Мечтам свойственно сбываться (гет)

— Севеrус, вы ведете себя пrосто возмутительно! — Орельен Фортье так возмущенно размахивал своими очками в тонкой оправе, что мне даже стало страшно за их сохранность (очков, разумеется, а старого учителя этикета мне было ничуть не жалко). — Вы пrосто не хотите понимать всю глубину и важность музыки. А танцы? Это… Это жизнь, стихия, гаrмония и хаос одновrеменно, а не постыдное обязательство!..

Сын на эту тираду ответил нечитаемым взглядом и скептическим хмыком. Учитель поперхнулся в середине фразы и побурел, а Северус с еле заметным удовольствием наблюдал как краснеет… Белеет?.. Нет, все-таки изменяется цвет лица Орельена.

Я бы с удовольствием кое-что сказала Фортье еще до этого долгожданного момента, однако он или Гордон не давали мне вставить ни слова. Принц же отшучивался, потому что был немного одержим идеей образования внука, которого просто обожал. Я прекрасно понимала, что этот пыл нужно охладить и по возможности направить в мирное русло, но пока мне удалось лишь сократить занятия Северуса со всякими учителями до минимума. Какое Зельеварение в четыре года? Однако этикет был той идеей, от которой мне не удалось избавиться при помощи логики и здравого смысла.

— Я!.. Мое теrпение пrишло к концу! — пафосно сказал преподаватель этикета. — Я не намеrен в дальнейшем теrпеть ваши выходки, мистеr Пrинц!

Дверь за неуважаемым мсье закрылась на удивление тихо для человека, обожающего играть на публику. Я с вопросом посмотрела на сына. Тот победно улыбнулся, немного смутился и виновато-небрежно заявил:

— Все в порядке, мам. Мне было интересно, как устроены часы, но… Мсье Фортье не понравилось. А я всего-лишь спросил…

Я только открыла рот, чтобы сказать что-нибудь укоряющее, но не смогла. Буду честна с собой и сыном.

— Ничего страшного. Подождем дедушку, ты ему все объяснишь, а он обязательно тебя выслушает, — улыбнулась я.

Как я могла судить по скомканному общению с этим учителем, Орельен принадлежал к той, к сожалению, многочисленной категории преподавателей, которые терпеть не могли детей. Северус это понял практически сразу, поэтому ни о каких хороших отношениях с мсье Фортье речи не шло — мгновенная антипатия возникла при первом же взгляде друг на друга. До открытой конфронтации дело не дошло, однако напряжение так и витало в воздухе. Тем более сын ни в какую не хотел придерживаться тех правил, что установил пожилой учитель, упрямо выполняя задания спустя рукава. Причина обнаружилась быстро — как оказалось, Северус терпеть не может классическую музыку, а заунывные мелодии и однотипные движения нагоняли тоску. И совершенно не переносит (впрочем, как и любой другой мужчина), когда его называют «милым мальчиком». Полувоенные действия протекали вяло и как-то безэмоционально. К счастью, Фортье был на испытательном сроке, а после приезда Гордона мы бы все равно отказались от услуг французского маэстро.

Учитель этикета злился, Северус — тоже, а мне же приходилось учиться быть мамой мальчика. Несложно было усвоить одну простую истину — абсолютно все мужчины могут назвать милым только ребенка или в крайнем случае девушку. Никаких уменьшительно-ласкательных прозвищ, рюшек-бантиков-цветочков и постоянного надзора. Это было понятно и принято. Как оказалось, хотя Северус не самый активный ребенок, но от этого не менее нормальный для своих почти пяти лет. Тысяча вопросов, неутомимое любопытство, бьющая ключом энергия… Буквально через несколько дней после нашего первого визита в жилище Принцев дом был перевернут с ног на голову. Каждая комната была подвергнута тщательному исследованию, не всегда безопасному. Первые пару дней каждые несколько часов раздавался какой-то шум, который заставлял бросать все свои дела и мчаться наверх, гадая о том, где на этот раз нашел Северус, теперь уже Принц.

К слову, с фамилией Снейп пришлось расстаться не только сыну, но и мне, а Тобиас был похоронен на престижном Хайгейтском кладбище⁽¹⁾ при посильной помощи Гордона. Теперь я являюсь мисс Принц, как будто и не было прошедших семи лет в жизни Эйлин, а Северус считается полноправным наследником своего деда.

— Что за шум? — донесся недовольный голос из гостиной. Вскоре сквозь закрытую дверь просочился призрак и изящно проплыл к сыну.

— Бабушка Лиззи, это мистер Фортье, — радостно сказал Северус, сообразив, что никакого наказания за изгнание учителя не последует.

Призрак неодобрительно покачал головой и сказал:

— Ох уж эта невоспитанная молодежь… Даже уйти не могут тихо и по-английски.

— Это, скорее всего, из-за того, что он француз, — заключил сын и картинно нахмурился, подражая призрачной леди.

Всего в уютном доме Принцев было шесть существ: расторопная домовушка Линки, старый эльф Дахар, величественный призрак маркизы, Северус, я и, разумеется, сам Гордон. К слову, леди Элизабет узнала, что мы с сыном поселились в доме только через неделю. И то только потому, что сын случайно забрел в бывшие комнаты маркизы.

— Эйлин, а вы составляли письменный договор об обучении? — поинтересовалась леди Элизабет.

— Да. Он должен быть у отца в кабинете, но он же уехал…

— Но он же скоро вернется. Правда, мам?

— Разумеется, — согласно кивнула я. — Мы очень скоро увидимся. Дедушка расскажет нам все в подробностях о путешествии.

В данный момент Гордон был в Министерстве, однако французском, поэтому ждать от него вестей следовало не раньше следующей недели. С появлением наследника маг приободрился и с новыми силами начал зарабатывать деньги внуку на безбедную жизнь, при этом пытаясь проводить с ним как можно больше времени. Я же пыталась войти в роль хорошей дочери и любящей матери. Не все так просто, как думалось.

— Ничего страшного. Гордон же не будет против того, что мы зайдем в кабинет и одним глазком заглянем на договор, — вкрадчиво сказала Элизабет.

— Мам, если вы пойдете, то я тоже пойду, — решил для себя сын.

В глазах леди плясали чертики, а задорная улыбка сделала ее намного моложе, почти ровесницей самой Эйлин. Сколько же лет было Элизабет, когда она умерла? Не думаю, что этот вопрос будет тактично задавать.

— Но, леди Элизабет, я не думаю, что это нужно делать в отсутствие отца, — твердо сказала я.

— Лиззи, называй меня Лиззи, — замахала призрачными руками маркиза и заговорщиски улыбнулась. — Не люблю свое полное имя. Знаете, мой кузен, тот самый, за которого я должна была выйти замуж, постоянно называл меня Элизабет. И что вы думаете?

Леди картинно оглянулась по сторонам, наклонилась к моему уху и шепнула: «Влюбился в своего же дворецкого». Северус обижено надулся и подозрительно посмотрел на нас обеих.

— Бабушка, повтори, пожалуйста, а то я не расслышал!

Женщина звонко рассмеялась и подплыла к Северусу, продолжая историю:

— И что вы думаете? Я оказалась магом, поступила на Хаффлпафф, встретила Чарльза и вышла за него замуж, потому что он придумал мне это прозвище. Разве оно не милое? — мечтательно задала риторический вопрос Элизабет.

— Хаффлпафф? — заинтересовался сын. — Я думал, что все Принцы, как и мама, учились на Слизерине.

— Скорее Эйлин и Гордон — исключения из правил. В основном ваши предки были выходцами из Ревенкло. А некоторые были такими невероятными занудами! Даже говорить стыдно… Например, старший брат моего мужа Льюис организовал Бюро переселения домовиков. Или тот же Альберт Стамп, говорят, племянник самого основателя рода Принц. Наградили его орденом Мерлина третьей ступени посмертно, вот только никто не помнит причину награждения.⁽²⁾ Только портрет его в Хогвартсе висит, а имя его никто и не вспомнит. И не пытайтесь сменить тему разговора, — внезапно нахмурилась призрак. — Гордона еще ждать и ждать. Неужели вы не уступите в подобной малости скучающей старушке?

— Бабуль, ты еще не старая, не волнуйся. Вот моя вторая бабушка вообще похожа на запеченное яблоко, но ни капельки не волнуется по этому поводу, — на свой манер «успокоил» Элизабет сын.

В результате короткого спора мы с маркизой смогли прийти к консенсусу. Тихо и незаметно мы втроем зашли в кабинет Гордона и достали пресловутый договор с мсье Фортье, который, к счастью, хранился в отдельной папке, не имеющей никакого отношения к бумагам отца. Моя интуиция подсказывала, что если бы мы захотели найти что-то по-настоящему важное, то как минимум ничего бы не нашли, а Гордон обязательно узнал бы об этом. Не тот человек Принц, чтобы оставлять что-то опасное без присмотра.

С прошлого моего визита кабинет ничуть не изменился: тот же картинный беспорядок на столе, изобилие книг в шкафу, занимающего всю стену, и куча сувениров из разных стран. Казалось, что даже воздух здесь не изменился что с детства Эйлин, что со времени моего прошлого визита. Мой дом? Не знаю. Я всегда отличалась более гибкой психикой и навыками приспособления к различным ситуациям. И к магии привыкла, и к воспоминаниям, и к абсолютно чуждым людям тоже. Ради собственного спокойствия. Ради сына.

— Кажется, это то, что мы ищем, — привлекла я внимание леди Призрак.

Элизабет проплыла по комнате и остановилась прямо за моей спиной.

— Да… Да! Это он. Поверни вот так, ближе к свету, немного наклони, а то я ничего не вижу… Угу… Как интересно! — внезапно воскликнула женщина, заставив сына отпрянуть от причудливого узора, нанесенного на лист пергаментной бумаги.

— Мама, бабушка Лиззи, а дедушка тоже любит рисовать, — с неподдельным удивлением пробормотал Северус, пытаясь продублировать узор в свою тетрадку.

— Тут указана неустойка, — продолжила восторгаться Элизабет. — Сколько мистер Фортье проработал, неделю?

— Да, неделю, — согласно кивнула я.

— Во-от! — удовлетворенно протянула женщина. — А испытательный срок — месяц.

…И именно в этот момент Пожиратель решил навестить кабинет Гордона и с воодушевленным мявом приземлился прямо на бумаги на столе, а затем с гордым видом прыгнул на колени Северуса. Рыжая морда кота при этом была преисполнена неземного презрения к человечеству и к магам в общем.

— Ой? — неуверенно сказал сын.

— Мья? — спросил Пожиратель, скосив на меня наглые глазищи.

— Ничего не поделаешь, Эйлин. Что животные, что дети. С этим можно только смириться, — сочувственно прокомментировала леди Элизабет, а я постаралась скрыть улыбку. Чем-то это высказывание напомнило жизненную философию замдиректора из моей школы.

Я выставила вездесущего Пожирателя из кабинета, поправила бумаги на столе и замерла с колдорамкой в руках. Она содержала небольшой коллаж из нескольких фотографий: мать Эйлин, сама Принц с отцом, Антон Долохов, Игорь Каркаров и маленькая девочка в летнем платье. Мне почудилось в ней что-то знакомое, давно забытое.

— Элизабет, вы случайно не знаете кто это?

— Дочь Антоши Долохова. Анна, кажется, — безразлично ответила призрак, скользнув мимолетным взглядом по фотографии.

С черно-белого изображения на меня волком смотрела моя мать.

* * *

Неделя прошла незаметно, будто ее и не было. С каждым днем мне становилось все легче называть себя Эйлин, а жизнь в доме вместе с Северусом (домовики и призрак не в счет) помогла мне сблизиться с сыном, получше узнать его самого не из воспоминаний прошлой хозяйки тела. Прожив в доме Принцев ни много ни мало полтора месяца, я внезапно поняла, что чувствую себя на своем месте и меня не тянет ни в свою маленькую квартирку в спальном районе, ни в прошлую жизнь вообще. Я так подозреваю, что я попала в тело Эйлин не просто так, однако ее воспоминания ничего не говорят о ритуалах, проклятьях или о чем-то подобном. Я просто проснулась другой.

Так же я украдкой занималась отработкой заклинаний. К сожалению для нее, к счастью для меня, Эйлин не была уж очень одаренной волшебницей, так что от меня не могли потребовать продемонстрировать Патронус или трансгрессировать на другой материк. Вот только мне досталась сила, которую я совершенно не понимаю, а контролировать могу через раз. Практика шла ни шатко ни валко: не все, не с первого раза, однако у меня получалось колдовать на уровне второкурсника без особых способностей. Маглородженного, разумеется. Мою неопытность скрывать было довольно легко: по хозяйству хлопотали домовики, для варки зелий никаких особых заклинаний и сил не надо было, и тем более я нигде не работала, что было очень непривычно. Словом, ничего не нарушало моего спокойствия, а по вечерам, уложив сына спать, я надолго утыкалась в конспекты или какие-нибудь учебники по колдовству для чайников и читала, надеясь на авось. Авось не пригодится.

Северус же на удивление легко прижился в доме Принцев и практически не вспоминал жизнь в тупике Прядильщиков, полностью погрузившись в изучение магического мира почти без запретов. Временами он начинал скучать по отцу, но предпочитал в такие моменты тихо сидеть в своей комнате до того момента, пока тоска не пройдет. Я тем временем старалась хоть как-то поддержать сына и молчаливо маячила под дверью с тяжелым сердцем, не в силах чем-нибудь помочь и периодически принося Северусу что-нибудь вкусненькое, приготовленное мною.

Но в обычные дни мы с сыном все утро возились на кухне, помогая и даже мешая домовикам, а потом с чистой совестью уходили гулять на несколько часов. В этот раз мы собирались идти за покупками в небольшой городок в двадцати минутах ходьбы от дома, когда со второго этажа донесся грохот и неразборчивые восклицания на английском. Северус замер, переставая раскатывать тесто для вареников, и уверенно кивнул.

— Это дедушка. Без вариантов.

— Эйлин! Эйлин, иди сюда. Я принес замечательные известия! — донесся хорошо знакомый голос со второго этажа.

— Члены рода Принц не могут повышать голос, ведь они ведут начало от аристократов, хотя бы меня, маркизы, — раздраженно бубнила себе под нос леди Элизабет, хотя приличные леди этого, разумеется, не делают.

Я же сняла фартук и поспешила наверх. За неделю своего отсутствия дома Гордон заметно похудел, но выглядел еще моложе и, казалось, был очень чем-то озабочен. В хорошем смысле этого слова. Принц стоял посреди своего кабинета в шерстяном пальто и шарфе, что означало, что дело не терпит отлагательств: мужчина старался всегда выглядеть аккуратно и надежно, соответствуя почетному званию дипломата.

— Привет, папа. Как прошла командировка?

— Ничего дельного на ней не было, — отмахнулся он. — Скучные вопросы, которые вряд ли тебя заинтересуют. Но мне удалось узнать немало любопытных вещей…

— И что же?

— Ты слышала что-нибудь про Волдеморта? — задал вопрос Гордон, рассортировывая документы по папкам.

— Кажется, он учился на Слизерине, — неопределенно ответила я. — Сильный маг…

— О да! Вот этот Волдеморт еще в школьные годы собрал свою армию чистокровных, назвав их Вальпургиевыми рыцарями, и до сих пор ею руководит. А сам-то он не из списка священных двадцати восьми… Не так давно, где-то с месяц назад, у наших авроров с рыцарями состоялась неофициальная встреча основных деятелей. Изначально они хотели заключить временное перемирие, однако кто-то из Аврората подумал, что он умнее всех и решился на опасный ход, — на этом месте он повернулся ко мне лицом и несолидно хмыкнул.

— И в чем он заключался? Кого-то убили? Шантажировали?

— Если бы! Все намного интереснее. Подговорил своего друга-торговца, а тот продал Волдеморту товар с Сывороткой Правды. Дурак! — припечатал мужчина.

— И что случилось?

— Случилось… Сыворотка в сочетании с алкоголем никогда не работает так, как надо, а Волдеморт опоздал на встречу, но был в таком бешенстве, что никто даже и не подумал ему что-нибудь сказать. Не такой этот лорд слабый, чтобы не заметить добавки в напитке.

И все встало на свои места. Тот вечер месячной давности предстал передо мной совсем в другом свете: сюрреалистический разговор, нелепые откровения и та безумная клятва… Теперь я хоть немного понимала причину всего этого, но даже в мыслях не могла сопоставить книжного злодея учительницы французского и невменяемого красавца-мужчину, кающегося на моей кухне.

— Что за намеки, папа? Мне было семнадцать лет, — картинно надулась я, вспомнив поворотный эпизод в жизни Эйлин.

— Нет, я ничего не хотел этим сказать. Точнее, хотел, но не это. Волдеморт силен, молод, одинок и, говорят, он потомок самого Слизерина. Но он в лучшем случае полукровка, что делает его незавидным женихом. Ты понимаешь, о чем я?

— Он не чистокровный, мой сын полукровка, а я сама вдова? — спокойно ответила я, немного прищурившись.

— Я знал, что ты у меня сообразительная. Я хочу, чтобы ты была счастлива и жила в достатке даже после моей смерти, а ведь ты была поздним ребенком, — Гордон грустно вздохнул, постарев лет на десять. — Годы идут, я не молодею. Мне семьдесят три года, Эйлин. Да, маги живут до трехсот лет, но не всякий доживает до этого возраста в ясном уме и твердой памяти, если доживают. До недавнего времени у меня не было смысла дожить до старости, — криво усмехнулся Гордон. — Что изменит лишний прожитый год, если тебе не с кем его разделить?

— Папа, не надо так говорить, — покачала головой та часть меня, которая начиталась статей о негативном настрое. — Жизнь не терпит к себе такого пренебрежения. И не прощает.

— Это всего лишь правда, дорогая. Я бы сдался через пару лет, если бы ты не согласилась встретиться. Поверь, я пытался что-то изменить, два года назад чуть не женился на вдове Скитер, но обошлось. Я вовремя одумался. Северус и ты — мой смысл жизни.

— Да, ты у нас не останешься в одиночестве. Найдем тебе какую-нибудь даму и будем требовать брата и дядю, — хихикнула я, стараясь сгладить неловкость от слов мага. — Так что за новость, связанная с Волдемортом?

Мужчина собрался и резко повеселел, а в глазах появился огонек азарта, который меня приободрил. Ведь Гордон не собирается меня прямо сейчас выпихивать замуж?

— В этом году Малфои не собираются устраивать рождественский прием, а именно у них проходят самые пафосные мероприятия. При этом нужно помнить, что мы, чистокровные, варимся в своем закрытом кругу, да еще и практически не выезжаем из Британии. Нам невероятно скучно. И что это значит?

— Ты хочешь организовать прием? — медленно сказала я. — И что это даст? Зачем? Да и какая причина?

— Да, хочу. Неофициальной причиной будет то, что дочь наконец-то вернулась с сыном в семью. Чистокровным будет как минимум любопытно, а все остальные придут хотя бы потому, что выбора не останется. И у тебя будет повод познакомиться с Волдемортом, прощупать почву. А там видно будет.

Спорить мне не хотелось. Никаких иллюзий по поводу себя и Волдеморта я не строила и смотрела на эту идею Гордона скептически. Ничего, долго его воодушевление не продержится, поэтому где-то к Рождеству останется лишь мысль о приеме, а там посмотрим по обстановке.

— То есть организация этого приема лежит на мне? — уточнила я.

— Условно. Этим всем будет заниматься одни мои знакомые. Поверь, ты с ними поладишь.

— Попробую угадать: знойные француженки с длинными ногами?

— Брат и сестра Шнайдер. И они американцы, — подмигнул мужчина. — Я видел их работу собственными глазами, поэтому могу с уверенностью сказать, что они профессионалы своего дела.

— В чем заключается моя роль?

— Быть красивой, разумеется. Ты же моя дочь, — буднично заявил Гордон. — А Шарлотта тебе в этом поможет. Она обладает безупречным вкусом, а твой гардероб нужно полностью обновить к рождественскому приему.

Я лишь кивнула и благодарно улыбнулась. Носить вещи Эйлин было… неуютно. Вроде бы знакомые вещи, но от них будто веяло душой покойной девушки. Глядя на них, я чувствовала непонятную щемящую тоску за то, что той Эйлин никогда не исполнится двадцать шесть, что она никогда не увидит то, как ее сын пойдет в школу, а отец радостно провожает его на поезд… Но у нее была своя жизнь, шансы, которые она не использовала и множество сожалений. Мне должно быть стыдно за то, что мне безразлична ее смерть? Возможно. Однако я — не она. Я выбираю другую жизнь, где есть место сыну и Гордону, а не пустым мечтам. И этот выбор единственный правильный.

— Мама, мама, снег пошел! — услышала я крик Северуса и улыбнулась. Я буду жить хотя бы ради его счастья.

1) Хайгейтское кладбище — http://www.pichome.ru/image/hXq.

Вернуться к тексту

2) Альберт Гибберинг Стамп (1662 — 17??) — волшебник, кавалер Ордена Мерлина. Все остальное — выдумка автора.

Вернуться к тексту