Императрица (джен)

Ворота башни были не заперты. Диана распустила волосы и превратила платье в удлинённый жакет и брюки, которые обычно носили ведьмы. Материальные иллюзии давались ей особенно легко, если касались её тела.

Мать ненавидела Джессамину. И знала её в детстве. Была ли Диана похожа на неё ещё тогда?

Не успела она пройти через щель в воротах, как её окружили. От ведьм несло тем же отвратительным отличием. Чёрная Бездна, искажённая Бездна. Бездна, творящая лишь страдания и смерть. У Дианы закружилась голова.

— Кто это к нам пожаловал?

Круг ведьм сжался. Как когда-то в полуразрушенной зале Бригморского особняка. Только Диане было уже не пять лет. Ей больше не было страшно.

Она отпустила Бездну внутри себя, и ведьмы пошатнулись.

— Я Диана Колдуин. Родная дочь Императрицы Далилы. А кто вы такие, чтобы вставать на моём пути?

— Простите, госпожа, — прошептала говорившая, и упала на одно колено.

Чужой страх не приносил удовлетворения, но сейчас так было нужно. Диана снисходительно улыбнулась.

— Проводите меня к матери, и я подарю вам своё прощение.

В тронный зал она зашла одна, отпустив ставшую до приторности услужливой ведьму. Башня выглядела как особняк в Бригморе, каким его запомнила Диана. Повсюду росли странные, искажённые деревья, лианы и цветы. Полумрак скрадывал тени и голоса. Каменная кладка крошилась и готовилась рухнуть. Чужая этому миру сила здесь ощущалась густым и плотным туманом. Чем ближе к тронному залу, тем плотнее.

Мать стояла у огромного полотна и смешивала краски. Полотно было ещё наполовину пустым.

Диана бестелесной тенью облетела зал. Упокоила троих могильных псов. И только после этого подошла к матери.

— Кто здесь?! — воскликнула та, оборачиваясь, и тёмные вихри заклубились вокруг неё.

Диана изучала когда-то бывшее родным лицо. Мать почти не постарела, но черты её лица стали ещё жёстче, а глаза — темнее. Не изменился только голос.

— Ты не узнаёшь меня, мама?

Далила прищурилась и ухмыльнулась. Вихри исчезли. Пропал и её страх. Осталось чувство удовлетворения и превосходства. И совсем немного — отвращения.

— Мой воробушек! Как ты выросла!

Диана закрыла глаза. Мать видела в ней Джессамину. И тогда, и сейчас. Тот ритуал должен был не просто сделать из неё ведьму, он должен был превратить её в самого преданного раба, безвольного и безликого. Далилу возбуждала мысль о том, как кто-то с лицом её ненавистной сестры будет выполнять любое её желание. Пусть даже это и её собственная дочь.

И сейчас она радовалась её возвращению. И думала о том, как лишить её воли.

Диана открыла глаза. Мать сама того не зная очень упростила ей задачу.

— Что ты натворила, мама? — печально произнесла она. — Неужели ты захватила власть только чтобы уничтожить всё, чем теперь владеешь? Или это из-за того, что всем этим когда-то владела Джессамина?

На лице матери вспыхнула злость.

— Да как смеешь ты…

— Я смею, мама, — Диана взмахом руки лишила мать голоса. Это вышло куда легче, чем она ожидала. — Я знаю. Всё. Я видела твои сны. Я видела твои мысли прямо сейчас. Неужели ты никогда меня не любила? Хоть немножко?..

Голос можно было не возвращать, всё, что надо, Диана почувствовала и так.

— Наверное, это честно. У тебя была любящая мать, но жизнь многое отобрала у тебя. Мне же она многое подарила, но вместо матери подсунула злобную ведьму. Как в сказке.

В глазах и мыслях матери со злостью мешался ужас. Она так и не смогла сбросить с себя чужое колдовство. Равно как и призвать своё. И даже просто пошевелиться, чтобы обнажить тесак.

— Но за этот подарок спасибо. Может ты и против, но трон теперь мой. Пожалуй, я верну его Эмили. После того как исправлю всё то, что ты натворила. Нет, твои ведьмы меня не остановят. Ведь ты сама скажешь им слушаться меня. Не так ли, мама?

И Диана нырнула в разум матери, как в тёмную ледяную воду.