Куда вас, сударь... (джен)

Беседа с моим альтмером по пути в Аркнтанд заставила меня серьёзно задуматься над происходящим с нами. В частности о том, что события пока катятся по известному мне пути, невзирая на обилие мелких отклонений, наличие которых было вполне естественно в условиях реального мира. Хотя некоторые меня, чего уж скрывать, изрядно напугали. Например, тот факт, что ведьма, за которой нас отправили в яичную шахту Ашша-Аххе, оказалась волшебницей из Дома Телванни. В игре, насколько я помню, ничего подобного не было. Впрочем, я и игру-то уже не помню... С одной стороны, это, может, и неплохо — полагаться на куцые сведения, почерпнутые из придуманной — или все же подсмотренной — кем-то другим реальности может быть чревато. А с другой — хотелось бы знать, пусть и в общих чертах, что ждёт впереди. Мои записи, сделанные на третий день моего появления в этом мире, пока ещё вполне читаемы. Хотя у меня не раз возникала мысль переписать их так, чтобы Элемар тоже сумел их прочесть, есть кое-что, что меня останавливает.

Это страх. Эльф оказался значительно умнее, чем показывал. Я ещё дивился, как выросший в приюте мальчишка мог быть настолько наивным в некоторых вопросах, что ему требовались мои разъяснения. Наивным оказался я сам — ему не разъяснения были нужны, а взгляд со стороны. И информация, которую он не мог получить ни от кого больше.

Но хитёр, засранец — врать-то друг другу напрямую мы не могли. А я лопух. И почему-то теперь, когда я знаю, что он совсем не дурак, мне стало немного легче с ним общаться. Хотя первой реакцией была все же досада. Больше на себя, правда — сам ведь себе злобный дятел.

Беда в том, что есть в моих заметках несколько слов, читать которые ему просто противопоказано. Это "Илуниби" и "заражение корпрусом". То, чего нам — да, именно нам — никак не удастся избежать, если все будет идти так, как идет. Хотя я буду пытаться изо всех сил это предотвратить. Потому что вокруг — не игра, здесь каждая ошибка может стать последней. И переписывание моих записей на местном языке тоже является такой ошибкой. Ведь тогда их сможет прочесть не только Элемар. Который, как мне кажется, о чем-то догадывается — неспроста он резко свернул разговор, стоило мне упомянуть о способах заражения корпрусом. И вряд ли потому, что ему это неинтересно. Все ему интересно. Просто он не хочет, чтобы его догадки подтвердились. И я не хочу их подтверждать. Лучше буду бояться за двоих.

Встреча с Дралвалом Андрано, балморским храмовым аптекарем оказалась неожиданной. Элемар не зря посмеивался, что мои познания о Морровинде отрывочны и скудны — так оно и есть. По крайней мере, имя аптекаря я услышал впервые. И вспомнил второе задание, которое нам предстоит. Крайне неприятное задание, как ни крути. Учитывая, что предыдущим стала именно добыча двемерской головоломки и именно из руин Аркнтанда, а не каких-нибудь других, следующим должно стать осквернение родовой гробницы Андрано. За которое нас с Элемаром, если об этом станет известно, без разговоров удавят собственными внутренностями. Так что, пока альтмер подробно расспрашивал аптекаря о моровых болезнях, их симптомах и способах заразиться, я напряжённо размышлял, как добыть информацию и не подставиться. Или хотя бы избежать возможности разоблачения на случай, если таковое когда-нибудь будет нам угрожать.

Додумался только анонимно настучать на некромантку в Храм. И тут же озадачился тем, как это отразится на мне. Если заложить её до выдачи задания, неизвестно, какую подставу для меня ещё придумает "сластёна" Косадес — и уж там-то вывернуться точно никак не получится. А если позже, то она непременно заложит меня — точнее, Элемара — как соучастника. И опять возникает вопрос о внутренностях…

Следовательно, некромантку придётся убить.

Эта мысль мне не нравилась. Видимо, в прошлой жизни я был очень законопослушным человеком, поскольку пугала меня не необходимость отнять чужую жизнь — за прошедшие месяцы я это уже не раз успел проделать и особых угрызений совести не чувствовал… Нет, боялся я совсем другого — ответственности перед законом. Не в последнюю очередь из-за того, что в Морровинде по-прежнему процветало рабство, а в придачу к нему — подпольная продажа тюремных заключенных. К тому же у Элемара и так репутация ссыльного уголовника, к чему усугублять? Да и оказываться в долгу у того же Косадеса, который через третьи-четвертые руки будет вытаскивать — если будет, конечно — облажавшегося агента из тюрьмы, тоже не хотелось.

А за стенами храма царила паника. Десятки балморцев, застигнутых на улицах доселе небывалым в этих краях явлением и отчаянно боящихся заражения, штурмовали переполненные купальни и лавки городских алхимиков. Верхний Город был закрыт, все подступы к нему перекрывали посты поднятой по тревоге стражей Дома Хлаалу. Вооружены они были, в придачу к обычным мечам, стальными глефами, и явно готовы были в любой момент пустить их в ход. Одни настороженно следили за торопливо проходящими мимо горожанами. Другие торопливо, но без излишней суеты перетаскивали тела самых безрассудных куда-то к храму. Элемар, успевший убедиться, что не подхватил заразу — дополнительную уверенность придавала бутылочка с зельем в заплечной сумке — спокойно добрался до Гильдии Бойцов, отдал Антаболису головоломку, и забрал подготовленные им для Косадеса бумаги.

На набережных в центре Балморы было и того хуже: те, кто не хотел дожидаться очереди на помывку в купальнях или не имел денег на внеочередное омовение, прыгали прямиком в Одай, то ли забыв, то ли наплевав на то, что за неимением канализации в реку со всего города сливались нечистоты. Некоторые прыгали вместе с детьми. Большинство из них были обитателями Рабочего Квартала, где проживала беднота — в основном, переселенцы с запада и бывшие рабы. Бедняков-данмеров, впрочем, тоже было немало. Ни о том, как они будут выбираться обратно по отвесным стенкам, ни о сомнительной чистоте воды, на поверхности которой сейчас, кроме обычного городского мусора и уже упомянутых нечистот, плавали бурые хлопья все того же пепла, они, похоже, не задумывались. Не обходилось без жертв и здесь — кто-то, в панике ринувшийся смывать с себя пепел, не умел плавать, кого-то затоптали. Желающие свести счёты с жизнью из страха тоже нашлись… Были, впрочем, и те, кому удалось остаться относительно хладнокровным на фоне всеобщего помешательства. Но, в основном, это были городские стражники.

Я не заметил, откуда вынырнул этот немолодой седовласый данмер, внезапно заступивший нам дорогу.

— Стой, называющий себя Суротано из Даска, — голос его был ровным и совершенно безэмоциональным. — Я — Спящий, один из тысяч. Я принёс тебе весть. Мой господин, Дагот Ур, призывает тебя, назвавшийся чужим именем…

Элемар задохнулся от ужаса, а я рванулся вперед, перехватывая управление деревенеющим телом. Пугаться будем потом, приятель, а сейчас некогда. Посиди внутри, пока я тут разберусь… очень уж интересные вещи выдаёт этот дяденька…

— …и ты не можешь противиться…

Меня так и подмывало сказать — "вообще-то — могу". Причем противным таким, козлиным голосом… Но вместо этого я внимательно выслушал все, что этот "Спящий" желал мне сказать. А заодно внимательно рассмотрел его самого, ища и запоминая нетипичные для нормальных данмеров особенности поведения и мимики. После чего вежливо распрощался и поторопился удалиться.

"Успокоился?" — поинтересовался я, подходя к мосту через Одай.

"Немного, — признался Элемар. — Но есть у меня подозрение, что по возвращении все начнётся заново. Откуда он узнал?"

Я вздохнул и начал объяснять:

"Это кукла. Живой анимункул. Он говорил не свои слова, а то, что в него было вложено. Если его расколдовать, он, скорее всего, даже не вспомнит, что говорил или делал".

"Кем? Даготом Уром, которого он упоминал?"

"Именно, — отозвался я. — Удивительное совпадение, не находишь? Ты начинаешь искать информацию о Нереварине, Доме Дагот и его лидере… не перебивай, я имею в виду, целенаправленно искать, а не просто собирать сплетни, как мы делали раньше. Так вот, ты начинаешь искать строго определённые сведения, и на тебя тут же выходит… ну, пусть будет слуга того, о ком ты эти сведения собираешь".

"Да ещё эта пепельная буря…" — согласился Элемар.

"Вот-вот. Как-то очень уж вовремя она налетела", — мрачно подтвердил я.

И уже про себя подумал о пещере к югу от форта Лунной Бабочки — не под прикрытием ли этой самой бури её занял кто-то из младших Даготов, чтобы насылать сны на балморцев? Ведь этот Спящий мне уже встречался и не раз — обычный обыватель с типичными для простого мера проблемами. До сегодняшнего дня.

Знать бы точно, что из себя представляет это местное пугало — Дагот Ур. И что же произошло тогда на Красной Горе...

— Эгей! — донеслось из-под моста. — С-суротано!

Склонившись на голос, я увидел Девятипалого, придерживающего рукой кашляющую данмерскую девочку-подростка.

— Подс-соби, — прошипел аргонианин, — с-сам не вытащ-щу.

Альтмер тут же оттеснил меня и торопливо подскочил к краю набережной, принимая мокрое худенькое тельце, содрогающееся в кашле. Кто-то тут же оказался рядом и буквально выхватил девочку из рук. Оглянувшись, мы увидели уже знакомого ассасина — того самого, что в первый приезд проводил Элемара до "Южной Стены". Тот коротко кивнул в приветствии и передал ребёнка заплаканной бедно одетой данмерке. Я отступил глубже, чтобы не мешать. К тому же у меня по-прежнему было над чем подумать. И делать это было лучше всего "внутри".

А Девятипалый уже поднимал над водой следующего ещё живого утопленника…