Черный Принц (джен)

Как я и предполагал, дом номер четыре по Тисовой улице мало чем отличался от своих соседей. Небольшой двухэтажный коттедж с аккуратным ухоженном двором, чуть пожелтевший от осенних заморозков газон, белые занавески в окнах. Было очень странно осознавать, что еще совсем недавно я не видел ни самого дома, ни даже кованой калитки перед ним. Перенастроенная отцом охранная система без проблем позволила мне пройти по дорожке и обойти дом, чтобы постучать в двери черного хода. Идти мимо зачарованного директором зеркала мне вовсе не хотелось.

Помедлив с минуту, я постучал и стал ждать ответа со смутным волнением. Все-таки меня здесь сегодня никто не ждал, а послать сову с предупреждением мне даже не пришло в голову. Как бы там ни было, дверь вскоре открылась и на пороге возникла Петуния Дурсль.

— Северус!

Она была очень удивлена, но, похоже, искренне рада меня видеть. Протянув руку, она буквально втащила меня внутрь дома.

— Ты даже не спрашиваешь, кто за дверью? Просто открываешь? Какая беспечность! — сиронизировал я, несколько смущенный таким дружеским приемом.

— А разве воры стучат, прежде чем войти? — в тон мне ответила Петуния и рассмеялась.

За время, прошедшее с нашей последней встречи, она помолодела лет на десять. Исчезла бледность, порывистость движений. Теперь это была цветущая молодая женщина, не красавица, конечно, но достаточно привлекательная и уверенная в себе.

— Твой отец заверил меня, что и муха не залетит в наш двор, и я склонна ему верить. Так что могу себе позволить быть беспечной. Но что же мы стали у порога, ты проходи, ничего, если приму тебя на кухне, у меня пироги как раз в духовке?

Продолжая щебетать, она повлекла меня по коридору на кухню. Проходя мимо кладовки под лестницей, о которой так красочно живописал отец, я вдруг услышал приглушенный шум и

остановился. Не может быть! Неужели? Заметив мой удивленный взгляд, Петуния понимающе улыбнулась и приоткрыла дверь.

Не зная, что и думать, я заглянул внутрь. Пол крохотной комнатки был устелен мягким ковром. Полки на стенах наполняли различные бытовые мелочи, без которых не обойтись в доме: моток веревки, резиновые перчатки, запас мыла и стирального порошка, ящик с инструментами и так далее. Посередине каморки, заполняя практически все свободное пространство, стояла большая детская машина, явно принесенная со двора по случаю холодной погоды. На маленьких кожаных сиденьях расположились два взъерошенных пацана, старший за рулем, младший на пассажирском месте: Дадли Дурсль и Гарри Поттер. Они самозабвенно куда-то "ехали", ничуть не смущаясь мизерными размерами помещения.

— Дадли, Гарри! Опять вы сюда забрались! Почему не играете в гостиной?

— Ну, мам! Ты же не разрешила машинку туда, а Гарри хотел поехать в Лондон!

Дадли бесцеремонно пихнул кузена локтем, и тот старательно закивал и робко улыбнулся.

— Вот прямо так и сказал, что хочет поехать? — недоверчиво переспросила Петуния и, присев, поправила воротник на рубашке племянника.

— Ну, молча сказал, — надулся карапуз Дадли. — Мы уже скоро доедем и пойдем в гостиную. Можно?

— Ну хорошо. Только не трогайте ничего! Кстати, ты разве не заметил, у нас гости? Почему не поздоровался?

— Не заметил. Здравствуйте, сэр!

— Добрый вечер, — улыбнулся я. От сердца отлегло; малыши смотрелись довольно забавно, и кладовка не казалась каким-то зловещим местом.

Петуния выпрямилась и прикрыла дверь.

— Право, как только похолодало, вечно они лезут в этот чулан. Я-то думала, что Гарри будет бояться туда заходить, но нет. Видимо, машина пересилила страх.

Мы успели расположиться в уютной, блистающей чистотой кухне. Поставив передо мной чашку с чаем, миссис Дурсль вытащила из духовки противень с румяными пирогами. Комната мгновенно наполнилась таким ароматом, что я буквально подавился слюной.

— Они неплохо ладят, по-моему. Сколько твоему Дадли лет?

— Почти четыре с половиной. Теперь ладят, слава богу. Но поначалу было непросто. Очень трудно объяснить ребенку, почему вчера было можно обижать брата, а сегодня нельзя. Как вспомню, прямо сердце останавливается.

Она отрезала кусок пирога и поставила передо мной тарелку.

Затем вдруг мягко улыбнулась и продолжила:

— Знаешь, где-то через неделю после нашей последней встречи Дадли раскапризничался и стукнул Гарри машинкой. Мне пришлось его отругать и поставить в угол, но тут пришел почтальон, и я ненадолго вышла. Когда же вернулись, то чуть не разревелась от увиденного: Гарри сидел в углу возле Дадли, и они вместе играли этой злосчастной машинкой. Вот скажи, откуда в этом ребенке столько доброты и всепрощения? Даже Лили никогда не была такой, уж поверь мне.

— Он так ничего и не говорит?

— Нет, — Петуния вздохнула. — Мы были у врача, он предположил, что это последствия стресса. Должно все пройти со временем. Надо набраться терпения, — Петуния с минуту промолчала, затем встрепенулась и продолжила: — Но что я все о нас и о нас. Как у тебя дела? Как лорд Эвард, Азарика?

— Все хорошо. Все здоровы. Отец передает тебе привет. А Азарика... вот, чуть не забыл.

Я осторожно извлек из кармана фарфоровую куклу и увеличил до первоначального размера.

— Сказала: это для тети, у которой нет девочки, но есть два мальчика.

Петуния осторожно приняла подарок и восхищенно вздохнула:

— Какая прелесть! На камин поставлю! Ну копия твоя девочка, один в один.

— Ну да, пока спит... — вздохнул я, припоминая последнюю погоню на метле. — Ты случайно не знаешь, как убедить ребенка не лезть, куда его не просят? Может, дашь дельный совет?

— К кровати привязать, — усмехнулась Петуния, продолжая рассматривать подарок Азарики. — Или к себе. Другого способа, по-моему, нет.

— Так я и думал. Жаль, а я рассчитывал, что у тебя есть готовый рецепт по воспитанию детей и ты со мной поделишься, по доброте душевной.

Петуния только рассмеялась. Я откусил кусочек пирога. Божественно! Теперь я понимал, почему отец часто оставался здесь обедать, когда занимался охранными чарами.

— А где твой супруг? Он, кстати, не будет против моего вторжения в его отсутствие? — поинтересовался я, расправившись с угощением.

— Не выдумывай, Северус. С чего это ему быть против? С минуты на минуту жду его домой. Так что пирог больше не предлагаю, как только он придет, будем ужинать А вот, кажется, и Вернон.

Послышался звук открываемой двери, и из прихожей раздалось:

— Дорогая, я дома!

— Вернон, у нас гости!

Спустя минуту раздались тяжелые шаги и в кухню вошел довольно крупный мужчина лет тридцати. Не сказать, что при виде меня он испытал особенную радость, но руку протянул достаточно дружелюбно.

— Вернон Дурсль.

— Северус Принц, очень приятно.

— Взаимно. Имел удовольствие познакомиться с вашим отцом, мистер Принц. Надо сказать, вы весьма на него похожи.

— Если можно — просто Северус, мы с Петунией знакомы с детства, так что ни к чему церемонии.

— Разумеется, тогда я просто — Вернон.

Хозяин дома сел за стол с явным облегчением. После официальной части знакомства разговор пошел более непринужденно, и он предложил выкурить по сигаре на крыльце, пока Петуния накрывает к ужину.

— Извини, что вытянул на холод, но Туни ни за что не позволит дымить в гостиной. Сам понимаешь — дети, — стоя прислонившись к перилам, произнес Дурсль и протянул мне коробку с толстыми сигарами. — Ямайские. Для особых случаев, — самодовольно проговорил он и с удовольствием прикурил.

— Спасибо. Никаких проблем.

Я достал палочку и наложил на нас Согревающее. Ветер был достаточно свежим.

— Ловко у тебя получается, — покачал головой Вернон, выпуская колечко дыма. — По правде говоря, мне никак не привыкнуть ко всем этим вашим штучкам. Только не обижайся. Я вообще не мастак говорить, но скажу начистоту: всегда думал, что таким фокусам место в цирке, но никак не среди обычных людей. Но ты не похож на шарлатана или клоуна какого-то, а о твоем отце я вообще молчу. Так что не знаю, что и думать теперь.

Представив лорда Эварда на арене, я слегка улыбнулся, но не смог не переспросить:

— А Джеймс Поттер? Ты же был знаком с ним, а он тоже маг. Он тебя не смущал?

Вернон неопределенно скривился и ответил:

— Вот ему как раз самое место в цирке. Фигляр. Хотя нельзя, наверное, так о мертвых. Эти его розыгрыши...

Понятно. Вечный Мародер не смог угомониться и испытывал терпение увальня-Дурсля своими фирменными приколами. Что ж, я как никто понимал Вернона, быть мишенью веселого Джеймса — удовольствие ниже среднего. Это ему еще повезло, что Блека рядом не было.

Мы пару минут помолчали. Мне определенно нравился супруг Петунии. Спокойный, уверенный в себе, прочно стоявший на ногах. Он производил впечатление настоящего мужчины, способного позаботиться о своей семье, но все же я не мог не спросить его напрямую. А, учитывая то, что мы были с ним наедине, это был самый удобный случай:

— Вернон. Я понимаю, что это не мое дело, но ответь, пожалуйста: Гарри, он не мешает тебе? Ты сможешь принять его в свою семью? Ведь он тоже не совсем обычный ребенок.

Дурсль с минуту промолчал, как будто собираясь с мыслями.

— Почему-то никто не спросил меня об этом, когда оставлял на пороге моего дома. Но это ладно. Я понимаю, что это не твоя вина. Не скажу, что я очень счастлив воспитывать чужого ребенка, но он племянник Туни. Единственный родственник, между прочим. А когда я брал ее в жены, то клялся, что разделю с ней радости и беды. Для меня это не пустые слова. Так что он часть нашей семьи. Ему всегда найдется место в нашем доме.

Что ж, Вернон был предельно честен, это не могло не внушать уважение. Но маленькому ребенку нужно намного больше, чем просто выполнение своих обязанностей. Мое собственное одинокое детство — самое лучшее подтверждение этого. Моя мать выполнила свой долг. Только особенного счастья мне это не принесло. Я не хотел такой судьбы для сына Лили.

— Нельзя воспитывать ребенка только из чувства долга, Вернон. Это не принесет ничего хорошего ни для вас, ни для ребенка. Возможно, лучше будет, если я заберу его к себе. Подумай. Я полагаю, что смогу убедить Петунию отдать мне Гарри.

Вернон смерил меня ироничным взглядом и вдруг добродушно рассмеялся:

— Северус, когда будешь предлагать ей это, предупреди меня, пожалуйста, чтобы я смог убраться подальше. Не хочу, чтобы она выцарапала мне глаза заодно с тобой. Ты не понимаешь. Она не отдаст Гарри ни тебе, ни кому-либо другому. Она его любит. Так что не волнуйся, мальчику будет хорошо у нас. Кстати, ты не дал мне договорить: я, конечно, не испытываю к нему такой нежности, как Туни, но он мне нравится. Да и Дадли нужен брат. А у нас, к сожалению, больше не может быть детей. Только не говори об этом при жене, она не одобрит, что я рассказал об этом, но появление Дадли едва не стоило ей жизни.

Он помрачнел под воздействием грустных воспоминаний, но ненадолго. Обернувшись ко мне, Вернон добродушно усмехнулся:

— К тому же, малыш Гарри действительно забавный. Жаль, только, что не говорит. Но ничего, доктор сказал, что это скоро пройдет. Знаешь, он меня уже почти не боится, вчера даже на руки попросился.

У меня отлегло от сердца. Второй раз за вечер. Судя по всему, у Гарри будет отец. А то, что он не слишком склонен показывать свои чувства, даже к лучшему, нежности сестры Лили для мальчишек хватит за глаза. Для воспитания не повредит и твердая мужская рука.

Ход моих мыслей прервала Петуния, позвавшая нас за стол.

Ужин прошел в непринужденной обстановке. По случаю моего прихода расположились в гостиной, хотя я всячески протестовал. По-моему, уютная кухня была куда более удобным местом. Но как бы там ни было, я смог отдать должное кулинарному таланту хозяйки. Он был на высоте. Дети тоже сидели за общим столом. Они с таким серьезным видом пытались справиться с приборами, что это не могло не вызвать улыбку. Причем Дадли всячески опекал Гарри, которому не всегда удавалось донести ложку до рта, не измазавшись при этом. Словом, теперь я был абсолютно спокоен за сына Лили: у него была любящая семья, что бы там ни планировал для него дорогой директор. Оставалось только надеяться, что нам удастся скрыть этот вопиющий факт от Светлейшего волшебника. В этом теперь и состояла моя задача на ближайшие годы.

Сразу после ужина я подозвал к себе Дадли и Гарри и протянул коробку, которую все это время прятал в уменьшенном виде в кармане. Отдавать ее раньше я посчитал преступлением против Петунии, вряд ли дети смогли бы оторваться от волшебной железной дороги ради еды. А в коробке была именно она. Еще в магазине я понял, что это будет лучшим подарком для мальчишек: лабиринт из рельсов, маленькие деревья, паровозики, выпускающие клубы пара. Мечта, а не игрушка. Судя по тому, как загорелись глаза не только у пацанов, но и у самого Вернона, мой подарок произвел неизгладимое впечатление. Уже через пару минут вся мужская часть семьи Дурсль увлеченно устанавливала маленькие рельсы на круглом журнальном столе в углу гостиной. Работа нашлась для всех: Вернон соединял рельсы, Дадли "сажал" маленькие деревья, а Гарри ставил крохотные вагоны на подготовленные дядей пути.

Я уже собирался откланяться, как Петуния попросила меня минуту подождать и вышла из гостиной. Она вернулась, сжимая в руке маленькую квадратную шкатулку, при виде которой у меня защемило сердце: это был мой подарок на день рождения Лили. Ей тогда исполнилось тринадцать лет.

— Я нашла это среди вещей сестры. В доме родителей. По-моему, это принадлежит тебе, — тихо проговорила она и протянула шкатулку.

Дрожащими руками я открыл крышку. Стопка писем, перевязанная зеленой ленточкой. Штук десять — пятнадцать, не больше. Некоторые пожелтели от времени, чернила выцвели. Другие — сравнительно свежие. Зачем она их хранила?! Зачем?

Это были мои письма. Вернее, записки, отправленные Лили на протяжении четырнадцати лет нашего знакомства. Молчаливые свидетельства моей дружбы, любви, ревности, злости и страха. Дрожащими пальцами я достал несколько листков.

"Дорогая Лили поздравляю тебя с Рождеством! Надеюсь, тебе понравилось у твоей бабушки, хотя очень жаль, что я не увижу тебя до конца каникул. Буду с нетерпением ждать, когда ты вернешься. Твой друг Северус."

"Лили, твоя поездка в Египет совершенно некстати. Хотя я и рад за тебя. Но как назло, именно теперь мне нужна твоя помощь в эксперименте. Не хочу писать, пусть это будет для тебя сюрпризом. Лишь намекну: у меня все практически получилось! Как? Вот приезжай побыстрее, и все покажу! Не задерживайся, сразу по приезду приходи. Я скучаю. Будущий профессор Зельеварения Северус Снейп."

"Лили, пожалуйста, прости меня! Ты не хочешь меня выслушать, так что это письмо — моя последняя надежда вымолить твое прощение. Я никогда не думал о тебе ничего подобного. Я не знаю, почему сказал это. Прости меня! Ты самый лучший, единственный друг. Так неужели одного слова достаточно, чтобы уничтожить все, что между нами было? Я представляю, в каком восторге сейчас Поттер, ему удалось рассорить нас. Хотя во всем виноват я один. Прости меня, Лили. С.С."

"Миссис Поттер! Примите мои поздравления в связи с радостным событием в вашей жизни. От всего сердца желаю вам благополучия, надеюсь, что вы будете счастливы с вашим супругом. P.S. Прощай, Лили, я действительно желаю тебе счастья."

"Лили, немедленно уезжай! Тебе грозит опасность! Я не могу ничего написать подробнее, но все очень серьезно! Чем быстрее ты покинешь Англию, тем лучше! Верь мне. Речь идет о твоем ребенке. Северус."

Последнее письмо, вернее, мятый обрывок пергамента с наспех нацарапанными карандашом неровными фразами выпал из моих рук и, кружась, спланировало на пол. Значит, Блэк все-таки передал его! Не может быть!

События двухлетней давности ярко предстали передо мной:

В Косом переулке было как всегда полно народа. Обычная толкотня выходного дня. Мне были необходимы ингредиенты для очередного эксперимента, и я отправился за ними в полулегальную аптеку Кривого Стенли, моего давнего поставщика. Впрочем, на самом деле визит в аптеку был простым прикрытием, Дамблдор назначил мне встречу для очередного отчета. Почти возле самого входа я практически столкнулся с Сириусом Блеком, неизвестно за каким чертом слонявшемся здесь. В том, что его интересовали зелья, я сильно сомневался. К счастью, он смотрел в противоположную сторону и мне удалось незаметно скрыться за дверью.

В нос с порога ударили запахи гнилых водорослей и тухлых яиц. Просто неповторимый аромат, честное слово. Аптека была маленькая, грязная и на первый взгляд не слишком популярная. Но только на первый. Основной доход, и к слову — немалый, Кривому Стенли приносили запрещенные зелья. По молодости лет я неоднократно варил для него некоторые полулегальные микстуры. Ничего сверхопасного, но это было весомым подспорьем для нищего полукровки. В последнее же время меня привлекали в основном контрабандные ингредиенты по довольно доступной цене. Хотя за Стенли среди обывателей тянулась слава мошенника, способного продать лежалый товар, со мной таких фокусов он никогда не проделывал: Темный лорд, мой Хозяин, не тот человек, зелья для которого можно безопасно испортить. Да и близкое знакомство со мной было своеобразной гарантией качества.

Войдя в аптеку, я несколько секунд привыкал к полумраку. Как оказалось, я был не единственным покупателем. Перед прилавком стоял лысый мужчина средних лет и сосредоточенно рассматривал пучок трав, выложенный перед ним.

— Отменная сон-трава, мистер Эй. Будете спать как убитый.

Стенли сонно моргал своим единственным глазом, как будто сам только что использовал предлагаемый товар по назначению. Увидев меня, он приободрился и стал шарить под прилавком. Скорее всего, мой заказ был уже готов. Но меня привлек копошащийся мистер Эй. Что-то знакомое было в нем, хотя это лицо я видел в первый раз. Но тут он чуть повернул ко мне голову, и я смог взглянуть ему в глаза. Дамблдор. Под Оборотным. Он позволил узнать себя. Хотя вряд ли я бы обознался даже без этой грубой подсказки с его стороны. Для менталиста Оборотное зелье не могло послужить препятствием. Мы видели сущность человека, а не его внешнюю оболочку.

Дамблдор расплатился за покупки и шаркающей походкой направился к двери. Едва он скрылся, я подошел к кассе и протянул руку. Стенли понял без слов. Через секунду в моих руках был сверток с заказом. Я молча бросил на стол кошель с оплатой, не утруждая себя проверкой заказа. Стенли так же не стал пересчитывать. В мире Черного рынка редко обманывают постоянного партнера. Так как ложь, чаще всего, становилась причиной безвременной кончины.

Как бы там ни было, я вышел из аптеки спустя пару минут после Дамболдора. И сразу увидел его удаляющуюся фигуру в конце переулка. Стараясь не привлекать к себе внимания, я пошел вслед за ним. Долго идти не пришлось. Он свернул за угол, и, проследовав в том же направлении, я оказался в полутемной нише у старого дома. Дамблдор навел чары Конфиденциальности, давая мне возможность беспрепятственно передать последние сведения.

— У нас только десять минут. Что у тебя?

Директор не потрудился изменить вместе с внешностью и голос, но из-за интонации, далекой от обычной добродушной манеры, узнать его было довольно сложно.

— Два захвата. Дом аврора Леттери и семейства Уэстов, в пригороде Ливерпуля. В последнее время его нервируют смешанные с магглами браки. Уэсты будут первыми.

— Хорошо, что нибудь еще?

— Сведения подтвердились, в ближайшее время будет какая-то потасовка в Лютном переулке, как я и говорил в прошлый раз. Точных планов не видел, но все произойдет на этой неделе. Оборотней слишком много в последнее время. Он стягивает силы.

— Я уже распорядился. Авроры усилили контроль.

Так вот зачем здесь крутился Блэк! Теперь все становилось на свои места. Аптека Стенли — действительно довольно подозрительное место.

— Это все?

— Из срочного — да. Насчет Пророчества. Поттеры и Лонгботтомы. Теперь уже точно.

Я взглянул Дамблдору в глаза, но он отвернулся, как будто хотел посмотреть, не подошел ли к нам посторонний. Но мне показалось, что он нарочно избегает моего взгляда. Внутренне похолодев, я ухватил его за рукав мантии.

— Вы же сможете им помочь, сэр?!

— Я уже говорил тебе, — он небрежно стряхнул мою руку. — Все идет по плану. Тебе не о чем беспокоиться, они надежно защищены.

Наверное, на моем лице отчетливо отразилось недоверие, потому что Дамблдор вдруг перешел на свой обычный отеческий тон:

— Не волнуйся, мой мальчик. С Лили и ее ребенком все будет хорошо. Верь мне. Я знаю, как тебе нелегко живется. Но все скоро изменится. Наша победа не за горами.А информация, которую ты приносишь, приближает ее и позволяет спасти много жизней. Твоя помощь неоценима. Настанет день, и все узнают о твоей храбрости, о том, как много ты сделал для Светлых сил. И уверен, еще сделаешь. Спасибо тебе, Северус.

— Главное, чтобы с Лили все было в порядке. Больше мне ничего не надо, господин директор.

— Так и будет, мой мальчик, так и будет. А сейчас ступай. Нельзя привлекать подозрения долгим отсутствием, это очень опасно. Жду тебя через месяц. Если будут экстренные сведения, пошли мне Патронуса. Ступай.

Я молча кивнул головой и вышел из ниши. Ощущение близкой беды не покидало меня. Несмотря на все заверения Дамболдора. А скорее всего, и благодаря им. Слишком усердно он уговаривал меня не беспокоиться. Как будто опасался чего-то. Или просто не хотел, чтобы я натворил глупостей и раскрыл себя? Шпион в ближайшем окружении Лорда слишком ценен, чтобы рисковать им. А мой Непреложный обет, обязующий меня служить лично директору, и вовсе делал меня практически незаменимым для его планов. Как бы там ни было, тревога не покидала меня. Погруженный в свои мысли, я ничего не замечал вокруг и практически врезался в стоявшего посреди тротуара Блэка.

— Осторожнее, Снейп, глаза дома забыл?!

Его окрик вывел меня из задумчивости, и я остановился. Блэк уже извлек свою палочку и направил ее мне в грудь. Ни его взгляд, ни поза не сулили мне ничего хорошего.

— Опять что-то вынюхиваешь для своего хозяина, гад ползучий? Что ты здесь потерял?

— Не твое дело, Блэк.

Не потрудившись вытащить палочку, я резко отвел его руку. Сириус Блэк не внушал мне ни только страха, но даже легкого опасения. Давно прошли те времена, когда он, в компании Мародеров, мог вывести меня из равновесия ядовитыми оскорблениями. Я слишком хорошо знал его. К тому же в тот день он не был особенно агрессивно настроен и цеплялся скорее по старой детской привычке, чем с реальными подозрениями. Должно быть, мы сами не заметили, как переросли свою детскую вражду. Если задуматься, это было довольно странно, учитывая его осведомленность о моей связи с Пожирателями. Но факт остается фактом: он легко отвел руку с палочкой и даже убрал ее в крепление в рукаве.

— И все же, что ты здесь делаешь? — повторил он, чуть отступив назад.

— Это официальный допрос, господин аврор? Я обязан на него отвечать?

— А если да?

— В таком случае, я хочу сделать несколько покупок, надеюсь, это не запрещено законом? Нет? Тогда, потрудитесь очистить мне дорогу, я тороплюсь.

— А не слишком ли много твоих приятелей слоняется здесь в последнее время? Смотри, Снейп, дай только повод, и я забуду о нашей нежной детской дружбе и сам отволоку тебя в Азкабан. Лучше не нарывайся.

Я сдержанно фыркнул, отодвинул его плечом и двинулся дальше по тротуару. Но не сделав и пары шагов, остановился. Не знаю, что нашло на меня, скорее всего, дурные предчувствия заставили забыть осторожность, так что решение пришло сразу, как озарение. Я развернулся и вновь подошел к Сириусу.

— Ты давно видел Лили?

Мой вопрос застал его врасплох. Он даже приоткрыл рот от изумления, но почти сразу же сжал кулаки от ярости:

— Какое тебе дело до жены Джеймса, Нюниус?! Держись от нее подальше, если жизнь дорога!

Я пропустил его шипение мимо ушей. Быстро достал лист пергамента и карандаш из кармана и, прислонив его к стене, быстро написал на нем несколько строк.

— Передай это ей. Это важно, Блэк! Будь это не так, я бы ни стал унижаться и просить тебя. Речь идет о жизни и смерти. Передай Лили!

— Ты очумел?! Я похож на почтовую сову, чтобы передавать твои записки? Забудь Лили! Понял меня?! Если приблизишься к ней хоть на десять метров, я тебе ноги вырву!

Я молча всунул ему записку в руку и быстро пошел прочь. Ни уговаривать, ни просить не имело смысла. Но не воспользоваться шансом предупредить ее об опасности я не мог. Пусть это был и неоправданный риск. Плевать. Моя собственная безопасность волновала меня в тот момент меньше всего. Краем глаза я успел заметить, как Блэк смял мое письмо в кулаке. Надежда таяла, как весенний снег. Я был почти уверен, что он просто выбросит записку в ближайшую урну.

Но судя по тому, что я обнаружил свое письмо в шкатулке, Блэк, несмотря на свои подозрения, выполнил мою просьбу. Тем более невероятно, что, по версии Дамболдора, после этого он так легко обрек своих друзей на смерть. Вообще, получается, что он сдал Джеймса, но не стал выдавать Лорду меня. Ведь фактически я дал ему прекрасное доказательство своего предательства. Если бы эта записка попала в руки Волдеморта, моя жизнь не стоила бы и кната. Значит, меня он пощадил, а лучшего друга нет? Очень интересный поворот.

— Спасибо, Петуния, — прервал я наконец молчание и поднял упавший листок с пола. — Я не знал, что она их хранила.

— Ты был дорог ей, Северус. Я уже говорила. Она тебя никогда не забывала. Мне очень жаль...

Она не стала уточнять, чего именно ей жаль. Было понятно без слов. Сдержанно попрощавшись с Верноном, я наконец откланялся и, выйдя со двора, аппарировал в Принц-мэнор.

Лорда Эварда и Азарику я обнаружил в детской. Сидя на ковре, они увлеченно собирали детскую железную дорогу. Де жа вю. Честное слово. Точно такую же картину я наблюдал пять минут назад в маленькой гостиной Дурслей. Правда, игрушка, купленная отцом, была раза в три больше моего подарка Дадли и Гарри, но лорд Принц всегда отличался размахом, тут ничего не попишешь.

— Северус, присоединяйся. Сами мы до ночи не справимся, — увидев меня, сказал отец, продолжая соединять длинные рельсы.

— А палочка тебе зачем? Можно же все быстро собрать.

Я плюхнулся на пол рядом с Азарикой, которая тотчас забралась мне на руки.

— Палочкой не интересно, — отец откинул волосы со лба и прикрикнул на нас: — Что расселись? Вагоны грузить кто будет?

— Да, сэр, — рассмеялся я и поставил шкатулку со старыми письмами на пол возле себя. Жизнь продолжалась.

* * *

Иногда годы пролетают как мгновения... Ну хорошо, словно дни. Если они счастливые.

Четыре года. Вечность. Время для размышления и учебы. Время, чтобы решить проблемы. Время для передышки. Для чего еще? Что я запланировал себе, едва поняв, что наш план сработал и я получил свободу от магических клятв? Сейчас и не вспомнишь. На поверку это оказалось временем для счастья. Простого человеческого счастья.

Что такое счастье? Наверное, это когда просыпаешься от смеха забравшегося в твою постель ребенка. Или когда позабыв обо всем на свете, варишь ночь напролет особо сложное зелье, не потому, что тебе надо заработать, не для Темного лорда или Светлого волшебника, а чтобы расшифровать древний рецепт твоего пра, пра и еще Мерлин знает сколько раз прадедушки.

Еще? Счастье сидеть в лаборатории отца и слушать его объяснения свойств очередного артефакта. Счастье увернуться, наконец, от его заклятия в дуэльном зале и если не победить, то хотя бы достойно выстоять и получить в награду скупую похвалу. Счастье взорвать котел и, очнувшись на следующий день, увидеть Главу твоего рода, сидящего в кресле у твоей постели, и с виноватой улыбкой выслушать его яростную ругань и угрозы. А потом погасить гнев, просто положив голову на его колени.

Счастье в первый раз отвести своего ребенка в школу. Обычную маггловскую школу, чтобы она могла играть не только с эльфятами, но и с обычными детьми. А вечером услышать, что из всех родителей ты самый красивый.

Счастье... Мое счастье было бы совсем полным, если бы Лили сидела со мной вечерами и смотрела на закат солнца. А ночью... Ночью была бы только моей! Но я гнал от себя горькие мысли, не давая отравить мои светлые дни.

Мое счастье — это так много и так мало. Оно умещалось на розовой ладошке Азарики и пряталось в едва заметных морщинках у глаз отца. Оно мое. И горе тому, кто попытается отнять его у меня. Я слишком долго его ждал...

Конец первой части.