Две большие проблемы (гет)

Им тут не понравилось с самого начала, хотя, честно признаться, ностальгия все-таки скрасила впечатления. Эти слишком тихие улочки и все эти любопытные лица горожан, которые готовы выпотрошить новичка, лишь бы узнать все его тайны. Кэт отвернулась от окна в машине, закрыв глаза. Она скучала по дому, когда ей было 13, но теперь Спрингфилд, а не Шервуд был ее домом. Пока что она не собиралась выходить дальше бабушкиной кухни, но через два месяца пришлось бы пойти в школу. Кэт напоминала себе почаще, почему она согласилась переехать обратно — всего лишь год здесь, а потом она сможет уехать, куда угодно, когда выпустится из Вестерберга.

Хотелось бы ей быть Джеем. Его единственной проблемой были только новые-старые одноклассники, которые могли вспомнить его, как тринадцатилетнего буйного мальчишку, которого можно было взбесить одним словом. Впрочем, пожелай они повеселиться сейчас, у них не вышло бы — ее брат за четыре года научился держать себя в руках, и даже припоминание его второго (девчачьего) имени, не могло вызвать никакой буйной реакции. Разве что, острой саркастической шутки в качестве попытки отбить атаку.

— Приехали, — вздохнула мама, глядя на них через зеркало заднего вида. — Улыбнитесь хотя бы бабушке.

— Если ты улыбнешься, тогда и мы, — немедленно ответил Джеймс, выбираясь из красавчика «Фиата».

О, он непременно хотел играть на своих условиях! Мог бы выбрать время и получше! Преисполненная раздражением по отношению к своему близнецу, Кэтрин вышла следом, поправляя помятую черную кофту. Мама даже не отряхнула свои черные одежды, ей было не до того. Мало того, что она вернулась в родной город, из которого с такой радостью сбежала четыре года назад, так еще и приехала из-за самой ужасной причины — гибели подруги. И теперь, стоя на пороге родительского дома, Вероника не могла нажать на чертов дверной звонок. Впрочем, он был не нужен, бабушка открыла им дверь, едва ли подростки вслед за матерью переступили первую ступеньку.

— Ронни! — воскликнула она, притянув к себе дочь для крепкого объятия. — Дорогой, они приехали!

Зайдя в дом, Кэт погрузилась в эту почти забытую атмосферу — старую изящную обстановку, в которой практически ничего не изменилось. Даже фотографии на стенах висели на тех же местах. Они с братом по очереди обняли бабушку и дедушку, который помог занести вещи на второй этаж. И тут же появилась вторая причина ненавидеть возвращение на родину — совместная комната. Вообще-то, раньше это была мамина. В синих тонах, тесноватая, с тусклой настольной лампой, какой они ее и помнили, опять же. Единственное различие: две кровати вместо одной.

— Моя, — Джей уселся на ту, которая была ближе к окну.

— Да пожалуйста, — фыркнула сестра, бросив рюкзак в угол.

Он вел себя, как ребенок, а это ее уже не раздражало, а злило. Из них двоих именно Джей не мог, черт побери, повзрослеть. Даже сейчас, когда они приехали на хреновы похороны.

Через два часа, когда все вещи были перенесены в дом, Сойеры, даже не разобрав сумки и коробки, отправились в церковь, опоздав на поминальную службу. Здесь было не так много людей, как можно было бы ожидать, но все вполне себе искренне оплакивали погибшую. Джеймс вместе с матерью и сестрой направился к гробу погибшей, которую близнецы все еще помнили, как свою крестную мать. Кэт могла видеть только бледное и, очевидно, слишком сильно приукрашенное лицо тети Марты, но даже от этого вида ей стало совсем нехорошо. Мама стояла рядом, на удивление крепкая, вглядываясь в лицо подруги.

— Я должна была быть рядом… — прошептала она, коснувшись плеча погибшей.

— Эй… — Кэт едва коснулась близнеца локтем.

Джей выглядел еще спокойнее. Как бы Кэтрин не храбрилась, все же она была слабее его. Взгляд брата, обратившийся к ней, оживился.

— Выйдем? — спросил он, без лишних слов поняв ее состояние.

Убедившись в том, что маму можно оставить одну, они поспешили выйти из церкви, сев под забором прямо на траву старого кладбища. Вот так и умирало детство — под плач скорбящих вперемешку с похоронной музыкой. Кэт вдохнула поглубже свежий воздух, пытаясь избавиться от запаха ладана, который въелся ей в нос. Джей стянул пиджак и бабочку, показав черную рубашку, которая была ему едва мала — они не успели купить новую перед переездом.

— И что дальше? — спросила Кэтрин, уронив голову на колени. — Мама не выдержит. Тетя Марта была ее опорой с самого детства. Да если бы не тетя Марта, нас бы не было…

— Мама крепче гранита, это нам тоже говорила тетя Марта, помнишь? — брат грустно улыбнулся. — У нас еще есть тетя Хэзер.

Мисс МакНамара, несомненно, все еще оставалась той доброй тетушкой, которая угощала их карамелью и помогала собираться в школу, когда мама оставляла их у нее, но она не могла быть опорой. Она сейчас плакала даже больше, чем Вероника. Тем не менее, Джей был прав. Маме, по крайней мере, было, куда податься.

Брат приобнял ее, и, если кто-то бы сделал замечание в духе «Что это вы тут делаете под забором?», они бы в голос послали бы незнакомца. Хуже просто быть не могло… Их крестную мать убили, им пришлось переехать в этот чертов Шервуд с его водоворотом страстей и ужасов, а все их друзья и вся их спокойная размеренная жизнь осталась в Спрингфилде. Застрять в этой странной дыре, откуда они уехали с радостью четыре года назад, было самой херовой ситуацией. Как вообще за четыре года все могло так измениться?

— Свидетель говорит, что машина была темная… — послышался голос позади них.

Кэт подняла голову, переглянулась с братом. Тот тоже замер, не собираясь подавать голоса. В этом их мнения сошлись. Джей приник к забору плотнее, чтобы их не заметили, Кэтрин повторила за ним.

— Он хотел сбросить бедную Марту с моста прямо на камни… — женщина громко шмыгнула носом. — Ответственности побоялся! Ничего человеческого!

— Может быть, Марта могла сама под машину броситься? В конце концов, семнадцать лет назад…

— Полиция сказала, — женщина недовольно его перебила, — что свидетель был уверен в том, что видит! Хренов утырок, прости Господи, переехал ее дважды!

— Да кто же этот свидетель, черт его побери! — ее собеседник чуть не подавился сигаретой. Близнецы ощутили этот острый запах табака, что проходил сквозь щели в старом заборе.

— Скажут, когда поймают убийцу, не раньше того, — досада слышалась и в голосе плачущей дамы. — Иначе и этого… Оооой!..

От ее скорбного стона у Кэт все внутри перевернулось. Джей нахмурился, став невероятно серьезным. По нему было видно, что и на него этот короткий разговор воспроизвел большее впечатление. Практически одними губами он шепнул близняшке:

— Это была миссис Дансток.

Кэт слабо ударилась затылком о забор, прежде чем подняться с земли. Теперь, когда она привыкла к солнечной свежей улице, ей начало напекать ее темную голову. Надо было вернуться к маме и тете Хэзер, как бы ни хотелось узнать больше о том, что случилось с их крестной матерью.

— Если у полиции есть свидетель, который видел убийство, они найдут этого урода, рано или поздно, — с явной злостью сказал Джеймс, а затем, хлопнув рукой по своему колену, поднялся с кряхтением. — Тетя Марта такого не заслужила.

— Ты слышал, что сказал тот мужик? — Кэт с сомнением поджала губы. — С чего он думает, что тетя могла броситься под машину? Что вообще было семнадцать лет назад?

Они знали только, что это был мамин выпускной год, о котором она не очень любила говорить. Еще учителя в средней школе говорили иногда о каком-то «инциденте восемьдесят девятого в Вестербург Хай», где и училась Вероника Сойер со своими друзьями и, возможно, отцом близнецов, о котором они не знали ничего. Ничего от слова «совсем». Но речь сейчас была не о нем.

— Можем найти в Шервуде Интернет-кафе и почитать, — Джей пожал плечами. — Или, что еще интереснее, забуриться в библиотеку. С компом дело пойдет быстрее, но в библиотеке посещение бесплатное и информации куча, ведь сколько газет накопилось до восемьдесят девятого… Или, — он едва ухмыльнулся, — можно быстро и бесплатно, из первых уст.

— Ты у нас болтун, — Кэт не смогла не ухмыльнуться в ответ. — Так что я лучше в библиотеку. Сам-то веришь, что в Шервуде могло появиться Интернет-кафе?

Джеймс и впрямь с сомнением скривил губы.

— Ну помечтать же можно, — хмыкнул он. — Послезавтра же мы идем в Вестербург Хай, к директору. Я сегодня видел, как там на стадионе футболисты тренируются. Вот и заведу парочку полезных знакомств.

Вообще-то, этот их неуместный энтузиазм можно было оправдать: они впервые за свою жизнь заинтересовались тем, что происходило в Шервуде много лет назад. Когда им было по десять, они уже понимали, что на эту тему в их семье наложено негласное табу, в тринадцать лет это их интересовало меньше всего, а годы, прожитые в Спрингфилде, и вовсе заставили забыть о «Вестербургском инцинденте» даже маму. И вот сейчас, наконец, представился большой шанс. Если они хотели узнать, почему тетя Марта погибла, то нужно было начать с прошлого.

* * *

Их первые три дня в Шервуде были не так уж и плохи, как описывала сестра. По крайней мере, Джею здесь нравилось. Несмотря на то, что Интернет-кафе здесь все же не было, в библиотеке им дали целую пачку газет восемьдесят девятого года выпуска, с мая по декабрь. Оставалось надеяться, что книжные клещи не перекинутся на них и что мыши не сожрали нужные страницы. Кэт вот уже третьи сутки читала газеты за последнее полугодие восемьдесят восьмого года, иногда покашливая от пыли, а затем по тысяче раз отмывая от неё руки. Джей не любил подобную возню, а поэтому поскорее начал поиск знакомых.

Сегодня он вернулся из школы сам, сказав матери, чтобы они ехали домой без него. Вроде как, мама была не в восторге, но ему просто необходимо было задержаться. На школьном стадионе, где-то в углу трибун, сидела компания пацанов, хлещущих пиво. Он подошел к ним, заговорил, а потом так заболтался, что вернулся к сестре уже под вечер, но оно того стоило.

— Отличная новость! — воскликнул Джей, сходу бросив грязную футболку на кровать. — В выходные мы едем за город. В соседнем городке есть один классный клуб, куда наши ездят, чтобы потусить со студентами и не попасться на глаза жителям Шервуда. Мы будем с лучшим квоттербеком этого сезона…

— Почему бы тебе одному не поехать? — хмыкнула Кэтрин в ее привычном стиле маленького злобного интроверта.

— Потому что я сказал, что буду с сестрой. Давай же, Кэт, не ленись и распакуй уже свою приличную одежду. Мы будем новичками в выпускном классе, так что влиться в хорошую компанию не помешает.

— Мы будем учиться с ними всего лишь год. Я даже не запомню их имён, — фыркнула сестра.

Джей признавал ее правоту, но ему, все же, хотелось быть уверенным, что этот последний год в школе он проведет в надежной компании, спокойно и без всяких задираний от тупоголовых жестоких мальчишек. Для этого надо было сдружиться с парочкой местных игроков. Этот холодный расчёт должен был сработать.

— Между прочим, я практически смог разговорить этих парней. Они, кстати, не такие глупые, как я о них думал. Я спросил у них о том, какая хрень тут творилась в восемьдесят девятом и знаешь, что мне ответили?

Наконец-то, в глазах Кэтрин появился неподдельный интерес. Она посмотрела на брата раздраженно и нетерпеливо, мол, не томи. Но Джей любил чуть-чуть драматизировать, а сейчас от этого и вовсе нельзя было удержаться.

— Мы говорили на трибунах, — с ухмылкой начал парень. — Квоттербек Эдс показал мне на поле и сказал, что в восемьдесят девятом кто-то снес его. То есть, не прошло и целого триместра с начала сентября, а кто-то взорвал на стадионе бомбу! Поле восстанавливали еще полгода.

— То есть, наша мама застала такую хрень и ни разу нам не рассказывала? — Кэт даже вскочила с кровати. — Теперь понятно, почему она так не хочет говорить о своей старшей школе. У нее там были настоящие военные действия…

— Цветочки, — сказал Джей, цитируя нового знакомого. — Пацаны говорят, что там был крупный замес, все произошло месяца за три, но они толком рассказать не могут. Пообещали вспомнить к вечеринке. Вроде бы, что-то о трех или четырех самоубийствах…

— Что?! — Кэт ошарашенно застыла. — Самоубийства? Взрыв бомбы? Может быть, они подкололи тебя?

— Очень сомневаюсь. С чего бы им врать?

— Да чтобы затащить тебя на ту вечеринку, например!

— Ну я бы пошел на нее в любом случае, — Джей ухмыльнулся. — Просто теперь появился стоящий повод. И, если ты не заметила, мы теперь знаем, где точно искать: с сентября по ноябрь.

Взгляд снова упал на толстые стопки газет.

— Если окажется, что парни не соврали, то мы просто обязаны пойти, чтобы узнать больше. Тебе они расскажут, что захочешь.

— Потому что им нужно будет пристроить куда-то свой член! — презрительно выплюнула сестра.

— О, ты умеешь отшивать парней, так что сомневаюсь, что у них получится, — Джей ухмыльнулся снова. — Давай, Кэт. У нас тут такая сенсация намечается…

Кэтрин, взглянув на него исподлобья, злобно фыркнула себе под нос, но согласилась. Джей внутренне ликовал.

Вечеринка намечалась вечером воскресенья, то есть завтра, так что у них ещё было больше суток, чтобы подготовиться к ней. Вот только Джеймс выбирал одежду и отсчитывал деньги, а Кэт читала газеты, жалуясь на то, что именно осенние выпуски выглядели так, будто их вымачивали в лужах, прежде чем отдать в библиотеку. Джей, когда закончил сборы, помог ей с чтением, взяв октябрьский выпуск и свой блокнот для записей. Надо же было где-то выстроить всю картину, прежде чем переходить к тёте Марте.

— Джей, — шепнула сестра. — Смотри.

Он заглянул ей через плечо и увидел на первой же странице одного из сентябрьских выпусков фотографию девушки примерно их возраста, с красивым и таким горделивым лицом, что уверенность просачивалась сквозь изображение. У неё были светлые волнистые волосы, голубые глаза, ярко-красные губы и одежда с иголочки, тоже в красных тонах. Слишком вызывающе для Шервуда и его городской недельной газеты. «Юная ученица Вестербург Хай совершила суицид!» — гласил броский заголовок.

— «Хэзер Чендлер семнадцати лет была обнаружена в своем доме утром 30 сентября», — начала читать сестра. - «Рядом с ее телом была найдена прощальная записка с объснением причин такого ужасного поступка, а также распоряжениями по поводу ее личного имущества. Все улики указывают на самоубийство. В школе Вестербург Хай, где училась мисс Чендлер, все безмерно скорбят, ведь, по словам учителей и одноклассников, Хэзер была всеобщей любимицей. Поминальная служба пройдет завтра в одиннадцать утра»… Значит, Хэзер… — Кэт выглядела задумчивой. — Помнишь, что тётя… Я имею в виду, мисс МакНамара нам рассказывала? Что она и мисс Дьюк были в одной компании в школе. Мисс Дьюк тоже зовут Хэзер. И, получается, эта компания состояла из девочек с таким именем. И, если мисс МакНамара дружила с нашей мамой, она могла знать эту Чендлер. Нам нужно спросить тетю Хэзер…

— Сейчас уже восемь вечера, в такое время в гости не ходят. Почему бы нам не пойти к тёте завтра? — Джей пожал плечами. — А сейчас можно дочитать остальные газеты… Между прочим, это доказательство, что парни мне не соврали!

Джеймс увидел, как сестра закатила глаза, и подавил желание дать ей локтем в ребро. Уже было такое, что он переборщил с силой удара, а сестра потом дулась месяц, глядя на гигантский синяк на своем боку.

— Ладно, твои парни не врали, но я все равно предпочту поверить тёте Хэзер.

— Если она вообще хоть что-то расскажет, — буркнул парень.

Уже бывало такое, что они спрашивали о единственной любви Вероники Сойер у ее друзей. Тётя Хэзер уже тогда уклонялась от ответа, предпочитая говорить о сложных экзаменах и о том, как их мама тяжело переживала свой последний год, будучи беременной двойней. Хотя она знала, что двойняшкам хочется знать о другом. Вот тётя Марта не избегала этого вопроса, не рассказывала тысячу историй, кроме тех, которые были нужны на самом деле. Она сказала: «Я не в праве говорить с вами о нем за спиной у вашей мамы. Если она захочет, то расскажет сама. Вы только дайте ей время. Вырастите сперва». И только спустя несколько лет ребята поняли, что тётя Марта, в общем-то, поступила правильно. Как жалко, что они четыре года не видели её в живую, а теперь и вовсе никогда не поговорят с ней, не обнимут и не смогут посмотреть с ней «Принцессу-невесту», хотя даже Джею надоел этот фильм спустя десять пересмотренных счастливых концов. Они теперь обязаны были разобраться, почему именно их крестная заслужила такой несчастливый конец. С чего все началось?

Пошёл десятый час вечера. Кэт решила сходить в душ, а её брат, тем временем, занял её пост зануды, листая газетные листы в поисках хоть какого-нибудь упоминания школы, кроме тех объявлений о футбольных играх между разными учебными заведениями. С завидной частотой после таких объявлений обычно шли упоминания о том, что команда из Вестербург Хай в очередной раз надрала зад противнику. Джей попытался вспомнить, какие новости слышал о команде, когда учился в средней школе Шервуда, но быстро понял, что ничем особенным Вестербергцы в то время не выделялись. Видимо, время их пика прошло. Где-то в октябре он увидел на одной порванной странице, в очередной раз на первой полосе, фотографию двух игроков, оба в форме, побитые и счастливые. Видимо, очередной матч удался. Ирония Джея иссякла, когда он вчитался в текст колонки под названием «Парное самоубийство потрясло город». Джеймс схватился за блокнот, быстренько переписывая отрывки из статьи, а затем, когда сестра вышла из душа, бросился на неё с воскликом:

— Ещё два! Представляешь, парное самоубийство!

Кэтрин, кутаясь в халат, уставилась на него. Само собой, когда выходишь из душа, меньше всего ожидаешь узнать от сумасшедшего брата о том, что он нашёл новость о парном самоубийстве.

— Что? — растерялась она.

— Вот, на, — брат сунул ей в руки подшивку с открытой страницей. — Смотри. Эти двое — талантливейшие игроки Вестерберга. Любимцы публики, сокровище своего города. Их гибель назвали потерей для всего человечества.

— С чего бы им вместе умирать? — недоуменно спросила Кэтрин, отыскивая нужные строки, но юноша ответил ей быстрее.

— Они, как оказалось, были геями. И умерли от того, что, — Джей быстро наткнулся на содержание записки в газете, — «не могли открыть свою любовь осуждающему миру». А потом на похоронах их отцы признались друг другу в любви, но это уже вторая страница…

— Значит, трое популярных и всеми любимых учеников кончают с жизнью из-за… Непонимания со стороны окружающих? — Кэт скривилась. — Это… Звучит, как бред.

— Мы ещё не дошли до возможного третьего самоубийцы и взрыва футбольного поля, — Джеймс забрал у неё газету. — Может, все прояснится. А пока, да, звучит как бред.

Кэт покачала головой, крепко закрыв глаза.

— Слушай… У меня в глазах уже мутнеет. Я уснуть не смогу, если мы так продолжим…

— Ну тогда ложись спать, а я ещё почитаю, — Джей сел за стол и включил тусклую лампу.

Сестра приблизилась к нему и выключила прибор.

— Так, детектив Пуаро, может, и тебе на сегодня хватит? Джеймс, я серьёзно. Мы за эти три дня узнали только всякой дряни, что мне нужна, как минимум, неделя, чтобы все это обдумать. Дозировка информации, слышал о таком?

Юноша закатил глаза, но потом опустил голову и подавил зевок. Он сегодня и вправду так погонял по городу и столько услышал, что ещё денёк мог бы валяться в постели. Кэт снова была права.

— Ладно, мам, — выдохнул он. — Кстати, как там мама?

— Ну, она за ужином выглядела вполне хорошо. Мы надеялись, что до конца ужина ты вернёшься, но потом ты позвонил и мы ждать тебя не стали.

Юноше было жалко так поступать с мамой, но ведь дело, ради которого он задержался, было важным. Да если бы мама рассказала им раньше о том, что потеряла троих одноклассников, он бы ещё у школы согласился поехать домой.

В этот вечер желать друг другу сладких снов было просто издевательством, так что двойняшки, отвернувшись друг от друга, уснули в тишине.

Джейсону Дину пришлось несладко. Тот взрыв бомбы, хоть и не убил его, но изуродовал изрядно. Однажды парень даже пожалел, что сделал такой хреновый боеприпас своими кривыми юношескими руками. Теперь у него была только одна полностью функционирующая рука. Протезом тоже можно было хоть что-то делать, но, все же, ловкости настоящей руки ему не хватало. Джей Ди много раз думал, понравится ли Веронике теперь. Она, конечно, любила его, по большей части, не за внешность, но… Ах да, он ещё разрушил её жизнь. Ну что же, всем им досталось тогда. У него осталось искалеченное тело и здоровье, которое он поправлял до сих пор, а у нее — двое детей. Их детей. Детей, которые были ужасно похожи на него. Джейсон даже представить не мог, что чувствовала Вероника, глядя на подрастающего сына. Джеймс (навряд ли она решила назвать его так по своей воле) слишком сильно напоминал ему его самого. Внешностью и боевым духом. Кэт была так же хладнокровна и злопамятна. Он впервые увидел их спустя семь лет после того взрыва. Первый год провел в коме, остальные пять пытался научиться заново жить со своим телом, следующий год начинал новую жизнь уже на бумагах. И вот, когда приехал в Шервуд из того городка неподалеку, где очнулся после случившегося, он не ожидал узнать, что:

а) Вероника не смогла закончить колледж

б) у нее появилось два ребенка

Он подъехал к ее дому в День Влюбленных (что было невероятно иронично, на его взгляд). В окнах виднелся свет, мелькало много фигур. Он заметил у дома машину МакНамары, что его удивило — они умудрились подружиться?

Затем в дверь постучался курьер с пиццей, а дверь ему открыла… девочка. Девочка с темными прямыми волосами и синими глазами, ухмыляясь во весь рот. Джей Ди видел эту улыбку прежде, видел в зеркале еще до взрыва, когда еще мог ухмыляться без боли, а теперь ему пришлось заново учиться это делать. Он не успел ничего подумать, как в проходе показалась взъерошенная голова мальчишки, который попытался отобрать коробку силой, обменяв на какие-то бумажки, никак не напоминающие деньги.

— Джеймс! — о, этот волевой тон.

Она не изменилась. Разве что, стала куда взрослее. Затащив мальчишку в дом даже слишком грубо (ей богу, они же просто хулиганили), Вероника торопливо извинилась перед курьером и, дав ему настоящие купюры, забрала пиццу в дом, а заодно и дочку подтолкнула обратно в гостиную. Джей Ди остался смотреть на закрытую дверь, слегка опешив. И больше не пытался заговорить с Вероникой. Сначала ему хотелось узнать больше об этих детях. Вдруг это были просто гости…

Нет. Когда они вернулись с каникул в нулевой класс младшей школы, он смотрел на них во время перемен, бегающих и бросающихся снегом. Мальчика никогда не называли «Джимми» или «Джим». Только «Джеймс». По крайней мере, это он слышал от Вероники. Еще его дразнили другие мальчики, а за это он, едва не плача от досады, пытался догнать обидчиков. Когда получалось, он давал им тумаков под крик своей сестры, а в конце учебного дня обычно их забирала уставшая и недовольная мать, которая постепенно перестала злиться, привыкнув к частым звонкам директора.

Джейсон стал их навещать пореже, всегда в разное время, а потом у него сложился целый график посещений. Раз в месяц он обследовался в больнице, потом закупался таблетками, затем посещал близнецов в Шервуде. Раз в три года у него был переезд, всегда в разные сезоны. Когда весь Огайо уже был им обжит, он начал переезжать в другие штаты. Завел больше знакомств, получил больше работы, что означало больше проблем (он был курьером, иногда перевозил не совсем легальные вещи). И в один раз, когда близнецам, кажется, исполнилось четырнадцать, Джей Ди приехал в Шервуд, опоздав ненадолго. И уже не нашел Сойеров. Вернее, старые Сойеры были на месте, как пни от деревьев, а вот их дочь и внуки уже уехали и даже успели продать дом другим жителям. Понадобился месяц, чтобы узнать, куда они уехали.

Теперь он навещал их в Спрингфилде, что усложняло задачу — там полицейских и камер наблюдений на улице было больше. Пришлось приезжать реже, но с каждым разом его дети взрослели все быстрее и быстрее. Джеймс стал практически его копией, только волосы у него вились, как и у матери, а в Кэтрин узнавалось многое от Вероники, кроме волос и черт лица.

Джей Ди узнал, что у Джеймса много хороших знакомых, но мало настоящих друзей, с которыми бы он долго общался. Значит, собирал связи. Умный мальчик. Кэт была аналитиком — она хорошо училась, но ничем больше не выделялась. Вернее, не хотела выделяться. От плохого поведения сына не осталось и следа, от злопамятности дочери тоже. Или же они научились это хорошо скрывать. Потом Джейсон узнал, что Вероника водила сына на курсы управления гневом, а Кэт два года ходила в клуб юных техников. У нее появились первые товарищи, а также небольшие познания в механике, но дольше двух лет она все равно не продержалась.

Близился их выпускной год, Джей Ди все лучше продумывал, как рассказать им о себе. Он решил, что сделает это после выпускного, чтобы не портить им учебу и не заставлять в панике покидать город. К тому времени его лицо, хоть и покрылось заметными морщинами, но практически зажило и обрело прежнюю мимическую подвижность. Брови и волосы отросли, к протезу удалось привыкнуть. Они бы узнали его. И Вероника, несомненно, тоже.

И вот, едва закончился учебный год, он хотел приехать снова в июне. К сожалению, пришлось пропустить май — месяц их рождения. Хотелось бы увидеть праздник хоть краем глаза. В их годы он встретился с Вероникой (и сделал много других вещей). Снова узнав, что они переехали, он не удержался от всплеска руками — да что же такое на этот раз! Контакт сообщил, что они вернулись в Шервуд на ПМЖ. Причина была неожиданная — Марта Дансток погибла. Вернее, неожиданно было узнать, что ее убили. Кому могла помешать такая серая мышь? Джей Ди дал по газам, еще даже не выслушав от контакта остальную информацию.

Он был неподалеку от дома Сойеров, когда увидел, что ее «Фиат» подъехал. Вероника выглядела осунувшейся, но все равно спокойной. Все-таки, это не первые похороны одноклассницы, подметил его больной разум. Джеймс и вовсе выглядел так, будто не переживал вовсе, а Кэт думала о похоронах, кажется, в последнюю очередь. По крайней мере, так он думал, пока не увидел их у церкви. Его дочь, облокотившись на брата, кажется плакала, уткнувшись лицом в колени, а сын стащил с себя удушающий галстук и пиджак. Оба выглядели безмерно уставшими. Джей Ди иногда так сильно разочаровывался в себе, когда осознавал, что он не может понять их с первого взгляда. Он так жалел о той пропасти, которая была между ними, но ничего не мог поделать. И, если бы он объявился в их жизни сейчас, Вероника, и так подкошенная, точно сошла бы с ума. А он не хотел бы сломить ее, как уже сделал прежде. Нет, это его старая роковая ошибка, которую никто из них никогда не смог бы исправить. Единственное, что он мог сделать — не допускать такой ошибки снова.

Контакт отзвонился снова, рассказал ему имя свидетеля и его показания, какие только удалось добыть. Дело выглядело предельно странным, но одно было ясно — Марта по глупости решила ворошить прошлое. И теперь полиция пойдет по этому же пути. Джей Ди был в постоянной готовности. Даже если бы пришлось раскрыть себя Веронике и детям раньше положенного, он раскрыл бы, но не позволил полиции забрать их.

* * *

Это был 2007 год. Восемнадцать чертовых лет. Вероника лежала в постели, закрыв глаза, и видела только метафорическую глыбу, которая на нее давила всей своей тяжестью — те тонны новых чувств, проблем, удач и событий, из которых складывалась ее новая жизнь, длящаяся уже восемнадцать лет.

Все началось в ноябре, когда она узнала, что беременна. Сразу стало ясно, что к старой жизни тихони и отличницы ей не вернуться, когда каждый в школе считал своим долгом напомнить ей, что она шлюховатая будущая мать-одиночка. Мама и папа противились, довольно сильно противились. Вероника почти что сломилась, но Марта с родителями приютили ее. Хэзер МакНамара тоже была рядом. Между прочим, Дансток так и не произнесла ни одного слова укора или упрека в ее адрес. Потом зимой выяснилось, что не ребенок не один, их целых два. Это осознание ощущалось словно удар по второй щеке. Она только смирилась с одним ребенком от Джей Ди, но тут стало ясно, что их будет двое. Двое возможных маленьких психопатов, бегающих по ее дому и желающих чьей-нибудь смерти. Вероника справилась и с этим, теперь уже сама, успокоившись и решив, что даже генетику можно исправить правильным воспитанием. А она была, по крайней мере, лучшим воспитателем, чем Бад Дин.

Мама и папа, тоже все обдумав и выплакав все слезы, забрали ее домой. Они продолжили любить ее и своих внуков, даже выбрали им имена. В последние месяцы Веронике было так плохо, что она даже была не против имени для мальчика, о чем пожалела потом. Джеймс явно не заслуживал второго имени в честь своей прабабки Фрэнсис. Она и не думала, какой злой шуткой будет имя Джеймс для мальчика, так похожего на отца с похожим именем Джейсон. И Веронике было стыдно, что она из-за этого не любила своего сына, боясь его и отвращаясь от него пару первых лет. Но все прошло. Кэтрин Хэзер Сойер выросла вдумчивой девочкой без тяги к общению, вот этого стоило бояться больше, чем просто похожей внешности у ее сына и его непутевого отца. Вероника постаралась дать Кэт всю свою любовь и поддержку, потом постаралась реабилитироваться перед Джеймсом и тот, к счастью, принял ее и простил. Только теперь она заметила, как сильно он нуждался в ее любви, и ее всю жизнь пожирал стыд за то, что она не дала этого мальчику раньше.

Но к переезду в Спрингфилд они уже были настоящей семьей. Не идеальной, где у каждого были свои тараканы в голове, свои травмы и проблемы, но семьей. И она, подумав о том, что это Шервуд их сводит с ума, не прогадала. В Спрингфилде детям оказалось проще адаптироваться. Джеймса без проблем приняли в школу, без старых обидчиков он легче нашел новых друзей, принял ее предложение походить на курсы управления гневом и это ему очень хорошо помогло. Кэтрин совсем растерялась в большом городе, но тогда Вероника отдала ее на курсы юных техников недалеко от дома и, о чудо, это помогло тоже. Дочь влилась в общество, достигла успехов не только в школе, но и в секции. Конечно, она их не закончила, но настаивать Сойер, как любящая мать, не могла. Она видела, что Кэт больше не может туда ходить, что для нее это пройденный этап, и не запретила уйти из кружка. Кэтрин за это осталась ей очень благодарна. Между прочим, она даже не растеряла старых друзей, которые остались в кружке.

И все-таки, если дети оставались смыслом ее жизни, нужно было думать и о работе. Когда она жила в Шервуде, то училась в колледже в соседнем городе. Да, это был не Гарвард, но зато он был близко к дому и дал хоть какое-то среднее образование, которого хватило, чтобы устроиться редактором статей в местную газету. В Спрингфилде это дало ей шанс устроиться переводчиком и тем же редактором в более популярное издание. Это дело ей более-менее нравилось, а еще это приносило достаточное количество денег, чтобы близнецы и она сама ни в чем не нуждались. Еще через некоторое время она стала репетитором литературы и английского языка. Подтягивать детей было неблагодарным и нервным занятием, но зато хорошо оплачиваемым. Джеймс и Кэтрин, благодаря этому делу, смогли получить на свой шестнадцатый день рождения абонемент в хороший спортзал, куда успели проходить вместе еще целый год, прежде…

Прежде жизнь покатилась в ад опять. И вот она лежала на своей кровати, закрыв глаза, ощущая давление. Давление вины от смерти Марты, давление вины из-за того, что она вернула своих детей в эту дыру без перспектив, где они снова стали бы теми неуправляемыми детьми, на которых влиял этот чертов город.

— Марта, только не Марта… — ее собственный шепот отдавался в голове уже неделями. — За что?

За что ее убили? Следователи сказали, что она намеренно пришла на встречу с убийцей. Она его знала. Она ему доверилась. У кого хватило жестокости убить именно Марту, которая никогда ни в чем не была виновата?

— Она была у меня прошлым вечером! — плакала Хэзер у нее на плече. — Мы пересматривали школьные альбомы… Мы только говорили о Курте и Рэме…

У Вероники уже тогда легкие сжались от их упоминания. Она не напоминала себе о них восемнадцать лет, а теперь очередное воспоминание об их смерти, которое так неудачно пересеклось со смертью Марты, било по голове кувалдой. Сойер и сама не знала, как она не свалилась с ног еще в церкви, рядом с гробом. Она даже упустила момент, когда ее дети вышли оттуда.

Тем не менее, ей нужно было как-то обжиться и здесь, в Шервуде, в очередной раз. Пока что пост редактора в газете был занят, но мама нашла ей детей, которых нужно подтянуть по английскому языку. Работа была отличным способом привести ум в порядок. Больше дел, меньше забот. Дети сидели в комнате и, вроде как, уже не так сильно страдали из-за переезда. Джеймс освоился даже быстрее, чем она ожидала, а Кэт… что ж, ей поначалу и в Спрингфилде было трудно. Может быть, в Вестерберге найдет пару новых друзей. Если, конечно, они будут не такими придурками, как ее собственные одноклассники восемнадцать лет назад.

В воскресенье двойняшки, кажется, шли на какую-то вечеринку. Вероника подростковые тусовки не особо одобряла, но ее дети, хотя бы, нашли, чем отвлечься и с кем подружиться. Когда они были вдвоем, она могла за них не тревожиться.

— Только не пейте! — предупредила Сойер автоматически, услышав это за обедом. — И, Кэтрин, не мешай никакие таблетки с алкоголем.

— Мама! — с ужасом прошипела она. — Я не… я не принимаю таблеток.

— Но, если что, их нужно принимать, — Вероника улыбнулась, услышав смущенный вздох и усмешку сына. — Ты тоже не забывай об этом, Джеймс. Вдруг у тебя появится девушка.

— Она и сама должна разбираться в этом, — ничуть не стушевался юноша. — А то, что должно быть при мне, всегда со мной.

— Фу, Джеймс! — шикнула Кэт. — Ты знаешь, насколько ты отвратителен, когда так хвастливо об этом говоришь?

— Я пользуюсь защитой, чем не повод гордиться? — усмехнулся сын.

— Ну хватит! — вмешалась их бабушка. — Ронни, к чему ты начала этот разговор за едой?

— Перед вечеринкой я буду занята, ко мне приходит ученик через час, — предупредила Вероника. — Мы будем заниматься с трех до семи.

— Мы уходим в половине седьмого. Надо же собраться заранее, — Кэтрин вздохнула. — Если бы Джеймс не был так помешан на пунктуальности, вышли бы в семь и все.

— Это наши новые знакомые! — притворно ужаснулся юноша. — Как можешь ты заставлять их ждать?

Шумный обед закончился слишком поздно. Вероника едва успела приготовиться к репетиторству. Ее ученик чуть-чуть опоздал, из-за чего чувствовал себя неловко. Но он скрасил опоздание тем, что вполне неплохо разбирался в материале предмета. Ему только не давались времена, которые нужно было хорошенько подучить для экзамена.

Вероника видела собственных детей в последний раз без двадцати семь. Они ушли из дома даже позднее, чем собирались.

— Это ваши дети? — спросил ее ученик, проявив огромное любопытство.

— Да. Они пойдут в выпускной класс, — при мысли об этом Вероника не могла не улыбнуться. Два ее ребенка выросли так быстро. Им уже надо было выбирать университет.

Незадолго до семи она отпустила парнишку домой, поняв, что он выучил и понял достаточно много на сегодня. Заварив себе чашку крепкого чая, Сойер села у телевизора, листая однообразные передачи. Она решила переключиться на местный канал Огайо, который был вполне себе хорошим каналом с неплохой подачей новостей. Еще во второй половине нулевых, когда Вероника с детьми еще жила в Спрингфилде, по новостям стали показывать и некоторые вести Шервуда, так что смотреть стало еще интереснее. Про родной город говорили где-то раз в неделю. Может быть, сегодня они подвели бы новости всей недели и включили в них шервудскую хронику?

Телефон зазвонил, когда прошло уже пять минут новостей штата. Вероника взяла трубку, раздосадовано вздохнув.

— Миссис и мистер Сойер? — спросил сухой голос.

— Это их дочь, — ответила она.

— Мисс Вероника Сойер, — уже живее откликнулся мужчина. — Вы-то нам и нужны. Вам звонят из местного полицейского участка, мое имя — лейтенант Хаммер.

— Вам нужна… я? — переспросила Вероника, чувствуя, как у нее вдоль позвоночника бегут мурашки от плохого предчувствия.

— Это по поводу Марты Дансток, вашей погибшей подруги. Примите наши соболезнования.

— Спасибо…

— Мы хотим поговорить о том, что было восемнадцать лет назад в школе Вестербург Хай, когда вы учились там с мисс Дансток. Коротко говоря, это касается дела трех самоубийств, произошедших в период с сентября по ноябрь. Подробнее не могу рассказать по телефону. Я приеду через десять минут, раз уж вы дома.

— Да, буду ждать… — отозвалась она на автомате.

В ответ раздались гудки, а Вероника продолжала стоять с телефонной трубкой у уха, чувствуя, как ее желудок рухнул вниз. Ее словно окатили ледяной водой из огромного ведра.

«Спокойно», — приказала она себе, — «они не сказали, что обвиняют меня. Если бы я была подозреваемой, меня не предупреждали бы о приезде. Этот лейтенант просто хочет поговорить».

Ноги подкосились чуть раньше, прежде чем женщина успела упасть на диван. Мелкая дрожь прошлась по телу, волна страха заставила ее кожу побелеть. Они не могли ее обвинять. Не было улик. Джей Ди погиб, а до этого он сделал все, чтобы отвести от них подозрения. Ее дневник, в котором она описывала все в ту злополучную осень, был сожжен, предварительно размякнув от ее слез. Не было ничего, кроме ее памяти.

Звонок в дверь заставил подскочить от до потолка. Вероника не сразу ухватилась за дверную ручку, но, когда у нее получилось открыть дверь, то ее взгляду предстали двое мужчин в форме. Оба вошли в гостиную, сняв головные уборы.

— Я лейтенант Хаммер, — представился мужчина повыше с сединой в висках и пышными темными бровями. На вид ему было лет сорок или сорок пять. — Это детектив Фуллман, мой напарник. Можно присесть?

Вероника уступила им место на диване, а сама села в кресло напротив, уже чувствуя себя здесь, как на допросе.

— Офицеры? — ее мать спустилась в гостиную, окинув всех удивленным взглядом.

Мужчины объяснили ей повод, по которому они прибыли. Пожилая женщина, покачав головой, предложила заварить им чай и стояла неподалеку, на кухне. Ее словно не было, но Вероника знала: ее мать слышит и видит все, а еще обязательно выскажет свое мнение по каждому вопросу. Это совсем не помешает, мама обеспечит ей алиби.

— Вы помните о том, что было восемнадцать лет назад? — спросил лейтенант.

— Хэзер Чендлер была моей подругой некоторое время. Я отлично ее помню, — спокойно ответила она. — Я помню Курта Келли и Рэма Суинни тоже.

— И вы помните, как мисс Дансток пыталась покончить с собой из-за любви к мистеру Суинни? — уточнил Хаммер. — После этого она чуть ли не осталась инвалидом.

— Страшная история! — миссис Сойер выглянула из кухни ненадолго. — Так жалко ее! И мальчика, конечно.

— Тогда дела мисс Чендлер, мистера Келли и мистера Суинни безоговорочно признали самоубийствами, на это указывали все улики, — лейтенант вернулся к своей речи. — Однако ваша подруга до конца не верила, что ее возлюбленный мог быть геем и убить себя и своего любовника. Вы знали об этом?

— Она говорила мне что-то. Я не послушала ее, — Вероника стыдливо опустила лицо. Ей и вправду было стыдно из-за того, что тогда она так грубо обошлась с Мартой. — Она думала, что он любит ее, но… Но над ней подшутили… я и мои подруги. Мы не думали, что она серьезно это воспримет.

Ложь в адрес Марты, пусть теперь и покойной, жгла ей язык.

— И, по вашему мнению, она перестала настаивать на своем после того, как узнала о розыгрыше?

— Тогда она и попыталась себя убить. Но она осталась жива, оставила это позади и больше мы об этом не говорили. То есть, да. Я думаю, она перестала верить в свои домыслы.

— На самом деле, она не перестала, — теперь начал говорить детектив Фуллман, который по возрасту подходил ей. От него исходила энергия и запах черного кофе. — Свидетель говорит, что она встречалась с убийцей на мосту именно из-за этого. Она сказала, что знает все о том, что этот человек натворил восемнадцать лет назад и что собирается раскрыть это полиции. За это ее и… погубили.

Миссис Сойер с испуганным вздохом прикрыла рот руками. Вероника смотрела на детектива широко раскрытыми глазами, потеряв дар речи. Марта… Боже, зачем ты вляпалась в это… Да кто вообще убил ее? Они с Джей Ди работали одни! Марта обвинила невинного, а он мог бы просто рассмеяться, ведь против него нет никаких доказательств… Значит, это был не невинный. Но… Джей Ди был мертв. И никто ему не помогал. Не помогал же?

— Если она нашла убийцу, значит… Те дети убили себя не сами! — в ужасе завопила ее мать.

Лейтенант грустно кивнул:

— Мистер и миссис Чендлер уже год просят возобновить дело о смерти ее дочери, хотят расследовать все снова. Мы вынуждены открыть оба дела о самоубийстве, потому что теперь и убийца мисс Даннсток с ними связан. Если мы найдем его, закроем три папки разом. Если этот человек на свободе, он может убить любого, кто владеет хоть какой-то информацией. Вы не можете предположить, кого подозревала ваша подруга, мисс Сойер? Или, может быть, у вас самой закрадывались подозрения?

— Нет! — ответила она слишком нервно. — Я не… Я и понятия не имела, что Марта еще интересуется смертью Рэма. Я даже не знаю, кого она могла подозревать! Я в последний год практически ни с кем не общалась, только с ней, мисс МакНамарой, немного с мисс Дьюк и… моим парнем.

— Тот трагический мальчик, Джейсон Дин, — вздохнула ее мать.

— О, дело о пронесенной в школу бомбе, — лейтенант нахмурился. — Это был ваш парень?

— Отец ее детей! — воскликнула миссис Сойер. Вероника разъяренно посмотрела на нее.

— Мы встречались всего месяц, а потом случилось это, — сказала она с гневом. — Я ненавижу его и говорить не хочу об этом психе. Но с моими детьми все в порядке и я их люблю. Они не виноваты в том, что их отец был неуравновешенным пироманом.

— Вас повсюду окружают смертельные опасности, мисс, — лейтенант изумленно вскинул бровями. — Мы присмотрим за вами, раз уж вы были так близки к мисс Даннсток. Убийца может наведаться и к вам, если ему вздумается, будто вы о нем многое знаете. Вы позвоните нам, если узнаете что-то, хоть в 911, хоть на мой личный номер, — Хаммер протянул ей свою визитку.

Ее мать, напоив офицеров чаем, проводила их из дома, а затем повернулась к дочери.

— Может быть, успокоительного, милая?

— Нет, мне… мне нужно отдохнуть. Зачем мы вернулись сюда?..

— Может быть, тебе и вправду лучше уехать, пока убийцу не найдут? Может быть, нам всем лучше на время разъехаться? Мы могли бы отправиться в Тремонт к тете Люсильде…

— Потом поговорим об этом, мам, — поднимаясь на второй этаж, в свою тесную гостевую комнату, Вероника с каждым шагом ощущала, как голова у нее кружится все сильнее и сильнее.

Она закрылась в своей комнате и скатилась вниз по стенке, думая, что ей теперь делать. Оставаться в Шервуде было нельзя. Если бы преступления все-таки раскрыли, она бы села в тюрьму, или же неизвестный убийца прикончил бы ее раньше. Дети в любом случае были в опасности.

На всякий случай Сойер собрала сумку с самым необходимым для побега. Ей нужно было поговорить с двойняшками. И, если ее все-таки решат задержать, она должна будет рассказать им первой о том, почему их мать сядет в тюрьму.

Телефон Кэт был вне зоны доступа, телефон Джеймса и вовсе отключен. Вероника сидела, как на иголках, дожидаясь своих детей.

— Держи, — приятель по имени Нед подал ему стакан пунша. — Так о чем мы там говорили?

— Келли и Суинни, — напомнил Джеймс. — Два талантливейших игрока восьмидесятых годов и вместе с тем главные Ромео и Джульетта этой же эпохи.

— Голубки, — кивнул парень. — Темное пятно команды Вестерберга. Старый тренер еще помнит их. Мы его стараемся не расспрашивать, но парочкой слов он перекидывался с нами на тренировках. Мой отец, когда был в команде в свои годы, помнит, что Келли и Суинни постоянно ставили в пример, а теперь про них никто не хочет и вспоминать. Самоубийцы-геи в штате Огайо, где не приветствуют ни самоубийства, ни геев. Попадание в яблочко. Но говорят, что они еще были отменными говнюками.

— Тогда еще не ввели правила, по которому из команды исключают неуспевающих по учебе, — вступил другой юноша по имени Шепард. — И, конечно, команда была просто дуболомная, во всех смыслах. Следование стратегии матча — их предел. Естественно, самые лучшие игроки были тупыми как пробки. Агрессивные, крепкие, азартные! Еще бы им не быть лучшими игроками тех сезонов.

— Ты так рассказываешь, будто влюбился сам, — ухмыльнулся Эдс.

Парни поддержали его дружным смехом, Нед ударил Шепарда по плечу, тот отпихнул его беззлобно. Джей посмеялся без особого энтузиазма, только чтобы поддержать общее настроение.

— Значит, два дуболома, мало того, что стали встречаться, так еще и убили друг друга из-за любви, — хмыкнул Сойер. — Звучит, как трагичная сказка об исправлении.

— А ты спец по таким сказкам?

— Читали «Заводной апельсин»? Такие драмы в моем духе! — Джей поднял стакан с пуншем в воздух. — За тех, кто, хотя бы, умеет читать!

Парни с легкой улыбкой подняли свои стаканы в ответ. Джеймсу нравились эти ребята — у них голова была на месте, но, все же, чего-то в этой голове не хватало, раз уж они сами никогда не задумывались о такой цепочке.

— О, а еще там была какая-то девчонка, — заметил он. — До или после?

— До, — протянул Эдс, ухмыльнувшись. — Хэзер Чендлер. Мой отец всегда называл ее так. Она была самой желанной и самой популярной девчонкой восемьдесят девятого года, когда мои родители заканчивали школу. Моя мать зовет ее смазливой сукой, но она наверняка завидует тому, как мой отец до сих пор пускает по ней слюни. Видимо, она была такой красоткой, что даже после смерти вызывает стояки у взрослых мужиков.

— Слышал про Хэзер МакНамару и Хэзер Дьюк? — спросил Нэд. — Они были ее подругами. Типа, группа девчонок с одним именем или что-то типа того. И у Дьюк, между прочим, сиськи не меняются с восемьдесят девятого. Они просто…

— Это импланты, — закатил глаза Шепард. — Все знают об этом. У тебя стоит на надувные сиськи?

— У меня стоит на любые сиськи, в отличие от тебя, — Нэд рассмеялся.

Джей едва запрокинул голову назад, устав от таких пошлых отступлений. Он не имел ничего против грязного юмора, но сейчас его интересовало только дело о самоубийствах. Личности самоубийц, подробности. Не то, какие сиськи у мисс Дьюк… Вспомнив то, чему его учили в кружке по управлению гневом, юноша глубоко вздохнул.

«У тебя есть цель. Мелочи, которые злят тебя, остаются позади».

«Десять. Девять»…

— Эй, Джей, — позвал его Эдс. Юноша тут же вскинул голову снова. — Твоя фамилия Сойер, так же?

Восемь. Семь.

— Ага.

Шесть. Пять.

— Твоя мать Вероника Сойер.

Четыре. Три.

— Угадал.

Два.

— Она встречалась с тем самым парнем, который взорвал наше футбольное поле.

— Чего?! — он даже приподнялся с места, забыв о чертовом счете.

— В Вестербург Хай был псих. Тоже новичок, его совсем никто не знал, кроме твоей матери. В ноябре он покончил с собой, подорвавшись на футбольном поле. Мать не рассказывала тебе?

— Нет, — выдохнул Джеймс, опустив взгляд. Он с каждой секундой все больше и больше понимал, почему его мать так боялась этой темы.

На этом поле она потеряла… Парня. И весь оставшийся учебный год проходила беременной. То есть, их отец…

— Как звали того парня? — спросил он, не задумываясь.

— Да хрен его знает, — Эдс пожал плечами. — Его тут уже никто и не помнит, только огромную дыру на стадионе, которую он сделал.

— Спокойнее! — Нэд выставил руки вперед, когда Джей направился к двери. — Ты чего? Да это же просто истории.

— Я в порядке, — Джеймс постарался выглядеть спокойнее. Он вздохнул еще глубже, но, блять, конечно, это не помогало нихрена. — Пунш в голову ударил. Пойду подышу и заем чем-нибудь.

Но, оказавшись в коридоре, он направился не в сторону выхода, а в другие комнаты — искать сестру.

Кстати, Кэт и не подозревала ни о чем таком. Она старалась держаться подальше от слишком громких ребят, а еще от тех, кто при всех курил травку. За весь вечер она не выпила ни капли пива или пунша, просто ходила везде со стаканом, наполненным наполовину каким-то напитком с ягодным запахом, просто чтобы к ней не приставали с настойчивой просьбой выпить еще. Это заведение совсем не напоминало ей нормальные клубы, где были взрослые люди на танцполе, дорогие качественные напитки и охрана, которая пресекала любой дебош. Сразу стало ясно, что «клуб» — всего лишь название для этого притона молодых людей, которым уже не нужны домашние вечеринки, но которые еще не доросли до приличных клубов и баров.

Кэтрин отбилась от двух незнакомых подростков, едва ли не облила коктейлем незнакомую девушку в экстремально коротком платье, затем чуть ли не напоролась на ссору с ее дикими подружками, но в итоге ей удалось уйти без синяков, спрятавшись в одной из ниш — пустой и, чего уж таить, абсолютно антисанитарийной, но здесь никого не было, так что укрыться тут на время казалось неплохим планом. Неоновый свет просто уничтожал зрение и до неузнаваемости преображал цвета мебели и стен. Прикрыв глаза, Сойер облокотилась на спинку и закрыла глаза. Во рту была настоящая пустыня, так что пришлось отхлебнуть капельку убойной смеси в стаканчике, просто чтобы смочить горло. Как и ожидалось, тут было примерно 80% водки и 20% сока, что для Кэтрин было слишком крепко. Она отставила стакан на время и сложила руки на коленях.

Зачем она согласилась пойти с братом? Надеялась, что ей удастся с кем-нибудь подружиться и расспросить их про Чендлер, Келли и Суинни так просто?

— Тут не занято? — парень лет двадцати на вид засунул голову за подобие шторок, заглядывая внутрь. — Могу я сесть здесь? Я один, если что.

— Да пожалуйста, — Кэт махнула рукой, указывая на диванчик напротив. — Я сейчас уйду.

— Да брось. Я буду тихой компанией, — молодой человек упал рядом с ней, хотя свободного места было предостаточно. От него пахло спиртным, но совсем чуть-чуть. — Ноги устали. Тут сегодня прямо нереальный движ!

— Ага, — Кэтрин кивнула с глупым выражением лица. — А ты давно тут?

— Два часа уже точно, — пожал плечами парень, а затем повернулся к ней и протянул свою руку. — Фред.

— Кэт.

Внезапно новый знакомый рассмеялся. Сойер практически сразу поняла, как это прозвучало. По-детски смешно. Но Фред слишком сильно над этим смеялся. Из-за этого девушка чувствовала себя некомфортно.

— Ты откуда? — спросил он, внезапно прекратив смеяться.

— Разве имеет значение? — Кэт пожала плечами.

— Действительно… — Фред оглядывал ее всю своими большими светлыми глазами. Разглядывал оценивающе.

— Мне точно нужно уйти. Выпустишь меня или же мне идти по столу?

— Чего ты так нервничаешь? — парень протянул к ней руку, но тут же Кэтрин встала. — Мы только познакомились, а ты уже хочешь сбежать. Знаешь, я такие игры не люблю.

— Я не играю. Я хочу найти брата. Брата, который пришел со мной и наверняка меня ищет, — если только он уже не выпил половину чаши пунша во время разговора и не валяется где-нибудь рядом со столом. — Значит, я пойду по столу?

— Хочешь быть выше? — Фред ухмыльнулся. — Давай.

Кэт без всякого намека на грацию, с кряхтением и суетливостью, забралась на стол и, быстро спрыгнула с него, уже на свободную сторону, после чего быстро вышла из ниши, оглядываясь по сторонам. Знакомая одежда и прическа пригляделись издалека. Джеймс был здесь. Только спустился…

— Кэт! — настойчивый парень схватил ее за руку, выйдя следом. — Я думал, ты имеешь в виду другое…

— Правда, ты еще можешь думать? — она попыталась выдернуть руку, но Фред не мог отпустить ее.

— У тебя грязный язык…

— И крепкие ноги, которыми я больно бью. Намек уяснил?

— Да брось ты… — без особой охоты молодой человек отпустил ее.

— Кэт! — брат быстро оказался рядом. — Что у тебя тут? Ты в порядке?

— Ты брат? — спросил Фред.

— Ага, член братства «Расширение границ». Сестра Кэтрин, мне нужно вам кое-что сказать, — Джей взял ее за другое запястье, ведя к выходу.

Оглядевшись вокруг, Кэт заметила, что вечеринка продолжается полным ходом. Никто за Джеем не идет, он один. Напряжен и чуть ли не перешел на бег от возбуждения.

— А что случилось у тебя? — спросила она громко.

— Я узнал кое-что интересное. По-настоящему интересное.

Они отошли от пошарпанного клуба, а затем замедлили шаг, направляясь к автобусной остановке, от которой и пришли сюда. Они шли домой? Так скоро? Он узнал так много?

— Да что случилось-то? — поинтересовалась Кэт уже тише и взволнованнее.

— Не знаю, с чего начать… Давай не на ходу это обсудим, — буркнул брат, снова ускоряя шаг.

Вечер был прохладный, так что двигаться быстрее было и в интересах девушки. Над их головами уже сгущались тучи, из-за чего на улице потемнело раньше обычного. Небо слишком быстро помрачнело. Пару дней назад по телику прогнозировали дождь. Черт, вот почему она всегда забывала зонт, когда была непогода?

Первый раскат грома заставил их перейти на бег. Автобусная остановка уже была в их поле зрения, оставалось перейти дорогу и пробежать еще триста метров. Джей уже не держал ее за руку, он засунул руки в карманы мастерки, надел капюшон, из-за которого не было видно его лица, и ушел вперед. У него всегда было преимущество в беге. У Кэт не было карманов и не было мастерки, на ней была только черная юбка и кофточка кремового оттенка с короткими рукавами. В сумочке было двадцать баксов, телефон, разряженный наполовину, и блокнот брата, который попросил подержать его записную книжку у себя, потому что у него не было карманов с подходящей глубиной.

Ливень настиг их в трех метрах от остановки. Между прочим, она тоже плохо защищала от дождя — вся в трещинах, через которые просачивалась вода и продувал ветер. Так себе защита. Выцветшее расписание автобусов гласило, что следующий будет здесь через сорок минут. Стоять здесь, получая холодные капли за шиворот, было худшей ситуацией за этот вечер сразу после знакомства с Фредом.

— Теперь ты мне расскажешь? — спросила Кэт, перепрыгивая с одной ноги на другую.

Взглянув на нее растерянным взглядом, потерявший нить мысли, Джеймс сначала моргнул пару раз, а потом, опомнившись, снял мастерку и накинул на сестру.

— Келли и Суинни были, мягко говоря, глупыми парнями. У них в голове был один футбол. Мне сказали, что они были очень агрессивные и недалекие. И теперь совсем непонятно, с чего у них возникла друг к другу такая любовь, ради которой не жалко расстаться с жизнью, — задумчиво изрек брат. — Чендлер была объектом вожделения всех парней Вестерберга. Это объясняет ее популярность. У нее еще была собственная группа — девочки с одинаковым именем. Тетя МакНамара и мисс Дьюк, все же, состояли в ней. То есть, у нее были подруги или подпевалы, без разницы, а еще у ее ног был любой парень школы. Популярность, слава и всеобщая любовь. Тоже не похоже на повод умереть.

— Может быть, там была какая-то особая секта, в которой состояли все популярные ребята школы? — девушка пожала плечами. — И им промыли мозги. Это в духе Кинговских книг…

— Кэт, — голос брата был практически бесцветным. — Я узнал, что мама нам никогда не рассказывала, — он заглянул ей в лицо. Таким растерянным Джеймс выглядел редко. — Был один парень-новичок в том выпускном году. Никто его не знал и, очевидно, никто с ним не дружил. Наша мама дружила и была его девушкой. А потом он подорвал вместе с собой футбольное поле.

Кэтрин удивленно отшатнулась. В услышанное не верилось. Это было взаправду? Их мама дружила с психом-самоубийцей? Она видела, как он покончил с собой, устроив при этом теракт… О Боже. Понятно, почему она никогда об этом не говорила.

— Бедная мама… — девушка едва коснулась лица. — Что это было за парень?

— Никто из подростков не знает, а взрослые наверняка не помнят. Но, подожди… Ты не понимаешь? — Джеймс осторожно коснулся ее локтя. — Кэт, у нашей мамы был парень. Всего один и вряд ли после этого она смогла переспать с кем-то еще. И она забеременела от него.

— Нет, погоди… — Кэтрин открыла рот от шока. — Да ну нахрен…

— Мы должны спросить у мамы. Мы просто обязаны, — Джей сжал ее руку сильнее. — Но сначала нам надо найти в газете это происшествие и узнать его имя. Может быть, в городе остались жить его родные. Мы должны узнать о нем больше…

Молния осветила их лица, а затем гулкий раскат встряхнул всю остановку. Дождь начал бить по земле так, что его огромные капли казались градинами.

— Наш отец — самоубийца и террорист, — наконец, Кэт произнесла это вслух. — И психопат.

Ее последнее слово утонуло в очередном раскате грома. Промозглость проникала в каждую клеточку тела. Из-за мокрых волос мерзла шея. Джеймс сжался, стоя в одной футболке. Кэтрин накинула мастерку на них двоих. Им едва ли грело плечи, но так было лучше, чем если бы кто-то один из них был практически в тепле, а другой в абсолютном холоде. Так было честно.

Никто из них не произносил ни слова, оба стояли и пораженно молчали. К остановке подъехала черная машина непонятной марки. В сумраке и под пеленой дождя было совсем не разобрать. Окно приоткрылось и показалось лицо мужчины — бледное и с темными волосами.

— Подвезти вас? — громко спросил он, перекрикивая шум воды.

— Нам до Шервуда, — ответил Джей.

— И мне тоже, — сказал водитель. — Забирайтесь. Подброшу бесплатно.

Это казалось не просто удачным совпадением, а каким-то странным стечением обстоятельств, но выбора не было. Неизвестно даже было, приедет ли автобус вовремя. Может быть, остановку снесло бы ветром и дождем раньше положенного времени. Близнецы торопливо заняли места на заднем сидении.

— Мы намочим вашу машину, — виновато сказала Кэтрин, а потом посмотрела на водителя.

У него были… какие-то знакомые черты лица, но при этом она была уверена, что не общалась с этим человеком раньше. Может быть, видела где-то мельком?

— Ничего, потом высушу. Не бросать же вас здесь, — ответил ей мужчина, встретившись с ней взглядом, а потом повернулся к ним всем телом. — Меня зовут Джей Ди, а вас я знаю. Общался с вашей мамой когда-то давно. Ты Джеймс, а ты Кэтрин, верно?

Близнецы кивнули. С каждой минутой все казалось страннее. Какое-то плохое предчувствие заворошилось в груди.

— Мы вас не помним, — подал голос ее брат. — Как давно вы общались?

— Еще в школе, — Джей Ди повернулся к рулю, автомобиль, наконец, тронулся.

Молния, сверкнувшая в очередной раз, осветила его лицо сбоку, искры отразились в его глазах. Кэт из-за внезапного порыва схватила руку брата, потому что теперь поняла, почему он казался ей знакомым. Она повернулась к Джею, а он посмотрел на нее в ответ, вопрошая взглядом. Эти глаза… Да нет. Она свихнулась. Из-за того, что Джей ей рассказал, ей теперь мерещилось, будто… Они похожи.

— Как вы… как вы оказались здесь? — спросила Кэтрин.

— Проездом. Ехал в Шервуд, потому что… Если честно, я ехал к вашей матери, — мужчина вздохнул. — Потому что ей нужна помощь.

— Нашей маме?

Кэт вспомнила, что только сегодня вечером, когда они прощались, мама выглядела умиротворенно. Она учила школьника и у нее все было хорошо. Всего пару часов назад…

— К ней этим вечером приезжала полиция. Когда я увидел, то…

— Вы были в Шервуде, — тут же подметил Джеймс, сжав кулаки. — Нас там не было два часа. Значит, полиция была у нашей матери совсем недавно. И вы были там в это время. Как вы здесь оказались?

— За вами приехал, — теперь Джей Ди едва занервничал. — Потому что ваша мать наверняка нуждается в вас прямо сейчас. Она не звонила вам?

Кэт потянулась к своему телефону. Вот черт… Он был на беззвучном, было пропущено шесть звонков от мамы. А теперь здесь не было связи, чтобы перезвонить ей!

— Мой выключен, — шепнул ей Джеймс. — Я забыл его подзарядить. Он выключился, когда я зашел в клуб.

Забывчивый придурок!

— Ее задержали? — девушка наклонилась ближе к водителю. — Наша мама. Ее задержали?

— Нет, но наверняка скоро задержат.

— За что? — удивился юноша.

— Она расскажет вам сама, когда вы увидитесь. Особенно теперь, когда… когда я здесь, — мужчина посмотрел на Кэт в ответ. И он не казался безумцем. В его взгляде было даже какое-то облегчение. Он был рад их видеть, рад везти их.

Паззл сложился быстро.

— Потому что вы — наш отец, да? — Кэтрин не отводила от него решительного взгляда.

— Эй! — шикнул ей Джеймс. — С ума сошла?

Джей Ди отвел взгляд. У него на челюсти заиграли желваки, лицо приобрело задумчивое выражение.

— Да, — коротко ответил он.

Кэт откинулась назад, снова переглянувшись с братом. Джей был так бледен, будто увидел призрака. В самом деле, он и считался призраком. Обычно те, кто взорвал себя на футбольном поле, не выживают.

— Но… как? — выдохнул он.

— Я объясню все, когда мы заберем вашу мать. Еще полчаса и я все объясню… Только она будет очень не рада меня увидеть. У нее есть на этой веский повод, как и у вас.

— Вы… Ты покончил с собой с помощью бомбы и пропал на восемнадцать лет, — прорычала Кэт. — У нас всех есть повод тебя ненавидеть. Что за хрень творилась в восемьдесят девятом году? Почему ты так поступил с ней и нами? Где ты был все эти годы, черт возьми!

Десять. Девять.

Он не мог дышать.

Восемь. Семь.

У него дрожали кулаки.

Шесть. Пять.

Нет, ударить его нельзя. И сбежать нельзя.

Четыре. Три.

Они с сестрой далеко от дома, снаружи шторм, а единственный человек на несколько миль вокруг — психопат, который представился их отцом.

Два. Один.

Мама. Если верить ему, полчаса и они увидят маму. У которой большие проблемы. О, да блять, у них всех огромные проблемы! Просто, блять, гигантские!

«Надо начать считать снова… Так, нахуй счет. Думай, Джей. Не трать время, думай».

— С чего мы должны верить тебе? — спросил он, прервав гневную тираду сестры.

— Мы с Вероникой познакомились спустя три недели после начала учебного года. Курт Келли и Рэм Суинни пристали ко мне, потому что я перекинулся парой слов с вашей мамой и понравился ей. Я надрал им зад. Потом мы встретились в 7-eleven, когда она с Хэзер Чендлер ехала на вечеринку и зашла туда купить орешков. После той вечеринки мы… мы начали встречаться.

От обилия знакомых имен в голове зазвенел целый хор тревожных колокольчиков. Джей сжал руку сестры. Их мама была связана со всем этим. Она была рядом с самыми популярными и любимыми всеми личностями, но сама, похоже, оставалась в тени. А потом ее знаменитые знакомые странным образом погибли. И теперь к маме приезжала полиция. А их отец, который объявился спустя восемнадцать лет, возник из ниоткуда, чтобы забрать их всех… куда?

— Когда мы заберем маму, что будет дальше? — спросил юноша.

— Уедем из Шервуда. Далеко и надолго. Ваша мать должна осознавать, что у нее сейчас нет другого выхода, — Джей Ди поджал губы.

Было так много вопросов, но они могли бы задать их и маме. Шервуд был близко, они ехали так быстро, как могли, учитывая погоду. Дождь скоро закончился, вид за окном прояснился. Близнецы молчали, не выпуская руки друг друга. Кэт прижалась к брату, а он не расслаблялся ни секунды. Когда машина повернула на знакомые улицы, Джеймс, не спрашивая разрешения, опустил стекло машины со своей стороны и начал высматривать маму.

Автомобиль остановился прямо у порога их дома. Дверь открыла мама. Увидеть ее лицо было так приятно, это принесло такое большое облегчение, тем не менее смешанное с тревогой.

— Что… — она посмотрела на детей, а потом заметила лицо водителя, но не успела приглядеться.

— В машину! — Джей Ди прозвучал так уверенно и спокойно. — Вероника, я объясню.

— Мама! — воскликнула Кэтрин.

Тогда-то Сойер и вышла из ступора, переведя взгляд на детей. Она была напугана. Джей вышел из машины, Кэт хотела выйти следом.

— Сиди здесь! — предупредил ее брат. — Мы будем через секунду.

Он забежал домой, прикрыв дверь.

— Этот человек… — мама вдруг покраснела от переизбытка эмоций. — Он… Откуда с вами этот человек?!

— У тебя была полиция! — воскликнул юноша. — И мы с Кэт знаем, что тебя могут арестовать. Джей Ди сказал нам, что ты все расскажешь сама. Мама!

Он взял ее за плечи, обращая на себя ее расфокусированный взгляд.

— Мама, соберись! Поехали. Что бы ты ни натворила, мы должны ехать. И ты обязана рассказать нам, почему нам приходится это делать.

Кэт сжалась на своем месте, опустив глаза. Она была наедине с Джей Ди всего минуты две или около того, но чувствовались эти две минуты как вечность, потому что от дискомфорта невозможно было избавиться. Он барабанил пальцами по рулю, закрыв водительское окно со своей стороны, и тоже смотрел вниз. Все, о чем думала Кэтрин: лишь бы мама и брат вернулись сюда поскорее. Почему их не было так долго? Зачем ей вообще было слушаться брата и сидеть здесь?

Воспользовавшись тишиной и покоем, данными ей, скорее всего, ненадолго, девушка начала думать. Были самоубийства в школе, и их мама общалась со всеми самоубийцами. Один из них был ее парнем и он выжил. Мама связана с этими загадочными и неправдоподобными суицидами, а теперь за ней гоняется полиция. Вывод напрашивался сам собой: она была преступницей, она убийца.

Кэт приучала себя рассуждать здраво, особенно в опасных ситуациях. Сейчас был именно такой случай, где нужна была холодная, а не горячая голова, и, тем не менее… Мама? Их с Джеем тихая мама, которая любила работать с текстами, готовить молочные коктейли и смотреть девчачьи мелодрамы поздно ночью? Она была ее героиней — мать-одиночка, которая всегда проявляла стойкость и упорство. Ради них с братом мама пошла не в университет, а в колледж (хотя Кэт нашла однажды мамин табель успеваемости и была поражена ее средним баллом, с таким ей были открыты дороги в два главных университета штата, да даже в Вашингтон!), а после этого согласилась работать простым редактором. И неужели настолько самоотверженный человек, способный на такие жертвы ради любви к близким, мог кого-то убить и подделать все под самоубийство?

— Почему ты убил себя? — спросила Кэтрин, нарушив тишину.

Джей Ди вздрогнул от неожиданности, а потом посмотрел на нее через зеркало заднего вида.

— Ты знаешь об этом?

— Мы оба знаем, я и Джей… Джеймс. Мы наводили справки. Так почему?

Он ухмыльнулся, что выглядело совершенно безумно в этой ситуации.

— Чтобы она не умерла. Твоя мама чуть не погибла по моей вине. Пусть уж лучше я, мне все равно было не выжить. Я так думал, по крайней мере.

— Но ты выжил.

— Чудом. Я был в коме одиннадцать месяцев, а потом… Долгая история.

— Ладно, у тебя есть алиби на один год из семнадцати пропущенных, — Кэт взглянула на него исподлобья, прежде чем отвернуться к окну и продолжить ждать.

— Я не мог так просто к вам прийти. Ты не знаешь, о чем говоришь, — эти обвинения, по-видимому, сильно его задевали, потому что на них он реагировал с раздражением, а ведь в разговоре о самоубийстве улыбнулся.

Кэтрин прикрыла глаза, коря себя за эту попытку выведать что-нибудь полезное. Так она ничего важного не узнала, только разозлила мужчину, который был психом. Шум снаружи взбодрил ее. Джеймс сел рядом, бросив ей ее рюкзак, с которым она приехала сюда. Таким собранным и напряженным он был уже долго, впервые за всю свою жизнь такое долгое время. Мама, поколебавшись, села, наконец, на пассажирское сидение. Она взглянула на Джей Ди. Тишина, установившаяся в салоне, была тяжелой.

— Привет, — сказал мужчина более-менее спокойно, заведя машину. — Вероника, я…

— Я тебя прикончу, Джейсон, — ее взгляд, резко брошенный в его сторону, мог испепелить заживо. — Поехали. Впереди долгий разговор.

— Не зови меня…

— Действительно, в пути у тебя будет время рассказать нам с Кэт кое-что, — перебил ее и мужчину Джеймс. — Может быть, начнешь прямо сейчас?

Вероника опустила голову, губы ее заметно задрожали.

— Мам… — мягче заговорила Кэтрин. — Мы знаем, что было в школе в твой выпускной год. Нашли в газетах, а Джеймс расспросил об этом школьников. И мы даже узнали о Джей Ди, буквально за полчаса до того, как встретились с ним. Если ты не расскажешь сейчас, мы совсем скоро узнаем это сами. Но очень хотелось бы узнать это от тебя.

— Дети правы, — сказал Джей Ди. — Хочешь, я начну?

— Нет, я все скажу сама! — твердо ответила она, подняв голову, а затем обернулась к детям. — Только знайте… Что я ничего этого не желала. Ни для себя, ни для вас. Я вас люблю больше своей жизни.

Джей приблизился к ней, как и его сестра.

— Мам, мы тебя тоже любим, — сказал он.

Вероника взглянула краем глаза на Джей Ди, но не стала встречаться с ним взглядом.

— Все началось, когда я в выпускном классе подружилась с Хэзер Чендлер. Это…

— Мы знаем, кто она, — вздохнул юноша. — Знаем, что она была самой популярной девушкой и что у нее была группа девчонок с одинаковыми именами. Там была тетя Хэзер и мисс Дьюк.

— Да, да. Как, говорите, вы все узнали?

— Неважно, — ответила Кэт. — Мы знаем, что она странно умерла, знаем, что так же странно умерли Келли и Суинни, знаем, что странным был и… — девушка взглянула на мужчину. Вероника кивнула дочери. — И мы на похоронах услышали, что убийца пытался скрыть… тело.

— Ладно… Я подружилась с Хэзер Чендлер, потому что без них я была изгоем. И первое время все было нормально, пока они не решили разыграть Марту. Все знали, что она влюблена в Курта, так что… я подделала записку о том, что Курт приглашает ее на вечеринку.

— Ты поступила так с тетей Мартой? — Кэтрин была удивлена.

— Я не хотела. Пыталась отговорить Хэзер, но они меня убедили, что…

— Они. Тетя Хэзер тоже? — уточнил Джеймс.

— Да. Она не всегда была так добра ко всем. Те месяцы изменили и ее. В общем, в тот день, когда Марта получила записку, я познакомилась…

— Со мной, — подсказал Джей Ди, когда в рассказе появилась слишком долгая пауза. — А потом Келли и Суинни полезли драться, а я на глазах у всей школы побил их двоих.

Джеймс стиснул челюсти, вспоминая свою начальную школу.

Ему десять. Мальчишки с окраины Шервуда обзывают его безотцовщиной.

— Нет, Джей, перестань! — тонкий голос сестры пытается докричаться.

Он бьет одного мальчика головой о каменную колону, затем толкает второго на землю и бьет его ногой, куда придется. Хочется сделать им так больно, чтобы они вообще забыли, как говорить!

-… На вечеринке я разругалась с Хэзер, я не могла больше терпеть, как они унижают Марту. Она пообещала уничтожить меня. И мы все понимали, что это значит — я буду хуже, чем изгой, не только в Шервуде, но и в других городах, куда дотягивались руки Чендлеров. И я пошла к единственному человеку, который в тот момент мог меня понять.

— Наша первая ночь! — вздохнул Джей Ди лирично. — Ты сказала, что ты на таблетках.

— Я была пьяна и накурена. Кто знает, как это повлияло на…

— Пропустим! — воскликнула Кэтрин.

— В общем, утром, протрезвев и все обдумав, я пошла к Хэзер, чтобы вымаливать у нее прощение. Джей Ди пошел со мной в качестве поддержки. Она попросила сделать ей коктейль от похмелья и… — Вероника прикрыла рот рукой. — Ты мог бы сказать, что я перепутала кружки. Ты промолчал!

— Если бы она осталась жива, все было бы лучше? — спросил мужчина тем же тоном. — Она не собиралась тебя прощать, ты это хорошо знаешь. И что-то я не видел, что ты сожалела о ее смерти.

— Что произошло? — растерянно спросил Джеймс.

— Джей Ди предложил дать ей очиститель для раковины, он даже налил его в кружку! — прошипела его мать. — Но я отказала. А потом я отвлеклась и перепутала кружки.

— Чендлер… Выпила очиститель? — Кэт сморщилась от отвращения.

— До дна, — подтвердил Джей Ди. — И, когда она умерла, нам ничего не осталось, кроме как подстроить все это под самоубийство.

Кэтрин откинулась на спинку кресла, глядя на взрослых в ужасе. Это была правда и одновременно с этим нет. Мама убила Хэзер Чендлер. Убила случайно, из-за Джей Ди, но, все же…

— Она была самой отвратительной стервой из всех стерв на Земле, — выдохнула Вероника. — И после ее смерти в школе должно было стать лучше… Но Курт и Рэм разбушевались. Они и до этого были самыми ужасными людьми — обижали слабых, говорили отвратительные вещи и… они пытались изнасиловать вашу тетю Хэзер и меня. А затем распустили слухи… и побили Джей Ди…

Мужчина молчал, слушая дальше. В зеркале заднего вида было видно его серое напряженное лицо.

— Мы должны были их напугать! — закричала женщина снова, от чего вздрогнул Джеймс. — А ты наврал про эти «Ich Luge»-пули! И я перевела их, Джейсон!

— Не зови меня так.

— «Я лгу»! Ты издевался надо мной! Мы планировали парализовать их этими пулями, а затем обставить все так, что это была попытка самоубийства двух геев. А ты!..

— Ты провела над телом Рэма не меньше пяти минут. И ты видела, что он мертв, но не остановила меня! — перебил ее Джей Ди. — И еще потом ты снова не выглядела страдающей!

— Я боялась тебя! — Сойер ударила его по плечу. — Ты подстроил три убийства и хотел взорвать школу!

— Что? — теперь уже Джеймс повысил тон.

— Он обманом собрал подписи со всех учеников, а потом приделал к ним поддельную записку, будто бы от лица всех, где было написано, что это массовое самоубийство! И я бы с удовольствием надрала тебе задницу клюшкой для крокета снова! Да, и мне плевать, что ты в конце пожертвовал собой! Это тебя не делает героем!

— Ты убила меня первой! Выстрелила мне в живот!

— Пистолет сработал случайно! Ты наставил его на меня, ты хотел меня убить!

— Я не хотел тебя убивать!

— Ты избил меня!

— Это было вынужденная мера!

— ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — воскликнул юноша. — Хватит! Хватит…

Он отодвинулся подальше к окну и, сгорбившись, зажал уши руками. Кэт была в противоположном углу, она закрыла лицо руками и не было видно, что она чувствует. Лишь раз у нее вздрогнули плечи, из-за этого стало ясно, что она не в силах сдержать слезы. Вероника, посмотрев на детей, тоже отвернулась к окну, едва слышно всхлипывая. Джей Ди яростно сопел, но не больше того. Они еще не пересекли границу Шервуда, но уже разругались в хлам настолько, что не хотелось слышать никаких больше секретов и не хотелось видеть этих близких, но таких чужих сейчас лиц.

Он сидел, качая ногами, ожидая своей мучительной казни, но мама только стояла перед ними, разочарованно глядя детям в лица, сложив руки на груди.

— Джеймс… — выдохнула она. — Что на этот раз?

— Он обозвал Кэт шваброй, — буркнул мальчик. — И толкнул ее.

— Мистер Байерс сказал, что ваш сын напал первым, — спокойно вклинился директор. — И его друзья подтвердили.

— Он врет! Врет! — Джеймс развернулся на месте, чуть ли не плача от отчаянья. — Они сговорились!

— Кэтрин? — Вероника привлекла внимание дочери, которая опасливо опустила глаза, не глядя ни на кого. — Это правда? Они начали первыми?

— Мисс Сойер, — снова начал говорить директор. — Это происходит в четвертый раз. И проблема не в том, кто начинает первым.

— Проблема, как раз, в этом! — женщина раздраженно вздохнула. — Я со своими детьми говорю, я их воспитываю. А родители тех мальчиков? Что делают они, чтобы разрешить конфликт?

— Джей первым не начинал… — подала голос Кэт.

— Джеймс, Китти. Твоего брата зовут Джеймс, а не Джей.

Дети посмотрели на нее виновато, а затем замолчали надолго, не произнося ни слова. Пока мама снова переругивалась с директором, они переглянулись. Джеймс понял, что он ни капли не жалеет о том, что сделал, хотя его заставили извиниться. Кэт впервые задалась вопросом, почему она не может называть брата Джеем.

Год спустя он избил тех двух мальчишек — Шона и Рикки. Избил так, что к нему в школе боялись приближаться, хоть и продолжали обзывать издалека. А через полгода они переехали в Спрингфилд.

Юноша открыл глаза, поняв, отчего он проснулся. Источник шума — радио — играл не очень громко, но это была одна из тех раздражающих песен из восьмидесятых годов. Видимо, у родителей проснулась ностальгия. Еще Джим ощущал тяжесть. Он краем глаза взглянул в сторону — сестра спала на его плече. Мама что-то тихо говорила, Джей Ди молчал. За окном было темно, лишь фонари проносились мимо, мигая перед его глазами.

Поэтому она не разрешала звать его Джеем. Потому что он и без того был похож на своего отца-психа, не хватало еще и его имя перенять. Тогда почему она дала ему похожее имя? Случайно?

Джеймс закрыл глаза снова, прислушиваясь к тихому разговору.

* * *

Радио помогло придти в себя быстрее, так что Вероника, уже успокоившись, взглянула на Джей Ди в очередной раз за последние полтора часа. С каждым разом она находила в нем одну новую черту и каждый раз узнавала одну старую. Его волосы были жестче на вид, к ним даже не надо было прикасаться, чтобы это понять (она абсолютно точно не хотела их трогать!), его глаза сохраняли эту загадочность, которая притягивала к себе. На самом деле, он не так уж сильно и изменился. Несколько морщин, более мужественные черты, окрепший вид. Вероника оглянулась, с осторожностью глядя на детей. Они спали, и поэтому не отворачивались от нее. Лицо сына, наконец, приобрело спокойствие, и теперь она снова видела его схожесть с отцом, с которой смирилась. Это маниакальное желание сравнивать их вернулось вместе с Джей Ди.

— Как ты их нашел? — спросила женщина тихо.

— Ты… Что именно ты имеешь в виду? — переспросил он спокойно.

— Я имела в виду, как ты нашел их сегодня, но, раз уж такой разговор… Как долго ты следил за нами?

— Одиннадцать лет, — ответил мужчина, ничуть не удивленный, что она догадалась о его присутствии в их жизни. — Но я не следил, а проведывал.

— Проведать, значит, хотя бы показаться на глаза, — заметила Вероника. — Это как минимум. Нормальные люди, когда хотят проведать, они приезжают, чтобы поздороваться и провести немного времени вместе.

— И с каких пор я или ты стали нормальными? — Джей Ди едва улыбнулся. — И ты не вышла замуж за адвоката. Молодец.

— О, заткнись… Так как ты нас нашел?

— Просто приехал в Шервуд. Я хотел увидеть тебя, но их я увидел первее. Они пытались обмануть доставщика пиццы, — он тихо рассмеялся, поразив Веронику тем, сколько в этом смехе было… любви. — И потом я смотрел, как они ходят в школу. Джей Младший доставил много проблем, а?

— Его. Зовут. Джеймс. — прорычала женщина. — Хоть раз назовешь его Джеем, я тебе врежу. Назовешь Джеем Младшим — оторву тебе, нахрен, яйца.

Джей Ди улыбнулся, как в прежние времена, с огоньком в глазах. Еще раз он убедился в том, что его Вероника не изменилась, хотя и пыталась очень сильно.

— Как ты нашел их сегодня? — спросила она, крепко сжимая свой ремень безопасности.

— Я подъехал к твоему дому, потому что мой контакт рассказал мне, будто бы полиция собирается опрашивать всех друзей Дансток. Я опоздал, копы были у тебя. И я знал, что это грозит проблемами, потому что ты все время сдавала позиции перед копами…

— Да когда такое!..

— Я знал, где искать детей, потому что за несколько дней до этого я видел, как ты отвозила их в Вестербург, а потом Джей… мс отбился и пошел болтать с какими-то парнями. И я услышал, что они звали его на вечеринку, а он пообещал придти с Кэтрин. Так что, когда полиция была у тебя, я поехал за детьми. И нашел их под дождем на автобусной остановке, когда они уже ушли с вечеринки. Вообще-то, они оказались еще умнее, чем я думал. Они догадались, что я их отец. Правда, я по неосторожности…

— Марта, — произнесла Вероника. — Марта поняла, что Курт и Рэм были убиты. И она пошла к убийце. И я понятия не имела, кто это, ведь ты мертв. А теперь выясняется, что ты жив, что ты всегда был рядом и что какой-то таинственный контакт сливает тебе информацию по поводу Марты…

— Я не убивал ее, — торопливо произнес Джей Ди, видя, как сжались у Вероники кулаки в преддверии атаки. — И я тоже хочу найти убийцу, как ты понимаешь.

— Потому что ему может быть про нас известно…

— А еще потому что ты в опасности. Ты и дети, — заметив ее смущение, мужчина взглянул на нее с новой ухмылкой. — Думала, у меня только холодный расчет на уме? Думала, что я не забочусь о тебе и о них?

— Ты не знаешь их! — прошипела Вероника. — И меня ты тоже не знаешь! То, что ты следил за нами одиннадцать лет, еще ни о чем не говорит!

— Кэт хороший механик. Джим хорошо разбирается в людях, но немного не в ладах с самим собой. Кэтрин не любит общаться с людьми, Джеймс болтун. У них обоих высокие оценки и хорошие характеристики от учителей. А еще Джим любит пить слаш со вкусом жвачки. И в кого же он такой?

— И ты думаешь, что можешь стать им отцом, зная о них только это? Ты им не отец! Не после того, что ты сделал! И у тебя нет даже права на исправление!

Джей Ди молчал, не отвечая ей, но было очевидно, что он не согласен. И переспорить его, как и в прошлые времена, было невозможно. Он остался большим ребенком.

Вероника откинулась на сидение, все еще сжимая кулаки до боли в костяшках и в ладонях, в которые врезались ее ногти. Она снова злилась. По-видимому, ей никогда не удалось бы поговорить с Джей Ди хоть раз, чтобы не наорать на него через пять минут.

— Куда мы едем? — спросила она, едва сохраняя ровный тон голоса.

— Мэрисвилл, — ответил он. — Есть хороший мотель, где с тебя не берут документы при заселении, а еще можно расплатиться наличкой. У меня хватит средств на две недели.

— А что потом? — Вероника предпочла промолчать, что она тоже прихватила кое-какие сбережения.

— Подработаю, — сказал Джей Ди кратко. — Тебе лучше поспать. Ехать еще час.

— В мотеле высплюсь, — Сойер снова обняла себя.

В машине было тепло, но она не снимала куртку до самого конца. Зато позади пошевелился Джеймс, снимая с себя мастерку и накрывая ею сестру. Затем он перехватил взгляд матери. Сын смотрел на нее отстраненно и равнодушно, всего лишь секунду, прежде чем снова обратить свое внимание на Кэт. Обычно они друг о друге не заботились так открыто, но, конечно, Вероника знала, что двойняшки друг друга любят и берегут. Джеймс в младшей школе не дрался бы так сильно, если бы все те обидные слова и проделки так не задевали его сестру. А однажды сын забыл свой школьный обед, тогда Кэтрин…

О черт. Они же ничего не ели с обеда. Могли перехватить чего-нибудь на вечеринке, но, серьезно, туда разве ходили, чтобы есть? И она сама, конечно же, забыла взять хоть какую-нибудь булку в дорогу. Что ж, Джей Ди мог бы покормить их. И он, само собой, заехал бы только в 7-eleven. Осталось только дождаться, когда это произойдет.

Джей Ди остановился у мотеля в Мэриссвиле где-то в десятом часу. Вероника повернулась к детям и замерла, не зная, как к ним прикоснуться и что им сказать. На нее было жалко смотреть.

— Джеймс, Китти… — позвала женщина мягко. — Ребята, пора вставать.

Кэтрин пошевелилась первой. Она сонно посмотрела на маму, но почти сразу взгляд ее прояснился, как и разум. Подтолкнув Джеймса, она одарила его красноречивым взглядом, а затем вышла из машины, оглядываясь. Они явно были на окраине небольшого города, который слабо освещал темную линию горизонта своими ночными огнями. Двухэтажная гостиница перед ними были с просторной парковкой, совсем неподалеку, в двух минутах ходьбы, виднелся 7-eleven. При мысли о вкусной еде, которая там есть, Кэт испытала тягучую боль в животе, которая сопровождалась урчанием умирающего кита.

— Зайдем сначала в 7-eleven? — спросил Джей Ди, привлекая их внимание. — Вероника, что насчет слаша?

Он приподнял бровь, мама отвернулась от него. Кэт поняла, что раньше родителей связывала не только любовь к друг другу, но еще и любовь к коктейлям. Правда, теперь мама, видимо, не хотела вспоминать и об этом.

— Что вы хотите? — спросила она, повернувшись к детям. — Я куплю вам что-нибудь сытное. Вы хоть что-то ели на этой своей вечеринке?

Кэт вспомнила только о глотке той алкогольной смеси, но разумно решила об этом промолчать, стыдливо покачав головой. Джей рядом даже не смотрел их матери в глаза, не шевелился и будто никого не слышал. Он снова выглядел задумчивым, непрерывно размышляя о чем-то слишком важном, чтобы обращать внимание на реальность. Такое с ним бывало иногда, что он уходил в свои размышления с головой, но в такие хмурые — никогда.

— Я пойду с вами, — подал голос Джей Ди. — Что? Я ел поменьше вашего. К тому же, плачу за еду. Безвозмездно.

Вероника в очередной раз зыркнула в его сторону убийственным взглядом, но перенесла казнь на потом, а пока, подойдя к детям, протянула им руку. Джеймс едва заметно отшатнулся, А Кэт приняла мамину ладонь, идя с ней рука об руку. Все-таки, как бы ни была виновата мама, она же сказала, что не хотела ничего этого для себя и них, своих детей, которые ни в чем не были виноваты. И мама все это время несла такое бремя на плечах, стараясь их уберечь. Ее совершенно невозможно было винить. Но, кажется, Джеймс винил. Он что-то додумал себе. Может быть, понял больше, чем понимала она. Из них двоих он лучше разбирался в людях.

Магазинчик встретил их привычными полками с едой, легкой музыкой, звучащей из динамиков. Где-то на фоне звучала поздняя передача из телевизора для сотрудников.

— Мы выберем еду сами, — сказала Кэт матери, затем уводя брата в сторону, в самый дальний угол.

Она любила фасованные конфеты, которые там висели. И любила слаш, черт побери. Плевать даже, от кого это ей передалось. Просто она не кричала об этом, как кричал Джеймс. Он даже как-то раз на спор смешал в одном стакане все вкусы, затем выпил залпом. И даже тогда кричал, как это потрясающе. Когда его отпустила головная боль, конечно. А затем, когда и ангина отступила, он начал пить коктейли снова. Правда, никогда больше все вкусы разом.

— Жвачка или вишневый? — спросила Кэтрин, держа в руках два стакана.

— Как сама думаешь? — не слишком дружелюбно брякнул брат, не глядя ей в глаза.

— Жвачка, — она кивнула сама себе и дала ему один коктейль, а себе взяла другой. Когда Джей сделал первый глоток, Кэт решила начать нелегкий разговор. — Почему ты сторонишься маму?

— Потому что… она согласилась уехать с этим психом, — тихо выдохнул Джеймс со слышной в голосе яростью. — Мы могли бы отказаться. Уехать на маминой машине, уехать обратно в Спрингсфилд. Да куда угодно. Мне кажется, убийцу тети Марты опасаться надо меньше, чем этого…

— Джей Ди, — Кэт кивнула с грустью. Если бы она этого не сказала, у брата вырвалось бы словцо по-крепче, а его могла услышать мама.

У них дома уже давно царило правило: плохими словами не ругаться, но, если уж вырвалось, ругать за это не будут. Этакий компромисс. Несмотря на все, что творилось сейчас вокруг, не хотелось рушить их семейные устои. Хотя бы то, что от них осталось.

— Вообще-то… он может быть убийцей тети Марты, — шепнул ей Джеймс.

Девушка встретила его взгляд с ужасом, но молча. Не хотелось кричать на весь магазин и привлекать ненужное внимание родителей.

— Откуда…

— Они говорили в машине, а я проснулся и услышал, — ответил брат торопливо.

— Они прямо так и…

— Он сказал, что не делал этого, что сам хочет найти убийцу, потому что… — его челюсти сжались, — он хочет нас защитить. Я не верю ни единому слову. Ни единому слову этого…

— Привет, — Джей Ди показался у него за спиной.

Близнецы разом посмотрели на него, побледнев от неожиданности.

— Прощу прощения за свои ужасные манеры, — тут же продолжил мужчина, едва ли смутившись. — Тоже первым делом за слаши?

Джеймс быстро прошел мимо него, Кэт же осмелилась посмотреть в лицо родителя, но не заговорила с ним, потому что… она словно потеряла дар речи. От страха. От страха перед отцом и даже братом. Он мог обвинить и ее, если бы она заговорила с Джей Ди снова. Все, что сделала Кэтрин — оставила пустой бумажный стакан рядом с автоматом, а затем отвела взгляд. Этот человек, слишком похожий на них, вызывал у нее мурашки. Он разрушил их семью, а теперь улыбался, пытался вести себя просто.

— Эй, Грозная Кит, — позвал Джеймс, разбивая напряжение между ними. — Смотри, волшебные бобы! — он бросил ей пачку ее любимого арахиса с ухмылкой.

— Пошел к черту, — выдохнула девушка. Эта детская шутка в самом деле уже надоела ей!

Но, все же, пачку она взяла себе. И даже прихватила вторую. Ее никто уже не звал Грозной Кит. Она подралась с обидчиками брата всего два раза, и теперь он ни за что не дал бы ей об этом забыть.

— Знаешь, кто ты? — шепнула она ему, а затем пихнула в грудь пачку мармеладных червей. — Шевели извилиной сам.

Джеймс был абсолютным эгоистом. Сейчас ему хотелось сбить напряжение и уйти от реальности, так что он выставлял себя и сестру дураками, за что она совсем не была ему благодарна. Но, тем не менее, ей сейчас тоже хотелось хоть немного выпустить пар, так что ее последняя фраза была сказана со смазанной ухмылкой на лице. Да, только они могли в паршивой ситуации улыбаться (хоть и с грустью). По крайней мере, Кэт всегда хотелось верить в их с братом исключительность. Что ж, теперь они были дохрена исключительны. Бойся исполнения желаний, как говорится.

— И еще два хот-дога, — попросил Джей на кассе, когда им пробили продукты.

И они вышли из магазина, неспеша потягивая слаши, прижимая к груди продукты. Плюс неподготовленного похода был в том, что им сейчас, видимо, разрешено было есть всякую дрянь, лишь бы ели и были не голодные. Хотя мама все равно была не на месте, глядя на эту кучу вредятины.

В холле мотеля, если это можно было назвать холлом, за стойкой их встретил сонный молодой человек, лениво подпирающий голову кулаком.

— Сейчас все четырехместные номера заняты, — сообщил он неторопливо. — Есть приличный трехместный номер.

— Устроит, — сразу ответил Джей Ди. — Только сообщите, когда четырехместный номер освободится.

И, как только они поднялись в свой однокомнатный, черт побери, номер, оставшись там наедине всей семьей, Вероника шумно выдохнула.

— Дети, вы же не против поспать на одной кровати пару ночей?

— Нет, — ответили близнецы хором. Джеймс даже слишком громко.

Его устраивало все, что угодно, лишь бы мать спала не в одной кровати с этим чудищем. Кэт, подумав об этом, ухмыльнулась, пусть и на маленькое мгновение. Та полутора местная кровать, выдаваемая за двухместную, была даже больше той, что была у нее в доме бабушки и дедушки. Единственный минус — пришлось делить ее с братом, а он ворочался во сне и слишком часто сучил ногами. Что ж, это был бы не первый синяк от него.

— Я в душ первая, — сказала Вероника, проходя мимо них. — И кое-какие из ваших вещей в моем рюкзаке.

— Спасибо, — ответила Кэтрин с большой признательностью. Джеймс снова промолчал, заслужив за это тычок в ребра.

— Что? — одними губами спросил он с недовольной миной.

Кэт, честно говоря, готова была его разорвать за то, что он так несправедлив к маме. Да, она могла бы и не ехать с Джей Ди, могла бы держаться от него подальше. Может быть, это было у нее в планах, она могла планировать сбежать от него вместе с детьми, но не могла рассказать им об этом, ведь рядом постоянно ошивался… он.

— Потом поговорим, — прошептала девушка, поглядывая в сторону Джей Ди, стаскивающего свое темное пальто.

Джеймс тоже взглянул в его сторону, но сразу же отвел взгляд. Видно, его злил один только вид… Теперь, в свете яркой лампы, когда можно было рассмотреть все детали, Кэт смотрела, не в силах отвести глаз. Она не понимала, чем ее так влечет этот псих. Ладно, одна маленькая мысль о том, что это ее отец, которого она не видела и не знала семнадцать лет, уже могла стать поводом, но, все же, страх перед ним был сильнее. Так почему же? Кэтрин поняла, что ищет больше сходств. И она их находила. А еще она вглядывалась в его поведение, его манеры. Он не снял перчатки, не закатал рукава рубашки, что казалось странным. И все пуговицы были застегнуты до самого горла. Плотная непроницаемая ткань. Очень жарко в такой ходить, особенно под пальто. Единственное, что он снял помимо пальто — ботинки.

Осознав, что смотрит уже слишком долго, заставляя брата сильно напрягаться, Кэт отвернулась, обратив внимание на тот самый рюкзак, о котором говорила мама. Девушка взяла его, начиная рыться в вещах. Тут из их вещей были только полотенца, зубные щетки, и одна расческа на двоих.

— На, — брат бросил ей свой рюкзак. — У меня побогаче будет.

Там были три комплекта одежды для нее, четыре для него (самолюбивая душа), несколько книжек, зарядки для телефонов, а еще ее очки в футляре. Если она долго читала без них, у нее начинали адски болеть глаза. Если уж он вспомнил об этом в такой критический момент, то это была настоящая братская любовь. Едва улыбнувшись брату, Кэт положила голову ему на плечо. Джеймс улыбнулся в ответ.

— Там еще кое-что… — он открыл ей второй большой отдел в своем рюкзаке.

Увидев небольшую стопку газет, Кэтрин поняла, почему рюкзак был таким пухлым. Похоже, тут была вся подборка за ноябрь.

— Ты, я смотрю, все успел, — ухмыльнулась девушка.

— Больше, чем ты думаешь, — Джеймс закрыл отдел с газетами, а затем снова нахмурился, отворачиваясь всем телом от Джей Ди. — Завтра, да? Как только получится остаться одним.

Кэт с готовностью кивнула. Затем они ходили в душ следом, по одному. В ванной девушка переоделась в джинсы и майку, в этом же легла спать. И, кажется, уснула быстрее, чем требовалось, хотя и так спала слишком много сегодня. Даже несмотря на уровень сахара в крови. Не думала она, что у нее такой сильный стресс.

Кэт не могла спать, когда на нее смотрели. Проснувшись, она сперва подумала, что Джей, наверное, идиот, если пялится ей в спину, зная, что она это чувствует даже во сне. Затем девушка поняла, что это не ее брат, и не мама тоже. Вообще-то, они были не дома. Не в Спригфилде и даже не в Шервуде.

Кэтрин резко поднялась, кутаясь сильнее в свою рубашку и пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Это был все еще тесный номер в придорожном мотеле. Через открытое окно дул свежий прохладный ветер, солнце просвечивалось сквозь застиранные до непонятного цвета шторы. Кэт протерла свои сонные глаза, понимая, что это Джей Ди смотрел на нее. Если бы кроме них в номере был кто-то еще, она бы и не поняла, потому что мужчина упорно делал вид, что читает книгу, название которой девушка не могла рассмотреть.

Оглянувшись, Кэт попыталась понять, куда мог деться брат. Наверное, зубы чистил в ванной комнате. Его рюкзак был открыт, внутри было все перевернуто. Наверняка не хватало зубной щетки. Рядом на тумбочке лежал ее футляр для очков, да любимая книжка, а еще ее собственная зубная щетка. Иногда Джеймс себя вел, как мама. Кстати…

Мамина кофта была здесь, она повесила ее на изголовье своей кровати, но самой мамы не было видно и слышно. Она оставила здесь и свой телефон, свою сумку с вещами. В попытке понять, чего же не хватает, Кэтрин напряженно думала, разглядывая мамины вещи.

— Она стоит за дверью, — от этого спокойного замечания девушка вздрогнула, бросив осторожный взгляд на Джей Ди. Он, почувствовав это, поднял на нее глаза, отрываясь от книги. — Вышла покурить. А твой брат в ванной.

Кэт хотела ответить, что она и так это уже поняла, но промолчала, отведя взгляд. Между прочим, мама курила очень редко. Она практически поборола эту привычку, но иногда случались очень плохие дни. Или даже недели. Поднявшись на ноги, девушка поправила одежду, затем подыскала подходящий шнурок, чтобы завязать хвост на затылке, потому что где-то уже потерялась нормальная резинка для волос.

Джеймс выглянул из ванной комнаты с полотенцем в руках. У него было мокрое лицо и волосы, вода прямо стекала в воротник, но все, что его волновало: послышавшийся голос Джей Ди, потому что брат сразу же недобро зыркнул в его сторону, затем на сестру.

— Доброе утро, — тихо сказал он. — Иди-ка сюда.

— Дай мне секунду, — Кэт потянулась за зубной щеткой, но та, словно назло, свалилась за тумбочку. — А, черт!

Если бы брат не был так напряжен, он бы обязательно пихнул ее сзади или снова сострил, но вместо всего этого Джеймс, вздохнув, закрыл за собой дверь, дожидаясь, пока сестра соизволит к нему присоединиться.

Кэтрин пришлось отодвинуть эту чертову старую мебель, которая слезла с пола только вместе с куском ковра. Залежи пыли и мусора пробудили в ней брезгливость, а ведь она была далеко не привередливым человеком. Взяв свою щетку двумя пальцами за кончик ручки, девушка, хмурясь, отложила ее, а затем начала двигать тумбочку обратно.

— Помочь? — поинтересовался Джей Ди сзади.

Терпеливо вздохнув, Кэт взглянула на него, увидев, тем не менее, не просто насмехающуюся улыбку, но и действительную готовность придти на помощь в такой мелочи. Но, ради бога, даже если бы ей надо было убить дракона зубочисткой, она бы не воспользовалась помощью этого психа. Взяв предмет, из-за которого было столько шума, девушка направилась в ванную.

— А ты всегда слушаешь брата? — раздался вопрос в спину, прежде чем она успела коснуться дверной ручки.

Кэтрин застыла на секунду. В школе ей встречались такие придурки. Они пытались играть на их с Джеймсом привязанности друг к другу, пытались посеять между ними ссору. Когда Кэт была маленькой, она грубила, Джеймс тоже грубил, иногда и кулаками подкреплял, но потом они стали взрослее, вдумчивее, даже иронизировали над этим сами.

— Только когда он прав, — ответила она, не подумав, а потом быстро скрылась в ванной, сопротивляясь соблазну обернуться и посмотреть, какое было лицо у Джей Ди в этот момент. — Там за тумбочкой полный Мордор.

— Если будут беспокоить назгулы, я всегда рядом, — отозвался брат серьезным тоном, но при этом у него дернулся уголок губ. — О чем болтали?

— Ни о чем. Он только сказал мне, где ты и где мама. Потому что я проснулась в одиночестве. Наедине с ним, — Кэтрин тщательно отмывала свою щетку от грязи, прежде чем сдаться и бросить ее в раковину. — Черт побери!

— Слишком много слова «черт» за это утро, — подметил Джеймс. — У тебя настолько плохое настроение?

— Завязывай с шутками, — девушка ополоснула лицо водой, затем нагло забрала у парня полотенце, чтобы стереть влагу. — Когда мы поговорим?

— Когда будем достаточно далеко от них, — тихо сказал брат.

— Ну, — грустно улыбнулась Кэтрин, — сейчас и ванная уже стала привилегией, не находишь?

— Я хочу выбраться в город и уехать в Спрингфилд, — выдал Джеймс.

Сестра смотрела на него секунды три, глупо моргая и хмурясь, пока ее лицо не вытянулось, затем приобретя суровое выражение.

— Если ты это серьезно, то ты тупой придурок! — прошипела она. — Мы не можем уехать!

— С чего бы это?

— Да с того, что мы тут оставим маму с этим… этим психом. А еще на свободе убийца, которому может захотеться убить нашу маму, да и нас в придачу!..

— Мы с двумя убийцами находимся в одном пространстве уже почти сутки! — перебил ее Джеймс. — Он мог убить тетю Марту. Он был в Шервуде, слышишь? Следил за нами одиннадцать лет!

— Откуда такая уверенность, а?

— Они говорили в машине. И я не думаю, что маме с ним что-то грозит. Они в нашем возрасте троих ровесников убили и, кажется, этого Джей Ди это особо не волнует. Может быть, и мама…

— Оставь маму в покое, понятно! — повысила тон Кэт, сжав кулаки. — Она не виновата, что он втянул ее во все это!

— Может быть, это она его втянула. Или, по крайней мере, не особо сопротивлялась до того самого ноября. И, видимо, ей с ним было хорошо, раз она после этого родила двойню! — Джеймс сжал край раковины.

— Ты! — Кэтрин с силой пихнула его в плечо. — Ты рехнулся! Это же наша мама!

— Твое второе имя! — он ответил тем, что навис над ней грозной фигурой. — Мы думали, что ты названа в честь тети МакНамары, а теперь? Может быть, тебя назвали в честь той мертвой девчонки, ее подруги? А мое имя? Да она меня в детстве… ненавидела.

— Как ты можешь о таком только подумать? Ты псих! Бессердечный псих! — девушка пихнула его снова, направляясь к выходу.

И, выходя из ванной, она хлопнула дверью так, что, кажется, по стене пошла трещина. В глазах у Кэт горел праведный огонь, ей хотелось рвать на куски и крушить. Если бы мама узнала, что она может так сильно сердиться, если бы она только знала, за что ее звали Грозным Китом, то повела бы дочь на курсы управления гневом под ручку с братом. В кармане джинсов, кажется, завалялась десятка или пятнашка долларов, плюс-минус пара центов. Это было кстати.

— Китти, — мама оказалась застана врасплох, когда ее дочь выскочила из номера, чуть не зашибив мать дверью, — что такое?

— Я пойду в 7-eleven прямо сейчас! — рыкнула она. — Не волнуйся, деньги у меня есть!

Ее тяжелые шаги отдавались по всему коридору гулким эхом. Сбегая вниз по ступеням, девушка грозилась проломить их ногами или же упасть вниз, пролетев целый пролет, свернувшись, как калач. На оба варианта ей было плевать с высокой колокольни.

Женщина на ресепшене, сменившая усталого парня, поздоровалась с ней, но Кэт пронеслась мимо, мигом оказавшись на улице и, засунув руки в карманы, направилась прямо в сторону круглосуточного магазина. Тишина, простор и свежесть внутри 7-eleven сразу поумерили ее пыл, хоть и немного. Кэтрин, бродя мимо рядов с фастфудом, не переставала ругать своего брата мысленно. Вцепившись в прилавок, она смотрела на сосиски пустым взглядом, думая о том, как брат, будучи в полной уверенности в том, что он несет, говорил о том, что им лучше бросить маму здесь, потому что она… получается, ничем не отличается от Джей Ди? Мама не была похожа на такого хладнокровного психа. У нее, как у любого человека, были свои странности, но ведь это в пределах нормы. Правда? Взяв первую попавшуюся булку, Кэт чуть ли не бросила ее кассиру, продолжая ругать Джеймса про себя. Он всегда был таким долбанутым, да. Что до тех кружков по управлению гневом, что после них. В нем постоянно горел какой-то огонь, ему хотелось что-то делать, ходить, разговаривать, думать, вершить дела. Разгадывать всякие заговоры, даже выдуманные. Но, видит Бог, это уже слишком.

— Ненавижу… — пробормотала про себя девушка.

— Что, простите? — спросил кассир, прищурившись.

— Ничего, это я не вам, — Кэтрин махнула рукой, а потом вышла из магазина, на ходу начиная есть. Она знала, что это вредно. Но ей, как бы, было плевать. Куда уж вреднее, чем сейчас.

На полпути она увидела, как к ней навстречу идет брат, а потому замерла, чуть не подавившись своим завтраком. С презрением Кэт смотрела на Джеймса до той самой секунды, что он остановился прямо перед ней, так же враждебно глядя. Еще пару секунд они молчали, слышалось только их раздраженное сопение. Затем Кэтрин снова начала жевать. Она стерла соус с губ тыльной стороной ладони, не собираясь сейчас быть аккуратной чистюлей.

— Мириться пришел? — спросила девушка, прожевав.

Брат чуть сморщил нос и приподнял подбородок, отрицая всем своим видом, но почти сразу гордость с его лица стерлась, он опустил взгляд и выдал через силу:

— Нам нельзя разделяться. Мы должны работать заодно.

— Я не собираюсь работать с тобой! — гнев снова искривил лицо Кэт. — Ты сошел с ума, если можешь хоть подумать так о нашей маме! И, если ты стал таким психом!..

— Успокойся, на тебя даже собаки бродячие оборачиваются, — Джеймс схватил ее за руку. Кэтрин оттолкнула его. — Да прекрати, я же хочу тебе сказать кое-что важное! Да, я был не прав… Немного.

— Ты идиот психованный! Немного! — девушка издала истеричный смешок, взмахнув руками, еще умудряясь как-то удерживать целую булочку в руке.

— Наша мама не виновата в том, что оказалась втянута в это, — тише продолжил парень, зная, что сестра все равно его услышит. — Но она все равно виновата, что не смогла вылезти из этого дерьма. Она могла хотя бы попытаться.

— Она пыталась, ты это знаешь! Она кричала это в машине, — шипела Кэтрин. — Когда он захотел взорвать школу, она единственная боролась с ним, она в одиночку его победила! Наша мама — не маньячка! Это ты маньяк!

— Я знаю, что она не маньячка, — спокойно продолжал Джеймс, хоть на его челюстях и заиграли желваки. — Я погорячился. Признаю вину.

— Этого мало! — девушка прошла мимо него.

Брат догнал ее и притянул к себе, уже раздражаясь.

— Я тебе тут не собачка! Я хочу сказать кое-что важное, а ты не можешь меня выслушать! Давай будем вести себя, как взрослые люди!

— Ладно, давай, — отозвалась Кэт уже спокойнее, сложив руки на груди так, чтобы не запачкаться булочкой.

— Нам уже понятно, что случилось с мамой и этим Джей Ди, с этими школьниками, но до сих пор мы не знаем, что семнадцать лет назад случилось с тетей Мартой. Они не говорили об этом, когда рассказывали нам сама-знаешь-что. Тетя Марта не знала об этом замесе, но в чем тогда она была замешана? Она знала своего убийцу, она его в чем-то обвиняла. В общем, нам надо двигаться дальше.

— Отлично, у нас целая стопка газет. Давай продвигаться, — Кэтрин махнула рукой в сторону мотеля.

— Ага, после того, что они писали про Чендлер и тех двух игроков в футбол надо полагаться на газеты, обязательно! — размашисто закивал парень. — Нет уж, мой способ сработал. Нам нужно поговорить с кем-то, кто знает эту историю. С кем-то, кто в ней участвовал или хотя бы жил во время тех событий.

— Мама и Джей Ди, — Кэт снова указала на мотель. — Самые точные источники информации. Да они сами творили эту историю.

— Вот именно их я спросил бы в последнюю очередь, — Джеймс покачал головой. — Мама еще может что-то рассказать, но Джей Ди может спутать ей и нам карты. Он может быть тем самым убийцей, помнишь? Он был в городе в то время, следил за нами, еще у него есть какие-то контакты, которые могут добыть ему любую информацию. Он в семнадцать лет сделал или купил бомбу, которой хватило на футбольное поле, а теперь ему и вовсе труда не составляет купить любое оружие. Уверен, у него забит весь багажник…

— Что ты предлагаешь? — устав от маниакальных размышлений брата, Кэтрин перешла сразу к делу.

— Предлагаю уехать в Шервуд, — прежде, чем сестра начала гневную тираду снова, он добавил: — На три часа ровно: час дороги туда, там выделить час на разговор с мамиными одноклассниками, затем час обратно.

— Это на машине, — едва сдерживаясь, ответила ему Кэт, говоря мягким голосом, будто с глупым ребенком, до которого все доходило с трудом, — если у тебя нет на примете свободных машин, которые мы добудем легальным и бесплатным способом, тогда тебе придется сесть на автобус, а до этого придется подыскать автостанцию и подходящий по времени рейс до Шервуда.

— Мы почти что в бегах. Легальный способ очень дорогой и долгий. Мы тут, как бы, не в поездку к бабушке собираемся, мы убийцу крестной матери ищем.

— Джей, я не хочу сесть в тюрьму, если нас заметят! А нас, скорее всего, заметят.

— У меня есть права.

— Да угнанную машину сейчас очень быстро находят, Джей! — сорвалась девушка.

— Джеймс, — вдруг прервал он строго. — Не Джей.

Кэтрин закатила глаза. Боже, сколько же проблем доставил этот мужчина, появившийся в их жизни. И, отметила она уже дважды за утро, ее брат себя подчас вел в точности, как мама.

— Я не собираюсь быть соучастником в угоне тачки, — сказала она. — А, даже если бы и собиралась, мы не сможем незаметно выскользнуть на три часа.

— Мы могли бы сделать это ночью. Или, в крайнем случае, подсыпать родителям снотворное.

— О, ты точно сумасшедший! — Кэт даже отступила на шаг назад. — Во-первых, попробуй что-нибудь подсыпать Джей Ди незаметно. Мы не семья, у нас нет общего ужина. Мы все едим в разное время…

— Ты могла бы дать ему бутылку лимонада со снотворным, — прервал ее брат. — Он с тобой говорит. Доверяет, видимо.

— Ну вот пусть так дальше и будет! Я даже не могу представить, что будет, когда он проснется и все поймет! Мы вообще его не знаем. Может быть, он нас всех за это прибьет! Это во-вторых. А в-третьих, подумай, какова будет их реакция, когда они узнают, зачем мы это все провернули. Как ты собираешься оправдаться? «Да, мы усыпили вас и оставили в беспомощном состоянии на три часа, но ведь мы ради блага! Мы ездили искать убийцу тети Марты!» Маму хватит инфаркт!

Парень закатил глаза, но не возразил. Так как он молчал слишком долго, Кэтрин справедливо посчитала, что у него закончились аргументы.

— Если ты и хочешь сделать что-то хорошее, Джеймс, то подумай хорошенько, — сказала она уже спокойно. — Знаешь же, что придется чем-то пожертвовать: либо мамой, либо этим дурацким расследованием, с которым и полиция неплохо справляется. А я ничем жертвовать не хочу. Пойдем. А, кстати, держи.

Она отдала ему оставшуюся половину булочки и, в последний раз взглянув в растерянное лицо близнеца, повернулась спиной, чтобы первой зайти в отель.

* * *

Услышав вздох позади, Вероника едва не раскусила сигарету, но молча выдержала то, что Джей Ди встал рядом с ней.

— Угостишь? — спросил он.

Она протянула ему пачку и зажигалку. Все равно курила редко. Наверное, в ближайшее время ей это очень понадобится, но сейчас об этом переживать не стоило. Мужчина взял всего одну сигарету, покачал головой, отказываясь от зажигалки, и достал из кармана свою. Значит, он так никогда и не бросал.

Они стояли молча еще полминуты, глядя на промышленный район города из окошка в коридоре. Веронике было трудно бороться с желанием побежать за своими детьми, которые разругались, но она думала почаще о том, что они достаточно взрослые, чтобы помириться без нее, а еще мелькала мысль, что сейчас они не захотят принимать ее помощь. И это только сильнее разбивало ей сердце.

— Если ты думаешь, что зря им все рассказала, то не стоит, — Джей Ди снова подал голос первым. — Они умные и взрослые ребята. А еще любят тебя.

— Ну, если бы я узнала, что моя мама в юношестве убила троих, это несколько поменяло бы мое восприятие, — женщина пожала плечами, слыша, что ее голос дрожит от нервов. — Если бы ты не появился…

— Убийца Дансток рано или поздно настучал бы на тебя, ты села бы в тюрьму, а они остались одни. Звучит лучше? — Джей Ди, глядя ей в лицо, приподнял брови, а затем, затянувшись, выдохнул густые клубы дыма. — Нет, ты сама знаешь, что они должны были это узнать от тебя. И чем раньше, тем лучше.

— Они прекрасно жили бы без этого. Ты мог бы не показываться им на глаза, мог бы придти только ко мне, мог бы предупредить. Мы бы уехали и справились без тебя, а теперь моя жизнь снова разрушена, — она смяла окурок, практически вдавив его в пепельницу, а затем потянулась за новой сигаретой.

— Я не могу так жить, это ты тоже понимаешь, — его снисходительная улыбка бесила до смерти. — Я люблю тебя и люблю их.

— Ты не можешь их любить! — повторила она. — И не можешь любить меня. Между нами все кончено уже восемнадцать лет! И я ни за что не вернусь, я скорее тебя убью!

— Не убьешь, — опять по-детски улыбнулся он, дразнясь. — Ты не убийца. И ты не хочешь быть убийцей.

— Да ты что! — хлопнув рукой по подоконнику, Вероника гневно воззрилась на него, сломав сигарету в руке. — Где же были эти слова восемнадцать лет назад?

— Я был слишком… — мужчина нахмурился, пытаясь подобрать слово, — неуправляемым тогда. И я был ужасным эгоистом.

— Ты подбил меня на три убийства и хотел взорвать школу, — напомнила женщина. — Ты хоть понимаешь, насколько расплывчато слово «неуправляемый» в отношении тебя? А еще ты не просто эгоист, ты мизантроп и циник! И ты не изменился ни капли, я тебя насквозь вижу!

— Ну, чтобы я перестал быть мизантропом и циником, мне и в самом деле придется умереть, — усмешка Джей Ди совсем не повеселила ее. — Но, знаешь, я повзрослел. А еще перенес кучу операций, количество которых и не вспомнить, прошел курс реабилитации, психотерапии, у меня настоящая деревянная рука и букет травм. Это может изменить человека, хотя бы чуть-чуть. Но, я думаю, я изменился бесповоротно, когда увидел их впервые. Я хотел увидеть только тебя, но ничуть не расстроился, узнав, что есть и они. Я был к ним привязан с первой секунды.

— Но они к тебе — нет! — выпалила Вероника. — Ты знаешь, как трудно нам жилось? Раз уж ты наводил свои неведомые контакты, ты в курсе, что Джеймс был самым несчастным ребенком из всех детей. Из-за того, кто его отец, ему приходилось так тяжело! Он — твоя копия, он всегда был слишком похож на тебя, но его я смогла полюбить, я его вырастила, воспитала и смогла доказать, что всю эту связь с тобой можно оборвать. И не пытайся наладить ее снова, я тебя прошу! Не порть им жизнь!

— Не думаю, что я все испорчу. Они сказали, что наводили справки обо мне. Значит, они хотели узнать.

— Но не то, что их отец был маньяком!

— Был. И ты была. Но вот мы здесь, оба покореженные, покалеченные и исправленные. Говорю же, у нас очень умные дети, Ронни. Они прекрасно это поймут.

Мужчина протянул и положил свою шершавую ладонь на ее руку. Вероника не отдернулась сразу только потому, что ее сердце замерло, возникли те давно забытые ощущения. Ей словно снова стало семнадцать, на одно маленькое мгновение. Рука Джей Ди была по-прежнему горячей, теперь, разве что, не такой гладкой и аккуратной, но это был тот самый огонь, что словно тек по его жилам вместо крови. И он был все тем же нежным, все так же тянулся к ней душой, как мальчишка.

Вероника выдернула ладонь, а затем снова посмотрела в окно. У нее не было выбора. Но она могла попытаться убедить его еще раз.

* * *

Мама не убрала руку сразу. У нее был такой взгляд, будто она была удивлена и растрогана, но в нем не было никакого гнева, что очень удивило близнецов. Кэтрин почувствовала, как напрягся Джеймс, она оглянулась на брата и поняла, что все ее оправдания по поводу мамы, и так не особо убедившие его, теперь и вовсе рассыпались в прах. Закрыв глаза, близнец прошел дальше, едва не толкнув ее плечом, и, демонстративно пройдя мимо родителей, ушел в номер. Мама уже не смотрела таким растроганным взглядом, она уже несколько секунд как отшатнулась от Джей Ди, но, видимо, Джеймс этого не заметил.

— Мам, мы… — Кэт быстрым шагом подошла к ней, глядя, в основном, на нее, но и неловко поглядывая на отца. — Мы позавтракали. Пока что нам хватит, но… Но… Ладно.

Тоже отвернувшись, девушка вошла в номер следом за братом.

Кэтрин не спускала с брата глаз. Они сидели на одной кровати, друг напротив друга, опираясь на высокие изголовья, к которым подставили подушки. Джеймс не смотрел ни на кого, он словно дремал, прислонившись к стене, но Кэт всеми фибрами ощущала его замкнутость и напряжение. Он был способен на глупости после того, что увидел и подумал. Стараясь не упустить его из виду, она не обедала и не ходила в ванную иногда часа по три. Если Джеймс сейчас явно не заботился о утолении голода, жажды и самых примитивных нужд, то вот его сестра, хоть и находила ситуацию с родителями жутковатой, думала, вообще-то, и о том, как бы ей не помереть от голода. За оставшийся день она, помимо той половины утренней булочки, съела ещё и ту припасенную вторую пачку орешков. И даже умудрилась растянуть на весь день. Мама и Джей Ди не говорили о том, что произошло (слава богу), а ещё теперь держались друг от друга подальше (СЛАВА БОГУ, потому что, когда они пытались общаться, сразу начинали ссориться, а когда ссорились, то было много крика и произнесенных вслух ненужных подробностей их кровавого юношества, а девушка пока что больше не хотела слышать ничего из этого).

Помимо слежки за братом и игры в выживающего человека с единственным пайком еды на неделю, Кэт успевала и почитать. Она взяла в руки книжку Кинга, но, вместо перечитывания «Мизери», положила на страницы газетные статьи, прикрываясь, к тому же, рюкзаком, чтобы это было не так заметно. Девушка отлично понимала, что, прояви хоть кто-то чуть больше внимания, это будет легче легкого заметить. И ещё она знала, что Джей Ди приметит, если уже не приметил. Кэтрин успела отметить его наблюдательность, с которой она могла сравнить только свою. Мама тоже была очень внимательна, но она позволяла эмоциям отвлечь себя. А вот Кэт старалась допускать меньше вмешательства «горячей» головы. И, осознавая то, что она, вероятно, похожа на Джей Ди именно этим, девушка, как ни странно, не боялась. Да, сравнений с отцом было не избежать. Да, у неё есть некоторые задатки, но ведь это биология, генетика. К счастью, ей, видимо, передались лучшие его и мамины стороны. Конечно, заметить это вслух означало нешуточно поссориться или даже подраться с Джеймсом, так что Кэт помалкивала и думала поменьше.

После обеда она заметила, как брат с блестящими глазами быстро хватает свой блокнот и ручку. Видимо, его что-то внезапно озарило. Это стало ещё очевиднее, когда Джеймс после пяти прошедших минут все ещё писал что-то без перерыва.

— А что… — робко начала вопрос девушка, впервые заговорив с ним после возвращения в номер.

— Помнишь, я говорил, что слышал разговор в машине? — Джеймс в это мгновение не выглядел тем же замкнувшимся и неразговорчивым, как в первой половине дня. Он шептал ей почти заговорщицки. — Ты тогда спала. Я просто записываю все, что слышал, а ещё пытаюсь составить связную историю из всего того, что мы знаем. Ты что-то нашла?

Конечно, он заметил. Не просто заметил, но и обратил на это внимание. И ещё перестал на неё обижаться. Что ж, она и впрямь ни в чем не была виновата. Спасибо, что он хоть это понимал.

— Нет, — Кэтрин с досадой покачала головой. — А что есть у тебя?

Джеймс протянул ей блокнот, предлагая прочитать самой. Кэт несмело приняла его, пролистала на пару страниц назад, к началу записей, сделаны торопливым, но твёрдым почерком. До этого шли каракули и хаотичные заметки, из которых, видимо, состояла целая история.

«Мама стала дружить с Хэзерс в сентябре. Чуть позже она начала встречаться с Джей Ди. К нему придирались Келли и Суинни, за что он их побил. Потом мама разочаровалась в Чендлер, которая была сучкой. Они разругались, затем мама пошла к Джей Ди. Утром они вместе пришли к Чендлер, мама хотела помириться, но с подачи Джей Ди отравила Хэзер очистителем. Они обставили это, как самоубийство. Курт и Рэм стали ещё большими отморозками, они попытались изнасиловать маму и тётю МакНамару, Джей Ди захотел им отомстить. Он убедил маму, что существуют особые пули для пистолета, которые не убивают человека. Мама сама убила одного из парней, снова с подачи Джей Ди. Они обставили это, как самоубийство двух геев, страдающих от осуждения мира. Затем Джей Ди захотел взорвать всю школу, он написал очередную записку и собрал каким-то образом (каким?) все подписи. Мама смогла нарушить его планы. Джей Ди взорвался на поле. Но выжил. Он семь лет не мог приехать в Шервуд. Следил за нами одиннадцать лет. У него есть информатор. Он был в Шервуде на момент убийства. У него нет никакого алиби. Но он отрицает и пытается увезти нас из Шервуда. Мотив? Есть ли у него повод врать? Повод для лжи #1: он не хочет, чтобы мама его боялась или ненавидела. По его словам, он ищет убийцу. Так ли это?

Тётя Марта не знала о том что произошло (?). Она обвиняла другого человека, какого-то хорошо знакомого ей. Он почему-то убил её. Значит, он виновен тоже.

Нужные люди:

— сообщник мамы и Джей Ди (кто?).

— тётя МакНамара.

— мисс Дьюк.

— свидетель убийства Марты (кто?)

Может ли быть убийца среди них?»

— Не так много, — Джеймс пожал плечами. — Мне ещё надо вывести список тех вопросов, на которые надо найти ответ…

— Джей, ты редкий гений, — Кэт ему едва улыбнулась.

— Джеймс, а не Джей, — снова сухо заметил он.

Кэтрин едва смогла удержаться от смешка и крепкого объятия. Здесь ещё были родители, был Джей Ди. Показывать их чувства и их уязвимость перед ним не хотелось.

На ужин они доели все оставшиеся орешки. Урчание в животе, конечно, не прекратилось, но выходить из номера или давать родителям знать о голоде не хотелось. Кэт хотела бы поговорить с мамой, но не знала, как начать разговор. Она теперь даже представить не могла, что у мамы в голове. Что она думает и что чувствует? Та ли это мама, которой можно было все доверить, или же Джей Ди снова найдёт способ манипулировать ей?

Перед сном Кэт, чистя зубы пальцем, подумала о том, что начнёт разговор завтра. И она уже начала читать газеты за ноябрь месяц. Они с Джеймсом были так близки к ответам! Они могли разгадать все в одиночку! Раз уж метод разговора работал лучше, можно было попробовать кое-что узнать у Джей Ди. Это было рискованно, но он ведь никогда не уходил от ответа. Главное только не злить его, не сердиться. Раз он доверяет, он может ей рассказать что-то полезное. А правду или нет, они с братом разберутся.

Ночью, проснувшись от спазма в животе (желудок совсем свело), Кэтрин обернулась, чтобы взять с тумбочки стакан воды, налитой из-под крана. И тут она поняла, что в кровати пусто. Брата не было. Вода в ванной не шумела, света из щелей видно не было. Кэт огляделась, пытаясь найти Джеймса хоть где-то. Стараясь никого не разбудить, она едва постучалась в ванную, вдруг близнец все же был там, но в ответ получила лишь молчание. Тогда девушка тихо вышла в коридор, где тускло горела лампочка. Внизу на регистратуре снова был тот парень, теперь уже полноценно дремлющий. У него в выемке под ресепшеном был маленький телевизор, который освещал все окружение и иногда рябил. Звук телепрограммы был едва различим, но точно шёл какой-то ситком. В холле тоже было пусто. Приметив большие часы над входом, Кэтрин различила время, протерев перед этим глаза: двенадцать с чем-то ночи.

— Эй… Эй! — девушка с силой ударила по звонку, тогда парень, едва не упав со стула, проснулся. — Вы тут…

— Не спал, ни в коем случае! — воскликнул он, вцепившись в журнал посетителей и жильцов. — Я лишь прикрыл глаза, извините!

— Вы тут не видели моего брата? Помните нас? Мы сутки назад заселились.

— Припоминаю. Тут, вообще-то, один парень пробежал. Минут… — он посмотрел на часы, — двадцать назад. Или пятнадцать. Или двадцать пять.

7-eleven, подумала Кэтрин. Брат мог броситься в магазин, почувствовав голод. Он, все-таки, ел за день чуть меньше, чем она. Практически, тоже ничего. Но тут же девушка вспомнила: магазин закрылся буквально час назад. Тогда где носило Джеймса? Кэт рефлекторно поблагодарила, затем быстро вышла из холла на улицу. Тут было не так свежо как в Шервуде, но и не было такого обилия запахов и городских шумов, как в Спрингфилде. Тихие машины замерли на тёмной парковке. Девушка пошла мимо них, бесшумно шагая по асфальту. Вот здесь была машина Джей Ди. Чёрный мерседес. Интересно, кем он работал, чтобы достать деньги на… Нет, она не хотела знать. Вернее, хотела, но пока что боялась предполагать. Да и думать ей сейчас надо было о брате.

Продолжив идти дальше мимо рядов машин, Кэтрин увидела магазин, который светился, но уже был пуст. И она в растерянности замерла на несколько секунд, пока не заметила движение со стороны. Замерев, Кэт посмотрела налево, вглядываясь в дальний угол парковки. Кто-то копошился у машины, пытаясь открыть дверь и… Кажется, этот силуэт, что едва слышно чертыхался, был её братом. Чем ближе Кэтрин подходила, бесшумно скользя меж машин, тем сильнее она убеждалась в этом.

— Какого хрена ты делаешь? — спросила девушка, поняв, что он потихоньку вскрывает машину.

Испуганное лицо близнеца, обращенное к ней, было бледным до смерти.

— Это ты… — облегчённо выдохнул он. — Чего не спишь?

— Какого хрена ты делаешь? — повторила она.

— Тихо! — шепнул Джеймс. — Перебудишь весь мотель!

— Ты все ещё хочешь сбежать! — с изумлением заметила она. — Хотя знаешь, что твой план дерьмовый! И ты все-таки бросаешь маму и меня здесь!

— Я вас не бросаю. Я вас не бросаю! — воскликнул он. — Он нас всех бросил! Он вмешал маму в это дерьмо! Он мог убить тётю Марту! И я собираюсь, если не смогу хоть немного в расследовании продвинуться, приехать обратно и забрать вас. Из всех в этом мире я могу доверять только тебе. И, если бы я задержался, я бы мог хоть как-то дать тебе знак, мы бы общались, ты бы вывела маму хоть на секунду, ты бы смогла выиграть хоть минуту, а потом я бы забрал вас у него… Такой был мой план. Но, если ты не хочешь, чтобы я уезжал надолго, давай вернёмся к первому плану. Мы уедем вместе, вернёмся как раз до рассвета. Найдём хоть кого-нибудь или что-нибудь, что сможет нам помочь…

Он продолжал говорить повышенным тоном, и Кэт знала, что, чтобы она ни сказала, у неё не получится убедить его или хотя бы перекричать. Но она должна была попытаться его успокоить. И она знала, что сделать это можно, только сделав то, чего он хочет добиться. Она знала своего близнеца, а он знал её и они оба доверяли друг другу всю жизнь, они друг за друга дрались. Но никогда ещё не приходилось так тяжело выбирать в пользу брата.

— Дай сюда свою отмычку… Ты спёр её у меня. Так и знала, что она не могла пропасть.

— Мне она, в отличие от тебя, пригодилась, — заметил Джеймс чуть мягче, пропустив её к автомобилю. Он доверился ей. Он на неё не кричал, не злился. Значит, она пока что все делала в верном направлении.

— Чья это хоть машина? Сигнализация…

— Нет сигнализации. Я все ноги об неё отбил, — близнец нервно усмехнулся. — И она здесь давно. У неё колеса немного сдулись, так что я думал попросить у того чувака в фойе насос…

— Иди и проси. Я пока попробую завести.

Открыв дверь за пять секунд (и заметив, что близнец сзади молча вытаращил на нее глаза), она села на водительское сидение, уставившись на брата, а потом начала копаться под сидениями и в бардачке с хмурым видом.

— Держи ножик, — Джеймс отдал ей свой любимый, швейцарский, а потом ушёл в мотель.

Кэтрин хотела броситься за ним, но поняла, что ещё слишком рано. Сейчас она его не убедит. Открыть дверь и вызваться вернуть машину к жизни — слишком мало, чтобы снова расположить его к убедительному разговору. Вскрыв панель ножиком, Кэт хмуро оглядела клубок проводов, некоторые из которых были чуть ржавыми. Она сняла оплетку, соединила нужные, потом проверила, есть ли вообще в машине бензин. Естественно, нет. Но рядом стоял готовый бак. Джеймс её поражал, когда он только успел… Со скрипом открыв капот (понадобилось напрячься всем телом для этой ржавой клуши), Кэтрин оглядела мотор, аккумулятор и остальные запчасти. Черт, аккумулятор, хоть и был цел, но явно мог сдохнуть раньше, чем им удастся вернуться сюда.

— Нет у тебя на примете какой-нибудь другой машины, которая хотя бы не взорвётся, когда мы сядем внутрь? — спросила она у брата, когда он вернулся.

— Эта хороша, — обиженно сказал он. — Ей не пользовались месяц всего, посмотри на колеса.

— За месяц она не могла проржаветь.

— Были же дожди, — развёл руками Джеймс. — Думаешь, я профан?

— Думаю, ты идиот, — буркнул девушка себе под нос.

Она смогла поправить кое-что, протерла пыль, проверила наличие жидкостей, заправила топливо в бак. Джеймс нашёл в багажнике колымаги домкрат, накачал колеса сам. Между прочим, час прошёл.

— Сколько времени? — спросила Кэт, сев за руль снова.

— Да уже, считай, второй час утра пошел, — ответил близнец.

— Мы не сумеем вернуться до рассвета.

Кэтрин соединила провода снова. С рокотом, пустив клубы пыли, и задрожав всем корпусом, машина завелась. Джеймс подвинул её на пассажирское сидение, сев за руль сам.

— Мы не сумеем вернуться до рассвета, — неуверенно сказала ему сестра. — Слушай, мы теперь узнали, что машина на ходу. Может быть, завтра попробуем?

— Зачем тянуть время? — скрипнули педали.

Покатившись назад, колымага переехала через бордюр парковки, а потом по газону выехала на выездную дорожку. Кэтрин держалась за дверь и сидение, боясь выпасть, либо продырявить крышу своей головой. Джеймс вёл, сжав зубы. И, тем не менее, молчал.

— Она едет, отлично, — выдохнула Кэт. — Давай вернёмся.

— Куда вернёмся? По газону и через бордюр? — спросил брат. — Не трусь, Китти. Уже поздно для этого.

Они уже были на дороге, ехали вперед, в сторону Шервуда.

— Я забыла… Забыла газеты и очки. И деньги, — сказала она.

— Я взял все деньги, что смог с собой сюда привезти. Кстати, вот возьми, — он протянул ей несколько смятых купюр. — Это твоя половина. А читать тебе все равно будет неудобно в темноте, — Джеймс попытался разогнаться сильнее.

— Я не хочу уезжать! — уже увереннее сказала Кэт. — Выпусти, я вернусь в мотель пешком. Тебе же там нужен был кто-то, кому ты можешь доверять!

— Эй! — Джей притормозил, глядя на неё. — Успокойся. Мы вернёмся…

— Я хочу остаться с мамой! — перебила девушка. — Если ты не остановишь, я это сделаю. А я дура, ты меня знаешь…

Джеймс затормозил сам, выехав на обочину, как только увидел, что сестра тянется руками к рулю, а ногами к педалям.

— Ладно, только не психуй! — ответил он. — Кэт, к чему тогда ты вообще стала мне помогать? Зачем тогда села в салон?

— Потому что ты иначе не выслушал бы меня. Я думала, что ты успокоишься и послушаешь. Должен же был в твоей голове остаться хоть какой-то здравый смысл! Ты так торопишься сбежать отсюда! — она выбралась из машины.

— А я должен желать остаться? С психом и нашей мамой, которая всегда была такой умной и храброй, а теперь снова поддалась ему, как маленькая девчонка!

— Она не поддавалась, она выдернула руку.

— Она вообще позволила ему эту его противную руку положить. Будь я на её месте, разбил бы ему лицо!

— Ты бы разбил, да! Ты себя никогда не мог сдержать в руках! — Кэт почти ткнула его пальцем в грудь. — Нет бы хоть раз остановиться и подумать, как взрослый и умный человек! Ты сначала делаешь, а потом только думаешь!

— Над чем тут думать? Крестную убили, а этот маргинал клеится к нашей с тобой матери! И ты ещё их обоих защищаешь! Я знаю, что ты и этого Джей Ди жалеешь.

— Чего?

— Тебе всегда было мало мамы. Вот теперь папочка объявился, пусть хоть какой-то, а ты и рада! — Джеймс притворно улыбнулся. — И он тоже. Видит в тебе слабачку, видит девчонку, видит, что тебя можно одурачить, как и маму! Не заметишь, как пойдёшь у него на поводу и…

— И когда-нибудь взорву Вестербург? — спросила Кэтрин, чувствуя, что её кулаки сжимаются от гнева. — Чего уж там, давай весь Шервуд. Та ещё прогнившая дыра. Катись в нее в одиночку, Джей!

Захлопнув дверь, Кэт пошла дальше, слыша, как близнец кричит ей в спину:

— Ты знаешь, что я прав, Китти! Вот и покачусь, а ты оставайся!

Он не попытался остановить её, не попытался разрешить все между ними. Если бы он позвал её, если бы попытался вернуть, она бы вернулась, не раздумывая. Но, так как Джеймс был вспыльчивым упертым говнюком, он уехал. И в самом деле укатил в Шервуд. Идя по обочине, Кэт ощутила, как у неё слезы накатывают на глаза. Что она скажет маме, когда та все узнает? Что, если машина брата сломается по пути? Или даже взорвётся?

— Джеймс! — Кэтрин развернулась, ещё слыша громкий рев колымаги, но машину едва было видно. Девушка начала махать руками. — Джеймс!

Однако, автомобиль скрылся за деревьями довольно быстро. Опустив руки, Кэт снова повернулась в сторону мотеля. До него было минут десять ходьбы. Вообще-то, не страшно. Ещё и фонари над трассой горели. Но девушка была в настоящем ужасе. Она прибавила шагу, вытирая слезы. Им нельзя было разделяться. Особенно так. Он не должен был ехать туда один. Вот она дура!

В кармане были те смятые купюры. Её половина. Деньги, которые Джеймс соскреб и отдал ей, думая, что они поедут туда вместе. Он забыл их забрать. Без них он не смог бы заправить машину или хотя бы позавтракать. Посчитав купюры, Кэтрин поняла, что ему хватит на неполную заправку и маленький обед. Боже, пусть он купит себе поесть…

От мыслей о еде девушка ощутила, как у неё снова урчит живот, теперь ещё тяжелее, чем прежде. До отеля оставалось идти минут пять. Надо было перекусить хоть чем-то. 7-eleven работал с семи утра, не раньше. Может быть, были в Мэрисвилле круглосуточные магазины неподалёку отсюда?

Когда Кэт зашла в фойе снова, парень за стойкой на вид просто скучал, глядя в экран своего телевизора, но на деле, очевидно, снова дремал, раз не обратил на нее никакого внимания. Недалеко был стенд с несколькими старенькими брошюрами. Кэтрин взяла парочку, потому что на них была карта города и указание достопримечательностей, а еще парочка названий кафе. Одно из них работало круглые сутки, видимо, для проезжающих мимо дальнобойщиков и туристов, а еще было написано, что в центре открылся новый Интернет-бар. Вот это уже было интересней. Подумав немного, девушка вышла из мотеля. Все же, есть ей хотелось очень сильно. Сильнее, чем спать и плакать.

* * *

Вероника проснулась в пять утра. Ее детей не было в постели, рюкзак с их вещами пропал. Она спустилась вниз, где парень в фойе уже собирался уходить, его сменяла пожилая женщина.

— Кстати, ваши дети в двенадцать ночи выходили отсюда. Они же вернулись, верно? — спросила старушка, улыбнувшись.

Парень за ее спиной вмиг взбодрился и покраснел.

— Куда они выходили? — спросила Вероника.

— На парковку, наверное. И потом парень вернулся через час, попросил у меня насос для колес, — сказал парнишка. — Потом, вроде, они не возвращались.

Вероника побежала обратно наверх, хлопнула дверью в их комнату.

— Джей Ди!

Они стояли на парковке уже пять минут, пялясь на пустое парковочное место в самом углу, от которого шла промятая в траве колея прямо к подъездной дорожке. У Вероники в глазах стояли слезы, но она не плакала, ни в коем случае. Она, как и положено Веронике Сойер, собрала в кулак последнюю волю, постаралась размышлять спокойно.

— Они впервые сбегают? — спросил у нее Джей Ди.

— Вот так — впервые, — женщина вздохнула, затем нахмурилась. — Это из-за нас. Вернее, из-за меня.

— Вероника, ты не в…

— Прекрати мне это твердить! — резко перебила она. — Даже если и нет, мои дети думают по-другому.

— Как думаешь, куда они поехали?

— Шервуд и Спрингфилд, других вариантов нет, — Вероника в растерянности покачала головой. — Либо они у моих родителей, либо у своих друзей. У Джеймса так много друзей…

— И куда мы поедем в первую…

— Нет нас, — снова оборвала она. — Я еду за своими детьми. Меня они хотя бы знают. Дай мне ключи от машины, — заявила женщина, повернувшись к нему всем телом.

— Нет, ты не можешь поехать одна! — его лицо исказилось в яростной решимости. Совсем как тогда, в школе. — Мы уезжали из Шервуда, чтобы избежать убийцу. И ты туда не вернешься, пока мы не разберемся, что с ним делать, тем более, в одиночку!

— Во-первых, я не собираюсь ни с кем больше разбираться, кроме своих детей, — Вероника шагнула ближе, тоже повышая тон, — а, во-вторых, убийца, если у него, конечно, нет информатора, который за мной следит, не знает, где я, что я собираюсь делать и на чьей машине я приеду в город.

Джей Ди уже собирался высказать ей за очередной брошенный намек на то, что это он убил Марту, но тут же замер. Информатор. Черт, из головы вылетело.

— Я позвоню своему контакту, — пробормотал он уже спокойнее. — В Шервуде и Спрингфилде есть камеры. Конечно, это займет некоторое время — выследить их по системе видеонаблюдения, но мы точно будем знать, где они.

Сойер отшатнулась от него, тоже утратив гневное выражение лица, сменившееся растерянностью. Она промолчала, отведя взгляд. Джей Ди торопливо набрал номер. Три гудка. Еще один долгий.

— Гарриет.

— Джей Ди, — отозвался его «друг», — слушаю.

— Джеймс и Кэтрин Сойер были со мной, в мотеле «Гнездышко» в Мэрисвилле. Ночью они сбежали на угнанной тачке. Вероятнее всего, находятся в Шервуде или Спрингфилде. Проверь камеры и, наверное, отчеты дорожного патруля.

— Я так понимаю, срочность большая.

— Очень.

— Сам знаешь, какое минимальное время при таком-то масштабе и при такой-то минимальной информации. Уточнить?

— Час? — он постарался не выдавать досады в голосе.

— Постараюсь за час. Со Спрингфилдом придется повозиться, — хмыкнул Гарриет. — Позвоню, как только что-то выяснится. До связи.

— До связи, — отозвался мужчина, затем повернувшись к Веронике. Нетерпеливость и надежда наполняли ее глаза. Джей Ди очень не хотел ее разочаровывать. — Информация будет, как минимум, через час.

— За час я могу добраться до Шервуда, — буркнула Сойер в отчаянье. — Просто дай мне ключи.

— Вероника, большая часть этого времени — возня с камерами в Спрингфилде. С Шервудом контакт разберется быстрее.

— Да что у вас за клички такие? У него же есть имя.

— Привычнее звать его контактом на людях, — ответил Джей Ди.

Вероника закрыла лицо руками, опустив голову.

— Мои дети — не пойми, где. Они сбежали от меня, непутевой матери, прямо к убийце… Они одни, у них нет денег и еды. И я совершенно беспомощна. Пожалуйста, Джей Ди, дай мне ключи.

Женщина взглянула на него с такой горечью, что он уже почти сдался, но ведь у него оставалась капелька здравомыслия.

— Я поеду с тобой, — сказал Дин.

— Тебе нельзя мелькать в Шервуде. Если убийца и заметит меня, он не навредит мне. За мной следит полиция, я буду на глазах у людей. Если дети там, заберу их, возьму еще вещей и денег, а потом тут же уеду. И даже сделаю крюк, чтобы меня не отследили до Мэрисвилла, а потом мы сменим город, чтобы наверняка. Но убийца, скорее всего, знает и тебя. Твое появление он так просто не упустит.

Джей Ди не смотрел ей в глаза, он напряженно думал. Вероника была права, но, все же, он не беспокоился за себя. Опыт укрывательства от полиции у него есть, он с легкостью может сменить имя, документы, место жительства. Высказав ей этот аргумент, мужчина повторил:

— Так что я еду с тобой.

— Дети сбежали от нас двоих! И, если они меня знают и любят, то ты их пугаешь. А еще они могут подумать, что между нами что-то есть. А я не хочу, чтобы они обманывали себя. Я поговорю с ними одна.

Джей Ди ощутил, как чаша весов уравнялась. Но он не мог сидеть здесь, сложа руки. Их дети действительно были в опасности, с ними могло случиться, что угодно. Да хотя бы истощение от голода и трата последних денег на крохи бензина. А что, если близнецы в Спрингфилде? Вероника сделает разворот из Шервуда, пока он будет сидеть на месте и переговариваться с Гарри. Нет, так не пойдет. Они могли съездить и туда, и туда, раз уж она так настаивала на том, чтобы куда-то ехать.

— Тогда у меня условие, — решительно заявил Дин. — Я возьму машину на прокат, чтобы добраться до Спрингфилда. Если они не там, вернусь обратно, а, если там, не буду вступать с ними в контакт, прослежу за ними, чтобы они были в порядке, пока ты доберешься до нас, — прежде чем Вероника высказала импульсивное «нет», мужчина продолжил. — Это выгодно, Вероника. Подумай сама. Где бы они ни были, у нас не уйдет много времени на их поиски.

Она замолчала, и впрямь прислушавшись к нему и задумавшись. На ее лице отражались все сомнения и тревоги, но, в конце концов, это была очень выгодная сделка. Он в жизни никому не уступал так много, как ей.

— Ладно, — кивнула Сойер с неохотой. — Но ты будешь сообщать мне все, что тебе сообщит твой контакт, слово в слово, секунда в секунду.

— Продиктуй мне номер, — Джей Ди тут же залез в телефон, приготовившись добавить нового адресата.

Записав заветные цифры и продиктовав ей в ответ, сверяясь с ней, мужчина убрал телефон, а из другого кармана вытащил ключи от машины, подкидывая их ей. Ему не нравился этот план. Очень сильно. Но, тем не менее, Вероника доверила ему ехать в Спрингфилд одному, чтобы, если дети окажутся там, забрать их. Еще вчера она готова была убить его, если он приблизится к близнецам. Оставалось надеяться, что Сойер благоразумная и впрямь не станет там задерживаться надолго, а еще не сбежит от него.

— Вероника, — позвал мужчина, глядя, как она смотрит на ключи в своей руке, явно представив возможность побега. — Пожалуйста, не пытайся от меня спрятаться вместе с ними. Так ты лучше не сделаешь. Я же все равно найду вас снова. Я же рядом с вами не для того, чтобы навязываться и играть в семью. Я хочу вас защитить. Что бы ты ни говорила, я вас люблю.

Ее взгляд, обращенный ему в лицо, был злым. Еще секунда, и снова начнется жаркий спор… Как ни странно, она не сказала ни слова. Ее лицо разгладилось, губы сжались с тонкую суровую линию. Она хотела что-то сказать, но промолчала, направляясь к машине. Джей Ди понимал, что сейчас, когда он дал ей такие возможности, безгранично доверяя, это могло ее подкупить хоть немного. И она наверняка сейчас чувствовала себя противоречиво, а потому молчала. Глядя, как Вероника занимает водительское сидение, Джейсон стоял у двери, сопровождая взглядом каждое ее действие.

— И еще — сказал он на прощание, когда двигатель загудел, — в бардачке, если что, есть пистолет. В нем три патрона.

Глаза Сойер расширились от ужаса.

— Я не говорю, что ты обязательно должна им воспользоваться, но, если возникнет реальная угроза твоей жизни или жизни близнецов, я хочу, чтобы у тебя было, чем защититься, — постарался побыстрее объяснить Дин.

— Позвони мне, как только узнаешь что-нибудь. Немедленно, — отчеканила Вероника, а затем, отвернувшись, сосредоточилась на том, чтобы выехать с парковки.

Джей Ди не хотел прощаться, потому что очень надеялся, что Сойер вернется к нему с детьми, а не выберет бессмысленный побег. Этот план был таким дерьмовым, но ситуация действительно вышла из-под контроля, они бы могли придумать что-то получше, но сказалось отсутствие времени и паника.

* * *

Кэтрин чуть позже поняла, что этой брошюрке два месяца, не меньше. Даты событий и открытий предприятий уже давно прошли, да и не могла глянцевая бумага так быстро выцвести. Да, приятно было осознавать, что мозг, наконец, начал работать, получив питательные вещества. Сидя на автобусной остановке и жадно доедая второй хот-дог, Кэт всматривалась в ночные пейзажи городского парка и думала, что ей делать. Она была одна, с пачкой десяток в кармане, в шаге от того, чтобы потеряться в незнакомом ей городке в ночное время. Насколько необдуманным было решение пойти искать какой-то там неизвестный Интернет-бар в два часа ночи? Теперь девушка понимала, какую ошибку она совершила, дав волю эмоциям. Что ж, хотя бы нашла круглосуточную забегаловку и наелась, и на этом спасибо. Нужно было вернуться в мотель, рассказать маме о том, что случилось… Горло сжалось так сильно, что кусок булки даже не пролез, заставив ее подавиться. Откашлявшись, Кэтрин наскоро утерла слезы.

Мама умерла бы от страха, узнав, что наделал Джеймс. А еще она могла бы обвинить ее, свою дочь, что было бы совершенно справедливо. Кэт должна была разбудить маму еще раньше, могла бы остаться с Джеймсом и уберечь его от необдуманных поступков в Шервуде, поговорить с ним позже. И теперь не было Джима, не было возможности с ним связаться. Ее близнец мог попасть в беду уже сейчас, на этой чертовой развалюхе. Сморщившись, девушка уронила голову вниз, в одну мгновение растеряв всякий аппетит. Теперь хот-дог стал напоминать по вкусу несвежую вареную колбасу в булке, сделанной из опилок. Девушка едва не заплакала от отчаяния, и вместе с тем поняла, что у нее нет желания доедать эту бурду. Но сейчас выкинуть еду, даже такую паршивую, было бы грехом. Засунув недоеденную сосиску в бумажный пакетик, Кэтрин откинулась на металлическую стенку остановки и прикрыла глаза, начиная ощущать легкую сонливость от сытости. Нет, она не собиралась спать, ни в коем случае в этом месте и в это время. Просто нужно было перевести дыхание, успокоиться и потом пойти в мотель. Горе и стыд, заставляющие ее напрячься, притуплялись волной тепла, что распространялась по телу и постепенно завладевала каждой клеточкой ее тела, убеждая расслабиться.

Кэт клялась своей жизнью, что просто напросто моргнула, что она была в сознании, все слышала и все осознавала, но, тем не менее, она проснулась, когда чья-то рука коснулась ее пухлого кармана. Резко распахнув глаза, девушка увидела перед собой высокую темную фигуру в плотной толстовке с капюшоном. Во мраке Кэтрин удалось только увидеть небритую челюсть, да широченные плечи. Она перехватила руку, попыталась вскочить на ноги, но тут же твердые руки нажали ей на плечи. С ужасом Кэт почувствовала, как ее ноги подгибаются, а ее шатающееся тело поддается напору. Мужик прижал ее предплечьем к стенке остановки, все еще пытаясь засунуть руку ей в карман. Он и сам был напуган пробуждением жертвы не меньше, но на его стороне была внезапность и физическое преимущество. Кэтрин отпихивала его, пнула ногой, сумев, наконец, сдвинуть эту скалу, а потом, подскочив на ноги, кое-как смогла увернуться от захвата. Спотыкаясь, она побежала, куда глаза глядят. В тот же самый парк. Спиной ощущалось приближение грабителя, который теперь тоже не был намерен сдаваться. Его шаги были все ближе и ближе. Кэт не сдержала испуганного вскрика и поняла, что в парке ей не спрятаться — одни тонкие деревья, да лавочки. Каменный забор парка был достаточно низким, чтобы через него можно было перепрыгнуть. Не думая ни секунды, девушка забралась на изгородь, дыша во всю грудь от страха, и, пытаясь спрыгнуть, упала боком, едва ли успев упереться руками в землю. Мужик сзади уже стоял у изгороди, она видела боковым зрением его руки, которые легли на забор. Девушка и не поняла, как так быстро оказалась на ногах, продолжая бежать так стремительно, как только могла. Стук сердца, бешеный и громкий, отдавался в ее ушах так, что ничего больше не было слышно. Кэт пересекла дорогу, побежала куда-то вниз по другой улице, увидела за одним большим магазином ряд жилых домов, и кинулась к нему, но успела заметить сетчатый забор, так что развернулась и побежала в противоположную сторону, уже наплевав на все тротуары, тропинки и уличные знаки. Неоновые вывески сменялись перед ее глазами так быстро, что она просто видела сменяющиеся цвета. В итоге, когда легкие уже жгло адским огнем, она добежала до ближайшего угла, завернула за него, и, споткнувшись, упала на колени, поняв только, что сидит теперь в какой-то подворотне, где стены были разрисованы так, что на них не осталось свободного места.

Задыхаясь, Кэт отползла к самой темной стене и сжалась там, подтянув колени к груди. Шум крови еще стоял в голове, локоть руки, на который она кое-как попыталась опереться при падении, жутко саднил, ее ноги дребезжали и ныли из-за такого неожиданного кросса, от которого буквально зависела ее жизнь. От страха все тело дрожало, глазами девушка выискивала за подворотней своего преследователя, но не заметила ни одного прохожего, только машины проезжали раз в минуту на полной скорости, отчасти освещая светом фар и подворотню на одно малое мгновение. Посидев еще полминуты, Кэтрин почувствовала, что теперь дышит нормально и, вдохнув полную грудь воздуха, беззвучно разрыдалась, уткнувшись лицом в испачканные джинсы. О Боже! Как она могла уснуть? Как теперь выбираться отсюда? Как дойти до мотеля? Можно было пойти и найти ту остановку, на которой она сидела, но, даже если бы у Кэт возникло желание хотя бы выйти отсюда, не то что вернуться туда, где ее чуть не ограбили или даже убили, она при всем своем желании не смогла бы сделать этого. Она не запоминала, куда бежала. Просто неслась на полной скорости от одного здания к другому, от одного тротуара на другой, рискуя быть сбитой на дороге. Рука потянулась к карману, чтобы взять ту брошюру и снова рассмотреть карту, но пальцы напоролись лишь на пустой карман, чуть-чуть вывернутый наружу. Нет. Нет! Кэтрин резко хлопнула себя по другому карману и тут же из груди вырвался хриплый, но невероятно облегченный стон — деньги были на месте, на самой глубине. Ее не ограбили, но она сама себя подставила, как и всегда. Наверное, выронила при падении. Выронила свою последний шанс вернуться домой до рассвета.

Заломив руки за головой, Кэт расплакалась снова, трясясь от беспомощности, стыда и страха в этой темной подворотне в каком-то неизвестном ей городе. Размазывая грязной рукой песок по своему лицу, залитому слезами, девушка думала, что хуже в ее жизни ничего уже быть не может. Она потеряла близнеца, потеряла маму, оставив ее с наименее надежным человеком на всем белом свете, она потерялась сама. И все это по собственной глупости, потому что она — тупа до омерзения. Кэтрин прижалась к холодной стене, затем стукнулась об нее головой, хотя никакое наказание не могло быть хуже этого.

Где-то через час, когда она предприняла первую попытку успокоиться и хоть что-то наладить, то решила, что спросит дорогу у прохожих, когда большинство из них покажутся на улице. Еще она подумывала над тем, чтобы выйти, наконец, из подворотни и оглядеться, но ее инстинкт, мгновенно дав знать, что он еще не спит, панически закричал, что этого делать не стоит, и ее организм послушно напрягся, намереваясь прирасти к этому самому месту. Кэт не пожелала противиться. Она сидела уже какой час в одной и той же позе, глядя, как неоновые вывески понемногу теряют краски, потому что начало проясняться небо. Откуда-то запахло едой. Девушка вспомнила, что она еще потеряла и хот-дог. Хотя, у нее сейчас не было аппетита. Остатки панического страха помогали забыть о всех нуждах, которые только могут возникнуть. Когда на улице прошли первые люди — два старика, тихо разговаривающие друг с другом, Кэт сначала испугалась, сперва подумав по шагам, что это ее преследователь, но потом тут же успокоила себя тем, что прошло уже несколько часов и ей надо бы взять себя в руки. Минут через десять ей удалось успокоиться окончательно. Поднявшись, Кэтрин ощутила, как отяжелели ее конечности, уставшие от ночного марафона и онемевшие из-за сидения в одной и той же позе. Не спеша, она вышла наружу и огляделась. Естественно, незнакомый вид изрядно напугал ее. Затем Сойер оглядела себя и стряхнула пыль с одежды. Конечно, это ей красоты не прибавило. Наверное, на ее голове был полный кошмар. Люди не любят разговаривать со странными грязными людьми, это было понятно и без развитых социальных навыков, как у Джеймса. Но, тем не менее, можно было попробовать.

Первая женщина, попавшаяся ей на пути, что-то пробормотала и спешно прошла мимо. Мужчина на пробежке ускорил бег, стараясь на нее не смотреть. Один сонный автомобилист, у которого никак не получилось завести машину, хоть и взглянул на нее с опасением, но подсказал, в какой стороне находится Шервуд. Ориентируясь примерно туда, Кэт пошла вперед, видя только бесконечные, по ощущениям, улицы. Она же не могла забежать так далеко. Вроде как, бежала недолго…

Взгляды ощущались со всех сторон, прожигали спину. Кэтрин знала, что это не паранойя. За ней следили, она это хорошо чувствовала, всеми клеточками тела. Она еще понимала брезгливость и опасение, но это было явно что-то другое. Девушка прибавила шагу. Где-то через квартал ходьбы она обернулась, не заметив уже никого странного среди пешеходов. На нее, конечно, поглядывали с опасением, но без интереса. Все равно, это не успокаивало.

Где-то на углу, когда полицейская машина показалась на дороге вдалеке, Кэт испытала поначалу необъяснимое желание спрятаться хоть в ближайшем мусорном баке, лишь бы копы ее не заметили. Она забежала за угол, подождала, пока автомобиль проедет мимо, затем выглянула наружу. Уже через секунду девушка поняла, что она — грязная, сонная, совершенно дикая — очевиднее всего, привлечет внимание любого добропорядочного полицейского. А ей внимание не нужно было. Скажи она, что забрела сюда из мотеля у окраины, они бы отвезли ее туда и напоролись на испуганную до смерти маму и Джей Ди, который, вообще-то, восемнадцать лет был мертв после того, как совершил попытку взорвать школу. Кто знает, как он отреагировал бы на копов.

— Эм, девушка? — позвал ее вкрадчивый мужской голос.

Сойер обернулась, даже слишком резко отреагировав на это.

— Я не хотел вас пугать, честно, просто подумал, может быть, вам помощь нужна? — мужчина средних лет с очками на носу, в джинсовой куртке поверх черной майки, приблизился к ней, и впрямь испытывая искреннюю жалость, судя по взгляду.

— Нет, я в порядке, — тут же поняв, как это фальшиво прозвучало, при ее-то внешнем виде, Кэтрин исправилась. — То есть, просто была на вечеринке у друга, я проснулась уже такой, а теперь немного заблудилась здесь. Но я знаю, куда идти. Спасибо за волнение.

Она пошла дальше по проспекту, мужчина поравнялся с ней, затем с волнением поправил очки.

— Вы идете к шоссе? — поинтересовался он. — Я мог бы подвезти вас…

— Сэр, — отозвалась Кэт уже с раздражением. — Я же сказала, что все у меня в порядке.

Теперь, когда он оказался так близко, она ощутила запах перегара. Как много пива он выпил? С утра-то! Отшатнувшись, девушка пошла дальше, ускорив шаг. Ей не хотелось теперь видеть людей вовсе. Говорить с ними тоже. Или даже принимать помощь. Теперь всякий человек, идущий навстречу, казался ей врагом, а уж те, кто бросал на нее взгляды, вызывали даже тревогу. Ощущение того, что за ней следят, возобновилось через пару минут.

Вскоре Кэтрин оказалась, казалось бы, на знакомой улице. Здесь были только промышленные здания, не так много людей, а где-то недалеко раздавался шум с шоссе. Неподалеку виднелась парковка для дальнобойщиков. Что-то подобное она видела ночью… Но тогда было темно, ориентиры выглядели по-другому. Вот то самое недостроенной здание, это точно оно. За ним был выход к пешеходному переходу, а оттуда минут пять до мотеля. Пять минут ходьбы до мамы! Кэт решительно пошла вперед, мимо задних стен придорожных магазинов, мимо пустых дверных проходов в бетонную коробку, что, видимо, должна была стать большим универсамом.

Когда сзади послышались шаги, Кэтрин обернулась, увидев того самого мужчину, который хотел ей помочь. Теперь у него было более серьезное лицо. Кэт, вздохнув, уже почувствовала злость из-за его упорства, пока не увидела, как что-то продолговатое блеснуло в его руке. Раскладной ножик. Страх тут же захлестнул ее. Сделав шаг назад, и, фактически, приготовившись бежать со всех ног уже какой раз, девушка услышала:

— Не двигайся, иначе метну его в тебя. Будет больнее, — очень спокойно, будто это и не было угрозой. — Заходи в здание.

— Нет, — отозвалась она несмело, не спуская глаз с ножа.

— Заходи, иначе прирежу прямо здесь, — мужчина поднял его выше, на уровень ее живота.

— Я буду кричать, — предупредила Кэтрин. Их в школе инструктировали, что делать в такой ситуации. Тогда она думала, что обмануть нападавшего будет проще простого. Теперь же она просто говорила нужные фразы, даже не подумав о том, как это будет выглядеть. — Вызову полицию.

— Ага, полицию. Думаешь, я не видел, что от от копов шугаешься? — недобрая усмешка искривила его губы. — Да если бы у тебя был телефон, ты уже давно позвонила своим драгоценным родителям или кто там у тебя, чтобы тебя забрали. Друг, вечеринка, да. Понятия не имею, во что ты там вляпалась, но точно знаю, что никакой помощи тебе сейчас не хочется.

Он сделал шаг навстречу, слишком большой. Уже был в полутора метрах от нее. Бежать — самоубийство.

— В здание. Быстро, — повторил он. — Последняя убедительная просьба.

Кэтрин почувствовала, как сердце колотится громко, как дыхание от паники колышет ее грудь так сильно, что дергаются и плечи. Она косо взглянула в серый дверной проем бетонной коробки. Внутри там были только граффити на стенах, грязь под голыми окнами, бутылки. Она могла бы выпрыгнуть в окно. Отбиться бутылкой. Отбить у него нож.

— Считаю до трех.

Продолжать не потребовалось. Кэт шагала полузадом, с ужасом глядя на складное лезвие, указывающее на нее. Когда она оказалась внутри, то уже выставила руки перед собой, думая, как ей суметь загородиться от холодного оружия. Она было ловкой и быстрой, а еще достаточно сильной. Ей было под силу убежать, оттолкнуть мужчину, отобрать нож. Надо было только думать, очень напряженно думать. Ни в коем случае, не паниковать, как тогда. Все тело уже трясло, губы дрожали. Ее руки, вытянутые наполовину, были мертвецки бледны даже в этом приглушенном свете.

— У меня есть деньги, — снова заговорила она. — Забирайте, только оставьте меня в покое.

— И во сколько же ты оценишь свою честь? — мужчина приподнял бровь, остановившись, затем снял с глаз очки, убрал их во внутренний карман куртки. — Попробуй удивить меня.

У нее сперло дыхание, язык словно распух. Холодный пот выступил на лбу. Всей своей душой больше всего на свете Кэтрин надеялась, что хоть кто-то услышит их, что хоть кто-нибудь, хоть пьяница или наркоман увидит их здесь и отвлечет его внимание. Хоть на одно мгновение. Она готова была выпрыгнуть из окна, готова была на что угодно, лишь бы…

— Не… приближайтесь. Не приближайтесь, иначе…

Джеймса впечатали в фонарный столб. У него и так заплыл глаз. Теперь же он пропустил два удара: в скулу и ключицу.

— Прекратите! — закричала она теперь уже тем двум мальчишкам. — Вы, паскуды, отойдите!

Она попыталась загородить его собой, но один семиклассник оттолкнул ее куда-то в сторону, даже не глядя. Плюхнувшись на зад, Кэт уставилась ему в спину пораженно, затем с гневом. Джеймс уже валялся на земле, подняв руку в попытке защититься от удара ногой. Кэтрин почувствовала, что ее глаза наливаются кровью, а руки сжимаются в кулаки. Все, чего она хотела: убить их.

— Иначе, что? — мужчина приблизился, она отдалилась. — В твоих же интересах не сопротивляться.

— Ублюдок! — она дала в ухо этому мальчишке с такого размаху, что почувствовала, как хрустнуло ее собственное хрупкое плечо.

Ахнув, парень завалился, другой воззрился на нее с таким недоумением, что стало смешно. Рука повисла, как плеть, но Кэтрин подняла ее из последних сил, затем бросила во второго урода сумкой. Пока он уворачивался, она набросилась на него всем телом, вцепившись ноготками в голые руки, укусив в плечо, затем, крепко схватившись, дала ему в глаза, упав вместе с ним на землю.

— Пошли вон! — вопила она безумно. — Ах вы, мрази! Я вас прикончу!

— Отойдите, — повторила она, почувствовав ногой, как натыкается на стену.

Мужчина приблизился почти вплотную, затем поднеся нож к ее шее. Кэт не дышала. Она чувствовала холодное лезвие, а еще она чувствовала смертельный ужас.

— Отойди, — голос сзади вызвал у нее такое счастье, что захотелось расцеловать его обладателя.

Девушка вместе с нападающим посмотрела на говорившего. И, боже, если бы ей раньше сказали, что она будет когда-нибудь так сильно рада видеть Джей Ди, она бы ни на шутку разозлилась. Он поймал ее отчаянный и благодарный взгляд и Кэтрин поняла, что он сам боится и вместе с тем злится до того, что его правая рука, единственная не затянутая в перчатку, сжалась в дрожащий кулак.

— Оглох? — прорычал Джей Ди.

— У меня с моей девушкой проблемы, парень. Это не твое дело, — отозвался мужчина.

— Твоя девушка — моя дочь, сукин сын, — такие пылкие и потемневшие от ярости глаза Кэт не видела уже долго, с тех самых пор, как ее брат перестал драться. — Так что отойди от нее и проваливай, пока можешь.

Мужчина медленно опустил нож. Кэтрин сделала глубокий шумный вздох, не сводя с лезвия взгляда. Затем резким движением нападавший рассек воздух, чуть ли не полоснув Джей Ди поперек груди. Он едва успел отшатнуться, затем ударил по плечу, но нож из руки не выпал.

Кэт, вскрикнув, нырнула вниз, глядя за дракой из угла.

— Джей Ди! — громко выдохнула она.

— Уходи! — отозвался он.

Он успел взглянуть на нее лишь краем глаза, прежде чем нож со свистом прошелся у его шеи. Нападавший рычал, как зверь, скалясь. Джей Ди вскинул левую руку. Нож попал прямо по ладони. Кэтрин прикрыла рот, чтобы не закричать, но заметила, что ее отец не скривился от боли, хотя должен был. И крови на лезвии не осталось.

— Уходи же, кому сказал! — повторил он еще громче.

Кэт побежала к выходу, слыша за спиной звуки борьбы. Тем не менее, она не могла тут бросить Джей Ди. Почему-то не могла, хотя должна была. Джеймс твердил, что он преступник, мама его ненавидела. Она поехала с ним только ради детей. Близнец говорил ей, что Джей Ди манипулирует ими двумя. Так в чем же была загвоздка? Оставить его здесь было бы правильно. Он сам так сказал, во-первых. Во-вторых, если бы он не пострадал, то вернулся бы следом. В-третьих, если бы и пострадал, тогда на одну проблему в их жизни еще меньше… Но это же было бесчеловечно. Кем бы ни был ее отец, бросить его в этой неравной драке было бы самым мерзким, что она сделает за всю свою жизнь. Она уже бросила брата. Нет уж, больше так не пойдет.

— А, черт! — крик Джей Ди заставил ее обратить на него испуганный взгляд.

Нож, этот чертов нож, полоснул его по правой руке, прямо по предплечью. Его черный плащ стал еще темнее от крови, которая тут же пропитала весь рукав, став одним большим пятном, которое распространялось все быстрее и быстрее. Почему так быстро?! Он задел вены? Джей Ди попытался выбить нож левой рукой, но тот вошел в предплечье почти до половины. Нападавший удивленно уставился на него. Джей Ди, безумно злой и шипящий сквозь зубы от боли, слабо отпихнул его от себя. Мужчина отшатнулся едва ли на два шага, отец же уперся спиной в стену, прислонившись к ней раненой рукой. Тут же вниз потекла струя крови.

Через секунду чокнутый маньяк схватился за свой нож снова, практически вытащил его из руки… БАМ! Мужик пошатнулся вправо, вкрикнув и схватившись левой рукой за затылок, затем повернулся лицом, глядя с изумлением на девушку. Кэт, крепко держась за треснутую бутылку в своей руке, теперь ударила прямо в лоб. Скрежет стекла смешался со звуком звонкого удара. Джей Ди, едва дыша, увидел, как мужик свалился к его ногам. На его левой стороне головы, чуть-чуть не доходя до виска, набухала огромная такая шишка. Такая же теперь была на лбу. Кэтрин посмотрела на бутылку с разбитым дном, еще зажимая ее горлышко. Через секунду она отбросила свое орудие подальше, глядя на него с ужасом.

— Отвали, чокнутая! — парнишка отпихнул ее от себя. — Валим!

Он убежал вместе с другом, сверкая пятками. Когда их шаги утихли, девочка повернулась к своему брату, уже приподнявшемуся на локтях, и смотрящему на нее с легким изумлением.

— Джей! — она бросилась к близнецу, пытаясь как-нибудь аккуратнее за него взяться, чтобы помочь встать на ноги. — Тебе ничего не сломали? Джей, ты меня слышишь?

— Я теперь буду звать тебя Грозная Кит, — тихо усмехнулся он, затем подняв на нее мутный взгляд.

— Чего? — удивленно отозвалась сестра.

— Классный удар, — дрожащая ухмылка Джеймса ее поразила.

И только теперь Кэтрин поняла, что бросилась в драку впервые в жизни.

— Хороший удар, — хмыкнул отец, привлекая ее внимание к себе. — Хотя я и сказал тебе уходить.

Тем не менее, он не был зол. Он только смотрел на нее спокойно, как только мог смотреть человек, истекающий кровью. И, конечно, в его взгляде читалась благодарность. Кэт испустила долгий и шумный вздох, а затем опустилась на колени.

— Нам бы уходить отсюда побыстрее, — кряхтя и щурясь, Джей Ди поднялся на ноги и даже помог подняться ей. — Этот мудак не мертв, хоть и проваляется здесь долго.

— Я его не убила… — прошептала Кэт.

— К сожалению, нет, — отец с презрением посмотрел на мужика в отключке. — Давай, пошли.

Джеймс остыл не сразу, но довольно скоро. Он понял, что оставил свою собственную сестру на трассе, оставил ее с мамой и тем уродом, но возвращаться уже было поздно. К тому же, он в любом случае не собирался отступаться от плана. Его пальцы, до боли сжимающие руль, потихоньку разжались. Решимость разбавилась страхом и робостью. Он был один, впервые в жизни пускался на такую важную авантюру, не имея под боком сестры. Хоть у него и был четкий продуманный план, все равно не было уверенности, что все пройдет хорошо. Хотя бы потому, что Кэт назвала этот план дерьмом. Но ведь она не знала всех деталей, так что ее мнение было ошибочным… Ошибочным, ведь?

Тарахтелка, как он успел прозвать машину, продолжала шуметь и стучать во время езды, но ехала на высокой скорости без проблем. В ней был полный бак бензина, у нее под капотом был новенький аккамулятор и вполне себе хороший мотор. Кэтрин не была профессионалом, но она любила возиться с маминым «Фиатом», и всегда делала свою работу качественно. Хотя на ее небольшой опыт и на излишне развитое чувство ответственности можно было положиться. Тем не менее, от тревоги Джеймс и глаз сомкнуть не мог. Он ехал больше часа, прежде чем смог рассмотреть знакомые огни. Шервуд был тусклым тихим городком даже днем, не говоря уже о ночи.

Единственный из всего редкого строя машин, Сойер повернул на дорогу в город. Машина уже шумела так громко, что ее тарахтение эхом разносилось по спящим улицам. Скривившись, Джеймс припарковал ее у старого кладбища, как можно дальше от жилых домов. Не хватало еще, чтобы его тарахтелку все услышали или даже вызвали полицию. Старушки в Шервуде были нервные и любопытные. Выйдя из машины, парень решил добраться до ближайшей автобусной остановки сам. У него хватило бы денег и на еду. Вот только ближайший круглосуточный магазин был далековато, но ничего.

— Эй, парень! — Джеймс обернулся, вглядываясь в темноту. Где-то там, стоя у ворот, его окликивал какой-то низкий мужчина. — Чего остановился здесь?

— Я ехал в центр, но моя машина совсем расшумелась. Я хотел просто сходить в ближайший магазин за едой, а потом вернуться сюда. Мне перепарковаться сейчас, сэр? — спросил Джеймс, приблизившись.

Морщинистый старик, опирающийся на лопату, оглядел его, а потом вздохнул.

— Слышал я твой тарантас, даже со своим слуховым аппаратом, — он постучал себе пальцем по уху. — Так уж и быть, пусть пока постоит тут. Иначе сейчас заведешь и весь город перебудишь… А ты сам откуда-то?

— Отсюда, — ответил Джеймс. — Был на вечеринке, только сумел вырваться домой.

— Ночные вечеринки… — хмыкнул старик. — Знавал я двоих юнцов, что любили ночные вечеринки. Валялись прямо тут, пьяные, иногда с девчонками. Тут же их и похоронили лет двадцать назад. Сколько тебе лет-то?

— Семнадцать, — Сойер и не думал соврать, хотя мог бы.

— Вот прямо как и им! — старик повысил тон, распахнув глаза. — Спортсмены, молодцы, хорошие парни, вот только молодость свою прожгли, дряни всякой наслушались, начитались, да и убили друг друга. Ты и не слыхал, наверное.

— Курт Келли и Рэм Суинни, — вслух выдохнул парень, замерев на месте.

Он сразу же подумал о них, как только сложил все паззлы. Двадцать лет тому назад, два спортсмена, хорошие парни, убили друг друга. Только сегодня, вернее, уже вчера, Джеймс делал об этом пометки в своем блокноте.

— Слыхал, значит, — кивнул старик. — О них тут все слыхали. А я уже тогда здесь не только сторожил, но и могилы копал. Я всех помню, кто той осенью из молодых помер. А потом молодежь стала в чужие города ездить. Вот там вы в беду попадете, далеко от дома, и что делать будете? И что же родителям за горе…

Джеймс промолчал, опустив взгляд. У него созрел еще один маленький план.

— А у этих парней отцы, я слышал, тоже того… ну…

— Тьфу! — старик плюнул себе под ноги. — Они, конечно, с ума сошли! Но кому их винить? Сыновья-то у обоих были единственные. Вот и стали… такими же.

— А после них был еще парень, кажется, — Джеймс поднял любопытный взгляд, но тон пытался оставить равнодушным. — Джейсон его звали или в том духе…

— Заезжий был паренек. Тоже единственный у отца. Не помню фамилию их. Отец его потом в психушку за что-то загремел. И то лучше, чем те два, Келли и Суинни, бог им судья…

— А на похоронах у него было много людей?

— Нет, только отец, — старый сторож покачал головой. — А чего это тебя так заинтересовало?

— Да так… слышал про него кое-что. Вот только никто ничего толком не знает, — Джеймс вздохнул. — Ладно, до свидания, сэр. Удачной вам работы.

— А тебе удачно добраться до дома, парень. Лучше не разъезжай на вечеринки на этом тарантасе.

Парень ухмыльнулся в ответ, но, когда повернулся спиной, ухмылка с его лица испарилась. Он думал о том, что только что узнал: у Джей Ди нет других родственников, кроме отца, который сейчас сидит в псих-больнице, если вообще жив…

— Эй, парень, эй! — сторож бодро окликнул его снова.

Джеймс обернулся, нахмурившись.

— В чем дело?

— Фамилию я его вспомнил. Дин. Их фамилия была Дин.

— Спасибо, конечно, но… — парень качнул головой. Ему надо было показать, что его это не интересует. Странно было бы, если бы фамилия какого-то неизвестного мертвеца была ему интересна.

— Знаю, без толку это сказал, — старик махнул рукой. — Иди уж.

И юноша пошел дальше. В какую-то секунду он даже позволил себе представить, как звучит сочетание «Джеймс Дин», а потом взмахнул головой, злясь на самого себя. Это звучало дурацки, очень некрасиво, очень! И вовсе не потому, что сам факт того, что Джей Ди мог взять их маму замуж, был мерзким. Просто потому что звучало так, как будто он какой-то крутой герой какого-нибудь излишне пафосного сериала. Джеймс Сойер ему нравилось больше.

Когда получилось отмахнуться от этой мысли, парень подумал о том, куда ему идти теперь. Сейчас было почти три утра, даже самые старые бабульки не просыпались так рано. И, вообще-то, он обещал вернуться в мотель к рассвету. Но ведь мог хотя бы попробовать узнать что-то еще. Тетя Хэзер спала, это точно. У нее не было привычки не спать ночами, как у Вероники, которую иногда мучила бессонница. Теперь, понимая, почему такое с ней случалось, Джеймс жалел маму. Он уже практически не винил ее ни в чем, в этом он сестре не соврал. Просто посмотрел на все с другой стороны, постарался мыслить трезво. И, все же, какой бы жалкой она ни была, она ему не казалась той глупой девочкой, которую может обмануть какой-то там мальчишка. Несомненно, мама любила его, но она ведь не из тех женщин, которым любовь дурманит голову. Она была храброй, сильной и умной уже тогда, когда победила Джей Ди… Чем она там говорила? Клюшкой для крокета? Да, даже слишком храброй и сильной.

Проходя мимо телефонной будки, Джеймс остановился на пару секунд. Он знал фамилию своего отца и деда. Если он еще был жив и жил здесь, то можно было узнать адрес, посмотрев в телефонном справочнике внутри автомата. Правда, зачем ему было знать адрес? Он же не мог так просто туда придти и показаться на глаза кому-то из живых родственников. У них могли бы возникнуть вопросы, а чего это мальчишка так сильно похож на их близкого, умершего давным-давно.

Джеймс плюнул на все. Он не собирался идти по адресу Динов. Скорее всего, его и вовсе не было больше. Ему просто было любопытно, понятно? Зайдя в автомат, парень увидел, что справочник все такой же увесистый, как и прежде. Многие взрослые жители Шервуда, что были старше тридцати пяти лет, с трудом переходили на мобильную связь. Подсвечивая себе телефоном, Джеймс начал листать до литеры «Д», затем медленно и вкрадчиво читать список фамилий, чтобы не упустить самую важную. Кажется, не так уж и много Динов было в Шервуде, всего лишь один: «Дин, Бад». При этом, строка с его именем, телефоном и адресом была зачеркнута маркером. Справочники меняли раз в пару лет, значит, что-то с Дином случилось недавно. Даже если это был не тот Дин, можно было съездить и проверить, благо, зачеркнутый адрес все равно было видно. Переться пешком на другой конец города Джеймс точно не собирался. Он быстро добрался до своей машины, снова завел это недоразумение (да, его сестра — гений, он помнил, но, вообще-то, ему тоже было хорошо известно, как завести машину при помощи проводков), и поехал, снова гремя внутренностями тарахтелки на весь Шервуд.

Итак, пошел четвертый час утра, а он, как какой-то дурак, стоял и смотрел на старый пошарпанный дом. Не будь здание таким неухоженным и заброшенным, то даже не отличалось бы от ряда других практически одинаковых домов на этой улице. На почтовом ящике была уже практически стертая надпись, когда-то неаккуратно выведенная жирными мазками черной краски: «Дины». Из ящика торчали многочисленные квитанции по оплате всяких услуг. Скрипучие низкие ворота казались совершенно никакой преградой для воров и недоброжелателей, но, что-то подсказывало Джеймсу, сюда никто не захочет зайти по своей воле. Он прошел к крыльцу, затем заметив, что на двери висит замок. Что ж, хозяина дома не было. Тем лучше. Парень обошел дом, стараясь заглянуть в окна. Дверь, ведущая во внутренний дворик, была открыта. Отлично, значит замочек на входной двери был обманкой. Очевидно, кто-то прятался от почтальонов и приставов. Джеймс зашел на кухню, где, очевидно, как и в остальных комнатах, было ужасно грязно. Воняло тухлой едой, алкоголем, перегаром, и много чем другим неприятным. Неработающий холодильник был распахнут, внутри было пусто, не считая пятна плесени на внутренней стенке. Из пустой и очень пыльной гостиной виднелась лестница на второй этаж. И, будучи совершенно рисковым дураком, Джеймс, естественно, пошел туда. Он уже слышал недовольный голос своей сестры — «Тебе там что, намазано?» — и практически ощущал, как она тянет его назад, призывая к здравомыслию. Оправдываясь перед самим собой, парень решил, что хозяин, скорее всего, спит в компании пьянчуг или под забором, или же, если он здесь, вряд ли находится в трезвом уме и памяти. Состояние дома явно говорило о долгом и хроническом запое. Лестница, как назло, скрипела, но ведь никто не вышел. Значит, здесь было пусто. Из одной спальни, где была приоткрыта дверь, чем-то несло. Джеймс даже не хотел знать, что там. Он боялся, что, если заглянет туда, то прослезится от запаха. Или, что еще хуже, наткнется на пьяную рожу. Другая комната в конце коридора, была закрыта на очередной маленький замочек. И, судя по пыли на нем, уже давно. Что ж, было очень интересно придти сюда, пропитать одежду старой вонью, и выяснить, что ничего интересного здесь нет, кроме старого замка, к которому не было ключа. Но ведь можно было сделать отмычку. Кэт учила его, он помнил. В конце-концов, единственное, чем был плох Спрингфилд — вечно заедающий замок в школьном шкафчике.

Джеймс спустился вниз, примечая целую кучу смятых квитанций в камине. Очевидно, старый Дин любил греться у живого огня особенно холодными вечерами, когда у него единственного на улице не было отопления из-за долгов. Присев перед целой горкой сажи и золы, в которых были перепачканы смятые бумажки, Джим нашел то, что искал — канцелярскую скрепку. Достаточно крепкую, чтобы не сломаться и не погнуться в замке, но достаточно поддатливую, чтобы он смог сформировать ее в отмычку своими ловкими ручками. В итоге, после пятиминутной возни со старым замком, услышав долгожданный щелчок, парень даже поначалу не поверил, но потом с готовностью приоткрыл дверь. И, к его удивлению, здесь, по сравнению с другими комнатами, не было беспорядка и вони. Да, все было перевернуто, но ведь грязи не было. Может быть, пара пороховых пятен на потолке комнаты, да подпаленный ковер, но, в целом… Прикрыв за собой дверь, Джеймс подошел к письменному столу с вывернутыми наружу ящиками. Там лежали учебные тетрадки, причем уже старые. Взяв одну из них, парень стер с нее слой пыли и прочитал: «собственность Джей Ди».

Сомнений не осталось.

Он стоял в комнате своего отца, был в его доме, где теперь жил его спившийся дед-псих, Бад Дин. В данный момент Джеймс мог видеть, что окружало того семнадцатилетнего Джей Ди, которого любила когда-то их мама.

Конечно, весь этот бардак, будто здесь что-то искали, был обыском. Наверное, после столь громкого самоубийства здесь искали очередную взрывчатку или ингредиенты для нее. Джеймс сел на гору одежды, под которой скрывалась кровать, и начал листать тетрадь, где было минимум конспектов, но максимум рисунков. Черных, иногда неразборчивых, зачастую просто каракуль, но иногда — красивых и красочных. Стаканчик слаша был безобидным рисунком, а потом появился ядерный гриб, занявший половину тетрадной страницы, затем взрыв, сопровождающийся большой надписью «БАБАХ», словно в комиксах. Его отец всегда был психом. В один день импульсивные рисунки вдруг изменились. Парень посмотрел на дату — это были уже конспекты за поздний сентябрь. Здесь была изображена клюшка для крокета. Он познакомился с мамой, с Вероникой. Джеймс замер, проводя рукой по рисунку, нарисованному с легким нажимом. Затем конспекты исчезли вовсе. Джим отыскал еще несколько тетрадей, пролистал каждую до конца. В одной из них на последней странице был портрет. Портрет Вероники. Конечно, как и все, выполненный черной ручкой, но здесь не было ни одной каракули. Только аккуратные линии, старательное соблюдение мельчайших деталей. Чистота, точность, бережливость. Вероятно, это был единственный рисунок, нарисованный с любовью. В этот раз Джеймс не стал отрицать этого, не стал яростно отвергать эту мысль и искать другое объяснение этой нежности, которая была вложена в этот портрет.

Конечно, он любил ее. Если бы не любил, не убил бы именно тех людей, которые причиняли ей боль. Конечно, это была больная любовь, но очень крепкая. Джеймс ненавидел Джей Ди, но, кажется, он понемногу переставал желать его смерти. Его отец был психом, но глубоко влюбленным психом. И ведь когда-то, в какой-то небольшой промежуток времени, он и Вероника были счастливы и влюблены в друг друга невинной любовью…

Джеймс раскопал гору одежды. Удивительно, как Бад вообще не избавился от этих вещей. Он просто запер комнату сына на замок, выбросил ключ, и словно забыл о том, что здесь жил его единственный ребенок. Даже не выбросил вещи. Если бы он искренне хотел избавиться от всего этого, замок не стал бы ему преградой. Джеймс нашел у шкафа еще один плащ, более потертый, который был ему малость великоват. Да, он не побоялся его примерить. Посмотрев на себя в зеркало (которое пришлось сначала протереть), Джим подумал, что, встреть он такого парня в школе, постарался бы обойти его стороной. После этого он поспешно стянул с себя тренч и оставил у зеркала. Еще здесь было много плакатов, которые удалось разглядеть в свете поднимающегося солнца. Самый большой был постером к фильму «Зловещие мертвецы 2». Джеймс с горечью подметил, что ему самому, честно говоря, всегда нравился этот фильм. Впрочем, как и Кэтрин.

Джеймс пошел дальше, к дальнему углу, где у тумбочки валялись книжки, и стоял один распакованный ящик для переезда, наверняка вскрытый во время обыска, а до этого стоявший закрытым. Видимо, у Джей Ди тоже была привычка тянуть с расстановкой вещей до последнего. Или может быть, он часто переезжал.

Упавшая книжка была «Моби Диком», а вот в коробке… Джеймс не хотел туда заглядывать, вовсе нет. Это были не его вещи. Это была коробка его отца, когда тот был еще юношей. Он не открывал ее до самой мнимой смерти, значит, были причины. Вообще-то, от этих мыслей стало еще любопытнее. Джим, взяв ящик в руки. Сверху было написано беглой рукой: «Вещи». И все. Здесь была только половина вещей. Две книжки из школьной программы, кассеты с записанными передачами, пустая рамка для фотографий, а еще погнутый значок с надписью «Преступник» и мелкой подписью под ним «Клуб „Завтрак“». Это вызвало у Джеймса ухмылку. Захотелось спросить Джей Ди, действительно ли он любил этот фильм и этого персонажа в нем, или же просто купил значок самоиронии ради. Положив вещицу себе в карман, парень оставил ящик на том месте, откуда взял.

Затем он взял «Моби Дика» и сел на кровать, решив полистать книжку. Все-таки, слишком много заметок было на ее полях…

Зевнув в первый раз, Джеймс этого даже не заметил. Затем он не заметил и того, что предложения иногда расплываются у него перед глазами.

Когда дверь с грохотом ударилась о стену, Джеймс вскочил на ноги. Сон сняло, как рукой. Он и не осознал даже, что вообще уснул. Солнце за окном уже вовсю светило, пробиваясь сквозь мутное стекло. В дверном проходе, вытянув руку с пистолетом, стоял, очевидно, Бад Дин. Небритый и полноватый, в замызганной рубашке, с выпученными глазами, будто бы увидел призрака.

— Ты… — выдохнул он. — Ты мне мерещишься. Я сплю.

Джеймс мысленно выругался, поняв, что спросонок или же с похмелья Дин старший принял его за своего сына. Бад опустил пистолет, потом, едва споткнувшись, чуть не упал на пол.

— Ты умер, — выдохнул он напуганно. — Ты взорвался.

Джеймс все еще молчал, поглядывая в сторону окна. Все-таки, второй этаж. Выпрыгнуть в него будет проблемой. Но еще большей проблемой будет остаться здесь.

Бад запустил в него первой попавшейся тряпкой, Джеймс отмахнулся.

— Ты не прозрачный! — воскликнул мужчина.

Парень, быстро смекнув, как ему сбежать, бросил в ответ какую-то футболку, а затем бросился к выходу, выскользнув наружу.

— Стой! — Бад крепко сжал его предплечье. — Ты живой! Ты живой! — завопил он.

— Нет, я мертв! — откликнулся Джеймс, пытаясь вырваться.

— Ты… — Бад шатался вместе с ним. — Ты взорвался! Ты испоганил мою жизнь!

Дед дернул его на себя, дав сильную оплеуху. В ушах зазвенело. Джеймс вздохнул, разлепив глаза, но тут же получил по зубам.

— Они забрали мою компанию! Забрали работу! Ты хотел этого!

Хватка на руке разжалась. Парень пошатнулся назад, споткнулся и чуть не покатился вниз. Облегчение длилось не долго.

— Я должен был взорвать весь этот дом и тебя еще раньше! — Бад схватил его за воротник рубашки, затем, пошатнувшись в очередной раз, начал падать.

Джеймс, очнувшись, начал отталкивать его, попытался ударить в лицо, чтобы эти цепкие пальцы, наконец, разжались. Кажется, попал по подбородку. Охнув, старик затем зарычал, а потом ударил в корпус, попав по ребру.

— Из-за тебя я пять лет был в психушке! Из-за тебя меня считают сумасшедшим! — Бад, рявкнув, пихнул его в стену.

Джеймс не устоял ногах, упал на спину. Бад надвигался на него, как смерч. Джим ударил его ногой, едва ли мужчина успел нанести удар первым. Дед, пошатнувшись, схватился за перила, Джеймс же побежал вниз, но, промахнувшись ногой, упал вниз. К счастью, это были только четыре последние ступени.

— Ты, выродок! — взревел Бад, затем раздался выстрел.

И, ради бога, ничего не придавало столько сил для бега, как пистолет в руках безумца, который хочет тебя убить. Джеймс, едва поднявшись, бросился на кухню, оттуда выскочив во двор и побежав на дорогу. Во рту была кровь. В носу стоял запах грязи и перегара. В глазах еще плавали «звездочки».

— Выродок! — закричал ему в спину Бад.

На улицу, скрипя тормозами, вынеслась машина. Черный мерседес. И Джеймс, понимая, чья это машина, даже не знал, куда ему бежать теперь, пока не заметил за рулем свою мать. Она остановилась прямо напротив, на ее лице был непередаваемый ужас.

— Джеймс! — воскликнула она с жалостью.

Выстрел сзади заставил парня вздрогнуть. Он обернулся в последний раз, глядя на этот проклятый дом на полупустой улице, где когда-то вырос его отец. И теперь, каждый раз, прежде чем назвать его психом, Джеймс обязательно бы вспомнил, где и с кем он вырос. Бад Дин направил пушку прямо на него.

— Пригнись! — закричала мама.

Парень пригнулся, затем, когда пуля просвистела где-то рядом, быстро забрался в машину. Еще одна пуля пролетела мимо. Какая радость, что старый Бад Дин с возрастом потерял свои навыки! Еще через десять секунд Вероника Сойер, быстро развернувшись, увезла сына подальше от этой улицы.

— Джеймс Фрэнсис, у нас с тобой будет очень долгий и очень серьезный разговор! — воскликнула мама, все еще находясь в ужасе.

— Как ты меня нашла? — только и спросил Джим, тяжело дыша.

— Ты хоть понимаешь, что я чувствовала, когда проснулась одна и увидела, что мои дети сбежали! — продолжала кричать мама.

Джеймс вцепился в ручку на двери, уставившись на маму с изумлением:

— Но ведь Кэт… Кэтрин не вернулась в мотель?

— Ты бросил сестру на улице ночью одну! — мать посмотрела на него с такой злостью, какой еще парень не видывал. — И она не вернулась! Она оказалась в Мэрисвилле, Джей Ди нашел ее.

— Ты оставила ее там с Джей Ди! — теперь закричал Джеймс. — Оставила ее с этим…

— Потому что я поехала за тобой! — ответила мама повышенным тоном. — Я думала, что вы уехали вместе! Мы с Джей Ди хотели разделиться и искать вас в Спрингфилде и Шервуде. Он поднял этого своего контакта, чтобы тот нашел вас по камерам. Я целый час ехала сюда и умирала от неизвестности!

У мамы из глаз брызнули слезы. Вот перед чем парень никогда не мог устоять, так это перед мамиными слезами. Он тут же стушевался, тут же сжался, чувствуя свою непомерную вину. Он не вернулся до рассвета. Более того, уснул, еб твою мать, в доме Бада Дина, самого большого психа во всем штате. Он разбил маме сердце. Кэт его убьет…

— Потом Джей Ди мне позвонил и сказал, что ты в Шервуде. Китти сказала, что ты хотел вернуться до восхода солнца. Так какого черта ты оказался в доме этого человека? Зачем ты туда поперся? — мама была ужасно серьезна, при этом не переставая плакать.

— Я просто… Я просто хотел проверить, живут ли Дины… — лепетал он.

Мама остановилась у обочины, и уронила голову на руль, тут же разрыдавшись в голос. Джеймс поспешил обнять ее.

— Мам, не плачь, пожалуйста! Я же цел, я же тут, с тобой. Я больше никуда не уеду без вас, честное слово…

— Джимми, малыш! — Вероника очень крепко прижала его к себе. Ушибленное ребро отозвалось колющей болью, Джеймс сморщился, но не подал и звука. — Я так боялась! Я думала, что ты угодишь в беду, чтобы тебя убьют! Если бы я опоздала, этот человек…

— Нет, никто меня не убил бы, мам! — он в этом сильно сомневался, но маму успокоить надо было срочно. — Я клянусь, со мной все в порядке. Ты успела, видишь? Ты меня нашла. Расскажи, как ты меня нашла.

Вероника едва отстранилась от него, торопливо утирая слезы.

— Мне сказали, что ты был виден на камерах, ты въезжал в город. Я поехала по этой же дороге и спросила у сторожа на кладбище, не видел ли он твою машину. Он сказала мне, что даже говорил с тобой, что ты знаешь о Курте, Рэме и Джейсоне тоже. Ты узнал его фамилию и ушел. И тогда я подумала, что ты мог поехать к Баду. Я так торопилась… — мама закрыла лицо руками, но больше не плакала, только глубоко дышала. — Джеймс, я просто ужасная мать, я знаю! И я ужасный человек. Самый ужасный на свете! Я… я его любила. Я любила этого монстра… Если бы я не заговорила с ним в день знакомства, ничего не было бы…

— И нас с Кэт тоже не было бы, — Джеймс взял маму за руки, убирая ладони от ее лица. — Он тебя любил и убивал ради тебя, но, мам, в нет твоей вины в этом. Ты же не знала, что он окажется маньяком… И в этом даже не вина Джей Ди.

Вероника взглянула на него удивленно.

— Ты так думаешь?

— Ну, мне понадобилось время, чтобы дойти до этого, — парень пожал плечами. — А еще я слишком многим рисковал, но я понял много чего важного, много чего узнал… И я даже не знаю, стоило ли оно того или нет. Я рискнул всем, рискнул собой, ради такой простой мысли, которая мне, дураку, в голову, конечно, не приходила. Я чуть не помер самым большим идиотом в жизни, мам. И мне стыдно, мне очень стыдно. Я даже не знаю, что могу сделать, что искупить вину перед тобой, перед Кэт. Я такой идиот…

— Джеймс, милый, — Вероника обняла его снова. — Ты не идиот. Ты самый умный мальчик, я это точно знаю. Только ты совсем не владеешь собой. И в этом тоже нет твоей вины.

Обнимая ее, парень почувствовал, как у него в глазах стоит соленая влага.

Джей Ди едва ли плелся уже минуты через две ходьбы. Кэт, боясь, что он свалится с ног и они вообще никуда не смогут уйти, сначала осторожно взяла его под руку. Джей Ди напрягся, она тоже, но, тем не менее, ничего не сказала, ощутив вместо руки протез — у него не было руки до половины плеча. Люди не остаются невредимыми в самоубийственных взрывах, а еще не принимают удары ножом в ладонь в предплечье с такой невозмутимостью.

— Где машина? — спросила Кэтрин.

— У твоей матери. Она уехала искать Джеймса. Я должен ей позвонить… — отец полез в карман плаща за телефоном, но никак не мог его нащупать.

Они остановились у дороги, девушка вытащила из его кармана мобильный аппарат сама. Набрала мамин номер по памяти.

— Алло, Джей Ди, я уже в Шервуде, но… — пробормотала мама, словно скороговорку.

— Это я, мам, — Кэт отозвалась со стыдом, боясь взглянуть даже в глаза Джей Ди.

— Китти! Солнышко! — мама точно плакала. — Боже, ты с ним? Вы с Джеймсом там?

— Нет, здесь только я. Джеймс уехал в Шервуд, мам, — Кэтрин чувствовала, что сейчас расплачется сама. — Мы с ним… мы с ним поругались, я его не остановила…

— Дай-ка сюда, — отец слабо протянул руку. Девушка приложила телефон к его уху.

Как странно было чувствовать волосы отца, которые щекотали ей пальцы. Такие темные и жесткие. У нее самой были такие же.

— Вероника, послушай, — его голос тут же пришел в норму. Он старался говорить спокойно, держал в себе боль. — Да, она со мной, я нашел ее в Мэрисвилле. Контакт позвонил мне и сказал, что она была здесь с двух утра. Послушай, Вероника, подожди же… Послушай, хорошо? Все объясню позже. Она здесь, в порядке, я ее накормлю и дам ей поспать, пока вы не вернетесь. Джеймс въехал в Шервуд в третьем часу утра, он не проезжал и не проходил через центр. Вероятно, был на окольных дорогах, камеры магазинов его не отметили.

Кэтрин и не заметила, как облегченно выдохнула. Джеймс добрался до Шервуда… Боже, он не попал в аварию на этой развалюхе… Но он не вернулся до рассвета, черт его побери! Он не был в центре! Он пропадал где-то там до сих пор! Одна тревога быстро сменила другую.

— Да, он все еще в городе, — Джей Ди назвал ей номера машины, затем обратился взглядом к ней, к дочери. — Ты помнишь, как она выглядела?

Кэт кивнула и приложила телефон к своему уху, затем назвала марку, едва заикаясь:

— Цвет светло-зеленый, на капоте по краям ржавчина. Сзади заметно провисает, и еще колпак на левом переднем колесе отличается от других. Этого хватит?

Мама промолчала, очевидно, удивившись, но потом выдохнула:

— Вполне. Береги себя, Китти. Я скоро буду.

— Только найди Джеймса, — сказала ей дочь. — Передай ему… Передай, что я наговорила глупостей. Что я не хотела…

— Не волнуйся, милая, — ответила мама.

И нажала «отбой». Переглянувшись с Джей Ди, Кэтрин увидела, что он смотрит на нее с любопытством, но, в большей мере, с сочувствием. Кэт положила телефон обратно ему в карман, а потом они пошли дальше по улице.

— Так это он угнал машину? — спросил мужчина, когда от неловкости девушка уже искусала все губы.

— Я ему помогла. И я могла бы поехать с ним, но я струсила. И осталась на дороге, — призналась Кэт, стиснув затем челюсти от злости на саму себя. — Мы могли бы быть в Шервуде вместе. Мы хотели вернуться до рассвета, а теперь он в беде, а я… А я чуть не умерла дважды.

— Дважды? — уточнил Джей Ди. Кэтрин прикусила язык и замолчала вовсе.

Она больше не ответила и не взглянула на него, пока они шли до 7-eleven, а затем, остановившись, Кэт вздохнула. Магазин еще был закрыт. До открытия оставалось меньше часа.

— Есть хочешь? — спросил ее отец.

— Нет, — ответила она совершенно искренне.

Не до еды ей сейчас было. Было бы безумием проголодаться сейчас — когда она, не спав практически всю ночь, попала дважды в переделку, чуть ли не была прирезана, а теперь вела истекающего кровью Джей Ди до мотеля. И она остановилась только потому, что ему становилось все хуже. Он стал совсем бледным.

— Ты сможешь войти в отель на своих ногах? — спросила девушка у него.

Отец пожал плечами.

— Там женщина на регистрации. Согласись, даже если я войду сам, в таком виде, у нее появится куча интересных вопросов.

Вздохнув, Кэт пошла дальше. Ладно, можно было придумать что-то. На входе в мотель она оставила Джей Ди у стены, а сама вошла внутрь, чувствуя, как отец посматривает ей в спину. Женщина на ресепшене, взглянув на нее, охнула:

— О господь милосердный! Что случилось с вами, мисс?

— Не поверите, — Кэтрин улыбнулась через силу. — На самом деле, мы хотели извиниться, я и мой брат. Мы поехали на тематическую вечеринку, и никого не предупредили. Наши родители искали нас, верно?

— Да, но… — женщина поправила свои очки, испуганно оглядывая ее и заглядывая ей за спину. — Где ваш брат?

— Уехал с друзьями к своей девушке. У нас большие проблемы… — вздохнув, девушка оперлась руками на стойку. — Мой отец забрал меня с вечеринки, и, кажется, он очень зол. Думаю, меня ждет домашний арест. Извините, в самом деле, что мы так перепугали вас.

— Я всерьез подумываю, чтобы выселить вас за это! — теперь старушка нахмурилась. — Мне грозила уголовная ответственность!

— Нет, ничего серьезного, клянусь! — помахала руками Кэт. — У нас был вечер ужастиков и все! Вот моему отцу грозил инфаркт, когда он увидел бутафорскую кровь…

Кэтрин указала на красное пятно на своей майке. На самом деле, это была кровь Джей Ди, где-то даже еще свежая, и от одной мысли об этом у нее дрожали ноги, но Кэт только нервно улыбнулась, а затем грустно усмехнулась. У пожилой женщины сошли все краски с лица.

— Вы, подростки, совершенно сумасшедшие, — заявила она. — Где ваш отец?

— Он курит снаружи, — со вздохом заявила Кэтрин. — Я знаю, это будет наглостью, но могу я попросить у вас нитки и иголки? Просто у меня с собой нет, я забыла взять из дома, а одежду зашить надо. На новую я теперь вряд ли когда-нибудь получу карманные деньги. Мне правда так жаль…

Старушка с недовольным кряхтением поднялась с места. Все еще бормоча извинения и сожаления, Кэтрин проводила ее до самой подсобки, а потом окликнула Джей Ди. Хромая, он ступил в холл, быстро пересек его и добрался до лестницы. Увидев, что после него осталось две капли крови, девушка пришла в ужас. Еще провожая хромого отца взглядом, она вытерла каплю с пола собственной ладонью.

— Вот, мисс, — женщина вышла из подсобки, Кэт едва успела подняться на ноги, а затем, пытаясь сохранять хотя бы спокойное лицо, приняла моток ниток вместе с иголкой, взяв их чистой левой рукой. — Еще один подобный инцидент и я вас выгоню, честное слово, хоть вы и заплатили за две недели. То же самое передам вашим родителям…

— Мой отец только что пошел в комнату, — девушка кивнула в сторону лестницы. — А мама с братом вернется… Честно, я не знаю, когда. Но очень скоро, наверное. Но я передам отцу.

— Я передам ему это вместе с вами! — старушка с готовностью пошла вверх по лестнице, Кэт бросилась за ней.

— Нет нужды, в самом деле… — пробормотала она.

На втором этаже они обе увидели, как Джей Ди с очень серьезным лицом, хмурясь, уже наполовину вошел в комнату.

— Мистер! — позвала его женщина.

Он вскинул на нее такой недовольный взгляд, что она замерла на месте. Кэт тоже похолодела, на секунду подумав, что все это недовольство может быть обращено к ней.

— Вы… Вы знаете о наших правилах… Это в последний раз… — пробормотала старушка.

— Да, знаю, — прорычал он. — И мои дети будут наказаны за это по всей строгости, не сомневайтесь. Кэтрин!

Вздрогнув от того, как отец прорычал ее имя, она пошла к нему. За все время их знакомства, она никогда не видела его таким. Вот такой он был с мамой в самом конце? Таков он был в гневе? Когда она закрыла дверь за собой, то, оглянувшись, не ожидала увидеть отца таким обессиленным. И… ни капельки гнева по отношению к ней. Все его недовольство и злость было просто болью, которую, наверное, ему уже невозможно было терпеть.

— Надо в ванную, — коротко сказал он. — Видно, серьезно он меня… Полоснул. Этот сукин сын…

Кэт помогла ему дойти, сбросить на кафель пальто и рубашку… Под которой (она старалась не смотреть, очень сильно старалась) была розовая кожа, кое-где покрытая неровными шрамами, где-то шероховатая. С правой стороны весь бок был покрыт кровью. Предплечье было порезано по диагонали, большая линия пошла практически вдоль от локтя до запястья. И было много крови. Очень сильно. Кэтрин стало так плохо, что ее чуть не вырвало ночным паршивым перекусом. Она прикрыла глаза, стараясь дышать глубоко, но тогда в нос бился запах крови…

— Тихо, успокойся… — сказал ей отец.

Захотелось истерично смеяться, и вместе с тем плакать. Он умирал, а она была цела, и при этом приводить в порядок надо было именно ее.

— Боже… — пробормотала она. — Боже…

— Надо зашить. Ты зашивала когда-нибудь раны? — спросил Джей Ди, усевшись в душевую кабину.

Кэтрин кивнула, затем покачала головой, потом просто шмыгнула носом, пытаясь закрыть лицо рукой. Когда она была маленькой, то видела, как в больнице накладывают швы ее брату после драк. Однажды это делала мама. Однажды… когда она подралась в последний раз, защищая брата, то у нее выше плеча был порез от железного листа бумаги. Она и сама не поняла, как так вышло, просто упала на него, даже ничего не почувствовав, а ведь острый угол вошел ей туда сантиметра на три в глубину, еще сантиметров пятнадцать правее и попал бы в шею. Мама не должна была знать, ни в коем случае.

— Тише, вот! — голос брата звучал над ее ухом, она плакала, будто маленькая девочка, хотя ей было уже пятнадцать.

— Она чистая? Ты вымыл руки? У меня будет столбняк! — истерила она.

— Не лей слезы прямо туда, тогда не будет! — прикрикнул на нее Джеймс.

Джей Ди завязал руку какой-то тряпкой выше локтя. Крови и до этого было уже не так много, теперь она практически перестала идти. Он пытался вытереть руку сухой тряпкой, но протез не слушался. Кэт, задержав дыхание, смотря полуприкрытыми глазами, вытерла сама.

— Аптечка есть у раковины, вон в том ящике, — подсказал отец.

Она на негнущихся ногах пошла за ней, едва ли не полезла за лекарствами дрожащими грязными пальцами, но тут же очнулась и сначала отмыла руки. Оттерла, как только могла. Под ногтями еще оставалось.

— Давай, Кэт, — позвал Джей Ди сзади. — Руки уже чистые, я вижу. Оботри их перекисью, если ты сомневаешься. И иглу тоже.

— Стерильно все, прекрати ныть! — снова оборвал ее Джеймс с раздражением. — Я сам нервничаю. Между прочим, это мне здесь бояться надо. Зачем ты вообще полезла?

— Они бы тебя убили.

Брат болезненно усмехнулся, его посиневшие пальцы с иглой приближались к ее коже. Кэт запищала, побледнела, напряглась, начала тяжело дышать.

— Будет не больно, — заверил брат. — Ну, может, самую малость. Посмотри, тут всего сантиметров пять. Я буду делать быстро, ты только постарайся на дергаться, ладно?

Кэтрин села рядом, протерла бинтом, пропитанным перекисью, его кожу. Розовытые пузырьки стекли вниз, в лужу крови, растворившись там уже по-настоящему красной пеной. У отца была крепкая рука, он не напрягался даже, или уже не мог этого сделать. Она вздела мокрую нить в иголку, едва ли попав с пятого раза. Если уж смогла сделать это, сможет и зашить. Не глубоко, не сильно, спокойно. И нельзя было плакать. Джеймс говорил ей слезы туда не заливать.

— Ты можешь не смотреть, — сказал близнец. — Так будет не страшно.

И она в самом деле отвернулась, но тянущая боль была довольно сильной, заставив ее дернуться. Впрочем, терпеть рваную рану все равно было больнее, чем это.

— Спокойно. Уже готов один стежок, или как вы это там называете? — Джеймс попытался улыбнуться, но он был таким бледным, просто мертвецки бледным. Кэтрин не могла смотреть и на него. — Ну что, еще девять таких стежков и все. Очень быстро, ты же потерпишь, правда?

Он говорил с ней, как с ребенком.

Один стежок. Джей Ди молчал, не дергался. В его жизни было гораздо больше боли, чем эта, наверняка уже незначительная для него. Он горел в огне. Ему, наверное, пересаживали кожу. Он терпел боль двадцать лет, а до этого дрался за маму. Сколько швов ему наложили за всю его жизнь? Разве этот может сравниться с ними всеми?

— Все хорошо, Китти, — сказал отец. Кэт взглянула на него с небольшим изумлением. Ее ведь так звала только мама. Джей Ди, ослабевший, понемногу приходил в себя. Он смотрел на нее так уверенно, так гордо, с таким доверием. — Можешь затягивать покрепче.

— Джеймс! — это был пятый стежок. Он был больнее первого.

— Надо было покрепче затянуть! — закричал брат в ответ. — Чего ты орешь на меня? Ты знала, с кем связалась, я тебе не врач! И так стараюсь тут ради тебя…

Он закусил губу, делая шестой. Борясь с собой, Кэт посмотрела на свою рану. Надо же… Это выглядело не так страшно. Конечно, это были нитки для шитья, причем черные. Максимально незаметные. Он облажался даже с выбором ниток. Но, вообще-то, он шил очень аккуратно. Старался. И разрывающая боль стала просто тянущей. Седьмой стежок. Джеймс уже не дрожал. Он был максимально сосредоточен и, кажется, не обращал внимания на ее взгляд, прикованный к нему и к зашиваемой ране.

Десятый стежок. Кэтрин чувствовала, как по лбу и вискам стекает холодный пот. Прошло уже сколько минут? Или даже час? Ее рукам уже стало легче, даже глаза привыкли, как и нос к этому металлическому запаху и привкусу на языке, но вот самочувствие только ухудшалось. Она не могла свести глаз с этой раны, что уже на треть была затянута ее швом. Кровь сочилась снизу, но едва-едва.

— Ты шила швы раньше? — спросил Джей Ди, когда ей уже казалось, что он заснул.

— Я видела, как это делают, — отозвалась она хриплым голосом. — И мне шили. Один маленький. Джеймс шил.

В голове была такая мешанина. Сколько стежков еще предстояло сделать? Какой длины вообще была нитка? Но голова немного прояснилась, когда отец стал с ней говорить. Она обращала внимание на него, а не на свою тошноту и помутнение в глазах.

— Джеймс? — с усталым удивлением отозвался мужчина. — Это как же так вышло?

— Я дралась. Нам досталось вместе. Только я не хотела тревожить маму, мне было так страшно. Я запаниковала. Но надо было зашить, там было пять сантиметров в длину прорезано железным листом. И, вообще-то, глубоко, я чувствовала такую боль, будто сантиметров десять было вглубь. Джеймс успокоил меня, он предложил зашить сам. И он зашил. Шрам остался страшненький. Он затягивается медленно. И мама еще не видела его.

Она даже не сразу поняла, что проболтала такую страшную тайну ему, самому ненадежному человеку… Хотя, это уже давно было не так. Джей Ди был надежным человеком. Страшным, загадочным манипулятором, но надежным человеком. Почему-то ей так казалось.

— Немного совсем, — выдохнул Джеймс, кажется, для самого себя.

Кэт верила ему, правда. Она сама видела. У него были руки в синяках с разбитыми костяшками, но он шил осторожно. Ему самому было больно и страшно, а он шил. И делал это, может быть, не так аккуратно, как настоящий врач, но ведь получалось.

— Все.

Они вздохнули одновременно. Брат наложил ей повязку сверху, залепил, как минимум, пятью пластырями со всех сторон, а затем отошел к двери, оперевшись на стену, словно мог упасть с ног.

— Твою налево. Знаешь, что, Грозный Кит…

— Джей… — буркнула она без настроения, чувствуя, все-таки, вину и долг перед ним.

— … никогда больше меня об этом не проси, ясно тебе? Никогда, мать твою, в жизни.

Они молчали еще секунду.

— У нас одна мама, — отозвалась Кэтрин. — Так что, и твою мать.

Нервная улыбка появилась на обессиленном лице брата, затем он тихо рассмеялся.

Двадцатый стежок. Ей казалось, что все были разными. И все они, несомненно, были уродливыми, хотя она старалась, а ведь какой смысл был стараться? Попытаться не изуродовать Джей Ди еще и этим швом? Оставалось еще где-то пять. Или десять.

— А я знаю, что ты дралась, — вдруг сказал отец.

Кэт взглянула на него с изумлением, а потом опомнилась: он же за ними следил.

— Но, как видно, Вероника не знает.

— Не говори ей. Прошу тебя, — выпалила девушка.

— Естественно, я не скажу, — ответил мужчина даже с маленькой долей обиды. — Хотя странно, что она сама еще не догадалась. Как часто Джеймс называл тебя «Грозным Китом» при ней?

При упоминании этого прозвища она обычно злилась, а теперь едва ли не улыбнулась.

— Не так часто. Он, хоть и заноза, но никогда не раскроет моих тайн. И я его тайны тоже не раскрою… Ты видел наши драки?

— Видел. И я плохой отец хотя бы потому, что я горжусь тем, как Джеймс дрался, и как ты дралась вместе с ним. Он защищал тебя и маму, а ты защищала его… Я хотел вам рассказать о себе после вашего выпуска из школы. Так что не думай, что я следил бы за вами исподтишка всю жизнь…

— Ты не мог иначе. Я понимаю, — ответила Кэтрин, отведя взгляд. — Правда, я понимаю. Можешь не объяснять мне дважды.

Она сделала еще один стежок. После этого Джей Ди снова разрезал тишину фразой:

— Мне так жаль.

— И мне, — Кэт поджала губы, а потом, не давая сказать ему ни слова, вдруг сжала его руку.

Не запястье, за которое она его придерживала, а ладонь, испачканную в крови. Она так боялась поднять взгляд, иначе отец увидел бы, что она сейчас вот-вот расплачется. А ей нельзя было плакать. Нет, совсем нельзя было. Джей Ди едва сжал ладонь в ответ. Не слабо, а просто опасливо. Боясь, что она вырвется или быстро его отпустит. Кэт не отпустила. Она вздохнула и продолжила шить.

«никогда больше меня об этом не проси, ясно тебе?»

Когда она закончила шить, то наложила на рану прокладку из бинта, потом туго забинтовала и осторожно развязала импровизированный жгут.

— Все, — короткое слово. Спокойное. Облегченное.

Джей Ди взглянул на руку, затем снова на нее.

— Спасибо.

— Нет, не за что меня благодарить, — закачала головой Кэт. — Если бы не я, ты бы вообще был цел.

— Если бы не ты, он бы меня убил.

— Но из-за меня тебе пришлось идти в Мэрисвилл и спасать меня.

— Ты не виновата, что оказалась там, и что попала в беду. И, уж тем более, ты не виновата в том, что я, как отец, должен был пойти за тобой и вытащить тебя из этого дерьма.

«Как отец». Кэтрин молча разинула рот, но тут же закрыла его и поднялась.

— Тебе надо сменить одежду и прилечь…

— Это я знаю. Я сам справлюсь. Теперь мне ничего не грозит. Можешь принести мне сюда дорожную сумку? — ответил Джей Ди, медленно поднимаясь.

Кэт кивнула и вышла. Найдя у кровати ту самую сумку, она приоткрыла дверь в ванную и поставила вещи внутрь, потом закрыв за собой. И теперь, упав на свою кровать, она снова почувствовала это. Дрожь. Крупная дрожь, что разбивала ее тело. Если закрыть глаза, все это появлялось снова. Это — голос Джеймса, который кричит ей в спину, когда она захлопывает дверь машины; ее собственный крик и отдаляющий тусклый свет фар, когда он уезжает все дальше и дальше; ночной Мэрисвилл и буклет, сжатый в ее руке; темная холодная автобусная остановка; волосатая рука, которая лезет ей в карман за деньгами; падение с ограды парка; темный переулок и тихие рыдания; часы в ожидании, страх и дрожь; светлый проспект, пешеходы, которые оборачиваются на нее; маньяк, который предлагает ей помощь; складной нож с блестящим лезвием; Джей Ди, который очень зол, который не убивает этого придурка только ради нее; Джей Ди, который ранен; вся сила в руках, с которой она только может ударить, как ударила когда-то семиклассника в ухо; кровь, не ее кровь; мамин голос; нитка и игла; еще больше крови; тошнота…

— Кэт, — она поняла, что лежит, свернувшись у стены, роняя крупные слезы, а Джей Ди, уже переодевшийся и не такой слабый, но безмерно уставший, стоит. — Тебе нужно принять душ и поспать. Твоя мама нашла Джеймса. Она скоро вернется вместе с ним.

— Нашла, — выдохнула девушка, снова закрыв глаза. — Он жив…

— И, если я понял, практически цел. Хотя сунулся в ебаный ад… — Джей Ди замолчал, уже почти рыча, а потом вздохнул. — Они скоро вернутся и мы все уедем отсюда. Тебе тоже надо сменить одежду.

Да, это было бесспорно. Не хотелось подниматься с кровати, но, представив только на миг, как мама и брат отреагируют, увидев ее в грязи, крови и слезах, Кэтрин чуть ли не вскочила на ноги. Она схватила первое, что ей попалось — те самые блузку и юбку, в каких была в день, когда они срочно уехали из Шервуда. И, зайдя в ванную, девушка обнаружила, что все чисто. Не было крови. Все было вымыто, аптечка, перерытая и распахнутая, была закрыта на щеколду, как и раньше. Все эти брызги, вся та грязь и ворох одежды на полу — все испарилось, будто и не было ничего. Будто бы она сошла с ума и ей это привиделось. Но на руке отца была повязка до локтя, которую невозможно было скрыть рукавом рубашки, а на ней была засохшая кровь. На пальцах, на одежде, на коленях. Стянув все это с себя, Кэт забралась в кабинку и включила воду, не такой уж кипяток, чтобы свариться здесь заживо, но достаточно горячую, чтобы оттереть с себя всю эту мерзость. И, казалось ей, все равно на ней осталось все это. Пальцы уже были сморщенные и красные, ногти чуть ли не отрывались, но под ними, казалось, еще есть засохшая кровь. В волосах, вроде как, была пыль. На локте песок. Прошло уже полчаса. Кэтрин выбралась с неохотой, только чтобы взглянуть на себя в зеркало. Чистая, удовлетворенно заметила она, но все равно ощущала себя грязной. Наклеив пластырь на ушибленный локоть, о котором удалось вспомнить только теперь, когда его пощипывало после купания, Кэт попыталась рассмотреть ссадину от ножа на шее. Ее не было. Конечно, он ее не задел. Только пригрозил. Но ведь был так близко… Умывшись холодной водой уже в какой раз, пытаясь остановить бесконечный поток слез, девушка вытерлась полотенцем насухо, оделась и вышла в комнату. После душа нос снова ощущал все запахи. Пахло только шампунем, мылом, чистящим средством, которого, видимо, пригодилось немало. Никакой крови.

Джей Ди, едва дремлющий, посмотрел на нее внимательно. Даже заботливо.

— Я в порядке, — сказала Кэт не очень-то уверенно. — Я просто устала.

Хотя бы это было правдой. Она убрала с постели грязный плед, на котором валялась до душа, и упала прямо на чистую простынь, снова обнимая себя руками. Теперь все эти образы самых разных бед, которые приключились с ней, отступили перед лицом изнеможения. Она упала в сон так быстро, как только смогла.

Разбудил ее жутчайший грохот, будто без остановки стучали молотком по ведру. Джей Ди с настороженным видом выглянул в окно, держа в руке телефон. Кэт, сонно хлопая глазами, поднялась, а потом, подумав, что такой звук ей приходилось уже слышать, внезапно осознала, что так стучит машина-развалюха, на которой уехал Джеймс. И, если это был шум той самой машины…

— Они приехали! — воскликнула она, быстро обуваясь и при этом пытаясь найти объяснение для Джей Ди. — Это машины Джеймса! Они приехали!

Девушка бодро вышла в коридор, спустилась вниз (к тому времени грохот уже прекратился), и выбежала на парковку. Мерседес отца стоял на краю. Из него выходила мама. До боли знакомый автомобиль, чуть ли не распадающийся на отдельные запчасти, был прямо за ним. Джеймс пытался заставить дверь закрыться, хлопая ею беспрестанно.

— Джей! — крикнула девушка.

Брат обернулся с таким лицом, будто не видел ее лет пятнадцать. И Кэт не знала, чего она хотела сильнее: обнять его или дать ему по роже за то, что он не вернулся до восхода, как обещал, и за то, что наговорил ей тогда. Но она приметила, что у него на челюсти большой алый ушиб, начинающий наливаться насыщенным фиолетовым цветом, а под глазами у близнеца — такие огромные синяки, словно он не спал всю свою жизнь. И глаза у него были, как два колодца, такие темные от страха и горя. Впрочем, увидев ее, он ожил.

— Кэт! — отозвался он, бросившись навстречу.

И, не успев сделать и трех шагов к нему, девушка ощутила, как крепко брат сжимает ее в своих руках. Она тоже прижала его к себе, чуть ли не задушив.

— Ты! — воскликнула она ему на ухо. — Джей, ты… Ты…

— Идиот! — усмехнувшись, близнец обхватив ее лицо руками, тяжело дыша, а потом, насмотревшись на нее вдоволь, вновь прижал к своей груди. — Я идиот. Я такой идиот, ты даже не представляешь…

— …представляю…

— …и я даже не знаю, как только могу искупить свою вину. Мы не должны были разделяться, помнишь? Никогда в жизни я больше тебя не брошу! Никогда!

— И я тебя! — Кэтрин расплакалась снова, но в этот раз от радости, и тут же рассмеялась. — Джеймс, я тебя никогда не оставлю!

Вероника, стоя чуть позади, отвела от них взгляд, пытаясь не разрыдаться уже какой раз за утро. Тут же взгляд ее привлек Джей Ди. Он был без плаща, теперь в рубашке с закатанными рукавами поверх футболки. И он тоже был на взводе, но облегчение, судя по взгляду, захлестнуло и его. Отведя глаза от близнецов, он поймал ее взгляд и вздохнул. У него была замотана рука, и, кажется, алые капли выступили на бинтах. Тут же Сойер почувствовала, как много у нее вопросов, в первую очередь, к нему, а потом уже к своей дочери. Она была цела, здорова и невредима, а вот он, слишком бледный и такой слабый, что едва ли его можно было узнать. Еще утром он был цел. Что с ним случилось? Он спасался сам? Спасал Кэт? Вероника, еще секунду подумав, пошла прямо к нему. Ее дети, качаясь в объятиях друг друга, не могли нарадоваться тому, что, наконец-то, нашлись.

Вероника позволила ему уклониться от вопросов, когда они стояли у мотеля. Она дала ему свободу, когда он заявил, что теперь им нужно уезжать и принялся за сборы. Она, не спросив его разрешения, сама села за руль, просто потому что, ну, вы его видели? Джей Ди едва ли управлял своей правой перемотанной рукой, а еще его левая рука, скрытая под рукавом и под перчаткой (которая сто процентов была протезом) вообще словно отяжелела — заметно было, как у него устали плечи.

— Куда едем? — спросила она, когда он вернулся из холла, уладив с регистраторшей все вопросы.

— Вест Либерти, — выдохнул Джей Ди, растекшийся по пассажирскому сидению, а затем взглянул на детей, которые уже начинали дремать сзади, но все равно внимательно слушали каждое их слово. — Потом, если все пойдет нормально, поедем в Кентон.

— Вернемся к Шервуду? — подал голос Джеймс, до этого игнорировавший его не один день. И сейчас в его сонном голосе не слышалось неприязни, только серьезность. — План был держаться от него подальше, или я ошибся?

— План был не совсем такой, — Джей Ди не скрывал, что недоволен им из-за этого побега. Потом он косо взглянул в сторону Кэт. Стало понятно, что он недоволен ими обоими. — Мы просто уехали недалеко на некоторое время, пока не придумаем что-нибудь получше. Не придумаем что-нибудь вместе. Но полиция не стала искать Веронику, ее пока ни в чем не подозревают, да и об убийце Марты никаких новых сведений нет…

Вероника зыркнула в его сторону недовольно.

— Брось, они все понимают, — сказал Джей Ди, прекрасно понимая, что означает этот взгляд. — И, тем не менее, если уж вы ворвались в Шервуд снова, то могли привести за собой хвост. И поэтому мы уезжаем сейчас же.

Кэтрин, уже засыпающая, тяжело вздохнула. Она уже переезжала из Шервуда в Спрингфилд, совсем недавно вернулась обратно, а теперь, кто знает, сколько еще они колесили бы по всему штату. Или, может быть, даже по всей стране. Может быть, ее жизнь превратилась бы в череду переездов и бесконечный побег, а единственная вещь, что менялась бы в течение всего времени — код от школьного шкафчика. И, тем не менее, Кэт не собиралась проявлять инициативу и пытаться нарушить ход вещей. Сейчас она была со своими самыми близкими, с единственными во всем мире людьми, которым можно было доверять. И, хотя ей не нравились такие планы, она смиренно положилась на Джей Ди и маму. Джеймс промолчал (вероятно, от стыда), а, значит, тоже принял это. Когда уже и он сдавался и полагался на других, Кэтрин тем более стоило поступить так же.

Сжав руку брата, она ощутила, как он сжимает ладонь в ответ, а потом, положив голову ему на плечо, уснула. В присутствии всей семьи было так спокойно, что ей даже не снились кошмары.

Джеймс, набравшийся впечатлений, заснул позже. До этого времени он вспоминал, как Бад Дин кричал ему в спину ругательства, от которых мурашки бежали по спине, а еще ему виделись мамины слезы, и ее руки, держащие руль. Он не хотел оставлять ее в автомобиле одну, но ведь тарахтелку надо было вывезти из Шервуда и вернуть обратно в Мэрисвилл, на парковку у отеля, где эта несчастная машина продолжила бы ржаветь дальше. Но ведь, пока Кэтрин собирала их вещи, он не терял времени: вытащил аккумулятор, замотал в свою, теперь уже и без того безнадежно грязную, рубашку, и оставил здесь, рядом, на заднем сидении. Бензин сливать не было смысла — его в баке оставалось мало. Да и куда ему было…

Сопение сына оповестило Веронику о том, что дети уснули окончательно. Отведя от них обеспокоенный взгляд, она снова покосилась в сторону Джей Ди. Он посмотрел на нее в ответ.

— Что там было, в городе? — тихо спросила она, кивнув на его руку.

— Грабитель. Кэт напоролась на грабителя, я нашел ее вовремя и мы отбились вместе, — ответил он. — Но она девочка ловкая и, вообще-то, очень сильная, а я не дрался уже лет сто. Да еще и протез…

— Как много у тебя протезов? — спросила Вероника, глубоко в душе не желая знать ответа на этот вопрос.

— Рука, потом штырь в ноге, который вряд ли когда-нибудь вытащат, еще у меня головные боли. Первые пять лет я был полностью глух на правое ухо. Со временем становится легче, я регулярно обследуюсь в больнице… — выдал он долгое объяснение, не глядя ей в глаза. — А ты… Ты, кажется, родила близнецов на восьмом месяце.

— Обычная ситуация, когда женщина беременна двойней, — Вероника повторила слова своего лечащего гинеколога, которые он ей сказал семнадцать с лишним лет назад. — Но, вообще-то… Были проблемы. В школе, дома. Единственная, кто меня поддерживал во всем — Марта.

И снова повисло молчание. Сойер сосредоточенно смотрела на дорогу, ведя машину ровно. Она искала любой способ уйти от этой темы, потому что сейчас прошло слишком мало времени с тех пор, как она похоронила подругу и не могла думать о ней без слез. Хотя сейчас, какую бы тему они не завели, отвлечься от тягот было невозможно.

— Чем это тебя тот грабитель? — спросила женщина, снова взглянув на замотанную руку. — Как-то быстро бинт промокает. Может быть, нужен шов?

— Э… шов не нужен, — пробормотал Джей Ди, укладывая больную руку на живот. — Кэт уже зашила.

— Кэт зашила? — Вероника практически полностью повернулась к нему.

— Смотри на дорогу, — тут же попросил ее мужчина. — Если ты так будешь реагировать, я сяду за руль.

— Да иди ты к черту, как я могу на такое реагировать? Ты ничего толком не можешь объяснить! — Сойер повернулась лицом к дороге, но все равно практически не видела ее. С ее лица сошли краски. — Рассказывай подробности немедленно.

— Иисусе, ты уверена, что ты сможешь вести в таком состоянии?

— Я могу встать на обочину, — буркнула Вероника. — Между прочим, я возила детей в школу и кружки на протяжении семнадцати лет, во время которых они лаялись и дрались по утрам через каждые три дня. Я могу одной рукой вести, а другой разнимать буйных подростков. И тебе лучше рассказать, пока моя рука не добралась до тебя.

— Звучит двусмысленно.

— Джей Ди.

— Ладно! — он приготовился уворачиваться от ее удара. Ее рука была твердой и в семнадцать лет, а сейчас наверняка стала еще крепче. К счастью, Сойер дала ему шанс. — Я нашел ее, когда грабитель загнал ее на какую-то стройку. У него был нож, — Вероника прервала рассказ шумным вздохом, Джей Ди, подождав секунду, продолжил. — Я отвлек его на себя, сказал ей бежать, но, естественно, она не убежала. У меня не было возможности потренироваться уже пару лет, я не ел уже почти сутки и не спал, так что, конечно, этот чертов маньячила превосходил меня. Хотя протез ножу все равно ровня. К счастью, ничего серьезного он там ножом не задел, функционирует нормально… — Джей Ди сжал левую руку в кулак три раза, потом медленно сделал перебор всеми пальцами пятерни. — Я потом уточню у своего поставщика, стоит ли ее чинить. Вообще-то, дорогое удовольствие.

Вероника поняла, что хочет у него спросить, а сколько он зарабатывает, но тут же осеклась: они говорили о дочери.

— Как глубоко тебя порезал нож? — спросила она.

— Достаточно глубоко, чтобы задеть вены. Длинный порез.

Представив, как много крови там было, Вероника испугалась не за себя (она-то крови за свою жизнь повидала), а за Кэтрин. Взглянув украдкой на дочь, Сойер заметила, что она спокойно спит на плече у брата. Хотя, это не означало, что она не испугалась тогда.

— Говоришь, вы отбивались вместе?

— Она его вырубила, когда заметила, что меня серьезно ранили. И она испугалась, что могла убить его. Представляешь, он грозил ей ножом, а она боялась, что может его убить…

— Просто я в ней воспитывала человечность. Она не желает зла никому, даже самому худшему человеку на свете.

Джей Ди вздохнул, вспоминая, как дочь сжала его руку в ванной, когда он сказал, что ему жаль из-за того, что он не появлялся в их жизни. Он впервые осознанно подумал: чем он, самый худший человек на земле, заслужил ее?

— Как вы прошли мимо старушки не ресепшене? — задала новый вопрос Вероника.

— Опять же, Кэт быстро нашлась. Она придумала какую-то несусветную историю про вечеринку, потом попросила дать ей нитки и иглу, а пока старуха ушла, я прошел в номер. А потом она зашила мне руку.

— Зашила тебе руку, — эхом повторила Вероника, затем осознав, что не может даже вздохнуть. — Кэт в жизни не зашивала людей…

— Но она видела, как это делали с Джеймсом. И, наверняка, в кружке юного техника научилась чему-то. Ты не хуже меня знаешь, что у нее ловкие руки, — мужчина ухмыльнулся с гордостью.

Вероника не отрывала взгляд от дороги и была в унынии. Она так надеялась, что дети не проживут ее судьбу, не столкнутся с этими жуткими ситуациями, а теперь ее юная дочь, которая чуть не погибла, успела повидать море крови и даже зашить кого-то…

— Она держалась молодцом, — попытался утешить Джей Ди. — По крайней мере, для того, кто делает подобное в первый раз. Конечно, не идеально, но, думаю, все равно заживет, как при больничном шве. Разве что, чуть больше времени уйдет…

— Если бы мы не уехали из Шервуда, она бы не потерялась, не попала в смертельную опасность и ей не пришлось бы делать это.

— Напомню, что вы не уехали бы из Шервуда, если бы какой-то придурок не убил Марту, а полиция не открыла заново дела о самоубийствах, — нахмурился мужчина. — Да и вообще, могла ли у тебя быть нормальная жизнь, Вероника?

— У меня была нормальная жизнь до тебя и после тебя, — она крепче сжала руль.

— Но нравилась ли тебе такая жизнь?

— Мне каждый день этих семнадцати лет нравился куда больше, чем тот груз вины, который я могла бы нести за сотни убитых подростков, — рыкнула Сойер, затем одарив его злым взглядом.

— Я не имел в виду те убийства, которые произошли и которых не случилось. У нас с тобой и без этого было очень интересное время, проведенное вместе, — Джей Ди улыбнулся с ностальгией. — Я помню день нашего знакомства, помню нашу первую встречу в 7-eleven, помню нашу первую ночь и все те вечера, что мы были в моем доме. Даже мой отец не мог их испортить.

Вероника промолчала, вспоминая тоже. Ей действительно было хорошо в каждый момент с Джей Ди, который не касался убийств ни словом, ни действием. Но, тем не менее, там были эти трагедии. Такое нельзя забыть.

— И, тем не менее, мы здесь, — ответила она. — Ты взял бомбу на себя, я осталась одна с двумя детьми, а твой отец спился, погряз в долгах и сошел с ума. А сегодня утром он попытался застрелить своего внука, перед этим его избив.

— Попытался застрелить? — переспросил Джей Ди. — Там был пистолет?

— Конечно, это был пистолет, причем настоящий, заряженный не холостыми патронами. Он промахнулся только потому, что был пьян и неадекватен, — Вероника вздрогнула, подумав о том, что она могла не успеть на помощь к сыну.

— Каким хреном он смог достать пистолет? — прошипел Джей Ди. — И почему еще не сдох до сих пор?

Вероника взглянула на него с небольшим удивлением, потом взгляд сменился на сочувствующий. Она помнила, каким был Бад Дин еще в далеком восемьдесят девятом. Уже тогда им управляла только жажда разрушения. Не только материального, но и морального. Он уничтожил свою жену. Он уничтожил своего сына… почти. И теперь уничтожился сам.

— Ты не следил за ним? — спросила она.

— Пару раз проверял его, но убедился, что он не изменился, так что прекратил им интересоваться где-то лет шесть назад. Потом вы переехали, я вообще перестал интересоваться Шервудом, — Джей Ди опустил глаза. — Мы, Дины, слишком живучие.

— Слабо сказано, — Вероника едва ухмыльнулась. — Вы еще и очень прилипчивые. Как репей.

— Ну спасибо, — мужчина едва ухмыльнулся в ответ. — Но я не могу так просто отлепиться от тебя, Вероника. И дело даже не в Джеймсе и Кэт.

Сойер едва взглянула в его сторону, и, заметив на себе его такой привычный заинтересованный и жаждущий взор, быстро отвела взгляд. К своему ужасу, она поняла, что не испытывает злости или отвращения. Как тогда, в коридоре мотеля, когда что-то колыхнулось внутри нее от прикосновения руки, так и сейчас что-то екнуло там внутри. И вот этого она боялась даже больше.

— Не время, Джей Ди, — ответила Вероника, хотя могла бы дать ему отворот-поворот прямо здесь и сейчас. Но ведь, действительно, было не время. Хотя бы потому, что все они были слабы.

Дети спали, Джейсон тоже начинал дремать. Вообще-то, она бы сейчас тоже поспала, но можно было отоспаться и позже. А еще начинал давать о себе знать голод. Чтобы просто отвлечься от всего этого, Сойер включила радио, настроив тихую громкость. Естественно, у Джей Ди была настроена волна со станции, где круглые сутки крутили хиты семидесятых и восьмидесятых. И, естественно, она их любила. По крайней мере, это не пробуждало в ней так много желания выключить и забыть, как это делали современные песни. Кажется, Кэт могла работать только под Queen, у нее был старый плеер, в котором, по меньшей мере, двадцать песен исполнялись Фредди Меркури. Джеймс, начиная с четырнадцати лет, каждым рождественским утром включал на всю квартиру группу ABBA. До этого он слушал их тайно. И, боже, никогда они не были так едины, как в тот момент, когда однажды в машине по радио заиграла «Teenage suicide — don't do it». Все трое разом бросились ее выключать, при этом бормоча про себя совершенно разные проклятия. Вероника и не заметила, как улыбается, продолжая вспоминать то, какими беззаботными на самом деле были ее дети. Они никогда не цеплялись за прошлое. И хотелось бы ей уметь оставлять его позади так же легко.

До Вест Либерти доехали быстро. Быстрее, чем из Шервуда до Мэрисвилла. Сменилось всего девять песен. Вероника, видя надпись у дороги «Добро пожаловать!», притормозила и повернулась к Джей Ди, чтобы разбудить его и спросить, куда ехать дальше.

Он сопел, уронив голову на окно, прямо как Джеймс, сидящий позади. Вероника вспомнила, сколько ночей она провела с ним, тогда еще своим первым парнем, так спокойно, когда еще не было никаких глобальных проблем. Тогда, поглядывая на юного спящего Джей Ди в полумраке, она позволила себе какие-то совершенно наивные и приторные мысли о том, что он, темная лошадка, окажется тем самым принцем, каким и казался в первый день из встречи. Да, ее еще возбуждали мысли о том, как он набил рожу Суинни и Келли. Те несколько спокойных ночей, которых было очень мало, были самым счастливым временем в ее жизни. Такого не было с ней до, и такого уже точно не было бы после.

— Проснись, Джей Ди, — Вероника позвала его спокойно.

Она едва коснулась его плеча, потому что иначе он просыпаться не хотел, тогда мужчина вскинул голову, и оглядел ее практически осознанным взглядом, будто и не спал, вот только глубокий шумный вздох выдал его.

— Да? — спросил он.

— Мы в Вест Либерти. Куда дальше?

— Да, сейчас я скажу. Эм, до того синего здания, затем направо.

Вероника послушно ехала, согласно указаниям, пока они не добрались до последнего пункта — одноэтажного мотеля, выстроенного буквой «U». Опять же, не самый богатый, подальше от центра. Хотя, в отличие от придорожного жилища в Мэрисвилле, этот выглядел аккуратнее.

— Здесь точно есть четырехместный номер, — вставил словечко Джей Ди.

И Вероника решила, что здесь ей определенно нравится. Она осторожно разбудила детей, те очнулись ото сна куда хуже, но понимающе промолчали. Словно сонные мухи, они кое-как проследовали в холл. Здесь и женщина у стойки была помоложе, а еще серьезнее и бодрее.

— Вот ваш ключ, — сказала она, почти не глядя на новых жильцов. — Приятного пребывания.

— Спасибо, — ответил Джей Ди почти что любезно, что весьма контрастировало на фоне его семейства — сплошь сонных и явно не очень расположенных к вежливой беседе.

В номере было больше удобств (к примеру, телевизор, хоть и маленький, а еще раздельный санузел), но все, что сейчас привлекло ее внимание — кровать. Отдельная, мягкая, чистая. Плюнув на голод, Вероника тут же завалилась на постель. Краем уха она услышала разговор:

— Я собираюсь спуститься вниз и зайти в продуктовый, что напротив, — сказал Джей Ди. — Не хочешь составить мне компанию, Джеймс?

И, кажется, она совсем потеряла суть, потому что отрубилась практически сразу.

Джеймсу понравилась их комната. Здесь была стена, разделяющая один номер пополам, и, по сути, она играла роль ширмы, только той, которую хрен с места сдвинешь. В этой стене с их стороны была ниша с конфетными вазочками. Но это была чертова нуга, Джеймс терпеть не мог нугу, если она была где-то еще, кроме как в шоколадном батончике.

Кэт потянула брата в сторону кроватей (раздельных и достаточно мягких, благослови господь этот мотель), но Джеймсу нужно было в ванную. Он хотел переодеться и хоть глазом взглянуть на ушибленную грудь. Давненько уже на нем не появлялось таких больших по ощущениям синяков. В светлой ванной, где кафельным был только пол, а маленькую ванну прикрывала хлипкая занавеска, Джеймс подошел к единственному зеркалу над раковиной, затем медлительно стянув футболку через голову. У него болели плечи и руки, не говоря уже о ребре, но, тем не менее, он сумел ни разу не ругнуться про себя. В зеркале была видна бледная кожа (может быть, дело было в освещении, а не в том, что он истощен), на которой темнеющим пятном расползалась гематома размером с большой такой кулак. Тон синяка уже был достаточно темным, с красными подтеками. Джеймс осторожно прикоснулся к ребру, чтобы ощупать его и понять, есть ли там перелом или хотя бы трещина, когда услышал голос Джей Ди, заглянувшего к ним с сестрой:

— Я собираюсь спуститься вниз и зайти в продуктовый, что напротив. Не хочешь составить мне компанию, Джеймс?

Он не хотел сейчас составлять компанию никому, особенно этому человеку, но, судя по тону, у него не оставалось выбора.

— Дай мне секунду, — обреченно попросил парень, осторожно надевая футболку обратно.

Выйдя из ванной, он увидел, что Джей Ди, придерживая какую-то сумку с вещами, уже стоит у выхода из номера, неподалеку от кровати Кэт, а та уже снова дремлет, выглядя очень уж поникшей. Мама, которую было видно за стеной, уже и вовсе спала, отвернувшись к стене. У Джей Ди была перемотана рука, на бинте проступила кровь. Кажется, ему больше нужна была физическая помощь, чем очевидный разговор. Что ж, такова была доля мужчины в семье. Вздохнув, Джеймс пошел на выход, без лишних слов подхватив и сумку. Джей Ди тихо прикрыл за собой дверь, а затем вышел с ним на улицу. Между прочим, он был без плаща. Кажется, без него он только спал. Парень вспомнил его гардероб в доме Бада Дина. Больше одежды темных цветов, еще один тренч, несколько клетчатых рубашек. И, кстати, они сейчас оба были в клетчатых рубашках. Дружные отец и сын!

— Где плащ? — спросил Джеймс, слабо ухмыльнувшись.

— Пришел в негодность, — ответил Джей Ди, прожигая взглядом свою сумку. — Мне еще надо помимо магазина зайти еще кое-куда. Не хочешь со мной?

— Хочу, — ответил парень, чуть склонив голову.

Ему было немного любопытно. Джей Ди его заманивал, скорее всего. У него было, что показать и о чем рассказать, так почему бы не посмотреть и не послушать? Кивнув, мужчина повел его через дорогу, прямо к магазину. Жутко захотелось сладкого и холодного слаша, чтобы можно было заморозить себе мозги и не думать ни о чем хоть секунду, но здесь даже никаких коктейлей в продаже не было. Джеймс взял пачку хлебцев, пачку несоленых крекеров и две бутылочки дешевой содовой — для себя и Кэт. Отец купил большую бутылку минеральной воды, лакричные палочки, булочки с орехами и две пачки сигарет. Он заплатил за двоих. Джеймс опять же нес две легкие сумки с продуктами, следуя за мужчиной, который теперь тащил вещевую сумку в левой руке. Они прошли еще пятьсот метров, прежде чем зайти в подворотню. От внутреннего двора какого-то здания ее отделял слабый сетчатый забор. Джей Ди отогнул край сетки настолько, что сам сумел без труда туда пролезть, Джеймсу и вовсе это ничего не стоило, кроме одной пустяковой царапины на руке (он просто неаккуратно придержал торчащий край сетки). Закуток, в котором они оказались отделены не только от живых улиц, но и от солнечного света, был, очевидно, пристанищем бомжей. У какой-то стены валялся пожелтевший помятый матрас, опустевшая и побитая мусорка стояла в углу. Трубы для дождевой воды поржавели, сломались, валялись здесь или были куда-то унесены. Сквозь асфальт, сплошь усеянный широкими трещинами, где-то пробивалась наружу редкая трава. Окна невысокого здания были разбиты, заставлены фанерой, тоже разбухшей от влаги. Козырек крыши, смыкающийся над ними квадратом, чуть скрутился по краям. Джеймс, оглядев безоблачное небо, опустил взгляд обратно вниз. Джей Ди был занят тем, что вытряхивал в мусорный бак вещи из своей сумки. Там был его плащ, а еще… мелькнула одежда Кэт. Какой-то проблеск знакомого цвета, запачканного черным и красным.

— Что это? — спросил Джеймс, подходя ближе и заглядывая в мусорку, проржавевшую изнутри.

— Так, негодное тряпье, — отозвался Джей Ди беспечно. — Отойди-ка.

Джеймс едва ли сумел отшатнуться, глядя за дальнейшими действиями с изумлением. Из заметно полегчавшей сумки Джей Ди достал бутылку с какой-то жидкостью, потом начал поливать ею вещи. Едкий запах был знаком: керосин.

— Будь добр, зажги тряпку и брось туда, — мужчина подал ему кусок ткани, оторванный от испорченной рубашки, и зажигалку. — Меня сейчас руки не слушаются.

Не сразу, но Джеймс сумел разжечь тряпочку хоть немного, а потом бросил в бак. Вспыхнувшее пламя обдало его горячей волной и шумом, парень резко отшатнулся, глядя на него с изумлением. Зеленоватые языки огня иногда синели. Запахло не только керосином, но еще гарью и… в воздухе можно было едва-едва ощутить запах крови.

— Теперь слушай, — начал Джей Ди, обратив к себе внимание. — Ты оставил Кэт на дороге, она почему-то пошла в Мэрисвилл и была там до самого утра. Она мне не рассказала, что с ней произошло до того, как я ее нашел, но, уверен, ей грозила серьезная опасность. Потом утром она напоролась на маньяка, но, к счастью, я нашел ее вовремя. Твоя мать уверена, что это был грабитель, потому что я ей так сказал, но, естественно, это был не он. У него был нож, он угрожал твоей сестре. Я начал с ним драться, меня ранили. Кэт вырубила того ублюдка бутылкой, мы ушли в отель, она мне зашила руку. Одежда была испорчена, но я ее спрятал, а всю кровь в ванной вымыл. И твоей матери лучше не знать всех подробностей. Зато их очень важно знать тебе, парень, потому что твоя глупость обернулась проблемами не только тебе, но и твоей сестре.

Джеймс не отводил взгляда от его серьезного лица. Даже мама не обладала таким укором во взгляде. Она и забыла про то, чтобы ругать его, но, конечно, Джей Ди не забыл. И, вообще-то, парень был рад тому, что хоть кто-то трезво смотрит на его идиотизм. Теперь вся полнота вины упала на его плечи.

— Не думай, что я не знаю этого — что я очень виноват перед Кэт и мамой. Мне стыдно, ясно? — Джеймс отвел хмурый взгляд на огонь, чтобы не было видно, как влага тонкой пленкой покрывает его глаза. — Вините, ругайте меня. Я только за. Я понятию не имею, как я могу это исправить, но очень хочу. Если ты знаешь, то, пожалуйста, не трать времени на обвинения, о которых мне известно, и подскажи мне.

— Ничем это уже не исправишь, — выдохнул Джей Ди, тоже посмотрев на огонь. — Твоя сестра тоже хороша. Что-то заставило ее пойти в город, хотя она шла мимо мотеля. И, конечно, она много чего умалчивает о том, что с ней произошло. Думаю, тебе она расскажет, потому что ты ее очень хорошо понимаешь. К примеру, тебя тоже занесло хрен знает куда.

Джеймс грустно усмехнулся.

— Ты ни разу не навещал отца, — сказал он. — Ты хотя бы знал, каким чокнутым он стал?

— Поверь, сейчас он просто не в себе, а до этого был безумным очень долго, даже до моего рождения.

— А что за компания у него была? — Джеймс осмелился взглянуть на мужчину.

— Компания по сносу зданий, — Джей Ди посмотрел на него в ответ. — Он сказал тебе?

— Да… — протянул Джеймс, едва потерев челюсть, которая еще заметно ныла. — Он много чего сказал. Так что, ты его не навещал? И не смотрел за ним, как за нами?

— Ну, было бы странно смотреть за человеком, который, мягко говоря, привел тебя на путь разрушений. Я с этого пути давно сошел, и мне это стоило очень дорого, во всех смыслах, — Джей Ди потер левую руку, которая была ненастоящей. Уж слишком сильно это привлекало внимание, Джеймс не мог не заметить спустя такое количество времени.

Захотелось спросить о его матери. Где она была? Вернее, что с ней произошло и как давно? Но этот вопрос был слишком личным. Джеймс никак не мог заставить себя задать его.

— Как много времени ты провел в доме? — спросил мужчина спустя несколько угнетающих мгновений молчания.

— Не знаю. Пару часов точно. Я просто заснул. Устал сильно, присел почитать книгу, «Моби Дика», и задремал. Он меня разбудил, когда ворвался в твою комнату. И я подумал, что прыгать из окна было бы не лучшим решением, но должен же я был как-то выбираться. И как-то так получилось, что я не смог проскользнуть мимо. Получил, конечно, но не так сильно, как мог бы.

— Он тебя мог пристрелить, — хмыкнул Джей Ди.

— Ну, в сравнении с этим, я и вовсе легко отделался, — Джеймс пожал плечами.

К удивлению, он услышал смешок Джей Ди. Он не отводил от сына глаз, будто с силой сдерживал себя от какого-то озорного словца или действия.

— Я читал твои тетради. Ты, вообще-то, красиво рисовал, — парень чуть нахмурился. — У тебя там в комнате был кавардак, будто обыск проводили. И, я не лазил по вещам, просто коробки для переезда тоже были вскрыты…

— То есть, моя комната не стала какой-нибудь кладовкой? И вещи на месте? — Джей Ди снова с грустью усмехнулся. — Интересно… Вообще-то, я наводил кое-какие справки несколько лет назад. Ты знаешь, что мой отец был в психушке на принудительном лечении? Он соорудил взрывное устройство и хотел снести наш дом, но его задержали раньше. Сказали, что его подвел продолжительный стресс, но, мне кажется, не в стрессе было дело. В итоге, он, с горем пополам пройдя курс лечения, был освобожден. В том числе, и за примерное поведение. А теперь у него каким-то чертом оказался пистолет. Мне кажется, что он никогда не сходил с ума. Он всегда оставался безумен.

Джеймс вздохнул, засунув руки в карманы, а затем нащупал в одном кармане что-то гладкое и потеплевшее. Значок. Медленно вытащив его, парень еще пару мгновений нерешительно сжимал вещицу в кулаке, а потом едва протянул руку навстречу мужчине.

— Я, честное слово, не рылся в вещах. Просто в одной открытой коробке нашел это и на автомате положил в карман, хотел еще порассматривать…

Он раскрыл ладонь, показав «Преступника» с фирменной табличкой из полицейского участка. Джей Ди, сначала словно не веря глазам, осмотрел значок, не моргая, а потом осторожно взял его двумя пальцами правой руки.

— Надо же… Я о нем совсем забыл, — сказал он.

Мужчина перевел взор на огонь. Его рука замерла, будто бы готовясь сделать легкий бросок. Одно движение — значок в огне. Джеймсу не было никакого дела до этого значка, хотя он выглядел вполне симпатично. В конце концов, это была вещь отца. Старая безделушка из дома, о котором он хотел бы никогда не вспоминать. Эти молчаливые колебания были ощутимы и видны невооруженным глазом. В конце концов, Джей Ди повернулся обратно к сыну и вложил значок в его руку.

— Знаешь, что? — сказал он спокойно. — Оставь себе. Для меня уже давно прошло время, чтобы держать такие штучки при себе. Если хочешь, выброси или сожги. Ты нашел, вынес ее из того места, так что теперь твоя будет, и что с ней делать, тоже тебе решать.

Джеймс мог бы бросить ее в огонь, не медля ни секунды. Хотел бы он посмотреть, как отреагирует Джей Ди на то, что сын так безжалостно расстался с его вещицей, не колеблясь ни мгновения. Но ведь это был детский сад: избавляться от чего-то кому-то назло. Подкинув значок в ладони, Джеймс едва ухмыльнулся.

— Вообще-то, мне всегда нравился «Преступник», — сказал он. — А Кэт была в него влюблена в десять лет. Думаю, ей эта штука понравится.

— Только Веронике, опять же, не говори, откуда она у тебя. Думаю, она не одобрит.

Джеймс положил значок обратно в карман, а потом посмотрел на огонь, заметно уменьшившийся. И все равно было слишком много тепла даже для этого прохладного закоулка. В конце концов, начался обычный июльский день, солнце уже палило. Отойдя от бака на несколько шагов, парень сложил руки на груди.

— А что теперь мы будем делать по плану? — спросил он. — Надо же как-то решить все это дерьмо до осени. Мы с Кэт идем в выпускной класс, нам не до беготни.

— Решим до осени, не сомневайся, — ответил Джей Ди. — Только никуда больше не суйся в одиночку. Есть идея, поделись со мной или с матерью, будь добр.

— Мама хочет держать нас подальше от всего этого, — фыркнул Джеймс.

— Ну, уже поздновато, — цокнул языком Джей Ди.

— Точно, — кивнул парень. — И, тем не менее, она не даст нам участвовать в этом расследовании. У нее есть план действий? Вернее, он у нее вообще был? А что собирался делать ты? У меня, вообще-то, хотя бы назрели вопросы, на которые я собирался получить ответы сразу же, а не переезжать и прятаться от неизвестно кого. И то, что я оказался в доме Дина, это никак к моему плану не относится. То есть, мой план был хорош, просто я позволил себе отвлечься, чтобы собрать еще немного информации.

— И что же ты сумел узнать, пока тебя колотил этот псих? — Джей Ди повернулся к нему, тоже сложив руки на груди.

— Я узнал, что ты был одиночкой, что ты был новичком в городе, и что никому ты не был нужен, кроме моей матери. Вы друг друга любили, но, вот незадача, ты еще любил и разрушать. Но это вина твоего папаши, тебя я больше не виню. Я, вообще-то, узнал достаточно много о том семнадцатилетнем Джей Ди, так что теперь имею хоть малейшее понятие о том, стоит тебе верить или нет.

— И? Стоит? — мужчина едва ухмыльнулся.

— Ты любил нашу маму, — через силу сказал Джеймс. — Любил в самом деле. Может быть, и сейчас любишь, но это не меняет того, что она просто марионетка в твоих руках. Вот когда ты прекратишь на нее давить и управлять ею, тогда я пойму, что ты на самом деле сошел с того плохого пути. А пока что все твои слова — просто красивая болтовня.

— Мне нет нужды врать Веронике или тебе с Кэт, но, будь на твоем месте, размышлял бы так же, как и ты, — Джей Ди пожал плечами. — К сожалению, красивая болтовня — мое самое главное умение.

— Ты меня понял, — Джеймс все еще хмурился. — Попробуй только снова ввязать маму во что-то плохое или оставить нас всех в беде снова, я тебя найду и прибью, даже если Кэт меня будет ненавидеть.

— Поосторожнее разбрасывайся угрозами, Джей…

— Я Джеймс.

— …потому что вдруг твои ожидания на мой счет не оправдаются, — Джей Ди улыбнулся. — Я для вас злодей, это очевидно, но ведь вы не знаете в полной мере того, что было тогда, что было до этого и что было после. Я могу врать всем вокруг, могу врать даже вам, но только чтобы вас защитить. Это правда, хочешь верь, а хочешь нет. Я не буду тебя убеждать, уговаривать и пытаться что-то доказать, я вас оберегаю не ради достижения какой-то своей цели. Я вас просто… — он запнулся немного, затем исправившись. — Вы мне дороги. Вы — моя семья.

— Мы никогда не были семьей, потому что, знаешь, ты пропустил восемнадцать лет семейной жизни, — Джеймс опустил руки, а потом шагнул назад, обратно к этому забору. — А еще ты псих.

— Мы все психи в какой-то мере, — Джей Ди последовал за ним.

Они молча выбрались из закоулка, затем вышли из переулка навстречу светлым улицам. Джеймс, честно говоря, думал, что это все будет куда сложнее, чем ему представлялось. А теперь оказалось, что этот разговор прошел даже слишком спокойно.

Джей Ди распаковал новую пачку сигарет, достал одну. Он похлопал себя по карманам, затем повернулся к сыну. Тот тут же осознал, что зажигалка осталась у него. Вытащив ее из кармана, он дал отцу прикурить, затем положил зажигалку в один из пакетов с покупками.

— Потом, когда твоя сестра и мать проснутся, заедем в 7-eleven, — сказал Джей Ди. — Мне нужно пополнить аптечку и купить нормальную еду.

— И слаши, — подсказал Джеймс, уже зная, что эта мания у него по наследству.

— И слаши, — кивнул отец.

Спокойные и по виду даже беззаботные, они неторопливо дошли до мотеля.

Кэт проснулась и открыла глаза, когда боль в животе стала уже нестерпимой. Комната погрязла в тихой темноте, редкие отблески ночных огней просачивались сквозь окно, оставляя следы на стенах и предметах мебели. Бросив первый взгляд на брата, девушка заметила, что он спит мертвецким сном, очень громко сопя.

Затем в глаза бросилось что-то, лежащее на ее собственной тумбочке. Приглядевшись, Кэтрин поняла, что это бутылочка воды, распечатанная упаковка печенья и пакетик с чем-то еще, знакомым на запах. Не думая ни секунды, она набросилась на еду. Конечно, хотелось бы чего-нибудь горячего, более сытного, да побольше, но из-за голода любая еда шла на ура. В бутылке оказалась не вода, а слабогазированный лимонад, но тем лучше. Катастрофически не хватало сладкого.

— Эй, Жор-В-Ночи, — хрипло позвал брат, открыв один глаз. — Приятного аппетита.

Видимо, она очень сильно шумела, раз смогла его разбудить.

— Спасибо, — откликнулась Кэт неловко. — Когда ты это купил?

— Мы с Джей Ди пошли в магазин утром, помнишь? — спросил Джеймс лениво. — В следующий раз поедем в 7-eleven.

Девушка испытала небольшой восторг, уже задумав, какие полуфабрикаты ей захочется купить, разогреть и немедленно съесть.

— Кстати, это тоже тебе, — позвал брат, что-то вытащив из кармана джинс, в которых он спал. — Попаду в лоб — не нуди.

Кэт, едва заметив какую-то мелочь, мелькнувшую в полоске света, сумела поймать ее правой рукой, тут же прижав к груди, а потом уже посмотрела на теплый предмет. Это был значок для одежды. Такие были в моде у них в Спрингфилде. Некоторые мальчишки обвешивали ими свои джинсовые куртки, не оставляя даже свободных мест. У Кэтрин был один, который она потеряла при переезде, но не особо горевала по этому поводу. Но этот… Этот казался совсем новым, хотя «Клуб "Завтрак"» вышел в прокат в восьмидесятых годах. Черт побери, тут было написано «Преступник», и силуэт Джона Бендера, держащего табличку из полицейского участка, заставил Кэт испытать запоздалый восторг и прилив ностальгии. Она едва улыбнулась, крепче сжимая значок в пальцах. Да, тут была заметная вмятина, иголка булавки едва погнулась. Видимо, значок вместе с хозяином часто падал, бился и гнулся.

— Откуда он у тебя, Джеймс? — спросила Кэтрин, подняв глаза на брата.

Он не ответил. Снова спал. Будить его в очередной раз было бы бесчеловечно, так что во второй раз Кэт этот вопрос решила не задавать. Успеется.

Послышался шорох и тихие, но бодрые шаги. Джей Ди вышел из-за стены, разделявшей номер, держа в руках пачку сигарет и телефон. Он, заметив, что дочь не спит, окинул ее удивленным взглядом, она подала голос:

— Я просто проголодалась. Разбудила тебя?

— Нет, я просто хотел выйти покурить. Ты наелась?

— Не совсем, — Кэт пожала плечами. — Но тут ничего не поделаешь. А ты… у тебя… эм, повязку ты не сменил?

— Сменил, но не смог завязать туго, — глаза привыкли к темноте, так что девушка смогла рассмотреть его виноватую улыбку. — Заживает не очень хорошо. Если бы не твой шов, я бы давно умер.

Кэтрин ощутила, как у нее по спине табуном поползли мурашки. Она боялась даже представить, как смогла бы пережить смерть Джей Ди у нее на руках. Что она делала бы? Как бы объясняла это маме, успей она добраться до нее первее полиции?

— Хочешь выйти со мной? — спросил отец, теперь чувствуя себя неловко. Наверное, заметил в её настроении резкую перемену.

Кэт, не задумываясь, кивнула, а потом быстро поднялась и вышла из номера первой. Они не пошли к главному входу, а по одному, друг за другом, прошли в одну незапертую дверь в конце коридора, которая вела на пожарную лестницу. Джей Ди сел прямо на железные ступени, доставая из кармана зажигалку. Поколебавшись пару секунд, Кэтрин робко села рядом, практически вплотную, потому что лестница была недостаточно широка. Потом она поняла, что ей некуда деть руки, так что принялась крутить значок в пальцах снова.

Резкий запах сигаретного дыма заставил немного поморщиться, но затем, привыкнув, она уже спокойно им дышала, вспоминая те бунтарские четырнадцать лет. Две её драки, за которые она получила глупое прозвище, боевое ранение, а потом первая сигарета. И те две недели, что она пряталась за углом школьного участка, пытаясь закончить быстрее, чем прозвенит звонок на урок. Джеймс сторонился её, как мог, потому что она выливала на себя очень много духов, лишь бы близкие не почуяли запах дешевого курева. В кружке техника с этим проблем не было. Здешних мальчишек меньше всего интересовало, какой ты человек и какие у тебя вредные привычки. Если ты мог сделать работающую электрическую цепь, тебя хотя бы принимали за человека.

— Джеймс тебе отдал? — спросил отец.

Кэт посмотрела на него, вырвавшись из воспоминаний. Джей Ди указал на значок.

— Да, — ответила девушка. — Ты знаешь, откуда он у него?

— Он нашёл его в моем доме, в Шервуде. Сунул в карман и заснул с ним.

— Подожди, где он его нашёл? — переспросила Кэтрин, прислушиваясь ещё внимательнее.

— Твой брат нашёл мой старый адрес, ввалился в дом моего спятившего папаши, немного порылся в моей старой комнате, а потом, когда старик нашёл его… — мужчина нахмурился и поджал губы. — Скажем так, Джеймс едва сумел унести ноги. На счастье, твоя мама нашла его, когда он выбегал из дома.

Кэт вскинула брови, не в силах отвести глаза от лица Джей Ди, который так спокойно рассказал об этом. Затем она вспомнила брата, такого напуганного, взъерошенного, поколоченного.

— Это твой отец его… так, — девушка махнула пальцем по своей щеке, там, где у её близнеца был сильный ушиб.

— Да. Он принял его за меня, — отец сильно затянулся, во всю грудь.

Только Джеймс мог так по-дурацки угодить в беду! Ей богу, он бы не дожил до двадцати, не будь у него сестры!

— Идиот, — буркнул Джей Ди.

— Ещё какой, — злобно согласилась Кэтрин, снова желая вломить брату от всей души.

— Я, вообще-то, о своём отце, а ты наверняка о Джеймсе, я прав? — спросил мужчина, усмехнувшись.

— Не знаю, что там с твоим отцом, а вот Джеймс точно идиот, — Кэт сложила руки на груди.

Повисло неловкое молчание. Ну, оно было неловким по крайней мере для девушки, ведь она поняла, что брякнула что-то, чего говорить не стоило. Просто с Джей Ди иногда было слишком легко. Он редко волновался, не показывал переживаний, отбивался сарказмом. Их с Джеймсом было легко спутать, даже если не быть сумасшедшим.

— Ты его не навещал, верно? — спросила она тихо, даже не уверенная, что он расслышит.

— Скажу тебе, как сказал Джеймсу: странно было бы возвращаться к человеку, который навёл тебя когда-то на путь разрушения, — Джей Ди вздохнул. — Я не хочу снова туда возвращаться. Конечно, моя жизнь и сейчас не похожа на миролюбивый путь раскаявшегося преступника, но это не то, это другое. Сейчас-то я не чокнутый. Ну, может быть, чокнутый, в своей манере, однако я не маньяк. Твоя мама… — он приподнял брови, немного изменился в лице. С таким трепетом он произнёс её имя: — Вероника… Она — самый ненормальный человек, которого я когда-либо встречал. Я имею в виду, она не похожа на других. Очень умная и талантливая, такая проницательная, но, в отличие от меня, ей не плевать. Не плевать на этот мир и людей в нем. Она всегда меня понимала, всегда знала, к чему это приведёт. И ей было не плевать на меня, она до самого конца хотела мне помочь всем сердцем. Естественно, у меня максимализм играл в одном месте. И я её не послушал.

Он выкурил сигарету до конца. Кэтрин прикрыла глаза, находя ответ на некоторые маленькие и самые пустяковые, по сравнению с остальными, вопросы, которые не давали ей покоя. Как они полюбили друг друга? Почему эта любовь была такой сильной? Почему мама не разлюбила? Они были похожи. Одни в целом мире, настоящие родственные души, которые, в чем-то, стоили друг друга. Мама не просто его любила, она желала его исправить, помочь ему, а, когда не сумела, то ринулась его останавливать. И остановила. Но только потому, что он любил её в ответ, ведь пожертвовал собой в итоге.

— Твоя мама — все та же Вероника Сойер, — с улыбкой сказал отец. — Так что она непременно поймёт, что я не вру, что я не стану прежним убийцей.

— Ты сам в этом уверен? — спросила Кэтрин с тревогой.

— Уверен, — кивнул Джей Ди. — В конце концов, каким бы я ни был, единственная, ради кого я могу остановиться — она.

Стало ясно, как день, что он все ещё любит её той самой крепкой любовью, несмотря ни на что.

— И, когда она поймёт, что будет дальше? — спросила Кэт. — Даже если она тебя сможет простить, что станет с нами всеми? Семьёй нам уже не стать. Ты не сможешь жить нормальной жизнью, а она не сможет жить в разъездах. Джеймс в жизни не позволит. У всех возникнут вопросы. А ещё этот убийца тёти Марты, кем бы он ни был. Если он о вас знает, то сдаст тебя и маму полиции. А если от него… Избавиться… Тогда полиция все равно, рано или поздно, выйдет на маму.

Девушка шумно вздохнула и отвернулась, потому что на глаза начали накатывать слезы. Их жизнь полетела под откос, не было простого выхода или хотя бы хорошего исхода. Всё вело к тому, что мамина жизнь разрушится окончательно, а им с братом придётся с этим смириться.

— Не плачь, — услышала она мягкий и в то же время уверенный тон отца. — Мы разберёмся с этим, слышишь? И, что бы нас не ждало дальше, ничего плохого больше не случится. Я обещаю, что у вас из-за меня не будет никаких проблем.

Что-то всколыхнулось в груди. Кэт поняла, что это тревога, такая неожиданная и странная, потому что она была по поводу Джей Ди. Он так говорил, словно… Словно он снова мог исчезнуть из их жизни. И, взвесив все, Кэтрин быстро поняла, что ей этого не хочется. Да, она уже успела возненавидеть себя за такое желание, ведь это было абсолютно неразумно, предательски по отношению к Джеймсу и маме, но она не могла с собой ничего поделать. Теперь она не могла даже подумать о том, как будет жить, когда отец исчезнет снова. Даже если что-то плохое приключится с ним, из чего он уже не выберется, она не сможет жить, не выискивая его в толпе людей, не пытаясь увидеть его машину, не думая о том, что бы ей сделать, чтобы он снова заметил её и, может быть, улыбнулся этой своей задорной улыбкой с капелькой гордости, мелькнувшей во взгляде.

— Обещай, что ты больше не исчезнешь из нашей жизни, — выпалила она, с жаром заглянув ему в лицо.

Джей Ди был удивлён, но всего пару секунд. Он больше не улыбался, потом вообще отвёл взгляд, лишь бы не смотреть ей в глаза. Едва нахмурившись, он прикурил вторую сигарету.

— Обещай мне, — повторила Кэтрин, наполовину развернувшись к нему всем телом, — что ты нас не бросишь. Что ты не оставишь… Хотя бы…

— Я тебя не оставлю, Кэт, — наконец, ответил он уверенно, посмотрев на неё, и увидев, что она уже растеряла свою смелость.

Её кулаки, держащиеся за перила, были крепко сжаты, выражение лица хоть и было серьёзным, с решительно сомкнутыми бровями, как у её матери, начало трескаться, словно маска. У неё едва дрогнула нижняя губа, а глаза заблестели от слез. Если бы он не ответил, она не смогла бы говорить дальше. Тем не менее, ему хватило и того, что она успела сказать. Он все понял, и этим облегчил жизнь и ей. Может быть, Кэт была верна своей семье и своим принципам, но ей без отца пришлось несладко. И неудивительно, что она не хотела вернуться к той жизни — жизни одинокой безотцовщины.

— Обещаю, — добавил он.

И тогда её напряжённость исчезла окончательно. Она держалась из последних сил, пытаясь не показывать свою слабость, но какой был смысл?

— Джей Ди… — заговорила Кэт, опустив глаза. — Ты не думай, что я сентиментальная девчонка без мозгов, просто…

— В жизни бы так не подумал и не подумаю, — едва усмехнулся он, выдохнув дым. — Ты на редкость умная девушка. А сентиментальность делает тебя настоящим человеком.

Она робко взглянула на него, а затем едва улыбнулась:

— Люди часто лажают из-за сентиментальности. Проживи с Джеймсом хоть неделю, и станешь тем ещё циником.

Джей Ди усмехнулся уже громче, озорные искры вновь засияли в его глазах.

— Зришь в корень, — утвердил он. — Но, если бы не сентиментальность, где бы мы сейчас были?

Она не ответила, да и не похоже было, что это тот вопрос, на который требуется ответ. Он и так был ясен. Молча, они сидели здесь и дальше, пока Джей Ди докуривал вторую сигарету. Кэт всматривалась в огни города, что осветили линию горизонта, мешая увидеть и без того тусклые звезды.

— Тебе надо спать, — сказал отец, потихоньку поднимаясь.

Тепло, которое он излучал, и которое так грело девушку, сменилось прохладой.

— Тебе тоже, — откликнулась она, поднимаясь быстрее его.

Джей Ди кряхтел ещё секунду, прежде чем увидел, что дочь протягивает ему руку, предлагая помощь. Спустя секунду колебаний, он её принял, немного стыдясь себя.

— Ты совсем размяк, — озвучила его мысли Кэт, но, в отличие от его внутреннего голоса, она говорила с мягкой улыбкой. — И кому из нас больше всех нужен сон?

— Твоей маме, — ответил он, не задумываясь.

И они усмехнулись вместе. Кэтрин отпустила его руку, но не переставала устало улыбаться до того самого момента, как они подошли к номеру.

— Вишнёвый слаш или со вкусом кока-колы? — вдруг спросил Джей Ди у самых дверей, едва коснувшись ручки.

— Кока-кола, — ответила Кэт.

— Наконец-то, — с каким-то непонятным ей ликованием тихо сказал он, после чего зашёл в номер первым.

Ещё находясь в лёгкой растерянности, девушка снова легла в постель, и теперь поняла, что снова уснуть будет куда легче. Она не переставала улыбаться даже сейчас.

Джеймс проснулся, когда в ванной шумела вода, а за стенкой едва раздавались редкие шорохи и какие-то тихие звуки. Поднявшись, он посмотрел туда. Джей Ди сидел на кровати, а Кэт спокойно закачивала бинтовать ему руку. Они оба были невозмутимы, даже слишком спокойны, учитывая, что они сейчас, как бы, не завтрак готовили, а раны бинтовали. Особенно Кэтрин.

— Привет, — сказал Джей Ди, заметив его первым.

Джеймс сонно моргнул, переведя взгляд на сестру. Она тоже посмотрела на него, наконец-то проявляя хоть какое-то напряжение. Почему его она испугалась, а с Джей Ди спокойно себе сидела? Парень тут же нахмурился.

— Доброе утро, — выдохнула она. — Сейчас мама выйдет, и ты пойдёшь в душ. А потом мы поедем в Вест Либерти. По пути позавтракаем.

— И как давно ты не спишь? — спросил он чуть хрипло. — И… — он снова посмотрел на забинтованную руку, но сказал другое, — строишь планы?

Кэт переглянулась с Джей Ди, она была немного недовольна, а он спокоен и терпелив. Да когда это они успели так друг другу довериться?!

— Я сейчас вернусь, — сказала она мужчине, сложив аптечку снова, а потом направившись к брату.

Взяв его за руку — да как же крепко! — девушка вывела юношу из номера. Не дав ему сказать и слова, она заговорила первой:

— Во-первых, спасибо за то, что вчера принёс мне еды и оставил половину, а, во-вторых, я тебя придушить готова! Ты сунулся в одиночку в адскую дыру, да не просто какую-то, а в дом Динов! И ты знал, что его отец жив! — Джеймс открыл рот, но Кэтрин заговорила ещё громче: — Ты там был до самого утра! Шарился в вещах Джей Ди! Уснул в его комнате! Ты хоть понимаешь, какое это чудо — что ты вообще жив остался? Джеймс, в тебе нет ни капли человечности!

— Чего? — воскликнул он.

— Да, нет ни капли! Инстинкт самосохранения у тебя не просто отсутствует, он в минус ушёл, это я давно уже знаю, но ты хоть на секунду задумался о том, как мы с мамой будем по тебе убиваться? Джеймс…

— Я только хотел знать, остались ли у нас в городе родственники! — перекричал её он. — Мне сказали, что на его похоронах был только отец. И, когда я выяснил, что он ещё в городе, я не мог упустить шанс!

— Шанс словить пулю? — закричала Кэт. — Да я тебя лучше своими руками убью! Идиот!

Джей Ди вовремя открыл дверь, когда они оба уже потянулись друг к другу, чтобы начать драться.

— Так, так, так! — быстро встав между ними, мужчина заговорил примирительным тоном, глядя то на сына, то на дочь. — В курсе, какие тут тонкие стены?

— В чем дело? — Вероника с мокрой головой выглянула из ванной.

— Ничего! — ответил Джей Ди, взглянув на неё. — Так, просто спор.

— И по какому поводу на этот раз? — спросила мать, тревожно нахмурившись.

Джеймс и Кэт переглянулась, все ещё прожигая друг друга взглядом.

— Я определённо слышала, что Кэт хочет убить Джеймса, — повторила мать. — За то, что он хотел убить себя. Все трое — быстро в номер. И по своим кроватям. Джей Ди это тоже касается. Я выйду через три минуты. Если не услышу честную историю, будет очень долгий разговор со всеми. И с Джей Ди тоже.

Она закрыла за собой дверь. Всё трое, едва побледнев, послушно зашли обратно и расселись по местам. Джей Ди достал пачку сигарет, но потом передумал и засунул обратно в тумбочку. Кэтрин прижалась к стене, снова крутя в руках значок. Она насупилась очень сильно, но не сильнее Джеймса, который лежал на своей кровати спиной к ней. Напряжение между ними сменялось неловкость, но большая обида никуда не делась.

— Я извинился, — через две минуты сказал юноша, когда они уже испытывали друг перед другом ощутимый стыд.

— Но ты все равно идиот.

— За это тоже я должен извиняться? — снова прорычал парень.

За стеной послышался едва различимый смешок Джей Ди. Вероника вышла из ванной через несколько секунд, суетливо поправляя полотенце на своей голове.

— Так, — сказала она серьёзно, — пора во всем разобраться. Прямо здесь и сейчас. Понимаю, у нас сейчас не самые лёгкие времена в семье, но из-за чего был такой крик?

— Я узнала, что Джеймс был в доме Джей Ди. У меня в голове не укладывается, чем надо думать!.. — снова повысила тон Кэт.

Джеймс резко развернулся к ней, стиснув челюсти.

— Так, тихо! — Вероника вытянул руку. — Кэт, Джеймс отлично понимает, что это был не самый разумный поступок. И он раскаивается в нем. Почему вы не можете выяснить это между собой спокойно? Это не тот случай, вообще не то время, чтобы выяснять отношения с помощью драки. Джеймс, ты так вообще…

— Ладно, если это какой-нибудь чурбан школьный. Да ладно даже, если это мой собственный дед мне в лицо всякую дрянь кричит, но это моя сестра! — теперь заговорил он.

Вероника заметила, как на секунду, лишь на мгновение, Джей Ди напрягся в стороне, сжав кулаки. Она взглянула на него с сожалением, попыталась успокоить хоть взглядом. Джей Ди, заметив это, прикрыл глаза.

— И она меня не понимает, — продолжал Джеймс. — Даже не пытается понять! Между прочим, драться начал не я!

— Вы оба знаете, как нам всем сейчас тяжело разобраться во всем этом. Даже в самих себе. Каждый из нас в сложившейся ситуации просто не может владеть собой. Если припомнить, сколько ошибок каждый из нас уже допустил в панике или по незнанию, то мы тут все передеремся. Нам сейчас нельзя держать друг на друга злость, не говоря уже о том, чтобы ссориться, бросаться оскорбления и и обвинениями. О том, чтобы поднимать друг на друга руку, я уже не говорю. Пожалуйста, давайте проявим понимание. Будем держаться вместе.

— Джеймс, прости, — первой подала голос Кэт, не поднимая глаз. Она говорила неловко, с явным стыдом. — Я сглупила. Я просто за тебя волнуюсь.

— И ты меня прости, — ответил ей брат. — Ещё раз извини меня. Я правда знаю, что это был самый идиотский поступок в моей жизни. Я просто… Потом тебе объясню.

— Джеймс, если мы все равно заодно, — вдруг заговорил Джей Ди, — и если вместе будет решать все проблемы, то какой смысл в секретности?

Кэтрин и Вероника с изумлением заметили, что парень, вместо того, чтобы разозлиться или хотя бы проявить недовольство, растерялся, а потом, пару секунд подумав, посмотрел на них, женщин, с опаской.

— Расскажешь потом нам всем, — предложила Кэт. — Уже в машине.

— Тогда я в душ, — пробормотал он, взяв кое-какую одежду, а потом убежав в ванную.

Вероника посмотрела на Джей Ди. И опять же, он встретил её взгляд прямо, ничуть не смутившись. Будто бы так и должно быть, что он сумел каким-то образом, незаметно от них, за какой-то неизвестный промежуток времени, наладить с Джеймсом ощутимый контакт.

— Когда ты только успел? — прошептала Вероника.

— Ты обещала, что у тебя и со мной будет долгий разговор, — ответил он, вдруг улыбнувшись. — Не хочешь выйти покурить?

Вздохнув, Сойер кивнула. Она взяла свои сигареты, Джей Ди достал свои.

— Мам, — Кэт остановила её у самой двери. Поколебавшись, она добавила: — Джей Ди. Мы будем расследовать все вместе, да? Честно?

Вероника не успела ответить, а, пока она думала, мужчина кивнул.

— Просто у нас… У Джеймса, был набросан примерный план. У нас была история, которую мы от вас узнали, и которую нашли сами, но неполная. Не хватало подробностей, некоторых ответов. И нам нужно было их узнать.

— Что за вопросы у вас возникли? — спросила Вероника озабоченно.

— Джеймс сам расскажет. У него все записано и разложено по полочкам, — девушка поджала под себя ноги.

Переглянувшись, взрослые вышли из номера, дошли до той самой пожарной лестницы, но теперь стояли на ногах.

— Расследовать вместе с ними? — Вероника хмыкнула. — Думаешь, хорошая идея их бросать в это?

— Они и без нас неплохо начали, теперь будут неплохой подмогой. Они не выглядят слабодушными, так что ничего плохого с ними не случится, — без сомнений заявил Джей Ди. — Особенно, если мы их возьмём под контроль. Откажешь им, и, думаешь, они будут сидеть смирно на одном месте, пока мы будем в разъездах? Снова рассорятся и попадут в беду, или опять пойдут по своему плану. У Кэт твои способности к аналитике, а Джеймс, похоже, хорошо владеет информацией.

— Как ты… — Вероника вздохнула, качая головой. — Они же тебя… Боялись. Не любили. Джеймс, конечно, немного пересмотрел свои взгляды после того, как выбрался из твоего дома. Он сам мне рассказал. Но ведь он… Прислушивается к тебе. И Кэт…

— Она не заслужила такого отца, как я, — грустно улыбнулся Джей Ди. — Я это точно знаю. И, каким бы я ни был, она все равно видит во мне хорошее, хотя мне казалось, что на это способна только ты. Поэтому мы с ней поладили. Я ей пообещал, что не оставлю её больше. С Джеймсом обещание заключалось в другом, — он снова ухмыльнулся.

— Когда вы успели поговорить?

— Когда ходили купить еду. Вчера утром. Но это был очень занимательный мужской разговор.

— Если ты побил моего сына или если он побил тебя, да даже если ты хоть голос на него повысил… — сразу забормотала Вероника.

— Ничего из этого, — Джей Ди махнул рукой. — Он просто ясно дал понять, почему его так волнует моё присутствие, а я пообещал, что докажу свои благие намерения. Ничего, о чем бы тебе стоило волноваться.

— Когда дело касается тебя и наших детей, я не могу не волноваться, — сказала она жёстко.

— Ты сказала «наших», — мужчина улыбнулся шире, — не «моих».

— Ты меня понял, Джей Ди, — сказала она, немного сбившись с толку, — и тебе бы стоило сдерживать свои обещания, иначе они тебе устроют взбучку. Ты видел Кэт в гневе. Даже если разобьешь ей сердце, она тебе наваляет так, что мало не покажется.

— Не устаю замечать, что она на тебя очень сильно похожа, — мужчина все ещё улыбался.

Эта улыбка её сбивала. На него… Ух, на него невозможно было злиться, потому что он заставлял её чувствовать себя неловко! Ей было тридцать пять лет, в конце концов!

— Что будем делать, разберёмся потом, по пути в Кентон. Джеймс поведает, что им удалось узнать, мы дадим им ответы на вопросы, и мы вместе придумаем дальнейший план действий. Может быть, даже поедем сразу в Шервуд. Потому что надо поговорить с тем свидетелем, что видел смерть Марты.

— Сначала надо его найти… Или ты, дай угадаю, уже его нашёл? — спросила Вероника, не донеся сигарету до рта.

Джей Ди молча помахал телефоном в воздухе. Гарриет, сразу подумалось ей. Тот таинственный серый кардинал.

— Не расскажешь мне, кто это?

— Хэзер Дьюк, — выдохнул Джей Ди.

Вероника помимо своей воли вздохнула, испугавшись самого этого имени. Прошло уже восемнадцать лет с того момента, как она отобрала у Дьюк шефство над школой. С тех пор утекло много воды. Хэзер вышла замуж, оставив себе фамилию, стала при этом совладелицей магазина, который, с течением времени, разросся в гипермаркет под её чутким руководством. Она овдовела года четыре назад, когда у её мужа случилась аневризма, но Вероника ничего больше о ней не слышала, и вообще не интересовалась её жизнью, вот только Хэзер Макнамара всегда подбрасывала ей любые новости, даже те, которые интересовали её в последнюю очередь. Хэзер Дьюк ещё со школьных времен сильно отдалилась от них с Макнамарой и Даннсток, и, может быть, поддерживала некоторые слухи о том, кто отец Вероники, но не болтала лишнего, и слова ей до конца года не сказала. Потом они вообще не пересекались в городе, за исключением редких особых торжеств. Встречались раз в год, а то и меньше того. И каждый раз Хэзер улыбалась все так же лицемерно, поглыдявая на её детей таким фальшиво ласковым взглядом, что хотелось их спрятать и обороняться ножом. У неё самой детей не было, но Вероника и не судила её за это. Они пошли слишком разными дорогами.

Она видела смерть Марты. Она знала убийцу.

Вытащить из неё любую информацию было и без того трудно. Ей постоянно требовалось что-то взамен.

Переглянувшись с Джей Ди, Сойер нахмурилась, понимая, что и он думает о том же.

— К нашему большому счастью, — протянул он. — Я тоже кое-что знаю. Думаю, она сыграла не последнюю роль в убийстве.

* * *

Джеймс собрал вещи довольно быстро. Кэтрин, конечно, собралась ещё раньше, так что сейчас сидела и крутила в пальцах ту безделушку. Найдя свой дневник с записями, парень положил его сверху вещей. Проверил, на месте ли газеты из библиотеки. Всё было готово, чтобы можно было доступно объяснить Джей Ди и маме, каков был его план.

Джеймс посмотрел на сестру.

— Я… — он пригладил сырые волосы, пытаясь их уложить. — Я отошёл от плана, и потому уже был идиотом. Просто, если уж ты его назвала его идиотским, мне надо было что-то придумать.

— Ну, твой план был не таким плохим. Просто непродуманным и спонтанным, — виновато ответила Кэтрин. — В любом случае, теперь с нами будут думать Джей Ди и мама. В четыре головы придумаем что-нибудь получше.

Джеймс улыбнулся увереннее. Да, если они и впрямь будут думать и делать вместе, то все должно было пройти хорошо. В любом случае, все у них получилось бы, если бы они действовали сообща.

Мама и Джей Ди зашли в номер, оба серьёзные и собранные. Мамину растерянность невозможно было не заметить.

— Собрались? — спросил их мужчина.

Подростки кивнули.

— В номере ничего не забыли и не потеряли?

Джеймс покачал головой. Кэт рефлекторно бросила взгляд на значок в своих руках. Почему-то, сейчас она боялась потерять только его. Может быть, потому что все остальные вещи уже были в рюкзаке, а он нет, и его было легко выронить. Запоздало, но она тоже покачала головой.

— Идите к машине, забирайтесь внутрь.

Джей Ди кинул ключи от машины дочери.

— Не боишься, что мы её угоним? — спросил Джеймс, едва усмехнувшись, чем заслужил строгий взгляд матери.

— Ну так я поэтому и отдал ключи твоей сестре, — с ухмылкой ответил отец. — Хоть она и может открыть машину без ключа, как и завести её, угонять она её станет.

— Когда это ты стала вскрывать машины и заводить их без ключа? — спросила мать, посмотрев на неё удивлённо.

Кэт ответила испуганным взглядом, затем быстро посмотрела на Джей Ди. Тот виновато скривил губы и пожал плечами.

— Это была шутка, — ответил он за дочь. — Я пошутил, Вероника. Она же механик. Значит, может справиться…

— Не пытайся мне заговорить зубы, — строго сказала она ему. — Я вижу, когда ты врешь.

— Ich luge? — тут же спросил он, едва улыбаясь.

Это казалось невозможным, но Вероника разозлилась ещё сильнее. Она тут же подскочила к нему, он начал от неё убегать.

— Это, по-твоему, смешно? — воскликнула она.

— Мы будем ждать в машине! — крикнул Джеймс, но, кажется, его не услышали.

Переглянувшись, двойняшки пожали плечами и вышли из номера, спускаясь со своими вещами вниз. Бросив рюкзаки на заднее сидение, парень уселся на переднее, сестра пока сидела на водительском.

Джеймс потянулся к радиоприемнику и включил его. В салоне начала тихо играть очередная песня из восьмидесятых, довольно заводная, с долгим гитарным соло. Кивая ей в такт, парень начал оглядываться здесь. В это время его сестра, осмотрев все указатели на приборной панели, заговорила:

— Надо заехать на заправку, — деловито изрекла она. — Напомню Джей Ди.

— И когда же вы с Джей Ди успели так подружиться? — спросил брат беззлобно, не отвлекаясь от созерцания салона, но в его голосе звучало что-то язвительное.

— Когда он меня вытащил из дерьма в Мэрисвилле, — мрачно ответила Кэт. — Ты чего там делаешь?

Джеймс в это время открыл бардачок, но, не успев даже посмотреть, что там находится, повернулся лицом к сестре, глядя на неё удивлённо. Вообще-то, она не выражалась. Конечно, из рассказа Джей Ди и так можно было понять, как хреново ей пришлось, но теперь он это понял окончательно. Видимо, о деталях не стоило расспрашивать.

— Тебе всегда надо лезть во все тёмные дыры? — спросила девушка, шлепнув его по руке. Джеймс, тут же придя в себя, прижал ладонь к своей груди. — А если у него там что-то опасное?

— Ага, капкан, — усмехнулся брат, все же открыв бардачок второй рукой до конца.

Они оба тут же замерли, замолчав. Ухмылка Джеймса ненадолго исчезла. В бардачке не было ничего особенного — чеки из магазинов, бумажки, документы, кажется, из какой-то больницы. Да, ничего особенного, если не считать пистолет. Спустя секунду удивление исчезло у них обоих. Это же был Джей Ди, который нелегально жил, и, очевидно, нелегально работал. Даже обычные особо опасливые граждане иногда носили с собой оружие в качестве защиты. Джеймс и Кэт знали в школах Шервуда и Спрингфилда ребят, которые ходили со складными ножами и перцовыми баллончиками. Это, конечно, не пистолет, но и их знакомые не были выжившими во взрыве взрослыми мужчинами с низким уровнем моральных принципов. Джеймс тут же к нему потянулся.

— Да ты что, издеваешься надо мной? — спросила его сестра, уже испуганно шипя. — Вдруг он заряжен?

— Это я и собираюсь проверить, — объяснил брат. — Спокойно, Кэт. Я же не собираюсь из него стрелять. Я в жизни пистолета в руках не держал.

— Вот поэтому тебе его и нельзя в руки давать. У тебя в руках даже палка может выстрелить, — буркнула Кэтрин. — Тебе станет легче, если я проверю?

— А ты знаешь, как с ним обращаться?

— Теоретически. Мы с тобой, вообще-то, в одни и те же игрушки играли, да одни и те же фильмы смотрели, так что оба знаем, вот только я более осторожна, чем ты, да и…

— Иисусе, возьми уже, да проверь, — Джеймс, взяв пистолет, сунул его в руки сестре, которая испуганно отвела его от себя дулом в лобовое стекло.

Он был тяжёлый. Тяжелее, чем та дурацкая пластиковая игрушка, с которой они когда-то игрались. Вспомнив, как они заряжали в неё пластиковые пульки, Кэт нашла на настоящем пистолете ту же самую кнопку, что отпускала обойму. Конечно, это была не та модель, да это вообще была настоящая пушка, но кнопка была примерно там же. Обойма вывалилась ей на колени. В ней насчиталось три патрона. Кэт взяла её, и вставила назад с опаской, а не так, как это делали матерные полицейские в фильмах, резким движением. Она потянулась обратно к бардачку, чтобы положить оружие обратно, дулом в другую сторону от брата.

— Погоди, — Джеймс аккуратно забрал у неё пушку, тщательно протёр её рукавом рубашки, а только затем положил обратно в бардачок. — Что? Просто предосторожность.

Кэтрин закатила глаза, а потом сделала радио погромче. Ей срочно нужно было успокоиться и забыть о том, что напротив Джеймса лежит заряженное орудие.

— Знаешь что? — сказала она. — Сядь-ка лучше назад. От греха подальше.

— Кэт…

Он не успел договорить, потому что они заметили Веронику и Джей Ди, выходящих из мотеля со своими вещами. Теперь уже, без выбора, они пересели на заднее сидение, обложившись рюкзаками. Родители, сидя рядом друг с другом, не разговаривали, но мама выглядела едва ли успокоившейся, а Джей Ди… Он никогда и не волновался.

Как только машина выехала с подъездной дорожки и направилась в сторону шоссе, мужчина подал голос:

— Сначала в 7-eleven или про план поговорим?

— 7-eleven, — хором ответили все, пусть и с разной интонацией. Просто Вероника говорила без всякого восторга, а Кэт немного колебалась между тем, что хочет есть, и тем, что хочет все знать. Лишь один Джеймс отвечал без всяких сомнений, с широкой улыбкой.

Джей Ди, снова переведя взгляд на дорогу, улыбнулся той же широкой ухмылкой.

Это, определённо, был самый вредный, самый дорогой и самый вкусный завтрак в жизни двойняшек. Они завалились на заднее сидение, каждый с маленьким пакетом еды и со своим слашем. Вероника, ведя себя, как взрослый ответственный человек, купила больше полезных продуктов, половина из которых была оставлена про запас, но, тем не менее, она все равно потихоньку потягивала свой вишнёвый десерт через трубочку. Просто потому, что маленькая радость никогда не помешает. Джей Ди, конечно, взял себе большой со вкусом кока-колы, иногда поглядывая через зеркало заднего видения на дочь, у которой был точно такой же. И Кэт, перехватив этот взгляд, позволила себе едва улыбнуться ему, глядя с теми же искрами в глазах, которые так роднили её с Джеймсом и отцом.

Когда слаши были выпиты, а завтрак съеден, что произошло очень быстро, минут через десять после того, как они отъехали от 7-eleven, Джей Ди снова заговорил первым:

— Так что у вас за план такой был, Джеймс?

Парень, вскинув брови, тут же вспомнил об этом, и потянулся в рюкзак. После недолгой возни он вытащил наружу записную книжку, протянув её матери. Джей Ди поглядывал на страницы, пока она читала все нужные записи, но не отвлекался от вождения автомобиля. Джеймс спустя две минуты молчания родителей уже стыдливо спрятался за сидением Джей Ди, будто бы глядя на пейзажи за окном. Кентон был близко. И, все-таки, это был порядочный крюк до Шервуда. Джеймс все думал, сколько точно времени уйдёт на то, чтобы доехать до родного города, если без остановок в мотелях и магазинах. Его размышления прервала мать:

— Вы придумали это сами, — она не спрашивала, а утверждала. В голосе её были слышны колебания между растерянностью и тревогой.

— Я же тебе говорил, — сказал ей Джей Ди с капелькой гордости.

— Вообще-то, это все придумал Джеймс, — поправила Кэт.

Парень, заметив, что все взгляды направлены на него, неловко усмехнулся, пытаясь преодолеть свое смущение.

— Вы будто удивлены, — сказал он.

Джей Ди, издав почти беззвучный смешок, отвёл взгляд обратно на дорогу. Мама улыбнулась.

— Конечно, не думала, что мне придётся тебя за это хвалить, но ты молодец. И… — она чуть нахмурилась, собираясь что-то сказать, но явно борясь с собой. — В общем, не стоит матери гордиться тем, что её сын самолично расследует убийство, пользуясь помощью сестры.

— Но ты гордишься, мам, — Джеймс не смог сдержать тёплой улыбки. — Спасибо.

Вероника отвернулась, но её губы растянулись в крошечной улыбке.

— Так значит, коротко говоря, ты хотел искать свидетелей, — Джей Ди прервал короткий момент тишины. — Мы с вашей мамой тоже обсуждали это. И нам тоже надо поехать к одному свидетелю. Какой там был список, Вероника? Зачитай.

— «Сообщник мамы и Джей Ди, тётя МакНамара, мисс Дьюк, свидетель убийства Марты», — прочла Вероника, а затем очень шумно и отчего-то тяжело вздохнула. — Под «сообщником», Джеймс, ты имеешь в виду того, кто знал об убийствах? Такого человека не было, а если и был…

— В более широком смысле, — перебил её сын, терпеливо добиваясь ответа. — Ведь как-то Джей Ди собрал бомбу. Откуда-то все достал. И ведь как-то собрал все подписи…

— Видит Бог, я не хотел хвастаться, но все, что ты назвал, кроме последнего, я сделал сам, — вступил Джей Ди. — В этом-то и загвоздка. Послушайте сейчас нас внимательно, потому что есть одна очень важная вещь. Пометь её в своём блокноте. Всё эти люди, которых ты перечислил, если вычесть оттуда МакНамару — один и тот же человек.

Двойняшки замерли, глядя на него сначала непонятливо, одинаково щурясь, а затем изумленно.

— Что… — не успел Джеймс договорить, как тут же вступила Кэтрин.

— Мисс Дьюк? — воскликнула Кэт. Джей Ди кивнул ей, довольный тем, что она так быстро это поняла. — Ваш сообщник и свидетель убийства тёти Марты? Как?

— Я упоминала, что после смерти Чендлер её место заняла Дьюк? — спросила Вероника, начиная размышлять вслух. — Она имела большое влияние на людей, так что…

— Я с помощью шантажа заставил её собрать подписи всех учеников Вестербург Хай, — поведал Джей Ди. — Она дружила с какой-то Бетти, фамилию я не вспомню, осталось много фотографий, которые она мне любезно отдала. Я отдал их Дьюк взамен на все подписи.

— А потом ты взорвал себя, а подписи не пригодились, — Вероника уставилась невидящим взглядом в окно, затем постепенно на её лице начал проявляться ужас. — Она могла это сопоставить. Да, она была дурой, но точно не полной идиоткой…

— Погодите, можно перемотать к другому моменту? — Джеймс тоже был задумчивым. — Кэт, помнишь день похорон? Мы услышали разговор миссис Даннсток и какого-то мужчины. Они сказали, что с Мартой уже случалось что-то восемнадцать лет назад, в то время.

— Она… — Вероника покачала головой, зажмурившись, словно ей было очень больно вспоминать. — Она тоже хотела разобраться, в том, что происходит. Марта была влюблена в Рэма, а в сентябре Хэзерс уговорили меня написать ей любовную записку от его имени, так что она не верила, что он мог быть геем и покончить с собой из-за этого. Марта пришла ко мне с этим вопросом, потому что я была её подругой и мы могли решить это вместе. Но я… — она горько усмехнулась. — Конечно, я не могла решить этот вопрос. Я ей сказала, что мы над ней пошутили, что Рэм её никогда не любил. В общем, я была так груба с ней, но я боялась, что она начнёт расследовать дальше и все узнает. Марта ушла, а на следующий день мы узнали, что она пыталась покончить с собой, бросившись под машину.

— Боже, — Кэтрин прикрыла рот рукой.

— У неё не получилось, и из-за этого её начали травить ещё сильнее, чем прежде. Я могла бы поступить с ней мягче… — Вероника села прямо, положив руки по обе стороны от себя, и снова уставившись в окно невидящим взглядом.

Её дети, переглянувшись, молча поделились между собой тревогой. Джей Ди, все это время сидевший тихо, не отпустивший ни одной шуточки и ни разу не улыбнувшийся, осторожно коснулся её руки своими пальцами. Вероника опять не отдернула руки. Джеймс, обратив на это взгляд, уже сжал челюсти, но сестра быстро схватила его за руку, предупреждая взглядом и едва заметным качанием головы.

— Когда полиция пришла ко мне в тот вечер, в который мы с вами уехали из Шервуда, они сказали, что Марта не бросала попыток расследования. Их свидетель… — тут она нервно усмехнулась. Настала небольшая пауза, во время которой мама крепко сжала руки в кулаки, вдруг заметно разозлившись, -… свидетель сказал им, что она угрожала убийце раскрыть все, что ей известно, полиции.

— Теперь ты понимаешь, почему я её подозреваю? — спросил Джей Ди.

Кэт, опустив взгляд, тоже задумалась, а потом крепче сжала руку брата. Когда она с трудом сложила все части головоломки воедино, то осознание ударило по ней тем же ужасом и злостью, что и по маме. Вероника, кстати, не ответила Джей Ди. Она взглянула на него с горькой злобой, вдруг крепко взяв его за руку и придвинулась ближе.

— Мы поедем к Дьюк, — сказала она. — Поедем в Шервуд.

Джей Ди, решительно встретив её взгляд, кивнул, а затем ухмыльнулся той самой улыбкой, которая не сулила ничего хорошего.

— Она могла все понять! — воскликнула Кэт, привлекая к себе все внимание. — А Марта, тоже занимаясь этим делом, могла подумать, будто это все сделала Дьюк! Конечно, она бы не подумала на тебя, мама! У Дьюк было больше всего мотивов! Она хотела занять место Чендлер, она подставляла Рэма и Курта, а потом, когда они попытались надругаться над тобой и тётей МакНамарой, могла бы с ними покончить. Тётя Марта в ярости предъявила это Дьюк, а та… А та…

— И зачем ей потом было рассказывать это полиции? Если бы это было дело без свидетелей, ей было бы легче, — сказал Джеймс.

— Очевидно, она в чем-то прокололась, — сказал Джей Ди. — Её мог кто-то видеть вблизи места убийства. Тогда она придумала себе целую роль единственного свидетеля, навела их на ложный или вообще несуществующий след. У главного свидетеля есть много преимуществ, но тут надо делать все очень правильно. Видимо, Дьюк очень сильно поумнела. Её способность к разведению сплетней достигла своего апогея.

— И вы хотите ехать к ней? Мам, это очень рискованно! — Кэт отчаянно покачала головой. — Если она и впрямь убийца, вам грозит опасность! И нам тоже!

— У нас есть небольшое преимущество, — Джей Ди поднял палец вверх, затем указал им на себя. — Это я. Скорее всего, ей неизвестно о том, что я жив. Мы с Вероникой придумаем, как разговорить её, она пойдёт одна. Конечно, с оружием. И она позвонит мне, так что я буду слышать весь разговор, а ещё сразу прибегу, если услышу что-то не то. Я буду сидеть снаружи, неподалёку, на телефоне.

— Мы поедем на моей машине, — вступила Вероника. — Ты высадишь меня и детей у города, сам подъедешь к дому Дьюк, но куда-нибудь подальше. Я поеду к ней на своём «Фиате». Полиция может за мной наблюдать.

— Так даже лучше, — согласился Джей Ди.

— Не гоните лошадей! — воскликнул Джеймс, выдвинувшись вперёд, и этим вынудив их расцепить руки. — Что будем делать мы с Кэт? Вы обещали, что мы тоже будем участвовать.

— Точно! — Кэтрин приблизилась. — Мы не можем сидеть, сложа руки!

— Я вас не могу подвергнуть опасности, — Вероника с тревогой покачала головой.

— Но они же не будут сидеть, ты сама знаешь, — хмуро сказал Джей Ди.

— Не будем! — кивнул Джеймс.

— Что ты предлагаешь? — насупив брови, Вероника хмуро посмотрела на него.

Он думал напряжённо, пока на него смотрели дети и возлюбленная. Ушло несколько секунд, прежде чем взгляд Джей Ди упал на записную книжку сына.

— Есть одно безопасное место, куда они могут пойти, и при этом, может быть, сделать что-то полезное. МакНамара.

— Чего? — парень упал на заднее сидение, сложив руки на груди. — Предлагаешь нам отсиживаться у МакНамары?

— Нет, Джеймс, — вдруг спокойно ответила ему сестра, раньше, чем это успел сделать отец. — Она в твоём списке людей, помнишь? Мы можем поговорить с ней.

— И какой в этом смысл, если мы поняли, что здесь самый нужный свидетель — Дьюк? — он всплеснул руками, хмурясь и на неё.

— Она может знать о Дьюк кое-что, чего не знаем мы, — сказал ему Джей Ди. — Ведь она дружила с ней дольше, чем ваша мать.

— И все время после школы поддерживала с ней кое-какие отношения или, по крайней мере, слышала о ней некоторые новости, которые я не хотела слышать, — кивнула Вероника. — Вы же знаете, как тётя Хэзер любит поговорить. Это не будет для вас проблемой. Заодно хоть повидаетесь с ней с самого дня похорон.

Обессиленно закатив глаза, Джеймс наконец-то замолчал, полностью сдавшись. Кэт, отвернувшись от него, снова приблизилась к родителям.

— Давайте повторим с самого начала. Мы едем в Шервуд сразу?

— Минуя Кентон, мы едем в Шервуд, — кивнула Вероника. — Джей Ди высаживает нас у города, сам едет к дому Дьюк, но паркуется подальше от него. Я иду домой, забираю свой Фиат и еду к Дьюк на нем. Вы идёте к МакНамаре. Если кого-то из них не будет дома, вы или мы возвращаемся в дом моих родителей, дожидаемся там остальных. Если кто-то из нас закончит со своей Хэзер раньше, то позвонит. Ты, Кэт, звонишь мне, а я отзвонюсь тебе. Это, вроде как, в грубых чертах, но предельно понятно. Понятно же, Джеймс?

— Я услышал, — буркнул он.

— А понял ли? — спросила мама.

— Абсолютно, — вздохнул он. — Мы с Кэт идём к тёте МакНамаре. Если её не будет дома, возвращаемся к нам домой. Когда мы с ней закончим говорить, что очень вряд ли, Кэт тебе позвонит. Я так понимаю, если ты ещё не закончишь говорить с Хэзер, твой номер будет занят.

— Верно, — кивнула мама.

— Если что, мой тоже будет занят, но, если телефон Вероники сядет, тогда… Вероника, видишь, лежит ручка. Запиши в его записную книжку мой номер, — сказал Джей Ди.

— Да, секунду, — она взяла ручку и вытащила из кармана свой телефон, переписывая его оттуда.

— Если твоя мать будет недоступна, тогда звони мне.

— А если и ты будешь не доступен? — спросил Джеймс, поджав губы.

— Что ж, — усмехнулся Джей Ди. — Тогда у нас огромные проблемы… — он заметил серьёзное лицо дочери. — Вы же понимаете, что этого не случится. Я всегда буду готов подстраховать вашу маму. У неё пистолет, у меня тоже. Нас двое, она одна, на нашей стороне внезапность.

— Она может быть убийцей, — осторожно сказала Кэт.

Джей Ди открыл рот, но тут же закрыл его, и переглянулся с Вероникой. Все поняли, какой ответ повис в воздухе. «Мы тоже».

— Что будет, когда мы узнаем всю информацию? — спросила девушка.

— Соберёмся у нас дома все вместе, — ответила Вероника. — Мои родители всерьёз думали уехать к тетушке Люси. Я должна позвонить им и спросить. Если они там, тогда соберёмся в забегаловке, что напротив центрального парка.

— Дальнейшие действия зависят от того, как поведёт себя Дьюк и что получится от неё узнать, — сказал Джей Ди. — Есть много вариантов развития событий. В нескольких из них нам всем придётся уехать из города. В паре вариантов даже навсегда.

— Если Дьюк захочет сдать маму в полицию, то ей придётся очень потрудиться, — кивнула Кэт. — Но почему мы должны убегать? Почему не можем дать ей отпор? Она убила тётю Марту, она может разрушить нам всем жизнь, да она может убить и маму! Не проще ли…

— Ей это с рук не сойдёт, не сомневайся, — сказал Джей Ди. — Может, и не придётся её убивать. Только в крайнем случае, если там будет реальная угроза вашим жизням.

Вероника нервно заерзала на месте. Ей совсем не нравилась эта альтернатива, но она молчала, потому что и сама думала об этой крайнем случае.

— Ладно, — тишину в машине нарушил Джеймс, выдохнув это слово, — сколько там до Шервуда придётся ехать?

— Будем проезжать Кентон через полчаса. Потом ещё час или около того ехать в Шервуд, — ответил ему мужчина.

— Если захотите, чтобы я вас сменил, — осторожно предложил парень, — зовите.

— Ни за что, — отчётливо сказала Вероника. — Считай, что ты наказан за то, что угнал ту машину.

Вздохнув ещё тяжелее, Джеймс снова упал на сидение, складывая руки на груди и в очередной раз отворачиваясь к окну. Кэт, ободряюще похлопав его по плечу, повернулась к своему окну, больше думая про себя, чем глядя на пролетающие мимо деревья и машины. Все равно ей этот план не нравился, но не потому, что она жаловалась на самую лёгкую и бесполезную работу, как брат, а потому что волновалась за родителей. Она и обычно тревожилась за них двоих раньше, но в этот раз это даже тревогой было трудно назвать. Это было словно… Предчувствие. Плохое предчувствие. Но высказывать этот факт было бессмысленно, потому что у Джей Ди были хорошие или, хотя бы, неплохие аргументы.

Дорога была проведена в тишине, лишь музыка из радиоприемника играла в салоне, хоть немного отвлекая от невеселых мыслей. По крайней мере, Кэт чуть-чуть успокоилась. Она злилась, что Джеймсу удалось так легко уснуть, сложив руки на груди. Наверное, он слишком сильно объелся. А ведь впереди была встреча с тетей Хэзер. Она бы ни за что не упустила детей своей подруги, не накормив их хотя бы печеньем.

Шервуд слишком быстро оказался рядом. Кэт неловко заерзала на месте, как только увидела приветственную вывеску при въезде в город. Она нервно посмотрела на родителей, затем едва пихнула брата. Он тут же вздрогнул, очнувшись от не очень глубокого сна, а затем посмотрел на нее вопросительно.

— Я что-то пропускаю? — спросил он. — Я не спал, я всего лишь дремал.

— Мы приехали, — сообщила сестра.

Остановившись у автозаправки, Сойеры вышли из машины. Джей Ди остался за рулем. И, если раньше на его лице была невозмутимость и обыкновенная уверенность, сейчас он был встревожен. По крайней мере, взволнован, но не меньше того.

— Берегите себя, каждый из вас, — сказал он им, окинув каждого взглядом. — Буду ждать, Вероника. Пришли смс, когда доберешься до своей машины. А вы двое напишите мне, когда дойдете до МакНамары.

— Так точно, сэр, — отсалютовал Джеймс, взяв с собой рюкзак, в котором были газеты и его записная книжка. — А вы знаете хоть, где живет Дьюк?

— Знаем, — отозвалась мама. — Я знаю адрес ее мужа, к которому она переехала после свадьбы. Хэзер, которая МакНамара, не говорила, что она переехала из его дома после смерти.

— Верно, не переехала, — Джей Ди кивнул ей. — Гарриет прислал мне адрес. Значит, мы с тобой не потеряемся.

Вероника с усмешкой хмыкнула, перекидывая лямку своей сумки через плечо. Кэт вместе с братом наблюдали за родителями, которые даже не утрудились попрощаться. Но Кэтрин тут же одернула себя: им не надо было прощаться. В конце концов, это же было не так опасно… Правда? Джеймс же в это время думал о другом. Шервуд был маленьким городом, здесь даже не было еще толкового торгового центра. Весь этот городок можно было пешком пересечь за час, если идти без особой спешки. Он, когда еще только вошел в подростковую жизнь, изучил все улицы рядом со своей, вплоть до каждого дома. Улицу тети МакНамары он знал примерно так же хорошо. Не совался он только на окраины, застроенные новыми домами в восьмидесятых-девяностых годах. Там жили весьма сварливые в разных смыслах люди: богачи и просто неприветливые старики. Как пример, Бад Дин. Джеймс уже хотел спросить, где живет Дьюк, но тут же понял, что родители ему не скажут, посчитав, что он может сорвать план и придти прямиком туда. Он не собирался так делать. Хотя, если бы все стало совсем плохо… Надо было спросить адрес у тети Хэзер.

Машина Джей Ди поехала дальше, петляя в улицах и теряясь из их виду. Сойеры, проводив ее взглядом, пошли к своему дому. Их пути немного разминулись минут через пятнадцать ходьбы. Тетя жила через две улицы, так что двойняшкам пришлось свернуть туда, не доходя до дома. Надо же, они были так близко к своим родным пенатам, но им нужно было сделать так много, чтобы можно было спокойно придти туда. Кэт сжала руку брата, он ответил ей ободряющей улыбкой. Теперь, когда мамы не было рядом, они решили заговорить, почему-то все еще ее стесняясь или побаиваясь ее гиперопеки.

— Джеймс, — подала голос девушка, — что, если с родителями произойдет что-то нехорошее?

— Мы им поможем, — ответил он сразу, едва нахмурившись.

Она поняла, что он тоже задумывался об этом, и это вызвало небольшое облегчение, потому что она хотя бы не была одинока в своем предчувствии.

— А что, если… — она замолчала, страшась даже думать о таком, но, тем не менее, ей нужно было спросить. — Если их не станет… Вдруг мы не успеем?

— Тогда поторопимся, — хмыкнул брат.

Вздохнув, Кэт сжала его руку. Она знала, о чем он думает. Она реалистка с уклоном в пессимизм, любит думать о худшем. Если говорить проще, истеричка на пустом месте. Но ведь была такая вероятность, а, значит, ей нужно было подумать о том, что делать в таком случае. Они уедут, конечно. Найдут своих бабушку и дедушку, вернутся в город только с ними, как-нибудь дотянут до совершеннолетия, а затем уедут обратно в Спрингфилд или в другое место, в другой штат. И они… они убегут снова, но… Если маму и Джей Ди убьют, кто тогда замкнет круг? Угроза не может нависать над ними вечно, они не могут и не должны всю жизнь прожить в бегах. Джей Ди обещал, что они разберутся вместе. Если их не станет, тогда…

— Как думаешь, мы могли бы разобраться с Дьюк вдвоем, только я и ты? — спросила она, а затем, заметив уже промелькнувшее в его глазах раздражение, добавила: — Да, я знаю, какая я. Просто ответь на вопрос и все.

Джеймс задумался. Дом мисс МакНамары показался вдалеке. Брат все еще молчал, думая над этим.

— У Джей Ди есть какой-то план. Если уж его планы не сработают, тогда мы должны быть либо невъебенно умными, либо невъебенно быстрыми.

Кэт вздохнула снова. Ее брат был умным, когда хотел, так что у него иногда проскакивали очень точные мысли. Этот раз не стал исключением. И ей было нечего ответить, нечего спросить. Джеймс избежал прямого ответа на вопрос, не мог сказать ей в лицо, значит у него был неутешительный ответ.

Они позвонили в дверь тети Хэзер, а затем, услышав шаги, испытали облегчение. Она открыла им дверь, одетая в один из своих желтых халатов, которых у нее было четыре, по одному на каждый сезон. Увидев подростков, она приятно удивилась.

— Джейми, Китти! — воскликнула она. — Какой сюрприз! Но, когда я звонила вам домой, никто не брал трубку. Ваши бабушка и дедушка уехали к родственникам, а вы с мамой… Где вы были, кстати? Почему Вероника не предупредила меня?

— Мы уехали из города на пару дней, — улыбнулся ей Джеймс. — Скажем так, нужно было отдохнуть от всего этого. Вот вернулись, захватить пару вещей. Мама поехала куда-то, а нам стало скучно и мы решили зайти к тебе.

— Мои любимые! — протянула она, впуская и в дом. — На вас совсем нет лица! Что-то случилось?

— Ну, было кое-что, — кивнула Кэтрин, садясь на диван в гостиной. — Тетя Хэзер… Мама нам рассказала все. Все, что было тогда в ее выпускном году.

У МакНамары сошли с лица все краски. Она, едва держась за столик, кое-как опустилась в кресло напротив, не спуская слезливого взгляда с ребят. Джеймс сел рядом с сестрой.

— Ты не подумай, тетя, все хорошо, — сказал он успокаивающим тоном. — Мы не напуганы и нам не снятся кошмары. Мы не сердимся ни на маму, ни на тебя, ни на Джей Ди…

Кэт пихнула его локтем в бок, но было уже поздно. Хэзер приложила руку ко рту.

— Вы знаете и о…нем? — спросила она. — Неужели она вам рассказала?

— Да, наш отец, — кивнула девушка. — Не то чтобы она его подробно описывала, но мы и так поняли. Он был очень… харизматичным.

— И чокнутым, — добавил Джеймс со скорбным видом. — Но нигде нет его фотографий. Мы искали мамин выпускной альбом, но не нашли. Думали, может быть, у тебя осталось больше фотографий с выпускного года.

— Мои сладкие, — тетя Хэзер покачала головой. — Если вы все знаете, то понимаете, что у меня не осталось его фотографий. Навряд ли есть хотя бы одно фото, где он запечатлен. Мы проучились вместе все два месяца, прежде чем…

— Да, мы понимаем, — кивнула Кэт. — Но мы же тут не только ради него. Он, на самом деле, так, пустяк. Нам бы хотя бы посмотреть на маму, на тебя, на тетю Марту, — Хэзер едва всхлипнула, — и еще интересно, как выглядели те… ну, те два парня и девушка, с которой вы дружили. Мама отзывалась о ней не очень хорошо.

— Правда? — МакНамара вздохнула, уже прослезившись. — О, Хэзер была такой красивой и веселой… Но она была стервой, само собой. А потом… Я вам покажу, я могу найти альбомы, они у меня на чердаке…

— Тебе помочь? — Джеймс поднялся.

— Нет, мой дорогой, присядь, — тетя покачала головой, потихоньку поднимаясь. — Я все найду сама, я знаю, что у меня где лежит…

Неспешно она проследовала вверх, крепко держась за перила лестницы. Двойняшки остались одни в ее светлой просторной гостиной, где было роскошно и уютно. Они всегда чувствовали себя здесь так хорошо, что иногда даже не хотелось уходить домой. Дома и тети Марты тоже было очень мило, но именно у МакНамары, которая все еще жила с богатыми родителями, было много вкусной еды, дорогая техника: телевизор и радио, работающее без помех. Да, она баловала детей своей подруги. Просто сама тетя Хэзер по каким-то причинам детей не заводила. Кажется, она не могла это сделать. Из-за этого у нее когда-то давным-давно была депрессия, а с тех пор она редко заводила отношения с мужчинами, выискивая того самого, который любил бы ее в бедности и без детей, к которому она могла бы переехать. В Шервуде таких незанятых мужчин было мало. Зато у тети были хорошие подруги и много друзей. Теперь же не стало Марты, а Вероника была в неожиданных разъездах. Наверное, ей было очень одиноко.

— Кэт, а если все уляжется, что мы будем делать? — спросил Джеймс тихо.

— Жить здесь, наверное, — она с усмешкой пожала плечами. — Ходить в школу, искать колледжи. Мама будет работать, мы тоже можем заняться подработкой, чтобы накопить к поступлению.

— И стрясти с Джей Ди алименты, — брат едва ухмыльнулся. — Что? Думаю, ему будет только в радость. Он никогда на нас денег не жалеет, ты не замечала? Из-за него мама не пошла в университет, чтобы заботиться о нас. И, чтобы перед ней искупить вину, он обязательно заплатит за наше образование.

— Наша мама не тот человек, перед которым можно деньгами искупить вину, — хмурясь, сурово ответила ему Кэтрин. — Не буду я об этом с тобой говорить. Хотя бы не здесь.

Джеймс закатил глаза, а потом приметил вазочку с любимой карамелью, так что тут же потянулся к сладостям. Пока тетя Хэзер не вернулась в гостиную с двумя альбомами, он успел съесть половину содержимого. Кэт хлопнула его по руке, как только услышала шаги тети. Но, конечно, она была только за. Она любила их двоих, как своих родных детей.

— Вот, это за весь выпускной год, — Хэзер дала каждому по альбому. — Там вначале еще есть Хэзер Чендлер. Она там есть везде. Не могла упустить повод покрасоваться в кадре. Это она любила…

МакНамара громко шмыгнула носом, затем пошла на кухню, очевидно, за стаканом воды.

— Мама рассказала, что еще была другая Хэзер, которая мисс Дьюк, — подал голос Джеймс. — Вы с ней были хорошими подругами, верно?

— Благодаря Чендлер, — ответила тетя. — Мы всегда были вместе. Но потом она…

Послышались тихие всхлипы. Кэт вздохнула, тоже начиная поддаваться эмоциям. Она очень не любила видеть, как кто-то из ее близких плачет по какому-либо поводу. А сейчас они практически доводили ее этими вопросами, но им так нужно было это знать, и, чем быстрее, тем лучше. Так что она позволила брату задавать вопросы дальше.

— Дьюк всегда стремилась к большему, — тетя вышла с кухни с наполовину пустым стаканом воды. — Я тогда не замечала. Думаю, Хэзер Чендлер это видела, она всячески давала ей понять, что здесь может быть только одна такая девушка, как она. А потом, когда с ней… случилось это, Дьюк была, кажется, вне себя от радости. Мы были уже не так близки, она больше не хотела играть в друзей, она хотела быть королевой… этакого царства. Вестерберг Хай для Чендлер был чем-то таким незначительным, она метила выше. А Дьюк наслаждалась тем, что у нее есть. У нее не вышло стать второй Чендлер, хотя в школе ее любили. Но потом у нее как-то не задалось. Ее папу задержали за то, что он сделал одной женщине неправильную операцию, мама почти стала банкротом. Хэзер нашла себе мужа, молодого предпринимателя…

Все это время двойняшки листали альбом. В начале и правда было много Чендлер. Она была не просто красным пятном на фоне, она всегда была впереди, причем украшала собой любое место. Рядом была та самая Дьюк в зеленых одеждах, и тетя МакНамара, которая не изменила своему желтому солнечному тону. Потом к ним как-то незаметно присоединилась Вероника. Они были всего на двух фотографиях, но всегда вместе, четверо. Мама держалась как-то в стороне, незаметная даже тогда, хоть и была одной из их группы. А потом Чендлер перестала появляться, все ее подруги разбежались. Мелькали по отдельности на разных фотографиях. Дьюк теперь носила красный цвет. Пиджаки обтягивали ее грудь и, если честно, Джеймс, глядя на это, понимал, почему мальчишек так сильно волновала эта тема. У него и самого напрашивался вопрос про силиконовые вставки. Кэт, наткнувшись на одно фото, где вся старшая школа была у какой-то сцены, где выступала учительница с бумажками в руках, увидела в толпе маму, все в той же одежде синих тонов. Где-то там виднелась фигура тети Марты неподалеку, но это было неважно. У мамы на руке покоилась рука, пока еще целая, наполовину скрытая за рукавом черного плаща. Качество фотографии оставляло желать лучшего, но это был он. Это был его затылок и его спина. Его мутная темная фигура в черном. Опять толкнув брата, Кэтрин указала ему на это пальцем. Джеймс с неподдельным интересом посмотрел на это.

— … и потом он собирался перенести свое предприятие в соседний город, но случилось то несчастье с аневризмой… — тетя Хэзер вздохнула. — Дьюк была такой стойкой на похоронах, хотя ей, конечно, было тяжело. На ней остался дом, весь бизнес. В Шервуде вдовам живется трудно…

— А где же она теперь живет? — спросил Кэт, прерывая тетю.

— О, у них был такой чудесный дом неподалеку от дома ее родителей. Она его не продала, но сделала там ремонт. Я была там и она вернула зеленые тона. Сказала, мол, что ее психолог советовал ей вернуться к успокаивающим тонам. Она мне показалась посвежевшей. Может быть, она пьет какие-то лекарства. Хотя были слухи, что у нее появился ухажер. Хэзер, конечно, всегда была завидной красавицей, а теперь у нее собственное состояние. Неудивительно.

МакНамара пожала плечами. Она уже вела себя спокойнее, закончила пить воду из стакана, смотрела на подростков с любовью.

— И где же этот дом? — спросила Кэт. — Мы с мамой там не были ни разу. Странно.

— О, просто Вероника и Хэзер повздорили немного после того, как ваш отец… Ну, сделал это, — МакНамара поджала губы. — Вы знаете, какая у вас мама. Она не терпит задир совершенно. В тот день, когда… бомба на стадионе взорвалась, она ввалилась в школу, вся потрепанная, в копоти, крови, но такая… свободная, легкая. Она рассталась со своим первым парнем, так она это объяснила Марте. Забрала у Дьюк красную резинку для волос, которая раньше принадлежала Чендлер, и заявила, что в городе отныне будет новый шериф. И на этом все закончилось теперь уже окончательно.

Тетя Хэзер махнула рукой, нахмурившись.

— Мы перестали общаться с Дьюк совсем. Она не обращала на нас внимания, хотя потом, когда всем стало известно, что ваша мама беременна, это было где-то в марте или апреле, буквально все на нее смотрели и говорили всякие гадости. Но мы с Мартой поддерживали ее, как могли. И вот оно, — МакНамара показала на них двоих, распахнув руки. — Вот они вы. Здоровые, взрослые, такие умные ребята. Мы все вас любим, несмотря ни на что. И вы же маму не перестали любить, правда?

— А почему мы должны перестать? — улыбнулся Джеймс. — Наша мама самая классная.

— Это верно, — закивала Хэзер. — Самая лучшая.

— Так где же живет эта Дьюк? — спросила Кэтрин уже в третий раз. — Вы говорили, что сами ходили в ней гости.

— О да, — она назвала им адрес, — такая хорошая улица. Там абы кто не живет.

Джеймс понял, что такую улицу он знает. Он ходил по ней пару раз, а уж тем более в Хэллоуинский вечер, когда все дети города высыпали на улицы, атакуя ближайшие дома. Город был достаточно мал, чтобы в каждую дверь постучались хоть раз за этот праздничный вечер. На той улице всегда давали дорогие конфеты, но мало. Хозяйки всегда были одеты красиво и принимали их гостеприимно. Но ему не приходилось стучать в дверь Дьюк. Он попытался вспомнить, какие дома видел на той улице, но не смог. Там все жилые здания казались одинаковыми.

— А мисс Дьюк продолжала общаться с кем-то из одноклассников после школы? — спросил Джеймс. — Не могло же у нее вовсе не остаться друзей.

— Да, конечно. Здесь трудно выйти из дома и не пересечься хотя бы с кем-то из школы, — кивнула тетя.

— Просто на похоронах тети Марты было немного одноклассников, — парень неловко пожал плечами. — Мы, конечно, знаем, что у вас с мамой не было много друзей, но… тетя Дьюк, вроде, с Мартой не конфликтовала? И ни с кем из вас, правда?

— Она просто не обращала на нас внимания, Джимми, — тетя опустила глаза. — И она никогда не испытывала к Марте теплых чувств. В школе мы… дразнили ее. Но потом я с ней подружилась, а Дьюк нет. Она даже не извинилась. Даже не посчитала нужным так сделать.

— Значит, они даже не успели пообщаться, прежде чем… такое случилось, — с сожалением Джеймс покачал головой. — Жалко. Может быть, теперь Дьюк переживает.

— Хэзер? — МакНамара с грустью улыбнулась. — Она никогда не переживает и не жалеет, милый. Хотя мне очень бы не хотелось так говорить, но это правда. Я не могу лгать. Вот в последний вечер, когда это случилось с Мартой, я виделась с Дьюк, как раз неподалеку от того моста, где… ваша крестная погибла. И она казалась взволнованной. Она будто что-то предчувствовала. И, когда я узнала про Марту, я подумала, что она может придти на похороны, но она не пришла, и я поняла, что она никогда…

— Подожди, тетя, — прервала ее Кэт мягко. — Ты виделась с ней неподалеку от моста в тот самый день?

— В тот самый вечер, — кивнула она. — Мы пересеклись буквально в миле от него. Хэзер ехала домой, было дождливо. Она словно торопилась, не захотела со мной долго разговаривать, хотя она никогда не жалела времени на разговоры.

— Ясно… — Джеймс задумчиво кивнул. — А сколько времени?

Узнав от МакНамары, который час, он встрепенулся.

— Кэт! — воскликнул он. — Мама может нас искать!

— Да? — отозвалась она, затем сразу поняв, к чему он клонит. — Ох, точно! Нам надо бы вернуться домой, тетя. Прости, пожалуйста, что мы так бесцеремонно…

— Китти, ты такая милая девочка, когда извиняешься, — улыбнулась ей Хэзер. — Ты же знаешь, что я на вас в жизни не обижусь. Почему бы вам не позвонить маме? Может, она разрешит побыть у меня подольше? Или я могу ей позвонить.

— У нее, вроде как, телефон сел, а она не успела поставить на зарядку, — ответил Джеймс. — И наверняка еще домой не приехала. Мы пойдем, пока она не приехала. А, если она приехала, то нас ждут большие проблемы. Мы ей скажем, если уже опоздаем домой, тогда он вам позвонит.

Распрощавшись (прощание затянулось минуты на три), они вышли на порог, потом спешно отошли от дома. И обоих немного трясло от того, что им удалось узнать. Значит, Дьюк там была, на мосту. И, если она была главным свидетелем, она могла бы проявить к Марте чуть больше сочуствия. Она могла бы придти на похороны. Но она не пришла. Может быть, ее замучила вина? Или же, она боялась?

— Мы ничего не узнали, — буркнула Кэт. — Ничего толкового. Она и впрямь может быть просто свидетелем.

— Но у нас есть хоть что-то, — Джеймс вскинул брови. — Давай-ка подумаем получше. Ты что, не помнишь детективы?

— Не помню, — Кэтрин нахмурилась, глядя на него недоверчиво. — Что ты там уже себе придумал?

— Тот мост, где тетя Марта погибла, он же всего с двумя полосами движения, без всяких перепутий, а вблизи него нет никаких дорог, только река. Дьюк ехала с него на машине напуганная. Если бы она видела убийство своими глазами, то убийца не отпустил бы ее так просто. Он не мог ее не заметить, подумай сама. Представь.

Кэт представила. Убийство на пустом мосту, вокруг которого нет других дорог. И вот, появляется машина, освещая фарами всю дорогу и шумя на всю живописную округу. Будь она убийцей, сбежала бы еще до появления автомобиля на мосту, заслышав его издали. Или же, если уже поздно, приметила бы свидетеля. Хотя бы номер его машины. И вот едет Дьюк, которая совсем не дура, как говорит мама. Если убийца уже сбежал, чего бы она там испугалась? Ничего же не осталось бы, никто не оставил бы тело на виду. А, если убийца там, почему бы не развернуться и не поехать обратно? Она была бы не просто дурой, она была бы мертвой дурой, если бы поступила иначе. Это было даже не странно, это было абсурдно.

— Джей Ди вполне может быть прав, — нетерпеливо повторил Джеймс, доставая записную книжку и выискивая в ней номер. — Позвони пока маме.

Кэтрин набрала ее номер, затем терпеливо стала слушать гудки. Она была готова к тому, чтобы услышать «абонент занят», но надеялась, конечно, на то, что мама ответит, пока в голове вертелось то, что им удалось узнать. И все совершенно вылетело, когда она услышала, что абонент не доступен вовсе.

— Значит, звоним Джей Ди, — спокойно отозвался брат, протянув ей блокнот.

Кэт набрала номер отца. Он обещал взять трубку, если его номер не будет занят. Он должен был… С каждым гудком, с каждой секундой тишины они оба напрягались все больше и больше.

«Абонент не доступен или находится вне зоны действия сети»…

— Джеймс, — тревожно позвала она. — Может быть, номер не его?

— Мама его написала. Она не ошибается никогда, — растерянно ответил брат. — Набери снова.

Она вручную набрала заново еще раз. Еще раз выстояла несколько гудков. Еще раз услышала механический женский голос, говорящий о том, что абонент не доступен.

— А если и ты будешь не доступен?

— Что ж. Тогда у нас огромные проблемы…

Переглянувшись, двойняшки поняли, что оба встревожены в одинаковой степени. И через секунду они опять же поняли, что оба хотят одного и того же.

— Найдем его машину на улице Дьюк, — сказала Кэт первой.

Джеймс кивнул. Перейдя на бег, они устремились к своей цели, подгоняемые страхом.

Вероника, притормозив у подъездной дорожки к дому Дьюк, сначала набрала номер Джей Ди, чью машину было видно неподалеку. Он мог отлично видеть этот двор и выход из дома, насколько Сойер могла представить.

— Да? — ответил мужчина.

— Моих родителей и впрямь нет дома, — сказала она. — Я позвонила им, когда ехала сюда. Сказала, что меня не будет в городе еще несколько дней, просила не беспокоиться… В общем, сам знаешь. Они в трех часах езды от Шервуда, у моей тети.

— Ладно, — откликнулся Джей Ди уже спокойнее. — Теперь просто не отключайся, ладно? Будь уверена в том, что твой телефон на связи, и что я все слышу.

— Ладно… — повторила она. — Не высовывайся, понятно? Я знаю, Джей Ди, что ты не можешь не беспокоиться за меня, но, какие бы проблемы у меня не возникли, они, в любом случае, будут меньше твоих, если ты выйдешь из машины.

— Вероника, я знаю, что и как делать, — чуть резко отозвался мужчина. — Мне тридцать пять и я перевозил в своем багажнике взрывчатые вещества. Провозил через три штата и три дорожных поста.

— Занимательная подробность, — кивнула женщина. — Расскажешь позже, ладно?

Она отчетливо услышала его напряженное фырканье на том конце провода, и точно решила для себя, что не хочет ответить на это. Засунув телефон в карман таким образом, чтобы не было видно горящего экрана, Вероника вышла из машины. Она видела, что автомобиль Хэзер стоит здесь, в еще открытом гараже, так что с уверенностью (или хотя бы с малой ее долей) позвонила в дверь. Первая минута ожидания продлилась словно вечность. Потом, когда дверь открылась, изнутри понесло духами, любимыми духами Дьюк, которые она не меняла с времен старшей школы, а она сама показалась в проходе, глядя на нее холодно, не сумев скрыть интерес, промелькнувший во взгляде.

— Вероника Сойер, — протянула она, та повзрослевшая девочка, у которой когда-то отобрали красную резинку для волос.

— Хэзер Дьюк, — откликнулась Вероника, стараясь смотреть на нее без неприязни. Для этого приходилось постоянно отводить взгляд.

Тем не менее, не скрылось от глаз, что Дьюк растянула губы в любопытной улыбке.

— И чем же обязана твоему появлению?

— Я хочу с тобой поговорить, — Сойер сдержалась от того, чтобы сжать кулаки в боевой готовности. Еще со школы она вся напрягалась, когда Хэзер с этаким лисьим любопытством подходила слишком близко. Даже когда она была всего лишь мелкой сошкой на фоне Чендлер.

— И о чем же? — спросила Дьюк, чуть склонив голову набок.

— О Марте Даннсток. Ты же знаешь, что с ней случилось, — Вероника заметно насупилась.

Хэзер вскинула брови, опираясь плечом на дверной косяк.

— В самом деле?

— Хэзер, бога ради, — чуть ли не рыкнула Вероника. — Мы можем обойтись без подобных вопросов? Ты знаешь, что Марта погибла. И убил ее кто-то… из наших. Из нашего выпуска.

В ее ореховых глазах блеснуло что-то живое, не такое безразличное. Сойер уже просто не могла терпеть эту мега-суку, но она должна была. И, кажется, у нее, наконец, получилось поймать ее на крючок. Быстро оглядев улицы взглядом, Дьюк открыла дверь шире и кивнула внутрь дома.

— Заходи, так уж и быть. Очевидно, у тебя есть очень горячие новости.

В гостиной было много зеленого цвета. Того самого темного тона, который разбавляли другие стильно встроенные цвета. Сев на мягкий кожаный диван, Сойер отказалась от предложенного бокала вина.

— Уверена? — усмехнулась Дьюк. — Разговор не из легких, правда?

— Но не до такой степени, — покачала головой Сойер.

— У, так ты, значит, не размякла до конца. Так держать, — улыбнувшись, Хэзер села напротив.

Закинув ногу на ногу, она пригубила напиток из бокала.

— Итак, — осторожно облизнувшись, чтобы не размазать ярко-красную помаду, она улыбнулась шире. — Я ничего от полиции не слышала, кроме того, что Марта хорошо знала убийцу. Уж ты-то, конечно, лучше знаешь, кого она могла хорошо знать. Почему ты приходишь с этим ко мне, а не к копам?

— Потому что из всех ребят нашего выпуска я хорошо знаю только тебя и МакНамару, — ответила Вероника, сложив руки на коленях. — И мне нужно удостовериться, что я права, прежде чем пойти в полицию.

— Я так и не понимаю, в чем здесь моя роль? — Дьюк смотрела на нее терпеливо.

— Ты знаешь всех наших одноклассников. Точнее, знаешь, где они, кто они и чем занимаются. Ты поддерживаешь с ними связи. Я хотела лишь посоветоваться с тобой и найти того, кто больше всех подходит под описание убийцы. Ко мне тоже приходила полиция. Они рассказали мне кое-что из показаний того главного свидетеля, а так же сказали, что Марта с восемьдесят девятого года не прекращала попыток разобраться в деле Курта и Рэма.

— Келли и Суинни? Прекрасные голубки? — Хэзер вздохнула. — Они же самоубийцы. Что она могла там расследовать?

— Она была уверена, что их убили, — поведала Вероника, чувствуя, как взгляд Дьюк становится уже не любопытным, а оценивающим. Она будто что-то хотела заметить в ней, поймать на чем-то. — И она, возможно, нашла их убийцу. Вот только она бросилась на него с обвинениями, а он расправился и с ней. И полиция теперь думает, что все те самоубийства были убийствами. Кто-то расправился с Хэзер Чендлер, с Куртом и Рэмом, а теперь вот и с Мартой. И кто еще знает, за кем он придет в следующий раз.

— Ты упустила еще одного, — Дьюк смотрела на нее почти игриво. — Тот мальчик в тренче, от которого ты родила детей. Он тоже самоубился.

— Его не убивали. Он умер на моих глазах, — отозвалась Вероника тут же, звуча очень холодно, почти враждебно. — Он уж точно не относится ни к кому из них. Он просто был сумасшедшим, а те события… — она помнила, что Джей Ди на том конце слушает ее внимательно. — Те события лучше не сделали. Ему хватало своего сумасшествия, так еще и это…

— Твои милые двойняшки знают о том, кем он был?

— Они не знают о нем ничего, — резко покачала головой Сойер. — И не очень стремятся узнать. Они вообще не знают ничего про мой выпускной год.

— Надо же! — воскликнула Хэзер. — Как же это? Никто им не поведал о том, какую славную жизнь прожила Вероника Сойер на пути становления шерифом города?

— Перестань, — бросила ей Вероника. — Я думала, что это в прошлом.

— Ах, моя милая, — Дьюк поднялась с дивана. — Конечно, это в прошлом. Я тогда была ужасной эгоисткой. Останься я королевой школы, не выдержала бы и полугода.

Она налила себе новый полный бокал вина.

— Ну так… Ты можешь мне помочь найти того, кто может подойти на роль убийцы Марты? — спросила женщина.

— Как оказалось, ты не так умна и профессиональна, какой кажешься, Вероника, — Хэзер позволила себе легкую усмешку. — Конечно, я помогу тебе. Но и ты тоже мне поможешь. Ведь так делают напарники, расследуя дело?

Сойер прищурила глаза, глядя с легкой тревогой.

— Чего конкретно ты хочешь? — спросила она.

— Самую малость, — Дьюк взмахнула рукой. — Только лишь того, чтобы ты хранила мои секреты. И я тоже могу хранить твои. Никто же не знает о том, что ты занимаешься расследованием сама, пока не полагаясь на полицию?

Секунду выждав, Сойер медленно покачала головой, отведя взгляд.

— Так вот, я никому этого не выдам, правда, — пообещала Хэзер. — Но, мне кажется, я могу дать тебе нечто больше, чем просто имена и характеристики.

Вероника взглянула на нее, затаив дыхание. Дьюк, вздохнув, отошла на кухню, а оттуда вернулась со вторым бокалом.

— Я же сказала, что пить не буду, — повторила Сойер.

— Думаю, придется, — пожала плечами Хэзер, наливая ей пол-бокала. — Потому что я и впрямь могу поведать тебе кое-что очень важное о твоей любимой подруге и крестной матери твоих детей.

Вероника выпрямилась, начиная понемногу напрягаться, как и в старые времена. Дьюк подала ей фужер и, поколебавшись, Сойер приняла его из рук бывшей одноклассницы, потому что иначе она не заговорила бы.

— Я тебе могу рассказать во всех подробностях, что я видела той ночью. Я — тот самый главный свидетель, — сказала Хэзер тихо.

Вероника перестала дышать, глядя прямо в ореховые глаза, что так гипнотизировали ее своей серьезностью и таинственностью.

— Что?..

— Я не могла никому об этом рассказывать, — поторопилась сказать Дьюк. — Но тебе я могу доверять, Вероника. Мы же сообщники, мы же не враги. Ты — лучшая подруга Марты. Ты должна знать об этом. Лучше выпей, я серьезно. Я тоже выпью, потому что… — она прикрыла глаза, вздохнув. — Потому что это нелегко вспоминать каждый раз. И жить с этим нелегко. Если я поделюсь с тобой, то мне станет легче, это точно.

Хэзер выпила бокал до дна, потом горестным взглядом посмотрела на Веронику. Та, поднеся бокал ко рту, сделала два порядочных глотка, и притворилась, будто сделала третий. Затем лишь она смогла вздохнуть полной грудью.

— Тем вечером я возвращалась в город из Дантона. Начало моросить, так что я ехала неспешно, чтобы не занесло прямо на мосту. И вот, когда я оказалась прямо на нем, я увидела их, как на открытой ладони. Марту невозможно не узнать, ее всегда было видно издалека, она была такая… ее одежда всегда была в таких пестрых тонах, — быстро исправилась Хэзер, явно не желая говорить о полноте. — И тот мужчина, который сидел за рулем машины. Я увидела, как он… Он ее…

— Переехал… — прошептала Вероника, тщательно выгоняя представления об этом из головы.

— Да. А затем он увидел свет моих фар. Я успела увидеть только дождевик на нем, а потом он включил дальний свет и я чуть не ослепла, дала по педалям, испугалась. Меня почти занесло, я чуть не пробила ограду, — Хэзер вздохнула с тревогой. — И вот, он пронесся мимо, на такой темной машине, но небольшой. Я увидела, что Марта… Она лежала там, почти на краю моста. Я хотела подбежать к ней, я хотела выйти и попытаться помочь. Но тут я услышала сзади скрип колес и я подумала, что он может развернуться, чтобы догнать меня, тогда я… я такая трусиха! — всхлипнула Дьюк. — Я уехала оттуда так быстро, как только могла! И я не могла выйти из дома, пока не приехала полиция…

— Хэзер… — Вероника покачала головой, чувствуя, что у нее заплетается язык. — Ты же… Ты же…

Она посмотрела в свой бокал. Красное вино ей показалось похожим на кровь. На кровь Марты. На кровь Курта и Рэма. На кровь Чендлер. Подняв глаза, она почему-то видела только ярко-красные губы Дьюк, которая звала ее по имени. Тоже кровь. «Вероника». Она покачала головой, пытаясь стряхнуть с себя это наваждение. Не помогало.

— Вероника… — Хэзер оказалась рядом. И она… улыбалась. — Ты такая трогательная, Вероника. Позволь мне показать место, где я ее… увидела. Пойдем, прокатимся. Вино тебе ударило в голову…

Сойер зашевелилась, коснувшись кармана и тяжело вздохнув. Ей нужен был телефон. Джей Ди. Тут что-то не так.

-… что-то не так, — она поняла, что сказала последнюю фразу вслух. — Нет, Хэзер… Что-то не то… — вытащил телефон кое-как, она сфокусировала плывущий взгляд на экране. — Джей Ди…

— Джей Ди? — Дьюк вытащила из ее слабых рук телефон.

Вероника старалась изо всех сил сопротивляться слабости, чем бы она ни была вызвана. У Хэзер в руках был телефон, на который она смотрела, хмурясь.

— Так ты, Вероника… Дала послушать наш разговор своему другу? — спросила она с неприязнью.

— Ты меня отравила, — прошептала Сойер, наконец.

Дьюк удержала палец на кнопке выключения телефона, а затем отдала его Веронике в руки.

— Не отравила, — сказала она. — Всего лишь навсего усыпила. И, видимо, не зря…

Хэзер отстранилась, поспешно взяла со столика у окна большую керамическую вазу. Сойер помнила, что эта ваза принадлежала миссис Дьюк и была весьма увесистой. Хэзер подошла к двери и спряталась за ней, держа сосуд в руках. Вероника уже практически вырубилась, когда услышала грохот и свое имя, которое будто бы было откликом из прошлого, прозвучавшим голосом Джей Ди. И затем резкий звон. Глухой стук. Осколки.

И, кажется, теперь она испытала жуткий запоздалый страх, но было уже слишком поздно.

Они уже были на подходе к дому Дьюк, когда выбежали прямо к машине Джей Ди, стоящей неподалеку, метрах в пятистах от нужного двора или около того. Джеймс первым делом дернул дверь, она оказалась открытой. Ключи от машины были в зажигании. Тут же была сумка Джей Ди, лежащая на заднем сидении. Кэт, например, отлично помнила, что отец запирал машину даже тогда, когда они все выходили в магазин минут на десять. Значит, он сорвался в одно мгновение, из-за чего-то настолько важного, что была важна каждая секунда. Помня дело, в котором они с мамой участвовали, это не сулило ничего хорошего.

— Телефона здесь нет, — изрек брат, обыскав сидения. — Он ушел с ним.

— Он не мог не взять трубку, — Кэт села рядом, уже дрожа от страха. — Джеймс, мы должны пойти, Джеймс…

— Подожди, Кэт, — он тронул ее за руку, закрыл за ней дверь. — Спокойно. Нам нужна минута. Всего минута. У тебя есть хоть какой-то план?

Она покачала головой, чуть ли не вырывая на голове волосы от тревоги. Тут брат сунул руку в бардачок, достал оттуда пистолет.

— Этот тоже на месте, — сказал он. — Как думаешь, у него мог быть с собой запасной?

— Джеймс… — прошептала Кэтрин, глядя на него безотрывно. — Слушай, нам надо хотя бы выяснить, где они оба. Их машины тут, значит они у Дьюк. И, если они оба не берут трубку…

— Ладно, мы попробуем выяснить, где они. Проберемся на участок, — Джеймс крепче сжал рукоять пистолета. — И нам придется взять с собой пушку. Если уж она повязала Джей Ди, то что сможем сделать мы голыми руками?

Кэт отвернулась от него, не желая смотреть на оружие. Они не могли его взять, они вообще не могли туда идти, они не должны были туда соваться. Но там же были их родители, они могли нуждаться в помощи прямо сейчас! А как они могут оказать им помощь, если сами беззащитные?

— Ладно… — выдохнула она. — Но его возьму я…

— Кит, — выдохнул он потрясенно.

Подняв на него глаза, девушка заметила, что он смотрит перед собой, вдаль, заметив что-то. Она не успела понять, что. Только едва взглянула, что там машина Дьюк выезжает из гаража.

— Пригнись! — шикнул брат.

Они оба опустились ниже, Джеймс внимательно вглядывался, держа руку на плече сестры и практически прижимая ее к сидению.

— Она уезжает, — сказал он. — У нее в машине кто-то есть… Я не вижу отсюда. Но он… не в сознании, похоже…

— Джеймс, это может быть кто-то из них! — сразу воскликнула она. — Мы должны ехать!..

— Заводи! — шикнул брат. — Езжай за ней. Осторожно, ладно? Ты не хуже меня знаешь, как это. Давай же, Кэт, езжай!

— У меня прав с собой нет! — она задрожала, растерянно оглядывая приборную панель.

— Кэт, нахуй права, не тормози! — Джеймс потянулся к ключу и завел машину сам. — Либо ты рулишь, либо пусти меня за руль!

Кэтрин собралась и поехала вперед, стараясь набрать скорость, чтобы не упустить машину Дьюк из виду. Они повернули за угол, оказавшись уже на одной из главных дорог. Джеймс растрепал свои волосы, нашел солнечные очки в бардачке, тут же надев их на глаза. Девушка понимала, что, если Дьюк обернется или хоть одним взглядом пройдется по их машине, то сразу их узнает. Она уже видела их когда-то давно на Дне города, так что, несмотря на прошедшие года, ей не составит труда их узнать. Кэт притормозила, увеличивая расстояние между машинами.

— Она нас разглядит, — объяснила она брату. — Так что, видно, кто сидит в ее машине?

— Уже нет. Говорю же, этот кто-то может быть без сознания. Он мог упасть вниз на повороте.

— Боже… — выдохнула Кэтрин, крепче сжимая руль. — Как думаешь, куда мы едем?

— Не в центр, это точно, — задумчиво выдал Джеймс. — Только не отставай, я тебя прошу…

— Она нас узнает! — повторила сестра громче. — Мы не упустим ее, Джей!

И, во имя всего святого, он наконец-то не поправил ее. Может быть, потому что нервничал до такой степени, что ему было не до таких мелочей, хотя в последнее время его старое прозвище сильно его злило, не давая покоя ни минуты.

Когда они выехали на одну из окраинных улиц, подъезжая к одной достаточно важной дороге, двойняшки поняли, куда Дьюк едет. Дорога, идущая через мост. Тот самый мост.

— Прибавь, — резко сказал Джеймс. — Мы знаем, куда она едет. Мы должны остановить ее.

— Да прибавляю я! — Кэт нажала на газ. В одно мгновение их даже крепко прижало к сидениям, прежде чем она, стиснув зубы, отпустила педаль.

Ей не меньше хотелось остановить Дьюк до того, как она сделает с их родителями на мосту нечто ужасное, как и с Мартой. Нет уж, крестной матери хватило. Они не могли допустить такой же участи для родной. И для отца.

Дьюк повернула на мост. Близнецы уже плевать хотели на незаметность, они так быстро последовали за ней, что их машину немного занесло на повороте. Они уже практически дышали Хэзер в спину. Она, кажется, наконец, заметила их, потому что прибавила скорость. Вот теперь она не собиралась останавливаться на мосту.

— Нет уж, дальше не уйдешь! — Джеймс взял в руки пистолет.

— Какого черта ты собираешься делать? — воскликнула его сестра.

— Колеса! — ответил он разъяренно. — Подпорчу ей шины!

Открыв окно, он высунулся из него, целясь в машину. Кэт не могла остановить автомобиль, иначе они упустили бы Хэзер, но и позволить брату выстрелить не могла.

— Там всего три патрона! — сказала она. — Потратишь их и мы безоружны, слышишь?

Джеймс, вытянув руку, прищурился из-за ветра, бьющего в лицо. Он тяжело и глубоко дышал, глядя на машину Дьюк. Сестра была права. Всего три патрона. Потратит их — им конец. Не выстрелит — упустят Дьюк, и тогда конец родителям.

Дерьмо! Как они вообще пришли к этому?!

— Джей! — повторила Кэтрин. — Мы почти пересекли мост, Джей! Залезай обратно! Не смей стрелять, понятно?

Десять.

Его мать там, в машине.

Девять.

Или Джей Ди. Почему-то, от этого не легче.

Восемь.

Они одни в целом мире, и больше не на кого рассчитывать.

Семь.

Они должны полагаться только на себя.

— Ты не сможешь, все, хватит! — воскликнула Кэт, протягивая к нему руку и цепляясь за рубашку.

— Смогу, — спокойно заявил он, щурясь одним глазом.

Пять.

Если кто-то и сможет, то он. У сестры не хватит зрения и самообладания.

Четыре.

Не зря же он на эти херовы курсы ходил.

Три.

Правда же?

Два.

Глубокий вздох.

Один.

Выдох. Спуск. Выстрел.

Пистолет в руках сильно дернулся, шум заставил парня вздрогнуть всем телом. Он не услышал хлопка шины! Он не мог промахнуться! Машина Дьюк покосилась, закачалась на секунду, потом начала вилять. Правое заднее колесо начало быстро спускаться.

— Попал! — воскликнула Кэт изумленно.

— Попал… — выдохнул Джеймс.

Заметно виляя задней частью, машина едва ли не развернулась к ним капотом, но остановилась, повернувшись к ним боком. Дьюк, сидящая за рулем, дышала тяжело, вырулив автомобиль чуть ли не на полную.

Кэт остановилась в пяти метрах от нее, а затем оба подростка выскочили из машины, направляясь прямо к ней. Джеймс держал в руках пистолет очень крепко, едва ли подняв его вверх, но еще боясь целиться в человека. Хэзер смотрела на него пораженно, напугано, отчаянно, словно зверь, загнанный в угол, но не сдающийся без боя.

Подойдя к машине, парень распахнул дверь с водительской стороны, глядя на Дьюк с опаской. Он бросил взгляд на заднее сидение. Свалившись на него, Вероника была в отключке, ее лицо было закрыто волосами, а руки связаны зеленым поясом от халата. Под сидением, едва помещаясь на полу, был крепко зажат Джей Ди, его спина в клетчатой рубашке сильно узнавалась. Увидев родителей без сознания, в неизвестном состоянии, Джеймс так сильно разозлился, что вскинул пистолет увереннее.

— Что ты сделала с ними? — воскликнул он, прожигая Дьюк взглядом.

Кэт дернула дверь с заднего сидения, она оказалась заблокирована.

— Выходи из машины, — буркнул Джеймс, тяжело дыша от гнева. Дьюк смотрела на него крайне враждебно, еще держась за руль. — Выходи, кому сказал!

— Полиция окажется здесь быстрее, чем ты успеешь сказать слово «мамочка», Псих Младший, — выплюнула ему в ответ Хэзер, едва поправив выбившиеся из прически волосы. — Твой папочка научил тебя таким манерам?

Парень уже без сомнений направил дуло пистолета на нее, навел курок уже дважды.

— Разблокируй двери! — рыкнула ей Кэт. — Ты, чертова убийца!

— Иронично слышать это от детей настоящих убийц, — ответила ей Дьюк. — Мои руки чисты, ваша тетушка не считается, я защищала себя! А вот ваши мамочка и папочка убивали детей без всякого повода!

— Заткнись! — крикнул Джеймс. — Что ты сделала с ними?

— Ничего, за что мне грозит тюремный срок! А вот тебе, мальчик, колледжа не видать! — Хэзер отцепилась от руля, медленно приближая руку к кнопке разблокировки на передней панели. — С той стороны дверь не откроется, она сломана. Откроется только задняя с моей стороны. Только не нервничай, мальчик, держи свои дрожащие пальчики подальше от курка.

— Кэт, — Джеймс кивнул ей на заднюю дверь с другой стороны автомобиля.

Сестра тут же подбежала к ней и открыла дверцу.

— Мам… — прошептала она. — Пап, боже…

Джеймс бросил на нее тревожный и вместе с тем удивленный взгляд, потому что, как бы он не переживал за родителей, она назвала Джей Ди…

Дьюк оказалась шустрой сукой, схватив девушку за руку и притянув к себе. У груди Кэтрин оказались маникюрные ножницы. Джеймс перестал дышать, направив пистолет на нее. Кэт успела лишь испуганно вздохнуть.

— Хочешь проверить, кто из нас сделает свою работу быстрее? — усмехнулась Дьюк, едва поглядывая на него. — Давай, испытай судьбу, мальчик. Глядишь, и повезет.

Кэтрин испуганно посмотрела на брата. Он переглянулся с ней. Если выстрелит, обгонит Дьюк, несомненно, но он может задеть сестру. Пистолет в руке заметно потяжелел, кисть задрожала. Он не мог выстрелить, нет. Слева были родители, которым наверняка нужна была медицинская помощь, напротив была Дьюк, прикрывающаяся его сестрой. Она не проткнула бы ее глубоко, но даже малейшая рана… Джеймс понятия не имел, к чему может привести даже маленькая рана в груди. Там сердце и легкие. Это в любом случае не закончилось бы хорошо.

— Опусти пистолет, — предупредила Дьюк, медленно вылезая из машины и прижимая к себе Сойер младшую.

И он опустил. Потому что иначе было нельзя. У сестры по щекам потекли слезы.

— Твои родители живы, — сказала ему Дьюк, становясь за спиной Кэт и, практически, прикрываясь ей. — Хотя насчет вашего неожиданно возникшего папаши сомневаюсь. Вот он-то для меня был тем еще сюрпризом. Как долго вы знали, что он жив?

Двойняшки пораженно молчали, разом потеряв дар речи. Они не могли даже дышать, только оглядывая друг друга.

Кэт смотрела брату в глаза, и понимала, что он уже не злится. Он в ужасе. Он не может сориентироваться, это не та ситуация, в которой он мог бы пойти напролом или заговорить противнику зубы. Она думала, но мысли упорно вылетали из головы, потому что у ее ребер были ножницы в руке психованной дамочки.

Надо было думать. Она уже была в такой ситуации. Если не думать, если не пытаться отбиться, тогда ей точно конец.

Когда маньяк держал у ее горла нож, что она могла сделать? Послушаться его. Но он все равно даже не давил на лезвие. Он ее только пугал. Дьюк делала то же самое, но она пугала Джеймса. Она обращала большее внимание на него, хоть и прижимала к себе Кэтрин, держа ее за предплечье руки.

Нужно было отвлечь. Хоть на секунду. Как она справилась с грабителем на остановке? Ударила по ноге. Здесь мало ударить. Нужно отбить ножницы от себя. У нее свободна одна рука. Хэзер не смотрела за ее свободной рукой, она смотрела на пистолет парня. Кэт медленно начала поднимать ладонь, приближая ее к запястью Дьюк. Она дышала ей практически в затылок. Значит, ее нос на том уровне. А он у нее был красивый такой, точеный. Хрупкий на вид. Ей наверняка его никогда не ломали.

Она дралась дважды в своей жизни. Видела, как Джеймс делает это. Удар в нос дезориентировал любого мальчишку. Ударить по нему, оттолкнуть от себя руку с ножницами. Это не нож. Его так просто не выбьешь. Но ей должно хватить и момента… Кэт перевела дыхание. Она помнила, как это делается.

— Джей Ди… — послышался слабый голос.

Маму было видно отсюда, дверь же была открыта. Она приподняла голову, все разом обратили внимание на нее.

И Кэт с размахом ударила затылком назад. В общем-то, ей тоже было немного больно, но громкий хруст и крик оповестил о том, что Хзер пришлось больнее. Вместе с тем Кэт ударила по руке, вырвалась из хватки женщины, затем попыталась сбить ее с ног, но Дьюк крепко стояла на ногах. Она толкнула ее в сторону перил.

— Кэт! — брат бросился к ней.

— Кэт?.. — послышался мамин голос. Затем он, хриплый, прозвучал громче, напуганнее. — Кэт! Джеймс! Дети! Джей Ди, очнись!

— Джеймс, хватай ее! — Кэт показала в сторону Хэзер, уже поднявшейся на ноги и убегающей с моста.

Он посмотрел, наконец, на женщину в зеленом, которая хрипела от боли.

— Стоять! — крикнул он, пускаясь вдогонку. — Стой, паскуда!

И лучше ей было бежать быстрее, потому что теперь она угрожала не только его родителям, но и сестре. Во-первых, Джеймс дрался до крови за свою семью. Во-вторых, Дьюк ввергла его в ужас и заставила почувствовать себя беспомощным. Это злило Джеймса сильнее, чем все остальное.

— Мам! — Кэт бросилась к машине. — Мам, ты цела?

— Развяжи мне руки! — Вероника протянула ей связанные кисти.

Кэтрин кое-как разобралась с узлом, затем они вместе подняли отца. Джей Ди в ответ на эти действия издал стон, затем открыл глаза. У него на голове была кровь, она же осталась на полу машины Дьюк.

— Как же она тебя так? — с ужасом спросила Кэт.

— Большая ваза, — неутешительно хмыкнула Вероника. — Жить будет. Нужно только зашить быстрее.

Девушка испытала крупную дрожь, только подумав о том, чтобы зашивать снова. Ей хватило того моря крови… Она не могла…

— Что за хаос? — воскликнула мама. — Что вы тут делаете? Что произошло?

— Вероника, — Джей Ди вдруг открыл глаза. Они обе приблизились к нему. — Вероника…

— Помолчи, ради Бога, — буркнула она ему. — Я в порядке. Кэт тоже.

— Хаос… — он усмехнулся, посмотрев на нее мутным взглядом. — Смешное слово.

— Хаос убил динозавров, да? — Сойер хмуро усмехнулась. — Дыши глубоко… Мой телефон на сидении. Я вызову полицию. Только не отключайся, ладно?

Сзади послышались шумные крики, Джеймс никак не мог успокоиться. Обернувшись, девушка увидела, что он загнал Дьюк практически за перила, гонит вниз по склону к реке. И раздался выстрел.

— Что… — Вероника обернулась на него.

И, не чувствуя ног, не слыша больше ничего, Кэт побежала туда, перепрыгивая перила чуть ли не сходу.

— Джеймс! — закричала она.

Она увидела, что брат, споткнувшись, повалился на Хэзер, в руках которой теперь был пистолет. Они оба упали на землю, скатились еще ниже, почти к самой воде. Стараясь спускаться быстро, при этом не скатываясь по склону кубарем, Кэт подбежала к ним как раз в тот момент, когда Дьюк села на ее брата, почти приставив к его лбу пистолет, но он сильным ударом выбил из ее слабой кисти оружие. Кэтрин подобрала его быстрее, чем кто-либо из них, а затем направила на Хэзер. Джеймс еще лежал на земле, весь в пыли и речной глине. От драки у него лопнула ранка на губе, снова потекла кровь. Кряхтя, брат кое-как поднялся на ноги, Хэзер еще сидела на коленях, подняв руки за голову и глядя на них злобно.

— Пошли по стопам родителей! — выплюнула она. — Вот так же они убили Чендлер, Суинни и Келли, прямо в упор. Я всегда знала, что вы такие же психованные, как Сойер и ваш папаша! Он почти взорвал нас всех в школе! Давай, девочка, продолжи дело родителей! Взорвите тут все нахрен! Что б вы все сдохли в своем собственном хаосе!

Джеймс шагнул к сестре, но остановился, увидев ее усмешку, от которой ему стало нехорошо. Она не сводила пистолет с Дьюк, а затем подошла к ней совсем близко.

— Кэт? — спросил брат с тревогой. — Кэт, нет. Она того не стоит.

— Хаос, — хмыкнула Кэтрин. — Хаос, тетя Хэзер, убил динозавров.

И, размахнувшись, она дала Дьюк по голове рукояткой пистолета. Силы и ярости, вложенной в удар, хватило того, чтобы женщина свалилась к их ногам, но не умерла. Глядя на нее, Кэт поняла, что должна испытывать ужас, но поймала себя на том, что испытывает облегчение, хотя бы потому, что ее брат, живой и почти целый, стоит рядом, не задетый пулей, а убийца их крестной и похитительница родителей лежит у их ног.

Джей Ди, открыв глаза, оглядел комнату, которая казалась ему знакомой. Сначала он увидел светлый потолок, затем фотографии на стенах — Вероника с родителями, Вероника с детьми. Повернув в сторону голову, раскалывающуюся от боли, увидел на столике рядом с кроватью пачку таблеток и стакан воды. Пришлось приложить немало усилий, чтобы подняться с кровати сквозь боль и мутную красную пелену, затуманившую взор, но, если честно, ему раньше и не с таким приходилось справляться. Просто от подобных ситуаций он отвык. Здесь же он обнаружил, что с него сняли протез руки, потому что было слишком легко с одного бока. Затем, выпив две таблетки и целый стакан воды залпом, он осторожно лег обратно, теперь начиная думать. Очевидно было, что, раз уж он находится в тишине и покое в доме Сойеров, а не в тюрьме или даже в аду, значит, что-то его семье удалось провернуть. Он вообще не помнил ничего с того момента, как вошел в дом Дьюк и увидел оседающую на диване Веронику. Получается… их спасли. И Джей Ди даже не стал думать, кто бы это мог быть. Джеймс и Кэт, конечно. Никто больше не мог. А, если бы это и был кто-то другой, разве он был бы сейчас здесь?

Подождав еще минутку, мужчина снова поднялся, неторопливо направляясь к двери. Но, не успел он сделать и трех медлительных шагов, как вдруг в комнату, наполовину открыв дверь, проскользнула Кэт. Увидев отца, она распахнула глаза, а затем, тревожно вздохнув, бросилась к нему.

— Джей Ди, нет! — тихо сказала она. — Не волнуйся! Мы все целы! Все хорошо! Ляг обратно. Я позову маму…

Он позволил ей уложить себя обратно, но не отпустил ее руку.

— Расскажи мне лучше ты, — ему не хотелось ждать, он просто не мог.

— Ты выпил таблетки? — спросила дочь, бросив взгляд на столик. — Пить еще хочешь?

— Выпил, не хочу, — ответил ей отец, вздохнув от нахлынувшей от напряжения боли. — Не томи, Кэт.

Теперь она вздохнула, коснувшись его плеча. Невооруженным взглядом было заметно, какое облегчение она испытывает, как внимательно и заботливо оглядывает отца, беспокоясь за него каждую секунду.

— Мы с Джеймсом были у МакНамары, как вы нам и велели. У нее мы почти ничего не узнали, кроме того, что тетя Хэзер видела Дьюк в вечер убийства Марты выезжающей с моста в нервном состоянии. Мы с Джеймсом хорошенько подумали, и пришли к выводу, что, если бы она была главным свидетелем по-настоящему, ей бы не удалось выбраться оттуда, или же она бы была мертва до того момента, как полиция успела бы взять ее под свою защиту. Мы позвонили маме и тебе раза два, но вы оба были недоступны, тогда мы бросились на подмогу. Нашли твою машину незапертой, с ключами внутри. Залезли внутрь, обыскали все в поисках телефона, но его тоже не было. Нашли в бардачке пистолет. Хотели уже идти доставать вас из дома, но Дьюк вывезла вас на машине сама. Она повезла вас на тот самый мост, потому что хотела обставить все, как случайное двойное убийство или, наверное, что-то типа того, — Кэт нахмурилась и отвела взгляд, страшась одной только мысли об этом, но продолжила говорить. — Мы с Джеймсом на твоей машине поехали следом за ней, но не могли позволить, чтобы она остановилась на мосту, или увезла вас из города, так что… пришлось ее остановить, — дочь слегка покраснела. — Джеймс из твоего пистолета с первого раза попал ей по колесу. Дьюк не справилась с машиной и остановилась, а мы задержали ее прямо там, за рулем. Джеймс держал ее на мушке, а я пошла вытаскивать вас с заднего сидения. Но мы так за вас боялись, что отвлеклись, и она сумела захватить меня, пригрозив Джеймсу, что проткнет меня ножницами, которые были у нее под рукой.

Джей Ди сумел вскинуть брови в изумлении, а затем тревожно сжал руку Кэтрин.

— Все в порядке, правда, — она улыбнулась ему утешительно. — Дьюк тогда была так напугана, что следила только за пистолетом, за Джеймсом, но не за мной. Я ей нос разбила, кажется, и ножницы из руки выбила, но она меня отпихнула, и почти убежала. Джеймс бросился за ней, а я осталась с тобой и мамой, потому что мама очнулась. Мы вместе сумели тебя поднять, ты свалился с сидения на пол. Ты очнулся, ты с нами говорил. Помнишь?

Мужчина, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, задумчиво покачал головой.

— Ты говорил с мамой, — улыбка дочери стала грустной. — Всего парой слов перекинулись. Ты знаешь, как ты меня напугал? Почему ты бросился в дом Дьюк безоружным?

— Я услышал по телефону, как Вероника начинает слабеть и звать меня, потому бросился, не раздумывая. Но Дьюк успела заметить, что она мне звонила, и поджидала меня, похоже… — Джей Ди потянулся к затылку. — Чем это она меня?

— Мама сказала, что это была ваза, — Кэт потянула его руку вниз. — Дьюк тебе чуть череп не проломила. Пожалуйста, не делай резких движений, не напрягайся…

— Как вы смогли с этим справиться? — спросил он растерянно. — Все-таки, такой мощный удар, крови наверняка было много.

— Ты даже не имеешь понятия, сколько тумаков Джеймс нахватал в начальной и средней школе, — дочь снова улыбнулась с тоской. — Помнишь, ты говорил, что видел, как я дралась?

— Да.

— В первый раз, когда это случилось, я бросилась ему на защиту, потому что его чуть не убили. Тогда у него было сотрясение похуже твоего. Он тоже заговорил со мной в своей этой манере плохого шутника, а потом отключился на целый день. Мама с ума сходила. Из-за этого случилась вторая драка. Я была вся на нервах, а он был слаб. Мне было его так жалко. Я думала, что он навсегда останется с этим шрамом и вечной головной болью. На улице мы пересеклись с теми мальчишками, они что-то там сказали про меня и про него… Вот это уже был первый раз, когда с кулаками на людей набросилась я, а не Джеймс. Хотя, он тоже подрался там чуть-чуть, чтобы не дать им побить меня. Мы быстро разбежались, но у меня на плече осталась рана. А потом ты знаешь.

Джей Ди, снова уставившись в потолок, вздохнул.

— Так что случилось дальше? — спросил он. — Дьюк сбежала?

— Нет, Джеймс нагнал ее, но он не хотел в нее стрелять, она этим воспользовалась, почти отняла у него пистолет. Они оказались уже за мостом, как-то там скатились вниз, чуть ли не к самой реке. Я побежала, чтобы помочь ему, схватила пистолет раньше Дьюк. Она уже была не в себе, кажется. Наговорила нам в истерике всякой чуши про хаос… Я была вынуждена процитировать одного очень потрепанного жизнью человека, — Кэт сжала руку отца, улыбнувшись увереннее, — и сказала ей, что хаос убивает динозавров. Вроде как, я правильно уловила смысл этой фразы.

Джей Ди окинул дочь удивленным взглядом, а потом улыбнулся ей, впервые с тех пор, как увидел ее и услышал этот долгий рассказ, еще не подошедший к концу. Не успел он спросить, когда успел ей эту фразу сказать, она продолжила:

— Это ваши с мамой штучки. Она сказала это, когда вы с ней говорили на мосту, — пояснила девушка. — В общем, я тоже не выстрелила, я ее вырубила. Надо было что-то делать, чтобы разрешить это. Мы поторопились поднять Дьюк обратно наверх, мама еще не вызвала полицию, она все это время думала, как нам выбраться из этой ситуации. Придумала кое-что, между прочим. Хэзер хотела обставить нас, но в итоге мы обставили ее сильнее. Мама написала записку от своего лица, будто бы собиралась совершить самоубийство из-за того, что была той самой убийцей. Чтобы полиция подумала, будто Хэзер подделала это, мама подпортила собственный почерк. Мы оставили записку в бардачке. Затем положили Хэзер обратно на водительское место, нужно было сбросить машину с моста, будто бы там завязалась драка, и мама вместе с Дьюк сорвалась вниз. Мне было сказано отвезти тебя к нам домой, оказать тебе здесь помощь, спрятать получше. Мама сама съехала с моста вместе с Дьюк в машине, чтобы подстроить это, как убедительную аварию. Она там не пострадала, выпала на лету, упала в воду, затем сумела вынырнуть, легко выплыла на берег. Хэзер сильно досталось и без того, так она еще и не выплыла. Вода смыла из машины твою кровь из головы. Машина ударилась о бетонный столб от старого моста, потом перевернулась, проплыла еще немного, прежде чем ее вынесло на камни. Колесо, в которое пулей попал Джеймс, вообще оторвалось, и уплыло куда-то вдаль.

Кэт невесело усмехнулась, оглядев отца снова. Он чувствовал головокружение от таких вестей.

— Теперь официальная версия полиции, — подвела итог Кэтрин. — Мама пришла к Дьюк поговорить, потому что она искала убийцу. Дьюк заговорила с ней, но напоила ее снотворным, прежде чем мама догадалась в ее виновности, а затем намекнула, что это она была убийцей Чендлер, Суинни и Келли, а затем и Марты. Сонная мама в попытке напасть на нее разгромила вазу, порезавшись о нее. Дьюк написала мнимую записку и повезла маму на мост, но она очнулась по пути и завязалась драка. Машина сорвалась с моста, мама из нее выпала, а Хэзер не успела. Мама позвонила в полицию, Джеймс «прибежал» на мост, рассказал им то, что мы услышали от тети МакНамары и то, что мы поняли из этого разговора. Маму обследовали, ее ранения сошлись с ее показаниями. Хэзер сейчас в очень тяжелом состоянии в реанимации, она вряд ли выкарабкается. Полиция рассматривает версию о том, что она была убийцей, на полном серьезе. У нее был мотив зависти к Чендлер, ненависть к Курту и Рэму, которые пытались изнасиловать ее подруг, потом она хотела отбиться от Марты. Копы нашли в бардачке вымокшую записку, разобрали ее и поверили ей. Она не успела убраться в доме, нашли и разбитую вазу, и капли крови, и бокал со снотворным в вине, который должен был чуть ли не убить маму, если бы она его целиком выпила. В общем, у полиции хватит улик, чтобы признать ее виновность. Но посадить они ее не смогут. Как бы Дьюки не старались вылечить дочь… она плоха, — Кэт покачала головой. — Удар о бетонный столб почти добил ее.

Теперь Кэт замолчала надолго. Ее история закончилась, Джей выслушал, изо всех сил старался понять и принять это. Но мигрень только усиливалась, стоило ему сильнее напрячь мозги.

— Не думай пока об этом. Сейчас все хорошо — это все, что тебе нужно знать, — Кэтрин, поймав его внимательный взгляд, теперь не могла скрыть слез облегчения. — Я так рада, что мы с Джеймсом успели…

— Кэт… — прошептал Джей Ди, с радостью заключив ее в объятия.

И не смог больше ничего сказать. Кэт улыбалась сквозь слезы, прижимаясь к нему впервые, не испытывая теперь ни горечи, ни стыда, ни чувства нависшей над ними угрозы, что не давало ей успокоиться до этого. Она была спокойна, свободна и так рада чувствовать отцовские объятия, пусть пока некрепкие и слабые, ведь ему не хватало еще одной руки, но такие долгожданные, что она не могла перестать плакать теперь уже и от этого.

— Пап… — ответила она ему шепотом, обхватив его руками так, будто бы они бы не увиделись еще семнадцать лет.

И, услышав глубокий шумный вздох Джей Ди, она оторвалась от него, удивившись тому, каким живым и счастливым был его взгляд.

— Тебе нужно отдохнуть, — преодолев сильное желание вернуться в его объятия, она отпустила его руки.

— Я в порядке, — соврал он, не моргнув глазом.

— Я сейчас позову маму и Джеймса, и тогда тебе точно нужно будет отдохнуть, — улыбнувшись шире, она поднялась с кровати и вышла из комнаты, быстро утирая слезы.

Джей Ди даже не заметил, как прошли эти секунды в ожидании. Его мысли занимало даже не то невероятное решение проблемы, которое теперь уже целиком и полностью придумала Вероника, а то, что Кэт назвала его папой. Казалось бы, такое незначительное слово, но… Следя за ними одиннадцать лет, он мог позволить себе это только в самых несбыточных мечтах. И теперь это была не просто мечта. Впервые за всю жизнь то, чего он желал всем сердцем, сбылось. И это было такое пьянящее чувство, наполнявшее теплом грудь… Которым он не успел насладиться.

— Джей Ди? — Джеймс зашел в комнату первым. — Ну, ты как?

— Жив, — кивнул он почти довольно. — А ты?

— Практически цел, — сын улыбнулся разбитой губой, довольно упав в кресло. — Кэт предупредила, что все тебе рассказала.

— Мы расправились с Дьюк, — заключила Вероника, сев на свою же кровать рядом с ним. Она не была такой беззаботной и довольной, как сын, но весь ее вид излучал долгожданное облегчение. — Теперь уже точно все позади.

— Ты съехала с моста в реку, — нахмурился Джей Ди, коснувшись ее руки.

— Я выпрыгнула из машины, — добавила она. — И, между прочим, было больно. У меня весь бок синий. Еле доплыла до берега. Джеймс помог мне вылезти.

— Если бы я знал, что она собирается сигануть с моста! — воскликнул парень, сурово глядя на нее. — Приказала мне уходить оттуда и, когда я отошел от нее подальше, завела машину и бросилась вниз! И теперь я понимаю, почему ты…

— Мы это обсуждали! — прикрикнула на него мать. — Не перестанешь повышать на меня голос, я запру тебя в вашей комнате до конца лета, ясно?

Яростно вздохнув, Джеймс поднялся, но ноги. Джей Ди еще не мог поверить, что этот мальчишка, его взбалмошный сын, держал в руках пистолет. Хотя… Нет, он в это легко мог поверить. А вот в то, что, имея всего три патрона, Джеймс с первого раза попал по колесу на ходу, уже не мог.

— Потом поговорим, — сказал сын, обращаясь к нему, а потом вышел из комнаты, оставляя их наедине.

Они оба неловко молчали, глядя друг на друга с беспокойством и виной.

— Я тебя не спас, — выдохнул Джей Ди первым.

— Ты не специалист по спасению людей, — пожала плечами Вероника. — У тебя, скажем так, другая специализация. Я придумала план, воплотила его достаточно убедительно, и все выгорело. В этом твоя заслуга. Ты меня этому научил.

— Не то, чем стоило бы гордиться нормальному человеку, — фыркнул Джей Ди.

— Но разве мы нормальные? — улыбнулась Вероника. — Мои родители снова уехали к тетушке. Я убедила их, что мне и детям хочется побыть втроем, что полицейский психолог так посоветовал. Они препирались долго…

— Подожди, так они уже были тут? Сколько я проспал? — спросил мужчина растерянно.

— Два дня. Они приехали в тот же день, как все случилось, уехали сегодня утром, — ответила Вероника. — Никто в эту комнату не заходил, я сумела всех убедить, что у меня травма, и я не хочу никого видеть на своей территории. В общем-то, про травму я почти не соврала… Дьюк была бешеной сукой. Дети сказали, что она им в истерике ляпнула, будто убила Марту в целях самозащиты. Я практически убила Хэзер, но… мне не стыдно и не страшно, — Сойер покачала головой. — Это единственное убийство, о котором я не жалею.

— Я так жалею, что вообще появился в твоей жизни, — выдохнул Джей Ди.

— Ты не виноват, мы все это знаем — дети и я. Твоя мама оставила тебя, а твой отец тебя сломал. Ты был слишком мал, чтобы суметь устоять перед этим, — Вероника сжала его ладонь, заставляя обратить на себя болезненный взгляд. — Но ты пытался бороться с этим. Ради меня. И… — она вздохнула, улыбаясь ему. — Я рада, что ты не умер, Джей Ди. Я рада, что ты сейчас здесь, с нами. Имей я возможность отмотать время на восемнадцать лет назад, я бы ничего не исправила, кроме того, что не позволила бы тебе взорваться и быть покалеченным.

— Ты мне отстрелила палец, — с грустной усмешкой напомнил он. — И попала пулей в бок. Если бы я и не взорвался, красавчиком все равно не остался бы.

— Ты все равно красавчик, — ответила Вероника, глядя на него смущенно, стараясь удержаться от улыбки.

Очевидно, у нее было много времени, чтобы подумать о своем отношении к нему. И Джей Ди уже нравился ее вывод. Он видел, что она чувствует больше, чем просто радость от его присутствия.

— У меня нет руки, — напомнил он. — И я в шрамах.

— Я знаю, — сказала она, еще не поднимая глаз. — Если ты не заметил, на тебе другая одежда, и ты чистый.

Конечно, кто же еще мог снять с него протез, вымыть и переодеть? И… она не была отвращена его нынешним видом? Шрамы, конечно, затягивались, но они все еще уродовали его так сильно, что ему самому иной раз становилось противно.

— И… что ты думаешь? — спросил он.

— Что ты красавчик, сказала же, — почти раздраженно ответила она. — Я все еще вижу твое лицо, Джей Ди, и оно то же самое. Твой голос, твои движения, твои слова, они все те же. Но ты сам… другой. Мы оба.

— Жизнь нас обоих помотала, — кивнул он.

— Но не сломила же? — вздохнув, Вероника легла рядом с ним.

Она сделала это так легко, будто бы и не было той ненависти и отвращения, как неделю назад, когда они снова встретились впервые после долгой разлуки. Еще дней пять тому назад она яростно отвергала даже мысль о том, чтобы спать с ним на одной кровати, а теперь… Если он был в отключке два дня на ее постели, то, соотвественно…

— Ты спала рядом со мной все это время? — с долей веселья спросил Джей Ди.

— Это моя кровать, так что это ты спал рядом со мной, — ответила Вероника. — Где тебя еще было спрятать? А мне не хотелось спать в гостиной на диване или заставлять детей ютиться на одной постели.

— Ты могла бы спать в комнате своих родителей, — поддел мужчина.

— Заткнись, наконец.

Джей Ди тихо рассмеялся, а потом ничуть не удивился тому, что Сойер поцеловала его в губы. Скорее всего, она хотела его заткнуть, а другого способа, конечно, не было. И, ощутив спустя восемнадцать лет вкус ее губ, который практически не изменился, он перестал ощущать себя тем тридцатипятилетним Джей Ди с хронической мигренью. Он ощутил себя удачливым парнем, как и тогда, в старшей школе, когда Вероника Сойер решила провести с ним ночь. Он помнил ее тепло, ее запах, ее неумелую манеру целоваться, и теперь, улыбаясь во весь рот, отметил, что не изменилось практически ничего. Разве что, она была взрослее телом и духом.

Оторвавшись от его лица, Вероника, едва улыбаясь, провела прохладной рукой по его щеке.

— Ты должен отдыхать, Джей Ди, — заботливо шепнула ему она.

— Я уже отдыхаю, — возразил он. — Я ждал восемнадцать лет этого момента.

— Думаю, еще денек ты сумеешь подождать, — женщина провела рукой по его волосам, а затем поднялась на ноги.

Спустя два месяца

Джеймсу нравилась его работа. Не было лучше дела, чем быть кассиром в 7-eleven, хотя он не мог удержаться, чтобы не продурить половину зарплаты на собственные товары. И, тем не менее, это было лучше, чем быть официанткой, как Кэт.

— А вот и она! — воскликнул парень, встретив сестру с работы.

По лицу Кэтрин можно было сказать, что она вырвалась из кафе с огромным облегчением.

— А вот и он, — ответила девушка. — Как смена?

— Лучше, чем твоя, — Джеймс бросил ей пачку орешков. — Волшебные бобы для Грозного Кита!

— Я сегодня реально чуть не порвала двух мужиков на куски, — почти рыкнула Кэт, ускоряя шаг. — Тебе мама не звонила?

— Нет, — покачал головой Джеймс, легко ее догоняя. — А тебе?

— И мне, — вздохнула Кэтрин.

Еще секунд пять они шли по тротуару молча, быстро минуя рабочий центр. Была причина торопиться домой настолько, чтобы обоим отпроситься пораньше.

— А папа? — спросила Кэт немного неловко. Джеймс не был против, что она так называла Джей Ди при нем, он, наоборот, был рад за сестру, но ей самой подчас было неловко говорить о нем так.

— Он тоже, — ответил брат. — Знаешь же, что он мне звонит нечасто.

— Но вдруг.

— Чуда не случилось. Пока что, — Джеймс усмехнулся. — От тебя воняет едой.

— А от тебя средством для мытья полов, но я не возникаю, так что и тебе лучше держать рот на замке, — буркнула ему сестра.

Ее угрюмость быстро испарилась, когда их дом показался вблизи. Но рядом не было никаких машин, а дверь была заперта, как и с утра, когда они уходили в школу. Двойняшки зашли домой в сладком предвкушении. Значит, родители еще не вернулись. Они еще успевали их встретить.

Бабушка и дедушка еще не вернулись из двухнедельной поездки во Флориду, которую им на юбилей супружества подарила мама. Значит, Джей Ди смог бы остановиться у них на несколько дней. Джеймс хотел бы, чтобы отец задержался тут надолго. Он быстро уехал из города в июле, после того, как пришел в себя и смог оправиться от болей. Прощание было смазанным, расставание слишком рваным. За мамой тогда, вроде как, присматривала полиция. Но суды и разбирательства остались позади, Дьюк умерла неделей позже после своего падения с моста. Шумиха в Шервуде уселась, мама сумела устроиться в газету редактором снова, а они двое пошли в свой выпускной класс. Джей Ди уехал на очередное обследование, потом окунулся с головой в работу, даже совсем не звонил им несколько недель. Кэт не видела его с тех самых пор, как они разъехались июльской ночью у 7-eleven, потом переживала за него все это время, хоть и держалась, как неприступная крепость. Но Джеймс убедил ее, что от него ей скрываться больше не надо. Он не испытывал к Джей Ди ненависти или хоть безразличия. Он своего отца уважал, ценил. Может быть, даже любил. Совсем немного, да. Чуть-чуть. В этом же ничего такого не было, да?

Просто мама была очень счастливой. Она была такой молодой и такой свободной, она дышала во всю грудь и иногда, он слышал, ночами с ним болтала по телефону, совсем как МакНамара любила болтать со своими многочисленными друзьями. Джей Ди не сделал ей ничего плохого, он сумел доказать, что любит ее в самом деле, что не позволит ей больше угодить в беду. Джеймс не стал бы его укорять в чем-то. Даже в том, что Джей Ди не мог удержаться от авантюр. И, как оказалось, мама тоже.

Первого сентября им всем пришли подарки. Кэт получила новую книгу Стивена Кинга, Джеймс, к своему огромному удовольствию, получил компактный плеер, а мама… маленькое приглашение в небольшой отпуск. К нему прилагалась брошюра из отеля в Мэрисвилле. Дети убедили ее поехать, оставить их ненадолго, чтобы затем вернуться домой с отцом. Ну, не совсем убедили. Мама не особо противилась. Она волновалась только за них. Джеймсу до сих пор запрещалось прикасаться ко всему, что могло загореться, затопить дом, поранить его и сестру, ударить током и так далее. Он обещание сдержал, правда. А вот Кэт обожглась маслом, когда жарила картошку. И сломала сковороду. Об пол. Где теперь было черное горелое пятно на паркете.

В общем, они ждали родителей с нетерпением. Одинаково трепетно их обоих. И, когда в дом вошла мама с Джей Ди, Кэтрин бросилась на них обоих с такими крепкими объятиями, что могла бы задушить двоих разом, если бы не Джеймс, вовремя вмешавшийся. Он с усилием вырвал маму, чтобы осторожно обнять ее, такую посвежевшую и радостную, а затем, немного смущаясь, обнял и Джей Ди, уже не такого слабого. В том самом плаще, теперь уже новом.

— Как голова? — спросил сын сразу.

— Ничего, — кивнул мужчина с улыбкой. — А как дом?

— Цел. Кэт чуть не спалила кухню, — цокнул Джеймс, окидывая сестру довольным взглядом.

— Он преувеличивает, — фыркнула девушка. — Правда, все в порядке. Просто сковородка упала. А как ваш отдых?

Родители заговорщицки переглянулись, решая между собой, кто заговорит первым. Заговорил, конечно, отец.

— Чудесно, — выдохнул он. — Думаю, нам есть, что рассказать.

— Правда? — Кэт смотрела на него с обожанием, теперь не скрывая то, как сильно скучала.

— Если это не история про то, как вы пересекли границу в погоне от полицейских, то это не такая интересная история, — пожал плечами Джеймс, заслужив от мамы и сестры недовольные взгляды.

— О, думаю, дойдет и до этого! — кивнул отец. — Вы что-то готовили?

— Пиццу заказали, — хмыкнул парень. — Кэт не настроена на готовку.

И они пошли к дивану, у которого на столике стояли еще горячие коробки. Это был один из чудесных вечеров в их новой жизни, где они были семьей. Не самой нормальной, но семьей. Все здесь любили друг друга, не было ненависти или страха. Если забыть о том, что Джей Ди все еще живет нелегально, а потому скрывается в Шервуде от чужих глаз, все было даже идеально.

— Так что у вас за история? — спросила Кэт, подперев голову рукой.

— Не то, чтобы это было какое-нибудь захватывающее приключение, мисс, — отозвался Джей Ди. — Просто мы с вашей мамой очень много говорили на тему того, что будет, когда вы закончите этот год.

— Мы уедем в колледжи, да, — кивнул Джеймс. — Уедем отсюда навсегда, наконец.

— Я хотела вернуться в Спрингфилд, — напомнила Вероника неторопливо, подбирая слова.

— Хотела? — воспользовавшись паузой, спросила Кэтрин. — То есть, ты уже не хочешь туда? Ты останешься здесь? И куда же будет приезжать Джей Ди? Мы будем посылать бабушку и дедушку в отпуск вечно?

— Подожди, — остановил ее отец. — Я предложил твоей маме кое-что другое. Ну, к примеру, разъезжать по стране со мной. И тогда мне не придется прятаться. Мы будем навещать вас вместе, на каникулах всей компанией приезжать в Спрингфилд или сюда, если пожелаете. В общем, чтобы… чтобы вашей маме не было так одиноко, или чтобы мне не приходилось делать долгий путь туда-обратно, чтобы с ней повидаться. Конечно, это подразумевает, что она будет частью моей работы. Но я не стану ее подвергать опасности, честное слово.

— Возить товар туда-сюда, вот и вся опасность, — всплеснула Вероника руками, пряча от детей взгляд. — И я совершенно не против, в этом есть здравый смысл, согласитесь, но… Я хотела услышать, что вы об этом думаете. Конечно, там есть нюансы, вроде того, что я еще собираюсь подрабатывать редактором статей в Интернете. Надо купить телефон с выходом в сеть. А еще я должна сделать все документы, должна иметь связь с родителями, чтобы, если что, проблем не возникло…

Она продолжала перечислять все смущающие ее вещи, бормоча про себя, пока двойняшки переглянулись, заметив, что они оба едва сдерживают улыбку. Конечно, это было непростое решение. Они переживали за маму. В конце-концов, это же был не отпуск. Это была жизнь с Джей Ди, что приравнивалось к жизни в бегах. Нелегальная работа, постоянные переезды, серьезные черные делишки. Но… спустя неделю, перевернувшую их жизнь, и спустя еще два месяца, когда они могли наблюдать за мамой, было заметно, что она создана именно для такого. Она всегда была слишком необычной женщиной. Не той, кто может работать в редакции или учить детей письму. Встреча с Джей Ди это подтвердила. К тому же, кто мог бы приглядеть за ней лучше, когда двойняшки отправились бы в колледжи в два разных штата? И кто смог бы присмотреть за Джей Ди в это время?

— Мам, — Кэт остановила ее нескончаемый поток слов. — Это, конечно, неожиданно. И мы всегда будем волноваться за тебя, будет трудно смириться с твоим выбором, но это же твой выбор. Ты знаешь, к какой жизни тебя больше тянет. Мы уже почти взрослые, а ты — тем более…

— Так, — Джеймс вздохнул, поняв, что они, все же, думали немного по-разному. — Вы оба восемнадцать лет знакомы. Если вы уверены, что сможете выдержать друг друга дольше, чем два месяца, то попробуйте. И вообще, еще десять месяцев до окончания школы. Вы еще подумайте, но знайте, что мы, в общем-то, не против.

Вероника, широко улыбнувшись, кивнула сыну.

— Да, — выдохнула Кэтрин, — Джеймс тоже неплохо сказал.

Она взяла себе еще один кусок пиццы, взглянув на отца задорно, так как умел только он и его дети.

— Кстати, как начались ваши финальные десять месяцев? — спросил он.

Двойняшки усмехнулись, глядя друг на друга.

* * *

Это был их третий день в Вестербург Хай. Пока что они сидели за отдельным столиком, даже не стараясь подыскивать себе друзей. Джеймсу хватало того, что школьные игроки приветствуют его при встрече, а потому остальные к нем не лезут. Кэт тоже была этим довольна. Но в этот день как-то все сразу не задалось. На физкультуре Кэтрин заметила, что какие-то девчонки за ней следят, а Джеймс на химии подметил взгляды мальчишек. И вот в обед…

— Привет, — девочка в оранжевом костюме, прижимая к груди планшет с очередным наброшенным опросом, мило улыбалась им. — Вы здесь новенькие, так что стоило бы познакомиться. Эстер Нешвилл.

Она протянула им руку. Кэт едва пожала ее, Джеймс тоже.

— Мы Сойеры, — сказал парень. — Она Кэт, я Джей. Приятно познакомиться.

— Вы здесь жили раньше. Я просто смогла про вас кое-что разузнать, но не уверена, что вы знаете меня, — девушка едва склонила голову на бок. — Если что… Обращайтесь ко мне, как к главной. Помогу, чем смогу.

— Спасибо, — кивнула Кэт. — Думаю, мы пока справимся.

— Милый значок, — Эстер кивнула на значок, приколотый к джинсовой куртке Кэтрин. — «Клуб «Завтрак» мне тоже нравится.

— Спасибо за заботу, Эстер, — многозначительно сказал Джеймс. — Мы очень ценим, что ты решила познакомиться с нами лично. Теперь, если ты не против, мы будем обедать дальше. Приятно было познакомиться.

— Вы тут, если что, будьте осторожны, — сказала им Нэшвилл, наклонившись чуть ближе. — Всякие сплетни, бывают, ходят по школе. И иногда неприятности всякие случаются. Но вы, я уверена, сумеете этого избежать. Главное, не переходите дорогу… всяким ребятам.

— Выглядит так, будто этому городу не хватает шерифа, — двойняшики переглянулись, Джеймс ухмыльнулся. — Мы, если что, всегда будет готовы его подменить. И мы не требуем в ответ благодарностей, так что не беспокойся.

— Силенок у нас точно хватит, — кивнула Кэт уверенно. — Спасибо за заботу, Эстер.

* * *

Теперь, вспоминая об этом, она не могла скрыть улыбки.

— Этому городу не хватает шерифа, как я уже сказал, — заметил брат. — Но мы, если что, на страже. Так что можете спать спокойно.

— Я буду за тобой следить, — невозмутимо сказала мама. — И если ты хоть пальцем кого-нибудь тронешь, то можешь сразу бежать от меня из страны.

— Звучит интересно, — парень вскинул брови, взяв оставшийся кусок пиццы. — Не переживай, мам. Пока я не куплю себе машину, бить никого не буду.

Кэтрин с улыбкой промолчала. Она ведь ничего не обещала маме.

На следующий день они с братом едва поднялись с кровати. Сентябрьское утро было тихим, безветренным. Такое же настроение было и у ребят. Тихо собравшись, они вышли из комнаты, потихоньку следуя вниз, на кухню, чтобы разогреть на завтрак остатки фастфуда, прежде чем пойти в школу, а затем на работу.

— Думаешь, им и вправду стоит вместе жить? — спросила Кэт брата, когда он, оперевшись задом на стол, пил сок. — Долго проживут вместе? Не впутаются во что-нибудь снова?

— Даже если и впутаются, то уж точно найдут способ выпутаться, нам ли не знать? — хмыкнул Джеймс, приглаживая непослушные волосы. — Маме, может быть, с ним не безопасно. Но, случись что, она ему наваляет, это точно. И Джей Ди не чокнутый, правда. Но, вернее, не полностью чокнутый. Я ему верю. Он маму не подвергнет смертельной опасности. Иначе она его ей подвергнет. Ты же, вроде как, веришь отцу?

— Верю, — кивнула Кэт. — Но у них с мамой это как-то само собой получается. И, случись что, нас рядом не будет.

Джеймс сел перед сестрой, чтобы их глаза были на одном уровне. Он взял ее за руки.

— Дины живучие, — усмехнулся он тихо. — И не говори, что мама — Сойер. Они уже смотрятся, как женатики.

Девушка тихо рассмеялась, зная это и без брата. Она была рада за родителей, которые помолодели на двадцать лет, вернувшись друг к другу. И, хоть никто из них не говорил об этом вслух, это было очевидно даже дураку.

— Они разберутся со своими заварушками. И, если честно, в их Санта-Барбару я бы не вмешивался.

Поджав губы, Джеймс отвел неловкий взгляд. Кэт подала ему горячие макароны из микроволновки.

— Почему? — спросила она с улыбкой.

— Это наши предки. Это мерзко, — ответил он. — Это как если бы…

Кэт посмотрела ему за плечо. Даже не спустившись с лестницы до конца, мама и папа стояли друг к другу вплотную. Джей Ди держал ее за талию и целовал, а Вероника, застанная врасплох, все равно не сопротивлялась. Джеймс обернулся, и вздохнул, глядя на это.

— Ну вот об этом я и говорил, — покраснев, он поднялся со стула. — Теперь ночью не усну.

Родители оторвались друг от друга. Вероника, едва пихнув мужчину в грудь, спустилась, смущенно хмурясь, а Джей Ди ухмылялся, глядя ей вслед, а потом посмотрел на дочь. Кэт теперь тоже покраснела, опуская взгляд. Ей было предельно понятно, о чем говорил брат. За чужой личной жизнью наблюдать было не очень комфортно, а когда это были родители, то… становилось еще хуже.

— О боже… — шепнула она. — Доброе утро, мам, пап.

— Прощу прощения, — громко подал голос Джеймс. — Но у меня теперь нет зоны комфорта.

— И вам мои приветствия, — отец упал на стул напротив них. — Макароны с сыром?

— Ты выпендрежник, — шепнула ему немного недовольная Вероника. — Просто не забывай об этом.

Отец посмеялся над этим. Кэт, слушая все эти утренние бормотания, сонные разговоры, смешки, чувствуя ужимки и эту сонную семейную атмосферу, чувствовала себя, как ни странно, очень уютно. Как никогда уютнее. И теперь, только теперь, ей, наконец, подумалось, что все навсегда стало идеально.

Ну, насколько идеально все может быть у Сойеров-Динов.

Кэт любила свой костюм и чертовски им гордилась. Она потратила целых три дня, чтобы сделать эти потрясающие плиссированные рукава-крылья, а теперь шикала на Джеймса каждый раз, когда он осмеливался над этим посмеяться.

— Ты вообще опять ни в чем не пойдешь! — брякнула она ему, когда он окончательно достал ее своими шуточками.

— С чего ты взяла? — ухмыльнулся брат, спрятав лицо за журналом.

И, замерев, Кэтрин уставилась на него, зная, что, раз уж он снова улыбается, как чертов лис, то строит какие-то грандиозные планы, о которых, конечно, рассказывать ей не собирается. Это была первая капля любопытства, которая скоро дополнилась целым морем.

До школьной вечеринки оставался день. Кэт думала, что брату не удастся избежать расспросов, что она обязательно разведает, какой у него костюм, потому что они живут в одной комнате, и собираться будут вместе. Однако, брат намеренно ее избегал. Сегодня он явился домой под ночь, забравшись с помощью лестницы в окно, лишь бы не попасться маме в гостиной, а потом бросил на свою кровать какой-то непонятный старый рюкзак, которого у них вообще раньше не было.

— Что с тобой приключилось? — прошептала девушка, закрывая за братом окно.

Даже в полумраке было заметно, какой он бледный и встревоженный. Выглянув наружу, парень запахнул шторы.

— Ничего, — выдохнул он. — Просто пробежался.

— Пробежался от кого? — Кэт поставила руки в боки.

— Ни от кого, — буркнул ей Джеймс. — Все в порядке, лады? Давай уже ляжем спать.

— Что это ты притащил? — спросила она, указав на рюкзак.

— Неважно, — отмахнулся Джеймс, запихивая набитую сумку под свою кровать. — Мама ругалась?

— Она сказала, что поговорит с тобой за завтраком, — выдохнула Кэт. — И, если ты убежишь раньше завтрака, она приедет за тобой после школы.

— О, черт! — застонал парень, упав на кровать прямо в верхней одежде. — Как думаешь, что меня ждет? Между прочим, мне уже семнадцать лет, и я работаю. Разве я не имею право приходить домой, когда захочу?

— Нет, — невозмутимо ответила Кэтрин, снимая очки, в которых перечитывала свой учебник. — Пока ты не отзвонишься маме или мне, не имеешь. И, особенно, пока не станешь брать трубку, когда мы звоним тебе.

Джеймс явно хотел сказать что-то, но промолчал, доставая телефон из кармана. Он тихо выругался про себя. Посмотрев на него краем глаза, девушка заметила, что он водит ногтем по экрану своего мобильника-раскладушки. Подойдя ближе, Кэт поняла, что по экрану пошла большая трещина.

— Браво, — флегматично заметила она, а потом снова ушла на свою кровать. — Ты еще и угробил телефон. Приятных снов, братец.

— И тебе, сестрица, — буркнул Джеймс.

Тридцать первое октября было почти пустяковым днем в старшей школе. Разряженные ребята уже бродили по коридорам, в некоторых классах были уроки, посвященные целиком этому празднику. Девятиклассники занимались украшениями в спортивном зале на протяжении всей большой перемены. С усмешкой Кэт заметила, что Эстер Нэшвилл в одежде своего любимого оранжевого цвета похожа на тыкву. Ее две закадычные подруги — Эбигейл и Эшли — занимались более важными делами, чем просто наблюдением за ходом подготовки к дискотеке. Эбби, капитан черлидерш, помогала украшать зал, а Эшли, ассистент учителя по информатике, занималась подбором музыки.

— Сойеры! — крикнула им Нэшвилл, заметив их за компашкой учеников.

— Вот дерьмо, — брякнул Джеймс, закатив глаза, а потом повернулся к ней лицом, натянув на губы вежливую улыбку. — Как делишки, Эстер?

— Вы будете на дискотеке, у меня есть список, так что не отпирайтесь, — девушка потрясла своим неотъемлемым планшетом перед их глазами. — Мне нужно знать, в кого вы нарядитесь. Предупреждаю, всякие штучки, вроде табличек на груди, не канают.

— Я буду в костюме Фредди Меркьюри, — ответила ей Кэт. — Белый костюм с концерта в Earl's Court в 1977.

Эстер, поджав губы, уставилась на нее недоуменно.

— Костюм с пышными рукавами? — сказала Кэт. Эстер все еще молчала, ее взгляд постепенно превращался из недоуменного в опасливый, будто она смотрела на сумасшедшую. — Да брось, не делай вид, что ты не слышала о Фредди Меркьюри!

— Я слышала, — буркнула им Нэшвилл. — Ладно, давай уточним, насколько этот костюм будет прилично смотреться.

— В нем нет открытых частей тела, — сразу ответила Кэтрин.

— Это последнее, о чем я переживаю, — сказала Эстер. — Просто я имею в виду, насколько он… ммм… будет вписываться в общий концепт вечера.

— Концепт вечера? — Джеймс прищурился, скривив губы в усмешке. — Это Хэллоуин!

— Это не просто Хэллоуин! — Эстер погрозила пальцем. — Этот вечер устраиваю я и мои подруги. Сюда могут приехать парни из соседнего города, так что я забочусь о том, чтобы нас тут не приняли за бестолковых безвкусных свиней.

— Фредди Меркьюри — образец эпатажа, — Кэт сложила руки на груди. — И, если кто-то считает его безвкусным, это его проблемы.

Эстер терпеливо вздохнула, обратив взгляд на ее брата.

— А ты? — спросила она.

— Сюрприз, — ответил он, слегка кивнув. — Но, уверен, ничего безвкусного. Может быть, парни даже заценят.

— Правда? — Эстер прикусила губу. Терпеливо вздохнув, она посмотрела на них почти раздраженно. — Ладно. Вечером поговорим.

И, отвернувшись, она пошла обратно в зал.

Кэтрин в самом деле любила свой костюм. Она сшила его из двух костюмов, за полгода купила подходящую ткань, когда они еще жили в Спрингфилде. Потом продумала укладку волос, сумев практически повторить прическу Фредди из семидесятых годов. Когда она начала брызгать лаком, и чуть не задушила брата, Джеймс, подхватив свой рюкзак направился в ванную.

Его не было час. Кэтрин как раз закончила свои приготовления, и уже ждала внизу, показываясь маме. Она сделала несколько снимков на семейную «мыльницу». Ей всегда нравился подход дочери к костюмам. Сама мама, кажется, не участвовала в хэллоуинских вечеринках в старшей школе. У нее весь выпускной год длился, как хэллоуинская вечеринка, так что Кэт ее не винила.

Когда послышались шаги на лестнице, они обе вздохнули от облегчения.

— Джеймс, ты одеваешься, как девчонка… — выдохнула сестра, обернувшись, и замерла, оглядывая парня.

В сапогах почти до колена, в черных джинсах и своей любимой растянутой темной водолазке с отрезанным горлом и растянутыми рукавами, накинув сверху черное потертое пальто, которое было ему немного велико в плечах, ее брат стоял перед ней, ухмыляясь, и его ухмылка выглядела страшно. Его лицо было покрыто бледной пудрой, за исключением глаз и губ. Они были обведены черным, а по щекам и лбу от каждого глаза шла черная полоса. Взъерошенные мокрые волосы, обильно политые лаком, смотрелись, как будто он только что вынырнул из воды.

— Бу! — сказал Джеймс. — Я труп, и я двигаюсь!⁽¹⁾

— Ты, поганец! — выдохнула Кэт. — Теперь я понимаю, почему ты придумывал такие хреновые костюмы раньше. Фантазию копил, ага?

— Не, просто вдохновение нахлынуло… однажды, — хмыкнул он, направляясь к выходу. — Так что, дамы, мне ждать вас в машине?

— Джейми… — позвала мама, еще не спуская с него внимательного взгляда. — Где ты достал эту одежду?

— Мой сменщик в магазине подсказал отличную барахолку. Поэтому я недавно поздно вернулся домой, — сын постарался улыбнуться невинно, но с этим гримом получилось жутковато. — Поедем. Без нас начнут.

В школу они ехали молча. Теперь Кэт ощущало себя мега-глупо рядом с братом. Она в этом сценическом белоснежном образе, и ее брат, чертов Ворон*, пугающий одним своим видом.

— Удачи, — вздохнула мама, когда они выбрались на из машины, заехав на парковку. — Надеюсь на ваше благополучие. И позвоните, когда…

-…когда надо будет нас забрать, мы помним, — ответил ей сын. — До встречи.

Фиат Вероники Сойер выехал с парковки, оставив двух подростков у школьной двери, в которую они, несмело переглянувшись, вошли вдвоем. В темном коридоре, освященном только лампами в виде тыкв, уже никого не было, шум дискотеки, исходивший из зала, извещал о том, что вечеринка в самом разгаре.

Войдя в зал, они увидели столпотворение из ребят. Пестрые костюмы едва различались из-за мощной светомузыки, что давила на зрение. Сойеры прошли к столу, на котором стояла чашка с пуншем. Оглядевшись, Кэт попыталась найти хоть одного преподавателя рядом, и, вроде как, пока никого не заметила. Между прочим, она не видела здесь и ребят младше девятого класса.

— А вот и вы! — перекрикивая музыку, Эстер Нэшвилл возникла рядом с ними как-то совершенно внезапно.

В пестрых огнях можно было разглядеть ее костюм феникса, сделанный из одного пышного коктейльного платья, включавшего в себя множественные оранжевые перья, расклееные по всему подолу и рукавам. Кэтрин едва удержалась от смешка, подумав о том, что эти декоративные перья могут быть сделаны из перьев индюка.

— Дайте мне по голове! — воскликнула Эстер, заметив ее наряд. — Эм… Значит, это… эпатаж Фредди Меркьюри?

— Его ранние проявления, — Кэт хмыкнула, глядя на нее. — А на тебе, значит… Костюм пеструшки?

— Это феникс! — рыкнула Эстер.

Джеймс, тем не менее, громко усмехнулся.

— Мы удовлетворили твое любопытство, Нэшвилл? — спросил он.

Оглядев их обоих своим раздражительным цепким взглядом, она хмыкнула, тряхнув плечами.

— Ты что, клоун? — буркнула она.

— Иногда! * — парень подмигнул ей. — Брось, это же классика девяностых. Это даже не ретро.

— Почему я не удивлена, что вы пришли так? — спросила она, теперь уже не скрывая едкого нахальства. — Я слишком непонятливо вам объяснила? Сюда могут придти парни из соседнего города! Если только вы попадетесь им на глаза в таком виде…

— Это школьная вечеринка! — ответила Кэт. — Мы здесь учимся, они — нет. Так что это у нас будет веский повод выставить их отсюда взашей. Или же, думаешь, учителя слепые?

— Не слепые, — улыбнулась Эстер. — Ладно, Сойер, не кипятись. Попробуйте пунша и присоединяйтесь к тусовке…

Она набрала им два стакана и уже начала подавать, как вдруг сзади их что-то подпихнуло вперед. Споткнувшись, двойняшки налетели на протянутые стаканчики, которые, конечно, совершенно случайно, по мановению руки Нэшвилл, перевернулись так, чтобы залить их одежду. Джеймс зашипел, ощутив, как холодный липкий напиток быстро стекает к штанам, в секунду промочив тонкую водолазку. Кэт и вовсе громко охнула, а потом посмотрела на одно огромное сиреневое пятно на своем белоснежном костюме.

— Какой кошмар! — воскликнула Эстер, скривив губы в отчаянной попытке сдержать ухмылку. — Простите, ребята! Кто это там так толкается?

Обернувшись, Джеймс и Кэтрин уже никого не видели. Но, кажется, в толпе мелькнуло белое платье Эшли.

— Ты, сука! — рыкнула Кэт, повернувшись к Эстер лицом. — Я угробила неделю на этот костюм!

— Неделю на это? — вскинула бровь девушка. — Ты либо очень медленная, либо очень криворукая.

— Дрянь! — Кэт толкнула ее, но Джеймс быстро выставил руку.

— Стой, не надо, — предупредил он, смеряя девушку перед ними презренным взглядом. — Давай-ка лучше я.

Кто-то из ребят обернулся на шум, и уже глядел на них во все глаза. Джеймс набрал новый стакан пунша.

— Только попробуй, циркач недоделанный! — шикнула ему Эстер. — Ты в жизни не расплатишься со мной!

— Да что ты? — парень вдруг протянул стакан сестре, она ошарашенно приняла его в руки. — Не беспокойся, Нэшвилл.

Она, немного расслабившись, смотрела на них опасливо, уже начиная успокаиваться. Кэт видела, как самоуверенная улыбка снова появляется на ее губах, но… Джеймс вдруг взял оставшийся пунш. Всю чашу. И вылил на Нэшвилл, прямо ей на голову. Словно громом пораженная, Эстер, открыв рот, замерла, а потом завизжала, когда парень аккуратно поставил чашу обратно на стол.

— Вот теперь расплатился, — хмыкнул Джеймс, подхватывая сестру за руку. — Приятно повеселиться, ребята!

— Ты труп, Сойер! — крикнула ему Эстер в спину, уже точно заглушая всю музыку.

— Я знаю! — ответил он.

— И ты тоже, чокнутая!

Кэтрин, с улыбкой кивнув, показала ей средний палец, а потом они вышли из зала, удаляясь от него поскорее. И, чем дальше они шли, тем быстрее улыбки испарялись с их лиц. Кэт дрожала от злости и адреналина. Она была так взбешена! Ведь этот костюм…

— Сука! — буркнула Сойер.

— Мега-сука, — кивнул брат. — Брось. Это детская тусовка. Мы устроим свою.

— Шутишь? — усмехнулась Кэт, горько взглянув на него. — Где мы устроим ее…

— Эй, Сойеры! — крикнули им в спину.

— Да дерьмо! — Кэтрин закатила глаза, прежде чем они с братом обернулись в очередной раз.

Три фигуры стояли в конце коридора. Приблизившись, двойняшки поняли, что это три парня, до этого им незнакомых. Один из них был одет в костюм Фредди Крюггера, другой выглядел, как Бэтмен, третий просто был одет, как гот.

— И наши костюмы еще не подходят? — хмыкнул Джим. — Приятно, что вы слышали нашу фамилию, но вас мы не знаем.

— И не придется, вам это ничего не даст, — хмыкнул один парень. — Надо выйти покурить.

— Мы не курим, — хмыкнула Кэт.

«Фредди Крюггер» посмотрел на нее, как на надоедливого ребенка.

— А вас не спрашивают, Облачко. Надо поговорить по душам.

Двойняшки переглянулись сурово, а затем обратили взгляд на красочную компашку.

— Ну пошли.

* * *

Джеймс получил по лицу в первые же пять секунд «разговора». Тут же его пнул по боку этот эмо-пацан.

— Отпусти! — рыкнула Кэт, чувствуя крепкую хватку парня, что был одет в мрачного супергероя. — Отпусти, пока я тебя не размазала по стене, придурок!

— Не рыпайся! — шикнул ей «Бэтмен». — А то и тебе по тыкве прилетит!

Кэтрин, размахнувшись ногой, дала ей острым каблучком по колену. Этот урод надел на лицо резиновую маску, но при этом на ноги натянул трико. Можно ли было быть большим идиотом? Он ослабил хватку, тогда Сойер дала ему в лицо локтем, но не смогла причинить большого вреда, «Бэтмен» только растерялся, когда маска сползла влево.

— Да кто такие костюмы покупает! — рявкнула Кэтрин, сумев вскочить на ноги, и дала парню промеж ног со всей силы.

Взвыв, он упал на спину. Кэт обернулась, увидев, как Джеймс, сумев подняться, пихнул ногой одного парня в стену, другой тут захватил локтем его шею.

— Уроды! — Кэтрин дала этому нахалу в глаз, но он схватил ее за плечи, вколотив спиной в стену напротив.

Она видела, что Джеймс, оставшись один на один с «Фредди Крюггером», как-то держит позицию.

— Ты, пигалица! — фыркнул на нее гот. — Облако чертово!

— Это костюм Фредди Меркьюри, безвкусный гандон! — Кэт размахнулась и дала лбом ему в лоб.

При этом от удара ее саму пошатнуло, а в глазах засияли звезды, но этот придурок хотя бы отцепился от нее на мгновение. Девушка, видя перед глазами мутную шатающуюся картину, смогла подняться на одно колено как раз вовремя, потому что гот уже сделал замах ногой, что ударить ее в плечо. Кэтрин увернулась и, схватив его за ногу, оттолкнула, сбивая с ног. Сзади с рычанием дрались два парня, но у нее тут была своя вендетта. Она ударила этого эмо-боя ногой в живот, как и он ударил ее лежачего брата, а затем повернулась лицом к Джеймсу.

Он снова заработал кулаком по лицу, грим уже конкретно размазался, обнажив бледный цвет лица с выступающей кровью на стесанном подбородке. В черных глазах Джеймса горела агрессия. Он с разворота ударил нападавшего в ключицу, потом четким и быстрым ударом сломал ему нос, а потом, взяв его за волосы (у «Фредди» тоже давно слетела шляпа с маской), ударил лицом об колено.

Кэт, оглянувшись, увидела, что «Бэтмен» поднимается на ноги. Подбежав к нему, она пнула его снова в то же место, а потом крикнула:

— Бежим, Джеймс!

И брат, тяжело дыша, быстро оглядел подворотню, в которой они дрались, прежде чем побежать за сестрой. Она подбежали к автобусной остановке, как раз в то время мимо проезжал автобус. Водитель, к их счастью, притормозил, чтобы их подобрать. Внутри была одна старушка, супружеская пара средних лет, и пятеро детей в разных костюмчиках, держащие в руках пакеты, наполовину набитые конфетами. Все они, разом прекратив разговоры, окинули их тревожными взглядами. Кэт, тяжело дыша, посмотрела на себя. Малиновое пятно от пунша давно смешалось с грязью и чьей-то кровью. Может быть, это была и ее кровь, потому очень болел нос. Но тут же она подняла взгляд на всех присутствующих.

— Приятной ночи мертвецов, ребята! — воскликнула она, неловко улыбнувшись. — Нам до конечной, сэр!

— Как скажете! — водитель, ничуть не удивленный, повернулся обратно к рулю.

Джеймс отдал деньги за проезд, заплатив за двоих, а потом сел на одно из задних сидений, выдохнув весь воздух, что был у него в легких. При этом он сморщился от боли.

— Крутая вечеринка, — сказал он. — Правда?

— Да, та, что была в школе, просто отстойная, — кивнула Кэтрин, прикрыв глаза и вздыхая облегченно. — Кажется, мы выросли из Хэллоуина.

Джеймс кивнул в ответ, а потом ухмыльнулся. Его размазанная черная улыбка уже была какой-то уродливо-забавной, а не страшной. Кэт, глядя на него, осторожно рассмеялась, а потом разогнулась и осторожно свела лопатки, чувствуя, как у нее ноют плечи.

Выйдя на конечной остановке, они сразу направились в 7-eleven. Сменщик Джеймса сегодня был одет вампиром. Вернее, из костюма вампира у него была только струйка бутафорской крови у рта, пластиковые клыки и маленькие красные точки на шее, почти похожие на укус.

— Привет, Сойер! — воскликнул он. — Ну, как тусовка?

— Отсосно, — Джеймс подмигнул ему.

Дерек (так было указано на его бейджике) рассмеялся, подмигнув в ответ, и, слава богу, ни о чем их больше не спрашивал.

— Эй, Сойер-Вторая, а ты кем будешь? — спросил он, когда они проходили мимо, уже вооружившись двумя большими слашами.

— Я зомби, — ответила она невозмутимо. — Зомби-Меркьюри.

— Вау, круто! — ответил Дерек.

И потом двери за ними закрылись. Следуя к парковке и садясь на капот чье-то пустой машины, двойняшки вздохнули, глядя на огни пригородного Шервуда.

— Нам конец? — спросила Кэтрин. — Ну, то есть, ты облил Нэшвилл этой бурдой. Думаешь, маме понравится эта история?

— Маме — нет, — покачал головой брат, морщась от головной боли, вызванной ледяным напитком. Через секунду он добавил: — Джей Ди понравится.

Усмехнувшись, Кэт продолжила пить коктейль со вкусом кока-колы, а потом, почти допив, спросила снова:

— Ты не был на барахолке, — сказала она. — Где достал вещи, признавайся.

— Там, куда разумный человек ногой не ступит, — ответил Джеймс.

Кэт оглядела его снова. Брат безрадостно смотрел на город, не осмеливаясь посмотреть ей в лицо. То пальто, которое он надел… Оно больше подходило по стилю не Эрику Дрейвену*, а их отцу. И потому мама его узнала.

— Ходил в дом Бада снова? — вздохнула Кэт.

— Он был пьян до смерти, — хмыкнул Джеймс. — Но я, на всякий случай, не пошел через дверь, а достал на соседнем участке стремянку, чтобы добраться до навеса над главным входом, а потом по карнизу дойти до окна. Я просто зашел, забрал рюкзак, пальто, кое-чего еще по мелочи, а потом вышел. В этот раз у меня был хороший план. Только, пожалуйста, маме не говори.

— Думаю, у нас сейчас будут проблемы по-серьезнее, — Кэт хлопнула его по плечу, Джеймс от этого зашипел. — Позвоним маме, чтобы она нас забрала?

Брат достал из кармана телефон, но тот даже не включился. И на его экране уже была целая сесть трещин, за которыми ничего даже не было видно.

— Блять… — шикнул парень.

Вздохнув, Кэт достала свой мобильник. На часах было всего полдевятого вечера, а еще у нее почему-то не работала связь. Она уже набрала номер матери, чтобы попытаться позвонить хоть так, когда рядом послышался родной голос.

— Приветствия и приветствия.

— Пап? — Кэтрин, обернувшись, удивленно уставилась на Джей Ди, который смотрел на них без особой радости. — Ты приехал в город?

— Сюрприз, — буркнул он. — Я не думал, что мне хоть когда-нибудь придется разыскивать вас через контакта снова. Быстро в машину.

Двойняшки послушно, забрались в его «мерс». Они одновременно страшились отцовского тона, но в то же время были ему рады. И все равно улыбаться как-то расхотелось.

— Так, — Джей Ди сел за руль и прикурил сигарету. — Прежде чем ваша мать, которая точно сегодня сойдет с ума, увидит вас, скажете мне по-честному, кто вас побил?

— Фредди Крюггер, Бэтмен и эмо, — вздохнула Кэт.

---

1) Ворон (The Craw) — фильм 1994 года с Брендоном Ли в главной роли. Джеймс оделся, как его персонаж — Эрик Дрейвен, мистически воскресший главный герой, который, скрывая свое лицо, мстил своим убийцам и убийцам своей невесты. Реплики Джеймса, помеченные звездочкой — цитаты оттуда же.

Вернуться к тексту

Вероника услышала беспрестанное громкое бормотание прямо у своего уха, а потому открыла глаза. Конечно, она любила Джей Ди, особенно в такие моменты, но не настолько сильно, чтобы он позволял себе будить ее таким бесцеремонным способом. Вздохнув, Сойер коснулась его щеки, покрытой легкой, едва ли заметной, но ощутимой щетиной. Джей Ди не пошевелился, но, наконец-то, замолчал, продолжая спать. Его лицо разгладилось, он поджал губы на секунду, а потом его ресницы едва вздрогнули.

Сойер ненавидела себя за то, что не может на него долго злиться, но, когда он был таким, это было просто невозможно.

Его прямые волосы стояли торчком, закрывая ему один глаз. Вероника убрала их с его лица, что, конечно, было бесполезно — пряди вернулись обратно через секунду. Вздохнув, она осторожно пошевелилась. Одеяло сползло с его плеча, обнажая кожу, покрытую грубым рельефом серо-коричневых шрамов. Старых, медленно затягивающихся, превращающих его некогда нежную юношескую кожу в подобие жесткой брони. Шрамы заканчивались на шее, их конец скрывался где-то на затылке. Как-то раз Веронике удалось ощупать их, запустив руку ему в волосы. Джей Ди не любил, когда его раны трогали. Это было что-то пост-травматическое. Конечно, она так больше не делала, но хорошо запомнила это ощущение. Она привыкла и к этому неровному холму, где должна была быть его левая рука. Будь она на месте, он непременно бы обнял ее во сне. Он любил так делать, она это давно помнила. Но там не было ничего, кроме культи, покрытой шрамами, а еще следов от ремней протеза.

Вероника заботливо укрыла мужчину одеялом до самого лица, а сама поднялась с кровати так аккуратно, как только могла. Тут же она почувствовала всю прохладу комнаты, которая немедленно окутала ее нагое тело. Одеваясь, Сойер посмотрела на часы. Это было утро двадцать пятого декабря, оставалось совсем немного до того момента, как Джеймс бы проснулся и завел свою шарманку. Эх, придется будить Джей Ди.

— Ты уходишь, — сонно заметил он, когда она уже пыталась привести волосы в порядок, стоя у зеркала.

— Доброе утро, — ответила она, привыкнув к тому, что он никогда не начинает их встречи с обычного пожелания. — Я не ухожу. Это мой дом. Я все время здесь.

— Ты уходишь из постели, — кряхтя, Джей Ди сел на краю, еще замотавшийся в одеяло и потирающий глаза. — Как так можно?

— Рождественское утро, — напомнила она, с весельем глядя на него. — Ты помнишь, что я тебе рассказывала?

— Ага, «сумасшедший дом», — он, сонно кивнув, поднялся и начал одеваться вслед за ней. — Но пока что все тихо.

— Джеймс не проснулся, а потому тихо, — вздохнула Вероника, подавая ему расческу. — Давай, Джей Ди. Порадуй меня.

— Разве я тебя не порадовал ночью? — он ухмыльнулся, глядя на нее задорно.

— Сейчас утро, — напомнила она, ничуть не покраснев. — Бери расческу. Надо достойно закончить твои первые приличные Рождественские выходные.

Вздохнув, Джей Ди забрал у нее расческу, пытаясь причесать волосы, но это было невыполнимой задачей. Он не выдержал и пяти секунд, затем повернувшись к Веронике.

— Раз уж такое дело, ты вчера согласилась, — сказал он, снова ухмыляясь. — Так что, может быть, добавим еще один подарочек в коллекцию?

— Сейчас? — спросила она, немного растерявшись. — То есть, ты думаешь, что с утра этим можно ошарашить детей?

— Наших детей невозможно ошарашить, — усмехнулся он. — Они сами кого-угодно ошарашат.

Вероника хмыкнула, нисколечко не сомневаясь в этом. Ей хватило Хэллоуина. Джеймс с размазанным гримом и кровью, Кэт — совершенно такая же, в угробленном костюме, с суровым выражением лица. У обоих сбиты костяшки на руках. И посередине — Джей Ди, который почему-то довольно лыбится, обещая ей очень любопытную историю. Эта история была не любопытная вообще! Ее дети связались с местной Хэзер Чендлер, а она натравила на них каких-то мальчишек из чужого города! Сойер тогда не знала, на кого она злится больше и кого ей пороть. В итоге досталось директору Вестербург Хай. Нэшвилл в самом деле была сукой, но, к счастью, не настолько, чтобы двойняшки были готовы ее убить.

Но это было немного другое.

— Джей Ди, я не совсем уверена, будет ли это для них подарком, — хмыкнула она. — Ну, то есть, представь себя на их месте. Ты прибегаешь в хорошем настроении, распаковываешь подарок, радуешься еще сильнее, потом садишься за завтрак, и тут тебе сообщают в лоб такую весть…

-…и я начинаю радоваться еще сильнее! — воскликнул он с улыбкой. — Они будут в восторге, ты же знаешь!

Вероника вздохнула, глядя в его вдохновленный взгляд, полный энтузиазма.

— Ладно, они одобрят, а что потом? Мы ведь толком не подумали над этим. Ты просто спросил, а я просто согласилась. Между прочим, ты знал, что я в тот момент на все буду согласна.

— И ты была совершенно искренней, — Джей Ди мечтательно кивнул, а потом, приблизившись, облизнул свои губы, растянувшиеся в широкой улыбке. — Ладно, я подберу другой момент. Смотри. Выходи за меня, Вероника.

Она, сжав его руку, улыбнулась, глядя в такие юные глаза, пылающие от любви и желания. Как и вчера, ей вдруг стало плевать на все проблемы. Был только он и она, оба молодые и искренне любящие друг друга.

— Ладно, я согласна, — выдохнула Сойер.

— Вот видишь, — Джей Ди вскинул брови, усмехнувшись, прежде чем поцеловать ее.

Вероника усмехнулась в ответ, прикрыв глаза. Он поцеловал ее настойчиво, выражая свою большую радость, какой подчас даже не хватает у самых счастливых детей. Вероника ответила на поцелуй, потому что она тоже была счастлива, правда. Конечно, это был не предел ее мечтаний, она вообще не думала о том, чтобы выйти за Джей Ди, в его-то положении живого мертвеца, но почему-то она ничуть не противилась этой мысли. Даже наоборот, отдалась ей навстречу, без сожалений. Не было смысла таить это.

Вдруг во всем доме раздалась громкая мелодичная музыка с хором женских голосов, поющих заветное «Счастливого Нового года!». И, само собой, раздался громкий грохот, смех, а затем крик Джеймса, который, традиционно скатившись по перилам в гостиную, наверняка пел, распахнув руки:

— ЛАСТ КРИСТМАС АЙ ГЭВ Ю МАЙ ХАРТ! БАТ ЗЭ ВЕРИ НЕКСТ ДЭЙ Ю ГИВ ИТ ЭВЭЙ!..

— Джеймс, паскуда! — закричала в ответ Кэтрин, заглушая его неровное пение. — Десять утра!

-…ТУ СЭВ МИ ФРОМ ТИРС АЙ ГИВ ИТ ТУ САМВАН СПЕШАЛ!

— Когда я до тебя доберусь, ты у меня ответишь за свой чертов «ласт кристмас»!

Послышалось еще больше топота, грохота и криков. Попеременно магнитофон то ставился на паузу, то включался снова, заставляя дом грохотать каждый раз. Вероника, вздохнув, закрыла лицо руками.

— Нам пора, — сказала она обреченно.

— Мы скажем им, — уверенно кивнул Джей Ди, уже преодолев степень удивления. — Сегодня, пока они будут разбирать подарки. Так что пошли.

— Бог, спаси меня!

— Наша любовь — бог, Вероника, — с улыбкой напомнил Джей Ди, закрывая за ними дверь.

Они застали тот момент, когда Кэтрин бьет брата по голове диванной подушкой. В ее глазах сияла концентрированная ярость разбуженного человека. Это тоже было традицией — она спала до обеда, Джеймс вставал ровно в половине девятого без будильника. В рождественское утро, конечно, все вставали, когда вставал Джеймс. Смеясь, он отпихивал сестру, продолжая напевать текст песни от Wham!

Оглядев их, и то, как Вероника отчаянно их разнимает, Джей Ди, вспомнил, что он полюбил этот «сумасшедший дом» уже тогда, когда Сойер ему об этом рассказала, но, теперь, увидев своими глазами, он не просто влюбился, он почувствовал семейное праздничное настроение. Да, сейчас. Да, когда его дочь избивала голосящего сына, а будущая жена пыталась оттащить их друг от друга.

Конечно, они немного успокоились, когда распаковали свои подарки. Кэт получила черный пушистый шарф, который тут же намотала на горло, пряча за ним половину помятого лица, а Джеймс с восторгом примерил на себя черное пальто. Новое, нормальное, не такое старое и напоминающее Джей Ди о своей далеко ушедшей не совсем примерной юности.

— И еще кое-что, — сказал он, глядя на Веронику.

Она тут же покраснела, беря его за руку. Взгляд Кэт сразу оживился, Джеймс уже косо ухмыльнулся.

— Ваша мама сделала мне неоценимый подарок, согласившись стать, наконец, моей женой, — объявил Джей Ди.

Джеймс вздрогнул так, будто его что-то подпихнуло снизу, а Кэтрин, вмиг очутившись на ногах, дико на них посмотрела.

— Правда? — воскликнула она.

— Ага, — кивнула Вероника.

Она ожидала, что дочь бросится к ним с объятиями, но она… быстро повернулась к брату, ткнув в него пальцем.

— Ты должен мне сотню, Джеймс Дин! — воскликнула она, а затем рассмеялась. — Чем больше будешь задерживать, тем больше процентов накопится, так не держи их у себя долго!

Парень, обреченно поднявшись, вздохнул, засунув руки в карманы, а затем безутешно сказал родителям:

— Не могли бы вы подождать до нашего выпуска? Я спорил, что это случится после него.

— Поздно! — Кэт, радостно хохоча, обмотала его черным шарфом, а потом уже бросилась к родителям, обнимая их обоих одинаково крепко. — Наконец-то! Не подумайте, что я так радуюсь из-за сотни долларов, я за вас очень рада, очень-очень сильно, я так этого ждала, просто сотня долларов лишней не бывает…

Джей Ди не мог перестать улыбаться, а Вероника еще была немного поражена такой реакцией детей. Сбросив с себя чертов шарф, Джеймс подошел следом, обнимая родителей, теперь уже так крепко, как мог.

— Я тоже рад. Но сотня лишней не бывает, — хмыкнул он.

— И когда же вы поспорили? — спросила их мать, наконец обретя дар речи.

— В начале октября, — ответил ей сын. — Вообще-то, я с самого июля знал, что вы поженитесь, это был просто вопрос времени…

— Сотня, не старайся даже! — хохотнула Кэт, еще не желая разрывать объятия с матерью.

Расцеловав в обе щеки маму, затем папу, девушка смогла от них оторваться. «Ну конечно», — подумала Вероника. — «Конечно, им было известно». В мире не было никого больше, кто мог бы предугадать их с Джей Ди действия лучше, чем их собственные дети.

— Поедем в Лас-Вегас в январе. Я украду у вас маму, не против? — спросил Джей Ди.

— Не против, пап, — ответил Джеймс.

Разом воцарилась тишина. Джеймс ухмыльнулся шире, и теперь в его глазах заиграли огни, сравнимые с рождественской гирляндой — яркие и озорные.

— Не заставляй меня повторять, — сказал он, усмехнувшись.

Джей Ди, поднявшись, заключил его в крепкие объятия, на которые сын ответил робко. Сзади их озарила вспышка фотоаппарата. В маминых глазах сияли слезы. Кэт довольно улыбалась, гладя ее по плечу.

Затем, когда Вероника и Джей Ди кружились в медленном танце под акустическую версию a-ha — Take On Me, каждый здесь подумал, что, кажется, это Рождество было лучшим для них всех.

Джей Ди помнил, как приказал Веронике бежать. Все, о чем он мог думать сейчас — лишь бы ее не поймали. Судя по звукам, исходящим снаружи, никого не поймали. Был лишь рабочий гул, тихие разговоры, иногда постукивание по двери контейнера, в который его бросили, но больше ничего.

Он не знал, сколько уже здесь валялся. Кажется, довольно долго. Это нахождение в темноте и просторе, дрожь мышц и боль, иногда внезапно вспыхивающая и так же быстро утихающая, напоминала ему о том, как он вышел из комы. О тех первых неделях, когда он толком себя не помнил, но зато не забыл те ощущения, которые испытывал каждую минуту на протяжении целых неделей.

Если он не примет лекарства как можно скорее, ему придется вернуться в больницу. Эти чертовы уроды хорошо приложили его. Спасибо, что не подстрелили. Если бы они это сделали, им бы пришлось либо добить его, либо ухаживать за его раной, чего им явно не хотелось. А целым он им был нужен для того, чтобы обменять на что-то подороже.

Когда спустя бесконечно долгое время дверь со скрипом открылась, впуская ослепляющий дневной свет, Джей Ди прищурился, не успев толком разглядеть фигуры людей, которые вытащили его наружу.

— Хорошие новости, — с усмешкой сообщил ему низкий голос. — У тебя будет последняя поездка. Не сказать, что живописная…

На голову ему тут же надели мешок. Джей Ди испытывал слишком много неприятных ощущений. Головокружение, тряска, мигрень. Он и не понял, как оказался в, по всей видимости, машине, окруженный амбалами. И в то время, пока они ехали к месту назначения, он не мог придти в себя, он боялся, что с ним бывало очень редко. Конечно, боялся не за себя. В это время он мог бояться только за Веронику и своих детей. У них с дня на день должен был пройти выпускной, после которого им бы исполнилось восемнадцать лет… Меньше всего на свете он хотел испортить им этот день своей жалкой смертью. И еще Вероника… Что ж, последний год был самым счастливым годом в его жизни. Ради такого года не жалко и умереть по-настоящему. Хотя умирать, конечно, не хотелось. Страшно хотелось жить, чтобы еще увидеть и жену, и детей. Стремясь пересилить головную боль, он думал, напряженно думал, как ему выбраться из этой ситуации. Это будет пистолет или какой-то наиболее жуткий способ убийства? Хотя, как он мог выбраться, если не имел при себе протеза. Одной рукой ему драться еще не приходилось, но ведь нужно было пробовать. Нужно было пробиваться.

Машина затормозила, казалось, слишком быстро. Джей Ди испытал слабый ужас, ведь он еще толком не придумал ничего путного. Его вытащили из машины, сдернули с головы мешок и пихнули вперед. Упав на колени, он испустил вздох, пытаясь привыкнуть к яркому свету и прохладному воздуху. Видимо, это было раннее утро. Запах свежей земли доносился до его ноздрей. Джей Ди поднял голову, увидев перед собой мужские туфли темного цвета. Затем он поднял голову выше, чтобы увидеть перед собой юношу.

— Почти в целости, свеженький, — сказал сухой голос позади.

— Отлично, — родной голос показался чуть ли галлюцинацией.

Джей Ди резко вскинул глаза, чтобы увидеть до боли знакомое лицо, правда, обрамленное светлыми прядями. Его глаза были скрыты под солнечными очками-авиаторами.

— Вас должны были предупредить, что приедем мы, — сказал Джеймс, не глядя на отца.

— И мы получили предупреждение, — ответил ему мужчина, почти рыча. — Мы не думали, что приедет…

— Мальчишка? — уточнила он, едва улыбаясь. — Мой… папочка… не особо любит мелькать на людях по таким пустякам.

Он едва наклонился к нему, Джей Ди, оглядывая с весьма убедительным недовольством.

— Вы упустили вторую, — с большим недовольством заметила юноша.

— И потеряли одного нашего друга! — прорычали ему в ответ. — Если бы не эта сделка, он был бы мертв уже давно!

— Папа хотел бы, чтобы он принял свой конец от наших рук, — почти ласково сказал Джеймс. — Поверьте, у нас он ответит за всех, кого убил. Китти, будь добра!

Хлопнула еще одна дверь. Не прошло и нескольких секунд, как его снова подхватили руки. Уже не такие сильные, не такие грубые. Джей Ди бы рассмеялся, если бы мог. Он не видел лица этого человека, но был уверен: его в машину тащит его собственная дочь, причем с большим старанием.

— Теперь о цене, — услышал мужчина краем уха, когда его повалили на заднее сидение.

— Точно, — с улыбкой ответил юноша, затем достал что-то с переднего сидения, и вынес им. — Здесь не хватает двадцати.

— С какой стати? — сразу ощетинился мужчина, с которым он разговаривал.

Послышался щелчок предохранителя.

— Потому что мы сделали часть вашей работы, — невозмутимо ответил Джеймс. — Нашли вторую. И больше никому не нужно о ней волноваться. Мне и моей милой кузине пришлось немного замарать руки, хотя этого не было в наших планах. За это с вас причитается двадцатка.

— Мы бы нашли ее сами, — буркнули ему в ответ.

— Очень в этом сомневаюсь. Она была весьма пронырливой сучкой, несмотря на свои почтенные годы, — Джеймс почти улыбался. — Если у вашего босса будут претензии, пусть попробует высказать их моему папе. Может быть, нам придется здесь задержаться.

Он явно наслаждался ситуацией. Джей Ди не мог видеть, что вызывало у него такой довольный тон, но ему очень хотелось на это посмотреть. Видимо, бандиты ничего не могли с ним сделать.

— Спасибо за доставку, парни, — послышалось от юноши. — Китти, займись.

Дочь снова села рядом с ним, раздался знакомый звук. Она разрядила пистолет.

— Приятно было пообщаться, — Джей уже направился к машине.

— Сколько же лет тебе, если у тебя такой папочка? — едко спросил один из амбалов.

— За меня уже не сажают, — с улыбкой ответил юноша. — Но тебе я точно буду не по зубам, милый.

— Хочешь проверить? — он шагнул вперед.

Кэт все еще молчала. Джей Ди видел, что у нее волосы были рыжеватые, убраны в хвост, а в глазах, прикрытых цветными линзами, плескалась ярость и, совсем немного, страх. Наверняка она ругнулась одними губами, выкрашенными в темно-бежевую помаду. Высунувшись из машины, она направил пистолет на того, от кого послышалась неосторожная фраза. В ответ послышались щелчки курков.

— Мальчики, спокойно! — потребовал Джеймс. — В машину, Китти! Угомонись! Никто мне не угрожает! Пока мы тут не перебили друг друга, расстроив наших многоуважаемых отцов, лучше разойтись.

Он сел на заднее сидение, Кэт заняла место на водительском, затем завела машину. И, когда они отъезжали, послышался шум мотора другого автомобиля, который постепенно затих. Дорога была с кочками. Джей Ди то и дело ерзал, подскакивал вверх.

— Уроды, — буркнула Кэт, наконец-то подав голос. — Я могла бы говорить с ними.

— Ты бы от волнения пристрелила кого-нибудь, — вот теперь он узнавал свою дочь и своего сына. В ее голосе звучали строгие нотки и ужас, заставляющий ее руки дрожать, а он уже не был таким самоуверенным.

— Какого черта вы тут делаете? — спросил Джей Ди, обретя способность говорить.

— Мы тоже рады тебя видеть, папочка, — язвительно откликнулся Джеймс, сдергивая с себя очки и поправляя парик. — Мы здесь, потому что вы с мамой вляпались, почему бы еще нам оказаться здесь?

— Вероника… — пробормотал мужчина.

-…в порядке, — ответила дочь чуть спокойнее. — Она ждет нас на квартире. Скажи на милость, зачем давать клиентам свой адрес?

— Потому что… Подождите, как много вы знаете? — спросил он снова, не переставая удивляться.

— Достаточно много, чтобы иметь полное право проклинать тебя и маму, — Джеймс почти улыбнулся, затем вытащил из кармана уже набранный шприц. — Здесь двойная доза обезболивающего, мама сказала, что тебе должно хватить надолго.

Он сделал отцу укол в ногу. Джей Ди не сразу почувствовал облегчение, но, когда оно окутало его приятной волной онемения, он вздохнул облегченно. Кэт, казалось, тоже расслабилась.

— У вас выпускной, — напомнил он. — И День Рождения.

— Какой выпускной может быть в Вестерберге? Мы вообще на него идти не собирались, — с хмурым смешком откликнулся Джеймс. — А День Рождения у нас завтра.

— Получается, сегодня… Третье июня? — спросил Джей Ди. — Я был там два дня?

— И за эти два дня мама сделала столько всего, чтобы вытащить твой зад оттуда! — воскликнула Кэт, наконец давая волю чувствам. — Мы примчались сюда за три часа, Джей Ди! Три часа! Я почти угробила дедушкину машину!

— Погнула педаль газа, — буркнул Джеймс. — Я не знал, что так вообще можно.

— И, поверь, я готова была убить любого копа, который захотел бы меня остановить. Я превысила все существующие лимиты в стране, чтобы потом нарушить не меньше пятнадцати статей и позволить Джеймсу рискнуть собой, притворяясь малолетним любовником криминального авторитета! — дочь стукнула рукой по рулю.

— Считай от десяти до одного, — напомнил ей брат мягко. — Давай вместе.

— Пошел нахрен! — огрызнулась Кэтрин.

Джеймс послушно вжался в сидение. Джей Ди еще не приходилось видеть настолько злую дочь, которую боялся даже ее вспыльчивый брат, у которого априори не существовало инстинкта самосохранения. Джеймс многозначительно взглянул на Джей Ди, который осознал, что ни секунды не выходил из растерянного настроения.

— Отдохни, — сын едва хлопнул его по плечу. — Дело и впрямь дрянь. Об этом надо думать на трезвую голову.

Его глаза закрылись сами по себе, будто бы ждали разрешения. Сидение машины оказалось куда мягче, в сравнении с железным дном контейнера, так что он заснул быстро.

Пришел в себя уже позже, когда Джеймс, ворча, какой он чертовски тяжелый, затащил его в апартаменты и почти бросил на кровать.

— Джей Ди! — Вероника тут же оказалась рядом. — Цел, во имя всего святого! Вы в порядке? Вас не ранили? Никто ничего не заподозрил?

— Все отлично, — Джеймс ей улыбался. — Ты позвонила в полицию?

— Да, — она кивнула. — В новостях уже есть первые сведения.

Джей Ди краем глаза заметил, что Кэт нетерпеливо схватила пульт, включая маленький телевизор с одним единственным местным каналом.

-…Уже пятнадцать минут продолжается перестрелка на старом заводе корпорации «Сосновые опилки», — вещала диктор. — Продолжает прибывать подкрепление, жертв среди полицейских нет, но пробить путь к террористам все еще не представляется возможным. Капитан докладывает, что у них могут быть куда большие запасы оружия, чем предполагалось ранее…

— Вы не могли подыскать более безопасную клиентуру? — буркнул Джеймс. — Если сдавать каждую банду, на которую вам приходится работать, то…

— Перестань! — шикнула на него Кэт.

Джей Ди почувствовал руки Вероники, которые осторожно стаскивали с него одежду.

— Ты позвала детей, — сонно буркнул он.

— Они ответили мне быстрее, чем Гарриет, — робко оправдалась она. — И, между прочим, от них помощь пришла куда быстрее, чем от него. Они едва не пошли тебя спасать с голыми руками.

Джей Ди почти хохотнул, но вместо этого из его груди вырвался болезненный стон.

— Мы будем внизу, — откликнулись дети, прежде чем вышли из квартиры.

— Ты притворилась криминальным авторитетом, — протянул Джей Ди, чувствуя холод мази, смешавшийся с болезненными ощущениями.

— Я не притворялась. Тебя действительно почти выкупили, но мы их… задержали. Не убили, чтоб ты знал. Скажем так, немного ограбили. Взяли только выкуп за тебя и его телефон, чтобы переписываться с тем боссом, который удерживал тебя. Теперь обе банды думают, что натравили полицию друг на друга.

— Джеймс хороший актер, — отозвался Джей Ди, почти прослушав все, что она сказала. — Я ему почти поверил.

— Он просто умеет врать так же хорошо, как и ты, — с маленьким недовольством откликнулась Вероника.

Он вздохнул с облегчением, почувствовав, что она влажной тряпкой протирает его лицо.

— Я почти выбрался сам, — сказал он.

— Нет. Джеймс определенно врет лучше тебя, — отозвалась жена с усмешкой.

Джей Ди широко улыбнулся, глядя на нее с веселыми искрами в глазах, и смог приподняться на одной руке, лишь бы дотянуться до ее лица.

— Как же ты должна была бояться за меня, Вероника Дин, если ты обезоружила и ограбила криминального авторитета, а потом сдала две бандитские группировки полиции?

— Я бы этого не сделала, если бы у меня не было… ммм, деловой хватки, — отозвалась она. — Ты мне сам говорил, что у меня она есть.

— О, да, — Джей Ди, вскинув брови, снова упал на спину. — Ты слишком быстро учишься.

Вероника без сомнения усмехнулась, затем помогая ему подняться и принять таблетки.

— Куда мы теперь? — спросил мужчина. — Мы же не будем праздновать совершеннолетие двойняшек в этом месте?

— Вернемся в Огайо, — заверила она. — Они хотят заехать в Спрингфилд, сходить в кино и танцевальный клуб. В общем, планы грандиозные.

— Я разбил подарок Кэт, — виновато буркнул Джей Ди. — И потерял его, когда меня взяли в плен.

— Знаешь что, ты встречаешь с ними их День Рождения. Для них это уже подарок. Такой ценный, что они ради тебя примчались сюда на всех парах, — Вероника обхватила его лицо руками. — Ты такой глупый, Джейсон Дин.

— Не зови меня так.

* * *

Кэт аккуратно вытащила линзы, чтобы положить их обратно в коробочку, и при этом заметила, что ее брат отбивает пальцами по бардачку в такт песне, играющей в приемнике. Ее бесила невозмутимость Джеймса, который воспринял эту жаркую заварушку как замену тухлому выпускному, на котором им явно никто не был бы рад. Кэтрин все же предпочла бы тихий праздничный вечер дома, но…

— Брось, мы больше от страха тряслись, — бросил ей брат, стремясь успокоить.

— Не знаю, как ты, а я до сих пор трясусь, — вздохнула девушка. — Нас могут найти. Нас точно вычислят быстрее, чем мы пересечем границу штата.

— Не успеют, — протянул Джеймс. — Кэт, мы уже в августе разъедемся: ты в универ, я в колледж. Мы должны провести последние два месяца вместе как можно лучше.

— У нас разные понятия того, что такое «лучше», — она вскинула брови.

— Зато мы спасли отца, — выдохнул брат.

О да. Кэтрин выложилась на всю, чтобы его вытащить из того завода. Между прочим, она едва не начала пытать того криминального авторитета, когда он не хотел выпускать из рук свой телефон. И ей не было стыдно за все те злодеяния, которые она совершила. За год она поняла, что иногда быть преступницей не так уж и плохо, особенно если дело касается ее семьи. Конечно, нельзя было сравнивать сегодняшний день и день, когда она встроила в шкафчик Эстер Нешвилл устройство, которое неслабо ударило ее током, как только девчонка прикоснулась к кодовому замку. Она посмела что-то ляпнуть про их мать, так что эта мера была самой слабой, которую эта сучка заслуживала.

Как они вообще смогли закончить этот год?

Спасибо, что мама (которая все чаще уезжала в «деловые поездки» с Джей Ди) не знала о половине проделок детей. Бабушка едва согласилась ничего ей не рассказывать. И ведь каждый раз было так классно, месть приносила большое удовольствие, как оказалось.

По своим учебным заведениям двойняшки разошлись бы, имея за душой большое количество опыта, связанного с причинением мелкого материального и морального ущерба всяким задавакам.

Ну, вообще-то, сдать полиции две банды было не таким плохим занятием. Они больше боялись, чем делали, Джеймс был прав.

— Ладно, было захватывающе, — недовольно заметила Кэт, а потом, приметив, что брат уже ухмыляется во весь рот, добавила, — но я не хотела бы быть вмешанной в это снова! И не хотела бы, чтобы кто-то из нашей семьи вляпался в подобное!

— Кто нас спрашивает, чего мы хотим? — хмыкнул Джеймс. — У нас, Динов, это как-то само собой выходит.

— Официально, мы Сойеры, — шикнула ему сестра.

Хотя, признаться, она всегда радовалась мысли, что она — Кэт Дин. И каждая ее проделка была совершена не Кэтрин Хэзер Сойер, тихоней, которая была абсолютно против всяких нарушений правил, а Грозным Китом Дин, которая могла и колено прострелить. Чисто теоретически, ага. В конце концов, папа учил ее стрелять только по бутылкам.

— Передо мной можно не оправдываться, — брат приобнял ее.

Кэтрин, впервые за весь день, улыбнулась.

биту захвати.

Это сообщение от сестры заставило Джеймса конкретно встревожиться. Сначала он не воспринял его всерьез, усмехнулся, написал ей, мол, зачем, но ответа не последовало. Спустя час, когда у него уже ладони вспотели из-за того, что он нехило накрутил самого себя, Кэт встретила его на парковке своей общаги, она была мрачнее тучи.

— Привет, — сказал ей брат.

Они, вообще-то, три с чем-то месяца не виделись лично, но не было заметно, что Кэтрин в восторге от встречи со своим сиблингом.

— Ты взял биту? — сходу спросила она, садясь на переднее сидение его подержанного пикапа. При этом по салону разнесся сильный запах, весьма знакомый и поначалу неприятный. Но Джеймса пока что волновало не это.

— Я сказал «привет», — он нахмурился, а потом повернулся к ней. — Что тут у тебя случилось? Меня не было рядом всего лишь около четырех месяцев…

— Прости мне мой ужасный этикет, но у нас есть одно очень важное дело! — прервала его Кэт. — Бита с собой?

— Конечно, — Джеймс завел машину. — Ты без вещей.

— Мы сюда вернемся за ними, дело пяти минут, трогай, — Кэтрин пристегнулась.

Она указала ему, куда ехать, а потом завязала волосы в высокий хвост и закатала рукава плотной черной куртки повыше. Джей наблюдал за сестрой краем глаза, пока они ехали к какой-то хибаре, что была, если верить Кэт, в трех минутах езды.

— Объясняй давай, — нетерпеливо буркнул парень.

— Моя соседка связалась с наркошами. И, к еще большему несчастью, она — моя единственная подруга здесь. Похоже, ее снова затащили туда. И достать ее оттуда некому, — Кэт вздохнула. — Тебе наверняка повезло с друзьями больше.

Джеймс фыркнул. Один его сосед был одержим выращиванием конопли на подоконнике, а другой — созданием электронной музыки. Басов и битов Джею уже хватило. Благо, первого соседа от его идеи пока что благополучно удавалось отговорить. Ну, по крайней мере, его тихий сосед по парте был неплохим парнем.

— Пока что никаким особо важным уловом похвастаться не могу, — пожал плечами парень. — Но учусь хорошо и староста мне пока доверяет.

Кэт почти улыбнулась. Джей знал, о чем она подумала, и он думал об этом тоже, поэтому так же ухмылялся. Ему тоже было интересно, как быстро у него начнутся проблемы с предметами.

— Вон тот дом! — Кэтрин указала пальцем вперед. — Зеленая крыша!

В двухэтажном здании были старые и довольно мощные деревянные ворота, явно закрытые изнутри, но Кэт с легкостью отогнула широкую доску на заборе. Джеймс взял с заднего сидения свою новенькую биту, подаренную отцом к началу учебы, и отдал ее сестре, которая не менее уверенно обхватила ручку. Во дворе была куча мусора, жухлая многолетняя трава, но к двери в здание вела заметная тропа, на которой не валялось ни одной бутылки.

— Ты была здесь раньше? — спросил Джеймс.

— Неа, — Кэт, задумчиво оглядывая приоткрытую дверь, шагнула вперед.

— Тогда не суйся, — парень обогнал ее, поднявшись по двум скрипучим ступеням наверх.

— Ну, конечно, у нас только ты всюду нос первым суешь… — пробормотала сзади сестра, брат проигнорировал ее, опасливо оглядываясь в прихожей.

Внизу, в первых двух комнатах, не было ничего и никого живого, кроме старого грибка на стенах. На втором этаже, лестница на который была прямо перед ними, послышался какой-то шум и кряхтение. Двойняшки, переглянувшись, встали плотнее, и пошли по ступеням. Кэт почти выставила биту перед собой. Джеймс сперва увидел темные коридоры и комнаты без дверей с голыми стенами. Ставни на окнах были закрыты, единственным источником освещения здесь была какая-то щель в одной оконной раме, одна ставня за которой покосилась, пропуская внутрь редкие лучи света. Сегодня на улице было облачно, так что здесь, внутри дома, почти ничего не было видно. Затем глаза парня, привыкнув к этому освещению, вернее, к его недостатку, приметили и источник шума.

— Эй… — позвала Кэтрин тихо, вытянув биту прямо перед собой, и осторожно приближаясь к парню, лежащему у стены на грязном матрасе. — Эй!

Он застонал громче, а потом махнул рукой.

— Не трогай, — предупредил ее брат, потянув на себя. — Давай комнаты обойдем и все. Тихо и спокойно.

— А если ее здесь нет, но кто-то из этих знает, где ее искать? — прошипела девушка, насупившись. — Ладно, поищем сначала…

В первой комнате лежали еще двое, тоже мужчины, но возраст их нельзя было определить. По лежащим в углах шприцам Джеймс понял, что это точно не бомжатник, и скривился от отвращения. Потом им пришлось идти, подсвечивая себе путь телефоном. Иногда обитатели притона просыпались и морщились от света, некоторые не реагировали совсем, продолжая лежать без движения и звука. Джею очень хотелось верить, что они просто под кайфом и в глубоком отрубе, а не отбросили копыта в этой сырой лощине, которую почему-то до сих пор не снесли.

Когда они наткнулись на девушку примерно их лет, Джеймс услышал:

— Хелена, — Кэт не спрашивала, а утверждала. Она наклонилась еще ближе, хватая найденную соседку за руки. — Хелена! Хелен! Очнись! Давай, давай!

— Чего такое… — девушка еле шевелила губами, она нехотя открыла сначала один глаз, потом другой. — Кто тут еще…

— Она обдолбана, — удрученно констатировал Джеймс, подсвечивая своим телефоном.

— Чем накачалась теперь? — недовольно спросила Кэтрин, пытаясь ее поднять.

— Накачалась… — откликнулась Хелен, жутко бледная и похожая на облако ваты — такое же нетвердое и бесформенное.

— Эй, там! — голос из угла заставил их обернуться. — Вон пошли!

— Так, выходи, — Джеймс деловито подал сестре биту снова, а сам подхватил на руки ее соседку. Она была совсем легкая, будто целыми днями не ела. — Пошли быстрее…

— Э, куда понесли?! — силуэт вышел на свет. Им оказался парень лет двадцати с неровной щетиной, в помятой одежде далеко не первой свежести. — Оставьте Птичку!

— Птичке пора обратно в гнездо! — отозвался Джей. — Кэт!

— Отошел нахрен! — она замахнулась битой. — Я тебя помню, ублюдок! Еще раз подойдешь к нашему корпусу, я тебя сдам полиции, понятно тебе?

— Слышь, ты…

Парень, шатаясь, подался вперед, Джеймс сразу понял, что лучше не соваться под руку сестре, потому что, если она с такой ненавистью смотрела на этого, очевидно, знакомого ей молодого человека, то ему не поздоровилось бы. Кэтрин с силой ударила наркомана по протянутой руке, а потом, когда он, закричав и пошатнувшись, повернулся к ней полубоком, попала по плечу. Взвыв, наркоман опустился вниз, хватаясь дрожащей кистью за вывихнутый сустав.

— Сука!

— Узнаю, что ты ее снова сюда затащил, яйца тебе вырву, понял меня? — Кэт замахнулась снова, бита со свистом рассекал воздух. — Понял?!

— Понял! — ответил парень, рыча от боли. — Пиздючка!

— Торчок хренов… — Кэтрин, тяжело вздохнув, опустила биту. — Джей, пошли.

Они спустились вниз так быстро, как могли. Хелен уже начала ворочаться и мычать, иногда издаваемые ею звуки были весьма угрожающими. Например, стоны и урчание в животе.

— Если она блеванет на мои сидения, ты будешь отмывать их, — недовольно заметил Джеймс, укладывая девчонку в тонкой курточке в свою машину. — У вас там в универе всем вообще насрать?

— У нас этот год посвящен борьбе с алкоголизмом, а про наркоманию никто ничего не говорил, — Кэт растеклась по своему сидению, испуская усталый вздох. — Теперь поехали в общагу. Я ее оставлю, а завтра наш комендант за ней придет.

Джеймс посмотрел на Хелен через зеркало заднего видения. Светловолосая, одетая в мешковатую одежду, грязная и скривившаяся от тошноты. Она, наверное, была симпатичной, когда находилась в адекватном состоянии и носила чистую одежду.

— Что в ней вообще такого, что тебя угораздило подружиться с наркоманкой? — спросил Джей с искренним любопытством. — Ты и меня-то едва терпишь только потому, что я твой брат.

— Она хорошая девчонка. На самом деле, — грустно заметила Кэт, глядя в окно. — Просто ей с семьей не повезло.

Джеймс тут же понятливо кивнул. Ему хватило и этой причины, но наверняка были и другие, которые заставили его сестру сблизиться со своей соседкой. У них самих в семье сейчас, конечно, все было просто отлично, но еще полтора года назад все было плохо на протяжении долгого времени. Теперь Кэт была кем-то вроде матери Терезы?

— Уверена, что этот хрен не заявится в ваш кампус снова? — спросил Джеймс сестру.

— Сдам его коменданту или главе охраны универа. А если будет угрожать… Я раздобуду ружье, — решительно заявила Кэтрин.

И Джеймс опять понятливо кивнул, не задавая больше никаких вопросов. Джей Ди учил их стрелять. Не только из пистолета. Кэт он уделил даже больше времени, с ней было так много заморочек, но теперь именно она из них двоих точно могла выстрелить без промашки и без колебаний. Джеймс бы еще немного подумал, взвешивая все за и против, прежде чем в кого-нибудь пальнуть, а вот его сестра в этом деле, как ни странно, рассудительностью не отличалась. Слава богу, мама не знала. Она бы убила Джей Ди сковородкой. Кстати, о них, о маме и отце, которые их ждут.

— Только давай быстрее с вещами, — подал голос парень. — Не хочу приезжать в Огайо поздно вечером, мы и так задержались.

— Сумки собраны уже, — буркнула сестра. — Проверь лучше свой драндулет, а то мы точно заглохнем где-нибудь на трассе до позднего вечера.

— Скорее ты заглохнешь, чем он, — усмехнулся Джей, ласково погладив руль.

Он копил до конца лета на этот пикап, а потом еще родители добавили половину стоимости, и теперь эта темно-синяя машина, которая, между прочим, была старше двойняшек, обрела своего нового хозяина, который готов был пылинки с нее сдувать. Кэт еще просто не сидела за рулем, не успела проехаться на нем подольше. Она даже не видела его толком, пикап ведь купили уже после того, как она заселилась в кампус. Пока что Джеймс дал сестре шанс.

Он снова вынес Хелен на руках, и занес в полу-пустой корпус, следуя за сестрой. Парень, конечно, мечтал побывать в женской общаге, но явно не при таких обстоятельствах. Соседка его сестры уже начала вертеться на руках, так что он положил ее на кровать в их комнате с превеликим удовольствием.

— Кит… — подала голос девчонка. — Это ты, ага?

— Ага, — Кэт мягко коснулась ладонью ее руки. — Мне надо ехать. Я тебе говорила, помнишь? Ты сейчас сиди здесь, никуда не выходи.

— Ты же вернешься к экзамену? — жалобно спросила Хелен.

— Конечно, — улыбнулась Сойер. — Всего лишь четыре дня и я снова буду здесь. Не глупи. Я там пообещала убить того ублюдка, который тебя затаскивает в этот притон, и, кажется, ему не понравилось. Так что тебе не стоит отвечать на его звонки…

— Я подожду внизу, — Джей со вздохом направился к выходу. — Сумки твои давай захвачу.

Он спустился с небольшим чемоданом вниз, загрузил его в пикап, уже не волнуясь о том, чтобы запачкать заднее сидение колесиками. Все равно теперь пришлось бы отмывать и дезинфицировать. Желательно, весь салон.

Кэт подошла через две минуты, уже куда более спокойная, не такая напряженная. Она села рядом, и тут парень уловил ее мелкую дрожь. Сестре явно хотелось за что-то взяться, но либо она не знала, за что, либо боялась. Пикап выехал с парковки, и только тогда Джеймс сказал без всякой иронии или укора:

— Можешь закурить при мне. Я не скажу маме или отцу.

— Я не курю, с чего ты взял? — Кэтрин вскинула бровь, почти убедительно изобразив изумление. Почти убедительно.

— У тебя руки трясутся, а еще, когда ты в машину ко мне залезла в тот раз, от тебя так табаком несло. Сколько ты в день выкуриваешь?

Сестра опустила глаза вниз, сцепляя пальцы в замок.

— Обычно не больше двух. Но тут же, сам понимаешь, дело серьезное… И вообще, если бы не эта дурацкая сессия…

— Тебе поставили зачёт автоматом почти по всем предметам! — удивился Джеймс.

— Я пахала на них два месяца. И у меня, вообще-то, никто не отменял зимние экзамены. Бога ради… — Кэт вытащила из внутреннего кармана куртки пачку тонких сигарет. — Правда не расскажешь?

— Я могила, — парень качнул головой. — Понятия не имею, как ты на каникулах будешь скрывать это от них.

Кэтрин грустно усмехнулась, держа в зубах сигарету и поджигая ее. Тонкая струйка дыма, едва появившись, тут же пропала за открытым окном, растворившись на ветру. Джеймс часто замечал, как много изменилось почти за полтора года присутствия Джей Ди в их жизни. Мама стала увереннее и энергичнее, Кэтрин стала храбрее и раскованнее, а ему пришлось повзрослеть. Это оказалось веселее, чем ему представлялось.

Салон не успел пропитаться запахом табака — Кэтрин остановилась на одной сигарете. Ей хватило этого, чтобы откинуться на сидение и вздохнуть с облегчением.

— Это и впрямь помогает? — спросил ее брат, снова нарушив тишину.

— Иногда решает даже самые сложные проблемы, — кивнула Кэтрин.

— Какие же это проблемы первокурсника могут быть настолько серьезными? — с ухмылкой спросил Джеймс, но наткнулся на недовольный взгляд сестры. — Я имею в виду, перед выпускным годом мы убили Дьюк, летом расправились с криминальным авторитетом, подставили бандитскую группировку. Быть первокурсницей тяжелее, что ли?

— Ну, пистолет в руках у меня уже не дрожит, а ручка на зачете все еще ходуном ходит, так что… — девушка пожала плечами. — Мы были вместе, а сейчас пришлось разойтись. Учусь справляться со всем в одиночку.

— Это же всего лишь учеба. Отец сам говорил, причем именно тебе, — Джеймс указал на сестру пальцем. — Универ — не предел для тебя. Если что-то пойдет не так, пропади он пропадом. Мама и без него прожила прекрасно.

— Джей, я не это имею в виду, — Кэт вскинула брови. — Мы повзрослели, понимаешь? Мы уже разъехались. Помнишь, как мы говорили, что не сможем всю жизнь держаться вместе?

— Ты мечтала о том, чтобы съехать, начиная со средней школы, — усмехнулся парень.

— Не говори, что тебе не хочется всю жизнь прожить со мной и с родителями?

— О, нет. У них брачный период длиною в жизнь…

— Ладно, только со мной, — буркнула Кэтрин. — Только я и ты, как прежде. Да, мы ссоримся и деремся по пустякам, но в остальном все хорошо, правда ведь? Нам с тобой все по плечу. Хоть Дьюк, хоть банды, хоть наркопритон, — девушка улыбнулась, а потом, глядя пустым взглядом на длинную дорогу, растерянно добавила, перестав улыбаться. — А вот кто я без тебя? Что мне по силам? Как мне жить в тишине, без этих вечных проблем, без наших ссор, без чокнутых родителей? Папа сказал, что в жизни есть столько всего интересного и красочного, но я не вижу никаких красок, пока рядом нет вас.

— Кэт, это просто первое впечатление, — Джеймс вспомнил слова своего нового классного руководителя, который помогал им адаптироваться в колледже. — Ты сама выбрала этот универ. Механика тебе нравится. Просто осталось втянуться в учебу и все. Мы же не исчезли из твоей жизни вовсе. Вот тебе выходные с предками, а скоро и на каникулы во Флориду. Мы час назад пошли в обитель наркош, где ты битой избила торчка. Вот тебе краска — его кровь на гнилом паркете!

Кэт скривилась. Джеймс понял, что ему стоило бы следить за языком, но он еще не настолько повзрослел, чтобы отказаться от тупых пафосных фраз.

— Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать, — тише и спокойнее добавил он. — А если тебе чужое общество не по душе, тогда живи, как отец. То есть, не пытайся взорвать свой универ, а просто не заставляй себя ходить в него и общаться с людьми. Мама нашла работу на дому, а Джей Ди торгует оружием. Размеренные тихие будни…

— Ты хоть доволен своей жизнью? — спросила его сестра.

Джеймс пожал плечами. Он довольно быстро привыкал ко всему, и в этот раз мучиться не пришлось. И, несмотря на это, его тоже посещали мысли, как у сестры. Ему тоже не нравились люди в целом. Многие из них были узколобыми любителями потрещать о чем-нибудь, менялись только темы разговоров. И цели в жизни у них были либо слишком приземленные, либо чертовски амбициозные, до которых даже космонавту не долететь.

— Я всегда найду повод поныть, ты меня знаешь, — Джей предпочел беззаботно улыбнуться сестре вместо того, чтобы ответить на ее простой вопрос. — Открой окна, тут надо проветрить. Есть хочешь?

Кэт покачала головой. Джеймс, глядя на то, как заострились ее черты лица и фигура за эти месяцы учебы и недели курения, от всей души пожелал, чтобы мама ее откормила.

Путь в их родной штат был долгим, но время пролетело как-то быстро. По радио играли задорные песни, на уме была всякая ерунда. За рулем пикапа Джеймс чувствовал себя настоящим водителем, он увлекался дорогой так сильно, что обо всем забывал. И в этот раз чуть не проехал такой важный поворот, который был последним на их пути.

Квартира в Спрингфилде, которую приобрела мама, как место постоянного проживания, была на деле только местом, куда родители могли возвращаться вместо мотелей и дома семейства Сойеров в Шервуде. Короче говоря, это был их дом. Дом, в который они возвращались редко, но, все же, это было хоть что-то постоянное в их непостоянной жизни. Хоть какие-то родные стены, где можно было по-настоящему расслабиться. Конечно, тут было тесновато, когда они собирались всей семьей, но зато уютно. Ради семейных сборов Джеймс готов был терпеть сон на диване в гостиной.

Мерс отца стоял у входа, поселяя в душе облегчение и усиливающийся с каждой секундой радостный трепет. Двойняшки с небывалой легкостью поднялись на пятый этаж, а затем постучались в дверь одновременно, дуэтом.

Мамины объятия были такими же крепкими, как и в августе во время прощания. Отцовские были такими же аккуратными и неловкими.

— От кого-то из вас пахнет сигаретами, — тут же заметил он.

— Мой плащ провонял, — ответил Джей. — Я его в салоне оставил. Сосед мой курит, зараза, а я не всю одежду успел отстирать. Мне еще кажется, что от футболки табаком несет.

— Покажи зубы, — тут же приказала мать.

Джеймс оскалился, замечая, как Кэт скрывает свое красное от смущения лицо.

— Брось, Вероника, им восемнадцать. Ты начала курить в семнадцать, — сказал ей Джей Ди, ухмыляясь.

Мама, даже не взглянув на него, промолчала. Двойняшки, переглянувшись, вздохнули.

— Вы поругались? — неловко спросила Кэт. — Из-за чего?

— Ваш отец — циничный урод…

— Ну начинается! — Джей Ди вскинул глаза к потолку.

— По какому поводу он стал уродом в этот раз? — поинтересовался Джеймс.

— Он взорвал мост в Арканзасе. Вместе с собой! — Вероника указала на него пальцем. — Ты знал, что я против этого плана! Ты знал это отлично! И ты обманул меня!

— План с перестрелкой, значит, был лучше? — вступил Джей Ди, вскинув брови. — Лучше бы я, по-твоему, пулю схватил?

Джеймс устало посмотрел на сестру. Спустя полтора года такой жизни она уже перестала так сильно переживать из-за постоянной опасности, в которую с головой совались их мать и отец. Ей просто не хватало нервов, чтобы переживать из-за каждой передряги, и, тем не менее, она каждый раз бледнела, а подчас и злилась до такой степени, что ей хотелось запустить чем-нибудь в сторону родителей и наорать, обвиняя их в такой беспечности. Джеймс ее не винил, у него душа иногда также на месте не стояла, но соваться в ссору Динов было смертельно опасным занятием.

— Предлагаю пойти и поспать, — сказал он, едва склонившись к уху сестры.

К утру ссора была бы замята или вовсе разрешена, это им было одинаково хорошо известно, так что, вздохнув, сестра согласилась.

Родители перешли ссориться в спальню, Кэт закрыла за собой дверь тесной гостевой комнаты, а Джеймс развалился на диване, глядя в потолок. Это был не тот семейный вечер, на который они все рассчитывали, но, конечно, у них в жизни не получилось бы изобразить примерную семью.

И, все равно, сердце ныло от скуки и тоски. Джеймсу уже было известно, что такое одиночество, хотя он никогда не был одиноким человеком, стремясь к знакомству и общению. Но у него было так мало настоящих друзей, а теперь в новом месте их было еще меньше. Когда хотелось выговориться, поделиться чем-нибудь, рядом не было Кэтрин, которая всегда — всегда — его выслушивала, в каком бы настроении она не была. Мамы не было еще дольше, она стремилась наверстать все упущенное с Джей Ди, страсти кипели и дела до выросших детей не было. Джеймс понимал. Немного обижался на нее, но понимал. Джей Ди стремился с ними общаться, но с его образом жизни выходило редко. Тут и говорить было нечего. Даже обижаться как-то не получалось. Он был придурком, но хорошим семьянином. Злиться на него означало злиться на самого себя, ведь они и в этом были похожи.

Джей осознал, что его губы сами по себе растянулись в грустной улыбке от этих мыслей. Что поделать. Это была его семья. Он любил ее и не мог без нее жить. Так же, как и у Кэт, у Джеймса возникал вопрос — а кем я без нее стану?

Из комнаты родителей часу в первом ночи послышались приглушенные стоны. Родители мирились, супер, но Джеймс от всей души не хотел быть свидетелем этого. С подушкой на голове он пролежал минуты три, а потом, не выдержав, встал и вышел на балкон. Холодный зимний ветер отлично изолировал от всяких шумов из квартиры. Жаль, мысли не мог прочистить.

Джеймс посмотрел на огни знакомого ему города, принялся изучать дома и темные окна, жизнь и свет там, внизу, на дорогах. Он был таким маленьким, таким ничтожным. Да, ничтожным, хотя изо всех сил стремился доказать себе, что это не так. Драчун и болтун, вот, кто он без своей сестры. Безнадежный мальчишка без своей матери. Одиночка, как его отец в те же годы.

Джеймс зачесал волосы пятерней, а потом вздохнул. Он не привык быть один, а внимание чужих людей не компенсировало любви родных, это он понял уже поздно.

Конечно, он понимал, что ныть бесполезно. Большой уже мальчик. Добьется чего-нибудь в жизни, заведет свою собственную семью. Просто слишком резко он потерял прежнюю.

— Тоже не спится? — спросила сзади Кэтрин.

Она встала рядом, снова закуривая. Ее вид был слишком бодрым для человека, которого разбудили, но, тем не менее, усталым, поэтому парень сделал вывод, что сестра не смогла заснуть, как и он.

Хмурясь, она глубоко затянулась. В темноте огонек тлеющей сигареты подарил какое-то странное спокойствие. Хотя, наверное, оно возникло из-за присутствия Кэт. Она стояла рядом, значит, ей был так же не по себе, и она вновь готова была слушать его нытье.

— Трудно уснуть, — Джей кивнул. — Это все родители… Хотя и не только в них дело.

Сестра перевела на него взгляд очень быстро, растерянно выдохнула из груди весь дым, а потом опустила голову.

— Прости за этот бардак днем, — сказала она. — Прости, что потащила тебя в тот дом. Мы даже не поговорили с тобой толком. Я хотела пойти с тобой в Макдональдс, а оно вон как получилось…

— Нет, Кит, не из-за этого! — Джеймс не сразу понял, что Кэт приняла эти слова на свой счет, так что теперь оправдывался торопливо. — Получилось сумбурно, да, но интересно. То есть, нет твоей вины… А! — он возвел руки к небу. — Я хотел сказать, что… Что мне тоже не по себе от того, что мы все теперь врозь. И я испытываю то же самое, что и ты. Ну, то есть, моя жизнь безвкусная, я не умею ничего, кроме чесания языком, и мне так одиноко без тебя, что хоть волком вой.

Кэтрин быстро обняла его, причем очень крепко. Она была очень сильной девчонкой для своей комплекции. Джеймс скучал и по ее крепким объятиям, и по ее не менее крепким ударам. Губы снова расплылись в улыбке помимо его воли.

— Ах ты, уродец мой родной… — проворковала Кэтрин тоскливо.

Наконец-то стало заметно, что она по нему скучала.

— Мы с тобой двойняшки, — выдохнул парень. — Так что, называя меня уродцем, ты имеешь в виду и себя.

Кэт рассмеялась совсем тихо. На балконе было уже не так холодно, тепла хрупкого сестринского тела хватило, чтобы согреться. Кэтрин отстранилась ненадолго, чтобы докурить сигарету, которая быстро тлела на ветру.

— Может быть, бросить учебу, в самом деле? — спросила она брата.

— Мама нас убьет, — Джеймс вздохнул. — Тем более, мне нравится в колледже. Тебе же хоть немного нравится в универе?

— Там весело, — пожала плечами Кэт.

— Я заметил, — усмехнулся парень.

Кэтрин не удержалась от ухмылки, затягиваясь еще разок, когда вдруг шум открывающейся двери заставил их обернуться с видом дичи, загнанной в ловушку. Этому способствовало лицо отца, похожее на выражение лица охотника, который напоролся на добычу.

— Вот и вы, — вздохнул он. — Чего делаем здесь?

— Воздухом дышим, — отозвался Джеймс.

Краем глаза он заметил багровую сестру. Не только от страха и от смущения, но еще и от того, что ей пришлось надолго задержать дыхание.

— И долго вы, молодые люди, тут дышите? — за плечом отца показалась ухмыляющаяся мать.

Родители были встрепанные, бодрые, мама в одном халате, отец без протеза. Джеймс скривился.

— С тех пор, как вы начали мириться, — сказал он.

— Выдохни, Китти, — добавил Джей Ди с ухмылкой. — Это всего лишь мы, а у тебя уже дыхание сперло, милая.

Кэт с уже покрасневшими глазами, кашлянула. Изо рта вырвался первый клуб дыма. Джеймс и сам покраснел от того, насколько неловкая выдалась ситуация.

— Можно, я, наконец, пройду к своему дивану! — воскликнул он, втесняясь между родителями.

Они разом обратили все свое внимание на него, расходясь в стороны и утыкаясь в стены. Джеймс протиснулся между ними, слыша, как сестра сзади выдыхает облегченно. Но она тут же закашлялась.

— Так, быстро с мороза, — мама указала ей пальцем внутрь квартиры. — Не могли придумать места лучше?

— У вас тут, будто, есть такое место, — Джеймс закатил глаза. — Нам просто нужно было куда-то уйти, чтобы поговорить. Не на лестницу же выходить.

— Разговоры около двух ночи, — Вероника им кивнула. — И поэтому от кого-то из вас снова пахнет табаком?

— Ну хватит! — Кэтрин закричала так резко, что вздрогнули все. Она выглядела такой задетой, что становилось страшно. — Я курю, не Джеймс! Да, мама, я, о боже, взялась за сигареты! Папа сказал, что ты в мои годы тоже курила, так что не смей смотреть на меня так!

— Я — другое дело, — ответила Вероника. — Я жила в другое время, у меня были другие проблемы.

— Так вот, у меня тоже есть проблемы! — воскликнула девушка. — У нас у всех есть проблемы! Я и Джей весь выпускной год были изгоями из-за одной надменной суки, потом спасали ваши задницы, а потом мы разъехались, и, мало мне сраных докладов, так еще моя единственная подруга оказалась наркоманкой, и мне пришлось просить у Джеймса биту, чтобы отвадить от нашего кампуса всяких торчков! И, если я не закурю, я расквашу чье-нибудь лицо!

Джеймс осмелился подойти ближе, чтобы приобнять ее.

— Да брось, — шепнул он.

— Вы с отцом, — с грустью продолжила сестра, прижимаясь к нему, — постоянно в разъездах. А теперь у меня совсем никого не осталось. И у Джея тоже. Мы знаем, что не получится быть вместе всю жизнь, а учиться все делать одному пока тяжело. Но не всю же жизнь нам на вас рассчитывать. У вас свои проблемы…

— Ох, не с того мы начали этот вечер, — Джей Ди сел на диван, прямо на одеяло сына.

— Какие бы у нас не были проблемы, на нас вы оба всегда можете и обязаны рассчитывать, — уверенно сказала Вероника. — Понимаю, что вам трудно сейчас к такой жизни приспособиться, и не хочу вас обидеть, но все, что вы себе успели напридумывать — глупости.

Мама сначала поцеловала в лоб свою дочь, затем сына. Джеймс смущенно улыбнулся в ответ на этот жест.

— Это, пока что, только ваш первый семестр. К сожалению, он не задался. Мы должны были приехать к вам обоим еще в октябре, но, вы же знаете, вышла заминка в Коламбусе, потом выдался шанс накопить денег, что провести с вами самые лучшие зимние каникулы, и мы за него ухватились. И, стремясь обеспечить вам отличное время, мы совсем забыли… о вас самих.

Мама виновато поджала губы.

— Черт, — подал голос отец. — Мы облажались, Вероника.

Джеймс переглянулся с сестрой, а затем облегченно вздохнул.

— Знаете что, никакие каникулы не стоят таких жертв, — сказал он почти недовольно. — Лучше бы вы вместо Арканзаса заехали за нами. На кой-черт мне Флорида, если я просто могу проводить время с вами?

— Ну ладно, — Вероника улыбнулась. — Съездим туда после ваших зимних экзаменов, а потом, клянусь, я заставлю вас ни секунды не сомневаться, что мы все по-прежнему крепкая и дружная семья.

Кэт едва подняла уголки губ.

— Я голоден, — отозвался Джей Ди. — У нас осталась печеная картошка для вас. Давайте забудем про два часа ночи, сотрем из памяти последние часов шесть, и обсудим вашу учебу за едой. Китти, ты что-то говорила про торчков и биту Джеймса. Не терпится услышать подробности.

Мама повела их к тесному обеденному столу, села рядом и приобняла обоих.

Джеймс был большим мальчиком, он должен был научиться справляться с трудностями в одиночку. Но, хрен с ним, не сейчас.