Рука об руку (гет)

— Твоя мисс Зубрилка снова по уши в книгах...

Рон сел рядом и очень старался выглядеть непринужденным. О да, их ссору слышал весь факультет, и Гарри в выражениях своего неудовольствия не стеснялся. А Рон все же ценил их дружбу больше своего задетого самомнения. Может, эта мысль скорее подходит подземным слизням, но для Уизли он как друг был очень удобен. Рон был не против идти у него за правым плечом.

Ведь какая-то часть славы перепадала ему. Не считая позиции вратаря в команде Гриффиндора и их взаимовыручки. Только если забыть дурачества, которыми они постоянно занимались, такой уж крепкой дружбы между ними не было. Мародеров из них не вышло бы в любом случае. Но эти циничные мысли Поттер держал при себе. Да, он был баловнем судьбы и не собирался это отрицать. Правда, за все приходится платить. В том числе дружбой с правильными людьми.

Гарри посмотрел на нее снова — сосредоточена и прекрасна. Пусть Гермиону сейчас лучше не тревожить — только на грубость нарвешься. Он хоть идиот, но идиот понятливый. Поэтому сидит на попе ровно и не трогает ее, наперед зная, насколько она будет не рада попыткам оторвать себя от учебы. И что из любого флирта, каким бы милым он ни был, ничего хорошего не выйдет.

— Я, кажется, просил не называть ее так.

Шестой Уизли почти отпрянул от лучшего вообще-то друга, однако справился с собой. У Гарри был сейчас совсем не хороший взгляд. Рон, может, не был умником, но кое-что соображал. И очень не хотел терять такого друга, как Поттер, и особенно положение на факультете. Быть самым близким к звезде его устраивало, а дальше Уизли не заглядывал. Все равно жизнь расставит все по своим местам. Зачем волноваться о том, что будет после Хогвартса? Это будет не скоро.

Сейчас важно помириться с Гарри, пока его позиции не пошатнулись.

Значит, придется придержать язык. Чертова зануда была запретной темой — Рон это знал. Только Гарри мог ее обижать, остальным он за нее голову оторвет. Просто сдержаться часто было выше его сил. Грейнджер была самодовольной сукой, которой все давалось легко. Самая блестящая ведьма их поколения — так говорили профессора, не скрывая гордости... И его лучший друг с первого курса к этой неровно дышал.

Гарри хмыкнул.

Судя по взгляду в никуда, Рон усиленно думал. Ну что же, это неплохо. Несмотря на леность, являющуюся основной чертой его характера, выводы Рон делать умел. Просто неторопливо. Сам Поттер решил, что пора завязывать с детскими обидками. Его окружению пора научиться говорить о Гермионе исключительно с уважением. Она — его будущее, и всем придется с этим смириться. Если, конечно, они хотят остаться в его жизни.

Подумать только, несколько часов назад Гарри был почти на вершине блаженства. Но... До него сквозь розовый туман во влюбленной башке дошло, что очаровательная кареглазая вредина его использовала. Или его же чувства к ней, но не суть важно. Он сам поклялся молчать о дружбе Гермионы и этого презренного Хоря. Хватило объятий и слез. Гарри прежде всего тогда стремился ее успокоить. Был окрылен тем, что получилось.

Тупость положения, в которое он сам же себя поставил, дошла до его разума не сразу.

— Обещаю быть хорошим мальчиком и звать мисс Грейнджер исключительно на вы. Теперь мир?

Поттер пожал руку "друга" без напряга. Хотя внутренне ухмылялся: Рону был очень важен факт их публичного примирения. Чтобы все видели. Ему не сложно осчастливить Рона, все же они знакомы много лет. Уизли был рядом всегда и каким только его не видел. Теперь, когда одной проблемой меньше — это Гарри о неуклюжих попытках друга замять ситуацию, — можно подумать о настоящих проблемах.

Хорек и Гермиона... Гермиона и Хорек.

Если он сделает, как намеревался, из этой бледной твари чучело, она не простит. Никогда — именно подчеркнуто. За шесть лет вместе Гарри успел осознать, что в мисс я-умней-всех упрямство — не последняя черта. Да и Гермиона именно такая: самодостаточная, упрямая и чертовски умная. А он идиот. Потому что всерьез мнил себя единственным, кто осознает, какое она сокровище. Заклятый враг Малфой и тут ему подгадил. Осмелился дружить с той, которую Поттер давно считал своей.

Самым противным было, то что о своем проколе он узнал так поздно. Хорек и Гермиона явно общались не первый год. И папин сын, это трусло слизеринского разлива, даже не побоялся гнева своего родителя. Люциус Малфой был ублюдком. Даже его мама, самая добрая на свете, иначе о нем не отзывалась. А уж если Лили Поттер не могла найти доброго слова для человека — значит, ему спасения нет.

Гарри не хотел быть злодеем или поступать подло.

Да, она выудила из него клятву, правда, перед этим доверилась ему. Объяснила, что с Драко... прости Годрик, они только друзья. Хорек либо нетрадиционной ориентации, либо импотент, либо дебил. Иного объяснения "дружбы" с Гермионой, когда она на все готова, чтобы уберечь, Поттер не находил. А он был парнем с фантазией.

Был вариант настучать анонимно лорду Малфою.

Но, во-первых, анонимный донос — это не по-гриффиндорски; злобно-ревнивую его часть сей факт вряд ли остановил. Во-вторых, он поклялся. В-третьих, она быстро сложит два и два, когда Хорька прикончит его же папаша. И тогда он ее окончательно потеряет.

Перспективы были глубоко нецензурными.

Пусть теперь у них была общая тайна. Плохо только, что одна на троих, считая Малфоя. Кузен словно с рождения взялся ему все портить. Причем об их родстве Гарри вспоминал, только когда был совсем зол. В миллиметре от кровавого бешенства. Все же кровь Блэков в нем есть.

— Рон, поговори с сестрой.

Томные вздохи и этот взгляд течной коровы Гарри напрягал. Джинни Уизли уже не была конопатым страшненьким гусенком. Но все еще оставалось сестрой друга и одной из Уизли. Спать или встречаться с ней он не собирался. Этого уяснить мелкая Джин не могла. Писать Молли или просить собственную матушку сделать это за него Гарри пока не собирался. Может, рыжая дуреха сама одумается.

— Уже.

Тут физиономия Рона посмурнела как на заказ. Он нашел глазами сестру и показал ей кулак. Джинни фыркнула и отвернулась, наконец перестав поедать его глазами. Гарри потер лицо. Вот честно, лучше бы она продолжала сосаться с Томасом везде, пытаясь вызвать ревность. Так, как будто всем не очевидно, что он способен ревновать только одну девушку.

— Друг, тебе бы и свой гарем унять. Если дура Вейн не перестанет задирать нашу строгую старосту, это плохо кончится. И она же ведет за собой весь клуб брошенных тобой куриц.

— Спасибо за совет.

Это уже от души. Без лицемерия. Рон действительно обратил его внимание на немаловажную деталь. Ему нужна Гермиона, а старая свита и девицы только будут ее отталкивать. Пора побеседовать с Ромильдой лично. Желательно так, чтобы она уяснила, что все кончено, причем не вынашивала планы мести Гермионе. Гарри, конечно, умел расставаться с девушками друзьями, но эта пассия — не тот случай.

Придется припугнуть. Пускай он ненавидел быть жестоким, тем более с дамой. Даже если дама та еще сучка.

Он хлопнул Рона по плечу и поплелся в тот угол, где читала Гермиона. Клянчить внимание и просто поговорить. После их жарких объятий в коридоре она его игнорировать больше не сможет. Иначе Гарри спокойно обвинит ее в том, что использовала его чувства. Гермиона теперь должна уделять ему время, чтобы он верил, что они друзья из той категории, где дружба почти переросла в большее. Может, Гарри и гордец, но ради нее и такое стерпит.

— Привет, можно?

Поттер остановился на границе защитных чар, не спеша по своему обыкновению ломиться сквозь них, как носорог сквозь камыш.

— Да? Что-то случилось?

Гермиона впустила его и спрятала палочку. Она несколько недоуменно моргнула, словно только сейчас очнулась. Тревожно осмотрела гостиную — все было в порядке. Просто шум сквозь купол не долетал, не мешая ей заниматься. Гарри хмыкнул — если он — значит, какое-то неприятное происшествие. Чудная у нее в голове с ним связана ассоциация. Хотя кого тут винить? Сам вел себя шесть лет как редкий болван.

Он посмотрел на книги.

Теория магии — сложнейший талмуд, написанный настоящим гением. Золотыми буквами имя автора — Том Марволо Риддл...

Видимо, это то, что его умница именует легким чтивом.

— Нет, просто ты обещала, что после занятий мы пообщаемся.

Умение делать глазки Гарри взял у крестного. Они смягчали жестокое сердце Лили Поттер и тут должны были сработать. Гермиона, верно, мечтала его послать гиппогрифов пасти, но опять же не могла. С другом так не поступишь. Особенно с тем, от которого совсем недавно потребовала магическую клятву. Кого обнимала и позволяла касаться себя не как врага и надоеду, отравившего ей годы в Хогвартсе, а как парня. У которого искала защиты.

Выверенный расчет — стремление защитить ее, благородство, которым он все же наделен, и хрупкие лопатки, дрожавшие от плача под его руками. Она могла попросить что угодно, и Гарри бы сделал. Кретин, конечно. Малфоя теперь не прищучить просто. Правда, из всего можно извлечь выгоду. А в любви и на войне все средства хороши.