Сумерки богов (джен)

Говорят, что ад оборудован котлами и сковородками. Врут. Нет там ничего, ни котлов, ни сковородок. Цепей и крючьев тоже нет. Они не нужны. Потому что у грешников нет тела. Нет нервных окончаний, на которые можно воздействовать, нет эпителия, который можно содрать, и нет проводящих болевые импульсы нейронов. Ничего нет. Ад — это не гремящая железом задымленная кухня. Ад — это пустота, тишина и голос. Голос, зачитывающий список грехов. Голос напоминающий, жалящий, неутомимый. Голос, который повторяет и повторяет.

— Я убила его…

Корделия плыла где-то в сумрачном безвременье и слышала этот голос.

— Я убила его…

Голос время от времени менял тональность, становился то громче, то тише. То переходил на шепот, то срывался на крик.

— Я убила его!

Голос женский и очень знакомый. Она знает этот голос. Хорошо знает. Она его изучила. Перевела в нужный регистр, закалила и высветлила. И пожинала теперь выверенные модуляции как горькие, неизбежные плоды.

— Я убила его!

Это ее голос. Да, ее собственный, отлаженный имиджмейкером, поставленный опытным фониатром.* Правильно, это и должен быть ее голос. Это предусмотрено приговором. В аду грешник пребывает в строгой изоляции, наедине с собой. Надсмотрщики ему не нужны. И палачи не нужны. Грешник сам за собой присмотрит и сам себя накажет. У грешника нет тела, которое можно терзать, но у грешника есть память. И эта память обретает звенящий, высокий голос.

— Я убила его.

— Госпожа Трастамара, вы слышите меня? Корделия!

Это уже лишнее. Этот голос она не знает. Она его не помнит. Там, где она пребывает сейчас, в пустоте, в вакууме, быть никого не может. Она одна. Одна. Это ее наказание, ее кара. Она бежала от одиночества, пыталась его обмануть, заполнить грандиозной, подавляющей суетой, пряталась от него, выдумывала риск, привязанность, заботу, но этим одиночеством она и наказана.

— Корделия, откройте глаза. Вы в сознании.

Открыть глаза? Разве у нее есть глаза? Разве в аду…

Прежнее, не имеющее четких границ пространство, где металось ее затравленное самосознающее «я», вдруг свернулось, усохло до очертаний тела, до отяжелевших век и ноющих висков. И веки подчинились, дрогнули.

Корделия открыла глаза.

Она лежала в своей палате. За окном щебетали птицы. У изголовья сидел профессор Гриффит с диагностом в руках. Он всматривался в нее внимательными серо-зелеными глазами.

— Ну-с, и кого же вы убили? — поинтересовался он голосом доброго психиатра.

Горло дернулось. Сухое. И язык шершавый. У нее так случалось, если приходилось говорить несколько часов. Если переговоры затягивались или пресс-конференция выходила за пределы шестого часа. Журналисты задавали и задавали вопросы, глупые, бестактные, провокационные, а она отвечала, отвечала и отвечала…

— Вы признаетесь в этом битый час, — продолжал профессор. — Весь наш персонал в растерянности. Уже занялись поисками трупа и совещаются, не вызвать ли полицию.

— Я убила Мартина, — тихо сказала Корделия.

Голос уже не звенел и не обличал. Он был тусклым, пожухлым, как отмерший лист на дороге.

— А Мартин — это…?

— Мартин — это…

А кто он — Мартин? Кто он ей? Как назвать? Как обозначить? Сказать «Мартин — это мой киборг»? Чудовищно. Просто чудовищно. «Да вы не беспокойтесь. Мартин всего лишь моя умненькая говорящая игрушка… Почему так переживаю? Да привыкла. Одиночество, знаете ли. А он всегда рядом. Заботливый, преданный. Все понимает, все принимает, со всем соглашается. Где я второго такого найду? Нет второго. На всю Галактику один». Как еще объяснить? Как ответить? Мартин — моя жизнь? Моя душа? Моя сердце? Мартин — это все, что у меня есть… было.

— Я присылала вам образцы его ДНК, — сказала Корделия.

— Ах да, действительно. Вспомнил, — кивнул профессор. — И с этим самым Мартином что-то случилось?

— Он… погиб.

Вот так просто. Два слога. Две гласные и три согласные. Погиб… Она это произнесла. Ее артикуляционный аппарат сработал четко, не сфальшивил и не заглушил. И губы не свело судорогой, и язык не окоченел, и выдох не сбился. Погиб…

— Откуда вы знаете? Вы заглядывали в инфранет? Я же запретил.

— Я слышала новости. Там, около коттеджей.

— Где вас нашли?

— Да, наверно. Я гуляла. Услышала новостной выпуск. Определила, что это не мои… Подошла послушать. А там… «Карл Саган», нападение. Мартин… был… там. На станции. Я сама его туда отправила. Уговорила. Он не хотел, а я настаивала. Настаивала… Говорила, что он там многому научиться, что ему надо учиться. Надо… самому… без меня.

Она замолчала. Где-то в миллионах километров от светлой и уютной палаты покалеченная орбитальная станция теряла воздух. Эта станция тащилась по инерции заданным курсом, как смертельно раненый зверь, инстинктивно ползущий в нору, и оставляла за собой шлейф из пара и оборванных жизней. Где-то на этой станции в пустом, вспоротом отсеке лежал Мартин. Глаза открыты. В них удивление. Детское, беспомощное…

— Так вы про этот инцидент на «Сагане»? Я что-то такое слышал.

Корделии захотелось его ударить. Этот ученый сухарь спокоен. И голос звучит бодро, насмешливо. Для него это инцидент… Инцидент!

— Насколько я понял, там была перестрелка. Но критических повреждений станция не получила. Была угроза разгерметизации, но сработала аварийная система, и поврежденный отсек, грузовой, кстати, был вовремя блокирован.

Что он несет? Пытается этой незамысловатой ложью ее успокоить? Ах да, ему необходимо сохранить пациентку в стабильном состоянии. Иначе все его труды, все изыскания, все проведенные эксперименты пойдут прахом. И репутация пострадает. Она, Корделия, сейчас представляет для него определенную ценность. И как источник финансовых вливаний и как залог будущей славы.

— Вы пытаетесь меня успокоить? Я же слышала…

— Ничего я не пытаюсь. Звонил ваш заместитель, этот… как его… Дымбовски.

— К…Конрад?

— Он самый. Просил связаться с ним, как только это станет возможным.

Корделия попыталась сесть. Да, конечно, надо связаться с Конрадом. Пусть поговорит со спасателями. Они найдут тело Мартина… Если даже его унесло в космос, пусть ищут… Она заплатит. Она за все заплатит. Нельзя его там оставлять. Ему там холодно. Она не бросит его там, в черной пустоте. Она отвезет его домой.

— Где мой видеофон? — резко спросила она.

Профессор сделал знак своей ассистентке. Та кивнула, вышла за дверь и вернулась через пять минут с устройством. Оказывается, Корделия машинально сунула гаджет в карман, когда выходила в парк, а затем выронила, свалившись в обморок. Видеофон подобрал кто-то из медперсонала и только некоторое время спустя додумался выяснить принадлежность вещицы. Корделия разблокировала аппарат отпечатком пальца. Дисплей мягко, призывно засветился. Сразу же выскочил список пропущенных звонков. Целых тридцать пять! От Конрада, от Фицроя и от исполняющего обязанности начальника ее службы безопасности Вадима Ковалева.

Корделия выбрала номер Конрада. Фицрой начнет с суммы ущерба, а Вадим не понимает ее привязанности к киборгу.

Она видела себя как бы со стороны. Неживое голографическое изображение, кем-то запущенная компьютерная симуляция. Копия выполнена идеально, с полной иллюзией естественности. Даже фактура кожи отвечает самой безжалостной критике. Ни пикселя фальши. Безупречная цифровая модель. Двигается, говорит, моргает. Только изнутри пустая. Безжизненная оболочка. Достаточно перерезать подающий энергию кабель, и голографическое приведение распадется. Не останется даже пепла.

Корделия активировала номер Конрада. Сигнал ее видеофона скользнул в квантовую сеть волновых коммуникаций. Этот позывной импульс будет перескакивать с одной световой нити на другую, замирая на несколько наносекунд, чтобы уловить колебания на другом конце квантовой струны. Сигнал уходил все дальше, отскакивая подобно теннисному мячу от развешанных по звездным системам ретрансляторов, оставляя за собой едва светящийся след. Корделия ждала. Она ждала, потому что так предписывала заложенная в голографическую копию программа, а вовсе не потому, что ожидание могло разрешиться надеждой. Где-то далеко, за сотню парсеков, в другой звездной системе, паутина дрогнула. Чуть заметное, едва ощутимое колебание: волна в несколько наногерц покатилась обратно.

Конрад ответил.

— Конрад?

— Корделия! Ну наконец-то! Мы уже не знали, что думать! Твой видеофон не отвечает.

— Извини, Конрад. Я его отключила.

Как ровно, как бесстрастно звучит ее голос. Звуковой ряд идеально сбалансирован. Ни отблеска, ни всплеска, ни тени той сжигающей боли, что скручивается где-то внутри разрушительным плотоядным торнадо.

— Ты уже слышала? Нападение на телескоп.

— Да, Конрад, я слышала.

Ни слова больше. Потому что воющее торнадо сверлом пронзит горло и выплеснется в крике.

— Мне позвонил Ласло, — продолжал Конрад, — сразу как все это случилось. Вадим уже там.

Ах да, это же ее новый начальник службы безопасности. Что ему понадобилось на «Сагане»? Поехал забирать тело?

— Они… его… нашли? — тихо спросила Корделия.

— Кого?

— Его. — Корделия не могла произнести имя.

— А, ты про Мартина! — Голос Конрада неприятно беспечен. Конечно, для него Мартин тоже… всего лишь киборг. — Так его нет на «Сагане».

Значит, случилось то, чего она боялась. Он где-то в этом черном, бескрайнем, безвоздушном мраке. Он умирал там, один… Возможно, последнее, что он видел, это сияющее полукружье планеты, которая так и не стала его домом.

— Там такая история. В общем, не все пока ясно. Инициировали следствие. Просматривают видеозаписи с грузовой палубы. Кстати, ты знаешь, что один из грузов на «Саган» доставили твои знакомые?

— Какие знакомые?

— Ну те самые, у которых транспортник еще так оригинально называется. Вот, «Космический мозгоед»!

— Что? — Корделия с трудом понимала то, что говорит Конрад. — Они были на «Сагане»?

— А я что говорю… Насколько я понял, на грузовой палубе какой-то сумасшедший затеял стрельбу. И там в это время находился Мартин.

— Что он там делал?

— Пока непонятно. Вадим говорит, что этот сумасшедший ему знаком. Видел он его раньше. Этот сумасшедший тоже прилетел на каком-то транспортнике. Но там же пристыковался и «Мозгоед». Тут пока неразбериха. С Новой Москвы прибыла следственная группа. Вадим пытается отжать у них видеоматериалы. В общем, я что хочу сказать. Есть очень большая вероятность, что Мартин сейчас на этом самом «Мозгоеде».

Видеофон выпал из рук Корделии.

Это было похоже на кессонную болезнь. Падение внешнего давления до стандартного. Это падение произошло внезапно, без спасительной паузы перенастройки. Она только что была на глубине, под многометровым слоем спрессованной скорби, под толщей океана безысходности. И вдруг ее выдернули на поверхность. Без подготовки, без декомпрессионной камеры надежды, где ее кровь могла бы избавится от излишков инертного газа. Теперь ее кровь вскипела, вспенилась, забурлила от нахлынувшей радости. Эта радость разбежалась по сосудам мелкими пузырьками, грозя обратиться в эмболию счастья.

— Корделия! Корделия! — кричал из видеофона Конрад. — Что с тобой? Корделия, где ты?

Профессор Гриффит подержал Корделию за руку и сделал знак своей ассистентке. Та подала ему заряженный шприц. Но Корделия открыла глаза и отмахнулась.

— Не надо. Это сейчас пройдет. Так, минутная слабость.

Она схватила гаджет.

— Я здесь, Конрад, продолжай.

Он вглядывался в ее лицо.

— С тобой все в порядке? Ты какая-то бледная.

— Со мной все в порядке. Продолжай.

— Наверно, тебе лучше поговорить с Вадимом. Я сейчас передам ему трубку.

— Минутку. — Корделия свернула вирт-окно и выразительно взглянула на профессора. — Я очень извиняюсь, профессор, но я бы предпочла…

Гриффит примирительно поднял руку.

— Вижу, что переубеждать вас бесполезно. Вы уже вернулись к привычной роли и в помощи не нуждаетесь.

— Всего несколько минут, а затем я снова в вашем полном распоряжении.

Гриффит кивнул и покинул палату вместе с ассистенткой.

— Я вернулась.

В развернувшемся вирт-окне возникло мрачное лицо бывшего спецагента, а ныне и.о. начальника службы безопасности холдинга «МедиаТраст» Вадима Ковалева.

Вадима на эту должность Корделия взяла по рекомендации, о чем нетрудно догадаться, Станислава Федотовича Петухова. После гибели Сергея Ордынцева, возглавлявшего службу безопасности холдинга более десяти лет, должность довольно долго оставалась вакантной. Обязанности по обеспечению безопасности взял на себя заместитель Ордынцева по прозвищу Ку-Клус-Клан, так как имел в инициалах три К — Кирилл Константинович Киреев. Также бывший сотрудник подразделения «Центурион».

Нелепая гибель бывшего майора стала потрясением не только для Корделии, до сих пор винившей себя в случившемся, но и для его товарищей по оружию. За время службы в федеральной СБ Ордынцев пережил множество перестрелок и покушений, но не получил ни одной царапины. Он был как заговоренный, хотя сам не считал свою удачливость покровительством судьбы. Говорил, что таким образом нарушается баланс. И он предпочел бы получить несколько легких ранений, чем наращивать долг. Так оно и случилось. Прежде безропотно выдававшая авансы фортуна предъявила все обязательства к оплате.

К счастью, служба безопасности холдинга была организована так, что паралич бездействия длился недолго. Но эффективность службы значительно снизилась. Ку-Клус-Клан был гениальным аналитиком, но никудышным оперативником. Корделия уже раздумывала над тем, не объявить ли ей конкурс на должность шефа своей СБ. Но сделать это означало взять на работу человека со стороны, «темную лошадку». С Ордынцевым она была знакома еще со времен своей первой командировки на Шебу. Она видела его в бою, в настоящем деле. И в дальнейшем, когда вела свое первое журналистское расследование по связям наркокартеля с Лиры с чиновниками из федеральной администрации, тоже имела возможность убедиться в его порядочности. Взять на работу ушедшего в отставку майора выглядело действием естественным, логичным. Как поступить сейчас, когда в результате трагического стечения обстоятельств Ордынцев погиб?

Еще до объявления конкурса на имя Корделии Трастамара поступило несколько резюме, выглядевших очень внушительно. Спецназ, участие в боевых операциях, освобождение заложников, служба в космодесанте. Это последнее и натолкнуло Корделию на мысль посоветоваться с капитаном «Мозгоеда» или даже предложить эту должность ему. Правда, Станислав Федотович увлечен сейчас своим маленьким бизнесом, да и команду свою вряд ли оставит без присмотра, но чем черт не шутит. Корделия попыталась связаться с «КМ» напрямую, но транспортник был где-то в открытом космосе, и звонок повис непринятым. Тогда она написала письмо и отправила на электронный адрес капитана Петухова. Через несколько дней Станислав Федотович ей перезвонил.

Видно было, что он и польщен и смущен одновременно. И смущен больше всего тем, что вынужден отклонить предложение.

— Как же я своих олухов-то оставлю? Пропадут они без меня.

— Я понимаю, Станислав Федотович, — кивнула Корделия.

Примерно такого ответа она и ждала. Не таким человеком был старшина Петухов, чтобы польститься на зарплату и престиж.

— Тогда, может быть, вы мне порекомендуете кого-нибудь… кого-нибудь компетентного?

— Так Вадим же! — немедленно ответил капитан. — Он мой однополчанин. И опыт приобрел соответствующий, в планетарной СБ.

— Тогда ему придется подать в отставку, если его заинтересует мое предложение.

— Так он и собирался. Говорит, что работа под прикрытием уже не для него. Староват. Да и ребенок внимания требует.

О том, какую роль Вадим Ковалев сыграл в истории с центаврианской флешкой, Корделия знала. «МедиаТраст» был заинтересован в новом формате передачи данных, и по этой причине ее службы очень пристально следили за ходом расследования гибели фрисской «бабочки».

Кандидатура Вадима показалась Корделии перспективной.

— Помимо отставки ему еще придется переехать на Новую Москву, — выразила свое сомнение глава холдинга.

— И характер у него… непростой, — добавил капитан.

— У всех характер, — возразила Корделия. — Главное, чтобы характер не отражался на качестве работы.

Станислав Федотович еще немного ее постращал, а затем дал слово, что переговорит с Вадимом при первой возможности.

К удивлению как Станислава Федотовича так и Корделии Вадим предложение принял. Трудно сказать, какой из аргументов стал решающим, престижная должность, хорошая зарплата или предоставляемая холдингом квартира, которая через какое-то время переходила в собственность жильца, но спецагент решился на переезд. За время своей работы в планетарной СБ Вадим нажил себе немало врагов и среди них могли найтись такие, кого не остановила бы его отставка, и они припомнили бы отставнику свои загубленные криминальные «карьеры». К тому же решалась проблема с внезапно освободившимся временем. Кормить голубей в парке Вадим вовсе не собирался. Правда, оказаться в подчинении у работодателя-женщины такому человеку будет непросто. Учитывая, что у этой работодательницы такие странные отношения с киборгом. А киборгов, как ее осторожно предупреждал Станислав Федотович, Вадим остро недолюбливал.

Договорились на шестимесячный испытательный срок. Если по истечении полугода Корделия будет жива, а Вадим сможет выстроить конструктивные отношения как с коллективом, так и с новой планетой, то контракт будет переведен в разряд бессрочных.

— Я тут просматривал видеозаписи, — начал с места в карьер Вадим, — и кое-кого узнал.

— Кого?

— Того, кто стрелял. Я еще не совсем уверен. Запись шла с неудобного ракурса, стрелявший прятал лицо под козырьком бейсболки. Я отдал запись экспертам, чтобы очистили и увеличили изображение. Но вероятность того, что я прав, велика. Я знаю этого отморозка.

— И кто это?

— Макс Уайтер по прозвищу Казак.

— Работорговец с Медузы?

— Он самый.

— Но он же сидит. Пожизненное, насколько я знаю.

— Это и настораживает. Я сделал запрос по своим каналам. Если Уайтер сидит, то это… не знаю, может быть, двойник, брат-близнец, кто-то очень похожий. Правда, в такие совпадения я не верю. А если на Титане-10 его нет, то…

— То?

Вадим нахмурился.

— Один, без помощи извне, он бы оттуда не выбрался. Следовательно, кто-то ему помог. Кто-то очень денежный и влиятельный. Титан-10 — тюрьма для особо опасных. Сбежать оттуда практически невозможно. Если Казак это сделал, то с ведома или с помощью администрации. Там будет организована проверка, но вряд ли установят виновных.

— Вы полагаете, он кому-то понадобился как исполнитель?

— Скорей всего. Как самостоятельная единица, Уайтер в настоящее время вряд ли что-то предпримет. Он вне закона. Счета заблокированы, имущество конфисковано. Главный союзник и покровитель, Ржавый Волк, погиб. Чтобы занять прежнее привилегированное положение, ему нужен новый покровитель и работодатель. И, кажется, он его нашел.

— И этот работодатель поручил ему совершить налет на «Саган»? Зачем? И налет какой-то странный. Несолидный.

— Заказчику был нужен не «Саган».

— А что тогда? Или… кто?

— Думаю, что они прилетали туда за этим… вашим… киборгом.

Корделия знала, что это так и есть. Но принять эту разящую истину как данность, поместить ее в блоки сознания, дать ей равные права со всеми прочими версиями, подозрениями, догадками ей так не хотелось. Впервые за много лет у нее возникло желание смалодушничать, прибегнуть к спасительному непониманию и блаженному тугодумию. Вряд ли ей это удастся, но почему бы не попробовать?

— Вы уверены?

Она постаралась, чтобы голос ее звучал ровно, даже равнодушно. Вадим не питает особой симпатии к киборгам. Тем более к таким, разумным. Неуправляемым. Во время своего пребывания на «КМ» Вадим всячески демонстрировал эти свои чувства по отношению к Дэну, едва стрельбу не устроил, вообразив, что спасает Полину от взбесившегося DEX'а. Мартин тем более должен был вызывать у него подозрение, так как вообще не подпадает ни под какие стандарты и никем не управляется. Учитывая все это, Корделия предпочитала не дразнить нового начальника СБ (Мартин и у прежнего приязни не вызывал) и не демонстрировать лишний раз своих «семейных» странностей. Но познакомить их все же пришлось.

Это произошло, когда Корделия представляла Вадима заместителям и ведущим менеджерам. Мартин дожидался своей очереди на знакомство в комнате отдыха, смежной с кабинетом Корделии в башне «МедиаТраст». Когда сотрудники, предоставив новоиспеченному безопаснику полномочия ознакомиться со всеми необходимыми ему данными, покинули кабинет, Корделия мягко произнесла:

— А теперь персона, о которой вы, вероятно, наслышаны. — И позвала. — Мартин, выйди к нам, пожалуйста.

Вадим был о нем наслышан. Тот самый киборг, ради которого чокнутая баба ввязалась в драку с «DEX-company» и, что самое удивительное, победила. С другой стороны, его друг Станислав, которого уж никак нельзя заподозрить в дамской экзальтированности, заложил и корабль и квартиру, чтобы починить своего навигатора! Да и сам Вадим чем лучше? Затеял целую спасательную операцию, когда ловцы сграбастали рыжего на Шебе. Нет, мозгоеды свое слово сдержали. История с пакетом из «Друга желудка» стала известна благодаря Збышеку, болтавшему о своей встрече с разумным киборгом на каждом углу. Историю услышала Кира, а от Киры ее узнала Корделия. Что, кстати, стало еще одним аргументом в пользу Вадима.

Вадим взглянул на Мартина с мрачным неодобрением. Мартин — с настороженным интересом.

— Привет, — буркнул Вадим и, поколебавшись, все-таки протянул Мартину руку.

— Здравствуйте, — с той же настороженностью ответил Мартин.

— Обычно в сферу деятельности службы безопасности входит охрана семьи главы корпорации, — сказала Корделия. — У вас особых хлопот с этим не будет. Вся моя семья вот, перед вами.

Вадим кивнул. По лицу прошла чуть заметная тень. Возможно, он вспомнил, что и его семья немногим больше. И тоже имеет состав, мягко говоря, необычный — он сам и клон рыжего киборга. У них с Корделией, как выяснилось, немало общего. Оба потеряли своих близких при сходных обстоятельствах. Оба заполнили свою жизнь работой и опасностью, и оба обрели свои привязанности при весьма нестандартных обстоятельствах. Приведет ли их эта общность к плодотворному сотрудничеству? Время покажет.

После подписания временного контракта Вадим взялся за работу с неожиданным энтузиазмом. Ку-Клус-Клан был рад снова уйти в аналитику и занять должность заместителя, все прочие сотрудники остались на своих местах.

Происшествие на «Сагане» было первым серьезным испытанием для нового начальника, так как до этого Вадим больше занимался изучением уже существующей структуры да обеспечивал охрану публичных мероприятий, в которых Корделия принимала участие. С Мартином он больше не встречался. О том, что киборг отправился в качестве стажера на строящийся радиотелескоп, он знал, но вмешательства его не требовалось, так как на станции была своя служба безопасности, финансируемая из фондов межпланетного консорциума. После того безумца с хлопушками меры безопасности усилили. Что может случиться с киборгом на таком охраняемом объекте? Киборг и сам может за себя постоять.

— Вы уверены? — осторожно спросила Корделия. — Может быть, все-таки терроризм?Происки конкурентов? Есть несколько крупных фирм, участвовавших в тендере на строительство, но они…

— Странные действия для террористов, — проворчал Вадим, — нелогичные. Террористы обычно закладывают бомбу и выдвигают требования. Они бы захватили всю станцию, заминировали и потребовали бы выкуп у межпланетного сообщества. А тут сразу выдали себя. Глупо. К тому же, Макс Уайтер не террорист. Он — пират, контрабандист и работорговец. Участвовал в похищениях людей, незаконной торговле и вымогательствах. Его наняли для привычной деятельности, разбойничьей, не имеющей отношения к политике, как это бывает у террористов. Я просматривал видеозаписи бегло, не учитывая детали. Но и так ясно, что киборга… Мартина заманили на грузовую палубу намеренно. Я позже выясню, кто это сделал и как. Скорей всего, ему прислали сообщение.

— Мартин не настолько доверчив, чтобы являться по первому зову незнакомого человека.

— Думаю, что сообщение было убедительным. С упоминанием известных имен.

— Например?

— Например, «Космического мозгоеда».

— Тогда что же получается… Конрад мне сказал, что «Мозгоед» тоже пристыковался к станции. Они каким-то образом в этом замешаны?

— Я не знаю, — нахмурился Вадим. — Согласно реестру «Космический мозгоед» пристыковался к четвертому порту, а транспортник, на котором прибыл Уайтер, к пятому. Оказались они рядом случайно или согласно некому плану, сказать трудно. Могу предположить, что благодаря этой случайности или таинственному плану добыча похитителей оказалась не на том корабле.

— Тогда надо с ними немедленно связаться!

Вадим ответил не сразу.

— Я бы с этим не спешил, — ответил он.

— Почему? — изумилась Корделия.

— Потому что мы не знаем, кто стоит за Максом Уайтером. Если мы сейчас начнем поиски «Мозгоеда», то выдадим местонахождение транспортника. Люди, затеявшие похищение, знают, что этот киборг для вас значит и какой выкуп можно за него взять. Речь, полагаю, идет об астрономической сумме?

— Именно так, — подтвердила Корделия.

— То, что Мартин находится на «КМ», нападавшим известно. Но им, к счастью, неизвестно, где находится транспортник. У Казака еще достаточно подельников и сообщников, которых он может привлечь к выполнению заказа. Таким образом, «Мозгоед» станет дичью для всех авантюристов Галактики. Даже те, кто наслышан о судьбе Балфера и Ржавого Волка, могут польститься на такой куш. Умный учится на чужих ошибках, а дурак не учится даже на своих.

— Тогда что же делать?

— Не суетиться. Стас сам выйдет на связь, когда сочтет это необходимым. Наша задача — найти заказчика.