Выживает сильнейший (гет)

Влипнув в неприятности в первый же день своего пребывания в интернате, Уинри поняла, что киснуть и щелкать клювом в таком месте нельзя. Будучи от природы девушкой боевой, она взяла себя в руки, подавила скорбь и начала внимательно смотреть по сторонам. На первый взгляд, все в интернате казалось ужасным: обшарпанные стены, отвратительная еда, холодные комнаты, атмосфера озлобленности и обиды… Но вскоре Уинри поняла, что все не совсем так прискорбно. Ученикам позволяли выживать доступными и допустимыми способами. Те, кто постарше, находили себе подработку. Дети помоложе помогали старшим товарищам и некоторым учителям, за что получали небольшие суммы на расходы. Не обходилось и без тех, кто воровал или отбирал деньги у слабых. Такие обитатели интерната обычно собирались в шайки и частенько портили жизнь всем, кто пытался зарабатывать честно.

Совершенно особое отношение было к талантливым и одаренным детям. Администрация интерната выделяла тех, чьи способности должны были принести пользу армии. Львиная доля финансирования уходила на создание всех необходимых условий для развития выдающихся способностей таких детей. Эдвард и Альфонс Элрики входили в число счастливых гениев. Обнаружив их невероятные знания и умения в теоретической и практической химии, администрация и стоящие за ней военные высших званий снабдили братьев целой лабораторией, в которой ребята трудились не покладая рук. Они разрабатывали полезные средства для применения в различных сферах жизнедеятельности — от сельского хозяйства до медицины. Однако в пределах интерната гениальные химики не касались веществ, необходимых для достижения военных целей. Юношеский максимализм мог лишить целую страну выдающихся ученых будущего. В такой же степени обеспечивались все, кто мог поспособствовать высокому развитию государства, которое должно было занять одно из ведущих мест на мировой арене.

Уинри попала в один класс с Альфонсом Элриком и была этому рада. В первый же день добродушный парнишка подсел к ней, как к старой знакомой, а впоследствии помогал ей осваиваться в интернате. Они постоянно светились вместе, за исключением уроков химии и биологии, на которые гениальный Ал не ходил, потому что посещал те же занятия вместе с классом Эдварда. Старший брат обогнал его на целый учебный год, но по интеллекту они были почти равны. Расставались Уинри и Ал еще и тогда, когда злобный Эд похищал «доброго лопуха» в лабораторию.

— Ты что, в няньки ей заделался? — однажды поинтересовался Эдвард. — Или втюрился по уши?!

— Ни то ни другое, братик, — невозмутимо ответил Альфонс. — Мне просто интересно с ней общаться. Не пойму только, почему ты ее избегаешь?

— Я ее не избегаю. Мне просто нет до нее дела, — отчеканил Эд и повернулся к закипающей на штативе пробирке.

— Зря ты так! Уинри очень хорошая! — Алу стало обидно за свою подругу.

— Верю, — бросил Эд, давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему. Тяжело вздохнув, Ал замолчал и погрузился в работу.

Уинри нравилось общаться с Алом. В его компании она чувствовала себя комфортно, будто знала этого парня всю жизнь. Он стал ей другом тогда, когда она больше всего нуждалась в поддержке. К Алу Уинри могла обратиться почти с любой просьбой и быть уверенной в том, что он поможет. Сама же девушка была готова выручить его, если понадобится. Только вот был еще Элрик старший. Этот противный, но очень симпатичный коротышка не выходил из ее мыслей с тех самых пор, как единственный раз ей улыбнулся. Тогда он показался Уинри таким же добрым и приветливым, как и Ал, но потом она поняла, что братья очень отличались по характеру. На фоне младшего старший казался злючкой. Он почти не разговаривал с Уинри и даже не смотрел в ее сторону. Случайные встречи в коридорах начинались и заканчивались пресловутым «привет». Уинри злилась сама на себя за то, что чувствовала боль от холодности этого голоса и безразличия взгляда.

— Он почти всегда так себя ведет, — после одной из таких встреч сказала жизнерадостная Роза, с которой Уинри подружилась так же быстро, как и с Алом. — Но на самом деле Эдвард очень добрый и отзывчивый. Я бы даже сказала, что он чувствительнее Альфонса.

— Тогда почему он так себя ведет? — с раздражением в голосе спросила Уинри.

— Это же очевидно! — Роза заправила за ухо непослушную каштановую прядь и поплотнее застегнула куртку, собираясь отправиться на улицу в промозглый осенний вечер. — Здесь нельзя давать слабину. По большей части все боятся не братьев Элриков, а Эда. Он как старший брат несет ответственность не только за себя, но и за Ала, поэтому оберегает его.

— Ты их так хорошо знаешь! А с тобой Эд общается? — этот вопрос сам сорвался с языка Уинри.

Роза улыбнулась и натянула капюшон:

— Меня он тоже однажды выручил, как и тебя. И да, он общается со мной. Скоро и ты с ним наладишь контакт. Он поймет, что тебе можно верить.

Уинри упрямо вздернула подбородок и выпалила:

— Мне не нужно его одобрение, и дружба его тоже не нужна!

— Тогда почему тебе так досадно?

— Не знаю.

Девушки сидели на подоконнике в коридоре, ведущем к запасному выходу. Это был переход из одного жилого и учебного корпуса в здание с мастерскими, спортивными залами и другими помещениями для выдающихся учеников. Роза как раз собиралась в свою каморку, где хранились все стихи, рассказы и статьи, которые она написала.

— Уинри, — подруга решила сменить тему разговора. — Ты еще не обращалась к механикам?

— Нет. Пока не знаю, как к ним подъехать. Девчонка — механик! Они же этого даже понять не смогут, — ответила Уинри с досадой. Она посмотрела на соседнее здание и увидела свет в окне мастерской, в которую мечтала попасть.

— Эх, не до конца ты еще привыкла к нашему интернату. Бери быка за рога! Иди и докажи им, что из девушек тоже выходят отличные механики, — живенько выпалила Роза с блеском в глазах.

Уинри устало вздохнула и в упор посмотрела в милое личико Розы:

— Они увидят перед собой пышногрудую длинноволосую блондинку с наивными голубыми глазами и на тему механики даже говорить не станут. Они не воспримут меня всерьез.

Роза выслушала подругу и с загадочной улыбкой произнесла:

— А ты попроси Ала сходить с тобой. Его здесь уважают…

— Нет, — резко перебила ее Уинри. — По всему интернату и без того ползают слухи, что мы с Алом в отношениях, а мы просто…

— Друзья, — закончила за нее Роза и тут же продолжила: — Одевайся и пойдем со мной.

— Куда? — опешила Уинри. — Разве тебе не дали задание написать статью для газеты?

— Дали. И ты мне в этом поможешь, — сладко ухмыляясь, сказала Роза и поторопила Уинри жестом.

Почувствовав неладное, Уинри бросила на подругу подозрительный взгляд, но одеваться все же отправилась. Закутавшись в теплые куртки, девушки пересекли маленький дворик. Узкий холл трехэтажного здания встретил их неимоверным шумом мастерских. Следуя за Розой к лестнице, Уинри то и дело заглядывала в открытые двери. Работающие на полную мощность станки, коробки с инструментами, банки с машинным маслом, занимающие длиннющие стеллажи, так и манили ее к себе. Заметив увлеченность подруги, Роза подхватила Уинри под руку и утащила ее в свою каморку на третьем этаже. Помещение казалось очень маленьким и душным. По обеим сторонам от входа громоздились высокие шкафы с книгами, папками и бумагами. Около окна и одновременно в центре комнаты стоял письменный стол, также заваленный писаниной и чтивом Розы.

— Вот, — не теряя ни секунды драгоценного времени, Роза вручила подруге список вопросов, несколько чистых листов и перьевую ручку. Последний атрибут Уинри повертела в руках с мыслью: «А простые ученики металлическими перьями до сих пор пишут!» Пробежав глазами по красивым округлым буквам, выведенным старательной рукой Розы, Уинри почувствовала, как у нее внутри поднялась волна возмущения.

— Роза, тебе что, нравится надо мной издеваться? — воскликнула девушка, пропиливая подругу злобным взглядом.

— Нет, — почуяв запах жареного, Роза вооружилась своей фирменной миленькой мордашкой. — Ну пожалуйста! Мне очень нужна помощь!

Уинри сдалась сразу же, но для вида препиралась с Розой еще минут десять, а потом проклинала свою мягкосердечность всю дорогу до лаборатории братьев Элриков. «С какой это стати я должна брать у них интервью?!» — мысленно сокрушалась девушка, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце.

Уинри остановилась у двойных дверей с мягкой обивкой и прислушалась. Внутри было достаточно тихо — никаких голосов. «Наверное, увлечены работой. Не буду мешать», — подумала Уинри, развернулась на каблуках и направилась по коридору в сторону каморки Розы. Не успела она и трех шагов сделать, как двери лаборатории распахнулись, и раздался голос Эда:

— Пришла и даже не зайдешь?

Резко остановившись, Уинри обернулась. Эдвард в белом халате и прозрачных очках на пол-лица смотрел на нее и явно ждал разъяснений относительно ее визита.

— Э-э-э… — растерянно протянула Уинри, чувствуя себя полной дурой. — Как ты понял, что я здесь?

Эдвард кивнул на ее сапоги и произнес:

— Услышал. Чего ты хотела?

— Я? Ну, это… — промямлила Уинри, ненавидя себя за такое поведение. — Роза попросила меня взять у вас интервью о вашей последней разработке — анестезии на… — словосочетание совершенно вылетело у нее из головы.

— Серном эфире, — подсказал Эдвард.

— Именно! — отчеканила Уинри. — Это же серьезное открытие!

— Да. Только тебе это совсем не интересно. Я вижу, — категорично заявил Эдвард, давая понять, что интервью не будет. Однако Уинри не растерялась:

— Мне станет очень даже интересно, если ты мне расскажешь.

В золотистых глазах Эда промелькнула недоверчивость. Он повернулся к Уинри спиной, бросив: «Входи!»

Уинри уверенно переступила порог лаборатории. Перед ее взором предстал настоящий рай для химиков, только не хватало кое-чего очень важного.

— А где Ал? — спросила девушка, следя за тем, как Эд снимает халат и очки и вешает все это добро на вешалку.

— Добывает нам ужин. Садись, — Эдвард указал на стул и небольшой металлический стол, стоящие в углу недалеко от выхода. Дальше в свое святилище Эд не мог ее впустить из соображений сохранения хоть какой-то стерильности. Юный химик расположился напротив девушки, приготовившись отвечать на банальный набор вопросов. Уинри, стараясь держать захлестнувшие ее чувства в узде, опустила глаза в листок и прочитала первый вопрос:

— Как вам пришла в голову идея использовать серный эфир в качестве анестезии?

— Зная о кокаине и морфине, которые широко используются в современной медицине в качестве мощных обезболивающих средств, мы с братом задумались о поиске веществ, которые могли бы служить анестезией и не наносить при этом организму непоправимый ущерб. Знаешь, чтобы не получалось так, что одно лечим, а другое калечим… — разразился Эдвард длиннющей тирадой. Уинри почти ничего не понимала, но внимательно слушала и записывала ответы. Блеск в глазах и оживленность в голосе Эдварда заставили ее проникнуться временной любовью к химии, в которой она всегда была полным профаном. Девушка узнала о способах получения серного эфира, его воздействии на нервы, пагубных влияниях кокаина, но совершенно запуталась в куче названных формул.

«Как он все это держит в голове?!» — восхищенно подумала Уинри, упустив при этом важную деталь рассказа воодушевленного Эдварда.

— Не устала еще строчить? — с улыбкой поинтересовался Эд в конце интервью.

— Устала, — честно ответила Уинри. — Но это было здорово! Спасибо, Эд!

— Роза тебе по гроб жизни обязана. На хорошую статью ей хватит с лихвой, — все так же миролюбиво произнес Эдвард. Уинри удалось растопить лед между ними. Кто бы мог подумать, что для этого нужно было всего лишь выслушать Эда!

В дверях лаборатории появился Альфонс с бумажным пакетом в руках. Увидев мило беседующих Эда и Уинри, он широко заулыбался:

— Привет, ребята! Я что-то пропустил?

— Да, пропустил, — ответила Уинри и протянула ему исписанные листы. Ал взял их, пробежал взглядом по строкам и поинтересовался с ехидной улыбкой:

— Это лекция от Эдварда Элрика?

Эд прыснул куда-то в сторону.

— Это интервью для Розы, — ответила Уинри. — Расскажи и ты что-нибудь!

Младший Элрик охотно прочитал подруге еще одну длинную лекцию. Под конец беседы с этими двумя фанатиками Уинри почувствовала себя совершенно разбитой, но довольной.

— Что ж, я отняла у вас много времени. Прошу прощения! — Уинри сгребла в охапку листы и поднялась со стула. — Спасибо вам большое!

— Не за что! — ответили оба.

— Только вот ты пропустила ужин в столовой, — продолжил Эд, глянув на настенные часы, а потом на Уинри.

— Ничего страшного! — отчеканила Уинри.

— Еще как страшно! — отрезал Эд. — Не выдержишь завтрашних тренировок. Останься и поешь с нами.

— Не-не-не-не-не! — запротестовала Уинри. — Меня Роза ждет.

— Здесь на всех хватит, — поддержал брата Ал, кивая на пакет с едой, из которого до носа Уинри доносился очень вкусный запах. Желудок предательски заурчал.

— Я схожу за ней, — сказал Эд и направился к выходу, совершенно не обращая внимания на жалкие попытки Уинри отказаться от ужина. Она знала, что хорошая еда — это привилегия, которую трудно заслужить, и у нее было достаточно совести, чтобы не зариться на чужое. Эд понимал это и сразу же проникся уважением к Уинри, а может быть, не только уважением, а чем-то более теплым и нежным.