Танец без касаний (джен)

Примечания:

Спасибо Мэй за вдохновение на продолжение этой работы.

Далливан изучает записки Самместа, арт от Ашеоры:

https://pp.userapi.com/c830609/v830609669/624ad/OkHUs0paMnM.jpg

Месяц Наугха, 388 г. правления Раэхнарра, Исайн’Чоль (423 г. Р.Э.)

Сознание возвращалось медленно и как-то очень неохотно. Первым вернулся слух: Далливан различил рядом с собой гул, в котором постепенно все отчетливее становились голоса, но слов не разобрал. Он попытался открыть глаза, приподняться, но не смог и пошевелиться, только веки его чуть приоткрылись, но молодой человек сразу же зажмурился, ослепленный неприятно бьющим по глазам светом, а потом для него опять наступила темнота.

Второй раз Далливан уже успешно открыл глаза и даже смог слегка пошевелиться. Как бы незначительно ни было это движение, но оно привлекло внимание, и над ним тут же склонился человек, в котором он признал того слугу, что встречал его, казалось, целую вечность назад.

— Саммест? — непослушные губы с трудом разомкнулись, и Далливан сам не узнал собственного голоса в этом слабом хрипе, но слуга между тем прекрасно его понял.

— Его светлость уже отбыли. По закону посол не может оставаться здесь более суток после отзыва грамот, — размеренный голос убаюкивал. Далливан чувствовал, что веки его будто сами собой смыкаются — держать глаза открытыми получалось невероятным усилием.

— Сколько? — сумел он выдавить из себя еще одно слово.

— Декада, — еще один краткий ответ, после которого силы у посла закончились, и Далливан закрыл глаза.

В окно светило солнце. Его настырные лучи скользили по подушке, норовили забраться под веки и всячески мешали оставаться в спасительном забытье. Далливан открыл глаза и сел на постели. Руки его все еще подрагивали от слабости, перед глазами плыла муть, но все же чувствовал себя он не в пример лучше. Во всяком случае, сил на то, чтобы дернуть за старомодный шнурок, у него хватило. Раздался звон колокольчика, который неприятно ударил по ушам. Голова закружилась, и Далливан на всякий случай откинулся обратно на подушки.

— Вы проснулись, — старый слуга, появившийся на звон, расставлял на прикроватном столике какие-то склянки.

— Какое сегодня число? — задал Далливан самый животрепещущий для него вопрос.

— Второй день седьмой декады Пресвятого Тана.

Посол нахмурился и подсчитал: получалось, что провалялся он практически три декады! Это много, ужасно много. Далливан даже думать боялся о том, что могло произойти за это время.

— Одеться мне, почту и что-нибудь поесть, — решительно сказал он и откинул в сторону одеяло. Уже спуская ноги на холодный каменный пол, Далливан подумал, что немного поторопился: от резкого движения голова снова закружилась, но он стиснул зубы и заставил себя встать, пусть и делал это не в пример медленнее обычного.

Кабинет так и остался кабинетом Самместа: Далливан хмуро оглядел коллекцию оружия, развешенного по стенам, но приводить свое рабочее место в должный вид у него пока времени не было: вначале стоило разобраться с делами насущными.

Писем оказалось на удивление мало: он ожидал, что его завалят приглашениями на разные приемы, но никто даже не справился о его здоровье! На подносе лежал лишь пухлый конверт от Самместа да тонкое письмо с гербом Иерархии. Начать Далливан предпочел с последнего. В нем Девятый Иерарх Диамман — его непосредственный начальник, осведомлялся, как он добрался, справлялся о здоровье и передавал последние инструкции Первого Иерарха. Пробежав глазами письмо, Далливан отложил его в сторону и вскрыл второй конверт. «А я предупреждал!» — бросилась ему в глаза крупная надпись поперек первого листа, которым была обернута остальная пачка, перевязанная кокетливой розовой ленточкой.

Далливан резким движением перерезал ленточку и бросил ее в камин, за ней последовал и лист с издевательской надписью, пламя лизнуло бумагу, и в его танце послу настойчиво мерещилась насмешливая улыбка Самместа. Молодой человек потряс головой, отгоняя навязчивое видение, и стал разбирать бумаги.

«Далливан, если вы рассчитываете, что вас завалят приглашениями на приемы — вы идиот», — гласила первая строчка пространного письма. Посол вздрогнул, щекам на мгновение стало жарко. Он с трудом удержался от того, чтобы не отправить письмо вслед за издевательской ленточкой, но заставил себя вернуться к чтению. Вдруг среди тонны оскорблений найдется хоть что-нибудь полезное?

* * *

Первым, что сделал Далливан, воцарившись в кабинете посла Иерархии, это приказал снять все оружие со стен, оставив только флаг Святой Иерархии. Вместо них он развесил свои любимые гравюры из Завета Тана, а также пару привезенных с собой картин с пейзажами родных мест. Но на этом приятные его хлопоты закончились, и потянулись долгие дни рутинной работы. Далливан строчил длиннющие и совершенно однообразные отчеты, разбирал ноты претензий от торговцев, у которых то товары конфисковали, то не пускали в порты, то не выпускали обратно. Принимал и пересылал в Иерархию встречные ноты протеста на очередное эмбарго и действия Ордена паладинов на западных рубежах Империи. Несколько раз Далливан встречался с резидентом Иерархии, господином Каммэ, но, как правило, не находил в этих встречах ничего интересного: Каммэ каждый раз говорил одно и то же, а вернее, не говорил ровным счетом ничего, поэтому на очередную встречу с ним Далливан согласился с крайней неохотой.

Они прогуливались в странном месте, которое с большой натяжкой можно было назвать парком: те обычно подразумевали наличие деревьев, здесь же их заменяли стеклянные колонны непонятного назначения. Смотреть на прозрачные, причудливо изогнутые конструкции Далливану не нравилось: взгляд постоянно соскальзывал, глаза болели, а ум заходил за разум от попытки понять, по какой траектории идет тот или иной изгиб. Посол остановился и коснулся одной из колонн рукой: она оказалась теплой, а пальцы его ощутили едва заметную вибрацию. Он отдернул руку и на всякий случай вытер ее платком.

— Так о чем вы хотели поговорить, Каммэ?

— У меня есть новости, — невысокий и какой-то весь тонкий и ломкий, Каммэ не сильно походил на виденных на балу существ, и никакой жутью от него не веяло, но неровные, угловатые черты его лица и странная плавность движений все равно оставляли неприятное чувство чуждости.

— Вот как, — Далливан искоса глянул на собеседника и возобновил движение по узкой дорожке. Если посмотреть вперед, то казалось, что она уходит куда-то в бесконечность, но если следовать по ней, то очень быстро оказываешься на том же месте, с которого начал движение. Как это получалось, посол никак понять не мог.

— Мне кажется, у вас, Далливан, будет шанс встряхнуть эти пески, — Каммэ улыбнулся, и в этот момент как никогда отчетливо стало заметно, что он дейм: только они могли так предвкушающе улыбаться, чуя большую кровь. — Большая часть войск сейчас оттянута к Западному Рубежу, я слышал, что сам а'даэ Шангард отправился туда.

Иерархия никогда не объявляла войну Империи и свято блюла заключенный несколько лет назад Первым Иерархом мирный договор. Но Иерархия ничего не могла поделать с самостоятельностью Ордена паладинов, который, движимый светом веры, раз за разом пробовал на зуб крепости несотворенных Таном. Правда, вылазки эти проходили с переменным успехом: темное колдовство и талант Стража Рубежа — а'даэ Шангард, прозванного генералом Хаоса за то, что он творил с правильной и четкой тактикой боев, успешно сдерживали натиск святых войск, и крупных побед у Ордена в последние годы не было. Впрочем, Далливан никогда не интересовался военной историей Иерархии, а потому за достоверность своих сведений он поручиться не мог.

— По-моему, в прошлом году было тоже самое, — неуверенно припомнил Далливан. В отличии от военных хроник, сводки и записки Самместа он читал внимательно, а тот настоятельно не рекомендовал обращать внимания на весенние походы. Святая Иерархия не властна над действиями паладинов. Гранд-рыцарь идет своим путем, а Канцелярия Иерархии — своим. Иерархия соблюдает договоренности. Но все-таки Каммэ почему-то заговорил об этом.

— Верно, но не каждый год заключаются свадьбы, — Каммэ торжествующе замолк.

— Какие свадьбы? — Формулировка резала слух, но Далливан уже знал, что под «свадьбами» дейм подразумевают совсем не то, что люди. Но все же в последних донесениях ничего подобного не было, а Саммест не раз писал о том, что на брачные союзы стоит обращать особое внимание.

— Я не говорил? — Каммэ насмешливо вскинул бровь, а улыбка, мелькнувшая на его губах, окончательно развеяла сомнения в его нечеловеческой природе. — Ах да, помнится, вы отказались встретиться со мной прошлым циклом. А эти сведения слишком ценны, чтобы доверять их бумаге.

— Но сейчас-то я здесь и слушаю, — Далливан почувствовал, как кровь прилила к лицу. Он действительно не захотел встретиться с Каммэ на прошлой декаде: слишком ему надоели бессмысленные разговоры, не несущие ничего нового. Как оказалось — зря.

— Конечно, сэйэ, конечно, — Каммэ легко поклонился, — итак, по совету а’сэйэ Самместа я обратил внимание на восток, в частности на арон Вельде, — слух Далливана неприятно укололо то, что в отношении Самместа резидент использовал более уважительную форму одного из местных обращений, чем адресовал ему самому. — Мне стало известно, что за прошедший год его трижды посещал даэ Кацат.

— Воля императора? — Далливан потер подбородок. Он совершенно забыл и о востоке, и о словах Самместа на балу: слишком быстро их затмили совершенно другие события и проблемы. А теперь слова бывшего посла снова звучали в ушах. Восток определился с лидером.

— Да, именно. Вы же понимаете, что это может означать? Последний раз Волю Императора на востоке видели, когда у Феримед-арон сменился манш’рин. Так что — либо война, либо свадьба.

— А видели ли на востоке Стражей Крови? — блеснул познаниями Далливан, вспомнив длиннющее письмо Самместа как раз насчет свадеб и их признаков.

— Видели, еще как видели. И в Айз’к Со их тоже видели, — Каммэ сладко улыбнулся, отчего его и без того не слишком симпатичное лицо и вовсе стало совершенно отталкивающим.

Айз’к Со — родовой замок императоров Кэль. Сердце ярости, терзающее небеса. Далливан видел его мрачную громаду, когда подъезжал к столице. Длинная тень нависала над озером и казалась гуще самой непроглядной ночи. Если Стражей Крови видели и там… то это означало брачный контракт между императорским домом и Вельде.

— Значит, вы полагаете, свадьба? — Далливан нервно переплел пальцы. Его охватила дрожь предвкушения: неужели он все же станет свидетелем чего-то значительного, но он все еще не понимал, как это связано с отходом войск.

— Именно, а это значит, что Тень, да будет слава ее бесконечна, — Каммэ заговорил отрывисто, будто боялся, что слишком отчетливо или громко сказанное слово навлечет на него беду, а пальцы его будто сами собой сложились в жест отвращения зла и чужого взора, — обратила свой взор на восток, сны столицы свободны от имперской Тени. Это даст нам время, совсем немного времени. Недавно мне стало известно об одном чудесном предприятии... Одно маленькое покушение. И если оно получит вашу поддержку... Вы же умеете благославлять сталь? — Каммэ сбился и последнюю фразу произнес совершенно другим тоном.

— Д-да, — Далливан постарался, чтобы его голос звучал как можно увереннее. Получить назначение в Империю, не обладая особым благословением Тана, было невозможно. Вот только сам Далливан о простертой над ним руке Тана до недавнего времени не подозревал. Но какое это имело значение сейчас?

— Значит, вы сможете обеспечить успех их клинкам. Если получится — Империя погрузится в хаос. Среди манш’рин сейчас нет никого достаточно сильного, чтобы гарантированно занять трон, будет большая война. Если же нет — то в любом случае сюда оттянут силы с границ, и это даст больше шансов вашим паладинам.

— Это авантюра, — Далливан покачал головой. Пусть он действительно мог обеспечить заговорщиков святыми клинками, которые были довольно опасны для дейм, но строчки из письма Самместа с характеристиками подчиненных звучали в ушах так отчетливо, будто тот стоял за его спиной. Каммэ можно верить, но нельзя доверять его советам. Он втянет вас в авантюру быстрее, чем вы успеете открыть рот, чтобы сказать «нет». Слушайте его слова, но никогда не принимайте его решений. Иначе, хоть раз сказав «да», сказать «нет» вы уже не сумеете.

— Это шанс. — Каммэ больше не улыбался. Его глаза, настолько темные, что в них нельзя было различить зрачок, смотрели на Далливана в упор. В них плясали красноватые отсветы, напоминающие пламя костров. — Ваш шанс. И шанс для Иерархии, которого она ждет уже очень давно. Вы упустите его?

— Я… мне надо подумать, — Далливан потер виски, сбрасывая наваждение. Его душу охватил неприятный холод, как если бы он заглянул в глаза первородной бездны.

— Дайте мне знать, если рискнете, — Каммэ кивнул и отступил на шаг. Спустя мгновение Далливан и сказать не мог, в какую сторону он подался. Вокруг посла смыкался лес стеклянных колон, а небо отражалось в них кровавыми отсветами.

* * *

В посольство Далливан вернулся поздно по своему собственному времени и очень рано по времени местному: солнце уже полностью скрылось за горизонтом, но свое движение по небосводу начала только первая из трех лун.

— Вам письмо, — слуга принял у него плащ и шляпу.

— Спасибо, — Далливан кивнул и прошел в кабинет, куда, как он уже привык, относили всю корреспонденцию. На серебряном подносе лежал простой конверт. Он уже протянул руку, чтобы взять его, но вздрогнул, потревоженный громким треском камней в камине, который отчетливо напомнил смешок. Ругаясь про себя, Далливан натянул кожаную перчатку с металлическими пластинками на кончиках пальцев и взял конверт: на другой его стороне красовалась большая имперская печать. Подавив невольную дрожь, Далливан зашагал к столу, на ходу вспоминая длиннющую инструкцию по вскрытию корреспонденции, оставленную Самместом. Он никогда не стал бы ей следовать, но печальный опыт знакомства с имперскими порядками заставлял раз за разом проделывать глупую и бессмысленную процедуру: надеть маску, вторую перчатку, держать конверт на расстоянии вытянутой руки, содержимое высыпать на стол, конверт не сжигать, а вернуть на серебряный поднос. Письмо брать в перчатках, разворачивать на расстоянии, к лицу не подносить.

На листке, который Далливан разворачивал с такими предосторожностями, будто он мог взорваться, было всего несколько строк.

«Сэйэ Далливан.

Империя, в соответствии с третьей посольской привилегией, уведомляет вас, что завтра отправляется к Западным рубежам. Вы имеете право присутствия и голоса Иерархии».

Вместо подписи внизу листа переливалась еще одна печать с императорским гербом, который держала серебряная рука — символ Дланей Императора, свидетельство того, что их устами говорит он сам. Такое приглашение нельзя не принять, к тому же поручения, переданные Высшим Иерархом Диамманом на этот счет, были более чем ясны: принимать, следовать и запоминать.

Далливан глубоко вздохнул и полез за стопкой инструкций Самместа, которые за время его пребывания в должности посла успели изрядно обтрепаться. По некоторым листкам было заметно, что их неоднократно мяли, потом бережно разворачивали, а часть стопки и вовсе имела обгоревший край — следствие бурной истерики и возмущения Далливана. Сейчас он тщательно перебрал всю стопку, отыскивая те, что касались выездов. Нравилось это ему или нет, но Далливан четко понимал, что именно эта стопка листков, подчас с совершенно дикими и нелепыми инструкциями, сохраняла ему жизнь на протяжении всего времени, проведенного в Империи.

В соответствии с рекомендацией, у императорского дворца Далливан появился с первым закатным лучом. По меркам дейм — очень раннее время, но, как писал Саммест, если не указано иного, то все выезды совершались именно в этот час.

Подсознательно Далливан все же ожидал увидеть кареты, портшезы дам и рыцарей-верховых, но реальность как всегда, оказалась бесконечно далека от его ожиданий. Карет и прочих повозок дейм не признавали, предпочитая им исключительно верховую езду или собственные ноги. Но и привычных лошадей Далливан тут не увидел: вместо них крупные ящероподобные твари скалили клыки, напоминая своим видом бескрылых драконов с древних фресок. Далливан сглотнул, понимая, что на одну из них ему все же придется сесть. Главное, прими независимый вид и покрепче держись за седло, умная тварь сама довезет куда надо. Строчка из инструкций опять прозвучала голосом Самместа. Иногда Далливану казалось, что голос бывшего посла преследует его даже во сне.

Ему подвели невысокого по сравнению с остальными ящера грязно-коричневого цвета. Конюх, Далливан мысленно назвал этого дейм именно так, хлопнул животное по плечу, и оно улеглось на землю, предоставляя послу возможность утвердиться в седле. Далливан сунул ноги в стремена и покрепче вцепился в переднюю луку. Выпрямившись, тварь оказалась значительно выше лошади — земля показалась Далливану бесконечно далекой, он крепче стиснул поводья, хмуро наблюдая за тем, как дейм взлетают в седла одним плавным движением, не вынуждая своих ящериц опускаться на колени.

Прозвучал короткий сигнал рога, кавалькада непривычно быстро, а главное, совершенно бесшумно, выстроилась в боевой порядок, и всадники устремились к городским воротам. Первый выезд Далливана за пределы столицы состоялся. Осталось совсем немного — суметь вернуться обратно.