Легилименция (гет)

Утро было забавным. Почти у всех на мантиях переливались разные надписи, от которых даже привычная ко всякому Амалия Витальевна порой впадала в ступор… Было много обид, непонимания, и пару раз по пути к столовой Лие пришлось буквально разнимать драчунов. Дети изо всех сил стремились к самовыражению, но…

«Боже мой, что они пишут!» — думала она, понимая, что зря так спокойно передала в свободное пользование свое заклинание. Наконец она не выдержала, и над ее мантией заблестело:

Каждый сам себе диагноз пишет.

И стала терпеливо ждать наездов.

Первым, как ни странно, среагировал довольно крупный рыжий парень с Гриффиндора:

— То есть, диагноз — это все то, что мы написали на себе? И что это значит? Считаешь, я больной?

Посыпались похожие вопросы и от симпатичной лохматой девочки, параллельно с ее пониманием того, что такое диагноз.

«М-м-м, диагноз — это ты, Гермиона, рыжий — это Рон, все ясно, а Гарри, интересно, где?» — подумала Лия, но поскольку диспут расширялся, предложила всем зайти поговорить в ближайший класс, где, как она помнила, столы стояли небольшим амфитеатром. Стоять или сидеть перед толпой ей, не раз выступавшей со сцены, было достаточно комфортно, хоть и без инструмента.

«Какие же они все-таки дети… Странно, что в таком вроде бы приличном заведении нет хотя бы психолога», — подумала она. И начала «мастер-класс» по надписям… Благо, была суббота, а значит — выходной.

Устроившись в центре зала, Лия пригласила к себе «самых смелых из тех, кто хочет точно знать, как другие читают его надписи». Желающих оказалось не так и много — видимо, стоять перед такой толпой, да еще смешанной — со всех факультетов, большинству было неуютно. Первым и самым смелым оказался… Рон. С надписью «Слизерин — отстой». Сейчас повеселимся… Лия вытащила по парню и девушке с каждого факультета, и шоу началось.

— Рон, чего ты хотел достичь, написав на себе это?

— Как что? Что все слизеринцы…

— Стоп-стоп-стоп! Не слизеринцы, а ты! Ты же это носишь! Давай посмотрим, как другие расшифруют твои слова. Кто начнет?

— Я Крис, — выступил вперед парень с Рэйвенкло. — Я думаю, результатом будет ненависть к Рону всех слизеринцев… Потому что он сам дышит ненавистью! — скосил он глаза на надпись Лии.

— Я Эмма, — представилась девушка с Пуффендуя. — Добавлю, что не только Слизерина, но еще и его декана!

Рон изменился в лице, а по классу прокатился общий вздох. С деканом Слизерина лучше не шутить и даже не думать об этом.

— Мне его уже жалко, — пронесся чей-то шепоток. — Снейп — это серьезно!

— Я Брайан, этот тип просто хочет, чтобы ему мор…

— Стоп! Извини, но, думаю, вашего декана ему уже достаточно, — прервала Лия высокого аристократичного типа со Слизерина, покивавшего ей в ответ. — Рон? Представил, как не успел убрать свою надпись, проходя мимо профессора Снейпа?

— О-о-о, — дружно раздалось в классе, а Уизли судорожно вздохнул.

— И как вы думаете, какое первое правило для создания надписей?

— Не пиши то, что может тебя подвести!

— Не подставляй сам себя!

Лия картинно развела руками:

— Оказывается, все такие умные!

И начала демонстративно приглядываться к надписям. Многие из них погасли, а хозяева сидели смущенные.

Тут Лия заметила надпись «Уизли — идиот» на мантии маленького смазливого слизеринца.

— Малфой? — она радостно вытащила вперед покрасневшего блондина, на голову меньше долговязого Рона.

Рыжий покраснел еще сильнее и дернулся было к оппоненту, но умничка Гермиона начала ему что-то нашептывать.

— Кто скажет, чего добьется Малфой?

— Плюх от Уизли!

— Фре-е-ед! Джо-о-ордж! — нарочито возопила Лия.

— Ну ты прям как мама, — выскочили удивленные близнецы и с ехидными улыбочками уставились на Драко.

— Все в курсе, на что способна эта парочка? Которого Уизли ты имел в виду, и где это можно проверить? А может, идиот — назначенный профессором МакГонагалл староста?

Малфой спал с лица, рука с палочкой дернулась, но надпись не погасил. Братья сработали отлично:

— Наглый? Смелый?

— Гордый? Или просто дурак?

— Дурак, — не выдержала Лия. — Но смелый. Гаси уже, пока это не превратилось в признание собственной глупости.

Она обвела взглядом класс. Надписи исчезали одна за другой…

— И какое второе правило?

— Думать надо, — протянул вдруг Рон.

— О! Супер! — пожав руку смущенному Рону, она сменила собственную надпись «Думать не вредно», да так, что частица «не» меняла место, вставая то перед словом «думать», то после него.

— Я тоже хочу такую! — подскочили Гермиона и Рон, а еще несколько человек стартовали с места к Лие.

— Стоп-стоп-стоп! — скрестила руки она. — Для начала не все разом, и вообще, давайте, выполните правило, подумайте, чего вы действительно хотите, — и после длинной паузы продолжила: — Вы хотите быть заметными и не такими, как все? Вы хотите выразить те свои черты, которые вам нравятся?

Дружный рев «Да» заставил ее вздрогнуть. К сожалению, не только ее. Вопль смятенных душ, как это ни удивительно, прекрасно разнесся по всему замку и достиг многих, слишком многих ушей…

— Предложение первое! Девчонки! Есть среди вас те, кто хочет избавиться от чьих-нибудь наездов? Критики, которая вам не нравится?

— Я. Я. Я! — гурьба девушек выкатилась Лие чуть не под ноги. Она придержала первых падающих и написала: «Если я тебе не нравлюсь, помирай, я не исправлюсь», чем заслужила восторженный писк и пару объятий где-то на уровне талии.

— А нам такое можно? Или только девчонкам?

— Да всем можно!

«Когда ты лучший, трудно быть скромным» и «Милая, ты смотришь на парня своей мечты».

Старшекурсники расхватали в момент.

«Я самая-самая!» и «О вкусах не спорят» оказались весьма популярны у старших девочек. Потом Амалия Витальевна не выдержала:

— А сейчас я просто напишу для тех, кто действительно захочет выделиться… И предупреждаю, это будет уже совсем не детское! Но, думаю, многие из вас уже смогут понять и оценить. Чтобы носить на себе такое, нужно иметь не просто смелость, скорее — мужество. Ведь любая надпись становится частью вас самих. Это третье, последнее правило.

И на темном фоне начали проявляться слова:

(семь небольших шедевров далее и все права на них принадлежат перу потрясающего, изумительного и горячо мной любимого Игоря Губермана).

Чтоб выжить и прожить на этом свете,

пока земля не свихнута с оси,

держи себя на тройственном запрете:

не бойся, не надейся, не проси.

Гарри и Драко смотрели на это расширенными глазами…

Мы от любви теряем в весе

За счёт потери головы

И воспаряем в поднебесье,

Откуда падаем, увы.

Каждый появляющийся «куплет» вызывал чей-то судорожный вздох, а то и не один. Многие быстро-быстро записывали, прикрывая текст.

Труднее всего сохранить

В толкучке, текучей, как дым, —

Искусство и мужество быть

Всего лишь собою самим

В тишине гулко сглотнуло сразу несколько человек…

Свобода — это право выбирать,

С собою лишь советуясь о плате…

Что нам любить, за что нам умирать,

На что свою свечу нещадно тратить.

Общий тихий вздох прокатился сверху вниз…

Судьба способна очень быстро

перевернуть нам жизнь до дна,

но случай может высечь искру

лишь из того, в ком есть она.

— М-м-м, — тихо застонал кто-то их старших…

В горячем споре равно жалко

и дурака, и мудреца,

поскольку истина, как палка —

всегда имеет два конца.

Слежу со жгучим интересом

За многолетним давним боем.

Во мне воюют ангел с бесом,

А я сочувствую обоим.

— Это потрясающе… Откуда ты знаешь это? — благоговейно спросила Падма, утаскивая себе гарик про истину.

— Читала редкие маггловские книги!

— Маггловские? — послышалось со стороны Малфоя.

Лия посмотрела на группу слизеринцев и просто усмехнулась:

— Да думайте, что хотите. Автор этих шедевров о вас вообще не думает!

— Ну почему ты не наша учительница?! — воскликнула вдруг Гермиона. — Было бы так здорово.

— Потому что мне самой учиться надо. Представь, например, что… у тебя не было, ну, правой руки. Просто жила ты так, и все, с рождения, привыкла, как-то справлялась. И вдруг она появилась, рука эта. А ты не знаешь, что с ней делать. Как-то так я себя и чувствую — на трансфигурации, например. В магии я по сравнению с самым младшим из вас — все равно что маленький ребенок. А в жизни, наоборот, я взрослая, много читала, много знаю. Только и всего. Так что предлагаю… меняться!

Драко подскочил: вот оно! В чем же он может лучше всего показать себя? Да!

— Лия, я могу научить тебя летать! — азартно выкрикнул он.

— На что меняем?

Мальчишка задумался. Окинул взглядом доску и неожиданно для всех, даже для себя, промолвил:

— Ни на что. Просто. Ты уже сегодня так много всего сделала. Я эти маггловские куплеты, как ты их назвала, гарики, все-все записал, мне их уже надолго хватит.

— Может и на всю жизнь хватить, они такие, — улыбнулась Лия.

— А гарики почему? — перебил кто-то из когтеврана.

— По имени автора, Игорь Губерман. Русское имя Игорь имеет уменьшительное — Гарик. С одной «р», если грамотно.

— Русский… Жалко, что нам такого нигде не найти.

— Да прям! В публичной библиотеке ва… нашей замечательной столицы!

«Ух, чуть не засыпалась», — подумала Амалия Витальевна, переводя дух.

— Так как, Драко, может, что-то все же придумал?

— Нет, даже не думай, что откажусь от своего слова. Хотя придумал: еще бы этого автора почитать… Но если не получится, у тебя никаких долгов! — добавил он поспешно.

— Достойно уважения, — Лия протянула и пожала ему руку.

— Пошли сейчас? — Драко на миг показалось, что он готов лететь и без метлы.

— Пойдём. Желающих поглазеть прошу вспомнить о том, как они садились на метлу впервые в жизни.

Пара десятков студентов, жаждущих бесплатного развлечения, скуксившись, сели обратно.

— Через пару часов буду ждать в библиотеке — я могу с трансфигурацией помочь! — замахал рукой Перси Уизли.

— Эй, я тоже могу! — захотел перехватить инициативу староста ее факультета, Тони. — Мы ведь уже договаривались, Лия?

— Одна голова хорошо, а две — лучше! Кстати, а кто в Хогвартсе — лучший по трансфигурации? На каждом из курсов? А кто — в зельеварении? В защите? В гербологии? Я пока тут мало кого знаю, но это же жуть как интересно! А кто не просто лучший, но и объяснять отлично умеет?

— Предлагаю ввести рейтинг! — снова отличился Перси.

— Давай, а по каким признакам считать? — поддержали его другие старосты.

— Как быстро получается выполнить задание — раз, сколько их сделано — два, какой балл получен — три. Хватит? Хотя я по своему курсу и факультету и так могу сказать, по каждому предмету, а вот как с другими сравнивать?

— Здорово! Перси, для всех, кто это сделает, за мной должок. Пошли, Драко?

Впервые за долгие годы студенты Хогвартса сгрудились в кучу вокруг старосты Гриффиндора, не разбирая, кто на каком факультете. Общефакультетские баллы показались странной игрой перед новым вызовом: на самом-то деле, кто чего стоит? Кто на каком месте? А главное — определяют они сами. Сами! И будут это делать по-честному, а не как некоторые профессора!

Выходя из класса вслед за Малфоем, Лия быстро сменила свою надпись:

«Спасибо! Ребята, вы все — лучшие!»

Возвращая в запретную секцию библиотеки пару книг, профессор зельеварения краем уха услышал забавный разговор:

— И как ты себя чувствуешь после первого полета?

— Как корова, слезшая с забора, — засмеялась девушка. — Давай, Перси, что у вас получилось, а потом с Тони объясните мне хотя бы общие принципы, и я попробую, хорошо?

Снейп улыбнулся самокритичному сравнению и удивился необычному рвению к учебе, выйдя из секции: в библиотеке оказались не только первокурсница-переросток с помощниками, но и на удивление много народа. И все были чем-то таким заняты, что его даже не видели — поздоровались несколько студентов, которым он пересек дорогу, остальные… не отрывались от книг. В субботу! Захотелось протереть глаза.

Но через пару секунд он удивился еще больше: его наметанный глаз отметил несколько групп, в которых студенты его факультета что-то увлеченно обсуждали… в компании гриффиндорцев. Все ли живы в Запретном лесу?