Пламя моей души (джен)

С того злополучного дня прошло несколько месяцев, пока я наконец, не смогла взломать непонятную преграду. Точнее, не сломать, а растворить в моем пламени. На все давление она совершенно не реагировала, а вот когда я начала потихоньку пытаться поглотить ее своим Пламенем и одновременно давить, она медленно, но поддалась. Впрочем, я ясно понимала, что мне просто повезло. Если бы не Тсуна, нежданно-негаданно пришедший на помощь, я, возможно, осталась бы без этой силы… Пусть я пока не знаю все, на что она способна. К тому же, я смогла растопить только «подставной» очаг, остальные так и оставались глухими.

Старик остался еще на день. Он позвал Тсуну и посадил его на колени. Доверчивый братец ничего не замечал. Он только видел доброе лицо старика и улыбки родителей, подбадривающие его.

Как и братец я вынуждена была отвечать на банальные вопросы старика. Тот меня просто забалтывал, спрашивая о рисунках и любимых игрушках. Я же строила из себя стеснительного ребенка, пока пыталась придумать ответы. Была даже проверка. Тсуна не мог найти его любимого робота. Робот обнаружился в соседнем дворе, в том самом, где жила карманная собачонка, и старик вызвался сходить за ним вместе с Тсуной. Почему-то вызвался еще и отец, а потом взяли с собой и меня.

Братец прятался за ногами взрослых, пока тот разговаривал с соседями. Видя его реакцию, я повторяла за ним. Как-то разговор сам собой зашел о той собачке. Вроде бы логично — обсуждали ее поход в наш двор, но никто не мешал шавке крутится вокруг. Емитсу еще и на руки ее взял, показав нам с Тсуной.

— Вот, смотрите, она совсем не страшная!

Собачонка, явственно неудобно придавленная в крепких руках, тявкнула прямо перед нашими лицами. Я к чему-то такому была готова, а вот братец зашелся плачем.

Старик Тимотео собрался уезжать после обеда. Отец проводил его до аэропорта. Я наблюдала за сборами в сторонке. Поэтому заметила этот взгляд.

Старик смотрел на вновь увлеченного своими игрушками Тсуну уже без того взгляда, полного доброй грусти, каким целый день поливал всех вокруг. И у меня мгновенно сложилась аналогия с Дамблдором, оставляющим малыша на крыльце дома Дурслей. Когда я заметила, что он посмотрел на меня, то прищурила глаза в улыбке и замахала на прощанье, ничего не видя.

С отъездом пугающего старика я могла бы расслабится, но еще долго меня преследовали кошмары. Я просыпалась и пыталась унять дыхание, чтобы не разбудить Нану. Мои сны были нечеткими и очень размытыми, но в них всегда было ощущение беспомощности. Я видела кого-то вдалеке, пыталась его догнать или позвать, но что бы я ни делала все бессмысленно. Я ничего не контролировала.

Будь у него борода, я сказала бы, что это Дамблдор, который только оставил ребенка у Дурслей, где он вырастет именно таким, каким надо и не будет задаваться. Будь у него курительная трубка, я бы сказала, что это Сарутоби Хирузен, который опекает Наруто и мальчишка считает его почти родным. Скажем так, во всех историях это были самые противоречивые персонажи. Они делали вид, что ничего не видят и не знают, пока это было им нужно и выгодно. В таких ситуациях я признавала за ними великолепный разум, способность просчитывать и предугадывать все наперед, я их уважала, но безоговорочно доверять бы ни за что не стала и при возможности не имела с ними никаких дел. Чуть зазеваешься — мигом окажешься в какой-то комбинации. Я готова была признать, что просто боюсь этого.

Именно это я увидела в этом старике. Он как и Дамблдор одевался по-щегольски — в шорты и цветастую гавайку, в глазах плясали хитрые, но бесконечно добрые искорки. Телосложение имел тоже совсем не внушающее, скорее безобидный сухопарый старичок.

Емитсу, как часто бывало вечером расслабился с бутылочкой саке. Так как старик уехал он сидел дома в майке и трусах, потихоньку напиваясь. Отец, которого подкармливала мать, подбросил мимолетной фразой мне повод для размышлений:

— Ха-ха, скоро от женихов отбоя не будет, она же вылитая я! И миленькая, как ты. Но ничего, Тсуна станет настоящим мужиком! Он, как старший брат, будет защищать ее от всех злодеев.

Мать, Нана Савада, всегда была простой и недалекой. Она не видела абсолютно никаких странностей, стоило дать ей какое-то глупое обьяснение, чем и пользовался загадочный отец, явно нагло врущий о работе шахтером. Впрочем, иногда у меня закрадывались мысли, что так искренне прикидываться дурочкой невозможно, но никаких опровержений пока что не наблюдала. Господи! Она была такой наивной, что ее могли запросто облапошить на рынке! К счастью, проблем с деньгами не было, суммы присылаемые Емитсу, наверное, воистину астрономические. Ну и слава Ками, что в Намимори есть торговые центры, где цены фиксированы.

Братец — полная моя противоположность, как по полу, так и по характеру. Внешне мы тоже не особо были похожи. Лицом я походила на отца, он — на мать. Цвет волос у меня был даже светлее, чем у Емитсу, а у Тсуны почти как у Наны. Зато у Тсуны шевелюра стоячая и густая, как у отца, а у меня — тонкие, совсем не пышные волосы.

После того злополучного дня что-то точно в нем изменилось. Причем не в лучшую сторону. Он стал очень неуклюжим, то есть выходя за пределы нормы: мог запросто наступить на свою же ногу, запутаться в ногах, сбить что-то на пути, в конце концов, даже упасть с лестницы. Как будто он потерял ориентацию в пространстве или два разных человека брались за руль управления. У меня как всегда были подозрения… Но я не уверена, связана ли затуманенность сознания, которую я тогда почувствовала с изменившимся поведением или все дело в явно полном запечатывании.

Нана вычитала где-то, как исправить врожденную неуклюжесть, а когда занятия дома не помогли, стала водить его куда-то.

Когда Тсуне стукнуло четыре года встал вопрос отдавать ли его в садик. Узнала я об этом сама, когда заинтересовалась кучей брошюрок и визиток, внезапно заполонивших дом. Тут-то и встала передо мной дилемма.

С одной стороны, мне постоянно скучно и оттого все свободное время я трачу на весьма вяло идущее обучение. С другой, в детском саду вряд ли можно будет заняться чем-то интересным. Но если я не буду выбираться из дома чаще, я скорей всего свихнусь в четырех стенах. Решающим аргументом стало то, что в детском саду я смогу притереться с детьми и влиться в школьный коллектив будет легче.

Так я думала… Конечно, мне придется подождать еще один год.

Уговорить все еще сомневающуюся Нану, которая тряслась над детьми под гнетом материнского инстинкта, не составило особых усилий, надо было лишь долго капать на мозги — она такой напор не выдерживала.

И вот, пришел мой черед выбраться в большой мир.

Все началось вполне терпимо. Надев на нас белые футболки с эмблемой садика на спине, оранжевые шорты и такие же оранжевые панамки, Нана взяла за руки меня и Тсуну, и отвела в садик, передав в руки взрослым.

Первый день прошел вполне сносно. Нас разделили на маленькие группы по шесть человек и дали каждой группе свое обозначение. Я попала в группу имени вишни. Через время, как я знала, нас перемешают, и эмблема тоже изменится.

Настало время познакомиться с группой. Воспитательница, назначенная присматривать за «Вишнями», представила нас остальным, а затем попросила назваться всем. И тут нас познакомили с распорядком дня: вначале игры в помещении, затем час на урок с перерывами, прогулка на улице, обед и сон, после чего опять игры.

В процессе, как я потом поняла, многие группы выгуливали вместе.

Следуя расписанию, нас оставили в помещении и выдали огромную коробку игрушек. Дети послушно взялись играть, а я застыла столбом. Картина, представшая перед взором, заставила меня осознать всю глубину… Один мальчик, Кента, ковырялся в носу и елозил игрушкой — жертвой абстракции по полу, второй ползал словно не научившийся ходить, при этом катая машинку: по полу, по всем поверхностям, по одногодкам. Две девочки уже раздирали огромную яркую куклу, которую обнаружили в коробке. От недостатка словарного запаса, не иначе, они ограничивались грозными «У» и «Моё». В завершение девочка дергала меня за футболку:

— Эй, эй, поиграй со мной в мячик. Эй, эй!

Кажется, мой глаз не перестал дергаться даже когда я перекинула пустую коробку и забралась под нее. Мне требовалось срочное успокоение. Слава всем богам, что с утра некоторое время было потрачено на знакомство, поэтому я быстро дождалась обеда.

После обеда в той же комнате игр расстелили футоны и предложили нам на них спать. Не такие уж толстые матрасы — это еще ничего. Вот, обеденный сон — это проблема! Я уже как с полгода не спала днем. Организм перестал требовать этого слишком сильно. Но я нашла выход. Я баловалась со своей силой, концентрируя ее в разных областях тела. Это можно назвать тренировкой, ведь я уже успела заметить прогресс. А еще, пока остальные дули в обе дырки, я собиралась с силами, чтобы пережить остаток дня.

* * *

Уже спустя пару дней я достигла единения с вселенной. Причем, даже без чтения эзотерики.

Мне всего лишь надо было забраться куда повыше или подальше от остальных и наблюдать за играми детишек, как подобает взрослому — снисходительно. Когда я все переоценила для себя, стало проще на все смотреть. Состояние внутреннего равновесия позволяло сохранить психическое состояние в норме. Боюсь, в ином случае, у меня бы быстро шарики за ролики поехали.

Единственной проблемой оказался Тсуна, с группой которого нас частенько обьединяли. А он у нас слишком домашний и привязанный мальчик. Выручила воспитательница, которая как раз умела справляться с такими проблемами, но иногда я все же вынуждена была спускаться до обычных смертных… то есть детишек и изображать бурное участие в играх. Это утомляло зверски, но увы, японское общество требовало объединения с окружающей группой и познание духа коллективизма. Эх, не стать мне видимо, королем шаманов…

Абстрагироваться от происходящего было хорошей идеей. Тараканы правда не поддержали: они-то предлагали устроить мини-апокалипсис и даже возглавить его. А теперь они маялись от скуки. Правда, недолго. В садике были полки с учебной литературой. На коротких уроках воспитатель пыталась в игровой форме нас с ними познакомить. С одной из этих простеньких книжек я и засиживалась в уголке.

Через пару месяцев группы перемешали и группу детишек на год старше, вместе с Тсуной объединяли теперь с другими ребятами во время прогулок. Я вздохнула спокойнее — теперь ни у кого нет права меня отвлекать.

В целом, книжки эти, конечно, не для моего склада ума, но здесь есть необходимая информация для прокачки языка. У меня и так его уровень выше, чем у одногодок, но уж ровняться на них я не собираюсь.

В новой группе была другая воспитательница и ее всерьез взволновала моя отстраненность от коллектива. Это было проблемой, а мне лишние проблемы были не нужны.

— Кира-чан, почему ты не играешь с другими?

Я чуть сменила угол, чтобы выглянуть из-за воспитательницы и осмотреть примитивные организмы, занятые бессмысленными занятиями.

— Я занята, — вернулась в обратное положение.

— Но ведь все время рассматривать картинки скучно!

Я окинула ее взглядом, прикидывая чем можно ее убедить, и стала перечислять:

— Сегодня я съехала с горки, перелезла по лестнице и просидела в песочнице пол часа. С игрушками мне не так интересно играть. К тому же я не картинки рассматриваю, а читаю.

— О, так давай сегодня перед тем, как все будут ложится спать, ты почитаешь нам всем?

Бли-и-ин. Ну ладно, медленно, но я уже могу прочесть простенькие предложения. Сказки тут не совсем и сказки, а скорее перечисление похождений персонажа, состоящие из коротких предложений.

Эта неожиданная идея оказалась хорошей практикой. Теперь я не только заучивала иероглифы и их произношение, но и повторяла все вслух, что в свою очередь повышало запоминаемость.

— Эй ты, я хочу покататься на качели.

Я подняла взгляд и продолжая раскачиваться, посмотрела на говорившего. Двое моих новых одногруппников, кажется, Деичи и Иоши.

— Отстань, — коротко бросила я.

— Эй, я хочу покататься! — повторил Деичи еще более настойчиво.

— И что с того?

— Дай мне покататься!

Блин, это похоже «хотелкин».

— Отвали.

— Слезь!

— А то что? — с интересом приподняла я бровь.

— А то… а то я твою книжку порву!

Я хмыкнула и… спрыгнула с качели. Такие финты я проворачивала с остальными детьми еще в далеком настоящем детстве. А вот здесь это не было так распространено и даже строго запрещалось.

Мальчишки уставились на меня круглыми глазами, а я подошла на расстояние вытянутой руки к «хотелкину» и по совместительству самом драчливому, и спокойно констатировала:

— В нос дам.

— Не дашь, — подключился к интеллектуальной беседе его друг. — Ты девчонка и ни с кем не дружишь!

— Мне нет необходимости.

Когда Даичи ухватился за книгу в моих руках, я не стесняясь пнула его по ноге и забрала ее обратно. В ответ Иоши толкнул меня в плечо, что я едва не упала. Обычно дети, которых задирали мальчишки заливались слезами, но тут рыдать никто не собирался. Я в ответ замахнулась книжкой по лицу. Получилась этакая увесистая пощечина. Не тратя больше времени, я отправилась к лестнице, где собиралась найти тихое местечко…

Дрались дети в саду частенько, хотя это и драками назвать сложно. Силенок мало, ловкости и контроля тела почти нет, я уже молчу про работу головой.

На драку к счастью никто не наябедничал, иначе тут бы началось такое!... Хотя Нана довольно спокойная, проблем бы все равно не было.

* * *

Заняв свою любимую качелю, словно Наруто, я в кои-то веки оторвалась от книги и дала глазам отдохнуть. В данный момент я могла наблюдать не только за своей группой. Но самое интересное творилось как раз перед моим носом — рыжую девочку из другой группы, Киоко, притесняли мои недавние знакомцы. Киоко самая скромная и тихая в группе, мямля, конечно, но в таком возрасте простительно.

— Что происходит? — полюбопытствовала я, подойдя к ним из-за спины.

Они синхронно обернулись на голос.

— Акира, иди на качели.

Я внимательно посмотрела в наивно-глуповатые глазки, от чего Даичи замялся.

— Даичи, Иоши, можете идти на качели, я уже не хочу кататься.

— Я тоже не хочу!

— А ты пойдешь, — с нажимом произнесла я. — Понял?

В таком возрасте дети легко поддаются давлению, что я иногда практиковала. В таких вот случаях.

— А вот и пойду!

Я с усмешкой проследила, как они удаляются в указанном направлении.

— С-спасибо, Акира-чан, — сказала тихо рыжеволосая девочка и попыталась изобразить поклон.

— Всегда пожалуйста.

Этот случай я забыла быстро. Ровно до того момента, когда через ограду через несколько дней не перелез сероволосый мальчик постарше и не понесся в мою сторону. Он схватил меня за плечи и проорал прямо в лицо:

— Это ведь ты?! Это ты?

— Что я? — уточнила, прикидывая куда бить если что.

— Это ты подруга моей сестры Киоко? Ты ее защищаешь, пока меня нет рядом?

— Э-э-э.

— Ни-сан! — рыжеволосая девочка оказалась возле мальчишки. — Отпусти Акиру-чан, ты ее пугаешь!

— Точно!

— Ничего он меня не пугает, — проворчала в свою очередь я.

— Ладно, я пошел! Спасибо! — он так же быстро унесся обратно на свою площадку.

* * *

Я сама не заметила, как создала себе удобоваримую атмосферу в текущей группе. А ведь всего лишь приструнила двоих задир. Когда группа в очередной раз через время сменилась, я вновь приняла ту же тактику. Уж очень удобно было, когда тебя лишний раз не достают. А надо всего лишь создать немного пугающий образ.

Вскоре, воспитательница показала нам фильм про «типичную Японию», где простенько рассказывали сказки о драконах, каком-то великом правителе и самураях. После чего выплыла неожиданная подлянка, называвшаяся — детский спектакль. В принципе ничего такого не требовалось, но на роль дайме взяли именно меня. Я даже догадалась почему. Новая воспитательница быстро заметила, как детишки вокруг меня быстро становятся послушными и тихими.

Даичи и Иоши назначили драконами, Киоко — женой дайме, Масато — самураем, и еще одну девочку нарядили в пастуха, которого и будут гонять драконы. Все бы ничего. Я ожидала всего от двух задир, в конце концов, даже от Киоко с ее энергичным братцем, но не мальчишку, преследующего меня по пятам! Он еще и над душой стоял!

— Масато, почему ты ходишь за мной?

— Я самурай и защищаю дайме, — вскинув горделиво подбородок, пояснили мне.

— От кого?

— От врагов?

— А где враги?

— Э-э-э. Везде!

Я вздохнула.

— Дайме сам справится со всем. Ему не нужен постоянный присмотр самурая. Иди защищай жену дайме.

Благополучно сплавив надоеду, я вернулась к записи иероглифов на песке.

Рановато я расслабилась. Даже после коротенького недоразумения, называемого спектаклем, надоеда не успокоился. Я как могла выкручивалась, но он продолжал воображать себя самураем. Даже палку-меч где-то постоянно добывал. Для этого ему необходим был обьект защиты, который я как могла перекладывала, но этот проклятый знак возвращался обратно ко мне! Вот так, видимо, и сворачивают мозги.

В конце концов, на носу было очередное перемешивание и я просто подождала его… Но Масато оказался вновь в моей группе. К тому же тут впервые произошло то, что я так долго подспудно ожидала.

— Отойди, глазастая! У тебя странные глаза!

— А у тебя странные уши.

— У меня нормальные уши!

— Как для гоблина. Мне виднее.

Мальчишка в обиде замахнулся, и я легко шагнула в сторону. Не успела я ответить, как Масато набросился и повалил Козеши. Разнимали воспитатели, но мальчишки знатно помутузили друг друга. Масато на следующий день вернулся на пост с сияющим лицом и таким же фингалом.

— Спасибо, — кивнула я и он расцвел.

Не знаю, что крутится в этой наивной головушке, но я кажется нашла на кого можно спихнуть некоторую работенку, а то взрослые более остро реагируют на дерущуюся девчонку, чем на мальчишку. Как будто я не должна уметь за себя постоять, в самом деле!