Девушка с красным зонтом (гет)

В гостиной было тихо.

Поленья в камине уже почти угасли, отдавая последние остатки тепла. В комнате все погасало, создавая атмосферу прощания.

Пожилой человек уже как десять минут закончил свой рассказ, который длился около двух часов. И это было удивительно, ведь самые главные годы в его жизни; моменты, которые изменили его взгляды на жизни; все слова, встречи и прощания… Все уместилось в каких-то два часа.

Молодой журналист все так-же сидел напротив писателя, но уже не дрожал от нервов. Он снова вспоминал каждое слово, которое было сказано за этот вечер и не мог понять, что сейчас чувствует. С одной стороны, все казалось бредом, но с другой… Мужчина верил и знал все, до мельчайших подробностей, о чем говорил. Рассказ сбивал столку, заставлял слушать и желать узнать, чем же все закончилось.

— Кейси является вашей женой, верно? — раздался голос журналиста в тишине.

— Верно, — подтвердил писатель. — Но она умерла около пятнадцати лет назад от рака печени, но перед этим она успела подарить мне двух дочерей — Анастейшу и Марию.

— И вы сильно страдали? — спросил журналист.

Мужчина на миг прикрыл глаза, пытаясь осознать, а страдал ли он? Открыв глаза и снова посмотрев на мальчишку, он слегка приподнял уголки губ в подобие улыбки.

— Я страдал по ней, как верный муж и отец наших детей, — произнес писатель. — Но никак не человек, который любил её всем своим сердцем.

В комнате снова образовалась тишина и казалось, что даже пылинки в воздухе остановились в ожидании того, чтобы узнать, что будет происходить дальше. У стен, потолка, пола, дивана и кресел… У всего, что их окружало, вдруг появились уши.

— А что случилось с Арен? — снова спросил журналист, слегка наклонив голову.

— Арен, — повторил имя писатель, слова пробуя его на вкус. — Она вышла замуж на Михаила. Их свадьба была шикарной, как и полагается их статусу в Англии. Она прошла на берегу океана и запечатана на страницах десятков журналов. Как я слышал, эта женщина до сих пор жива и окружена любовью.

— Вы не были на её свадьбе?

— Мне пришло приглашение, но я отказался лететь. Не хотел напоминать ей о себе, ведь я прекрасно знал, что она, по крайней мере в тот момент, не любила Михаила, — ответил писатель. — Он, кстати говоря, умер около года назад, но у нее есть сын и дочь, а еще несколько внуков.

— И вы даже не встретились за все это время? И никак не общались, даже после того, как двое стали вдовцами?

— Ну, почему же не общались, — писатель усмехнулся. — После смерти мужа она отправила мне письмо, где говорит, что я идиот. И, знаешь, я полностью с ней согласен.

Смех пожилого человека раздался по помещению, немного разбавляя напряженную обстановку. Журналист слегка улыбнулся.

— Понимаешь, — вдруг серьезно произнес писатель. — Я просто женился и этим самым изменил, или можешь считать, что разрушил, жизнь нескольких человек! Больше так я грешить не буду.

— Но Арен умерла месяц назад, — сказал журналист, перелистывая очередную страницу в блокноте. — Как вы себя чувствовали? Ведь прошло достаточно много времени…

— Недостаточно для того, чтобы я перестал её ценить, — произнес писатель. — Смерть Арен ранила меня, ведь она была мне другом. Возможно, я слишком наивен, но она была лучшим другом, который умел не только слушать, но и действовать. А её единственным недостатком было лишь то, что она была влюблена в меня.

— Но почему вы не встретились?! — слегка повысил голос журналист, который не понимал поступков человека, который сидел перед ним.

— Потому что я, после смерти её мужа, был уже старым, больным и немного сумасшедшим стариком! — произнес он, выплескивая последние капли эмоций. — Лучше я останусь в её памяти тем Генри, который мог пройти по комнате без помощи посторонних. И одна из тех вещей, что осталась от того человека, который жил в этом теле семьдесят лет назад, это глупость. Поэтому, считай меня идиотом.

— Но тогда, на свадьбе, вы ведь могли сказать «нет» и были бы счастливы с Арен, женщиной, которая вас любила всем сердцем, — сказал журналист. — Почему вы её отвергли?

— Здесь все просто, — произнес писатель. — У меня была Кейси. Я так много мечтал о ней, что, можно сказать, придумал любовь к ней. А мне в тот момент было важнее, чтобы любил я, а не меня. Я влюбился в образ до безумия… А когда осколки розовых очков впились в мои глаза, Кейси узнала о своем диагнозе и я не смог её бросить.

Журналист ничего на это не ответил, он лишь обдумывал все то, что услышал. Он кое-что не понимал, но пытался додумать своими силами.

— Что же случилось после? — раздался голос журналиста в тишине. — Неужели вы больше никогда в своей жизни не видели Клэр?

— Я не видел её, но всегда чувствовал её присутствие, — ответил писатель, поправляя спадший плед. — Я отпустил её в тот вечер свадьбы и жалею об этом до сих пор…

— Но она же была сумасшедшей! — неожиданно воскликнул паренек.

— Она не была сумасшедшей, Вселенским Злом или олицетворением пороков, — с понимающей улыбкой, произнес писатель. — Её просто так назвали, понимаешь? И даже если предположить, что так оно и было… То она ни чуть не хуже, чем мы с вами. Она не злее нас, не сумасшедшей и не порочнее.

— Значит, для вас она обычная девушка? — недоуменно спросил журналист, крутя ручку в руках.

— Для меня она — Девушка с красным зонтом, мною названная Клэр, — мужчина усмехнулся.

— Но она всегда поступала нелогично и слова, которые она вам говорила… Их нельзя было назвать нормальными.

— Их нельзя было назвать привычными, а это совершенно разные вещи, — поправил писатель. — Да, она делала вещи, которые сводили с ума. Я часто думал, что она лжет и играет только ей известную роль. Но я ошибся.

— И вы думаете, что были дороги ей? — снова спросил журналист. — Она ведь оставила вас и даже не ответила на тот поцелуй. По вашему рассказу, она ненормальная…

— Она не ненормальная и не психически больная, — резко ответил писатель. — Она просто любила меня. По-своему, своеобразно, но любила. И делала все, чтобы я был счастлив.

— А когда она пришла на вашу свадьбу, то у вас не возникало сомнений, чтобы сказать нет на алтаре и сделать предложение Клэр?

— Когда она пришла на свадьбу, видел Бог, я был самым счастливым человеком на свете, — с легкой улыбкой ответил писатель. — Она была не просто девушкой, не просто другом… Она та, с кем бы я хотел быть вечность. Но при всем этом, она не та, кого зовут под венец. Просто потому, что так я бы её уничтожил.

— Но вы ведь могли найти её и продолжать общение, — сказал журналист, перелистывая блокнот.

— Как? — спросил писатель. — Я не смог её найти, понимаешь? Она испарилась. О ней не было никакой информации… Ох, я даже не знал её фамилии и настоящего имени! Но это не помешало мне поверить ей. Поверить в себя. Поверить в чудо. И только сейчас я осознаю, что пришел конец. Я окончательно осознал свои желания, но увы, слишком поздно.

— Значит, вы любите Клэр? До сих пор?

Мужчина лишь кивнул и устремил взгляд на догоревшие поленья.

— Я не могу представить, как морщины покрывают её лицо. Каждый раз, смотря в зеркало, я видел изменения, но никогда не мог представить, что время влияет на Клэр с такой же силой, — неожиданно признался писатель. — Для меня она всегда останется молодой и прекрасной. От нее, как и при нашей первой встрече, обязательно будет исходить аромат весны. И, всенепременно красный зонт в её руках даже сейчас. А в её глазах та самая меланхоличная уверенность… И я завидую тому, на кого все эти годы падал её взгляд. Я чувствовал себя нужным, когда она смотрела на меня.

— Значит, даже не находясь рядом, она в всегда будет рядом с вами? — спросил журналист, на что получил утвердительный кивок.

— Всю мою жизнь я думал, что спасение приходит раз и навсегда, — произнес писатель. — Но я осознал, что любое спасение временно. Ведь вновь наступают проблемы, опасность, разочарование, боль. Ох, особенно боль! Но, согласись, если бы не было боли, мы бы никогда не поняли то, что с нами что-то не так.

— Но ведь вы могли бы заменить Клэр другим человеком, — сказал журналист. — Незаменимых нет, разве не так?

— Заменители, — слегка протянул писатель. — То же самое, как принимать таблетки от диареи, когда у тебя болит голова. Может и поможет, но шанс мал и скорее всего, у вас еще начнется запор.

— А вы хотели её забыть? — спросил журналист. — Неужели вам никогда этого не хотелось?

— Иногда такое было, — согласился писатель. — Но сейчас, единственное, что я хочу, это увидеть её. И, как бы глупо это ни было, но я осознаю, что только сейчас к этому готов. Надеюсь, она во мне не разочаруется.

Журналист лишь кивнул и записал еще пару строчек в свой блокнот. Диктофон все еще работал, но прошло еще несколько секунд тишины и тихий писк сообщил о том, что запись закончена и память на устройстве заполнена.

— Что ж, думаю, интервью на этом закончено, — произнес он, после чего поднял взгляд и посмотрел на одного из самых известных писателей в мире.

Он сидел все в том же положении, но только в этот раз, в его руках находился конверт. Его глаза смотрели сквозь журналиста и когда мальчишка встал, то вдруг осознал, что только что произошло.

— Мистер Форд! — воскликнул паренек. — Мистер Форд!

Он позвал на помощь, но было уже поздно.

Генри Форд умер в возрасте девяноста семи лет в своей гостиной, через день, после его дня рождения.

А последнее, о чем он поведал, это пересказал сюжет своей книги.

* * *

Город находился под его ногами, а во всем теле чувствовалась легкость. Он ощущал себя невесомым. Казалось, что ему снова всего лишь двадцать семь лет. Но, посмотрев на свои руки, которые уже не были покрытыми морщинами, он шокировано улыбнулся. Ему снова было двадцать семь.

А под ним лежал Лондон.

— Привет, Генри, — раздался мелодичный голос в пространстве.

Он повернулся и увидел ту, о ком думал десятилетия. Она направлялась в его сторону, легкими движениями рассекая пространство. Все такая же прекрасная, воздушная и наполненная уверенностью.

Её красное пальто и зонт в руках — единственное, что он бы хотел видеть на протяжении вечности. Шатенка стояла уже в паре метров от него и улыбалась, как всегда, слегка насмешливо. Взгляд зеленых глаз, снова, как и десятилетия назад, был серьезен, но при этом было видно, что мысли все так же пролетают в её голове со скоростью света…

— Я же сказала, что наши души встретятся, — протянула она, улыбаясь.

— Но как? — шокировано и удивленно спросил он.

— Не задавай вопросов, мой милый Генри, — произнесла она. — Мы скоро расстанемся вновь и чуть позже, спустя несколько десятилетий, встретимся снова.

Подойдя на два шага ближе и взяв его ладонь в свою, она повела его в новый мир, который не виден обычному человеку.

— Но пока наши души вместе, время над нами не властно, — дополнила она и они вместе направились на прогулку по небесам.

Их души были совершенно разными, но одинаково одинокими, потому что их разлучили и разбросали по разным мирам.

Так и гуляли две души по Вселенной — все время печальный мужчина; все время одинокая женщина.

И встречаясь лишь на миг, они расстаются на десятилетия.