Воронья совесть (джен)

Красный замок тонул в смятении. Шепотки, горестные стоны, недоуменные вопросы сливались в единую, мутную реку, разливавшуюся по коридорам, затекавшую в покои, грязным потоком струившуюся по галереям и переходам. И чистой струей в этом потоке был звон колоколов в Великой септе Бейлора.

Король умер.

Ворон из Простора прилетел на рассвете, но Бринден узнал обо всем еще вечером предыдущего дня — большая часть шептунов подчинялась не только и не столько нынешнему мастеру, сколько королевскому деснице. Мейкар погиб при осаде Звездного Пика — сам вел солдат на штурм, пока камень, пущенный из осадной машины, не пробил ему голову. Бедный, вечно обиженный на весь мир Мейкар… на что он надеялся — на то, что личный пример поможет ему заслужить любовь простых солдат, простого народа? Что же, своей цели он отчасти достиг: в замке, после того, как туда ворвалось обезумевшее от потери короля войско, началась форменная резня, и только принц Эйгон сумел ее остановить.

Но, тем не менее… Король Мейкар умер. Да здравствует король… Мейгор? Эймон? Эйгон?

Бринден поджал губы и коротко позвонил в небольшой колокольчик, стоявший на письменном столе. Дверь покоев распахнулась без единого скрипа; на пороге возник один из Вороньих Клыков — личной гвардии королевского десницы.

— Великого мейстера ко мне. Как можно скорее, — бросил Бринден. — Проследить, чтобы в городе не было беспорядков, — Мейкар не успел назначить наследника, а значит, столкновений между партиями не избежать. — Выполнять.

— Слушаюсь, милорд.

Итак, Мейкар Таргариен, первый и пока что последний его имени, мертв. Кто займет его место на Железном Троне? Кому быть королем?

Вейлу, дочь пьяницы-Дейрона, Бринден отмел сразу — девчонка была полоумной; к тому же, никогда еще женщина не правила Семью Королевствами, Рейнира не в счет. Но кроме нее оставался Мейгор — маленький сын Эйриона, прямого наследника Мейкара; жестокого, тщеславного Эйриона, умершего всего на полгода раньше отца от глотка дикого огня. «Только совесть может обжечь дракона», — похвалялся он, пока зеленая субстанция лилась ему в кубок из горшка алхимика. — «Что мне огонь? Я выпью его и превращусь в дракона. Настоящего дракона».

Однако Семеро проявили свою милость, и Эйрион вместо дракона стал трупом. Мейгор же… если он унаследовал хоть каплю отцовского безумия… нет, такого короля Бринден бы не хотел — ни для Вестероса, ни лично для себя. Но и сбрасывать его со счетов пока нельзя — среди лордов найдутся желающие быть регентом при ребенке-Таргариене, совсем как Анвин Пик при Эйгоне Драконьей Погибели. Оставались еще младшие сыновья Мейкара — Эймон и Эйгон, мейстер и четвертый сын. Слишком взрослые, слишком нежеланные на троне: первый — из-за своего ума, второй — из-за близости к простому люду, но будут и те, кто поддержит их притязания на трон… буде они предъявят таковые, а не отойдут в сторону, уступая место племяннику.

Или им не помогут отойти до того, как они успеют предъявить что-либо. А в случае с Эйгоном — еще и тем, кто ему наследует.

Это напомнило Бриндену кое о чем.

— Передайте главе замковой стражи, чтобы усилил охрану у покоев принца Мейгора и миледи Беты, — коротко приказал он второму Вороньему Клыку, едва выйдя за дверь. Особенно миледи Беты, так и просилось на язык, но показывать свое… расположение к кому-либо из претендентов на трон было опасно. — Кто из рыцарей Королевской гвардии охраняет их сейчас?

— Сир Доннел Дарклин и сир Дункан Высокий*, милорд.

— Сир Дункан?..

— Около комнат ее высочества, милорд.

Хорошо, машинально отметил Бринден. Очень хорошо. Сир Дункан предан принцу Эйгону больше, чем кто-либо, а значит, подле него Бета с детьми будут в безопасности.

— Пусть к ним присоединятся еще по шестеро Вороньих Клыков. Караул нести по двое, смена — каждые четыре часа. Двадцать пусть направятся в Летний Замок, — Эймон, служивший мейстером у ныне покойного старшего брата, не собирался пока что покидать вторую резиденцию Таргариенов, но принять меры по его защите — так, на всякий случай — все же стоило. — Еще двадцать поедут в Простор, навстречу кортежу с телом короля, — приказ о пересылке тела еще не был отдан, но это было даже кстати: Вороньи Клыки походя очистят дорогу от недобитков. — Кто именно — решите между собой. Сейчас проводите меня к ее высочеству.

Принцесса Бета Таргариен, урожденная Блэквуд, вышивала в своих покоях в окружении горстки фрейлин и придворных дам — как и полагается добропорядочной жене и матери из королевской семьи. Увидев Бриндена, она мгновенно и грациозно поднялась с места — тяжелое траурное платье колыхнулось вокруг нее тяжелым черным облаком:

— Милорд десница…

— Ваше высочество, — Бринден склонился в поклоне и цепко оглядел женщин вокруг принцессы: четверо — из семей, поддерживавших Блэкфайров, взяты в заложницы после последнего восстания и выданы замуж при дворе, прочие — из семей, лояльных короне. — Я могу поговорить с вами наедине?

Бета замялась на долю мгновения, но коротко кивнула. Леди стайкой пестрых птиц выпорхнули прочь; Дункан Высокий собрался было притворить за ними дверь, но Бринден жестом остановил его:

— Нет, сир Дункан. Войдите, речь пойдет и о вас тоже.

— Обо мне, милорд?

— Вы позволите, ваше высочество? — Бринден тяжело опустился в резное дубовое кресло. — Сир Дункан, вы охраняли ее высочество с семьей с самого отъезда короля — только вы, никто другой из Королевской Гвардии, — тот и впрямь не отлучался от покоев принцессы ни днем, ни ночью; даже ел и спал, кажется, в небольшой комнатушке в двух шагах от дверей, словно еще не старый, но верный пес. — Полагаю, принц Эйгон поручил вам это?

— Да, это Эгг… то есть, я хотел сказать, его высочество приказал мне не отходить от миледи Беты и ребятишек ни на шаг.

Бринден кивнул.

— Мне хотелось бы, чтобы вы оставались щитом их высочеств до избрания нового короля, сир. Охрана в коридорах возле комнат миледи Беты будет усилена; также к замковой страже присоединятся мои Вороньи Клыки, однако…

— Но зачем это все? — подала голос Бета. Все это время она сидела, нервно комкая в руках платок и переводя взгляд с рыцаря на десницу и обратно. — Усиленная охрана, ваша личная гвардия… Эйгона любят в народе — кому понадобится нападать на его семью?

— Вашего мужа любят в народе, миледи, — с нажимом произнес Бринден. — Но не среди знати — по крайней мере, не все. Вы понимаете, о чем я?

Бета побледнела.

— У вашего деверя остался маленький сын. Править регентом при младенце куда удобнее, чем иметь на троне короля, у которого существует свой личный взгляд на порядок в стране — в том числе и на власть лордов в их собственных землях. Если кому-то взбредет в голову убрать нежелательного претендента на престол — поверьте, только принцем Эйгоном они не ограничатся. Я не пугаю вас, ваше высочество — я просто показываю вам ваше нынешнее положение.

— Быть может, миледи лучше уехать? — нахмурился сир Дункан. — В Рейвентри толстые стены…

— Вы полагаете, сир, до Рейвентри убийцы не доберутся? — саркастично поинтересовался Бринден. — Вряд ли недовольные будут осаждать замок, где скроется семья принца — скорее уж подошлют того, кто сделает все быстро и тихо. Кроме того, в Рейвентри я не смогу обеспечить должную охрану их высочеств.

А еще отъезд семьи одного из претендентов означает бессилие этого претендента перед всеми прочими, мысленно прибавил он про себя. Эйгону не нужен трон, но трону нужен Эйгон. И Бета это прекрасно понимает.

— Мое место — рядом с моим лордом-мужем, сир, — твердо сказала принцесса. — Эйгон вернется в Красный Замок как только закончит с мятежниками, а значит, мне следует остаться.

— А ваше место — подле ее высочества, — подытожил Бринден. — Постарайтесь облегчить сиру Дункану задачу, миледи, и никуда не выходить по возможности — разве что в богорощу.

Бета вновь кивнула — растерянная, даже испуганная, но не подающая виду. Ты будешь королевой — одной из лучших королев, быть может, хотел сказать ей Бринден, но вместо этого приложился к длиннопалой, пахнущей лимонами руке принцессы.

— Держись, девочка, — шепнул он ей едва слышно. — Ради мужа и государства.

— Я буду, дядя Брин, — так же тихо ответила она.

Одним делом меньше. Теперь следовало переговорить с великим мейстером.

Великий мейстер Люцион переминался с ноги на ногу на пороге покоев Бриндена точно школяр из Цитадели перед экзаменом у строгого наставника. Бринден едва сдержал усмешку — Люцион боялся его до дрожи в коленях. Боялся и ненавидел, особенно из-за увлечения тайными знаниями, которых не мог, да и не желал постичь.

— Я пригласил вас, великий мейстер, чтобы обсудить кое-какие вопросы, касающиеся как ныне покойного короля Мейкара, так и будущего короля. Вина?

— О, нет, благодарю вас, милорд десница…

Боится, что отравлю, понял Бринден и вновь едва удержался от того, чтобы ухмыльнуться — на этот раз с куда большим трудом.

— Тело короля Мейкара все еще находится в Звездном Пике, — неторопливо начал он. — Нужно перевезти его в столицу и похоронить, как подобает.

— Да, милорд. Я пошлю ворона…

— …и как можно скорее, — закончил Бринден. — Очень кстати, что вы заговорили о воронах, великий мейстер. Сколько всего их у вас сейчас?

Люцеон недоуменно заморгал:

— Около тридцати, м-милорд. Еще десять я обучаю — на замену старым.

— Скверно. Этого мало.

— Мало, милорд?

Бринден отвернулся к окну. Купол Великой септы Бейлора переливался всеми цветами радуги в лучах полуденного солнца; где-то внизу мельтешили букашки-люди — некоторые из них сбивались в группы, но через короткое время расходились только для того, чтобы сбиться в новые группы. Волнуются, гадают, сплетничают… и все об одном.

— Король Мейкар не успел оставить наследника, Люцион. Однозначного наследника. Вы помните, чем подобная ситуация закончилась для Семи королевств в прошлый раз?

— Принцесса Рейнира пошла войной против своего брата и законного короля Эйгона…

— Законного? — криво усмехнулся Бринден. — Некоторые другие мейстеры могли бы с вами поспорить… но в целом вы правы — в прошлый раз все закончилось Танцем Драконов. Второй Танец нам сейчас нужен меньше всего — не тогда, когда страна едва оправилась от последнего нашествия Блэкфайров, — на этих словах Бринден почувствовал, как заныло плечо и драконьим огнем обожгло пустую глазницу: дорогой братец умел оставлять память о себе. — Поэтому я собираюсь сделать то, что так и не получилось сделать тогда — во избежание новой войны. И поэтому мне нужно как можно больше воронов.

Люцион вытаращил бледно-голубые глаза и распахнул рот, хватая воздух — точно рыба, выброшенная на берег:

— С-созвать Великий С-совет?! Но, милорд десница… для казны это будет неподъемно… и потом, как быть с лордом Пиком и теми, кто его поддерживал?

— Как быть с мятежниками — это мое дело, — учтиво ответил Бринден. — Как быть с расходами, который повлечет за собой Совет — это дело мастера над монетой. Ваше дело — разослать воронов лордам Вестероса так, чтобы на совет явились все — от глав великих домов до самого мелкого землевладельца из Речных земель. Если учитывать количество лордов и количество птиц, можно сказать, что у вас появились некоторые трудности.

— Н-нет… нет никаких трудностей, м-милорд… Я разошлю письма великим лордам, а уж они…

— Мне все равно, как вы это сделаете, — перебил его Бринден. — Мне важно, чтобы на Совет прибыли все, кто должен туда прибыть. Если этого не случится — в Семи королевствах будет новый великий мейстер.

Люцион сглотнул и мелко затрясся:

— Я… милорд, я… сделаю все, что возможно…

— Постарайтесь, великий мейстер, — любезно отозвался Бринден. — А сейчас отправьте ворона в Звездный Пик. Усобицы усобицами, а покойному королю следует воздать должные почести.

* * *

Волны плескались совсем близко — в каком-то полудюйме от его башмаков. Бринден сглотнул и наклонился чуть ниже: вода в небольшой лесной речушке была странно темной, почти черной — интересно, что скрывают эти глубины?

Внезапно кто-то сгреб его за шиворот и рванул на берег — прочь от реки. Еще через мгновение на Бриндена обрушился целый град затрещин — не очень сильных, но достаточно болезненных и вдвойне обидных — хотя бы потому, что бил не взрослый.

— Чурбан безголовый! — шипел сквозь зубы Эйгор, колотя сводного брата по чему попало. — Блэквудовское семя, на угли тебя в седьмое пекло! Ты чем слушал, мозги твои деревянные?!

Бринден сморгнул набежавшие было на глаза слезы и попытался дать сдачи, но безуспешно — Эйгор был и старше, и сильнее: недавно его взял в оруженосцы Квентин Болл, молодой мастер над оружием, в то время как самому Бриндену только на днях позволили взять легкий детский лук.

— Леди Мария велела нам не отходить далеко! — Эйгор еще раз двинул его под ребра и оттолкнул прочь. — Я до тебя добрые четверть часа докричаться не мог — думал, ты утонул! Хотя, о чем я — дерево не тонет!

— Заладил — дерево да дерево, — Бринден хмуро одернул дублет. — Чего ты меня все время деревом зовешь?

— Сам белый, глаза красные — как есть чардрево это ваше! — огрызнулся Эйгор. — Что ты тут шатался? Грамкинов искал?

— Дурак ты, — фыркнул Бринден и едва увернулся от очередной оплеухи. — Грамкины за Стеной водятся, это все знают. А я Речного Бога найти хотел.

— Кого-кого? Меньше слушай эти крестьянские бредни!

— А вот и не… — Бринден умолк и уставился на воду. — Смотри! Эйдж, смотри!

— Не называй меня… — начал было Эйгор, но вдруг замер. У самого берега в темной воде мелькало что-то серебристое. — Что это?

— Не знаю…

Вода забурлила и вспенилась. Бринден тихо ахнул; Эйгор выхватил из ножен на поясе детский меч и оттолкнул младшего брата за спину. Вода забурлила сильнее и крупной волной плеснула вдоль по течению; в пенном гребне Бринден успел разглядеть серебристую чешую, круглый рыбий глаз и пару жестких веревочных усов.

— Видел? — дрожащим голосом спросил он.

— Угу, — нехотя отозвался Эйгор.

— Теперь веришь? Не злишься?

— Верю. Но злюсь, — Эйгор вернул меч в ножны. — Выдеру я тебя когда-нибудь, дерево красноглазое, видят Семеро — выдеру. Пойдем, тебя отец искал.

Бринден пожал плечами — Эйгор мог ворчать и злиться неделями, не стоило обращать на него внимание — шагнул вслед за братом и… проснулся. Лучи солнца проникали сквозь неплотно запертые ставни; в комнате было душно — тяжелый воздух был пропитан запахами воска и отчего-то макового молока.

Опять этот сон.

Бринден провел рукой по лицу — пальцы наткнулись на вновь запульсировавшую болью глазницу. Накануне Краснотравного поля, замка лорда Баттервелла, третьего восстания Черного пламени… каждый раз ему — семь, а Эйгору — десять, и нет между ними ничего, кроме вражды их семей — далекой и не вполне понятной, снисходительного помыкания старшего младшим с одной стороны и нежелания подчиняться — с другой…

К очередным сюрпризам от братца, не иначе.

Я стану твоим самым страшным кошмаром, братоубийца. Я буду являться к тебе тогда, когда твоя гнилая воронья совесть будет трусливо молчать — я сам стану твоей совестью. Когда мы победим, ты не умрешь сразу, о нет — сначала я сполна воздам тебе за все, что ты сделал…

— Боюсь, ты ошибся, брат, — вслух произнес Бринден. — Это я стал твоим ночным кошмаром. Это я разрушил все твои планы на Блэкфайров. Мне плевать на то, что ты опять замышляешь — в Красном Замке много темниц; так и быть, приберегу лучшую из них для тебя.

— Милорд?

Слуга с тазом для умывания замер в дверях, непонимающе пялясь на десницу. Бринден прикрыл глаз — только слухов о его безумии не хватало.

— Что там?

— Совет, милорд. Совет начнется через час.

В тронный зал Бринден вошел через пятьдесят минут — хладнокровный, собранный и абсолютно свободный от любых призраков. Лорды склонялись в поклонах перед ним — великие и малые, северяне и дорнийцы, те, чьи замки были в нескольких милях от столицы и из самых дальних уголков страны; добрый месяц они съезжались сюда, пили и ели под этой крышей — и все ради этого дня… Бринден изредка кивал в ответ — Лионелю Баратеону, Уильяму Блэквуду, своему племяннику, еще кому-то из знакомых — пока, наконец, не опустился в кресло подле Железного трона.

— Король Мейкар мертв, — его тихий голос прошелестел по тронному залу, отдаваясь в каждом уголке. — Он погиб, подавляя восстание против законной династии, но не успел назвать своего наследника. Сегодня, милорды, мы собрались затем, чтобы избрать достойнейшего из потомков короля Мейкара с тем, чтобы он воссел на Железный трон. Я, Бринден Риверс, десница короля Мейкара, спрашиваю вас: кто будет нашим королем после него?

Лорды безмолвствовали. Облако из бархата, мехов и кольчуг колыхалось перед Бринденом — где-то недоумевающее, где-то подсчитывающее свои выгоды, где-то безразличное ко всему — какая разница, кто сидит в столице, лишь бы рожь уродилась и лошади не гибли.

— Принц Мейгор — наследник короля, — робко раздалось откуда-то из дальних рядов. Облако лордов заколыхалось сильнее и загалдело на разные голоса:

— Принц Мейгор — сын Эйриона!

— Эйриона-безумца!

— Эйриона Гнилое Семя!

— Кто знает, кем вырастет этот мальчишка?

— Эймона в короли!

— Эйгон — наш король!

— Тихо! — крикнул Бринден, но его крик потонул в общем гомоне. Герольду рядом с ним пришлось протрубить трижды, прежде чем шум хоть немного стих.

— Говорите по очереди, — приказал Бринден. — Вы, лорд Талли.

Эйрис Талли на мгновение стушевался под взглядом десницы, но тут же взял себя в руки.

— Эйрион Яркое Пламя был наследником короля Мейкара, но безумие погубило его. Принц Мейгор родился от его крови — мы действительно не знаем, кто вырастет из этого ребенка, но он — сын наследника, и ему должно быть на Железном троне…

— Мальчишка — горшок с диким огнем! — вновь выкрикнул кто-то. — Вдруг он будет таким же, как и отец?

— За оскорбление особы королевской крови в старину резали языки, — небрежно подметил Бринден, и крикун умолк. — Говорите, если имеете, что сказать.

— Принц Эймон — старший из ныне живущих сыновей Мейкара, и ему следует быть королем…

— Эймон принес мейстерские обеты, Фоссовей! — громыхнул Лионель Баратеон. — Или у тебя моченые яблоки вместо мозгов? Есть только один претендент на Железный трон, и это — принц Эйгон!

— Крестьянский король! — перекрыл Лионеля рык лорда Айронвуда. — Я помню его еще лысым мальчишкой, спавшим в дорнийских канавах!

— Он всю страну спустит на прихоти крестьянского быдла! — поддержал его кто-то из Простора — кажется, Тарли. — Он даст им волю — а они обратятся против нас!

В зале вновь поднялся гомон. Бринден откинулся на спинку кресла — пока что все шло так, как он и предполагал: про девчонку Дейрона забыли сразу, про маленького Мейгора тоже скоро забудут — безумства Эйриона помнили очень хорошо. А Эймон слишком верен своим мейстерским обетам, и переубедить его вряд ли удастся…

— Милорд десница! — Люцион проталкивался сквозь толпу лордов, размахивая над головой руками. — Письмо! Письмо из Тироша, милорд! От наследника Блэкфайров!

Крики и шум прекратились как по волшебству; лорды расступились перед Люционом, образовав широкий и пестрый коридор, по которому великий мейстер засеменил к Бриндену. Все еще не до конца веря в услышанное, тот протянул руку — и в ладонь ему лег небольшой свиток, запечатанный куском черного воска с оттиснутым на нем драконом.

— Читайте, — выдохнул Бринден, взламывая печать и протягивая свиток герольду. — Читайте…

Вот о чем хотели вы меня предупредить, о Старые Боги… неужели опять? Эйгор, Эйгор… Что же ты не оставишь меня в покое?

— Мальчишка Блэкфайр предлагает себя в короли по праву происхождения, — как сквозь сон донесся до него голос лорда Старка. — Какого происхождения? Деймон Блэкфайр был бастардом! Вы преклоните колена перед сыном бастарда, лорды Вестероса?

— Деймон Блэкфайр был узаконен указом короля Эйгона! — гаркнул в ответ Ото Бракен — племянничек Эйгора. — А вот про Дейрона ходили слухи, что он — бастард Рыцаря-Дракона!

— Сам король Эйгон и распространял эти слухи! — отбрил его Уильям. — На троне должен сидеть Таргариен…

— Хотите стать королевским тестем, лорд Блэквуд? — ядовито поинтересовался Ото, но его голос тут же потерялся в лавине выкриков со всех сторон:

— Утопить бастарденыша в море!

— Блэкфайрам не место в Вестеросе!

— Лорд Риверс! Лорд Риверс! Пусть скажет десница! Десница говорит от имени короля! Лорд Риверс!

Бринден выдохнул и наконец разжал руки, крепко стиснутые на подлокотниках кресла — хорошо, что не на Железном троне сидел, иначе порезался бы до кости.

— Эйнис Блэкфайр имеет полное право приехать на Великий совет, — негромко произнес он, и гомон вновь утих. — Напишите ему ответ, мейстер Люцион. Скажите, что я, как десница короля, гарантирую ему безопасность на время пребывания в Вестеросе. Однако в том случае, если Великий Совет окончится до того, как Эйнис ступит на землю Вестероса, он должен будет немедленно вернуться в Тирош.

Раздался лязг доспехов по камню — Лионель Баратеон, Смеющийся Вихрь, растолкав прочих лордов, вышел в центр тронного зала.

— В своем ли вы уме, лорд Риверс?! — рявкнул он. — Мне было семь лет, когда мой отец ушел сражаться за короля Дейрона на Краснотравное поле — и не вернулся! Четырнадцать лет назад мы с вами бок о бок сражались против Злого Клинка — вы чудом выжили в том поединке! И теперь вы хотите вот так просто пустить мальчишку Блэкфайра на трон Вестероса и полить дерьмом память всех падших?!

Бринден промолчал. Смеющийся Вихрь скривил губы и вышел прочь — только двери грохнули; Баратеоны никогда не отличались особой выдержкой. Сторонники Блэкфайров молчали, но Бринден даже со своего места видел, как злорадно блестели глаза у Ото Бракена.

— Лорд Баратеон прав, — выговорил он наконец. — Мы не можем… позволить Блэкфайрам занять Железный трон после того, как столько лет пытались не допустить этого. А посему — продолжим Совет.

* * *

— Ты этого не сделаешь.

— Почему? — Бринден отпил борского золотого и еще раз перечитал письмо. Эйнис предлагал себя в короли по праву рождения… предлагал мирные переговоры… Как Эйгор согласился на это? Братец всегда предпочитал получать желаемое мечом — будь то победа на поле боя, одобрение отца или...

— Потому что я не позволю тебе отослать на… меня в Лис! — Шира гневно отбросила назад прекрасные серебристо-золотые волосы; ее разноцветные глаза гневно мерцали в пламени свечей. — Что такого в том, что этот мальчик, Эйнис, приедет в Королевскую Гавань?

— Он приедет не один. Скорее всего, не один. Ты понимаешь о чем я, сестра.

— Думаешь, Эйгор сможет причинить мне какой-нибудь вред?

— Думаю, моя голова окажется на пике как только мальчишка Блэкфайр станет королем, — Бринден с усилием провел руками по лицу — глазница ныла просто невыносимо. — А твоя — рядом.

— Ты так уверен в том, что Эйнис...

— Шансы у него есть, и шансы неплохие, — пожал плечами Бринден. Меня многие ненавидят, у Блэкфайров в стране ещё остались верные лорды, а Эйгор тоже умеет неплохо убеждать. — Я делаю это ради твоего же блага — не думаю, что дорогому братцу понравится, что все эти годы ты была моей любовницей. Ты еще не забыла, как щедро он одаривал тебя после ночей, проведенных со мной? К тому же, у него теперь есть жена, и ты ему вряд ли понадобишься.

Шира не ответила, но то, как нервно она одернула рукава лунно-серебристого платья, выдало ее с головой. Из-за двери в смежные покои раздался звонкий детский смех; Шира побледнела и с отчаянием посмотрела на брата.

— Это понравится ему еще меньше, — кивнул Бринден. — Поэтому я хочу, чтобы ты уехала. Но даже если он не притащится в Вестерос вслед за мальчишкой, что маловероятно… мне все равно конец.

— О чем ты?

На окне каркнул ворон. Бринден поднялся, подошел к окну и погладил птицу по жестким перьям, вглядываясь в умные темные глаза.

— Эйгор ни о чем не знает, — произнес он несколько минут спустя. — Эйнис послал письмо исключительно по своему почину — решил, что справится сам, без излишне воинственного дядюшки, — Бринден криво усмехнулся. — Это упрощает дело.

— Какое дело?

— На Железном троне должен сидеть Таргариен, Шира. — Бринден отпустил ворона и повернулся к сестре и любовнице. — Законнорожденный Таргариен. Я боролся за это сорок лет.

— То есть, Эйнис не станет королем? Он уедет обратно в Эссос?

— Он не покинет пределов Красного Замка.

Шира гортанно вскрикнула и отшатнулась:

— Но… Ты же… Ты же гарантировал ему безопасность!

— Безопасность? — переспросил Бринден. — Гарантировал? Сыну изменника? О чем ты, сестра? В темницах под твердыней Мейгора он был бы в полной безопасности, согласен... но держать при дворе сразу двух сыновей Деймона** более чем неблагоразумно.

— Сразу двух? — Шира вцепилась ему в плечи. — Неблагоразумно? Семеро, Бринден... скажи мне, что ты не собираешься... что ты не...

Бринден угрюмо промолчал. Шира судорожно зажала рот рукой:

— Нет... Нет!

— Это я и пытаюсь тебе объяснить, — Бринден мягко отстранил её от себя. — Кому нужен десница-клятвопреступник? Клятвопреступник и убийца? После того, как будет назван новый король, нам с тобой одна дорога: мне — на Стену, а тебе, как моей любовнице — в септы или Молчаливые Сёстры. Ты хочешь этого?

— Неужели… — Шира задыхалась — от слез ли, от гнева — Бринден так и не мог понять. — Неужели тебе мало? Мало родной крови на твоих руках? Деймон, его мальчики, теперь вот Эйнис…

— Меня называют Кровавым Вороном, — отрезал Бринден. — Кровь — родная ли, чужая ли — должна быть на мне.

Шира всхлипнула и выбежала вон. Бринден остался в одиночестве — с письмом Эйниса и кувшином борского золотого.

Неужели ты пойдёшь на это, Бринден? Казнишь глупого мальчишку... потеряешь все, что у тебя есть — положение, любимую женщину... ради чего? Ради того, чтобы на Железный трон сел тот, кто наверняка не оценит твоих усилий?

Внутренний голос подозрительно походил на голос Эйгора — тихий и вкрадчивый, но полный ярости. Бринден хмыкнул и выплеснул остатки вина в кубок.

— Блэкфайры выросли в Эссосе, — произнёс он в никуда. — Они ничего не знают о Семи королевствах и не смогут стать достойными правителями. К тому же, король-Блэкфайр вызовет недовольство у сыновей Мейкара и их друзей, и борьба черного и красного дракона начнётся вновь... — Бринден помассировал веко. — Все, что я делаю — на благо государства. Если это благо стоит остатков моей чести — я не буду возражать.

Через несколько недель Эйнис Блэкфайр прибудет в Королевскую Гавань на великий Совет. На следующий день его отрубленная голова будет торчать на пике посреди тронного зала Красного Замка — там, где стоял Лионель Баратеон, обвиняя Бриндена Риверса в трусости.

«Только совесть может обжечь дракона», — говорил Эйрион Яркое Пламя, выпивая дикий огонь. Но Бринден — не дракон, а ворон. Кровавый Ворон.

И совесть за нарушенные клятвы не будет жечь его совсем.

* — известно, что в КГ служили в разное время семь представителей дома Дарклин. Дата вступления Дунка в КГ неизвестна; автор предполагал, что это случилось или незадолго до смерти Мейкара, или вскоре после коронации Эгга, и в конечном итоге остановился на первом варианте — если бы Эгг дал белый плащ своему другу, да ещё и низкого происхождения вскоре после коронации, это бы многим не понравилось.

** — речь идёт о третьем сыне Деймона Блэкфайра, Деймоне-младшем, захваченном в плен после проводившегося на корню Второго восстания Блэкфайра. Автор рискнул предположить, что он все ещё жив.

Бета Блэквуд (Таргариен) — жена короля Эйгона V Невероятного. Бриндену Риверсу приходится не столь отдаленной родственницей: её дед — законнорожденный кузен Кроворона.

Лионель Баратеон по прозвищу Смеющийся Вихрь — прадед Роберта, Станниса и Ренли, прославленный рыцарь своего времени.

Эйгор Риверс по прозвищу Злой Клинок — бастард Эйгона IV Недостойного, сводный брат и заклятый враг Бриндена Риверса.

Шира Морская Звезда — внебрачная дочь Эйгона IV Недостойного, сводная сестра Кроворона и Злого Клинка; была любовницей их обоих.