Исключение из правил (гет)

Утром он проснулся, по привычке пошарив рукой под подушкой. И тут внезапная мысль заставила его открыть глаза.

— Кира?

В постели было пусто. Он проснулся один.

Черт. Он даже ее номера мобильного не записал. Хотя зачем?

Он попытался вспомнить — а может, ничего и не было и ему все приснилось?

Но одеяло пахло ландышами, а он не любил этот запах — одурманивающий, затуманивающий разум, мешающий думать. От этого запаха кружилась голова и подташнивало.

Он понял, почему каждый раз раздражался при виде этой девушки. Рядом с ней он чувствовал себя обычным уличным хулиганом, как те гопники, что хлещут пиво на лавочках и сорят семечковой шелухой. Она, со своими правильностью, воспитанием и интеллигентностью рядом с ним только еще больше оттеняла, подчеркивала все его изъяны, недостатки. Неровности. Неидеальности. А еще этот ее дурацкий запах ландыша — ну почему, почему она так любит этот парфюм?

Однако ему все равно придется налаживать с ней контакты. Хотя бы попытаться — ведь она может стать его ключиком для двери, открывающей мир «элиты». А уж там он обязательно найдет того, кто ему нужен.

* * *

Вот так.

Кира чувствовала себя предательницей — дважды, трижды. В первый раз она предала подругу: переспала с парнем, который нравится Анфисе. Но ведь и Кире он тоже нравится! В первый раз она обманула мать. Конечно, Кира — уже достаточно взрослая девушка, ей через две недели стукнет двадцать лет. И она вправе делать все, что ей вздумается. Но все равно — обмануть родителей…

В ее «первый раз» она не только не осталась с парнем, к которому ее потянуло практически сразу с их знакомства — она просто сбежала от него рано на рассвете.

Теперь, сидя за столом на кухне их городской квартиры, она обдумывала дальнейшее поведение.

Как быть? С подругой, родителями, Кириллом?

Ему она не оставила после себя ничего. Ни номера телефона, ни адреса. Конечно, при желании он ее найдет. Только вот будет ли желание?

А ей хотелось его увидеть. До зуда в мозгу, до боли в коленях, до страшной жути — так хотелось увидеть…

Она встала, прошла к себе в комнату, оставив на столе недопитый кофе. Вытащила небольшой альбом, развернула коробку с карандашами. Постаралась в деталях вспомнить его лицо. Спящим он был совсем другим. Умиротворенным. Не таким, как в прошлый раз, когда ему вкололи успокоительное с обезболивающим. Сегодня на рассвете он был прекрасен, как никогда: четко очерченная линия рта несколько смягчилась, ресницы не вздрагивали и даже брови не были нахмурены, как обычно. И только темная прядь непослушной короткой волной легла на лоб.

* * *

Кира снова, уже в который раз попыталась разобраться в себе.

Да, он ей нравился — и даже более чем. Она всегда была честна перед собой, привыкла все анализировать, каждый поступок рассматривать с «трезвой» точки зрения — и чувства к Кириллу не ставила в исключение.

Да. Он ей нравился. Да, ее потянуло к нему еще тогда, в самую первую их встречу. Да, она постоянно думала о нем и позже, спустя какое-то время. Но вот ведь незадача — он такой же отмороженный, как и другие парни! Сразу пускает в ход кулаки. Не задумываясь, может с ходу разбить лицо человеку. Все привык решать сам, ни с кем не советуясь — а решения, опять же, не всегда бескровные, поступки — не такие уж и мирные. Он, в конце концов, дерется — за деньги в закрытом клубе!

Кира никогда не была приверженкой мордобоя — в ней все еще жила уверенность в том, что любые конфликты можно и нужно решать словами. Драки, в ходе которых выясняется, не кто умнее, а кто сильнее — все это было ей чуждо.

«Ведь сила не всегда означает мудрость!» — так говорила ее мать, и Кира была согласна с ней на все сто. А теперь в ее жизни, словно в насмешку над выстроенными идеалами, появился человек, одним ударом разрушивший все ее представления. И самое обидное заключалось в том, что у него — такая же жесткая позиция, как и у нее. У каждого из них была своя правда, своя точка зрения, свой взгляд на мир и происходящее в нем.

А еще ужаснее оказалось то, что она… влюбилась в него, с этой его твердой жизненной позицией, с его дурацкими убеждениями. И пусть она хоть тысячу раз будет утверждать, что ненавидит людей, решающих все вопросы и проблемы с помощью кулаков — теперь она влюбилась в одного из них.

Вот такое исключение из правил.

И как себя теперь вести, Кира не знала. Как объяснить друзьям все то, что творилось с ней — не знала. Как рассказать матери — не знала. И окончательно запуталась.

* * *

Все же ей пришлось разговаривать с матерью.

— Ты обещала рассказать мне, — почти с упреком сказала Инна. — Значит, все-таки он — «парень с улицы»?

— Ма, этот твой сарказм не очень-то уместен. Я же тебе уже сказала, что он мне нравится.

— Хорошо. И как ты с ним познакомилась?

О, у них было очень много «удачных» случаев для знакомств. Например, возле ночного клуба. Или действительно около какой-нибудь стоянки…

— Он со своим другом как-то приходил к нам, — вспомнила Кира.

— «К нам»?

— В универ. Филин как раз проводил лекцию по истории восточных единоборств. И… этот парень тоже был там.

— В качестве слушателя?

— Нет. То есть да, — спохватилась Кира. Ну конечно, она ведь не могла врать матери. — Ма, ну что ты меня как на допросе в КГБ мучаешь!

— Кир, я не знаю, при каких обстоятельствах вы успели с ним познакомиться, но я знаю одно: этот парень не так уж и прост, каким хочет казаться.

— Ма…

— Кир, — Инна вздохнула и внимательно посмотрела на дочь, — я твоя мать. И я желаю тебе добра, тем более что ты у меня единственная. Я не стану тебя ни в чем ограничивать, ты это знаешь. Но я очень прошу тебя: не наделай глупостей. Хорошо?

— Хорошо, ма, — Кира с благодарностью обняла мать, положив ей голову на плечо. — Только как же мне выделить эти глупости?

— А ты приходи ко мне, — хитро улыбнулась Инна, — вместе мы обязательно со всем справимся, обещаю.

Кира только усмехнулась в ответ.

* * *

Он очень удивился.

— Ты?

— Не ожидал? — девушка усмехнулась, подошла к нему, плавно покачивая бедрами.

Он смотрел на нее, подсознательно отмечая всю ее красоту: волнительные изгибы тела, призывно приоткрытый рот. Вся она была такой… соблазнительной. Юной. И его мужское естество уже почти поддалось призыву, как девушка сама все испортила:

— Она ночевала у тебя?

Все желание куда-то испарилось.

— Да, — он сам удивился своему ответу.

— Значит, ты и ее трахнул?

Какая ревнивая, а!

— По-моему, моя личная жизнь тебя не касается, Анфиса.

— А я-то решила, что у нас с тобой все хорошо. И что мы — пара. Влюбленная дура!

Это точно. Надо ее по-быстрому выпроводить из кабинета, пока у девочки не началась истерика.

— Ну и как тебе с ней? Меня ты к себе не звал…

— И что? — грубее, чем нужно. Не скажет же он этой ненормальной, что вообще никого к себе в квартиру не пускал. И что Кира оказалась первой девушкой, увидевшей «жизнь и быт Кирилла Самсонова».

И откуда эта непонятная горечь, оставшаяся после небрежно брошенных слов?

— Она не задерживалась… дольше, чем нужно.

— Но ты — ведь ты ее не любишь? — сколько же надежды в голосе!

— Давай так: я к тебе не лезу, а ты — ко мне. Идет?

— Зачем она тебе?

Он ничего не ответил. Анфиса помолчала, что-то напряженно решая. И почти не смогла сдержать истерики:

— А я? Я тебя уже не устраиваю?

— Послушай, девочка, — он начал терять терпение, — то, что тут между нами один раз случилось — это ошибка. Все люди совершают ошибки, да?

— А если я скажу, что забеременела от тебя? — она с вызовом посмотрела ему в глаза. А он расхохотался ей в лицо.

— Не дури. Мы предохранялись. Или ты забыла?

Анфиса поджала губы.

Кирилл видел, что ей тяжело. Но если сейчас допустить хоть малейший намек на жалость, то последствия лично для него окажутся ужасающими.

— Я люблю тебя, — тихо сказала она, — я буду ждать тебя, сколько ты скажешь.

«Сколько влезет», — хотелось поправить ее. Но он сдержался, отвернувшись к окну.

* * *

Сегодня Анфиса снова пришла на тренировку. Но его интересовало другое — вместе с ней появилась Кира.

Он сделал вид, что не заметил ее. Все так же проводил занятия, ставил позиции детям, выправляя им стойки. А сам украдкой, краем глаза все пытался углядеть: что же она там делает?

Ну конечно, она рисовала. Опять. Кого? Или что? Ему это было не особо интересно, но стоило как-то начать разговор.

— Все, ребят, — громко объявил он, похлопав ученикам. — Все молодцы. Давид, тебе нужно научиться отрабатывать удары локтем. А Саша должен побольше отжиматься — у тебя бицепсы пока слабоваты. У остальных я вижу большие сдвиги. Всем спасибо, следующее занятие — в пятницу.

Ребята загалдели и стали расходиться.

А он подошел к Кире, как раз закрывшей альбом.

— Привет, — легко сказал он, решив все-таки налаживать с ней контакт.

— Привет, — она уже успела убрать рисунки в небольшую папку и теперь просто стояла, ожидая Анфису, и — зачем? — Леху. — Как… ты? В смысле, как самочувствие?

— Нормально, — он пожал плечами. — Зажило все давно. Как на собаке.

— А… ты больше не ходишь… туда?

— А ты хочешь посмотреть? Могу устроить. Специально для тебя.

Вот болван. Не умеет он ухаживать за девушками. Не было у него таких девушек, за которыми нужно ухаживать. И оттого было еще более неловко.

— Нет, спасибо, — чуть улыбнувшись, девушка покачала головой, — мне хватило прошлого раза.

— Ну тогда… — он развел руками, — даже не знаю, чем тебя еще можно удивить.

— А ты умеешь удивлять?

— Простых смертных — да.

— А я какая?

— А ты, — он задумался, подбирая нужное слово, — ты — небесная, наверное. Но я все равно попробую.

И он улыбнулся — совсем чуть-чуть, немного, недолго. Но этого вполне хватило, чтобы у Лехи вылезли глаза из орбит, а Анфиса, наблюдавшая эту сцену, сразу помрачнела.

Миша, напарник Кирилла, тоже увидел это, хмыкнул и ничего не сказал.

Кира смутилась.

— Попробуй, — тихо ответила она и уже хотела отойти, как Кирилл удержал ее за руку.

— А как же номер телефона?

Она тоже улыбнулась ему и пожала плечами.

— А ты удиви меня.

И ушла вместе с друзьями, чувствуя спиной его внимательный взгляд.

До машины Киры дошли молча, ехали тоже молча. Она вызвалась подвезти подругу — чтобы увидеть его. И теперь жалела о своем поступке: Анфиса была такой мрачной, что Кира даже стала ее побаиваться.

— Девочки, вы чего такие? — решил нарушить напряженную тишину Леха.

— Какие? — Анфиса, судя по тону, не собиралась вступать в долгие беседы.

— Ну-у… Такие. Между вами будто кошка пробежала.

— Какая?

— Да никакая! Вы поссорились, что ли?

— Нет, — Кира бросила быстрый взгляд в лобовое зеркало — вроде смотрит на дорогу, а вроде — и на подругу.

— Киреев, не приставай, а! — попросила парня Анфиса. — И без тебя тошно…

— Перегрузилась сегодня, что ли? Я тебе говорил, что тренировки должны быть в меру…

— Леш, я тебя домой завезу? — Кира решила поговорить с Анфисой, чтобы расставить все точки над i.

— Меня? Да зачем? Я с вами.

— Мы тебя завезем, — пообещала Анфиса, сразу догадавшись, к чему клонит подруга.

— Ну так бы сразу и сказали, а то все кругами ходите, — вздохнул парень. — Высади меня тогда у папиного бара, Кир. Зайду, лимонада выпью, что ли.

Некоторое время девушки молчали. Кира положила руки на руль, а Анфиса пересела к ней вперед.

— Хороший он друг, — наконец сказала Кира, — все понимает.

— Влюбилась бы в него, если б не Кирилл? — понятно, Анфиса подколоть хотела. Не получилось.

— Нет, Леша, конечно, хороший, но не до такой степени, чтоб влюбиться. Это же Леша.

Они снова замолчали. Разговор никак не клеился.

— Ну что ты молчишь? — не выдержала Кира. — Скажи хоть что-нибудь, не молчи!

— А что я должна говорить? — Анфиса смотрела прямо перед собой. — Мы вроде как уже не подруги.

— С чего ты так решила?

— С того самого. Вон, даже домой к себе не приглашаешь.

— Глупая ты, Фис. Я не зову тебя к себе, потому что не хочу излишнего любопытства со стороны мамы. Мне и так уже хватило представления дома. Чуть ли не с пытками…

— Лешка рассказывал вообще-то.

— Ну и что ты тогда от меня хочешь услышать? Я могу рассказать только то же самое. К тому же вспомни: это вы с Киреевым отказались помочь этому парню, нет? И это ты хотела смыться, а не я.

— Да, но я этого парня у близкой подруги не отбивала!

Ледяное спокойствие Киры будто соперничало с эмоциональным взрывом Анфисы.

— И я не отбивала, поверь.

— А как тогда называется сегодняшнее представление? — Анфиса отвернулась к окну, потом снова уставилась на Киру. Внешне хладнокровную. Безэмоциональную.

— Какое представление?

— Такое! — снова нервный поворот головы, короткий взгляд в окно. И тихий голос Киры:

— Фис, не кричи, я тебя отлично слышу.

— Обнорская, ты себя-то слышишь?

— Филатова, давай не будем ругаться. Давай вообще не будем ссориться из-за парня.

— Кир, тебе легко говорить — он выбрал тебя.

— Никто никого не выбирал.

— Скажи еще, что ты не оставалась у него на ночь!

Кира пораженно замолчала.

— Что молчишь? Удивлена, что я все знаю? Да. Я все знаю. Как ты думаешь, от кого? Да от него самого!

«Он не такой, — хотелось возразить Кире, — он не станет трепаться, я не верю тебе!»

Но ухмылка подруги говорила об обратном. Кира криво улыбнулась.

— И что? Да, я оставалась с ним в ту ночь.

— Это при том, что у тебя есть в городе квартира, а еще ты на машине.

— Я подумала, что в любой момент смогу смыться к себе, если что.

— Почему в любой? И ты не побоялась оставить машину в неблагополучном районе? А вдруг ее на запчасти разберут или вообще угонят?

— Почему в неблагополучном? Через пару дворов — наша городская квартира.

— Что-о?!

— Ты разве не знала?

— Нет, — Анфиса была озадачена, — он что, тебя к себе домой потащил?

— Зачем «потащил»? Пригласил на чай, я не отказывалась… Постой, ты разве не знала, что он живет почти рядом со мной?

— Не знала, представь себе. Меня-то он на чай не звал.

— Фис, — Кире стало стыдно, будто это она, именно она совершила дурость. — Фис, прости меня.

Анфиса отвернулась к окну.

— А где же вы тогда?..

— В клубе, в спортклубе, — угадав недосказанный вопрос, ответила Анфиса. — В его кабинете. Неужели он тебе ничего не рассказывал?

Кира растерялась.

— Нет. Я как-то не интересовалась. Мы о тебе не говорили.

— Ну да, некогда было, наверное…

— Фис, — Кира начала терять терпение, — он сам, слышишь, сам меня позвал!

— А ты взяла и не отказалась, да? Хорошая подруга!

— Он мне очень давно нравится. Правда.

Кира потянулась к бардачку, откинула крышку и вытащила оттуда самое дорогое — папку со своими рисунками.

— Смотри.