Много смертей Гарри Поттера (джен)

Разумеется, попросить он мог только одного человека, но вопрос заключался том, пригласили ее уже или нет. Гарри замечал, как другие парни начали смотреть на Гермиону после того, как та уменьшила зубы, и подозревал, что без партнера она останется недолго.

— Привет, Гермиона, — сказал он, догнав ее в коридоре. — Мы можем поговорить?

Общаясь с ней ранее, он никогда не ощущал неловкости, да и с другими, по правде говоря, разговаривал без особой стеснительности. Выживание было намного важнее того, что о нем подумают другие, да и окружающие слишком долго смотрели на него свысока, чтобы их мнение имело хоть какое-то значение.

Но в этот раз он почему-то волновался.

— Да?

Гарри посмотрел на нее внимательно, не в силах ничего сказать. Он оглянулся, не подслушивает ли кто, но, похоже, никого их разговор не интересовал.

— Я бы хотел показать тебе одну вещь, — сказал Гарри, ощущая внезапный прилив вдохновения.

Он уже какое-то время собирался показать Гермионе и Невиллу Выручай-Комнату, и демонстрация облегчила бы ему просьбу о бале.

— Хорошо... сейчас? — спросила она.

Гарри кивнул. Ему стало не по себе от того, как легко она последовала за ним. Он читал об Оборотном зелье и трансфигурации людей, и кто-то другой очень легко смог бы выманить ее прочь и схватить.

Гермиона — одна из тех немногих людей, о которых он заботился; пускай Гарри и обзаводился медленно союзниками, но друзей у него оставалось мало.

Отведя ее на седьмой этаж, Гарри проверил и убедился, что никто не подсматривает и затем, предельно сосредоточившись, три раза прошелся туда-сюда перед входом в Выручай-Комнату.

Когда перед ними открылась дверь, Гермиона немного приоткрыла рот от изумления. Гарри жестом пригласил ее войти, и едва Гермиона оказалась внутри, как вход в комнату исчез.

— В замке есть бассейн? — потрясенно спросила она.

Гарри экспериментировал с Выручай-Комнатой, определяя пределы ее возможностей. Он выяснил, что комната ограничена лишь его воображением, которое, в свою очередь, оказалось ограничено тем, что он видел или о чем читал. К счастью, он уже ранее видел бассейн во время "охот на Гарри", когда сигал через заборы, прячась от Дадли и его дружков.

Гермиона, похоже, даже не заметила, что за бассейном расположился пригородный домик, а над ним — голубое небо. Когда она все же обратила внимание, то спросила:

— Неужели мы покинули Хогвартс?

Гарри покачал головой.

— Это все комната. Она может стать чем угодно, что ты вообразишь, пока прогуливаешься перед входом.

— И ты вообразил плохо ухоженный плавательный бассейн? — скептически спросила Гермиона.

На поверхности плавала зеленая пленка, но Гарри не знал, полагалось ей там находиться или нет.

— Я видел бассейн лишь однажды, — извиняющимся тоном объяснил он.

Гермиона посмотрела на него пристально, затем потрясла головой.

— Продемонстрируй мне, как все это работает.

Гарри снова вывел ее наружу и проинструктировал, как пользоваться комнатой. Гермиона прошлась три раза вперед и назад и, когда дверь открылась, они оказались в довольно обычной маггловской спальне. В ней находились кровать, стол, два книжных шкафа, прикроватная тумбочка, информационная доска и настенные гобелены в рамках, а также стул.

Гермиона уставилась на заметки на доске.

— Даже заметки воссозданы точно.

— Мне кажется, комната читает твой разум и с его помощью создает все это, — заметил Гарри. — Думаю, мне не помешало бы поднабраться опыта в компании Сириуса, чтобы воображать что-нибудь более полезное.

Гермиона села на кровать.

— И почему ты мне показываешь комнату именно сейчас?

— Неужели обязательно нужна причина?

— У тебя на все есть причина, для любых действий. Тебе нужно, чтобы я что-то сделала, или пытаешься умаслить меня на будущее.

Гарри выдавил из себя улыбку.

— Неужели я настолько плохой друг?

— Ты верен, — ответила Гермиона. — И я считаю, что ты защищаешь меня, но узнать тебя поближе оказалось задачей не из легких.

— Ты знаешь меня лучше всех, — сказал Гарри. — Даже лучше Невилла, хотя он довольно хорошо со мной знаком.

Гермиона подняла голову и посмотрела на него.

— Что тебе нужно?

Гарри кашлянул.

— Ну... ты знаешь, тут вот Святочный бал... чемпионам предстоит открывать его танцем.

— Хочешь, чтобы я научила тебя танцевать? — спросила Гермиона. — Я могу, но мне казалось, что в дальнейшем Макгонагалл собиралась обучать танцам всех.

Гарри покраснел.

— Нет... не в этом дело. Понимаешь, тут такое дело, мне нужно с кем-то танцевать, с кем-то, кому я могу доверять.

Некоторое время Гермиона сидела молча.

— Ты просишь меня пойти с тобой на бал?

Голос ее звучал не так радостно, как надеялся Гарри.

— Полагаю, что да, прошу.

— Вот уж точно не романтическое предложение, не так ли? — спросила она. — Знаешь, есть несколько парней, готовых попросить меня о свидании... даже Виктор Крам приходил.

— Крам! — воскликнул Гарри, оцепенев. — Ты не можешь пойти туда с Крамом! Каркаров — бывший Пожиратель Смерти, и есть шанс, что Крам работает на него!

Гермиона посмотрела на Гарри, и в этот раз на лице ее отразилось презрение.

— По крайней мере, Крам не пойдет со мной на бал лишь потому, что это удобно, — презрительно фыркнула она. — За все прошлые три с половиной года ты ни разу не увидел во мне девушку.

— Я не мог себе этого позволить, — произнес Гарри.

Гермиона застыла.

— Что?

— Я не мог позволить себе замечать в тебе девушку, — объяснил он. — Или в ком-то еще, правда.

Повисла тишина, и пауза все затягивалась. Гермиона посмотрела на него пристально и нахмурила брови.

— Только скажи, что все это из-за опасности для меня, и я тебя ударю.

— Что? Нет! Одно то, что ты мой друг, уже ставит тебя под удар, — произнес Гарри. — Свидание со мной, возможно, слегка ухудшило бы все, но куча людей и без того считает, что мы встречаемся.

— Тогда почему ты не можешь заметить во мне девушку?

Гарри уставился в пол.

— Потому что из-за этого именно я окажусь в опасности. Ты же видела, какие они, парочки. Они влюбляются и глупеют. Они не могут думать ни о чем, кроме своей второй половинки.

Он видел, как подобное происходит даже со слизеринцами, которым следовало бы быть умнее. Они полностью теряли голову, забывали прежних себя и отдавали все своим возлюбленным. Такой уровень доверия оставлял их уязвимыми, и поэтому они получали ужасную рану, когда отношения неизбежно распадались.

Некоторые влюблялись снова и снова, убежденные, что уж на этот раз все будет иначе.

— Ты травмированный человек, Гарри, — вынесла вердикт Гермиона.

Гарри подумал, что, пускай она и не знала о смертях и перезагрузках, но уж к такому очевидному выводу должна была прийти уже давным-давно.

Он еще раз выдавил из себя улыбку.

— Я травмированный человек, которому нужна партнерша для танца.

Гермиона покачала головой.

— Простейший выбор. Нет, я хочу для себя чего-то лучшего. Я все еще твой друг, но на бал с тобой не пойду.

Она встала и направилась к двери. Остановившись, добавила:

— Но все равно спасибо, что показал мне Выручай-комнату.

После чего Гарри остался один в спальне Гермионы Грейнджер, размышляя о природе женщин.

* * *

— И почему я должна пойти на бал с таким маленьким мальчиком, как ты? — спросила Флёр.

Если Гарри не мог пойти туда с Гермионой, то ничего не мешало ему нацелиться на ту, о которой мечтали все парни в Хогвартсе. Слова Гермионы его волновали, да, а вот кого еще он выберет помимо нее — нет.

К тому же, он еще и заключил пари с Малфоем, что отправится на бал с Флёр.

— Потому что я мастерски владею своей палочкой⁽¹⁾?

Малфой наблюдал за ними со стороны, достаточно близко, чтобы слышать все, но при этом и достаточно далеко, оставаясь незамеченным. Они находились в библиотеке, и в кои-то веки вокруг находилось мало учеников. После ответа Гарри Малфой почему-то уронил книгу, и вид у него стал такой, словно он пытался не рассмеяться.

Флёр покраснела и стала еще прекраснее обычного.

— Да, вьерно и дозтоино восхищения, как ты... управляешься⁽²⁾ со своей палочкой, но от партнера для бала требуется не только это.

Гарри пожал плечами и ответил:

— А что еще тебе нужно? Я быстро учусь, амбициозен и время от времени забавен.

Большинство людей, считавших Гарри забавным, даже не осознавали, насколько он серьезен в озвучке своих параноидальных мыслей. Но все же, чем не выигрышный момент?

— Немало красавчиков просили меня пойти с ними на бал, — заметила Флёр.

— Хоть кто-нибудь из них знает, каково это, столкнуться лицом к лицу с драконом? — спросил Гарри в ответ. — А я знаю. Мы оба чемпионы, так что у нас масса общих тем для разговора.

Флёр бросила на него оценивающий взгляд и в итоге все-таки кивнула.

— Пойду с тобой, если научишься танцевать.

Драко уронил полку с книгами за их спинами. Гарри послал ему ухмылку.

Флёр жила в другой стране и потому вряд ли стала бы мишенью Пожирателей Смерти, уже хорошо. Все знали, что их танец — лишь временный союз для удобства. Также, будучи лишь наполовину человеком, она входила в список тех, кого ненавидели Пожиратели Смерти, так что танец с Гарри не ухудшил бы ее положение.

Ему совершенно не хотелось на следующий день после бала найти труп той, с кем он танцевал. Вообще не следовало просить Гермиону — крайне эгоистично с его стороны. Делакур подходила намного лучше.

К тому же вблизи Флёр удивительно приятно пахла.

Выручай-комната оказалась еще полезнее, чем ожидал Гарри.

Танец с Макгонагалл вышел неловким и не особо познавательным, особенно с учетом решения учителей, что одного урока хватит, дабы обучить всему необходимому для представления школы.

К счастью, Невилл оказался экспертом в танцах, и более того, у него нашлись воспоминания о бальных залах, на основе которых Выручай-комната создавала необходимую обстановку. По всей видимости, бабушка поучала его, что на балах и в танцах заключаются союзы, и раз уж волшебный мир находился под постоянной угрозой, то Невиллу потребовались бы союзники.

С юного возраста бабушка давала ему уроки, которыми Невилл сейчас с радостью делился.

Танцевать с Невиллом оказалось почти так же неловко, как с Макгонагалл, но хотя бы не под оценивающими взглядами всей школы.

Странное ощущение, обычно Гарри не волновало, что о нем думают другие. Люди столько травили Гарри и обрушили на него достаточно негатива, что он смело дал бы отпор любому. Тем не менее, в большинстве сфер своей жизни он сохранял уверенность в собственных навыках. Поставь перед ним Пожирателя Смерти или разъяренного василиска, и Гарри не растерялся бы.

Но происходящее сейчас вызывало в нем неуверенность, и Гарри ненавидел это ощущение. Что о нем подумает Флёр? Что подумает Гермиона о нем, танцующем с Флёр? Он переживал из-за этих вопросов и обнаружил, что они отвлекают от действительно важной проблемы того, кто же собирался его убить.

Ко всему этому добавился еще и стресс информации о Добби, который, как выяснилось, уже несколько месяцев работал в Хогвартсе. Пускай Гарри и нравились домовые эльфы в целом, но он все еще помнил, как его приложило бладжером, и поэтому считал Добби изрядно поехавшим.

Сам Добби, в свою очередь, носил джемпер с эмблемой Слизерина, возможно, в честь Гарри, хотя не исключался и вариант, что кто-то просто уменьшил ему уже имевшуюся одежду.

Несмотря на общую подвижность, танцы просто не давались Гарри, и он тревожился, что не сможет полноценно выполнить свое обещание Флёр.

Не успел Гарри оглянуться, как наступил день бала.

* * *

Гермиона блистала.

В тот момент, когда она показалась наверху лестницы, Гарри понял, что ему бы следовало приложить больше усилий и убедить ее стать его парой на этот вечер.

Факт того, что она красива, всегда маячил где-то на краю его сознания, но в большинстве случае ему легко удавалось не думать об этом, благодаря ее зубам и огромной копне кудрявых волос, покрывавших голову Гермионы.

Теперь зубы стали нормального размера, и она что-то сделала с волосами, стянув их в сложный узел. Платье было фиолетово-голубого цвета, и Гермиона потрудилась наложить макияж. Она улыбалась, что делала редко, и от улыбки ее лицо светилось так, что у Гарри немного защемило сердце.

Почему он не удосужился сделать так, чтобы подобная улыбка чаще освещала ее лицо?

От вида Гермионы перехватывало дыхание и немного щемило сердце, несмотря на то, что девушка рядом с ним тоже была по-своему ослепительно прекрасна.

— Гарри! — воскликнула Гермиона.

Гарри заставил себя улыбнуться. Бросил взгляд на Флёр, которая изучала Гермиону расчетливым взором.

— Выглядишь волшебно, — сказал Гарри, когда Гермиона оказалась рядом.

Она опять улыбнулась, на этот раз не так нервно.

— Ты видел Виктора?

— Он вон там, — Гарри кивнул в сторону учеников Дурмштранга, все еще кучковавшихся вместе.

Кивнув в знак признательности, Гермиона устремилась к ним.

— Ты питаешь к ней особые чюйства? — Флёр наклонилась ближе и спросила его прямо в ухо мягким, негромким голосом.

Гарри обнаружил, что помимо своей воли, не может сосредоточиться ни на чем, кроме того, насколько мягок ее голос и как изумительно от нее пахнет.

— Нет... но она мой лучший друг, — ответил Гарри.

Он внезапно осознал, что сболтнул лишку, выдав то, в чем не хотел признаваться никому, поэтому добавил:

— Убью любого, кто причинит ей вред.

Флёр улыбнулась, пускай и притворно.

— Дрюгие решьили бы, что ты преувьеличиваешь. Но я видела, чьто ты сотворил з драконом...

Гарри пожал плечами.

— Такой способ убийства опасных зверей никогда не станет особенно популярным. К тому времени, когда ты подобрался достаточно близко, чтобы забросить еду в пасть, как правило, уже слишком поздно.

К тому же убийство таким способом занимало слишком много времени, по крайней мере, с большими созданиями. Бесполезно было убивать что-то уже после того, как оно съело и проглотило тебя. И к тому же ему пришлось заранее готовить арахисовую пасту, и заклинание оказалось адски сложным в исполнении. Ему потребовалось почти три дня, чтобы выполнить заклинание правильно, и Гарри до сих пор сомневался, сможет ли повторить его.

К счастью, он потратил не всю арахисовую пасту.

Флёр оглянулась.

— Зидесь не на чито смотреть. В Бобатоне езть ледовые скульптуры, котьорие поют, пока ми танцуем при звете луны.

— Хотел бы я на них посмотреть, — отозвался Гарри.

Правда хотел, ведь время на такое у него нашлось бы только после уничтожения Волдеморта и его людей. Визит в Бобатон стал бы знаком, что он выполнил все намеченное ранее и у него появилась роскошь свободного времени... времени посетить друзей, отправиться в отпуск... расслабиться.

Флёр почему-то слегка покраснела, зрелище, которое Гарри счел более соблазнительным, чем следовало бы.

— Чемпионы, собирайтесь в круг! — объявила Макгонагалл.

Гарри взял руку Флёр в свою и робко охватил второй рукой ее талию. С Макгонагалл и Невиллом охват талии выходил болезненно неловким, но сейчас все оказалось удивительно приятным.

Заиграла музыка, медленная и печальная мелодия, исполняемая "Странными сестричками"⁽³⁾.

Вначале Гарри сосредотачивался на том, чтобы не споткнуться, и на движениях ног, но затем, под взглядом Флёр, все вдруг стало легче. Мучительное осознание соприкосновения их рук и того, что его рука лежит на ее талии. Словно вся вселенная сосредоточилась в этих двух точках.

К концу песни он раскраснелся и вовсе не из-за чрезмерной нагрузки.

Гарри порадовался тому, что практиковался заранее. Если бы он ограничился одним формальным танцем с Макгонагалл, то без сомнений на балу бросил бы все после первого же танца. Но он ощущал на себе взгляды всех присутствующих.

Парни оценивали его, так как каждый из них втайне хотел бы прийти сюда с Флёр. Девушки измеряли его взглядами, сравнивая со своими кавалерами.

Девушки, пришедшие с теми, кто травил его во время первого года обучения и первой жизни, смотрели на своих кавалеров так, словно те побледнели в сравнении с Поттером, и тот, помимо своей воли, ощутил от данного факта злобное удовлетворение.

Однако же, увидев Гермиону, танцующую с Крамом, он ощутил, что теперь уже он сам померк в сравнении с ней. Полный успех, она кружилась и двигалась так, словно танцы были для нее самой естественной вещью во всем мире.

— Порошок тьмы, Поттер? — спросил Грюм, ковыляя мимо в танце с одной из учительниц. Он разглядывал Гарри искусственным глазом. — И арахисовая паста?

— Вдруг проголодаюсь, — оскалился в ответ Гарри.

Ему еще предстояло придумать способ перехитрить глаз Грюма, так как если профессор обладал таковым, то оставалась вероятность, что у какого-нибудь Пожирателя Смерти где-то там имелся похожий.

Флёр содрогнулась в руках Гарри — исключительно сладостное ощущение.

— Етот ехо глаз следовало бы объявить вне закона.

Гарри размышлял на эту тему. Способность видеть всех, включая девушек — подростков, без одежды, попахивала извращением.

— Полагаю, если постоянно видишь всех голыми, то оно перестает быть чем-то особенным, — поделился он своими мыслями. — Вроде постоянного поедания торта во время любого приема пищи. В конце концов, тебе неизбежно захочется салата.

Флёр засопела.

— Я не торт.

— Тогда суфле? — предположил Гарри и добавил, увидев выражение лица Флёр: — Я не разбираюсь во французской кухне. Что-то милое, но в то же время и сильное⁽⁴⁾?

Выражение ее лица изменилось, и искренняя улыбка осветила его, причиняя Гарри боль, пусть и иначе, чем с Гермионой.

— Ты дюмаешь, я сильная?

— Ты же вызвалась добровольно, зная, что тебе предстоит. Сильнее большинства известных мне парней... и даже большинства волшебников-мужчин.

Сильно и в равной степени глупо, но об этом Гарри промолчал.

Они протанцевали к краю площадки и теперь оказались за ее пределами. Гарри испытал признательность, от танцев он вспотел и ощущал себя немного липким.

— Хочешь, выйдем наружу? — спросила Флёр.

Гарри кивнул. Благодаря прохладе снаружи ему быстро станет легче. Он посмотрел на Флёр и не понял выражения на ее лице.

Хотя лучше было притвориться, что он все понял.

— Идем, — сказал он.

Они пробрались к выходу и вышли наружу. Гарри глубоко вдохнул прохладный воздух, ощущая его приятное прикосновение к раскаленной коже.

— Можьет, в розьарий? — спросила Флёр.

Гарри кивнул. Розарий изменился, его наполнили мерцающие волшебные огоньки. В нем появились извилистые тропки, декоративные статуи и расставленные там и сям каменные скамейки, к одной из которых его и повела Флёр.

— Я дюмала, ты мальинкий мальчик, — заявила она. — Но я ошибалась.

Гарри выдавил из себя улыбку. Флёр сидела вплотную к нему, фактически, слишком близко, и он ощущал дискомфорт. В обычных условиях Гарри нашел бы отговорку встать, отодвинуться, оказаться вне захвата кого-то, способного блокировать ему руку и палочку.

Но сейчас он почему-то не возражал против такой близости.

Флёр наклонилась к нему, и Гарри не знал, что именно произойдет, но он не мог оторвать взора от ее губ.

— Я... — начал он.

Рука легла на плечо Гарри, и он мгновенно выхватил палочку. Наставил на человека за спиной еще до того, как осознал кто это.

— Сириус!

— Гарри! — воскликнул ухмыляющийся Сириус. — Важные новости... то, над чем мы работали... Сегодня вечером мы задержали сорок Пожирателей Ссмерти... пятнадцать из них мертвы. Почти десять процентов внутреннего круга Волдеморта.

Увидев, что Гарри потерял дар речи, он добавил:

— Мы обратили их в бегство!

Гарри замолчал на некоторое время, пытаясь осмыслить сказанное Сириусом. Со времен первой смерти Пожиратели представлялись ему безликими, непобедимыми врагами. Мысль о том, что они могут потерпеть массовое поражение, ошеломляла.

Сириус внезапно осознал, что Гарри тут не один.

— Я что, помешал вам?

1) Шуточки за 300: wand — не только волшебная палочка/жезл, но и сленговое название пениса

Вернуться к тексту

2) Шуточки за 300 продолжаются: handle — управляться/владеть, но оно же — трогать, держать в руках, иметь какие-либо свойства на ощупь

Вернуться к тексту

3) Weird Sisters — они же Сверхъестественные/Паранормальные/Загадочные/Чарующие/Чумовые сестрички; Ведуньи в переводе РОСМЭН

Вернуться к тексту

4) sweet but strong — сладкое и острое одновременно, если продолжать кулинарную тему

Вернуться к тексту