Письмо (джен)

Уснуть не получалось. Перед глазами все еще стояла картинка с обвалом, а в ушах звучали тихие стоны паренька, которого я вытащила из-под камней. Стоило мне закрыть глаза, как в памяти всплывали его переломанные ноги, бледное лицо и, как на контрасте, чуть уставшая и радостная улыбка.

Паренька звали Олегом, и он уже через полчаса после того, как я его вытащила, спал глубоким исцеляющим сном в палатке для раненых. К тому моменту все переломы ему уже вылечили, и он успел поблагодарить меня за спасение. Все закончилось хорошо. Но уснуть я все равно не могла.

Сказывалось напряжение этого дня. Банши, ожившие кошмары, обвал башен, поиски живых под камнями. К концу дня я валилась с ног, но сна не было ни в одном глазу.

Соседки спали. В полумраке спальни чуть мерцали светильники, царила тишина. Хотелось встать, пройтись, выбить мысли из головы, но отчаянно не хотелось выбираться из-под теплого одеяла. Вдруг усну?

Я крепче прижала к груди Анфису — свою обнимательную игрушку-обезьянку, которая была со мной с детства — и прикрыла глаза. Ну, пожалуйста, я так хочу спать...

— Ну что ты, маленькая, — послышался вдруг чей-то голос. — Опять уснуть не можешь?

Я дернулась. Села в кровати, оглядываясь по сторонам.

— Кто здесь?

— Я, твоя маленькая обезьянка, — игрушка в руках чуть шевельнулась. — А кого ты ожидала услышать?

— Никого, — призналась я. — Это действительно ты? Но как?

— Ты еще чему-то удивляешься после того, как попала в Хогвартс? — мне показалось, или я услышала мягкий смешок? — Тебе нужна была помощь, чтобы уснуть. А кто может спеть тебе колыбельную, как не я? Ложись, малышка.

— Я не маленькая, — проворчала я, наконец, веря в реальность происходящего.

— Конечно, маленькая. Я тебя еще пятилетней кнопкой помню. Ты еще тогда нарисовала мне платьишко и попросила маму такое сшить. Заботливая девочка. Теперь моя очередь о тебе заботиться.

— Ладно, уговорила, — улыбнулась я.

Укутавшись так, чтобы одеяло накрывало с головой, оставила только маленькую щелочку для воздуха.

— Закрывай глазки и ничего не бойся, — доверительно прошептала Анфиса. — Ложкой снег мешая. Ночь идет большая. Что же ты, глупышка, не спи-и-шь...

Знакомая с детства колыбельная убаюкивала, укутывала и согревала не хуже одеяла. Сегодняшний день подарил мне еще одно чудо — моя самая верная и любимая игрушка заговорила со мной.

Кто в детстве не мечтал, чтобы его игрушки ожили? Я каждый вечер ложилась спать с Анфисой. Я отказывалась спать без нее. Я прижималась к ней щекой и пела ей колыбельные.

А теперь она пела мне, прижимаясь мягким игрушечным пузиком. И я засыпала под родную колыбельную, чувствуя себя самой счастливой. И если завтра Анфиса не сможет со мной поговорить, я все равно буду знать, что она очень любит меня, как и я ее.

"Спи и ты скорей, малыш".