AmScriptor

#текстория о наболевшем.
Осторожно: ниже длиннопост об уступании мест в автобусах, написанный мной довольно давно, но всё ещё актуальный.


Автобус был, как стакан здорового человека, - не сказать, чтобы полон, однако на определенный процент наполнен. И ехал довольно быстро: пробки под минувший вечер постепенно рассасывались.
За окнами мчалась тьма и холод: стояла зима. Все стоящие в автобусе люди были, словно слегка социофобные пингвины. Каждый был потерян и привязан к такому теплому и родному "не здесь" с такой силой, что сейчас стремился туда всеми фибрами души. Семь часов, а уже так темно.
Я, как и многие, сидел. Не у окна - это благословенное место занял краснолицый в шапке-ушанке, поповской бородкой, очках и двойным, если не больше, подбородком. Чудак был знакомым мне незнакомцем: я часто встречал его в автобусе, и каждый раз с него морщился.
А в этот раз нас объединяло то, что мы что-то читали. Он - маленькую электронную книгу, а я - небольшую бумагокартонную.
Прости, что отвлекаюсь. Эта текстория не про краснолицего.

На одной из остановок в салон зашла женщина с пакетами и несчастным выражением замёрзшего лица. У меня мелькнула мысль - уступить место. О важности "уступания места" мне рассказывали с детства, вот только мне не подсказывали правил этой странной игры, у которой множество тонкостей.
Я точно знал, что молодые люди должны уступать место старикам, которым сложно стоять на ногах. В список также входили "пассажиры с детьми" и "беременные женщины". Вроде бы, ничего сложного, так?
Однажды одна хорошая девушка, по факту являвшаяся подругой моей подруги, жаловалась на то, что ей в метро не уступил место какой-то бедняга. В другой раз уже одна из моих девушек пеняла мне на то, что я не уступил место зашедшей в трамвай красивой девушке (да, она была странной).
Тогда я подумал: хорошо, видимо, в правила входит уступать место и девушкам тоже. Но если к старикам и инвалидам - из сочувствия, то к девушкам - из вежливости и этикета. Это тоже вполне укладывалось в правила.

Вот только что делать с теми, кто ещё не девушка, но уже не бабушка? Этот вопрос поставил меня в тупик. Значит, молодым и старым уступать нужно. А к женщинам среднего возраста я должен быть максимально беспощаден, смотреть на них холодно и бесстрастно, как бы говоря: сначала постарей, а потом я тебе, так и быть уступлю! Так получается?

Как бы не так. Меня такой вариант не устраивал. И я неизбежно пришёл к выводу, что правильным является уступать место всем особам женского пола без исключения.

Однако после этого последовал неизбежный вопрос: но почему? Они ведь тоже могут стоять. Некоторые из них могут стоять даже успешнее мужчин. Что уж говорить, одна моя подруга умела стоять лежа. Бесспорно, она была виртуозом этого дела.
Это был лишь первый вопрос этой игры, на который я не нашел ответа.

Глядя на женщину с пакетами в зимнем автобусе, я вспомнил небольшой эпизод, когда я в точно таком же автобусе ехал летом. И на точно такой же остановке зашла точно такая же женщина, но без пакетов. Недолго думая, я сказал ей, вставая:
- Садитесь.
Я учтиво подождал, пока она расплатится с водителем-кондуктором (такой вот он был четырехрукий мутант), затем кое-как отдышится, повернется ко мне, поймет суть моей просьбы и, наконец, скажет:

— Не надо, я выхожу на следующей.

И, подумав видимо, что я тоже выхожу на той самой следующей, моё место тут же занял смуглый парень в огромных наушниках, которому место точно было не очень-то нужно. Это окончательно поставило меня в замешательство. Стараясь выглядеть вежливым, я выглядел глупо, и мне не нравилось.

Но то был неизбежный урок, который научил меня: если хочешь уступить место, убедись, что на него не сможет сесть никто, кроме того, кому ты уступаешь.

Это заставило меня проявить свои наблюдательные навыки, и с точностью компьютера определять, кто из людей, стоящих рядом со мной, может успеть занять место, достаточно ли он выглядит наглым для такой дерзости, как мне встать, чтобы ненавязчиво преградить путь, как поставить ногу и какую позу занять. Но таким образом я, будучи вежливым к одним, становился невежливым к другим. Кроме того, если вдруг человек, которому я предположительно хочу уступить место, находится далеко — должен ли я растолкать всех на пути, чтобы проложить ему путь, или громко ему крикнуть?

Стоит ли говорить, что я не люблю ни то, ни другое. Ни в своем, ни в чужом исполнении.

Однажды осенью в автобус зашли сразу две старушки. Обе были с палками, заменяющими им третью ногу. Они зашли с разных концов автобуса и постепенно приблизились к середине, где и сидел я. Я уступил место той, что зашла с передней двери, и та, что зашла с задней, посмотрела на меня с величайшим презрением. Из этого случая я тоже не смог сделать никакого вывода: если две старушки одинаково стары, чтобы уступить им место, то какую я должен выбрать? Должен ли я мерить на себя роль Господа Бога и решать, кто из двух баб наиболее достоин посидеть до своей остановки на сиденье?

Я долго мучился со всеми этими правилами. И однажды, уже другим летом, мне показалось, что я во всеоружии. Мне снова непосчастливилось сидеть не около окна, и в салон вошла дама с пакетами. Игнорируя всех и вся, она легко взметнула их на выступ рядом с водительским сиденьем, богатырской рукой отдала проезд, вцепилась в поручень и была такова. Я тщательно просканировал ее, после чего сделал вывод, что стояние на ногах не представляет для нее сложности, и я могу не уступать.

Следом за ней зашла девушка в коротком платье. При движении автобуса она пошатывалась. Просканировав (в нормальном смысле!) и ее тоже, я увидел, что она на каблуках. Заключил, что стоять ей сложно, и уступил место.

Она поблагодарила и заняла его. Я же остался доволен тем, что наконец усвоил правила странной игры, которая оказалась гораздо сложнее, чем я полагал.

Однако спустя пару остановок зашла старушка. Стоять которой явно было тяжело. Я послал девушке, читавшей экзаменационные листы, мысленный сигнал: уступи ей!

Девушка приняла сигнал только спустя время. Она встала, предложив бабушке сесть. Но та упорно ее не замечала, глядя куда-то еще и держась за поручень, как за последнюю надежду. И я видел это молчаливое отчаяние в глазах девушки, которая и сесть не могла, потому что уже предложила, но и повторить свой запрос стеснялась. Несмотря на то, что тогда это меня немного успокоило (видимо, не у меня одного сложности с этими правилами), я все равно осознал, что по-прежнему плохо разбираюсь в том, кому уступать место, а кому нет.

Постепенно я понял, что такая простая процедура, как уступание места в транспорте, имеет под собой огромный пласт условий и правил, которые никем не оговариваются. И никто вам их никогда не оговорит. Но то самое «сканирование» людей ради того, чтобы из вежливости уступить им место, по сей день кажется мне невероятно глупой, и не стоящей того чушью.
— Садитесь, — сказал я женщине с пакетами в зимнем автобусе, и встал. Женщина помотала головой.
— Спасибо, я на следующей выхожу.

Я ненавижу уступать места людям. В автобусах, или ещё где бы то ни было.
К сожалению, это не означает, что я этого никогда не делаю.