Дети воды (гет)

Элия Мартелл ненавидела синие розы. Их удушающий сладкий аромат не давал ей заснуть. Эти северные цветы могли погубить всё, что она так бережно пыталась сохранить: взаимоуважение, нежность и бережное отношение друг к другу.

Турнир в Харренхолле всё изменил. Эти цветы принесли в её семью лишь боль, хотя... а был ли Рейгар семьёй для неё? Нет. Любила ли она его? Скорее, лишь пыталась. В отличие от самого Рейгара, который и попытаться не захотел. А причиной тому была сама Элия. Синие розы — лишь повод положить конец бессмысленным попыткам создать идеальный образ семьи. Отчего же их отношения начали рушиться на самом деле?

Резкая боль кольнула виски, а воспоминания пронзили её, точно удар клинка.

— Принц Рейгар, у меня дурные вести, — прежде всегда суровый взгляд мейстера был полон сочувствия.

— Что вы имеете в виду? — голос прозвучал сухо.

— У вас родился здоровый и красивый наследник, однако...

— Однако?.. Продолжайте, — в фиалковых глазах мелькнула тревога, так лишь на миг показалось Элии, которая в тот момент находилась в полубессознательном состоянии.

— Ваша жена не сможет выносить ещё одного ребёнка, это определённо убьёт её, так что, если вы её хоть чуть-чуть любите, то позаботьтесь о ней. Мне очень жаль.

— Что ж, спасибо, — сказал Рейгар, и впервые за три года их совместной жизни его голос звучал по-настоящему холодно и отталкивающе, а не просто безэмоционально.

И Элия, прежде чем погрузиться в мир беспросветных снов, подумала о том, что ей жаль. Жаль, что не оправдала надежд своих близких, жаль, что недостаточно красива и не может подарить мужу больше наследников, укрепляя их связь и гарантируя Рейгару долгие годы правления... что ни говори, а он был властолюбив, и Элия, как подобало настоящей леди и хорошей жене, желала ему угодить. Однако сил сказать об этом вслух ей не хватило, но даже если бы хватило, то вряд ли это что-то изменило бы.

Их отношения и без того были серыми и безликими, словно капли дождя за окном. Она любила воду, но лишь когда та, согретая солнцем, напоминала о счастье. Сегодняшний дождь — холодный и серый — ни о чем хорошем не напоминал и был самой обычной водой, а ведь когда-то эта живительная жидкость делала её в сотни, нет, в тысячи раз счастливее!

* * *

Когда Элия Мартелл была ещё совсем юной, она любила гулять в Водных садах вместе со своими братьями — старшим, Дораном, и младшим, Оберином. Она была для них лучиком счастья, вечно сияющим дорнийским солнцем. Они гордились ею, а она гордилась, в свою очередь, тем, что у неё есть двое таких замечательных братьев, которые были для неё всем. И в первую очередь они являлись для неё защитниками, опорой; там, где были они, был её дом. А там, где дом — там спокойствие и вечный свет, сияющий в сердце.

— Эль, — позвал её одиннадцатилетний Оберин. В его глазах песочного цвета мелькнули весёлые искорки — он определённо что-то задумал.

— Что, братец? — она любила его лукавый взгляд и не смогла удержаться от ответной улыбки.

— Тебе не скучно в обществе Дорана? — шёпотом спросил тот, кивком указав на старшего брата, который с самым что ни на есть серьёзным видом уткнулся в книгу, хотя должен был присматривать за Оберином.

— Немножко, — призналась она.

— Так давай сбежим!

— Но куда?

— Ты знаешь, есть тут одно местечко, которое я давно хотел показать тебе...

* * *

Мальчик привёл её к Зеленокровной реке. С лица его впервые за долгое время сошла улыбка, а в глазах цвета бликующего солнца угасла частичка света. Во взгляде появилось что-то печальное, почти злое. Но Элия знала, что на неё он злиться не мог бы. Никогда. Поэтому не могла не спросить:

— Что случилось? Почему ты выбрал именно это место? Мы бывали здесь сотни раз.

— Я знаю, что сотни, — грустным тоном сказал мальчик, — я вчера кое-что страшное понял.

— Что понял, Оберин? — Элия повернула его к себе лицом, однако он не желал смотреть на неё — вероятнее всего, сдерживал слёзы или что-то утаивал.

— Скажи мне, что ты понял, милый? Раньше у нас не было друг от друга секретов, что же сейчас изменилось?

Оберин набрался смелости и взглянул в глаза сестре.

— Я просто понял, что не смогу всегда отваживать твоих женихов, рано или поздно ты выйдешь замуж.

— А ты женишься, — засмеялась Элия звонко, как певчая птичка.

— Но до тех пор я буду один! Знаешь, иногда я жалею, что младше на целых три года, потому что так и не нашёл себе друзей, кроме тебя. Мне будет одиноко, если ты не будешь рядом, — признался наконец мальчик в своих волнениях и тысячах сомнений.

— У меня тоже нет более близкого друга, чем ты, малыш, — она потрепала Оберина по голове, — поэтому, даже если я рано выйду замуж, ты не останешься в одиночестве, я буду писать тебе так часто, как только смогу.

— Честно-честно? — на губах мальчика заиграла улыбка, и взгляд его постепенно снова наполнился душевным светом.

— Конечно, да, а теперь, может быть, скажешь, почему привёл меня сюда, мой маленький плут?

— Мы тут всегда гуляли, когда я был младше, я просто люблю бывать здесь, а ты разве не любишь?

— Очень люблю!

— А теперь наперегонки! — крикнул Оберин и бросился наутёк от сестры, и Элия, словно заразившись его задорным настроением, с удовольствием помчалась за ним.

Ей не хотелось взрослеть. Она хотела бы стать этой рекой, навсегда остаться в Дорне, увидеть, как брат ее становится более открытым и общительным, не таким одиноким, но одного желания, увы, тут было недостаточно... однако тогда Оберин и Элия могли позволить себе просто побыть детьми. Детьми воды. Такими же спокойными, хранящими в душе надежду и всегда стремящимися к дому.

* * *

Два года спустя опасения Оберина подтвердились. Однажды отец просто позвал её для серьёзного разговора. Страшно не было, ведь шестнадцатилетняя Элия не боялась отца и была готова ко всему, покорная, как вода в Зеленокровной реке.

«Быть может, я слишком спокойна для дорнийки? — задумывалась принцесса. — Быть может, нужно уметь возразить?» Но она не могла разочаровывать родителей и внутренне приготовилась исполнить свой долг, каким бы тяжелым он ни был.

— Дорогая моя Элия, — голос отца был спокоен, и сердце Элии стало биться чуть менее громко, — сегодня нам улыбнулась удача: ты сможешь стать женой кронпринца Рейгара Таргариена.

Она лишь кивнула, но кивок этот стоил больших усилий, потому что теперь-то ей стало страшно. Да, дорнийкам тоже бывает страшно.

И, словно вторя её мыслям, отец произнес:

— Ты не должна ничего бояться, Элия. Помни лишь, что я сейчас скажу тебе: «Яд змеи не погубит того, в ком течёт её кровь».

— Я поняла, отец, я очень постараюсь быть бесстрашной.

Но что такое бесстрашие, Элии только предстояло узнать, точно так же, как и предстояло пережить болезненное взросление.

* * *

Холодные глаза Рейгара больше не таили в себе щемящей нежности, после турнира он стал словно одержим, и все попытки изгнать из него бесов страсти были тщетны.

Она не смогла стать для Рейгара той женой, о которой он мечтал, а он не смог стать для неё тем мужем, что сумел бы заставить её хоть на минуточку забыть о доме, о котором она так скучала.

Их отношения не дали трещину со временем, нет — они изначально были лишь иллюзией, давно став частью какого-то параллельного, иллюзорного мира. Мира из её кошмаров.

— Ты ведь знаешь, что я всё равно буду с Лианной, так ведь?

— Знаю.

— Так что не стой у меня на пути...

— Да что ты знаешь о том, когда кто-то стоит у тебя на пути? — спокойствие и маска леди испарились, будто их и не было.

— Надо же, у дорнийской змейки, которая не сможет больше подарить мне наследников, прорезался голосок?

Рейгар не дождался ответа и стремительно покинул покои своей жены.

Элия давно ждала этого разговора и в то же время боялась его, но сейчас, когда всё осталось позади, она решилась взять перо и бумагу, чтобы написать письмо тому человеку, кто никогда не упрекнёт её ни в чём, решилась наконец ответить тому, кто нуждается в ней больше, чем кто бы то ни было.

«Дорогой мой, бесценный Оберин! В своём прошлом письме ты писал о том, что я совсем забыла о тебе и о доме, но это совсем не так, хотя, безусловно, я хотела бы, чтобы так оно и было, потому что воспоминания о беззаботном счастье — единственное, что у меня осталось, а я так хотела построить жизнь заново, крупицу за крупицей. Но я, как, наверное, и любой несчастный человек, тянусь за своим прошлым, в котором, казалось бы, была счастливее. Была...

Я очень хочу увидеть тебя, жаль, что в ближайшее время у меня это не получится, поэтому хочу пожелать тебе жить настоящим и найти того человека, которого ты будешь не только любить, но и считать своим другом. И неважно, станет ли она твоей женой, главное, чтобы вы были друг для друга опорой, потому что мы с Рейгаром не смогли достичь этого, ибо отношения старался сохранить только один из нас...»

Да, Элия не чувствовала себя защищённой в браке с Рейгаром, но сегодня, когда он попытался унизить её, она поняла, что и не будет защищена. И неважно, в чьих руках теперь окажется её жизнь, главное, что она попрощалась с братом, и ей остаётся лишь ждать, гадая, простит ли он за её резкие суждения, ведь только его письма согревали её душу и сердце. Оберин был прав — она не предназначена для брака, она совсем ещё ребёнок, но ей придётся научиться быть взрослее и защищаться самой. Защищаться от всего: и от неверного мужа, и от своей юной души, которая ещё более хрупка, чем южная красная роза.