Aditum scientificum (гет)

Все неизведанное кажется великим (лат.).

842 год

Стекла вылетели из рам с ужасающим треском, выпустив наружу свистящие языки пламени. Из примыкающего к охваченной огнем старой казарме здания с испуганными воплями вылетели два новобранца, в точности повторив действия ветеранов разведывательных войск: оказавшись снаружи, они рухнули лицом в землю, прикрывая руками головы.

— Какого дьявола вы тут загораете?! — разнесся по внутреннему двору штаба зычный голос командира Шейдиса. — Схватили ведра и за водой, живо!

«Взаимодействие с формалином: реакция положительная», — с сожалением написала в потрепанном блокноте Ханджи и, убрав его в нагрудный карман, вышла из своего укрытия.

— Сержант Ханджи Зоэ, немедленно объяснитесь!

Она проводила взглядом товарищей, на крейсерской скорости убегающих в направлении ближайшей колонки подальше от взбешенного главнокомандующего, и приложила кулак к груди в стандартном приветствии.

— Водный раствор формальдегида не горит, — бойко протараторила Ханджи.

Полыхающая деревянная крыша казармы провалилась внутрь; от красноречивого взгляда командира по спине пробежал тревожный холодок.

— Ранее я докладывала вам о возможности долгосрочного хранения фрагментов тел титанов для дальнейшего их изучения. И о необходимости разработки соответствующих методов. Формалин применяется в естественных науках для…

— Сержант Зоэ, потрудитесь перейти к делу без научных деталей.

— …для сохранения анатомических препаратов. Так как эта смесь не является огнеопасной, я подумала, что…

За плеском воды послышалось шипение; черные обугленные стены безмолвно вопияли, а в безоблачное вечерне-летнее небо поднимался столб сизого дыма. Кит Шейдис, оценив обстановку, не удержался от тяжелого вздоха.

— Наверное, при испарении образовались горючие пары, а при контакте с оставшимся воздухом произошло самовозгорание, — мысль, что не давала ей покоя последние пару минут, наконец-то была озвучена.

— Три дополнительных ночных дежурства, — отчеканил главнокомандующий. — И уйди с глаз долой!

Не дождавшись ответного «Слушаюсь!», он направился в медпункт, где врачи все еще суетились над вернувшимися из экспедиции ранеными. Ханджи достала блокнот и раскрыла на той же странице, на которой писала до этого. «Пары водного раствора формальдегида взрывоопасны в смеси с воздухом, контакт с плотью титана вызывает возгорание», — новая корявая строчка дополнила предыдущую, и сержант Зоэ, потирая ноющее плечо, похромала в сторону женской казармы. А ведь идея казалась такой блестящей…

Сегодняшняя экспедиция вышла на редкость короткой: они не успели отъехать от Шиганшины даже на пятьдесят километров. Вопреки обыкновению, сама Ханджи в этот раз находилась не в авангарде, а рядом с повозкой, куда ей все же удалось впихнуть бадью с горячей водой. Известно, что температура тела титана близка к сотне градусов, и их тела не испаряются, скорее всего, благодаря толстой коже, отделяющей их от внешней среды. Но стоит их убить или отсечь, например, руку, как она в считаные минуты исчезает, словно ее и не было. Из-за огромной разницы температур. А что, если сунуть отрубленную конечность в кипяток?

Мысль была настолько гениальной в своей простоте, что накануне экспедиции заснуть так и не удалось. Да и все время ушло на приготовления и выбивание разрешения: главнокомандующий относился к ее экспериментам со здоровым скепсисом человека, крайне далекого от науки. Нужные бумажки, правда, подписывал — со скрипом. Зато штрафных дежурств за последние пару лет у Ханджи накопилось больше, чем дежурств по расписанию за все время службы.

Нападение было внезапным. Группа аномальных титанов выросла словно из-под земли, и прежде, чем Ханджи успела подумать, как уже оказалась в воздухе, прицеливаясь к ближайшему из них.

— Моблит, отвлеки его! — крикнула она, зацепив трос за плечо семиметрового гиганта.

Подчиненный проскользнул рядом с ним, едва не попав под удар; Ханджи, воспользовавшись моментом, сиганула вниз, выставив перед собой острые клинки. Брызнувшая горячая кровь, не успев испариться, обожгла кожу; туша с грохотом ударилась о землю. Не теряя времени даром, Ханджи отрубила его руку чуть пониже локтя и, вскочив на лошадь, помчалась догонять повозку, морщась от пара, бьющего в лицо: если вовремя не сунуть добычу в чан с кипятком, все будет зря.

Командир второго отряда Эрвин Смит приземлился на спину своей лошади; на плаще исчезающими пятнами темный багрянец, во взгляде — немой вопрос. Ханджи показала ему большой палец, метким движением зашвырнула влажную от пара конечность в бочку — стенки хоть и алюминиевые, но должны выдержать — и закрутила крышку, чуть не свалившись под колеса. Горько-металлический запах неприятно щекотал ноздри. Трава под лошадиными копытами оставалась красной.

За час они потеряли восьмерых. Развалины непонятного происхождения, в которых они два месяца назад установили опорный пункт, лишь временно могли укрыть от врага — нюх у титанов значительно лучше зрения. Но им нужна была передышка.

— Ты собралась из титанов суп варить? — насмешливо поинтересовался Эрвин, глядя, как Ханджи подбрасывает хворост в костер, согревая свою драгоценную добычу.

— Было бы неплохо, — в тон ему ответила она, поморщившись от случайного прикосновения к горячему металлу. — Проблема с провиантом решилась бы раз и навсегда.

Командир отряда хохотнул — коротко и хрипло с непривычки.

— Если получится — позови, сто лет мяса не ел.

— Всенепременно.

Взгляд Эрвина, а следом за ним и ее, упал на повозку, на которую вчерашние новобранцы складывали покрытые грязно-серой тканью трупы. Шесть лет назад на их месте была она сама, трясущимися руками закрывая глаза соседей по казарме, которые их больше не откроют, и знала, что никогда к этому не привыкнет. Именно поэтому… Ханджи, вздохнув, обмотала ладонь тряпкой и сняла крышку. Покрытая толстой кожей часть руки, целая и невредимая, плавала в закипающей воде и испаряться в ближайшее время не собиралась.

— Слышь, Эрвин, супа не будет.

На его лице легкая тень разочарования.

— Жаль, а то я не завтракал.

— Зато настойка выйдет в самый раз.

— Кухарка из тебя хреновая.

Кто-то из новичков, услышав их разговор, выронил мешок со своим снаряжением; подхватил с земли, испуганно озираясь, и скрылся с глаз. Эрвин отвесил ей шутливый подзатыльник:

— И так набор в этом году маленький, а ты и тех пугаешь.

Ханджи не ответила, напряженно всматриваясь вдаль: обзор на холмистой местности открывался удивительно хороший. Легко заметить титана. Как, впрочем, и титану — их самих. Из разведчиков восемьдесят девятого выпуска кадетского училища осталась только она да еще пара психов: остальные и до восемнадцати не дожили. Эрвин на три года старше, и из его однокурсников не выжил никто. Мрачная статистика становилась мрачнее год от года, как и их с Эрвином юмор — может, потому-то они до сих пор и не сыграли в ящик.

— Титаны!

Громкий вопль дозорного не успел стихнуть, а Ханджи уже волокла бидон к ближайшей повозке, выругавшись под нос, когда горячая вода выплеснулась на ногу из-под плохо закрытой крышки. Кое-как пристроив его между тюками, она щелкнула переключателем и подлетела вверх, зацепившись за кусок осыпающейся стены. Кобыла, уже привыкшая к тому, что ненормальная хозяйка в любой момент может внезапно свалиться на спину, лишь слегка взбрыкнула, и Ханджи, благодарно потрепав ее по холке, поддала ей пятками по бокам.

— Два десятиметровых справа, один пятнадцатиметровый прямо по курсу! Ханджи поправила очки и огляделась: похоже, придется драться.

— Нанаба, Марлен, Фрагон — займитесь десятиметровыми! Эрвин, Мике, Ханджи — на вас пятнадцатиметровый! — скомандовал Шейдис. — Остальные — отступаем к стене!

— Есть!

Повозки с грохотом понеслись по каменистой дороге. Если хоть один из титанов прорвется в строй — им всем крышка.

— Не дайте ему удержаться на ногах, а я прикрою сверху!

Эрвин. Ханджи отпустила поводья и взмыла в воздух.

— Ну что, познакомимся? — задорно засмеялась, всадив крюк титану в спину.

Тот издал громогласный рев. Вынув клинки из ножен и сделав крутой вираж, она вонзила лезвия в ахиллово сухожилие его левой ноги.

— Ха-ха, теперь не побегаешь!

Титан с грохотом рухнул на колени; Мике, чудом увернувшийся от удара здоровой лапищи, запрыгнул на лошадь, когда Эрвин, разогнавшись, рассек титану шею.

— Трое сзади!

Они синхронно обернулись; два семиметровых гиганта уже растоптали большую часть того, что полчаса назад было опорным пунктом. Но что было гораздо хуже, так это…

— Опять аномальный!

— Дерьмо! — сплюнул Мике.

Ханджи выразилась бы покрепче, будь у них хоть пара лишних секунд.

— А ну, стоять! — завопила она во всю мощь голосовых связок, пришпорила лошадь и рванула следом, ловко лавируя между ногами титана, от каждого шага которого дрожала земля.

— Ханджи!

Широкий замах огромной ладони, крик сбитого с коня разведчика, лязг ставшего бесполезным привода, стелющийся обжигающий пар, испуганное ржание, кровавая пелена перед глазами и топот, топот за спиной…

— Твою мать!

Промазала.

— Отвлекай его, а мы им займемся!

Отсалютовав Мике обломанным клинком, Ханджи вырвалась вперед, чтобы попасть в поле зрения гиганта. Поймать бы живым да выяснить, где еще у него слабое место!

— Эй, ты, чучело! Сюда смотри!

Ударная волна воздуха от движения неповоротливого тела. И вибрация почвы от его падения, расходящаяся волнами.

— Черт дери, повозки!

Вдалеке виднелась серая лента стены; Ханджи же оглянулась на разрытую, покрытую щепками и кусками тел землю, жадно впитывающую неиспаряющуюся кровь, — и взвыла:

— Мои образцы!

И, развернувшись крутой дугой, понеслась назад, надеясь лишь на то, что доберется до них быстрее титанов, спешащих на запах людей. Металлический отблеск чьего-то разломанного маневрового устройства ослепил на короткое мгновение; солнце заслонила тень.

— Ханджи, надо сматываться!

— Как ты не понимаешь, Эрвин? Мне нужен этот образец!

— Больше, чем твоя жизнь?

— Да! — не задумываясь, выпалила она. — Помоги найти!

По поверхности земли, казалось, пошли волны; Ханджи, до боли закусив губу, судорожно озиралась, пока вдруг не увидела знакомую погнутую цистерну. Через минуту бидон, из которого доносилось зловещее шипение — треть воды вылилась при ударе, — оказался у нее в руках, обжигая кожу даже через одежду, а сзади доносился гул: на смену предыдущим титанам пришли их друзья.

— И почему они устраивают вечеринку, когда у меня нет настроения?

— Шевелись, идиотка!

От бешеной гонки уставшая лошадь начала отставать; перед глазами мельтешила эмблема разведкорпуса на зеленом фоне, а титаны дышали в спину.

— Сколько до ворот?

— Десять километров, может, меньше!

Совсем чуть-чуть. Только бы продержаться. Светлая макушка Эрвина отдалялась, и Ханджи пожалела, что вокруг нет ни деревьев, ни зданий: обогнал бы он ее, используй она привод? Как бы не так!

— Эрвин, а на маневровом устройстве я быстрее! — не удержалась она.

Он повернул голову, чтобы ответить, и в этот момент горизонт резко повело куда-то в сторону: лошадь, жалобно заржав, упала на колени, а саму Ханджи по инерции выкинуло из седла, и она кубарем покатилась по земле. Взвизгнула от боли — в плечо острым краем впился камень, нога неловко подвернулась, — но с трудом встала, продолжая цепляться за ручку обожженными пальцами.

— Бросай эту хрень и запрыгивай!

— Не брошу!

Выплюнув парочку отборных ругательств, тот затормозил и, наклонившись, как мешок закинул ее в седло позади себя — вместе с многострадальным образцом. И почему она не догадалась подобрать еще несколько, пока те не успели испариться?

Врата Шиганшины были уже совсем близко, когда конь Эрвина начал замедлять ход; титанам же подобное было не знакомо.

— Давай перейдем на привод! — крикнула Ханджи, стараясь удержаться на скользком лошадином крупе.

— С ума сошла?!

Первые разведчики уже устремились под защиту стены; несколько человек замыкали строй, а за ними грохотала последняя из уцелевших повозок.

— Если зацепиться тросом за стену, можно прыгнуть в телегу, а твой конь добежит сам!

На размышление Эрвину понадобилось несколько мгновений.

— Держись за меня! — рявкнул он, и, как только рука Ханджи крепко обхватила его за пояс, отпустил поводья.

Трос вылетел с режущим свистом. Ветер резко ударил в лицо, и, когда крепление с лязгом отсоединилось, они оба рухнули на деревянный настил только что въехавшей в туннель повозки. Створка ворот опустилась, едва не выдрав добрую половину конского хвоста.

— Клянусь, в следующий раз я оставлю тебя с твоими обожаемыми титанами, — сдавленно прохрипел Эрвин.

Ханджи счастливо улыбнулась, обнимая не успевшую остыть емкость, в которой булькала вода.

— Спасибо.

Отряд направлялся к штабу.

Когда события сегодняшнего утра вновь промелькнули в памяти, Ханджи только вздохнула — казалось, что с тех пор прошло гораздо больше, чем несколько часов. Из положительного: если положить плоть титана в кипяток, она не разрушается, что значит, ее гипотеза верна. Из отрицательного: формалин не выдерживает температуру выше семидесяти одного градуса, а температура тела титана явно больше. И так как в ее планы не входит обвариться окончательно, эксперимент провалился по умолчанию на подготовительной стадии. Оглянувшись через плечо на все еще дымящиеся руины, Ханджи мрачно подумала, что теперь у нее нет даже лаборатории — чего уж говорить о потерянных образцах?

Нужно зайти в медпункт и перевязать ногу; подвернутая лодыжка болела все сильнее, и способность передвигаться Ханджи не потеряла лишь благодаря жестким армейским сапогам, удерживающим сустав. Правда, там сейчас главнокомандующий, но нужно, наверное…

— Из-за этой чокнутой кто-то мог погибнуть! — громкий голос одного из сержантов из-за поворота.

Она остановилась, прислонившись к стене казармы ушибленным плечом. Старая волынка. Сейчас он скажет, что разведкорпус и без того отряд смертников, не хватало еще и внутри стен от каждой тени шарахаться.

— Как будто у нас и так смертей мало!

Действительно. Хоть скидку у гробовщиков требуй за постоянный приток клиентов. Ханджи, решив дослушать этот возмущенный монолог как-нибудь потом, развернулась на сто восемьдесят градусов и поковыляла в сторону своей комнаты, мечтая растянуться на жесткой кровати и поспать хотя бы пару часов.

Разбудил ее громкий стук в дверь. Нащупав на макушке очки, Ханджи передвинула их на переносицу и сонно заморгала; по ночному небу за окном лениво ползли облака.

— Командир Ханджи, меня просили передать, что ваша смена начнется через двадцать минут.

Голос Моблита из коридора звучал приглушенно.

— Иду! — что есть мочи рявкнула она и удовлетворенно улыбнулась сама себе, услышав быстрые удаляющиеся шаги.

Желудок напомнил о себе голодным бурчанием, и Ханджи с сожалением вспомнила о неудавшемся супе — сейчас бы и титана съела. Семиметрового. Целиком. Заживо. Только ужин она проспала, а учитывая, что ей всю ночь обходить территорию штаба, утренний завтрак пройдет мимо с тем же успехом. Игнорируя возмущенные сигналы пищеварительной системы, Ханджи сложила в сумку свой блокнот вместе с пособием по анатомии и вышла в коридор, на ходу собирая растрепанные волосы в лохматый хвост.

Приняв пост у рядового — судя по его взгляду, одного из тех, кто чуть не взлетел на воздух вместе с ее лабораторией, — Ханджи уселась около чадящего светильника и вытряхнула из сумки книгу. Анатомический атлас, втихую выкраденный из штабной библиотеки гарнизона Троста, был изучен вдоль и поперек, но она возвращалась к нему снова и снова. Ханджи порой жалела, что не пошла учиться на военного врача: пусть ее жизнь и не сильно бы изменилась, но знаний в интересующей области было бы больше, да и к медикам развед-отряда с идиотскими вопросами приставать бы не пришлось — те и так шарахаются, стоит завидеть ее на горизонте. Она открыла блокнот, служивший черновиком лабораторного журнала, и вчиталась в собственные каракули.

Согласно ее наблюдениям, кожа титана даже с учетом поправки на пропорции тела гораздо толще человеческой; вода за стенками стеклянной банки, в которой плавала рука, конечно, искажала действительность, но толщина кожного слоя на некоторых участках явно превышала десять миллиметров. Локтевая и лучевая кости человека относятся к типу трубчатых костей и имеют внутри полость, заполненную жироподобной тканью; кости титана обладали гораздо большим количеством полостей, и те были заполнены… воздухом: стоило вытащить обрубок конечности из бидона, как изнутри вылилась вода, которая практически сразу испарилась. А ведь вода могла попасть внутрь кости только в том случае, если полость изначально была пустой. Впрочем, это частично объясняло давно известный факт: несмотря на значительную массу тела, титаны все равно весят гораздо меньше, чем должны. Точное соотношение, правда, вычислить не удалось. Ханджи вздохнула. Интересно, после сегодняшнего ей удастся выбить у Шейдиса разрешение, чтобы сходить в морг?

— Теперь понятно, почему тебя от написания отчетов освободили — почерк нечитаемый, — раздалось вдруг над ухом, и Ханджи, вздрогнув, выронила блокнот из рук.

— А ты чего здесь, а не с Мике на попойке?

— Время неудачное.

Эрвин выглядел уставшим. Как и все, впрочем: после каждой экспедиции на восстановление солдатам давали минимум неделю. Друг — а за годы совместной службы они и правда стали друзьями — занял второй стул и протянул ей половину хлебного батона:

— Держи, балда, раз проспала все на свете.

— Спасибо.

Ханджи оторвала горбушку и стала быстро жевать, нещадно кроша на пол.

— Послезавтра я и главнокомандующий Шейдис уезжаем в Стохес. Могу я надеяться на то, что найду штаб хотя бы приблизительно в том же состоянии, в котором я его оставил?

Она хихикнула:

— Ничего не могу обещать.

В конечном счете, как она могла предугадать, что бочка с формалином взорвется и разнесет полздания?

— Скажи, Эрвин… ты тоже считаешь меня ненормальной? — вдруг вырвалось у нее.

— Да.

Ханджи невесело усмехнулась. Ожидаемо.

— Считаю, но не думаю, что это недостаток.

В голубых глазах Эрвина она пыталась разглядеть тень сарказма, но он говорил серьезно.

— Если мы хотим что-то изменить, то должны действовать не так, как привыкли. Удачного дежурства.

Он встал со стула и ушел, не дожидаясь ответного прощания. Ханджи, помахав ему вслед огрызком горбушки, положила книгу на колени и любовно разгладила тонкие страницы.

843 год

За окном библиотеки мела метель; ветер завывал, разгулявшись по пустым улицам, белые хлопья облепили стекла. Ханджи широко зевнула, неодобрительно поглядывая на лист бумаги, на котором было написано: «Главнокомандующему разведывательными войсками Киту Шейдису от командира четвертого отряда Ханджи Зоэ. Отчет», — после отчета вместо точки расплывалась красивая фигурная клякса. Припрячь, что ли, Моблита писать рапорты вместо нее? Тот даже рисовать умеет не хуже любого художника… Она потерла переносицу, на которой то и дело оставались следы от носовых упоров; прищурилась, наклонилась над столом, стараясь разглядеть прыгающие строчки. Во время последней вылазки Ханджи сильно ударилась головой, спасаясь от очередного аномального титана, и зрение снова упало — пришлось разориться на две новые пары очков.

Справа лежала стопка записей с тренировок разведчиков: из-за короткого светового дня зимой титаны менее активны, а потому это время обычно использовалось для того, чтобы оттачивать навыки за стенами. Все-таки новобранцев надо как-то учить, не делая из них при этом бесплатную жратву. Ханджи поправила очки и достала несколько листов из стопки, на которых ранее делала пометки; в прошлом году к ним присоединились двадцать пять человек, в этом — всего семнадцать, плюс они потеряли в бою лучшего ветеринара, и большая часть лошадей сейчас восстанавливалась от с трудом пережитого воспаления легких: несколько идиотов додумались напоить их холодной водой после экспедиции, из которых, как известно, развед-отряд спасался исключительно бегством. Да и финансовые документы не радуют… Ханджи устало откинулась на спинку кресла. Эрвин бьется как рыба об лед, стараясь придумать, как увеличить процент выживаемости, который на данный момент едва дотягивает до одной десятой за четыре-пять лет. Она сама вот уже полгода просит включить в смету расходов хотя бы один микроскоп для лаборатории штаба. Ведь она как раз придумала способ изучения тканей титанов, при котором образцы сохранялись до десяти часов, которых с лихвой хватило бы, стой этот чертов микроскоп в штабе разведки, а не в военном училище в Стохесе, Эрмиче или даже Каранесе, до которого от стены Марии еще добраться нужно... Главнокомандующий Шейдис выбивает дополнительное финансирование, но каждый раз что его, что Эрвина тыкают носом в статистику государственных расходов и всячески показывают, насколько то, что делает разведка, бесполезно. Дегенераты ублюдочные, увидели бы титана хоть раз, посмотрели бы, насколько бесполезен развед-отряд! Она скрипнула зубами и переломила пальцами перо, с которого на процарапанное по бумаге под шапкой рапорта «ублюдочные дегенераты» капали чернила. Ханджи скатала лист бумаги в комок и с силой зашвырнула в мусорную корзину.

Отчет. Нужно сделать копию лабораторного журнала и передать Шейдису, вдруг все-таки выбьет микроскоп? Хотя бы старый. А еще Эрвин просил понаблюдать за тренировками других отрядов. Не то чтобы ее сильно раздражало стоять на морозе и записывать, как эти идиоты учатся экономить газ и попадать клинками в цель. Вопрос в том, как составить программу обучения таким образом, чтобы их навыки становились лучше максимально быстро. Единственное, что она могла сказать, это то, что практически все более-менее успешные бойцы разведкорпуса предпочитают наносить титанам удар по шее по касательной, то есть, пролетая мимо на очень близком расстоянии, выставить клинки и бить по слабому месту. Некоторые, включая ее саму, предпочитали удар крест-накрест сверху: ускорение при этом меньше, но предварительный прыжок вверх дает лучшую возможность прицела и, закономерно, повышенную точность нанесения порезов. Интересно, кстати, почему именно шея? Ханджи достала второе перо и, подтянув поближе чистый лист бумаги, набросала контур верхней половины человеческого тела. Подумав, нарисовала внутри предполагаемого черепа головной мозг, после — соединенный с ним спинной. Интеллектом титаны, в отличие от большинства людей, не отличаются, может, именно поэтому головной мозг для них не так уж и важен? Ханджи покосилась на книгу, содержащую в себе копии докладов обо всех экспедициях разведывательных войск, которую она всеми правдами и неправдами выбила себе в личное пользование. Согласно докладам двадцатилетней давности, если снести титану голову, не повредив при этом шею, новая голова регенерирует на месте старой уже в течение двух с половиной-трех минут. Возможно ли, что та часть нервной системы, что отвечает за сознание, находится у титанов именно в шейном отделе спинного мозга? Неплохая идея, только вот ее ни оправдать, ни опровергнуть… Хрен его знает, что там с мозгом у титанов, а вот ее собственный уже начал закипать. Ханджи побарабанила пальцами по столу. Вот уже практически год ей не давала покоя одна и та же мысль. Нужно захватить нескольких титанов живьем.

Скопировав часть своих заметок, она все-таки смогла написать краткий рапорт для главнокомандующего, подумав, что, наверное, стоит сначала показать его Эрвину, а уж потом нести на стол Шейдису. План тренировок на время вылазки за стены Ханджи вместе с Мике Закариасом подготовила месяц назад, благоразумно не сообщив об этом новичкам: те еще от прошлой экспедиции толком не отошли, да и в живых осталось гораздо меньше, чем они надеялись.

Отложив в сторону исписанную бумагу и закрыв от греха подальше чернильницу, Ханджи пододвинула стул поближе к окну, из которого внутрь падал тусклый серый свет, и вновь раскрыла составленную разведчиками книгу. Данных о регенерации титанов было непозволительно мало, однако, она сама многое поняла из личных наблюдений. Насколько строение внутренних органов титанов соответствует человеческому, Ханджи достоверно оценить не могла, но, как минимум, была способна сказать, что их система кровообращения сильно отличается от таковой людей. Какой бы глубины ни были наносимые порезы и в каком бы месте они ни наносились, кровь никогда не била из них фонтаном, как в случае с повреждением артерий у человека. Точнее, могла резко выплеснуться, но даже с венозным кровотечением это сравнить было сложно: создавалось ощущение, что в сосудах титанов кровь стоит на месте. И кровообращение отсутствует как таковое. Что означало лишь одно: их сердце не билось. Тогда как, леший их задери, они живут? И почему никто, кроме нее, не задумывается об этом?!

Когда свеча в светильнике прогорела до основания, Ханджи вспомнила, что собиралась зайти к Эрвину накануне завтрашнего разбора полетов, и почти вслепую сгребла все бумаги, валяющиеся на столе, в одну большую кипу. В коридоре было темно, но она безошибочно нашла дорогу к нужной комнате штаба — приходила к другу-сослуживцу с завидной регулярностью. Недавно после очередных неудачных экспериментов вообще от усталости умудрилась перепутать его комнату со своей, располагавшейся этажом ниже, и завалилась спать у него на кровати… а утром долго и нудно выслушивала все, что Эрвин думает о внезапных посетителях, из-за которых ему приходится ночевать на узком неудобном диване. В ответ на справедливое замечание Ханджи, что ничто не мешало ему лечь спать рядом, тот прохладно ответил, что кое-кто обладает привычкой раскладываться на кровати по диагонали, а дать пинка спящей девушке ему совесть не позволяет. Пусть даже та выводит рулады как его почившая бабуля, от храпа которой при жизни книги падали с полок. Ну, хоть злился недолго — и то ладно. И вообще, она же извинилась! Вспомнив, на каких именно условиях Эрвин перестал смотреть волком, Ханджи только вздохнула: когда она, стоя посреди столовой во время обеда, на словах детально описывала план замка, в котором квартировались разведывательные войска, все, включая новобранцев, смеялись в кружки с жидким разбавленным элем — чувство юмора у Эрвина Смита было что надо. Переложив стопку бумаг в левую руку, Ханджи постучалась и, дождавшись усталого «войдите», проскользнула внутрь.

— Нет, — сходу сказал сидящий за рабочим столом Эрвин, стоило ей открыть рот.

— Я еще ничего не сказала, — обиженно буркнула Ханджи.

— Нет, я не буду помогать тебе с отчетами, — уточнил он.

— Я не прошу помочь, я прошу проверить.

Эрвин, видимо, поняв, что от нее не избавиться, закатил глаза и махнул рукой:

— На стол положи, утром прочитаю. План тренировок готов?

— Да. Когда вылазка?

— Думаю, не раньше чем через неделю. Руководить будет Фрагон, так что обсудишь с ним детали.

Ее взгляд наткнулся на разложенную на столе схему.

— Что это? — поинтересовалась Ханджи, смотря на единственный оставшийся не зачеркнутым вариант.

Эрвин молча смотрел на нее какое-то время, словно решая, рассказывать или нет, но в конце концов сдался:

— Новая тактика построения. Пытаюсь придумать, как уменьшить число жертв.

— С титанами не сражаться, — зевнув, потянулась она, продолжая держать в руках бумаги.

— Логично, но…

Эрвин вдруг осекся, уставившись куда-то в пространство. Ханджи помахала рукой у него перед носом, но тот не реагировал, продолжая смотреть в одну точку, и лишь по выражению его лица можно было понять, что он лихорадочно обдумывает какую-то идею, только что пришедшую в голову. Пару раз моргнув, он вдруг схватил перо и начал что-то строчить прямо поверх своего секретного плана; Ханджи, чье врожденное любопытство всегда перевешивало все остальное, включая элементарную вежливость, примостилась на ручку дивана, с которой открывался неплохой обзор на корявые строчки, что выводил Эрвин нервным росчерком пера. И что она такого сказала?

— Ханджи, ты просто гений, — выпалил он с непривычной горячностью. — В следующий раз пойдем в бар — оплачу выпивку на весь вечер.

— И мясную нарезку купишь, — тут же сориентировалась Ханджи.

— Вымогательница.

Она почувствовала, что дрожит от предвкушения. Если Эрвин так реагирует, значит, придумал что-то действительно стоящее.

— Выкладывай!

Тот пододвинул к ней изрисованный лист бумаги и показал на квадратики, образующие ровный полукруг:

— Это — наше стандартное построение. Авангард из сильнейших бойцов впереди и с флангов, повозки в центре, все остальные в арьергарде и на подхвате. Но титаны часто появляются и сбоку, и сзади, и неопытные бойцы попадают под раздачу чаще всего — они просто не способны вовремя убежать или драться на нужном уровне. Не успевают научиться.

— И что ты предлагаешь?

— Как ты и сказала. Если мы хотим снизить количество жертв, нужно меньше сражаться с титанами. Понимаешь?

Ханджи порой ненавидела такие моменты: моменты, когда не могла угнаться за ходом мыслей Эрвина. Хотя обратная ситуация, в которой никто не был способен понять то, как думает она сама, раздражала не меньше.

— Сейчас мы атакуем, стоит нам завидеть даже обычного титана, я не говорю об аномальных. По умолчанию. Титан на горизонте — всем схватиться за клинки. Но что, если поменять саму задачу? Не атаковать, а стараться избегать атаки?

— До того, как титаны обратят внимание… — задумчиво протянула Ханджи. — Может сработать, если придумать систему оповещения. Если передавать сообщения через людей, вместо строя будет сплошной хаос.

— Я подумаю над этим. Спасибо.

— Было бы за что. Плодотворных размышлений, — она шутливо отсалютовала черновиками отчетов и направилась было к выходу, но обернулась: — Про мясо и выпивку не забудь.

— С тобой забудешь.

Ханджи хотела напомнить, что за язык его никто не тянул, но промолчала — усталость давала о себе знать, а снова учить план замка после того, как она вырубится прямо здесь и сейчас, ей совершенно не улыбалось.

Первым, кого она встретила перед обедом, был Эрвин, сжимающий в руках картонный тубус.

— Выспался? — ехидно спросила она, оценив черные круги у него под глазами.

— Ракетницы, — ответил тот.

— Чего?

— Сигнал смены направления. Ракетницы. Красный дым — замечен титан. Все, кто увидят красный дым, должны повторить сигнал, усиливая его таким образом, чтобы информация быстро достигла авангарда. Когда командующий решит, в какую сторону поворачивать, он выпустит зеленый сигнал в нужном направлении. Распространение по тому же принципу.

— А если заварушка все-таки начнется?

— Черный.

— В самый раз.

— Что думаешь?

Ханджи почесала в затылке, поправив удерживающие очки ремни:

— Отличная мысль, Эрвин, — честно сказала она. — Думаю, командир Шейдис оценит. Пойдешь к нему после обеда?

— Да. Кстати говоря, — Эрвин достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги, — перепиши это с моими правками.

Она чуть не взвыла:

— А пораньше сказать не мог?!

Синяки под глазами, похожие на парные фингалы, говорили сами за себя.

— Может, и так сойдет?

— Я не хочу, чтобы Шейдис начал рыдать кровавыми слезами до того, как увидит мой план!

Ханджи покосилась на полный исправлений лист.

— Ну, тогда есть только один выход. Покажи ему свои схемы раньше, чем он доберется до моего рапорта.

И, весело насвистывая, направилась внутрь — из столовой доносился чудный запах свежей выпечки.

Из кабинета главнокомандующего они оба вышли на негнущихся ногах. И в состоянии легкого шока. Строй дальнего обнаружения…

— Опробуешь, когда сам станешь командовать разведкорпусом, — отчеканил Кит Шейдис, глядя на ошарашенного Эрвина, судорожно комкающего пальцами бумажные края.

— Но, командир…

— Разговор окончен.

Воспользовавшись моментом, Ханджи украдкой забрала со стола свое прошение о дополнительном финансировании исследований, оставив лишь требуемый рапорт — тот самый, с правками Эрвина. В разведывательные войска идут те, кто ищет перемен. Но что делать, если их командир на это не способен?

Фрагон и остальные прошли мимо; посмотрели сочувственно, кто-то даже хлопнул Эрвина по плечу, но тот этого даже не заметил. Ханджи, потянув его за рукав, увела его из коридора подальше от кабинета командира, чувствуя, как внутри копится злость. Приятелей в отряде у нее было много, пусть они и считали ее повернутой чудачкой — ей это даже льстило. Приятелей было много. А друг один. И таким потерянным она видела Эрвина лишь однажды: когда Найл Док, человек, которого он считал лучшим другом, сообщил, что уходит из разведывательных войск в военную полицию из-за какой-то девушки, работающей в баре, где они устраивали пьянки после экспедиций.

— Пошли напьемся, — сходу предложила Ханджи, когда они отошли на безопасное расстояние.

Эрвин посмотрел на нее как на идиотку:

— День на дворе, бары закрыты, да и никто не отпускал нас в самоволку.

— Не знаю, как у тебя, а у меня осталась заначка с прошлой попойки в казарме. И тебе решать, выпьешь ты ее со мной или же я выжру ее в одну харю и опять буду храпеть у тебя в спальне в память о твоей бабуле.

Угроза подействовала.

О том общеизвестном факте, что чем меньше цена за бутылку, тем гаже ее содержимое, Ханджи вспомнила только после третьего стакана — правда, в тот момент что ей, что Эрвину было уже все равно.

— Плевать на финансирование. Микроскоп как-нибудь сама соберу с Моблитом и Нанабой, как два пальца же, — она со стуком поставила стакан на стол. — Тем более, что это не так важно.

— А что… важно?

— Твой план. А еще… новое направление. Ис… исследований.

Эрвин, пошатываясь, встал со стула:

— Послушаю п-потом. На трезвую… г-голову.

— Верно мыслишь! — Ханджи налила себе еще и взмахнула полным стаканом, расплескав половину себе на штаны.

Когда Эрвин ушел, закрыв за собой дверь, она убрала остатки выпивки обратно в шкаф и без сил упала на кровать. Не успела подумать, что все вокруг беспросветный мрак — последняя свечка давно прогорела, а пополнить запасы было недосуг, — как ее сморил сон.

На следующий день, когда погода наконец-то прояснилась, а снег лежал на земле ровным хрустяще-белым покровом, Ханджи заставила ребят из их последнего набора тренироваться в запрыгивании на лошадь после использования маневрового устройства: вылететь-то из седла легко, а вот приземлиться обратно, чтобы не сломать лошади позвоночник — задача совсем другого уровня. Многие погибали из-за подобных мелочей. Пускай всему их не научить, но хоть чему-то… Ханджи дохнула на замерзшие без перчаток руки и продолжила делать записи, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она точно отморозит себе пальцы.

— Так что за новое направление исследований? — спросил возникший будто из воздуха Эрвин.

От неожиданности она подпрыгнула на месте и недовольно буркнула:

— Здоровайся хоть в следующий раз. До сердечного приступа доведешь.

— Тебя? Маловероятно.

— Твоя правда.

— Ты не ответила на вопрос.

Ханджи повертела перо в испачканных чернилами руках.

— Хотя бы одного титана… мне нужно поймать живьем.