, это как у маглов эвтаназия, — Дамблдор заложил руки за спину. Люба и Купитман тревожно переглянулись. — Северусу необходимо было стать директором, иначе школа бы оказалась в руках Пожирателей Смерти. Таких, как вы. Ах, как трудно приходится мальчику! И детей охранять, и на Волдеморта работать. Мне даже жаль, что те Кэрроу не сделали ошибки еще раньше. Зато теперь они не смогут мучить несчастных детей.

Подмененные Кэрроу одновременно кивнули. Судя по их обескураженному виду, они мало что поняли из монолога бывшего директора.

— Но, как я понял, вы ничего не знали до этого о магии? Очень странно, — почесал бороду Дамблдор. — А что же тогда вы знаете такого о нашем мире, что вас сюда затянуло?

— О вашем мире у нас книги есть, — нашелся Купитман. — Только мы их тоже не читали. Я обложку видел, с очкастым мальчиком. И еще — ваш, э-э, наш директор Снейп погибает.

— Нет! О, бедный Северус, я так перед ним виноват, — закрыл Альбус лицо руками. — Ваше знание весьма важно. Значит, речь идет о спасении жизни Северуса, — важно поднял палец нарисованный старец. — Но больше никому не рассказывайте. Вообще с живыми об этом не разговаривайте.

— Минуточку! А спасение наших жизней не в счет? — возмутился Купитман.

— Да уж, несправедливо получается, — подтвердила Любовь Михайловна. — Забросьте нас обратно!

— Обратно нельзя. Живите теперь здесь, у вас появились замечательные возможности. В кои-то веки обычные маглы становятся магами и еще недовольство проявляют! — скрестил Дамблдор руки на груди. — Замена равноценная, две души на две души. Или не две души? — внимание нарисованного Альбуса привлек хогвартский эльф, который как раз появился в комнате с подносом, нагруженным различными закусками. — Куда же этот Пивз запропастился, он от всех портретов и привидений последнее время прячется. Пойду-ка разыщу его, — сказал он достаточно громко, чтобы было слышно в комнате и исчез с портрета.

— Нельзя верить этому старикану, — вдруг твердо произнес домовик, поставив поднос и уперев кулачки в тощие бока. Иван Натанович и Любовь Михайловна, осмелев, подходили ближе к этому существу. — Вы можете вернуться, если...

Эльф вдруг начал биться головой о ближайшую книжную полку.

— Уэйти нехорошая, — тук — слышались удары, — так говорить нельзя, — бум, банка с крупными сороконожками свалилась сверху, а насекомые стали разбегаться.

Сеанс эльфийского самоистязания прервало появление Снейпа, который грациозно выбрался из камина в вихре собственной мантии. Окинув суровым взглядом кабинет, он прошел к столу и устало сел в кресло. Люба заметила, что сороконожки быстро развернулись и попрятались обратно в банку, опасные щупальца и черви перестали высовываться из коробки, а глаз прекратил подмигивать и теперь как-то лениво, подобно медузе, медленно плавал вверх-вниз в своей жидкости.

— Запрещаю тебе заниматься членовредительством, самонаказанием и самоистязанием, — грозно произнес Снейп, глядя в упор на эльфийку. — Или в моих комнатах больше никто не будет прибираться, понятно? — Уэйти, с обожанием глядя на директора, мелко-мелко закивала. — Принеси сюда еще чая и захвати бутылку с огденским из моего шкафа в кабинете директора.

Последний приказ несколько смягчил хмурое выражение на поросячьем лице Амикуса-Купитмана.

— Уф, до чего трудно с этими эльфами, хуже, чем со студентами, — Северус вытер вспотевший лоб и вытянул ноги во всю длину.

— Что с этим мальчиком? — спросила осмелевшая Люба и выбрала себе скромный сэндвич с ветчиной.

— Он в шоке, но его раны, к счастью, излечимы, — сухо ответил Северус. — Освоили Эванеско? — он заинтересованно направил свой увесистый нос на кусок свежезалатанного ковра. Взрослых обучать гораздо легче, — в его бархатном баритоне появились нотки удовлетворения. Развернув следующий свиток, он протянул его Амикусу. — Переходите к этим чарам, а вечером я потренирую вас лично. У вас появился шанс противостоять третьекурсникам, — без тени улыбки сказал он и, выпив последний глоток из появившейся перед ним чашки, вскочил и хотел умчаться прочь.

— Секундочку! Можно куда-нибудь убрать вашу энтомологическую коллекцию? — Купитман показал на банки с насекомыми.

Северус загадочно усмехнулся:

— Нет, они способствуют скорейшему усвоению вами программы обучения. Моя методика работает — в стрессовой ситуации увеличивается способность воспринимать и перерабатывать информацию!

— Кого-то он мне напоминает, — протянула Люба, глядя на захлопнувшуюся за директором дверь. — У Андрея Евгеньевича те же взгляды.

— Нет, даже не намекай, совершенно ничего общего с Андреем, — замотал головой Купитман и углубился в чтение учебников. — Похоже, мы имеем дело с серийным убийцей!

— Нет! Он не такой! — эльфийка снова появилась в поле зрения Кэрроу. — Профессор Снейп самый лучший, самый мужественный, самый умный и... самый красивый, — последние слова она добавила еле слышным шепотом и прижала уши к голове.

— Точно! Вот оно что, есть еще и третья душа, — Дамблдор вернулся на картину. — Бездельник Пивз действительно все перепутал! То-то я слышу, этот эльф разговаривает как человек. Нам нужен только один, со знанием будущего. Придется вас, дамочка, при подходящем случае действительно отправить обратно. Зачем вам существование в виде эльфа?

— Нет, — запротестовала Уэйти, и посуда на подносе, который она держала, жалобно звякнула. — Меня не надо обратно! Пивз обещал поменять мне тело.

— Пивз обещал? — ехидно переспросил Дамблдор. — Не сильно я бы верил обещаниям этого вакуумного конденсата. Наверняка не обойдется без подвоха.

— А вот с этого момента прошу поподробнее, — вмешался Иван Натанович. — Хотелось бы понять, что нас ожидает, и разработать план действий.

— Уэйти нельзя говорить, — пропищала эльфийка.

— А мы наводящие вопросы задавать будем, — и Купитман забрал из сморщенных лапок эльфийки поднос с графином и стаканами.

Класс магловедения

Алекто Кэрроу, в новой синей мантии, выгодно оттеняющей ее рыжие волосы, стуча каблучками искусно вышитых туфель, вплыла в класс магловедения с гордо поднятой головой. Сегодня было ее первое занятие первого послепасхального понедельника с третьекурсниками, и Любовь Михайловна стремилась сделать все, как можно лучше. Учебники по магловедению казались ей совершенно смехотворными, и она считала, что справится с задачей не хуже предыдущих преподавателей.

— Итак, — заявила она притихшему классу, — сегодня мы проведем контрольную работу и проверим ваши знания о способах передвижения маглов. Но для начала, — она уперлась в бока и обвела сидящих за партами подростков взглядом, — мы проведем небольшой устный опрос.

— Чем пользуются маглы, чтобы выгладить вещи? — Люба указала рукой на кареглазую девочку, судя по цвету шарфика, райвенкловку.

— Утюгом, мэм! — выпалила девочка, не сводя расширенных от ужаса глаз с преподавателя.

— Один балл Райвенкло за правильный ответ, — проскрежетала с самым зловещим видом Люба, но, сообразив, что глаза студентов стали почему-то еще больше, задала следующий вопрос:

— Как маглы нагревают утюг?

Ответы одновременно поразили ее своей фантазией и в то же время повергли в ужас степенью неосведомленности магов о жизни простецов. Кипячение в горячем масле и нагрев в печи были среди них самыми разумными. Сняв для порядка два десятка баллов в целом с каждого факультета — там занимались еще и хаффлпаффцы, Любовь Михайловна дожидалась в этом же кабинете самого страшного, что, по описанию Северуса, могло ее ожидать — седьмой курс слизеринцев и гриффиндорцев.

Напустив на себя самый строгий вид, что с лицом этой женщины, как убедило ее зеркало, оказалось довольно просто, Люба стояла перед классом, набитым опасными взрослыми магами. Каждый из них мог запросто прикончить ее, не сходя с места, даже те из них, кто являлся участником школьного сопротивления. Они легко вычислялись по шрамам на лицах и изнуренному виду, особенно один — высокий широкоплечий парень, который наблюдал за каждым ее жестом взглядом загнанного зайца, сидя на последней парте за спинами двух верзил со Слизерина. Запомнить четыре расцветки факультетов — какая мелочь! Да она с ходу может отличить Рикер от Габор, не то что там цвета какие-нибудь.

Процокав каблуками между рядами, она в полной тишине внимательно всматривалась в ребят. Дойдя до последней парты и вперив взгляд в гриффиндорского верзилу, который, впрочем, тут же отвел глаза, Люба постаралась выдавить самую мерзкую улыбку на лице Алекто, от вида которой она сама чуть не сбежала из ванной комнаты.

— Сегодня мы продолжим тему, — голос звучал хрипло и противно, но зато навевал достаточно страха на семикурсников. — Кто может сказать нам, чем мы занимались на предыдущем занятии?

Слизеринка с длинными черными волосами обрадованно подняла руку. Люба благосклонно кивнула ей, заранее зная ответ:

— Магловская медицина, мэм!

— Подробнее? — медсестра вступала на зыбкую почву, Снейп советовал для всех классов просто провести контрольные работы на этой неделе, чтобы получить больше времени на самоподготовку подставных Кэрроу. Все равно конец года, а там и экзамены недалеко... все зависело почему-то от некоего мальчишки, скрывавшегося в лесах Британии. Но тема уроков для седьмого курса ударила по любиному самолюбию, и она со смесью отвращения и желания хорошенько надрать всем этим магам уши выслушивала бодрый ответ худосочного парня с первой парты:

— Маглы хуже приспособлены к жизни, чем маги. Дуновение холодного ветерка — и они уже смертельно больны. Они могут скончаться от легкого удара по голове. Лечить свои болезни они не умеют, зато поголовье маглов увеличивается с геометрической прогрессией, они размножаются, как кролики, и скоро вытеснят нас с наших земель!

Скрепя сердце, она поставила этому милашке, которого она вычислила по списку как Теодора Нотта, десять баллов. Тут мальчик с последней парты поднял руку и, не получив разрешения, стал говорить:

— Маглы — не скоты! Они хорошо изучили явления природы, и с болезнями тоже справляются. У них есть хорошие больницы, а также множество специальных зелий, которых нет у магов.

— Чтобы варить зелья на такое количество маглов, нужно огромное число котлов и зельеваров. Скоро ингредиентов для варки зелий на всех маглов не хватит... — раздался голос светловолосого бледного парня, с ленцой растягивающий гласные.

Любе показалось, что кровь отхлынула от ее щек — как там пациенты в их отделении и Андрей Евгеньевич? В чем-то мальчик был прав. Взяв себя в руки, она задала вопрос, к которому специально подготовилась:

— Как маглы диангостируют заболевания?

— У них же нет магии, — задумался блондин.

Алекто подошла к преподавательскому столу и взялась за объемистый черный чемоданчик, который ей вручила расторопная Уэйти незадолго до начала занятия. Повернувшись спиной к классу, она зажмурилась, прежде, чем открыть чемодан. Раскрыв глаза, она вздохнула с облегчением — там находилось именно то, что ей было сейчас так необходимо.

Когда она развернулась к классу лицом, все ахнули — в ее руках был самый огромный шприц, который эльфийке удалось раздобыть. С удовольствием отметив, что в ее руках старый добрый пятисотмиллилитровый шприц Жане, она сообщила классу:

— Вот этим устройством маглы берут друг у друга кровь на анализы.

Мальчик со шрамами с задней парты вскрикнул:

— Вранье! Это же темная магия! Маглы не применяют магию!

— А у тех, кто выкрикивает с места, после занятия мы тоже возьмем кровь. И сравним жизнеспособность мага и магла.

Все повернулись, чтобы взглянуть на революционера. Он с решительным видом глядел на шприц, побледнев и покрывшись розовыми пятнами. Но Люба продолжила спектакль, на этот раз вытащив из своего чемоданчика хирургические кусачки и мысленно поблагодарив Уэйти.

— Что это за предмет и зачем он нужен в магловской медицине?

* * *

Класс ЗОТИ

Лекции Амикуса Кэрроу начинались в этот день как назло с седьмого курса, с совместного урока у гриффиндорцев и слизеринцев. Четко отчеканивая шаг, он вошел в кабинет Защиты от Темных Искусств. Пройдя через весь кабинет и сев за учительский стол, он несколько минут перелистывал журнал в полной тишине. Наконец, он надменно вскинул голову и лениво протянул:

— Мистер... Гойл. Какую тему мы разбирали на прошлом занятии?

— Практика Непростительных заклинаний!

— Сэр, — строго сказал Кэрроу.

— Сэр, — согласился с ним Гойл.

— Что вам неясно? Вопросы?

— Да... Круцио не получается.

Прищурившись на здоровяка, профессор ЗОТИ небрежно спросил:

— Кто-нибудь может объяснить, почему мистеру Гойлу не удается это заклинание? — игнорируя настороженные взгляды студентов с гриффиндора, он взглянул на светловолосого парня со слизерина:

— У вас есть большой опыт, мистер Малфой. Может быть, вы попробуете?

— Нужно иметь желание причинить боль, — глухо сказал Драко Малфой, уставившись в свой учебник.

— Нам нужно тренироваться! — подал голос сосед Гойла. — Вот на тех, кого наказывают, нужно отрабатывать заклинания.

Купитман поднял глаза к потолку.

— Мысль здравая... Я подумаю над этим, мистер Крэбб.

— А еще вы обещали научить нас вызывать Адское пламя!

— Может быть, Аваду на ком-нибудь опробуем? — насмешливо хрюкнул Кэрроу.

— Скоро конец апреля, — тянул Крэбб.

— Это заклинание не вашего уровня, мистер Крэбб. Не для всякого молокососа, воображающего себя крутым темным магом, — резко оборвал Купитман Крэбба.

— Когда же мы успеем выучить, — канючил здоровяк.

— Сегодня покажите, сэр, — раздался еще чей-то робкий голос.

— Я смотрю, все такие очумительно крутые, — рассердился Амикус, — любого прикуй наручниками к стене, встань напротив с волшебной палочкой — и куда денется вся эта невхерственная крутизна, а? В штаны? Вместе с адреналином[1]?

От его слов класс, как один человек, подпрыгнул на своих скамьях. Амикус встал со своего места и навис над ближайшим худосочным слизеринцем, сидевшим рядом с Малфоем.

— Вот скажите мне, вы когда-нибудь совершали что-нибудь из ряда вон? Вы когда-нибудь делали что-нибудь самостоятельно, следовали своему решению, не ждали указаний?

Студент сдавленно вспикнул и замотал головой.

— Сегодня, дорогие мои, не будет никаких розовых соплей. Только фунты грязной правды. Кто не хочет или боится — свободен! Никого не держу, убирайтесь! Пошли вон!

Парень со шрамами на лице из Гриффиндора встал и молча вышел из класса, громко хлопнув дверью.

— Брависсимо! Обойдемся без нытиков. И десять баллов с Гриффиндора за самовольную отлучку! — успел крикнуть профессор ему вслед.

— Почувствуйте себя полностью свободными от стереотипов, — понизил голос Купитман так, что студенты вынуждены были вытянуть шеи в его сторону. Только две гриффиндорки не шелохнулись и презрительно поджали губы.

— Сложите на костер все свои страхи и сомнения, чтобы спалить это все к Мордредовой матери! Представьте себя в центре огромного Колизея, а вашу волшебную палочку — наполненной канистрой бензина. Перед вами — толпа голых людей, жмущихся к стенам. Почувствуйте их страх, чтобы они поняли — вы их подчиняете! Поняли, о чем речь? Странно...

Мутные глаза требовавшего показать Адское пламя слизеринца заблестели. Похоже, что первый раз за свою школьную жизнь он внимательно слушал учителя.

Амикус-Купитман взмахнул палочкой, и оттуда выплеснулась струя красной жидкости, перепачкавшая нескольких студентов.

— Не успели пригнуться? Семь — ноль! Подвижнее нужно быть, золотые мои! — азартно вскричал Купитман. — Сегодня не будет никакого Адского пламени, пока вы двигаетесь, как мешки с картошкой! Выходим перед классом по двое и показываем, какие вы там бойцы.

[1] отсюда и до конца главы речь Амикуса написана по мотивам веб-сериала «Mr. Freeman»

Любовь Михайловна наконец-то уютно устроилась после тяжелой рабочей недели вечером в пятницу в общей гостиной, принадлежавшей Кэрроу. Отсюда, кроме входной, вели две двери в спальни брата и сестры. Первое успешное любино знакомство с магией и возникшая в результате уверенность в своем могуществе сменилась горьким разочарованием. Здесь, в этой магической школе, ее либо откровенно не любили, либо боялись до заикания, либо демонстративно презирали. Презирали дружно, всем преподавательским и вспомогательным персоналом. Поджатые губы строгого декана Гриффиндора профессора МакГонагалл, укоризненный взгляд добродушной кругленькой Спраут, декана Хаффлпаффа, прямая спина библиотекаря мадам Пинс и холодный отпор местной медиковедьмы Помфри. Пожалуй, самым обидным оказалось именно это — отчеканенное «не занимайте мое время» от почти коллеги. Никаких новостей и сплетен. И она, горестно вздохнув, вытащила из ящика набор для шитья и начатую работу.

— Ох, директор! Милости просим, — широко развела руками Алекто, когда огонь в камине гостиной вспыхнул зеленым светом. Зев камина выплюнул Снейпа из своей пасти, который грациозно выбрался оттуда, даже не покачнувшись. Нахмурившись и уперев руки в бока, Северус встал перед Любой и без обиняков спросил своим самым шелковым голосом:

— Зачем вы гоняетесь по всему Хогвартсу за студентами с магловской бензопилой?

— Но ведь... вы сами сказали — их надо немного попугать, — оторопела Люба и отложила в сторону шитье, которым она занималась до этого.

— Совершенно верно, немного попугать, — бархатный голос Снейпа обладал удивительно широким диапазоном, и завороженная им Люба не сразу сообразила, что от нее хотят. В ее прошлой жизни у нее уже такое случалось — она по уши влюбилась в своего начальника Андрея Евгеньевича, поэтому теперь медсестра резко отбросила ненужные мысли и сосредоточилась на речи ее нынешнего начальника.

— «Немного» означает «слегка, чуть-чуть, капельку, самую малость, символически», — продолжал Северус объяснения, нависая над Алекто, — что из этого вам непонятно? Своим поведением вы даете знак для наших... преданных Лорду студентов слишком свободно трактовать разрешение на применение темномагических заклинаний — разрешение дали вы со своим братом, месяц назад, — директор изогнул дугой бровь, намекая на события до их с Купитманом переселения.

Алекто растерянно кивнула, показывая, что понимает, о чем толкует Снейп.

— Может, просто запретить эти самые темномагические заклинания, а? Ведь раньше так и было?

— Нет. Нет, так делать ни в коем случае нельзя. Темный Лорд имеет свои глаза и уши всюду, — задумчиво покачал головой Северус. — Кстати, куда убежал мистер Лонгботтом?

— Я его потеряла, — расстроилась Люба. Врать Снейпу было совершенно бесполезно, как она убедилась на собственном опыте. — Я хотела с ним всего лишь поговорить наедине, а он вдруг на восьмом этаже исчез, — виновато опустила она голову.

— Исчез на восьмом этаже, — пробормотал директор себе под нос. Судя по углубленному в себя взгляду, ему пришла в голову какая-то новая идея, которую он тщательно обдумывал. Хмурясь, он уставился, не мигая, на портрет, выполненный в стиле кубизма. Разноцветные клетки на нем изредка покрывались рябью, так что остальные геометрические фигуры падали со своих мест, но потом снова возвращались на место.

Вдруг дверь гостиной с грохотом открылась, и на пороге появился Амикус Кэрроу в сопровождении темнокожей профессора Авроры Синистры, преподавательницы астрономии в Хогвартсе. Профессор Синистра увидела сидящих в гостиной профессора магловедения и директора, испуганно пролепетала извинения с обещаниями «как-нибудь в другой раз» и поспешно удалилась.

Амикус, как ни в чем ни бывало, поцеловал на прощание ей руку со словами «ах, волшебница» и вальяжно прошел в гостиную, игнорируя пристальный взгляд Снейпа. Люба снова взяла в руки кусочек зеленой ткани и сделала вид, что занята работой.

— Не кажется ли вам, уважаемый профессор, что пользоваться служебным положением — низко? — сдвинул брови Северус.

— Мы просто говорили об учебных планах, Северус, — вывернулся Купитман. Он не спеша подошел к небольшому бару и дотронулся до него своей палочкой. Дверца приотворилась, открывая взору пустые полки. Застыв от неожиданности, венеролог через несколько секунд вопросительно обернулся к Снейпу.

— Здесь были... была моя коллекция огневиски!

— Неужели целая коллекция? — насмешливо поднял бровь Северус.

— А-а-а, Натаныч, а действительно, где ты набрал столько огневиски? — поддержала директора Люба.

— На правах заместителя директора проводил инспекцию в мужских спальнях. Ты хоть читала устав школы?

Люба помотала головой.

— Студентам не положено распивать спиртные напитки, а значит, — Купитман многозначительно поднял палец вверх и икнул, — любой алкоголь подлежит изъятию, а ученики наказаны.

— А еще в уставе сказано, что преподаватель своим поведением должен служить примером для учеников школы, — Снейп в упор насмешливо глядел на профессора ЗОТИ, а тот старательно отводил глаза.

— Как вы могли, Северус, отобрать последнее утешение в жизни человека, попавшего к вам сюда по стечению случайностей? — драматичным жестом указал Купитман на пустые полки.

— Не советую вам в этом месте полностью отдавать себя вашему маленькому хобби, — Снейп скрестил руки на груди и презрительно прищурился. — Разве вам не достаточно того, что я вам присылаю?

— Ваша любовь все контролировать, Северус, не доведет вас до добра, — с обидой в голосе возразил профессор ЗОТИ. — Вы просите нас совладать с аномально одаренными подростками в пубертатном периоде, не позволяете даже высунуть нос из замка и лишаете радости приникнуть к источнику вдохновения…

На портрете снова подпрыгнули и дрогнули цилиндры, по-видимому, изображавшие нос, а вписанные в круги три треугольника выстроились друг на друге ровнехонько по своим меридианам.

— Слишком драматично, — прервал его директор. — Я впечатлен вашими артистическими способностями — студенты тоже, но… вы дали разрешение на пыточное заклинание — этого не следовало делать. Кое-кто из старшекурсников жаждет использовать новые знания на практике.

— Понимаю, — пригорюнился Купитман.

— А если мы загоним всех недовольных туда же, куда и Лонгботтома? — встряла в разговор Любовь Михайловна. — Они там поместятся?

Северус просветлел лицом и, тряхнув челкой, произнес:

— Мысль здравая, Алекто. Патрулируйте коридоры вместе с братом, загоняйте их на восьмой этаж. В помощь возьмите себе любителей темных заклятий. Надо же, какая темная магия, не ожидал, что Кэрроу окажутся настолько продвинутыми, — покачал он головой, подходя ближе к портрету. — Элегантное и строгое решение, — напоследок сказал он и исчез в камине.

— Это зачем еще на восьмой этаж их загонять? — удивился Амикус.

— Там есть потайное помещение, куда никто не может войти, — пропищал тонкий голосок рядом, и Уэйти появилась из-за кресла. — Так им не будет угрожать опасность от людей Лорда. Возможно, их можно вскоре эвакуировать в безопасное место.

— Что-то некоторые слишком много знают. Не ты ли воруешь мой чудесный алкоголь? — накинулся рассерженный Купитман на эльфийку.

— Уэйти выполняет распоряжение директора школы, — гордо вскинула нос домовушка и поправила на себе школьное полотенце.

— Я думал, мы с ним стали друзьями, — прошептал Купитман расстроенно. — А он шпионит за нами, везде у него соглядатаи.

— Директор заботится о глупых маглах, которые не смогут противостоять страшному темному магу!

— Это кто еще тут глупый магл? — вмешалась Любовь Михайловна. — Видала? — тряхнула она зеленой тряпицей. — Глупая магла откопала кое-что в библиотеке. Вот записка, держи. Выучи к вечеру, — сунула она в дрожащие зеленоватые пальчики записку.

— О чем вы говорите, девочки? — Купитман тем временем начал прихорашиваться, поправляя изумительный зеленый бархатный жилет, который он носил под мантией.

— Нам нужно вообще-то попасть обратно. Если это летающее чучело с колокольчиком не врет, нам нужно всего лишь вызвать на себя то же самое заклинание, из-за которого мы здесь очутились. И тогда...

— Что тогда? Алекто, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты проверяла собственность Кэрроу? Да мы же здесь неслыханно богаты!

— Нет, Купитман, я не хочу здесь оставаться. У меня в Москве жизнь спокойная, размеренная. А здесь моих любимых пирогов не подают. И лицо у меня некрасивое.

— Любушка! Но тебе же так понравилась магия, — заискивающим тоном сказал Купитман. — Северус прав, у нас больше возможностей. А лицо можно подправить, при помощи магии. Лишь бы деньги были. И знаешь, что я выяснил? Последние три года эти дурни перевели кучу денег на нужды, — тут он понизил голос, — Темного Лорда. Если мы перестанем давать деньги этому самому Лорду, то можно зажить отлично, на широкую ногу.

— Что это ты вдруг развернул коней, Купитман? — проницательно глядя ему в глаза, спросила бывшая медсестра. — Никак та чернокожая астрономичка тебе глазки состроила.

— И что тут такого? Разве я не мужчина? Еще немного, и я на ней женюсь. Волшебница! — Амикус расправил мантию и, прежде чем уйти, обернулся на медсестру. — И тебе советую, Любовь Михайловна, срочно состроить глазки, как ты говоришь, хотя бы нашему директору. Пока он не женился на более толковой женщине.

Люба сплюнула, бросила дошитую вещь на пол и ушла к себе в спальню.

Уэйти выскочила на середину комнаты, схватила тряпку и развернула ее, любуясь. Чудесная зеленая накидка с капюшоном, точь-в-точь по ее росту, оказалась в ее руках. Эльфийка прижала к себе и хотела ее примерить, как вдруг рядом с ней материализовался Майки. Он завороженно уставился на подругу.

— Уэйти нашла этот предмет одежды? — с ужасом воскликнул он. — Уэйти должна немедленно положить его на место! Трогать нельзя! Майки с удовольствием уничтожит зеленую тряпку! — он потихонечку приближался к ней маленькими шажками.

— Ни за что! Свобода ждет меня! А ты исчезни и не мешай!

— О Уэйти, свобода для эльфов отвратительна! Труд сделает из нас настоящих магов. Все, кто оказался без хозяина, спиваются. Разве Винки не пример? Никто не смог сосчитать, сколько бутылок сливочного пива извела Винки, пока ее не приняли в общину? Подумать только, Винки еще и воровка, — схватился за голову Майки. Из его глаз капали слезы. Однако он пытался ухватиться за Уэйти.

— Не твое дело, — она отпрыгнула подальше от него, ловко набросила на себя накидку и исчезла из виду.

Майки попытался последовать за ней, но тут же снова оказался в комнате, ничком и колотясь лбом в каменный пол.

— Точно! В покои Снейпа нельзя аппарировать. Только Уэйти можно. Майки нарушил приказ директора, Майки должен себя наказать, — взвыл эльф, дубася кулаками по полу. — Уэйти делает еще одну ошибку! Страшную, страшную ошибку.

Когда Майки с треском исчез, от кубического портрета отделилась фигура полтергейста.

— Мдя, — почесал Пивз в затылке, разминаясь. — Как-то все не так, как мне хотелось. Надо что-то срочно делать. А этот модернистский портрет надо срочно уничтожить. Вот ведь дрянь какая, как же мои фантомные косточки от этой черной магии болят!

Уэйти с громким хлопком появилась в покоях Снейпа. Она еще мелко дрожала от испуга. Тяжело дыша, она развернула записку.

— Да, что-то очень знакомое... Эх, была не была, пока никто не пришел и не вызвал.

Надев на себя накидку, Уэйти начала кружиться по комнате, пританцовывая и одновременно напевая:

"Накидка моя.

Капюшон теперь мой.

И больше не служит вам домовой!"

Когда она три раза пропела эту песенку, эмблема Хогвартса исчезла с ее полотенца.

— Ура! Ура! Теперь я свободна! — завопила она от восторга, весело подпрыгивая и приплясывая.

При очередном ее прыжке накидка свалилась на пол, но Уэйти не обратила на это никакого внимания и продолжила веселиться. Однако внезапно появившийся в спальне Снейп помешал насладиться ей долгожданной свободой. Он возник на пороге в вихре своей мантии и так быстро двинулся по направлению к платяному ореховому шкафу, что Уэйти еле успела спрятаться за комод.

— Что-то мне воротничок сегодня жмет, — пробубнил Снейп, роясь в ящике с мужскими сорочками. Директор вытащил нужное, сбросил с себя мантию и быстро разделся до пояса. Поспешно натягивая на себя свежую сорочку, он отступил назад на один шаг к кровати и внезапно поскользнулся на зеленой накидке, которая так и осталась лежать на полу. Директор свалился на покрывало, задев стойку балдахина локтем. Вся конструкция свалилась на него сплошной зеленой массой. Сердито отфыркиваясь из-за поднятых клубов пыли, он выбрался из-под бархатной ткани и обнаружил причину своего бедствия.

— Что за рухлядь! Инсендио! — воскликнул он, направив палочку на накидку. Та полыхнула ярким огнем и исчезла, не оставив даже дыма.

Директор спокойно надел черный сюртук и, застегивая его на все пуговицы, позвал:

— Эльф!

— Да, профессор, сэр! — эльфийку будто притянуло к Снейпу из ее укрытия.

— Прибрать здесь все к моему приходу. И чтобы ни пылинки не было, — бросил он ей, на ходу набрасывая на себя мантию.

— Уйэти слушается, сэр, — плачущим голосом сказала эльфийка, глядя на захлопывающуюся дверь. — А-а-а! Что это?! — снова завопила она.

Ее полотенце окрасилось в зеленый цвет, с узором из серебристых змеек по кайме.

— Вот как! Из огня да в полымя. Похоже, теперь я личный эльф Снейпа. Меня притягивает на его зов, да еще новый узор на полотенце, — закрыла она голову руками. — Личный эльф профессора Снейпа... — повторила она, щелкая попеременно пальцами правой и левой руки и направляя каркас балдахина вверх. Вытянув руки вперед, она держала их так, пока каркас не установился на свое место.

— Так, это был повтор действий, — прокомментировала она, разводя руки в стороны. — Ох! — каркас опять упал вниз. — До сих пор запомнить не могу, дурища. Руки в стороны — отмена действия. Надо было топнуть левой ногой, чтобы сохранить изменения. Еще раз придется!

Она провозилась до поздней ночи, но к моменту возвращения хозяина успела установить каркас с балдахином, протереть пыль и все прибрать заново в спальне. Вернувшийся усталый Снейп вяло разделся, улегся в постель и позвал Уэйти.

— Что это у тебя с полотенцем? — удивился он. — Откуда слизеринские цвета?

— Сэр, профессор... — замялась эльфийка. — Уэйти отныне ваш собственный эльф! — объявила она.

— У меня нет таких средств, чтобы эльфов покупать, — возразил сонным голосом Северус. — Приснится же всякое! Тогда выстирай мою одежду, как там тебя, Уэйти, — кивнул он на свои вещи, небрежно накинутые на стул. Часы на стене пробили полночь.

— Ну и сон, давненько же мне не снились голые девицы, — вдруг сказал он. — Сгинь! — слабо махнул он рукой и тут же заснул.

— Я голая, — потрясенно прошептала эльфийка, держа за краешек свое полотенце, ставшее ей внезапно слишком маленьким. Она осмотрела свои руки и ноги. — Человеческие! Мои! И лицо мое, и все остальное тоже, — убедилась девушка, ощупав себя. — Получилось!

Она подбежала к узкой двери, ведущей из спальни в ванную комнату, и осмотрела себя в зеркале.

— Какая миленькая! Наконец-то женское лицо вместо длинноносой невыспанной физиономии по утрам, — залопотало зеркало. — Тебе надо лучше питаться, дорогая. Уж больно тощая.

— Какая есть! — от радости щелкнула пальцами обеих рук Уэйти и вдруг исчезла из ванной.

— Ой! Я стала невидимой... — послышался ее голос.

Снова щелчок, и испуганная девушка опять появилась перед зеркалом. Она хлопнула в ладоши, аппарировав на середину спальни, а потом на цыпочках выбралась в кабинет зельевара, в который вела другая дверь.

— Пивз! — позвала она довольно громко полтергейста.

Тот не замедлил появиться перед ней, просочившись прямо сквозь стену.

— Ого! — присвистнул он, облетая ее вокруг и бесстыже осматривая со всех сторон. — Ты бы хоть старую мантию какую-нибудь у директора прихватила, что ли. А то ходишь раздетая, холодно же.

Уэйти смущенно повязала полотенце вокруг бедер и скрестила руки на груди. Пивз уселся на Снейповский стол.

— Кто я теперь, Пивз? Маг или магл? Надолго ли это все? — засыпала она полтергейста вопросами. — Я только что применила эльфийскую магию!

Челюсть у Пивза отвисла.

— Эльфийскую магию? Э-э-э. Тогда все правильно, — нашелся он после маленькой заминки. — Ты по ночам девушка, а днями — домовой эльф. Как в «Царевне-лягушке».

— Значит, превращение произошло не полностью, и я обречена на такое существование навсегда, — Уэйти была в ужасе. — Как же так, Пивз! И кто ты после этого?

— Как кто? Я небелковая форма жизни! — гордо вскинул полтергейст подбородок.

— Небелковой жизни не бывает! — всхлипнула Уэйти. Потоки слез катились по ее щекам, и она размазывала их кулаками.

— Еще как бывает! Я состою из античастиц! — обиделся он.

— И какая же ты форма жизни? И какая у меня форма жизни? — вопрос она задала скорее для того, чтобы с кем-то поговорить, чем для того, чтобы услышать ответ. — Как осуществляется твой метаболизм? По определению, жизнь — это способ существования белковых тел...

— Это самое циничное определение жизни, которое я слышал за несколько веков моего существования, — Пивз оскорбленно в свою очередь сложил руки на груди. — К магическому миру это вообще не подходит. Давай разбираться. Вот кто ты такая была в своем мире?

— У меня там приличная работа. Я программист!

— Женщин-программистов не бывает! — показал ей язык Пивз и состроил мстительную рожу.

— Еще как бывает! А теперь я, получается, никто. И среди общины появиться не могу — я личный эльф директора. И среди людей тоже не могу находиться. Не ночами же, — тут на ее лице появилась коварная улыбка. — Знаю, что делать! Я принесу эльфам свободу, так как, — злорадно произнесла Уэйти, прищурившись, — создам для них визуальный магический язык высокого уровня. Как у магов. Они же и живут-то рядом с магами, чтобы выучить хоть что-нибудь, да только им мозгов не хватает понять. А у меня должно все получиться.

— Нет, нет, только не это! — Пивз был явно напуган. Он слетел вниз и оказался перед носом Уэйти. — Если это произойдет, освобожденные домовые эльфы захватят весь мир и нарушат первичный магический баланс.

— Ну и что? — подняла она брови.

— Наступит тепловая смерть вселенной!

Уэйти хмыкнула с кислым видом, развернулась и пошла в сторону от Пивза, обратно в спальню. Тот продиффундировал через ближайший шкаф, и она снова столкнулась с ним нос к носу.

— Повторяю, только не это! Что ты хочешь от меня? Снова стать полностью человеком?

— Человеком? — задумалась она. — То есть возвращаться обратно? Нет, не с моим диагнозом, — помотала она головой. — Лучше тогда здесь, но полностью со своим телом. И без заболевания, ясно? Иначе...

— Так и быть, убедила! — Он стащил с себя дурацкий колпак и поднял его в вытянутой руке вверх. — Клянусь Силами Ван-дер-Ваальса и Казимира, создающими связи между не-атомами моего небелкового тела, что протащу твой начиненный аминокислотами многоклеточный организм через искривленное пространство-время, с восстановлением всех структур, когда ты исполнишь предназначенную тебе роль. Короче, будешь как новенькая.

Уэйти, прищурившись, наблюдала за ним, ловя каждое слово.

— А какая роль? — с подозрением спросила она.

— Роль та же, сказка та же.

— Я не сбрасываю шкуру, Пивз! Царевич уже сжег мою накидку... — покачала она головой.

— А надо сбрасывать? Видать, перепутал я что-то. Ладно, свои ошибки я исправляю сам. Будет чуть иначе, но и ты не плошай, подсказок я не даю. Чао! — и он растворился в воздухе.

— Он не может без подковырок, — вздохнула Уэйти и подошла к шкафу Снейпа. Нашла старую ночную сорочку и надела ее.

— Извини, что ворую у тебя, мистер Принц, — присела она на кровать Северуса. — Мне только до утра бы где-нибудь переночевать. Спать ужасно хочется, — зевнула она.

Северус приоткрыл глаза.

— Опять тот же сон, — тихо сказал он, поглядев на сидящую у его ног замеревшую девушку. — Ты мой эльф, да? — она молча кивнула. — Подай зелье Сна без сновидений, оно на второй полке слева от входа в кабинет.

Уэйти на его глазах аппарировала туда и обратно и подала ему флакон.

— Сэр, Уэйти принесла ваше зелье, — пропищала она, подражая голосу домовых эльфов.

— Надеюсь, утром я этого не увижу, — зевнул он, опрокидывая в рот пузырёк. — Надо же, вместо эльфа девицы мерещатся!

— Это вас так Темный Лорд утомил, сэр? — спросила она, услужливо поправляя ему одеяло.

— Нет, студенты-болваны, которые... — он так и не закончил фразу и заснул.

— Пойду-ка я приму душ, — решила она, посидев с минутку на его кровати, и исчезла. — Ну и холод здесь, — задумалась Уэйти, снова очутившись перед кроватью зельевара. — Дивана нет, Выручай-комната занята, туда я пробраться не могу. Где же мне переночевать? Эх, главное, утром проснуться пораньше, пока он не заметил, — и она, схватив мантию, улеглась рядом с Северусом в постель поверх его одеяла.

Уэйти свернулась в клубочек и накрылась мантией. Снейп во сне нащупал ее рядом и обнял, как плюшевого мишку. Она сладко зевнула и положила ему голову на плечо.

Рано утром эльфийка вскочила с кровати, как только ее тело снова приобрело маленькие размеры. Поспешно схватив вчерашние вещи директора, она исчезла с ними в руках. Через час она появилась с новыми, отутюженными вещами в руках. Снейп уже проснулся. Он изумленно поглядел на домовуху в зеленом полотенце.

— А когда я успел приобрести домового эльфа? — строго спросил он.

— Когда вы сожгли ту самую тряпку, сэр, — ответила она, повесив голову.

— Ясно. Не повезло тебе. Знаю такой обычай. Сама виновата, нечего вещи разбрасывать, — сочувственно сказал он. — Принеси мне тогда кофе, — распорядился Северус.

— Слушаюсь, сэр, — уныло ответила Уэйти.

— Ладно, подарю я тебе одежду, — сказал вдруг зельевар, передавая пустую чашку эльфийке. Она улыбнулась во весь рот, глядя на него преданными глазами. — Ты мне еще понадобишься, так что позже, — ухмыльнулся он, потянувшись за свежей рубашкой и не обращая внимания на домовушку, которая исподтишка наблюдала за тем, как он переодевается.

Хогвартс

— Орать в течение получаса и ни разу не повториться — вылитый Андрей Евгеньевич! — поправила Любовь Михайловна изрядно измятый ворот учительской мантии Амикуса-Купитмана. — Прибежал, покричал и убежал. Раньше ты был просто писькин доктор, а ныне недомаг-алкоголик с замашками на величие, — она попыталась прислонить незадачливого профессора ЗОТИ к стенке. — Интересно, он действительно может превратить тебя в ершик для чистки котлов? Вот МакГонагалл точно бы смогла, — Люба задумчиво прицелилась волшебной палочкой и вернула на свои места вязаные салфеточки и вышитые крестиком подушки. — Наш-то вроде как фармацевт получается. Может, у него эти трансве... превращения плохо выходят. Так что не бойся, Натаныч, не превратит он тебя ни в ершик, ни в кактус!

— Так оскорблять меня я не позволяю никому, и... и... Андрею тоже, — Купитман состроил обиженную физиономию и сложил руки на груди. — В конце концов, я венеролог, уролог, гинеколог, сексопатолог и чёрт в ступе! Я, кандидат медицинских наук, должен слушаться какого-то сальноволосого колдуна, — и он провел расческой по своим густым чистым волосам.

— Натаныч, — голос Любы снизился до ласкового хрипа, — это же не значит, что изъятый алкоголь надо было употреблять за один раз.

— Лю-у-у-ба, Лю-у-убушка, — всхлипнул неожиданно Купитман, — две недели я держался, две недели мы честно пугали этих магов-недоучек. Неужели в пятницу... ик... в этой школе нельзя расслабиться! Я только начал разбираться в оттенках этого волшебного виски — это поэзия, Лю-уба, по-э-зи-я, — отчетливо проговорил он по слогам. — А сама ты? — хитро прищурился он на нее. — Сама?

Люба не успела понять, на что намекал Натаныч, так как внезапно сильная боль в руке накрыла ее с головой, и они оба схватились за левое предплечье. Натаныч вмиг протрезвел.

— Это... это то, о чём нам говорил Снейп, так? — прохрипел он.

— Та-ак, — прошептала Люба в ответ. — Надо найти Север-руса, ой, больно!

— Скорее, — громовым голосом крикнул им Снейп, выбираясь из камина. — Бегом сюда! — он схватил за шкирку еле державшегося на ногах Амикуса. Его вид, казалось, навел директора на некую удачную мысль. — Погодите немного. Осталось еще огневиски?

Купитман задумчиво обозревал своего обидчика, но все же утвердительно кивнул — говорить он мог с трудом.

— Тогда выпивайте всё оба и вперед! — велел зельевар.

Люба молча повиновалась и достала из бара последнюю бутылку, которую они честно поделили на двоих с венерологом.

"Бульк!" — услышали все в тишине гостиной чудесный звук, который издала бутылка при наклоне. Амикус поднял упавшую голову и припал к спасительному стакану, как младенец к бутылочке.

— Или проще их сразу прикончить, чтобы не мучались, — задумчиво произнес зельевар, наблюдая за процессом поглощения напитка. — Есть один шанс... Ладно, мне нужно быть абсолютно трезвым. Говорить буду я за вас. А вы вспоминайте самые неприличные вещи, которые когда-либо видели, — методично продолжил Снейп равнодушным голосом

— Зачем? — моргнула Люба, осушив одним махом свой стакан. Ее лицо сильно скривилось, но она привыкла мужественно преодолевать неприятности и терпеть неудобства ради дела. Ко всему прочему, огневиски не вызывало неприязни и легко прошло по пищеводу в желудок.

— Просто вспоминайте, и все. Думайте только об этом, — сухо приказал Снейп и засунул их в камин.

Малфой-мэнор

Снейп вытолкнул из камина обоих Кэрроу в вестибюль Малфой-мэнора. Судя по обстановке, когда-то это помещение знавало лучшие времена. Пол покрывал сплошной затертый до дыр персидский ковер — то, что он был именно персидский, опознавалось по отдельным клочкам густого ворса, обозначавших закругления протоптанных множеством ног троп. На мраморных постаментах, симметрично расположенных у входов, явно не хватало нескольких бюстов или статуй; в каждом углу, кроме одного, стояло по крупной китайской вазе, расставленных по часовой стрелке согласно датировке династий. Похоже, что кому-то приглянулось или, наоборот, разонравилось изделие эпохи Юань — остальные остались на своих местах.

Северус потащил своих коллег в следующую комнату, с большим столом посередине. Амикуса ему пришлось держать подмышки, а Алекто сама держалась на ногах, хоть и немного покачивалась.

— Вызывали нас, повелитель? — спросил Северус, волоча на себе Кэрроу.

Волдеморт, стоявший во главе стола, за которым в молчании сидело около двадцати Пожирателей смерти, брезгливо осмотрел всех троих.

— Как вы смели являться в таком виде ко мне? — холодно произнес он. Его провалившаяся переносица казалась темным пятном пустоты в мерцающем свете факелов.

— Смею заметить, повелитель, что мы явились сразу на ваш зов, — произнес Снейп, преданно и честно глядя в красные глаза Волдеморта, придававшие тому сходство с хэллоуинской тыквой. Ни один мускул лица Северуса не дрогнул. — В том виде, какими были...

— Действительно, — прервал его Волдеморт. — Какие-то странные у тебя ночные кошмары, Северус, — поморщился он и перевел взор на Алекто.

Люба как раз вспоминала порнофильм, который она смотрела вместе с Левиным. А потом еще один. И еще. И еще...

— Тьфу ты, противно, какая грязь — поморщился Волдеморт. — Вечно одно и то же, никакой романтики.

— Изучаю темную магию, мой Лорд, — пролепетала Люба, поняв, что угроза прошла мимо, и немного кривясь от испытанной боли.

— Попробуйте другие направления, Алекто, на этом темная магия не заканчивается, — искренне посоветовал Волдеморт ей, выходя из ее разума. — А всем остальным: из преданности ко мне все же не увлекайтесь слишком. Не всякому волшебнику по зубам проникнуть в некоторые тайны, — гордо усмехнулся он, подходя к Амикусу.

На миг их взгляды пересеклись, но всего лишь на секунду.

— Сифилис! — вдруг выпалил пьяный Амикус. — Третичный! — добавил он, разглядывая Волдеморта.

Тот почему-то побледнел, отошел от Кэрроу и велел всем сесть по местам. Беллатриса Лестрейндж, худая черноволосая ведьма, внимательно следившая за происходящим, тоже побледнела и вцепилась в ручки кресла. Северус задержал взгляд на Амикусе, но потом тут же уставился на заговорившего вновь Волдеморта.

— Итак, наша победа близится. Сегодня я вас всех собрал ради того, чтобы представить вам мою будущую королеву.

Беллатрикс при этих словах гордо вытянулась в кресле. Рудольфус Лестрейндж, находившийся рядом со своей женой, в свою очередь вцепился в ручки кресла.

— Как вы знаете, недавно моя преданная слуга Беллатриса принесла мне на свет дочь, — продолжал Волдеморт. — И я, хоть и бессмертен, решил, что ни один из вас не будет мне более предан, чем собственное дитя, воспитанное в полном почитании отца. Преданность достойна награды. Все самое лучшее в этом мире будет передано под управление этого ребенка, — Беллатриса зарделась от удовольствия. — Но всем известно, что кровное родство отнюдь не гарантирует беспрекословного подчинения. Поэтому я решил, — тут он сделал многозначительную паузу, — произвести на свет множество детей, подобных мне.

Беллатриса немного поерзала в кресле; она заметно притихла и с тревогой глядела на своего Лорда. Он полностью проигнорировал ее умоляющие взгляды и продолжил:

— В качестве будущей матери, — сделал он многозначительную паузу, — моих новых детей я хочу вам представить...

Беллатриса овладела собой и гордо обвела взглядом окружающих.

— Нагини, — закончил Волдеморт в гробовом молчании, быстро взглянув на Амикуса, похрапывавшего в своем кресле. Змея, которая тоже мирно дрыхла, свернувшись в кольца за креслом господина, лишь слегка вильнула хвостом в знак того, что услышала свое имя. — Почему Нагини, спросите вы? У нее есть ряд преимуществ: она может выносить за один раз сразу тридцать яиц, а дети все как один будут похожи на меня.

— А каким образом происходит оплодотворение, ик? — поднял голову осоловевший Амикус. Волдеморт бросил на него еще один тревожный взгляд.

— Ну что ж, вы, мои ближайшие соратники, имеете право знать ответ на этот вопрос. Естественно, при помощи палочки!

— Будет армия кло... кло... клоунов, — послышался снова голос пьяного Кэрроу.

— Не клоунов, а клонов, — невозмутимо поправил его Волдеморт. — И для этого я овладел самой сильной, самой мощной палочкой, которая позволит мне осуществить эту операцию, — он нежно погладил Бузинную палочку и бросил краткий взгляд в сторону мадам Лестрейндж. Было слышно, как заскрипели зубы Беллатрисы. — Собрание закончено! Мне нужно напоить мою дорогую теплым молоком. А ты, Беллатриса, знаешь, что делать.

Потрясенные Пожиратели расходились кто куда, как можно быстрее. Только Снейп с Алекто слегка задержались, таща под руки подволакивавшего ноги Амикуса. Едва они успели подвести его к камину, как послышался властный женский голос:

— Снейп! Погоди! — Беллатриса выскочила из другой двери и взмахнула палочкой, запирая помещение, чтобы никто не вошел.

— В следующий раз, Белла. Не видишь, я занят, — бросил ей Северус через плечо.

— Я ненавижу его!

— Кого его? Кэрроу? — насмешливо изогнул бровь Снейп. — Я тоже, но он мой заместитель, я его сейчас дотащу, а когда протрезвеет, премии лишу.

— Перестань нести чушь, Северус! Ты можешь говорить при мне свободно. Я знаю, что ты двойной шпион.

— Скажи еще тройной или четверной. У тебя что-то с головой после родов, Белла. Дамблдора я убил на твоих же глазах и занял место директора. На кого я шпионю теперь?

— Не знаю. На его портрет, скорее всего, — махнула она рукой, показывая, что обсуждение темы закончено. — Снейп, ты мне нужен! — она понизила голос. — Я хочу убить... его, — указала она пальцем на кресло, где сидел Волдеморт. — И Нагини тоже.

— Ревнуешь? Ничего не получится, Темный Лорд бессмертен. В отличие от нас всех. Пропусти меня.

— Нет, подожди. Я обладаю его вещью, которую надо уничтожить. И еще змея. Они как-то связаны, я чую. Ты можешь мне помочь. И знаю, почему — ты хочешь отомстить ему из-за той рыженькой девчонки! — страстно зашептала она ему на ухо.

Снейп замер.

— Твое воображение, Белла, просто не знает границ, — процедил сквозь зубы Северус, перекинув Амикуса на другое плечо, поудобнее. — Я пришлю тебе на всякий случай зелье, как только доберусь до Хогвартса, — попытался обойти ее Северус.

— Если хочешь знать, до Хогвартса тебе без меня не добраться! — заявила Беллатрикс. — Темный Лорд приказал как следует наказать вас всех. Так что ори-ка погромче, пока мы тут разговариваем, представь, что тебя на куски кромсаю, — обратилась она к Алекто.

Любовь Михайловна завыла в голос.

— Ну, теперь убедился, что я полностью на твоей стороне! Сегодня Темный Лорд обещал мне объявить меня своей первой Леди. А оказалось... он заразился французской болезнью, пока шатался по Албании, — и крупные слезы потекли по ее щекам. — Если хочешь, то дам тебе Непреложный обет, а она будет свидетелем, — кивнула Беллатрикс на Алекто. — Это же быстро, ну, давай, встаем на колени, произноси свои требования.

— Ей можно доверять. Онажемать, — заступилась Кэрроу за Беллу.

— Предположим, ты меня убедила. Принеси эту вещь, Белла, тогда посмотрим, — небрежно бросил Снейп и потащил свою ношу к камину.

— А как будем держать связь? Может, одолжишь хогвартского эльфа, а то у меня личного нет, — спросила мадам Лестрейндж, открывая проход.

— Будет тебе эльф, — пообещал зельевар, спеша покинуть гостеприимный дом друзей и подталкивая кричащую на все лады Любу к выходу.

В основном, на спине дракона

В туннеле нижнего уровня перед рядом одинаковых круглых дверей — они вели к личным сейфам волшебников — звякала оружием и размахивала мечом толпа разъяренных гоблинов. Все они выжидающе глядели на одну из дверей.

Мадам Лестрейндж, которая пришла в банк Гринготтс вместе с сопровождавшей ее Уэйти, стояла в тени за спинами гоблинов и вместе с ними наблюдала за дверью своего сейфа. Эльфийка держалась ближе к ней, так как опасалась, что воинственно настроенные хозяева банка просто растопчут ее прежде, чем она успеет аппарировать. Впрочем, она и не знала, и не проверяла, может ли эльф аппарировать в Гринготтсе — кто его знает, на что способна магия гоблинов.

Когда сейф Лестрейндж наконец-то распахнулся, гоблины торжествующе заорали, увидев выехавших на куче золота двух парней и девушку. Беллатриса бесцеремонно протиснулась вперед, небрежно оттолкнув стоящих на пути едва достававших ей до талии зеленокожих созданий. Уэйти подергала Беллатрису за рукав, указывая на спрыгнувшего с плеч черноволосого парня гоблина, резво бежавшего в их сторону с воплями «Караул! Грабят!». Костлявая фигура лохматой хозяйки разоренного сейфа преградила ему дорогу. За ее спиной в тусклом свете факелов виднелась детская головка — ребенок был примотан шарфом-слингом, концы которого Беллатриса подвязала под грудью искусным узлом.

— Брось его, или я убью тебя на месте, — взвизгнула Беллатрикс, отбирая у изумленного гоблина меч из рук. Он опомнился и опять завопил что есть мочи:

— Грабят! Погоня!

Но Беллатриса молниеносно откинула его с дороги и помчалась в сторону припаркованного на десятилетия в этой унылой пещере дракона, ловко приседая, когда он в очередной раз пыхал огнем. Уэйти старалась не отставать от нее, перебирая маленькими ножками. Приседать или наклоняться ей не было нужды — огонь проходил в целом футе над ее головой.

Беллатриса уцепилась за хвост дракона, разгонявшегося вдоль по туннелю. Уйэти подпрыгнула и вскочила прямо на тушу животного, а затем помогла мадам Лестрейндж подтянуться вверх. Трое юных волшебников, сидя на спине дракона, с ужасом на лицах наблюдали, как ловко карабкалась Беллатрикс по спине набиравшего скорость дракона, цепляясь за шишковатые выступы его шкуры. Но их внимание привлек новый объект — сужавшийся свод подземелья, мешавший бледному подслеповатому дракону вырваться на свободу.

— Дефодио! — выкрикнула Гермиона Грейнджер, чтобы помочь устремившемуся вверх дракону расширить отверстие. Вокруг с грохотом падали камни, в клубах поднявшейся пыли уже ничего не было видно.

— Дефодио! — поддержала ее Беллатриса, пробивая проход дальше. Уровень за уровнем они пробивали потолки и наконец вломились в Главный зал банка. От долгожданной свободы их отделяло лишь перекрытие зала.

— Давайте ее столкнем, — предложил Рон Уизли, когда они наконец вырвались из банка, набрали приличную высоту и оставили Лондон далеко позади.

— Бесполезно. Она теперь запросто аппарирует, — с ненавистью возразила Гермиона, держа на всякий случай незваную гостью на прицеле ее же бывшей палочки, похожей на птичий коготь.

— Она нам пока нужна. У нее меч Гриффиндора, — согласился с ней Гарри Поттер.

— Я с вами, — ответила Беллатриса, усевшись поудобнее, как на собственной кушетке. — Я с вами, потому что мне надо срочно убить Нагини!

— Что это вдруг за срочность у мадам Лестрейндж? — Гермиона подозрительно осматривала непрошеных гостей. — Допустим, — рассудительно добавила она, — мы хотим того же, тут нам по пути. Мадам Лестрейдж знает, как именно будет убивать змею?

— Меня уже проконсультировали — этим самым мечом, — тряхнула Белла артефактом. — Снейп не сказал, почему, но я верю ему на слово. Он зельевар, ему виднее. Так что меч я вам не отдам, самой нужен. А вот интересно, что вы в моем сейфе потеряли? После такого грандиозного взлома мне туда нельзя возвращаться, а ведь я должна еще кое-что забрать, — Лестрейндж по-детски закусила губу. — Нет, чтобы вас позже принесло, все мне испортили! — Белла вытащила небольшой нож из-за пояса и задумчиво ковыряла им в зубах. — Отвечайте, что вы там у меня стащили?

— Ваше золото нам не нужно, — бросил Гарри сквозь зубы. По его лицу было видно, что он боится сказать лишнее. — Мы взяли то, что вам не принадлежит.

— Чашу Хельги Хаффлпафф, — с вызовом ответила ей Гермиона.

— А может, тогда поменяемся? — оживилась Беллатриса. — Ты извини, что я тебя так, у меня гормональный сбой, сама понимаешь, — миролюбиво обратилась она к Гермионе, качнув головой назад, за спину, где мирно посапывало маленькое создание. Грейнджер сердито зыркнула на Лестрейндж, но ничего не сказала, только в свою очередь закусила губу, задумчиво рассматривая Уэйти, благоразумно державшуюся за спиной чокнутой ведьмы.

— Что ей известно про чашу? — подал голос Рон. Несмотря на согревающие чары, которые он пытался наколдовать, его руки и губы совершенно посинели.

— Рассказывай! — приказала Гермиона.

— Пусть говорит, иначе точно столкнем! Меч нам, конечно, нужен, но и чашу мы не отдадим, — Гарри был настроен решительно.

— Ладно, мне все равно некуда возвращаться, — согласилась Белла. — Чашу мне отдал Темный Лорд на хранение. Она напичкана темной магией неясного происхождения. Вот эта эльфийка, — кивнула Лестрейндж на Уэйти, — принадлежит Снейпу. Он хотел, чтобы я принесла ему чашу, а эльфийку сунул мне в придачу, для контроля, перфекционист хренов! Так что переваривайте информацию, а я пока посплю.

Гриффиндорцы удивленно переглянулись. Пожирательница с невозмутимым видом устроилась поудобнее, чтобы подремать.

Они летели весь день; Белла раза три за это время покормила ребенка грудью к огромному смущению ребят и не обращая внимания на заинтересованный взгляд Гермионы. Когда солнце начало закатываться за горизонт, и дракон пошел на снижение над гладью озера, а трио прыгнуло в воду, Уэйти перенесла новую хозяйку на сухой берег.

На берегу озера

— А Лорда своего ты не хочешь убить? — задал вопрос Гарри, когда они, отплевываясь и дрожа от холода, выбрались к поджидавшей их Беллатрисе.

— Хочу. Он меня чуть не заразил, подлец. Хорошо, что ребенок здоров. Дельфини, агушки, как ты, моя красавица, — засюсюкала Лестрейндж, когда младенец подал голос.

— Предлагаю, пока эта ненормальная не передумала, пусть она шарахнет по чаше мечом, потом забрать у нее меч и отдать чашу. Любуйтесь на нее со Снейпом сколько угодно! — внес рациональное предложение Рон. — Так можно прикончить часть Того-кого-нельзя-называть, — добавил он для вескости.

— Да не обязательно. Давай сюда эту поганую чашу, я ее спалю ко всем дементорам без всякого меча! — оживилась Беллатриса.

— А что, разве Снейпу она не нужна? — удивился Рон.

— Профессор Снейп велел Уэйти отнести чашу вам, когда мадам Лестрейндж ее добудет, — пояснила эльфийка.

Гарри осторожно поставил чашу на камень; все отступили на несколько шагов. Беллатриса направила свою новую палочку на предмет антиквариата. Вспышка адского пламени, столп черного дыма, в котором все разглядели очертания черепа, а потом чаша пропала без следа. Гермиона одобрительно наблюдала за процессом.

— Неплохо, — отозвалась она. — Мне всегда хотелось посмотреть, как правильно вызывать адское пламя.

— Хорошая девочка. Я тебя обязательно научу, — пообещала ей мадам Лестрейндж, перехватывая ребенка, чтобы еще раз покормить. — Можешь у меня бесплатные уроки брать, — хихикнула она. — По темной магии — у вас в школе большие пробелы в образовании.

— Гарри Поттер, сэр! — Уэйти подошла между тем к Мальчику-который-выжил и потрясла его за штанину. — Мой хозяин, профессор Снейп, сэр, хотел, чтобы Уэйти нашла Гарри Поттера и передала вот это, — эльфийка сняла с шеи кожаный шнурок, на котором висел крохотный мешочек.

— Не трогай это, Гарри! — крикнула заботливая Гермиона. — Вдруг это портал! Ты знаешь, что это?

— То, что вам поможет, так он сказал, — потупилась Уэйти. — Уэйти знает, что там школьный Думосброс и маленький флакон. Это не портал.

— Снейп передает нам воспоминания? Почему только сейчас? — подозрительно спросил Гарри.

— Профессор Снейп сказал, что пора, так как Темный Лорд стал беречь змею, — мрачно заявила эльфийка. — Он держит ее в защитном коконе.

— И что? — насторожился Гарри.

— Больше Уэйти ничего не знает.

— Вот дубина! Рассуждает тут еще, избранный ты наш! — откликнулась Беллатриса. — Я тоже видела, что Нагини сидит в защитном коконе, со вчерашнего дня. Из Думосброса портала не сделать, ничего тебе не будет. Так что давай быстрее, увеличивай посылку и заныривай, а то здесь пейзаж скучный. И темно становится.

Гермиона кивком подтвердила слова Беллатрисы. Уэйти обреченно смотрела, как Поттер засовывает лицо в Думосброс. Гарри вынырнул оттуда через полчаса с убитым видом.

— Остался еще неизвестный... предмет, Нагини и... — Гарри оборвал себя на полуслове. — Я верю ей, — кивнул он в сторону Лестрейндж. — Пусть оставляет меч себе и ищет Нагини. Нам нужно попасть в Хогвартс, — тут он схватился за голову и осел на траву.

— Опять, Гарри, — Гермиона обняла его за плечи. Рон пялился на Беллатрису.

— Он знает, что чаша пропала. Мои соболезнования, мадам Лестрейндж. Ваш муж погиб. Только что в банке ваш хозяин перебил нескольких гоблинов вместе с волшебниками. Человек пятьдесят, не меньше. Малфои спаслись.

— Ты видел, как умер Рудольфус? А Рабастан? — Беллатриса прижала руки к груди; последние лучи солнца отразились от ее побрякушек с птичьими черепами.

— Не знаю, Вол... Он неистовствовал и палил Авадами по окружающим. Он хочет проверить остальные тайники. Нам нужно срочно в Хогвартс. Там находится последний... — Гарри не договорил, выразительно поглядев на друзей.

— Мне, пожалуй, тоже, — решилась Беллатриса после короткого раздумья. — Тоже надо в Хогвартс.

— А Нагини? — рассердился Рон. — Этим слизеринцам нельзя верить. Все сделаем сами, как и до этого. А она пусть отправляется к своему Лорду!

— А вот и нет! — обиделась Беллатриса. — Отдам сначала ребеночка МакГонагалл на воспитание, Хогвартс Лорду не по зубам.

— Уэйти перенесет всех в школу, — вмешалась эльфийка.

— Прямо к Снейпу в лапы? — нахмурился Рон.

— Он действительно наш друг, — покачал головой Гарри. — Лань — это был его Патронус.

Гермиона одобрительно потрясла головой, но ничего не сказала и первой подала руку эльфийке. Ее примеру последовали Гарри и Рон. Беллатриса накрыла их руки своей и... через несколько мгновений на этом заболоченном месте больше никого не осталось, кроме дракона, который продолжал мирно хлебать воду на противоположном берегу.

Кабинет Амикуса Кэрроу

— Мне бы и в голову не пришло задать вам такой вопрос... Амикус, — Северус сделал выразительную паузу, прежде чем назвать Кэрроу по имени, — но все мои познания в магии ... Это напоминает мне разве что описание суккубов, — Снейп смущенно отвел глаза в сторону, застегивая сюртук на все пуговицы.

— Совершенно правильно, что обратились ко мне. Вы — здоровый молодой мужчина, ведете аскетический образ жизни, — Купитман повернул кран, торчащий в стене над симпатичной раковиной в стиле рококо, и тщательно вымыл руки. Он улыбался, как обычно улыбался своим пациентам и продолжал объяснять: — Естественно, ваша психика нашла своего рода компенсаторный механизм. Перетекание эротических переживаний в эротические сны становится тем больше явственнее, чем сильнее переживания...

— Довольно, я понял, — покрасневший до кирпичного цвета директор прервал его взмахом руки и взял со стула свою черную мантию.

— Северус, так что всегда приходите, как только я вам понадоблюсь... в моей области, — венеролог самодовольно поправил манжеты, глядя на стоящего напротив него Снейпа. — Вы мне помогли, я вам... — он не успел договорить, так как скривился от боли и схватился за левое предплечье.

— Опять вызов, — встрепенулся Снейп.

— Нет, — помотал головой Купитман. — Это похоже на смс, только в моей голове. Он нам зачем-то велит ждать в гостиной Райвенкло. Вроде туда придет этот ваш Поттер.

— Очень необычно, — задумчиво проговорил директор. — Я такого распоряжения не получил. Идите туда и ждите. Если Поттер там действительно появится, немедленно ведите его ко мне.

Вдруг перед ними из ниоткуда возникла живописная группа — разыскиваемое трио, Беллатриса Лестрейндж собственной персоной и эльфийка Снейпа.

— А вот и мы! — поприветствовала директора Беллатриса, размотала слинг и уселась с ребенком на руках в ближайшее кресло.

— Здесь Кэрроу! — воскликнули в один голос Гарри и Рон, хватаясь за палочки. Гермиона, вздрогнув, неуверенно вытащила крючковатую палочку Беллатрисы. Купитман мирно показал пустые руки в знак доверия.

— Уэйти привела всех туда, где находится мой хозяин, — пискнула эльфийка и приблизилась к Северусу.

— А если бы твой хозяин беседовал с Волдемортом, ты нас тоже туда бы привела? — взвился Уизли. При его словах Снейп и Кэрроу поморщились.

— Прекратите панику, мистер Уизли, — процедил Снейп. — Я давал распоряжение Уэйти привести вас ко мне, только если я в Хогвартсе.

— Эльфы всегда знают, где их хозяин, — подтвердила Беллатриса. — И с кем.

— Я видел ваши воспоминания, сэр, — произнес Гарри, взглянув на мгновение Снейпу в глаза. — Я верю вам, — добавил он, отведя взгляд.

— Вы не останетесь один, мистер Поттер, — твердо произнес Снейп, снова побледнев. — Но о том, что вы видели, не рассказывайте. Хотя бы пока я жив, — Гарри молча кивнул. — Слова мистера Уизли вызвали сюда... Темного Лорда. Он скоро будет здесь. Все ли вы сделали, о чем просил вас Дамблдор?

— Осталась одна вещь... она здесь, в Хогвартсе, принадлежит Райвенкло. Но я не знаю, как она выглядит. Мне нужно в башню факультета Райвенкло.

— Туда же, куда направлял меня Лорд, — воскликнул Амикус.

— Не ходите туда! — предостерегла Уэйти. — То, что ищет Гарри Поттер, сэр, лежит в Выручай-комнате! Предмет, полный темной магии — такой же, как в чаше!

— Когда ты видела его? — спросил ее Снейп.

— Уэйти хотела спрятать одну вещь... две недели назад и пришла в Выручай-комнату. Злая вещь была такая сильная, что Уэйти испугалась и убежала.

— Как эта вещь выглядит? И что ты прятала в Выручай-комнате? — нахмурился Северус.

— Это диадема, сэр. Там написано «Ума палата дороже злата».

— Здорово! Молодец, Уэйти, тогда нам туда нужно идти, — обрадовалась Гермиона. — Чтобы забрать ее.

— Не получится. В комнате все время кто-то сидит. Уэйти больше не может войти и взять то, что спрятала, — робко взглянула она на хозяина.

— Думаю, вам стоит попробовать сходить туда. В комнате собрался почти весь ваш кружок по Защите от темных искусств, — пояснил Снейп. — Поскольку они, очевидно, скрываются от меня и Кэрроу, мы туда войти не можем, зато для вас нет никаких ограничений, — усмехнулся директор и зашагал к выходу. Остальные отправились за ним.

Коридор восьмого этажа

— Немедленно отпустите мистера Поттера и его друзей! — Минерва МакГонагалл, декан Гриффиндора, преградила путь Снейпу за несколько шагов до Выручай-комнаты. — Я не позволю вам распоряжаться жизнью моих студентов и держать их под Империо, — она взмахнула палочкой, и серебристые веревки потянулись к директору.

Но он еще быстрее установил щит между собой и МакГонагалл с такой силой, что та покачнулась.

— Они идут со мной по своей воле, Минерва, — сказал ей Снейп, держа щит. — Вы ошибаетесь.

— Профессор Снейп на нашей стороне, — подтвердила Грейнджер.

— Мы выполняем задание Дамблдора! — воскликнул Гарри.

— Мистер Поттер, если вы не считаете меня способным без вашего вмешательства доказать профессору МакГонагалл свои намерения... — слова Северуса перешли в яростный шепот, и в воздухе запахло было очередной перепалкой с Мальчиком-который-сам-нарвался, но зельевар взял себя в руки и поднял вверх палочку. — Клянусь вам, никого мы под Империо не держим! Какие доказательства вам еще нужны, Минерва? Мы торопимся.

— Профессор, пропустите нас, нам нужно пройти к Выручай-комнате, — попросил ее Гарри. — До того, как здесь появится Том Реддл! Он уже летит сюда.

— Вы вызвали своего хозяина! — упиралась Минерва, держа путь закрытым.

— Это я его вызвал, — проворчал Рон и покраснел. — Случайно.

— Все это выглядит очень странно. Хорошо, делайте, что вы должны, Гарри, — МакГонагалл опустила палочку, Снейп со своей стороны тоже, убирая щит.

Преподаватели вместе с мадам Лестрейндж, которая укачивала на руках ребенка под подозрительным взглядом МакГонагалл, отступили в сторону, в нескольких футах от входа в комнату. Гарри, Гермиона и Рон по очереди, наморщив лбы, ходили перед картиной Варнавы Вздрюченного — когда Рон взялся за дело, двери комнаты раскрылись. Поттер с друзьями зашли туда. Прошло несколько тревожных минут.

— Пожалуй, надо поискать сестру, — молвил Амикус, умоляюще глядя на Снейпа.

— Никуда она не денется! Оставайтесь на месте, Амикус, — прошипела Минерва. — Если это правда, Тот-кого-нельзя-называть появится здесь раньше, чем вы успеете добежать до антиаппарационного барьера.

Директор с заместителем одновременно вздохнули. Тут Выручай-комната снова отворилась, и оттуда посыпались, как горох, скрывавшиеся студенты. Хотя они и неодобрительно зыркали на Пожирателей смерти, однако вели себя спокойно и сгруппировались с другой стороны от входа в Выручай-комнату. Кроме них, оттуда вышло семейство Уизли в полном рыжем составе, дополненном платиновыми блондинками Флер, в девичестве Делакур, и задумчивой Луной Лавгуд. В качестве подкрепления последними появился весьма помятый оборотень Ремус Люпин и его прелестная жена Тонкс — аврор-метаморфиня.

— Как поживаете, профессор МакГонагалл? — вежливо поздоровался Люпин. — Я так и знал, что ты с нами, Северус! — Он хотел пожать руку Снейпу, но споткнулся об его холодный взгляд. — Ну, где Волдеморт? Когда битва?

— Скоро будет здесь еще быстрее из-за некоторых, которые не умеют держать язык за зубами, — процедил Снейп, хватаясь за руку.

— А, у вас, Пожирателей смерти, своя собственная связь, — воткнула шпильку Минерва. — А как вы здесь оказались, Молли, Ремус?

— У нас тоже есть собственные средства связи! — Невилл показал свой галеон. — Я сразу же сообщил Фреду, а он — остальным. Как они сюда прошли — тайна, не скажу!

— Из Выручай-комнаты есть проход прямо в таверну Аберфорта, — пояснил Снейп. — Надеюсь, вы не превратили его заведение в вокзал?

— Откуда вы знаете? — округлил глаза Лонгботтом.

— Директор может создавать новые ходы, если понадобится, — Снейп гордо сложил руки на груди. — Чем-то надо было кормить такую ораву.

Все удивленно поглядели на него. Студенты зашушукались между собой. На лице Люпина расплывалась радостная улыбка.

— Можно взять вашу эльфийку, сэр? — спросил вдруг Гарри Северуса. — И меч Гриффиндора? — покосился он на Беллатрису.

Мадам Лестрейндж неохотно отдала меч, повинуясь приказу Снейпа. Трио вместе с Уэйти опять скрылись за тяжелыми дверьми комнаты.

— Вот ты где, Амикус! — раздался хрипловатый голос Алекто Кэрроу с другого конца коридора. Рядом семенил профессор Флитвик. Две мощные фигуры Крэбба и Гойла маячили за ними. — К нам летит Тот-кого-нельзя-называть! Мы можем срочно забаррикадировать школу, директор? — спросила она, тяжело дыша, когда приблизилась к Снейпу. Майкл Корнер, пострадавший от Кэрроу две недели назад и скрывавшийся в комнате, хотел броситься вперед, но его удержали остальные.

— Хотите сказать, она тоже с нами? — в голосе МакГонагалл уже не было удивления.

Снейп и Амикус дружно подтвердили. Глаза Флитвика округлились. Крэбб и Гойл переглянулись между собой. Снейп прищурился; палочку он так и не спрятал, держа ее наготове.

— Пусть летит! Если уважаемый директор будет так любезен отдать необходимые приказы, то мы сможем противостоять Тому-кого-нельзя называть, — задорно воскликнула Минерва.

— Я уже активировал базовую защиту по нашим границам, осталось забаррикадировать входы. Предлагаю всем взрослым волшебникам присоединиться к преподавателям и помочь установить защитные чары. Но сначала мы эвакуируем младших учеников. Это можно сделать как раз через «Кабанью голову».

— Вы, конечно, понимаете, что наших сил не хватит, чтобы держаться против него бесконечно? — растерялся Флитвик.

— Мы сможем продержаться столь долго, сколько нужно, чтобы Поттер выполнил... поручение Дамблдора, — ответил Снейп. — Минерва, собирайте всех в Большом зале...

— Я знаю, что вы готовитесь к битве, — неожиданно раздался чудовищно холодный голос Волдеморта, разносившийся по всей школе. Оконные стекла в коридоре отозвались жалобным звоном. Все невольно поежились. — Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу проливать чистую волшебную кровь.

Поттер, Грейнджер и Уизли с эльфийкой как раз вышли из Выручай-комнаты. Уэйти гордо несла меч Гриффиндора, а Гермиона — расколотую диадему, из которой капала тягучая красная жидкость. Руки Гарри и Рона были заняты крупными желтыми искривленными клыками. Гарри объяснил, что это клыки василиска, спрятанные здесь Уэйти до того, как в комнате начали жить студенты, и стал раздавать их всем желающим.

— Отдайте мне Поттера, — продолжал голос Волдеморта, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Поттера и Снейпа с Кэрроу, и я оставлю школу в покое.

— Почему он хочет еще вас? — спросил Гарри.

— Мы не подчинились его приказу, — ответил побледневший Снейп, держась за левую руку. Оба Кэрроу и Беллатриса тоже корчились от боли.

— Предатели! — Крэбб направил палочку на Амикуса. — Круцио!

Кэрроу упал на пол; его тело извивалось в муках, конечности дергались, и через минуту он затих.

— Как ты посмел, негодяй! — набросилась было Алекто на Крэбба, но заметила спрятавшегося в нише Пивза, который показывал ей какие-то знаки. — Может, меня еще откруциатишь, мелочь пузатая!

На этот раз Гойл направил на нее свою палочку, и она тоже свалилась на пол.

Тела брата и сестры Кэрроу неподвижно лежали посреди коридора, а здоровяки-семикурсники растерянно переводили взгляд с них и на свои палочки. Они стояли, будто прикованные к стене — похоже, что МакГонагалл набросила на них сковывающее заклинание.

— Вы убили преподавателей! — подоспевшая только что профессор Спраут поставила перед ними горшок с Дьявольскими силками. — Только посмейте пошевелиться, иначе они схватят вас. — Бедная Алекто, как приятно было с вами поболтать о растениях! — опустилась она на колени перед рыжеволосой Кэрроу.

— Амикус! — профессор Синистра, которая пришла вместе со Спраут, наклонилась над временным пристанищем Купитмана. — Как здорово было с вами наблюдать звезды! Я обещала показать кольца Сатурна... — всхлипнула она и зарыдала во весь голос.

— Где Поттер? — вдруг крикнул Снейп. — Мисс Грейнджер, вы видели, куда он делся? — Гермиона помотала головой.

— Уэйти видела, как он надел мантию и исчез, — пропищала эльфийка.

— Вы быстро выдали мне Поттера, весьма похвально, — снова сообщил голос Волдеморта. — Северус, выходи тоже, поговорить надо.

— Мерлиновы яйца! — выругался рассерженный не на шутку Снейп. — Вечно бегать за этим мальчишкой, — он разбежался, вышиб плечом стекло и выпрыгнул в окно.

— Он умер? Разбился? — ахнули все.

— Нет, он летать, оказывается, умеет, — указала Минерва на фигуру вдали, похожую на летучую мышь. — Все совершеннолетние к выходу! — распорядилась она, устремляясь вперед. Все рванули за ней. Синистра и Спраут аккуратно сложили тела Кэрроу в сторону. Приклеенные к стене Крэбб и Гойл остались наедине с Дьявольскими силками.

Перед замком

— Ты был мне самым верным слугой, С-северус-с, — пришепетывал Волдеморт, неотрывно глядя на Снейпа и поглаживая тонкими бледными пальцами узловатую палочку Дамблдора.

Втроем они — Волдеморт, Поттер и Снейп — образовывали равносторонний треугольник на свободном пространстве перед главным входом в Хогвартс. Свет из школьных окон освещал площадку, в центре которой, ровно посередине треугольника, находилась змея Нагини в защитном пузыре. Взрослые защитники школы выстроились перед замком. За спиной Волдеморта, со стороны Запретного леса, стояли тесной неуверенной группкой остатки Пожирателей смерти. В сгустившихся сумерках были еще видны колыхавшиеся рваные плащи дементоров над Запретным лесом.

— Повелитель, прикажете убить Поттера? — невозмутимо спросил Снейп, держа свою черную палочку наизготове. Его глаза лениво переходили с Волдеморта на Поттера и слегка задержались на Нагини. Гарри молча стиснул свою обретенную в бою палочку и прищурился на Снейпа. Зельевар будто не обращал внимания на мальчишку и глядел пустым взглядом на Волдеморта.

— Придется сперва убить тебя, Северус. Эта палочка в последнее время плохо слушается меня. Не знаешь, в чем дело?

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Вы творили ею необычайные чудеса, Повелитель, — ответил как ни в чем ни бывало Снейп, разглядывая змею. — Оплодотворить целых тридцать яиц за один вечер — на такое никто больше не способен.

— Я, я выдающийся волшебник, а не палочка, — брезгливо поморщился Волдеморт. — Она ничем не лучше моей предыдущей. Я думал долго и напряженно, Северус... что произойдет, если я пошлю заклинание в Поттера?

Гарри дрогнул, но продолжал также, как и до этого, неотрывно глядеть в красные глаза Волдеморта. Несколько минут прошли в полном молчании.

— Какие тут могут быть вопросы, Повелитель, ведь вы...

— Есть, Северус, есть... обе палочки, когда я их направлял на мальчишку, отказались мне служить... Я нашел новую, Бузинную палочку, самую могущественную из всех. Ты был мне самым верным слугой, Северус. Но я поразмышлял, сложил два и два, вспомнил, как ты валялся у меня в ногах, умолял пощадить жизнь мамаши Поттера и...

Вырвавшийся из палочки Волдеморта зеленый луч Авады сошелся с красным лучом Экспеллиармуса из палочки Поттера в одной точке — на груди Северуса Снейпа. Сошелся бы, потому что в этот самый миг Уэйти успела переместиться и закрыть собой своего хозяина.

Согласно закону отражения света, по которому, как известно, угол падения равен углу отражения, зеленый луч с грохотом отскочил от тощей груди маленькой эльфийки и угодил прямо в лоб Гарри Поттеру. Бездыханный мальчик упал на землю; красный луч долбанул в Волдеморта и опрокинул его навзничь. Оторопевший Снейп торопливо послал в свою очередь Аваду в надоевшего господина и, не глядя на результат заклинания, наклонился к своей преданной рабыне, лежавшей перед ним. Бегло осмотрев тельце эльфийки, он стянул с себя мантию и накрыл ею Уэйти. Потом побежал в сторону Гарри — вокруг него начала собираться толпа, и Снейпу пришлось оттереть кого-то плечом, чтобы пробраться к Поттеру.

Нагини лениво зевнула и переместила кольца, но так и осталась на месте. Ее тело посредине явственно распухло и, по-видимому, мешало ей двигаться с прежней скоростью. Беллатриса с Лонгботтомом подошли с двух сторон к змее и встали на почтительное расстояние. Невилл неуверенно перетаптывался с ноги на ногу и мял в руках Распределяющую Шляпу. Мадам Лестрейндж, вооруженная клыком василиска, исхитрилась и воткнула клык в кончик хвоста Нагини, торчавший из кокона. Змея, несмотря на тяжесть своего положения, встала как кобра на дыбы перед Невиллом. В его руке вдруг сверкнул меч Гриффиндора, который невесть откуда оказался в Шляпе, и Лонгботтом немедля воткнул его в раскрывшуюся пасть змеи.

— Ты хотела меня прикончить! — крикнул Лонгботтом Белле. — Ты ненавидишь нашу семью и хочешь извести всех магов нашего рода!

— Не болтай почем зря! На эту гадину совершенно точно действуют клыки василиска. Меч, конечно, еще лучше, — обиделась Беллатриса. — Дай-ка мне лучше его сюда. Ну всего лишь на минутку, не бойся, надо кое-что проверить, — объяснила она, указывая Невиллу на змею. — Если захочешь, ты всегда сможешь его достать из своей Шляпы, как истинный гриффиндорец.

— Ладно, валяй, — протянул он ей меч. И Беллатриса одним изящным движением распорола брюхо Нагини, будто всю жизнь проработала на рыборазделочной фабрике.

— Вот это да! — воскликнули они оба, глядя на то, что вывалилось из брюха змеи.

Беллатриса возвратила ему меч обратно:

— Действуй, пока они не вылупились, — и начала поочередно втыкать клык в каждое яйцо. Лонгботтом добивал выползающих из расколотых яиц гаденышей серебряным мечом Гриффиндора.

— Жив! — воскликнула Нарцисса Малфой, добравшаяся первой до Поттера. Она сосчитала его пульс, держа пальцы на шее Гарри. — Шестьдесят ударов в секунду, пульс нормальный, — заключила она, убирая руку. Толпа вокруг облегченно вздохнула.

Поттер слабо пошевелился, приоткрыл глаза, а потом сел. Рон и Гермиона бросились ему на шею, но Гарри смотрел только на Снейпа.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора! За непослушание преподавателю, Поттер, — покачал головой Снейп и уступил место другим желающим потискать Гарри.

— Как успехи? — спросил он запыхавшихся и утиравших пот со лбов мадам Лестрейндж и Лонгботтома.

— Ровнехонько тридцать штук! — отрапортовала Беллатриса, указывая на разбитые скорлупки и валявшиеся рядом половинки телец змеенышей. — Ого, смотри, что это?

Все трое оглянулись на место, где лежала укрытая мантией эльфийка.

— Похоже, что мои ночные видения продолжаются, — грустно произнес Снейп. — Опять та же самая девица вместо эльфийки мерещится. И так всю последнюю неделю.

— Какие у тебя овеществленные сны, однако, — усмехнулась Беллатриса. — Мне не показалось, что тебе нравятся рыженькие?

— Я тоже ее вижу, — подтвердил Невилл, подходя ближе.

Очнувшаяся Уэйти выпростала голую руку из-под мантии, которой ее кто-то накрыл; рука была снова человеческая. И заметила Снейпа, который стоял в своем элегантном сюртуке со множеством пуговиц и смотрел на нее в упор.

— Господин подарил мне одежду, — пробормотала она, улыбаясь и пытаясь закутаться в мантию, чтобы никто не разглядел ее наготы до того, как она встанет. — Уэйти теперь свободна!

— Господин думает, не сжечь ли ему и эту мантию, — с этими словами Снейп поднял ее с земли и унес в замок, оставляя за собой гудящую от радости толпу и не обращая внимания на толкавших его учеников, которые сбегали со ступенек главного входа, чтобы порадоваться победе Гарри Поттера.

Перед замком Хогвартс

Замок Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс светился яркими огнями в предрассветном сумраке — все окна были освещены, и иногда там оживленно мелькали фигуры людей. Вероятно, в замке до сих пор почти никто и не ложился, и обитатели даже не заметили, как всходит солнце.

Дверь главного входа приоткрылась, и оттуда на лестницу вышла слегка пошатывавшаяся женская фигурка со взлохмаченной головой. Она спустилась на несколько ступенек и села на предпоследнюю, подперев голову кулаками. Через минуту за ней выскользнула еще одна, такая же взлохмаченная женщина, но чуть повыше ростом и тоже с усталым видом села на ступень рядом.

— Что, Грейнджер, антипохмельное зелье уже не действует? — спросила та, что пришла второй.

— Ага, это... я больше... не могу, — ответила первая, запинаясь. И, сердито посмотрев на вторую, пояснила: — Не могу больше Рите Скитер на вопросы отвечать. Уф, еле отвязалась.

— Да уж, трудно быть героиней, — молвила вторая. — Эта Скитер тоже хотела взять у меня интервью, но... — сделала она торжественную паузу, — сбежала, как только я предложила ей подержать ребенка.

— Тоже мне, мать-героиня, — пробормотала Гермиона еле слышно. — Чем вы вчера с Невиллом занимались? Там, возле змеи?

Беллатриса помедлила с ответом, разглядывая Гермиону.

— Добивали Реддловых клонов... — при этих словах они одновременно вскочили на ноги и бросились туда, где еще лежало омерзительное тело змеи.

* * *

— Что-то у меня не сходится, — в свете первых солнечных лучей Гермиона осматривала разбитые скорлупки. — Яиц точно было тридцать? Не меньше?

Вот уже который раз она при помощи Репаро собирала яйца в одно целое и пересчитывала их; Беллатриса проделывала ту же самую операцию с телами змеек, подбирая разрозненные половинки.

— Все, что было — мы все с Лонгботтомом разбили. Этот растяпа! — Белла досадливо закусила губу. — Может, яйцо было пустым?

— Может... если не так, то... плохо дело... Получается, чуть меньше пол процента Волдеморта уползло...

— Почему пол процента? — Беллатриса изумленно уставилась на Гермиону.

— Потому что хоркруксов было семь, итого восемь частей, — стала объяснять ей Грейнджер тоном лучшей ученицы в классе.

— А одну восьмую поделить на тридцать, получается одна двестисороковая, то есть меньше пол процента, — убитым голосом продолжила Белла. — Но ведь метку почти не видно!

— В том-то и дело, что почти, — заявила Грейнджер. — Но мы никому не скажем, не будем портить им праздник. — Может быть, у него не хватит сил восстановиться как в прошлый раз.

— Буду выжигать всех змей, которые попадутся мне на пути, — с ненавистью сказала Белла, разворачиваясь в сторону замка.

— Всех не надо, они в Красной книге! — Гермиона уничтожила остатки яиц с телами змей и поспешила за ней.

— Мне наплевать! Темной ведьме Красные книги не указ, — сплюнула Беллатриса и отправилась обратно в замок. — О! Может, это оно и есть? — она наклонилась и подняла с земли странную шкурку. — Гляди-ка, кожа домового эльфа! А на груди дыра.

— Разве можно превратить человека в домовика? Я не думаю, что это было под силу Волдеморту.

— Возможности темной магии не знают границ! — подняла Беллатриса указательный палец вверх. — Что тебя смущает?

— По-моему, профессор Снейп что-то не договаривает...

— Все врут, Грейнджер, — отмахнулась от нее Беллатриса. — А особенно Снейп, — и пошла вверх по ступенькам.

Районная московская больница

Любовь Михайловна отдернула руку от стенки — подозрительное шипение ей очень не понравилось, а в особенности легкий удар током, который она ощутила. Все поплыло перед глазами — новые люди, волшебники, Купитман. «Купитман, аппарат МРТ!» — вспомнила она и рванулась в соседнее помещение.

Врач-диагност, возившаяся у пульта перед томографом, подняла голову.

— Что случилось, Люба? — спросила она, снова уставившись на кнопки.

— А... Людмила, слушай, у тебя там сейчас кто-то есть? — спросила Люба испуганно. — Все в порядке?

— Да нет тут у меня никого... — досадливо ответила диагност, — а вот аппарат, похоже, тю-тю. Что за беда у нас с проводкой в больнице!

— Да-а, у нас только полтора электрика-то в больнице работают, — поддакнула ей Люба. Она пыталась незаметно подобраться к столику, на котором лежала чья-то медицинская карта.

— А вам что нужно, Иван Натанович? — улыбнулась диагност ввалившемуся в дверь Купитману. Он уперся руками в колени и тяжело дышал, как после быстрого бега.

— Тут... это... с электричеством что-то. Меня чуть током не убило! — сказал он, косясь на Любу. — У тебя тут никого не было? — и тоже заметил стол с картой.

— Что вы все один и тот же вопрос задаете? Перерыв у меня, к счастью. Никого нет. Некоторые и так клаустрофобией страдают, а тут такой фейерверк... Любовь Михайловна, скажите своим, чтобы не записывались на обследование. Все, надо ремонтировать.

Купитман и Люба одновременно схватились за карту. Записи, которые в ней были, исчезали у них на глазах. Венеролог повертел в руках пустой бланк и положил его на место.

— Ладно, сочувствую, посмотрим, не случилось ли еще что-нибудь, — в утешение проговорил Купитман.

— Ничего, зато в отпуск наконец-то пойду, — фыркнула диагност, не глядя на них.

Натаныч утащил Любу за собой.

— Любовь Михайловна, ты ничего не помнишь такого... м-м-м... волшебного? Только что? — осторожно начал он.

— Амикус? — тихо спросила она его, почти прошептав это имя. Купитман оглянулся вокруг.

— Люба, я так рад тебя видеть, ты не представляешь, — произнес он. — Думаю, нам стоит поговорить кое о чем, идем ко мне.

— А они там остались... и директор, как же он. Его убьют? — спросила Люба печально. Радость от того, что она снова видит знакомую и почти родную физиономию Купитмана, а не его будто искаженный в кривом зеркале вариант, переполняла ее. Но за эти две недели она успела привязаться к волшебной школе и ее хмурому директору. Ощущение потери чего-то важного сильно огорчало ее.

— Если Уэйти там, то не должны, Люба, — попытался утешить ее Иван Натанович.

— Весь баланс мне нарушили, вот ведь ошибочка-то вышла, — услышали они рядом чей-то громкий голос. — Ничего не понимаю. По количеству душ вроде все сходится... очень странно, — высокий лохматый мужчина в спецовке электрика громко объяснял что-то своему низенькому напарнику, оживленно размахивая руками.

— На нос точно сообразим, — послышался ответ напарника. — Еще раз посчитаем, — они направлялись к лестнице и скрылись за поворотом. Лохматый успел оглянуться и подмигнул Любе. Догадка пронзила ее не хуже удара током.

— Гляди-ка, Купитман, — прошептала медсестра. — Это же наш электрик, Иваныч. А тебе не кажется, что он...

— Похож на Пивза? Точно, — ответил ей потрясенный Купитман. — Но все-таки, знаешь, ты об этом, Люба, никому!

— Да что ты! Я — молчок, как рыба, — и Люба изобразила, будто запирает свой рот на ключик.