Принц и Лесная Земляника. Часть 2 (гет)

Возможно, будь у Северуса Принца больше свободного времени, он бы начал жалеть себя. Но каждая минута была чем-то занята — зелья с Фрост, зелье для Лорда, зелье от Лорда, зелье для Блэка, зелья для больничного крыла, а также занятия окклюменцией, чтение книг по нейробиологии, рекомендованных профессором Павловым, и книги со старинными проклятиями (пусть главное он уже нашел, но вдруг попадется что-то еще интересное или важное?), занятия с профессором Флитвиком, и это не считая школьной программы. Иногда на уроках Северус просто засыпал бы, если бы его не пинали Мальсибер или Эйвери. Еще Северус тщательно выполнял свой план по сближению с Регулусом. Как ни странно, парень и сам тянулся к нему. Видимо, ему действительно не хватало старшего брата. Тем более, и темы общие у них нашлись. Оба были хороши в чарах и ЗОТИ, а учитывая доступ младшего Блэка к семейной библиотеке, он мог поделиться некоторыми тонкостями. У Северуса же было больше опыта, в том числе по одновременной дуэли с несколькими противниками. Оба с настороженностью относились к идеям Темного Лорда, но делали вид, что полностью их поддерживают. А еще Северус заметил, что Регулус по-прежнему неравнодушен к Фрост, но тщательно скрывает это.

В пятницу Принц и Фрост, как всегда, вместе работали в лаборатории. Берри подбирала новую словесную формулу для своего заклинания, пытаясь сделать ее, с одной стороны, специализированной для ингредиентов, а с другой — достаточно универсальной и для всех растительных, и для животных компонентов. Все люди — и волшебники не исключение — ленивы, и никто не станет заучивать десяток заклинаний для разных случаев. А Северус же рассчитывал концентрации порошка из крыльев многохоботников, которое надо будет добавить в зелье для Лорда и в антидот. В итоге оба не заметили, как просидели больше часа, когда Северус вспомнил, что хотел обсудить с Берри, как ему помириться с Лили. Он пересказал ей воскресный разговор и упомянул, что теперь Лили игнорирует и его самого, и его письма.

Фрост, как всегда, внимательно выслушала его. Что ж, чужие проблемы решать гораздо легче, чем свои. Хотя у нее нет никаких проблем. Совершенно никаких проблем. Нет. И даже перо гиппогрифа она забросила куда подальше, да, в старый учебник по рунам на сто пятьдесят четвертой странице. Поэтому надо выслушать Северуса о том, что еще отмочила его рыжая, и радоваться, что ее, по крайней мере, никто не мучает «дружбой».

— Да, Северус, лучшее, что бы ты мог сделать — это забыть про свою Лили, если бы это было возможно.

Принц лишь выразительно посмотрел на сестру. Мол, зачем она произносит это вслух, коли и сама все понимает.

— Закрывать свои чувства на сто замков — тоже не выход. Это может сделать тебя холодным и жестоким, а ведь ты не такой. Может, как-то абстрагироваться? Вот есть Лили, а есть солнце. Вот пусть Лили живет себе, а солнце светит, но не стоит пытаться приблизиться ни к одной, ни к другому.

— Ты сама-то веришь, что так можно?

Берри вздохнула:

— Есть у меня одна мысль. Что, если это твое проклятие на нее так действует?

— Я не понимаю, при чем тут родовое проклятие и Лили.

— Ну смотри, чем ближе ты пытаешься к ней подойти — тем сильнее она тебя отталкивает. Эванс уже давно ищет повод расстаться с тобой. Если год назад она держала тебя на коротком поводке, ты был ей нужен, как источник знаний о магическом мире, может быть, как справочник по зельеварению, то теперь у нее есть Поттер. Я так поняла из твоего рассказа, что он пообещал на ней жениться. А он — гриффиндорец, он не будет обманывать ее.

— Но он же единственный наследник. Думаешь, ему позволят родители жениться на ней?

— А это не важно: позволят — не позволят, это не меняет его отношение. Он хочет жениться. Но не факт, что так и будет. Знаешь, если бы я была слизеринкой, я бы написала анонимку его матери. А уж она бы объяснила все сыночку. Впрочем, я не знаю, насколько он может навязывать свою волю родителям. С одной стороны — единственный сын, а с другой — наверняка Поттеры уже рассматривали кандидаток в невесты, и вряд ли Лили Эванс в их числе. Они хоть и либералы, но матушка у него — урожденная Блэк.

— Берри, да ты — само коварство!

И Северус рассмеялся. Ведь это, действительно, отличный план. Во всяком случае, он ничего не теряет, если немного пообщается с Мальсибером, а уж тот — с однокурсницами и натолкнет их на эту мысль. Многие девочки посматривали в сторону Поттера и Блэка. Удачные во всех отношениях партии — чистокровные наследники древних родов, богатые, да еще и красивые. Кому же хочется, чтобы такой жених достался магглорожденной? Да, если Поттер бросит Лили — это разобьет ей сердце. Но ведь это и так рано или поздно произойдет, и чем раньше, тем лучше? К тому же Северус будет рядом, он поддержит ее. А еще надо бы подойти поговорить с Поттером самому. Возможно, мозги у оленя станут на место, и он вспомнит, что такое совесть. Да, тогда это будет двойной удар.

— Северус, мне не нравится твое мечтательное выражение лица, ты явно задумал что-то еще более хитрое.

— Ну вот, Берри, тебе не угодишь.

— Конечно, мне бы больше хотелось, чтобы ты плюнул на нее и обратил внимание на других девушек.

— Ты же знаешь, что для меня никого нет лучше.

— Знаю, — вздохнула Берри.

И, конечно, оба заболтались и упустили время. В лабораторию вошел Регулус Блэк.

— Северус, это я, — начал было Блэк, но тут он заметил девушку, чуть сбился с ритма, но все же учтиво произнес: — Добрый вечер, мисс Фрост.

Если бы Регулус не владел собой настолько хорошо, как это должно аристократам, он бы покраснел: хотя он сдерживал обещание, данное самому себе, и днем не думал о Фрост, но она начала ему сниться. Правда, сон всегда обрывался на самом интересном месте. Вот и сегодня во сне она оказалась в его объятьях, и он почти стянул с нее мантию, когда вдруг девушка со смехом растаяла. Держать себя в руках после такого было невозможно. А теперь он смотрел, как она облизнула свои губки, и это просто заворожило его. Кажется, в его снах теперь появится еще одна деталь.

У Фрост же почему-то резко стало сухо во рту, когда она увидела Блэка. Девушка чуть смутилась, но ведь она знала, что теперь Регулус будет приходить в лабораторию по вечерам в течение двух недель. Заболтавшись с братом, она забыла о времени, иначе ушла бы раньше. Ей едва хватало сил сдерживать себя на совместных занятиях Рейвенкло и Слизерина, чтобы не глазеть на него. Дополнительные встречи в ее планы по изживанию подростковой влюбленности не входили. Тем более, гадское подсознание начало подбрасывать ей сны, в которых фигурировал то Регулус Блэк, то голубоглазый кот. Она списывала это на свое новое увлечение: Берри решила перевести русский наговор «Ложусь на новом месте…» и адаптировать его на английский. Фрост предпочитала думать, что ее мозг просто таким образом интерпретирует ранее увиденные события, ведь, конечно, ее кровать не могла считаться «новым местом». Все же она нашла в себе силы поздороваться:

— Добрый вечер, мистер Блэк, — такое обращение лучше подчеркивало дистанцию между ними, напомнила себе Берри.

— Северус, — обратилась она к брату, — я уже пойду, и так засиделась здесь. Поговорим потом.

— Простите, если помешал вам, но я быстро управлюсь.

— Нет, нет, я действительно задержалась, и мне уже пора.

Фрост собрала вещи и направилась к дверям.

— До свидания, — сказала она и, не дожидаясь ответа, поскорее покинула лабораторию.

Северус внимательно наблюдал за этими двумя. Мерлин и Моргана! А ведь со стороны все, как на ладони. Берри была права — влюбленные совершенно по-идиотски выглядят. Ладно, она же не Принц, чтобы влюбиться раз и навсегда. Ей еще встретится нормальный парень без сумасшедшей семейки с чистокровными принципами. Это пройдет.

Регулус упорно делал вид, что очень занят помешиванием анимагического зелья. А легкий румянец — ну так в помещении довольно душно.

* * *

Северус начал было волноваться, почему дед не отвечает на его архиважное письмо, когда в субботу за завтраком получил долгожданный ответ от лорда Принца. Дед был скуп на слова, его письмо в нескольких довольно сухих строк сообщало: Эйлин все подтвердила, дед ищет способ выйти на Ориона Блэка, основных проблем действительно стоит ждать от Вальбурги, Северус может реализовывать свой план с Регулусом. Никаких эмоций. Но Северус и не ждал их от лорда Принца — тот всегда был щедр только на язвительные комментарии, и их отсутствие лучше всяких слов говорило о том, что дед взволнован. Северус же испытал что-то похожее на облегчение, все же он был не готов решать эту проблему в одиночку.

Воодушевившись ответом деда, Принц решил, что сегодня хороший день, чтобы попробовать осуществить и другую свою затею — поговорить с Джеймсом Поттером. Он не стал торопиться, к тому же Северус прекрасно знал, как избегать гриффиндорцев, а вот как их искать — не очень. Поэтому до обеда он был совершенно спокоен и занимался своими делами. Вот, например, поговорил с Марком. Мальсибер быстро сообразил, что к чему, и направился к одноклассницам. Девушки всегда были ему рады, а тот шутливо и легко перевел разговор, что некоторые из них очень хитры и уже начали охоту на женихов. Взять хотя бы эту выскочку Эванс. Далее его участие практически не требовалось. Слизеринки сами пришли к нужному выводу. Вечером кое-кто напишет письмо матери, а там пойдут слухи. Магический мир тесен — рано или поздно это дойдет до родителей Поттера. Северус уже успел поесть, когда все же в большой зал явилась компания Мародеров. Они, как всегда, над чем-то смеялись и привлекали всеобщее внимание. Поражение от барсуков уже забылось, и на факультете львов восстановился status quo. Северус спокойно поднялся и, проходя мимо шумной компании, отправил самолетик-записку, приправленную щепоткой магии — на полет и точное попадание в руки Поттера. Самолетик спикировал прямо к адресату. Принц успел заметить выражение удивления на лице Поттера и отправился к месту встречи.

«Поттер, нам надо поговорить. Это касается Лили. Через полчаса жду тебя там, где на третьем курсе вы с Блэком кинули в меня навозную бомбу. Буду один. Снейп».

Принц был уверен, что Поттер не забыл, как они с Блэком подкараулили его в одном из закоулков заднего двора и кинули в него навозную бомбу. Правда, тогда еще Снейп успел среагировать и принял неординарное решение. Он подорвал бомбу в полете, а на себя поставил щит. В результате достаточно большие поверхности, включая Поттера и Блэка, были покрыты слоем дерьма. Да, потом Северус все равно перепачкался и в итоге угодил в больничное крыло, но выражение искреннего недоумения, смешанного с обидой и отвращением, на лицах его врагов долго тешило его самолюбие. Это определенно было хорошее место для встречи — во-первых, достаточно уединенное, во-вторых, Поттер мог не сомневаться, что записка от него. Северус сделал ставку на гриффиндорское благородство — как же, олень обещал Лили, что не будет с ним ссориться — и не прогадал. Поттер действительно явился через полчаса и без эскорта. Правда, палочку он держал в руках. «Не доверяет, — мысленно усмехнулся слизеринец, — что ж, определенно, он правильно делает».

— Ну, чего ты хотел? — резко спросил Поттер.

— Здравствуй, Поттер, — растягивая слова, сказал Северус.

— Здравствуй, Принц, — с издевкой протянул в ответ Джеймс.

Северус пожал плечами, стараясь не выдать своего удивления. Ладно директор, этот-то как узнал?

— Можно и так, тоже неплохо, — очень хотелось сказать, что Поттер может к нему обращаться «Ваше высочество», но ситуация была неподходящая, чтобы язвить. — Могу я спросить, с чего ты это взял?

— Есть у меня один артефакт — раньше он показывал тебя как Снейпа, а теперь — как Принца. Сегодня я убедился, что это и есть ты.

Северус как можно равнодушнее произнес:

— Моя мать развелась и вернула свою фамилию, видимо, моя сменилась автоматически.

Хорошее объяснение, раз подошло директору, то Поттеру и подавно.

— Но я тебя позвал не для того, чтобы обсуждать личную жизнь моей матери.

— Что ты хочешь?

Было странно — они говорят уже больше минуты, а еще никто не проклял и даже не оскорбил друг друга.

— Я неделю назад говорил с Лили.

— И обидел ее.

Северус кивнул:

— Mea culpa, но все же я беспокоюсь за нее. У нас был разговор о магических браках. Ты понимаешь, о чем я?

Поттер встряхнул головой и принял максимально горделивый вид:

— А тебе не кажется, что это не твое дело?

— Поттер, а тебе не кажется, что ты поступаешь мерзко? Лили — магглорожденная, и нет, я не хочу ее оскорбить этим. Просто она многое не знает о нашем мире, в том числе и о браках. А теперь скажи мне, Поттер, что она будет делать, когда ты не сможешь сдержать свое обещание и жениться на ней?

Поттер, пытавшийся перебивать его, вдруг замолчал. А потом, улыбнувшись, сказал:

— Не беспокойся, я позабочусь о ней.

— Найдешь ей мужа-идиота, который не будет замечать, как ты раз в неделю навещаешь ее, сбежав от законной жены? Или скрягу, которому будешь платить достаточно, чтобы он не замечал рога? Или ты думаешь, что дурак найдется и сам? Лили ведь так красива! Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи в нашей среде, — Северус бил по больному, бил наверняка.

Поттер вспылил:

— Да как ты смеешь! Я женюсь на ней, как только мы закончим Хогвартс!

— И твои родители это позволят? Скажи, за тебя уже сговорили кого-то?

Поттер замер. Видно было, что эта мысль раньше не приходила ему в голову. Северус решил закрепить успех.

— Поттер, помни, не обижай ее. Пусть сейчас Лили не разговаривает со мной, но это не значит, что я не найду способа отомстить тебе за нее.

Смерив на прощание Поттера презрительным взглядом, Северус оставил его одного — поразмыслить об ответственности и последствиях своего поступка. По поводу того, что Поттер знает, что он теперь Принц, Северус не переживал. Знает уже давно, но никому не рассказал до сих пор — значит, будет молчать и впредь. Опять же, всегда можно съязвить, благо фамилия располагает. Поттер остался стоять, озадаченный до глубины души. Он действительно не подумал, как это будет выглядеть со стороны. Лили скинула мантию-невидимку, подошла к нему сзади и тихонько обняла.

— Это все неправда, Лили, я люблю тебя и никому не отдам.

— Я знаю, Джеймс. Но все же в одном он прав: слухи распространяются быстро.

Джеймс развернулся, чтобы видеть ее невероятные глаза.

— Это не важно, мы выше этого. Я никогда тебя не обижу. Ты станешь моей женой, даже если мне придётся уйти из рода!

— О, Джеймс!