Самая слабая из улыбок (гет)

Ты среди врагов, среди теней и вечных снов.

Время плен, мыслей тьма...

Тонкий лёд — хождение по краю.

Время шло, юные воительницы совершенствовали свои навыки. Неумолимо приближался экзамен. Событие, что для некоторых из них станет началом новой жизни в роли полноценных клеймор, а для других — концом всего.

Рассвет ещё только забрезжил на горизонте, когда восемь молодых воительниц в сопровождении более двадцати наблюдателей прибыли к руинам разрушенного города — месту, где вот уже несколько лет из раза в раз проводился экзамен. Сегодня они впервые надели полное обмундирование. Тяжёлые латные наплечники поблёскивали в лучах восходящего солнца. Слабый ветерок едва заметно шевелил лёгкие белые накидки.

— Вот и пришёл день, которого каждая из вас по-своему дожидалась. Кто-то ожидал его с трепетом радости, кто-то с нетерпением, кто-то с ужасом, преисполненный сомнений, кто-то с азартом, но так или иначе, каждая из вас долгое время готовилась именно к этому моменту. Экзамен — лишь первая ступень лестницы, что поведёт вас по пути отважных воинов, призванных очистить эти земли от тварей, что разрушили ваши семьи, что убили ваших близких и продолжают бесчинствовать, разоряя города и селения, оставляя детей сиротами. Кто-то из вас желает мести, кто-то — защитить то, что ему дорого, кто-то, возможно, испытывает азарт и упоение от самой битвы — все эти цели достойны будущих сражений.

Сейчас мы разделим вас на две команды по четыре человека. Цель экзамена — вывести из строя всех противниц из противоположной команды. Это не значит, что вы должны калечить или убивать друг друга. Нет, достаточно будет обездвижить и разоружить противника. В вашем распоряжении всё время до заката и весь город. Экзамен начнётся, как только вам выдадут мечи. Вы можете держаться все вместе, можете разбиться на пары или действовать поодиночке. Никаких ограничений нет, но помните, условия экзамена будут максимально приближены к условиям реального боя. Ваши жизни и жизни ваших соратниц в ваших руках.

Наблюдатели с трудом несли тяжёлые мечи, чтобы поднять один из них требовались усилия как минимум двух мужчин. Тереза протянула руку и сжала рукоять меча. Тяжесть оружия, предназначенного обрывать чужие жизни, давила на ладонь, и это ощущение не вызывало у неё ни ужаса, ни отвращения. Этот клинок — бесчувственная сталь. Лишь она вправе решать, как использовать свой меч, лишь она понесёт ответственность за всю кровь, что прольётся, и все жизни, что будут им отняты. Лишь по её желанию это оружие будет разить тех, кого она пожелает убить. Выбор всегда останется за ней.

Тереза сжала рукоять обеими руками, сегодня этот меч станет отражением её мыслей, он должен стать частью её тела, продолжением её руки, свершением её воли. Она убрала его в ножны за спиной. Сталь звякнула о сталь, приятный звук, приятная тяжесть, приятное ощущение — она не беззащитна.

Орсей не сводил глаз с Терезы. В том, как она держала меч, как смотрела на него, было некое пугающее очарование. Она словно пыталась почувствовать в холодном куске стали живое существо, словно нащупывала некий диссонанс. Как будто у оружия могла быть своя воля или душа, и Тереза пыталась эту душу познать, подчинить волю клинка себе.

Когда она убрала меч в ножны, Орсей слегка насторожился. Ему казалось, что она до сих пор не осознаёт серьёзности экзамена. Им предстоит отнюдь не тренировка, а битва на смерть. Тереза же слишком легко относилась к происходящему, улыбка не сходила с её лица. Она была единственной из всех восьми юных воительниц, кто убрал меч в ножны, тем самым настроив даже своих соратниц против себя. Она словно выказала им своё презрение. Тереза не рассматривала их, как соперниц, достойных её внимания, как воительниц, способных навредить ей.

Лучи восходящего солнца осветили её силуэт. Порыв ветра поднял в воздух волнистые серебристые пряди. Ослепительно сверкнул начищенный доспех, свет скользнул по рукояти клинка. Взгляд Терезы был устремлён лишь на Орсея. Прозвучал сигнал к началу, и она шагнула назад, падая спиной вперёд с утёса. До самого последнего мига она не отводила взгляда от его лица. Перед тем, как она исчезла из виду, растянутые в улыбке губы шевельнулись.

Орсей подался вперёд, с трудом подавив желание кинуться следом. Он не слышал её голоса, но разобрал фразу по движению губ. Слова, адресованные ему одному: «Смотри на меня». Орсей подъехал к краю обрыва, среди руин мелькали удаляющиеся фигуры воительниц. С такого расстояния рассмотреть, кто из них кто, было невозможным для человеческого глаза.

— Я постараюсь, — едва слышно произнёс он.

Этот экзамен ничем не отличался от любого другого, коих проводилось уже немало, до тех самых пор, пока глава организации не произнёс: «Выпустите четыре йома». Исполнители тревожно переглянулись. Даже один йома часто умудрялся покалечить и убить большую часть сдающих экзамен. Орсей внимательно посмотрел на главу.

«Чего ты добиваешься, старик? К чему сводить шансы сдающих на нет? Ты желаешь погубить их всех? Зачем?»

— Розмари, прости, что отвлёк тебя от твоих прямых обязанностей, но мне понадобится твоя помощь, — обратился тем временем тот к только что прибывшей воительнице.

Сейчас Розмари была самой сильной из действующих воительниц организации. Никогда прежде на памяти Орсея никто из первой десятки, никто из сильнейших, не присутствовал на экзамене. Не было в этом никакой необходимости. Даже пробудись юные воительницы в процессе битвы, с ними совладали бы и те, кто носит двузначные номера.

— Какова моя задача помимо истребления йома и пробудившихся, если это потребуется? — поинтересовалась Розмари.

— Я бы хотел, чтобы ты читала потоки силы йома экзаменуемых и сообщала мне о необычном на твой взгляд поведении, — туманно изрёк глава организации.

Розмари промолчала, она никогда особо не старалась вникать в смысл происходящего. Она была воительницей, для которой смысл существования заключался в азарте битвы. Она получала наслаждение от убийства йома, а ещё её всегда волновал её ранг. Розмари стремилась быть первой среди соратниц и упорно шла к своей цели.

Тереза открыто шагала по мощёной дороге. Большие плиты давно растрескались и поросли бурьяном. Полуразрушенные дома таращились на неё чёрными провалами окон. Погнутые и сломанные рамы местами щетинились осколками битого стекла. Двери по большей части отсутствовали, кое-где болтались на ржавых петлях обломки досок. У большинства домов частично обвалились стены, крыша почти везде отсутствовала. Отыскать в городе действительно надёжное убежище было задачей не из лёгких, но Тереза не искала места, где бы спрятаться.

Она остановилась на площади, в центре которой когда-то стоял памятник. Сейчас от него осталась лишь нижняя часть постамента, окружённая грудой обломков. Ветер усилился и теперь гнал пыль, закручивая её спиралями.

Тереза закрыла глаза, она совершенно чётко представляла себе, где находятся остальные семь участниц экзамена. Её соратницы держались вместе, противницы разбились на пары. На самой окраине города Тереза ощутила чужеродную агрессивную энергию. Йома. Тереза насчитала четверых.

«Так вот, что имел в виду глава организации, говоря о том, что условия будут максимально приближены к реальному бою».

Время тянулось мучительно медленно, как всегда бывает, когда ожидаешь чего-либо. Первую часть дня не происходило ничего интересного. Воительницы затаились в импровизированных убежищах, подавляя собственную силу йома и стараясь обнаружить друг друга. Йома и вовсе было не видно, эти твари предпочитали охотиться по ночам, а потому дожидались вечера. Когда солнце достигло зенита, три воительницы из группы Терезы вступили в битву с одной из боевых пар противоположной группы. Несмотря на численный перевес, они едва справились, при этом одна из них была серьёзно ранена, а две другие не преминули использовать силу йома.

Разоружённых заложниц оглушили и связали, оставив в одном из разрушенных домов. Похоже, юные воительницы и не догадывались о присутствие в городе йома. Две оставшиеся, вероятно, искали отделившуюся от группы Терезу, считая её более лёгкой добычей.

Уже вечерело, и небосклон окрасился в зловеще алый цвет, когда Розмари вздрогнула и прищурилась, что-то рассматривая в городе.

— В чём дело, Розмари? — негромко поинтересовался глава организации. — Произошло что-то интересное?

— Как сказать, — та склонила голову набок. — Одна из воительниц, та, что на площади, внезапно высвободила большое количество энергии йома. Этот всплеск на миг показался мне похожим на пробуждение, но я ошиблась, даже цвет её глаз не изменился. Она будто... — Розмари замолчала, подбирая слова, — она словно нарочно привлекла к себе внимание. Для йома на мгновение она стала ярким лучом маяка в непроглядной ночи, учитывая, что до этого момента обнаружить её по исходящей от неё энергии было невозможно. Сейчас же она вновь полностью подавляет свою силу йома, но не двигается с места. Похоже, она решила покончить с собой.

Четыре тёмные тени устремились к площади. Они передвигались настолько быстро, что казались неясными росчерками. Ощутив давящую энергию, остальные воительницы запаниковали. Такое количество йома разом пугало их. Инстинкт диктовал им бежать прочь, спасая собственные жизни, любопытство же влекло к площади, где у разрушенного постамента спокойно стояла Тереза. Юные воительницы сбились в кучу, вмиг позабыв об экзамене и разделении на команды. Теперь их целью было выжить, выстоять против монстров, и только вместе у них был небольшой шанс уцелеть.

— Займём более удобную позицию для наблюдения, — произнёс глава организации, пуская коня галопом вдоль кромки леса.

Город располагался под утёсом, и на некоторые его точки открывался отличный вид, если знать, откуда вести наблюдение.

Йома добрались до площади практически одновременно и замерли, отбрасывая длинные чёрные тени в лучах закатного солнца. Тереза не шевелилась, не делала попыток сбежать или атаковать. Она стояла на месте, не доставая меча.

— На её месте я бы уже обнажила клинок и взялась за него обеими руками, — негромко произнесла Розмари, — похоже, она решила умереть, даже не оказывая сопротивления. Она полностью подавляет свою силу йома. Учитывая отсутствие у неё боевого опыта, сейчас она не опаснее обычного человека.

«Тереза, что ты задумала? Беги же!» — Орсей сжал поводья так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Тревога вгрызалась в его сердце, отчаяние от собственной беспомощности раздирало изнутри на части. Орсей не желал видеть смерти Терезы, но не мог отвести взгляда.

Они подобрались довольно близко, отсюда он мог видеть её лицо. Её глаза были закрыты. Ресницы едва заметно подрагивали. Лёгкие вьющиеся серебристые пряди покачивались, раздуваемые ветром. На фоне заката, сгорающего в алом пламени, она казалась нереальной, словно образ из иного мира. Тереза медленно подняла руку и взялась за рукоять меча, йома приготовились к рывку. Мышцы их напряглись до предела, тяжёлые чёрные когти вспороли каменные плиты под ногами.

«Ей не успеть обнажить меча», — Орсей пытался рассмотреть поблизости хоть какое-то укрытие, куда она могла бы отступить, но вокруг неё и окруживших её йома раскинулась ровная мощёная площадь.

Тереза улыбалась. Орсей уже не представлял её лица без этой лёгкой улыбки. Бледные губы шевельнулись.

— Смотри на меня.

Тереза открыла глаза — блеск холодного серебра на фоне кровавого заката. Твари скалились, издавая глухое рычание, больше напоминающее хрип. Их золотые глаза с плоскими зрачками были устремлены на неё. Их взгляды пылали ненавистью. Отвратительные морды йома были искажены злобой, с острых кривых клыков нитями свисала густая слюна. Их тела напоминали нагромождение уродливых бугров до предела напряжённых мышц.

В следующее мгновение йома одновременно сорвались с места, занося кривые лапы с когтями для удара. Орсей моргнул, Тереза исчезла. Только что она стояла у статуи, и в один миг её там не стало. Он с недоумением осматривал площадь, взгляд его скользил по обломкам, каменному крошеву, гонимому ветром, полуразрушенным руинам. Осенённый внезапной догадкой, Орсей поднял глаза вверх. Она была подобна белоснежному мотыльку, свободно парящему в воздухе. Серебристые волнистые волосы развивались, трепыхалась лёгкая накидка за её спиной, словно тоненькие крылышки.

Тереза выхватила клинок. Самого этого момента Орсей не разглядел, столь молниеносным было её движение. Только что меч был в ножнах, и вот уже он разрубает пополам алые небеса, сверкая в лучах закатного солнца.

Ещё секунда, и Тереза вновь оказалась на земле. Первым пришёл в себя крупный тёмно-коричневый йома. С глухим рычанием он кинулся к ней. Тереза легко увернулась, опуская тяжёлое лезвие на горбатую спину твари. Йома взревел, но отступать был не намерен. Развернувшись, тот вновь атаковал. Его примеру последовали и его собратья.

Орсей, не отрываясь, следил за каждым мгновением боя. Тереза избегала страшных зазубренных когтей, и всякий раз наносила удары, кружась, словно в безумном танце. Меч со свистом рассекал воздух, повинуясь каждому её движению. В её руках это грозное оружие, что с трудом могли поднять двое крепких взрослых мужчин, парило подобно пёрышку и разило с молниеносной скоростью. Каждый взмах клинка сверкающей дугой отражался на фоне полыхающего заката. Растрескавшиеся камни площади покрыли узоры густой багровой крови йома, брызги её расцветали алыми пятнами на белоснежной одежде.

Битва продлилась не дольше нескольких минут. Тереза резким движением смахнула кровь с лезвия, оставляя след на постаменте разрушенной статуи, подводя итог. Стоя среди изрубленных на куски тел йома, она вложила меч в ножны. Тереза подняла голову, волосы рассыпались по плечам.

Она смотрела на вершину холма, где замерли в немом недоумении двадцать мужчин в чёрных рясах и лучшая воительница, носящая сейчас первый номер. Но Тереза смотрела не на неё; не на главу организации, в глазах которого горел разожжённый интерес; не на испуганные и поражённые лица наблюдателей. Тереза смотрела на Орсея, не сводящего с неё глаз, как она и просила. На его слегка бледное лицо, на его полные тревоги глаза.

Отсюда она видела каждую чёрточку его лица, почти слышала, хотя скорее угадывала, бешеный стук его сердца. Бледные подрагивающие губы его растянулись в улыбке, и Тереза улыбнулась в ответ, вложив в эту улыбку всё тепло, что хранила в сердце. Его улыбка, его одобрение — это всё, что ей нужно, ради этого она готова убить бесчисленное количество йома.

— Она не использовала силы йома ни разу за весь бой, — раздался бесцветный голос Розмари в воцарившейся гробовой тишине.

Орсей тихо с облегчением выдохнул и позволил себе прикрыть горящие и слезящиеся от напряжения глаза. Все, кому довелось видеть это мимолётное сражение, запомнили его навсегда. Это был смертельный танец белого мотылька на фоне полыхающего заката.