Рука об руку (гет)

Гермиона посмотрела в окно, за которым бушевала самая настоящая осенняя буря — ветер, воющий в вышине между башнями Хогвартса, дождь, настойчиво стучащий по стеклу, и темное небо, почти лиловое по краям, которое разрезают вспышки молний, и удары грома. Она чуть поежилась и вернулась к эссе по зельеварению.

Работу за нее, к сожалению, никто не сделает, а для любования буйством стихии можно найти лучшее место, чем библиотека.

На самом деле Гермиона нешуточно устала. Профессора не жалели будущих выпускников, все больше увеличивая объемы и сложность заданий, плюс утомляли обязанности старосты школы и всеобщее напряжение перед квиддичным матчем, будь он во веки веков неладен. До драк пока не доходило, но она понимала, что все договоренности полетят ко всем чертям. Для этого достаточно маленькой искры.

Декан не хотела, чтобы Гриффиндор терял баллы в бессмысленных стычках, но никак не пыталась приструнить команду и самых ярых фанатов, хоть немного остудить горячие головы. Как выиграть Кубок Школы, если баллы каждый квиддичный сезон летят только так?

Гермионе, похоже, перестало помогать даже самообладание и рассудительность.

Потому что банальным образом хотелось проклясть каждого мотавшего нервы ей кретина. Неужели так трудно прислушаться к здравому смыслу и не затевать свар, которые не приносят никакой пользы?

Ещё и Поттер...

Но он отдельная головная боль.

Настораживало то, что этот мудак стал почти нормальным. Она была кем угодно, но не дурой, поэтому такие внезапные перемены только настораживали её, но никак не умиляли. Самодовольный ублюдок за шесть лет был зрелищем обычным, обыденным и очень даже привычным. С новым же Поттером было сложнее и, что скрывать, интересней. Только вот она не собиралась таять, как мороженое под жарким июльским солнцем.

Гермиона приблизительно знала, чего можно ожидать от него. Поттер никогда не был вещью в себе. Скорее был на деле очень предсказуем.

Она не хотела думать о нем ни сейчас, ни вообще. Потому что были более важные вещи, на которых нужно сосредоточиться.

Гермиона подняла глаза, когда к ее столу кто-то подошел, и искренне улыбнулась этому кому-то. Они пересекались только на собраниях старост, в коридорах и на уроках, но поговорить нормально не могли. Малфой выглядел каким-то совсем измученным, пусть бледная физиономия никогда не блистала румянцем. Но черные круги под глазами признаком здоровья назвать сложно.

Ей очень хотелось надеяться, что с не-другом-не-врагом это все от усталости и недосыпа. А не от алкоголя. Довольно тяжело придерживаться некой нормы и не ругаться с деспотичным родителем, который вечно тобой недоволен. Ведь ты, несмотря на старания, никогда не дотягиваешь до его ожиданий.

Гермиона не понимала на самом деле, как тяжело Малфою, потому что ее родители всегда её поддерживали в любых начинаниях и ободряли в случае неудачи. Ей было не ощутить, как расти под давлением отцовского разочарования. На самом деле Гермиона считала, что отец Драко редкий урод. Но не ей было говорить ему это и тем более судить.

— Все чахнешь над книгами?

— Ты тоже не цветешь, Дракусик, — передразнила она писклявый голосок Парскисон и вернула другу язвительную улыбку.

Малфоя чуть передернуло. Мисс Мопс успела его сильно достать своим обожанием. Он отодвинул стул и сел напротив.

— Сколько тебе раз говорить соблюдать осторожность...

Гермиона закатила глаза. Прекрасно, разговор Малфой решил начать с выговора.

— ...ты даже не заметила, как я подошел. Грейнджер, нельзя быть настолько беспечной. Тебя могли десяток раз проклясть, пока ты сидела, увлеченная книгой.

— Постараюсь исправиться, — ровно и доброжелательно произнесла она, находя руку Драко и сжимая его горячие пальцы. — Скажи, что с тобой?

Ссориться Гермиона не желала, а вот поддержать, хотя бы морально, очень. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как гордому слизеринцу плохо на самом деле. Она не относила себя к знатокам душ чистокровных волшебников, но кое-что о Малфое знала — тот ни за что не попросит помощи сам. Баран эдакий...

— Мне просто тошно, — тоскливо произнес он, грея ее пальцы в ладони.

— Ты пил?

— Немного, — кривая усмешка появилась на лице Драко. — Не волнуйся, я уже завязал. Башка болит, а варить антипохмельное нет времени. Да и не помогает это. — Он не выдержал ровного и теплого света ее глаз и признался: — Отец писал, траханые экзамены, дежурства и квиддич. Как ты все успеваешь, грязнокровка?

— Планирую свое время, чистокровный гад. — Гермиона ладошкой коснулась его лба и открыла сумку. — Легкое снотворное. Глоток — и проспишь до утра как младенец, — протянула она ему флакон. — Мне помогает отдохнуть.

— Спасибо...

— Что еще? — спросила Гермиона.

Несмотря на то, что их разделяли вражда факультетов, чистокровные тысячелетние предрассудки, далеко не ангельский характер самого Малфоя, ее категоричность и слепота в некоторых вопросах, они действительно дружили. И Гермиона ощущала себя в безопасности рядом со сволочным по любым критериям оценки слизеринцем. Быть может, парадоксально, наивно, но это было так.

— Невеста, — Малфой на секунду прикрыл глаза, собираясь с силами. — Дафна хоть и стерва, каких свет не видывал, но она умна. А моя суженая глупа как пробка. Я не могу с ней говорить, смотреть на нее не могу... Да что там, едва сдерживаюсь, чтобы не послать, когда она щебечет банальности.

— Не ты ли мне говорил, что в женщине интеллект — совершенно лишняя вещь? — Гермиона не скрывала насмешки.

Да потому что жалеть Драко бесполезно, сделаешь только хуже. Он не умеет принимать жалость и сочувствие и совсем не отличает первое от второго. А вот взбесить его — самое то. Разозлится, снова станет собой, а не страдающим маразмом Гамлетом. Гермионе больше нравится изворотливый гад, а не эта печальная тряпочка. Взбешенный Малфой после того, как проорется, начнет думать головой.

— Иногда я просто мечтаю придушить тебя, — покраснел Малфой от злости.

— Моим убийством своему горю не поможешь, — угрозами Гермиону было не пронять. И кроме того, в магической дуэли у них примерно равные шансы.

— Камера Азкабана кажется мне лучше скорой женитьбы.

— Не идиотничай, а думай головой, — сердечно посоветовала она, закусывая губу. — Нам нужен план. — Гермиона отыскала чистый пергамент и сдвинула эссе и книги к краю стола, освобождая место.

— Звучит воодушевляюще, — на дне серых глаз таилась ласковая насмешка. — В любой непонятной ситуации составляй план. В этом вся ты.

Он смотрел на кудрявую макушку, которая склонилась над столом, и чувствовал тепло, легко перетекающее в нежность. Каким же большим идиотом был бы сейчас Драко, не преодолей он предрассудки, которые ошибочно считал истиной, и не попытавшись подружиться с Гермионой.

— Тебе бы тоже не помешало, — буркнула она. — Давай пораскинем мозгами, как избавить тебя от супружеской... Или хотя бы выиграть время.

Гермиона вывела цифру 1 на пергаменте и с облегчением увидела, как Малфой расслабился и даже стал почти таким же, как обычно. Насмешливым, самодовольным и готовым действовать. Она не знала, будут ли у нее когда-нибудь дети, но поклялась себе, что они никогда не будут ощущать того же, что Драко. Она будет ими гордиться и любить независимо от того, насколько он или она оправдают ее субъективные ожидания.