Муми-тролль и одинокий дом (джен)

За окном кончалась поздняя осень. Все листья давным-давно облетели, и садовые дорожки были покрыты противной мокрой грязью. То и дело сыпал мелкий дождик, и Ондатр со своим гамаком уже неделю как перебрался из сада на веранду. Кот Сниффа, обычно приходивший к Муми-дому раз в день, попить молочка, в особенно дождливый день прибежал и шмыгнул в погреб. Он знал — на время, пока все в доме спят, ему открыт доступ к запасам Муми-мамы.

Муми-мама ходила по лесу и собирала иголки. Обитателей в доме с каждым годом становилось всё больше, и хвои на всех требовалось много. Снусмумрик, впрочем, вежливо отказался — этой осенью он собирался опять уходить.

«Не забыть дать ему на дорогу муки, маслица и варенья, — думала Муми-мама. — Он так любит блинчики».

Если она не соберёт Снусмумрику вещи, с него станется взять с собой одну губную гармошку.

Муми-тролль сидел в комнате, смотрел из окна на маму — её белая шёрстка то и дело виднелась среди чёрных стволов — и скучал. В последние дни осени ему всегда было тоскливо — ждёшь, ждёшь, когда снег пойдёт, а потом надо лечь и долго-долго спать... В соседней комнате шуршал своим гербарием Хемуль — он тоже не у дел, какие новые экземпляры найдёшь в такую погоду? Сниффа слышно не было, но он наверняка сидел в погребе со своим котом. Независимый кот так редко наведывался в гости больше чем на час, что Снифф был счастлив провести со своим любимцем остаток времени перед спячкой.

Снорки, которые для спячки избрали выкопанную ими же норку под крыльцом, и вовсе давно забрались туда. Вылезут только поесть хвои напоследок. Муми-папа сидел за мемуарами, но дело у него, как он жаловался маме, не шибко клеилось.

Весел и бодр во всём доме был один Снусмумрик. Пару раз он проспал всю зиму за компанию с друзьями, но обычно вместо спячки он уходил куда-то в дальние южные края, где и пропадал до весны.

С веранды донеслись звуки песенки «Малые зверьки, завяжите бантики на своих хвостах». Муми-троллю стало совсем грустно. Вот не сегодня-завтра Снусмумрик уйдёт, и даже задорной музыки губной гармошки не останется, чтобы подбодрить жителей Муми-долины.

И тут Муми-троллю пришла в голову совершенно неожиданная идея.

А почему, собственно, он сам-то должен впадать в эту спячку?

Ему всегда было обидно тратить такую кучу времени на один только сон. В это время в мире происходит столько всего интересного! Вон Снусмумрик всегда возвращался из своих странствий с потрясающими историями о приключениях в далёких странах. А папа рассказывал, что у людей зима — пора чудесных праздников, когда на двери вывешивают нарядные венки с колокольчиками, а добрый старый домовой Юльтомте разносит подарки.

— Снусмумрик! — тихонько позвал Муми-тролль, крадучись выйдя на веранду. Ондатр в гамаке похрапывал, а разбудить его могло только землетрясение или же запах горячего обеда, но Муми-тролль боялся, что их услышат снорки или Снифф.

Снусмумрик опустил губную гармошку:

— Доброе утро.

— Снусмумрик, слушай, — без обиняков начал Муми-тролль, — а ты не возьмёшь меня в этот раз с собой на юг?

— На юг? — удивился тот. — Я с радостью. Но ты же засыпаешь каждую зиму!

— А я не засну, я с тобой пойду.

— Хорошо! — улыбнулся Снусмумрик. — Твоей маме говорить будем?

Муми-тролль задумался. С одной стороны, маму будет сложно уговорить отпустить его из дома на целых три месяца, пусть даже под присмотром Снусмумрика. Но с другой, мама всегда давала им в дорогу много вкусностей... да и не хочется убегать в секрете от остальных.

— Попробуем! — решил он.

Услышав просьбу сына, Муми-мама была в полном ошеломлении. Слыханное ли дело — тролль отказывается спать зимой? Ладно мумрики вроде Снусмумрика, они троллям ни капли не родня и вообще себе на уме. Но муми-тролли, морские тролли, хемули, снорки — все они испокон веков впадают в спячку!

— Пожалуйста, мам! Ну только на эту зиму! А следующую я целиком просплю, честно-честно!

— А если тебе захочется вернуться раньше? — переживала мама. — Тебя никто дома не встретит, мы все будем спать.

— Снусмумрик за мной присмотрит, он сказал!

В конце концов, мама сдалась и обратилась за советом к папе.

Муми-папа долго и упорно думал, глядя на последнюю страницу своих мемуаров, потом принял решение:

— Наш Муми-тролль уже большой мальчик, и он пережил немало приключений в одиночку. А Снусмумрик, может, слегка легкомысленно относится к вещам, но очень ответственен, особенно когда дело касается друзей. Ладно, давай отпустим их, пусть белый свет посмотрят.

Так и получилось, что, когда на улице кружился первый снежок, у всех в тарелках была разваренная хвоя, а перед Снусмумриком и Муми-троллем стояли суп, бутерброды и кофе.

— Я тоже хотел бы пойти с ними, — пробурчал Снифф, жуя иголки. — Почему меня не взяли?

— Да у тебя ж глаза на ходу слипаются, — усмехнулся Снорк и сам украдкой зевнул.

Муми-тролль, если честно, тоже чувствовал себя не очень бодро, и в голову закрадывались предательские мысли об уютной тёплой кроватке наверху — кроватке, которая этой зимой будет пустовать... Но после пары чашек кофе он повеселел и бойко принялся помогать Муми-маме собирать им корзину в дорогу.

Вот все последний раз обнялись на прощание, Муми-тролль закутался в тёплую меховую курточку (мама некогда сшила её для Снусмумрика, но тот решил, что она слишком новая), Снусмумрик выслушал последние просьбы приглядеть хорошенько за младшим другом, и путешественники вышли в разом побелевший и изменившийся мир.

За ними закрылась дверь, и ключ повернулся в замке.

— Йо-хо! — закричал Снусмумрик, широким жестом указав на выросшие за полдня сугробы. — Поиграем в снежки?

В эту игру Муми-тролль играл редко — только во время весенних заморозков или ранних осенних снегопадов. Снусмумрик же, который в своих странствиях доходил до самого севера Лапландии, мог одолеть противника с закрытыми глазами. Муми-тролль не успевал и слепить-то свой снежок, а в него уже попадали три снежка Снусмумрика.

За ними погружался в сон Муми-дом, а они всё кидались и кидались снежками... Под конец навострился и Муми-тролль, сумев разрушить возведённую Снусмумриком снежную крепость.

— Фу-ух! — уселся он на пенёк. — И холода не чувствуешь.

— Я люблю игры на морозе, — согласился Снусмумрик. — Летом после такой беготни было бы жарко, а зимой — в самый раз.

— А когда мы пойдём на юг?

— Вот перекусим и пойдём, — пожал он плечами. Снусмумрик никогда не торопился.

Это было поразительно непривычно — в вечернем сумраке смотреть на тёмный Муми-дом. Летом там частенько не гас свет до полуночи — Муми-папа засиживался за мемуарами допоздна. А тут — даже и не видно, что дом. Пенёк с заснеженной треугольной верхушкой.

Муми-троллю показалось, что сейчас вот они поджарят блинчики, потушат костёр и пойдут на неведомый юг, а дом останется один-одинёшенек... Не грустно ли ему в этом тихом, тёмном, синем от снега лесу?

Всё казалось таким незнакомым! Дорога, которая вела на юг — сколько раз Муми-тролль по ней бегал! А теперь, за завесой кружащейся метели, чудилось, что это какая-то чужая сказочная страна, где Муми-тролль не бывал ни разу в жизни.

Через речку они перешли по мостику — ледок ещё был чересчур хрупким. Заночевать решили в гроте Сниффа — много времени потратили на игру в снежки, идти дальше было уже поздно.

Грот зимой был такой же, как летом. Только пугающе пустой. Муми-троллю снова стало неуютно. Прежде, если он тут бывал, то самое меньшее вместе со Сниффом, а чаще всего со всем семейством.

— Снусмумрик, — засыпая, спросил он, — а ты не скучаешь по гроту и по Муми-дому на юге?

— Скучаю, — ответил Снусмумрик. — Конечно, скучаю. Но если не скучать, разве было бы так здорово возвращаться?

На следующее утро Муми-тролль проснулся от того, что его трясли за плечо.

— А? Что? — заморгал он. — Весна?

— Какая весна! — отозвался голос Снусмумрика. — Ты же собрался со мной на юг!

Муми-тролль вскочил и сразу всё вспомнил. Разговор с родителями, игру в снежки, метель, преобразившую знакомый до боли лес... От ощущения предстоящих небывалых приключений дух за-а-ахва-а-а...

Он широко зевнул:

— Мумрик, а не рано? Может, ещё поспим?

— Десять утра, — сказал Снусмумрик. — Завтрак готов.

Новый день вроде бы должен был быть ещё более интересным, но красота белого убранства леса почему-то мало интересовала Муми-тролля. Он вяло плёлся за Снусмумриком, а, когда во время новой остановки тот предложил партию снежки, был разбит наголову: снежки он еле-еле лепил.

— Так, — сказал Снусмумрик, когда Муми-тролль попытался уснуть, положив под голову блинчик вместо подушки. — Кажется, приятель, ты слегка переоценил свои силы. Жалко, но придётся нам идти назад в долину. Если мы туда не доберёмся как можно скорее, ты заснёшь прямо на ходу.

— Нет, — пробормотал Муми-тролль. — То есть да, конечно.

Обратный путь оказался ещё тяжелее. Каждый сугроб был таким восхитительно белым и мягким, как перина дома, и казалось, что можно туда лечь и закутаться в снег, как в одеяло...

— Не-не, не надо, — приговаривал Снусмумрик, поднимая его из четвёртого сугроба. — Это белые медведи могут спать в снегу, а ты закоченеешь.

У Муми-тролля сами закрывались глаза. Даже загадочные белые медведи его не заинтересовали.

Снусмумрик запросто дошёл бы до Муми-дома, если быстрым шагом, даже меньше суток вышло бы, но с засыпающим другом приходилось тащиться раз в пять медленее. Стоило только на мгновение отвлечься, Муми-тролль норовил свернуться клубочком — то опять в сугробе, то в тени дерева, то на входе в чью-нибудь нору...

— Как назло, все жители Муми-долины попрятались, — расстраивался Снусмумрик. — Может, кто-нибудь нас бы на велосипеде подвёз. Или птица бы на спине донесла.

Он уже беспокоился всерьёз. Как дотащить Муми-тролля до дома, если он таки заснёт? Ну, может быть, это ещё ему удастся, но как занести его в комнату? Двери заперты, можно только подняться по лесенке. А подниматься по верёвочной лестнице, таща на себе спящего Муми-тролля, да в метель — сущее безумие.

И вот, во время привала под ёлкой — Снусмумрик понял, что у него сейчас ноги отвалятся, если он немного не посидит — Муми-тролль, оборвав наскоро хвою с нижних веток и все сжевав, лёг и тоненько захрапел.

— Просыпайся! Чуть-чуть осталось! — переполошился Снусмумрик. Муми-тролль не ответил.

— Да проснись же! Дойдёшь до дома и поспишь в кровати!

Но ответом ему был только шорох снега, медленно оседавшего на огромных еловых лапах.

— А? Что? Весна? — Муми-тролль открыл глаза и увидел, что за окошком ярко сияет солнце. Где-то на крыше сидела и усердно куковала кукушка. Ей вторил звон капели.

Осмотревшись, он заметил в углу спальни странную штуку — большущую корзину, сплетённую из еловых ветвей. В корзине лежала бумажка, на которой было написано:

До весны, дружище!

Снусмумрик.

P.S. Как насчёт того, чтобы пойти на юг всем вместе, когда вы проснётесь?

Только через две недели, когда Снусмумрик вернулся — чтобы не расстраивать Муми-тролля, в этот раз он даже ходил не на юг, а на север, к своим знакомым колдунам-лопарям — все узнали, как Муми-тролля удалось вернуть в комнату, не переполошив весь дом.

Спасла дело корзинка Муми-мамы, сделанная из прочного камыша. Снусмумрик расплёл этот камыш и сделал трос, к которому он подвесил еловую колыбель, куда он уложил безмятежно спавшего Муми-тролля. Он зацепил трос за водосток, слез вниз и поднял, как на лифте, спящего друга.

Муми-тролль, конечно, расстроился, когда вспомнил, что у него не вышло задуманное зимнее приключение.

Зато он чувствовал, что окружённый зачарованным лесом Муми-дом этой зимой был не одинок.