МиртЭль

В своей каморке под лавкой магической домашней утвари Флетчер бывал не часто. Слишком уж специфической была его деятельность. А облапошенных им клиентов было столько, что спокойнее и легче было найти съемную койку на одну ночь, чем трястись от страха под собственным одеялом. Но в этот раз выбора не было: в карманах как на зло гулял сквозняк, а честно стыренное у Сириуса добро нервировало своими объемами. Искать с полным серебра мешком ночлежку, было не очень-то безопасно. Коллеги по бизнесу человеколюбием никогда не страдали, да и Круцио у них выходило чертовски забористое.
Вот и пришлось Мундугусу вернуться в отчий дом, чтоб спокойно и не торопясь рассмотреть улов, назначить ему первоначальную стоимость и прикинуть в каком районе и кому его лучше всего будет сбыть.
Сдвинув в сторону тускло горевшую свечу, он осторожно вывалил добычу на обшарпанный стол и, настороженно прислушиваясь к уличному шуму, принялся за сортировку.
Серебряный медальон со змейками выглядел не особо ценным, но Мундугус не первый день жил на свете, и отлично знал, что внутри таких безделушек хозяева часто прятали то, что было в несколько раз дороже самого медальона, а может быть что и жизни. Надо только понять, как открыть эту блековскую цацку, а уж как распорядится с тем, что найдется внутри, он знает и так. Не впервой.
Но, что бы он не делал, как бы не старался, разгадать секрет и открыть проклятый медальон никак не получалось. Заклинания не действовали, и ни нож, ни пила, ни даже топор не оставили на серебряных боках ни малейшей царапины. Мундугус, предварительно наложив на стены звукоизолирующие чары, даже рискнул применить Бомбарду, решив, что настолько тщательно запакованное нечто точно окупит все возможные разрушения. Куда там! Когда осела пыль, а незадачливый медвежатник прочистил глаза и уши, его алчному взору предстал всё тот же медальон, нахально поблескивающий и закрытый.
— Да чтоб вас! — рявкнул совсем уже отчаявшийся Мундугус, и, помянув недобрым словом все поколения семейства Блек, швырнул упрямую хреновину об стену.
— Бздынь! — и увесистый медальон мстительно срикошетил прямо в мундугосов пах.
Мундугус взвыл и, ухватившись руками за травмированную промежность, зашипел не хуже какой гадюки.
— Ах-х-х ты-ы ж-ш с-с-у-у-ка-а!
В ответ медальон как-то странно дернулся и неожиданно открылся.
— Охренеть! — обрадовался Мундугус, тут же почти забыл о только что причиненной ему мучительной боли и уставился в серебряное нутро, но вместо долгожданной драгоценности увидел чьи-то глаза. Жуткие, злобно поблескивающие и подозрительно живые.
— А это еще что фигатень?! — Мундугус отшатнулся назад, озадаченный, да и порядком напуганный, но, запнувшись о стул, шлепнулся на пол, и зашарил ошалелым взглядом по комнате в поисках подходящей тряпки, чтоб прикрыть сидящие в медальоне страхолюдные гляделки.
— Я вижу тебя! — прошелестел вдруг чей-то потусторонний вселяющий ужас голос. — Я вижу твою душу! Я знаю твои страхи!
— Э-э нет, так мы не договаривались, — пробормотал невезучий воришка и начал отползать к двери.
— Куда? А ну, стой! — скомандовал голос. — Я же еще вступительную речь не закончил!