Гермиона Грейнджер и теория пророчеств (джен)

Каблуки звонко цокали по темным плитам пола. Звук эхом разносился по коридору, который казался почти бесконечным. Гермиона Грейнджер сильнее сжала древко волшебной палочки — этот незамысловатый жест придавал уверенности. Хотя уверенной Гермиона себя не чувствовала.

Она привыкла добиваться поставленных целей. Вся её жизнь шла по намеченному плану. Гермиона закончила Хогвартс, получив «Превосходно» по всем предметам, после отправилась во Францию изучать магическое право. Место в отделе Магического правопорядка давно дожидалось её, и Гермиона была уверена, что вернувшись, получит должность. Но вместо этого получила отказ, причины которого ей никто не сумел объяснить. А затем приглашение на собеседование в Отдел Тайн, в нём было указано лишь время, к которому следовало явиться.

На самом деле Гермиона едва не проигнорировала приглашение, раздосадованная нарушенными планами. Но в последний момент всё же решила явиться — взыграло свойственное любому гриффиндорцу любопытство. В конце концов, никто не заставит её дать клятву Невыразимца, в любой момент она может развернуться и уйти.

Бесконечный коридор наконец вывел её к двери, причём Гермиона могла поклясться, что мгновение назад здесь была голая стена. Дверь возникла из ниоткуда и призывно распахнулась перед Гермионой. Она шагнула внутрь, оказавшись в небольшом кабинете. Высокие книжные шкафы, сверху донизу заставленные массивными фолиантами; огромный стол, заваленный папками и бумагами; тусклый свет парящего под потолком светильника. И человек, которого Гермиона едва заметила за высокой стопкой бумаг: полноватый, немолодой и ничем не примечательный волшебник в тёмно-серой мантии.

— Проходите, не стесняйтесь, — поприветствовал её волшебник, приветливо улыбнувшись. — Меня зовут Джонатан Аббот, вы, должно быть, знакомы с моей племянницей Ханной?

Гермиона растерянно кивнула. Против воли ей вспомнилась Ханна, с широкой улыбкой на губах, в светло-голубой свадебной мантии, готовая стать молодой миссис Лонгботтом.

— Добрый день, мистер Аббот, — спохватившись, выпалила Гермиона. — Я получила приглашение на собеседование и…

— Верно, — он оборвал её, жестом пригласив сесть. — Я знаю, что вы хотели работать в отделе Магического правопорядка, мисс Грейнджер. И, признаюсь, именно по моей вине вы не получили должность, — Гермиона поперхнулась воздухом, а мистер Аббот невозмутимо продолжил: — Я хотел, чтобы вы всерьёз рассмотрели возможность поработать в нашем отделе. Если мои аргументы вас не убедят, можете снова подать заявление туда, куда хотели. Уверен, вам не откажут.

Гермиона сцепила руки в замок так, что хрустнули костяшки. Её было прямо-таки физически неудобно. Отдел Тайн мало того что воскрешал в памяти не самые приятные воспоминания, так ещё и давил ощущением загадки, которую, быть может, и не следует разгадывать.

— Я вас слушаю, — произнесла она наконец.

— Что вам известно о работе с пророчествами? — поинтересовался мистер Аббот, внимательно вглядываясь в лицо Гермионы. Его светлые глаза только казались добрыми — взгляд их был острым и цепким.

— Пророчествами называют предсказания будущего, зачастую туманные настолько, что понять их смысл можно только после того, как они исполнятся, — словно по учебнику отчеканила Гермиона, а потом добавила: — Для того, чтобы сделать пророчество, нужно обладать даром. На мой взгляд, преподавать пророчества бесполезно — пусть этот предмет и есть в программе Хогвартса.

— Удивительно точно, — покивал головой мистер Аббот. — Я наслышан о ваших сложностях с этим предметом. И, признаться, это одна из причин, по которой вас рекомендовали в наш отдел.

— Неужели? — постепенно к Гермионе начала возвращаться уверенность. Она выпрямила спину и подняла подбородок, встретив взгляд мистера Аббота.

— Видите ли, сотрудники Отдела Тайн не зря дают клятву о неразглашении. Зачастую они имеют дело со знаниями настолько опасными, что их просто нельзя доверять непосвящённым. И будущее — одна из этих вещей. Пророчества, попавшие не в те руки, услышанные теми, кто не должен был их услышать, уже не раз и не два влекли за собой страшные последствия. Поэтому они и хранятся здесь, в защищённом мощной магией зале. А то, что преподают в волшебных школах под видом прорицания, схоже скорее с магловским гаданием — и ничуть не более точно. То, что вы увидели абсурдность этого предмета, говорит о вашем умении мыслить логически и видеть истинную суть вещей.

Гермиона качнула головой, смахивая упавший на лоб локон. Разговор длился уже несколько минут — а она так и не поняла, к чему он ведёт. Она молчала, а мистер Аббот, откашлявшись, продолжил.

— Итак, большинство волшебников не видят разницы между пророчеством и гаданием по кофейной гуще. Те же, кто осведомлён чуть лучше, знают, что в Отделе Тайн есть особый зал, где в хрустальных шарах хранятся все когда-либо сделанные пророчества. И лишь избранным сотрудникам нашего отдела известно, что этот зал — всего лишь склад, а настоящая работа с пророчествами ведётся в другом месте.

— Но вы же сами только что подтвердили, что работать с пророчествами могут лишь пророки — остальным не дано заглянуть в будущее, — заметила Гермиона.

Мистер Аббот улыбнулся:

— Сделать пророчество может лишь пророк. Но сам он, даже если и запоминает своё пророчество, зачастую не может понять его смысл. Пророчества никогда не говорят напрямую — будущее общается с нами посредством образов и ассоциаций. Если мы хотим обеспечить исполнение пророчества или, наоборот, воспрепятствовать ему — а именно этим мы и занимаемся — то мы должны понять его смысл. Необходимо определить, о ком сделано пророчество и от чьих действий зависит его исполнение, нужно понять, когда произойдёт предсказанное событие и узнать ещё много важных деталей.

Гермиона молчала, анализируя полученную информацию. Выходит, в Отделе Тайн есть целое подразделение, которое анализирует пророчества и меняет будущее, используя полученные знания. Кукловоды, вовремя дёргающие за незримые нити, чтобы направить мир по нужному пути.

— Я задам лишь один вопрос, — проговорила наконец Гермиона. — В чьих интересах вы действуете?

— В интересах магической Британии, разумеется, — невозмутимо пожал плечами мистер Аббот. — Кто-то же должен.

* * *

На следующий день Гермиона дала клятву Невыразимца. Хотелось бы ей сказать, что она была уверена в своём решении. Но на самом деле она не была уверена ни в чём. Пророчества всегда вызывали у неё смятение и оторопь. Туманность предсказаний и неотвратимость грядущего пугали её. Она не верила, что возможно использовать пророчества, чтобы изменить что-то к лучшему.

Тем не менее, мистер Аббот и его коллеги именно это и делали. И, если верить его словам, путём интриг и махинаций, путём выполнения странных, порой кажущихся бессмысленными действий, они вели магическую Британию к лучшему будущему. Мистер Аббот не говорил напрямую, но некоторые его оговорки позволили понять, что Отдел Тайн сыграл не последнюю роль в победе над Волдемортом, а до этого над Гриндевальдом. Что до методов — то бороться с тёмными силами можно по-разному.

Но решиться её заставило другое. Вчера Рон сделал ей предложение. Откуда-то он узнал, что Гермиону не взяли в отдел Магического правопорядка, и вечером аппарировал к ней, чтобы утешить и поговорить о планах на будущее. Слово за слово — и вот Рон неловко опустился на одно колено и сунул Гермионе в руки маленькую бархатную коробочку с тонким ободком золотого кольца. А Гермиона — Гермиона была не готова к такому шагу. Она любила Рона, но как ни старалась, не могла представить себя в роли миссис Уизли. Семья, дети — она хотела этого, но когда-нибудь потом. Вот и сказала Рону про Отдел Тайн, сославшись на секретное задание необычайной важности. После этого отступать было некогда. Замужество пугало Гермиону гораздо больше, чем Отдел со всеми его тайнами.

— Теперь я провожу вас в наше подразделение. Там же и поговорим о вашем первом задании, — мистер Аббот ободряюще похлопал Гермиону по плечу.

Он взмахнул палочкой, и сплошная стена начала расступаться, образуя выстланную тёмным камнем арку. Мистер Аббот направился туда, и Гермиона последовала за ним. На неё вновь нахлынули неприятные воспоминания, когда они оказались в огромном зале, где на бесконечных стеллажах располагались одинаковые стеклянные шарики.

— Именно в этом зале возникают новые пророчества. Любое предсказание, сделанное на островах, попадает сюда, — пояснил мистер Аббот. — Правда, храним мы не все пророчества, а только те, что принадлежат к актуальному ветвлению.

— Актуальному ветвлению? — переспросила Гермиона.

— Идёмте дальше, я расскажу по дороге.

Они двинулись меж бесчисленных стеллажей, и мистер Аббот заговорил. Его голос гулко разносился по залу.

— Вы никогда не задумывались, что представляет собой будущее? — задал он вопрос и сам же ответил: — Это бесконечное число событий, которые могут произойти, но не обязательно произойдут.

— Мне знакома эта концепция, — кивнула головой Гермиона. — Всякий раз, делая выбор, мы отсекаем множество ставших неактуальными вариантов будущего.

— Верно, — кивнул мистер Аббот. — Что касается пророков, то они видят будущее — одно из возможных. Как правило, предсказания, сделанные за несколько дней до грядущего события достаточно точны, но если пророчество сделано за годы, десятилетия до события, то крайне маловероятно, что обстоятельства позволят ему исполниться. Те, кто обладает особенно сильным даром, способны предсказывать ветвления — моменты, которые определяют, какие из вариантов будущего станут актуальны, а какие растворятся в небытии.

Гермиона невольно вспомнила единственное пророчество, которое слышала — то, что было сделано о Гарри. Оно не говорило напрямую о том, что Гарри одержит победу над Волдемортом, но указывало на такую возможность. То самое ветвление?

Тем временем они миновали зал и пошли по длинному коридору со множеством дверей. Мистер Аббот остановился у одной и сказал:

— Здесь работают наши аналитики. Они изучают каждое пророчество, определяют время, место и участников и вносят его в картотеку. Не будем их беспокоить. На самом деле, мисс Грейнджер, я так торопился пригласить вас в наш отдел не случайно. Не так давно хорошо знакомая вам Сибилла Трелони сделала пророчество, которое сильно нас обеспокоило, и именно вы лучше других подходите, чтобы предотвратить его исполнение.

— Но я пока многого не знаю, — засомневалась Гермиона. — Не уверена, что готова.

— Вы будете не одна. Вам будет помогать опытный сотрудник нашего отдела. Сейчас я представлю вас друг другу.

Мистер Аббот остановился перед очередной дверью и открыл её, а сам отступил на шаг, пропуская Гермиону вперёд. Она вошла… и застыла на пороге.

— Вы?! — вырвалось у неё.

Люциус Малфой поднялся с углового дивана и отвесил элегантный шутливый поклон. Его светлые глаза впились в Гермиону, изучая и оценивая её. Под этим взглядом она вновь ощутила себя маленькой девочкой, недостойной называться волшебницей из-за своего происхождения.

— И вы здравствуйте, мисс, — его голос был мягок, но сочился ядом.

Гермиона повернулась к мистеру Абботу, готовая засыпать его вопросами. Она не понимала, что этот человек делает в Отделе Тайн, когда ему самое место в Азкабане. Но встретив мягкий, но полный уверенности взгляд начальника, не решилась возмущаться. Это было бы слишком глупо, слишком по-детски. Вместо этого Гермиона выпрямила спину и взглянула на Малфоя, адресовав вопрос ему.

— Как так вышло, что вы работаете в Министерстве, тем более в Отделе Тайн? Разве вы не были осуждены?

Люциус Малфой улыбнулся, самодовольно и презрительно.

— Если тот фарс можно назвать судом, — проговорил он. — Мне даже не пришлось прибегать к помощи Отдела Тайн — обвинение и так рассыпалось, как карточный домик. И знаете почему? Потому что я никогда — никогда — не действовал в интересах Тёмного Лорда.

— Что же, позвольте спросить, вы делали? — едко поинтересовалась Гермиона, делая шаг вперёд.

— Свою работу, разумеется, — улыбка Люциуса сделалась шире. — Вы действительно считаете, что мой сын не узнал Поттера после вашего жалящего заклинания? И вы полагаете, что моя жена не сказала Лорду, что Поттер жив, по своей инициативе?

— Может, всё дело в том, что Драко и Нарцисса, в отличие от вас, способны на благородные поступки? — парировала Гермиона.

— Вы оскорбляете мою семью, приписывая им благородство, которое в данном случае следовало бы назвать глупостью, — заметил Малфой. — И неужели вы считаете, что тогда, в девяносто втором, я действительно собирался возродить Тёмного Лорда? Поверьте, будь это так, я легко нашёл бы подходящую жертву и никто не помешал бы моим планам. Но вместо этого я отправил дневник в Хогвартс, тем самым указав Дамблдору на существование крестражей и дав Поттеру возможность уничтожить один из них.

— Вы всерьёз считаете это благородным поступком? — голос Гермионы зазвенел. — Гарри и Джинни могли погибнуть!

— Вы всё ещё плохо понимаете специфику нашей работы, — отчеканил Малфой. — Я точно знал, что нужно делать, и к каким последствиям это приведёт. Спасибо пророчествам.

— И всё же… — начала Гермиона.

— Нельзя победить зло, совершая лишь добрые поступки, — оборвал её Малфой. — Возможно, эта работа не для вас, если вы не готовы делать вещи, который другие могут счесть сомнительными с точки зрения морали.

— Так ли легко понять, что ваш поступок действительно правильный? — поинтересовалась Гермиона. — Не приведёт ли он в будущем к ещё худшим последствиям?

— Для этого и существуют пророчества, — вмешался мистер Аббот. — Они указывают нам указывают, к чему приведёт тот или иной поступок. И поверьте, мисс Грейнджер, если мы выбираем ту или иную линию поведения, то мы полностью уверены, что она является правильной. Всё, что делал Люциус, было сделано с ведома Отдела Тайн.

Гермиона хотела возразить, но промолчала. Она давно перестала быть наивной девочкой, хоть и не утратила чётких моральных ориентиров. Да, она не доверяла Люциусу Малфою, но мистер Аббот пока не дал ей ни одной причины усомниться в его словах и компетенции. Возможно, Отдел Тайн действительно просчитал всё, и сделанное было необходимо. Да, во время войны с Волдемортом они потеряли многих — но в конце концов они победили. Быть может, другой вариант развития событий привёл бы ещё к большим жертвам.

— Хорошо, — проговорила она наконец. — Мистер Аббот, вы говорили о задании для меня. Давайте перейдём к нему.

Она прошла вглубь комнаты и присела на край дивана, всеми силами стараясь игнорировать Люциуса Малфоя. Не демонстративно, нет. Просто Гермиона пока не могла решить, как вести себя с ним.

Мистер Аббот занял место в кресле напротив и произнёс:

— Итак, вам обоим уже известно, что появилось новое пророчество. Пророчество это предсказывает появление тёмного волшебника, и последствия его деяний могут быть ужасны. Предлагаю вам прослушать его.

Мистер Аббот вынул из внутреннего кармана мантии стеклянный шар и поставил на низкий стол. Потом взмахнул палочкой, и Гермиона услышала низкий потусторонний голос, принадлежащий Сибилле Трелони.

— В школе, где учатся юные дарования, тот, кто мог стать великим, потерпит неудачу, что разрушит его судьбу. И гнев его будет страшен, и всякий пожалеет, что не дал ему второго шанса.

Голос смолк, но Гермиона ещё несколько мгновений сидела, не в силах собраться с мыслями. Пророчество словно впечаталось в её разум. Теперь, казалось, она не смогла бы забыть его, даже если бы захотела.

— Школа, так понимаю, Хогвартс, — услышала она голос Малфоя, который не выглядел удивлённым или растерянным — наоборот, серьёзным и собранным. — И речь, очевидно, идёт о ком-то из учеников.

— Верно, — мистер Аббот кивнул. — Наши аналитики тоже так считают. Кроме того, нам известно, что пророчество исполнится в этом учебном году. Однако, пока нам неизвестно, о ком именно идёт речь в пророчестве. Поэтому мы собираемся отправить в Хогвартс нашего человека. Вы, Люциус, можете появляться в школе как член попечительского совета, однако ваша репутация оставляет желать лучшего, и это может помешать. Поэтому мы хотим отправить в Хогвартс вас, мисс Грейнджер. Минерва МакГонагалл как раз ищет помощника преподавателя трансфигурации.

— Каковы будут мои задачи? — наконец собравшись с мыслями, поинтересовалась Гермиона.

Пророчество не на шутку напугало её. Не только появлением опасного тёмного волшебника, но и тем, что судьбу хорошего, очевидно, человека разрушит какая-то глупая случайность. И Гермиона была полна решимости не допустить этого.

* * *

Гермиона взглянула на часы. Пора было заканчивать с бумажной волокитой и готовиться с педсовету. Первому в этом году и в её жизни. Ей не хотелось упасть в грязь лицом, хоть она и понимала, что пришла в Хогвартс отнюдь не преподавать. Но Гермиона оставалась верна себе и старалась безупречно выполнять возложенные на неё обязанности.

Попасть в Хогвартс оказалось на удивление легко. Гермиона просто написала профессору МакГонагалл и сообщила, что узнала о вакансии помощника преподавателя. Упомянула, что не получила должность в Министерстве, и попросила о собеседовании. Но собеседование не потребовалось, профессор МакГонагалл приняла Гермиону с распростёртыми объятиями, сразу поручив ей вести трансфигурацию у младших курсов.

Преподавание тоже не представляло для Гермионы сложности. Ещё будучи ученицей, она не раз помогала Гарри и Рону, да и другим сокурсникам тоже. Она умела объяснять просто и доступно, была внимательна и аккуратна. Тем более, что на первых курсах изучали основы, которые Гермиона знала безупречно.

Куда сложнее было выполнить ту задачу, что и привела её в Хогвартс. В пророчестве говорилось о человеке, который мог бы стать великим, и в первую очередь Гермиона обратила внимание на студентов, проявляющих особые таланты в той или иной области. Этот подход казался ей наиболее рациональным.

Под разными предлогами Гермиона общалась с коллегами, расспрашивая их о способных учениках, и вносила их в списки, которые впоследствии собиралась сократить. Однако на составление списков она потратила больше месяца. Время поджимало, а ведь дальше следовало разузнать поподробнее о каждом из учеников и отыскать тех, кто в случае неудачи способен избрать неверный путь. Ей требовалась помощь, но кого просить о ней, Гермиона не знала. Мистер Аббот чётко обозначил, что говорить посторонним о её задаче не следует. Оставался Люциус Малфой — но как обратиться к нему, Гермиона не знала.

Однако он нашёл её сам. Гермиона как раз в очередной раз проверяла свой отчёт для педсовета, когда в открытое окно кабинета влетела сова. Отвязав от её лапки кусочек пергамента, Гермиона прочитала: «Жду вас у ворот Хогвартса. Л.М». Гермиона аккуратно сложила пергамент с отчётом, хотя и была уверена, что помнит его наизусть, и направилась вниз.

Люциус Малфой и правда ждал её у ворот, непринуждённо постукивая тростью по земле. Ученики обходили его стороной, косились и шушукались, однако Малфоя, казалось, ничуть не заботило повышенное внимание к его персоне.

— Вы прибыли на педсовет? — поинтересовалась Гермиона, останавливаясь в двух шагах от него и с деланным интересом разглядывая виднеющуюся вдалеке опушку Запретного леса.

— Это официальная причина, — одними губами улыбнулся Малфой. — Однако наша глубокоуважаемая директор вряд ли будет рада моему присутствию. А вызывать её гнев не рискну даже я.

— Её можно понять, — буркнула Гермиона. — Значит вы здесь по делам Отдела?

— Идёмте, здесь слишком много лишних ушей, — Люциус приглашающе махнул рукой в сторону ворот Хогвартса и по-джентльменски пропустил Гермиону вперёд.

Они миновали просторный холл и направились вверх по лестнице. Время поджимало — педсовет должен был начаться через полчаса. На третьем этаже Люциус свернул в неприметный коридор, оканчивающийся тупиком, и Гермиона последовала за ним. Дойдя до конца коридора Гермиона остановилась и, скрестив руки на груди, поинтересовалась:

— Так что вы хотели мне сообщить?

— Наши аналитики отыскали одно старое пророчество, которое, предположительно, принадлежит к этой ветви реальности, — проговорил Малфой. — Возможно, оно сможет помочь вам.

— Я слушаю.

— Когда хранители знаний соберутся вместе, спроси борца с тёмными силами о его планах, — процитировал Малфой. — Вполне вероятно, что это пророчество относится к предстоящему педсовету.

— Хранители знаний — это преподаватели? — предположила Гермиона. — Но я в первый раз встречаю пророчество, которое прямо указывает, как нужно поступить.

— Это как раз очень просто, — Малфой невозмутимо пожал плечами. — В семнадцатом веке жила пророчица по имени Агнесса Псих. Она составила целую книгу предсказаний на много лет вперёд. Она любила повелительное наклонение. Предсказания Агнессы зачастую становятся понятны лишь тогда, когда исполнятся, поэтому у меня нет точной уверенности в том, что речь идёт об этом педсовете, однако попытаться стоит.

— Борец с тёмными силами — это профессор защиты, я так понимаю, — подумав, заключила Гермиона. — Значит мне надо спросить Эдди Кармайкла о его планах, так? Что ж, думаю, в любом случае не произойдёт ничего страшного.

— Согласен. А теперь идите, а я дождусь окончания вашего небольшого совещания.

К кабинету директора Гермиона подошла, когда часы показывали шесть. Она уже почти дошла до статуи феникса, пережившей и главенство Пожирателей, и Битву за Хогвартс, когда её нагнал Эдди Кармайкл, вот уже два года преподающий ЗОТИ.

— Надо же, думал, приду последним, — он остановился, восстанавливая сбившееся дыхание. — Что ж, думаю, я не получу нагоняй, раз уж директорская любимица тоже опоздала.

Гермиона неодобрительно нахмурилась — она не терпела шуток в адрес профессора МакГонагалл, которую глубоко уважала. Да и то, что Эдди считал её любимицей директора, тоже было неприятно.

— Я дорабатывала отчёт, — соврала Гермиона. — А тебя что задержало? Надеюсь, ты не пытался продать пятикурсникам эликсир Барруфио? — припомнила она ему случай, произошедший на пятом курсе.

— Нет, теперь я продаю Феликс Фелицис — это надёжнее, — рассмеялся Эдди, как всегда переводя всё в шутку.

Гермиона фыркнула. От преподавателя стоило ожидать большей серьёзности, но Эдди это, казалось, не волновало. Впрочем, профессор МакГонагалл, хоть и пеняла на его легкомыслие, тем не менее признавала, что учить Эдди умеет. Да и после сменяющихся каждый год преподавателей защиты, человек, сумевший продержаться на этой должности дольше, ценился на вес золота.

Гермиона произнесла пароль, и статуя сдвинулась в сторону. Они с Эдди ступили на винтовую лестницу, которая немедля начала подниматься вверх. Все уже собрались в кабинете, ждали только их. Гермиона поймала на себе неодобрительный взгляд профессора МакГонагалл, но вслух та ничего не сказала.

Педсовет начался. Вопросы обсуждались самые разные, но в основном говорили деканы факультетов. Сейчас всех, казалось, больше волновала сложная послевоенная обстановка в школе, нежели успеваемость студентов. Отчёт Гермионы слушали вполуха, ей даже стало немного обидно, ведь она потратила на него немало времени.

Но вот слово взял Эдди. Его доклад был коротким: в целом он был доволен подготовкой учеников, особенно выделяя старшие курсы. Не удивительно: заставшие войну ученики куда серьёзнее относились к навыкам защиты.

— Ты планируешь в этом году что-то особенное? — поинтересовалась Гермиона, когда он закончил.

На мгновение Эдди стушевался, но потом ослепительно улыбнулся:

— Как ты догадалась?

— У тебя глаза блестят, — сказала Гермиона, почти не соврав.

— Просветите нас, мистер Кармайкл, — потребовала профессор МакГонагалл. — Что именно вы планируете устроить в этом году?

— Ничего особенного, — Эдди пожал плечами. — Я просто собирался возродить дуэльный клуб для выдающихся студентов старших курсов. Планировал в конце октября провести небольшой турнир, чтобы студенты могли показать свои навыки.

Профессор МакГонагалл ненадолго задумалась. Она переглянулась с профессором Флитвиком, и когда тот едва заметно кивнул, резюмировала:

— Идея рискованная, но может сработать. В ближайшее время жду от вас детали, тогда и примем решение.

Гермиона уже почти не слушала её. Кажется, пророчество не соврало, эта информация оказалась полезной. Турнир в конце октября — тогда и произойдёт событие, которое ей во что бы то ни стало надо было предотвратить.

* * *

— Эдди, мне надо поговорить с тобой, — Гермиона стояла на пороге личных покоев Эдди Кармайкла.

Было уже поздно, но Эдди, кажется, пока не собирался ложиться. И вовсе не из-за учебной нагрузки. Он был одет в домашние холщовые штаны, на плечи небрежно наброшена мантия. Гермиона чувствовала лёгкий, едва уловимый запах алкоголя. Казалось, Эдди воспринимал преподавание, как игру, на взгляд Гермионы ему не хватало серьёзности и собранности. Однако ученикам он нравился, а профессор МакГонагалл смотрела сквозь пальцы на многие его проступки. Вероятно, не без причины.

— Ну конечно, — Эдди широко улыбнулся. — Это единственная причина, по которой молодая девушка будет стучать в мою дверь поздно вечером. Ты ранишь мои чувства!

Гермиона хотела отвесить ему подзатыльник. Ну зачем, спрашивается, сводить всё к шутке?

— Могу я зайти? — холодно поинтересовалась она.

— Конечно, — Эдди отступил на шаг, пропуская её внутрь.

Гермиона вошла в гостиную и огляделась. Комната ничем не отличалась от её собственной, разве что казалась более обжитой. В интерьере преобладали синие и бронзовые цвета Равенкло, одну из стен украшали плакаты какой-то квиддичной команды. Гермиона заметила, что на низком столике соседствуют бутылка огневиски и тяжёлый учебник по ЗОТИ для шестого курса.

— Готовишься к своему турниру? — спросила она, кивнув на книгу.

— МакГонагалл одобрила, так что да, готовлюсь, — кивнул Эдди.

— Профессор МакГонагалл! — автоматически поправила Гермиона, но Эдди, казалось, не обратил на это внимания.

Он подошёл к массивному стенному шкафу, достал оттуда вторую рюмку и наполнил её огневиски, даже не спрашивая Гермиону, будет ли она пить. Она, естественно, отказалась, но Эдди, кажется, это ничуть не расстроило.

— Так о чём ты хотела поговорить? — вспомнил он.

— Я считаю, что не стоит проводить этот турнир, — выпалила Гермиона.

— Почему? — искренне удивился Эдди.

Гермиона собралась с мыслями. Не могла же она и в самом деле сослаться на пророчество. Нужна была более весомая причина, но, к своему стыду, Гермиона не продумала разговор заранее.

— В Хогвартсе и так сложная обстановка, — нашлась она. — Нынешние старшекурсники уже учились, когда к власти пришёл Волдеморт. Они не забыли это время. Слизерин сейчас в опале, чистокровных откровенно недолюбливают. А ты собираешься дать им возможность схлестнуться друг с другом.

— Вот именно! — с жаром возразил Эдди. — Стычки уже случаются. И я лишь хочу дать ученикам возможность выпустить пар. Пусть лучше они дерутся друг с другом под присмотром.

— Но это поощрение насилия! — взвилась Гермиона. — Я согласна с тем, что их энергии нужен другой выход. Но не дуэльный клуб.

— Прости, — Эдди вдруг посерьёзнел, глядя на неё мрачно и решительно. — Но я считаю, что именно это им и нужно. Никто не просит тебя участвовать, но и отговаривать меня не надо.

— Но Слизерин… — начала было Гермиона, но Эдди оборвал её.

— Ты критикуешь меня, но даже не знаешь, что я планирую. После окончания турнира, когда я оценю уровень учеников, я планирую организовать групповые состязания. И объединять я буду учеников с разных факультетов. Я считаю, что это поможет положить конец межфакультетсткой вражде и позволит ученикам по-новому взглянуть друг на друга. И я не отступлюсь только потому, что ты против, Гермиона. Это решать не тебе.

Гермиона хотела было возразить, но не нашла, что ответить. В глубине души она была согласна с Эдди, и если бы не пророчество, то, вполне возможно, поддержала бы его затею.

— Проигрыш в поединке может ранить чувства кого-то из студентов, — выдала она свой последний аргумент.

— Всегда и во всём есть кто-то, кто лучше, и кто-то, кто хуже. С этим ничего не поделаешь, — пожал плечами Эдди. — Но спасибо, я приму это к сведению. И постараюсь обставить всё так, чтобы ученики восприняли проигрыш наименее болезненно. А теперь прости, я хочу отдохнуть. Если ты, конечно, не решила скрасить мой досуг, — вновь пошутил он.

Гермиона недовольно фыркнула и развернулась на каблуках. А потом решительно зашагала прочь от покоев Эдди. На душе было паршиво. Она ощущала себя беспомощной, ведь судьба неумолимо двигалась к предначертанному финалу, и она ничего не могла с этим поделать.

Чтобы быть уверенной, что она сделала всё, от неё зависящее, Гермиона зашла к профессору МакГонагалл и привела те же аргументы в пользу отмены турнира. Но и та не сочла их хоть сколько-то значимыми. Профессор МакГонагалл уже приняла решение и менять его не собиралась.

Оставалось искать ученика, о котором говорилось в пророчестве, и надеяться, что она не ошибётся.

* * *

Гермиона в очередной раз перепроверила списки. Она выписала на отдельный лист всех учеников шестого и седьмого курса, что подавали большие надежды в ЗОТИ. Потом рассортировала их по факультетам. В глубине души ей казалось, что будущий тёмный волшебник должен быть выпускником Слизерина, но Гермиона сама понимала, что предвзята.

Она составила новый список, разделив учеников на группы сообразно их личным качествам. Она специально переговорила с деканами, чтобы узнать больше о потенциальных подозреваемых. Её интересовало то, насколько они горды и как легко переживают неудачи. Кроме того, подсознательно ей казалось, что популярный ученик, душа компании, вряд ли изберёт путь тьмы только из-за одной досадной неудачи, а вот одиночка, поставивший всё на успех на выбранном поприще, легко может свернуть с правильной дорожки.

Однако их всё равно было слишком много — Гермиона просто не могла переговорить с каждым, да и, говоря начистоту, не знала, что им сказать. Она не была знатоком человеческих душ, не умела манипулировать и играть на чувствах людей. Скорее злила их своим занудством.

Сова постучалась в окно, когда Гермиона в очередной раз перечитывала составленный список, пытаясь найти в нём хоть какие-то зацепки. Гермиона впустила её, и птица опустилась на письменный стол, подставив лапку и позволив отвязать маленький клочок пергамента.

«Сегодня в пять у Выручай-Комнаты. Л.М.», — прочитала Гермиона.

Пожалуй, в первый раз она была так рада весточке от Люциуса Малфоя. Прошлое его появление в Хогвартсе принесло с собой полезную информацию и позволило ей напасть на след, быть может, теперь она сумеет сузить круг подозреваемых.

Гермиона в десятый, наверное, раз перечитала список. Она припомнила все аргументы, которые говорили в пользу того, что именно эти люди могут стать на путь тьмы. Потом она собралась и поднялась на восьмой этаж, ожидая Люциуса Малфоя.

Он появился в указанное время, минута в минуту. Как всегда холёный, одетый с иголочки. Казалось, даже пыль не оседала на его идеально отглаженной мантии.

— Появилась новая информация? — деловито спросила Гермиона.

— И вам не хворать, — иронично улыбнулся Малфой. — Информация и правда есть. Сегодня с утра появилось новое пророчество. Пророк, сделавший его, как правило предсказывает события, которые произойдут в ближайшие два-три дня, так что его прогнозы достаточно точны.

— И что за пророчество? — поинтересовалась Гермиона.

— Когда лестница повернёт не туда, да услышит слушающий, — процитировал Малфой. — Речь о Хогвартсе, очевидно.

Гермиона задумчиво мотнула головой. Другого места, где есть движущиеся лестницы, она припомнить не могла. Значит, предсказанное событие произойдёт в Хогвартсе. Но у неё не было никаких оснований полагать, что пророчество говорит о ней. Героем пророчества мог быть любой преподаватель и ученик — да хоть Люциус Малфой!

— Почему вы считаете, что это пророчество обо мне? — поинтересовалась она.

— В практике Отдела Тайн не редки случаи, когда пророчества делались специально для его сотрудников. Время видит наши старания предотвратить предсказанное и даёт подсказки.

— Что ж, — Гермиона не стала спорить — она всё ещё знала о пророчествах непозволительно мало. — Положусь на ваш опыт. Это всё, что вы хотели мне сообщить?

— А вы думали, что я решу загадку за вас? — иронично поинтересовался Малфой. — Да, больше мне сообщить вам нечего. Так что я, пожалуй, пойду.

Он двинулся к лестницам, и Гермиона, поразмыслив мгновение, двинулась за ним. Её комнаты располагались ниже, и ей всё равно нужно было идти в том же направлении. В молчании они преодолели два лестничных пролёта, и Гермиона уже собиралась распрощаться и свернуть на четвёртом этаже, когда лестница вдруг начала менять направление.

Гермиона застыла, ощущая, как двигается камень под её ногами. Она вопросительно взглянула на Малфоя и поймала его цепкий взгляд. Он приложил палец к губам, призывая её молчать, и Гермиона не издала ни звука. Наконец лестница замерла, и Малфой двинулся вниз.

Они оказались в левом крыле четвёртого этажа. Здесь не было ничего примечательного — только пустующие классы и запутанные коридоры. Они двинулись по одному из них и прошли почти до конца, когда услышали голоса.

— Твой отец в Азкабане, а скоро и ты там окажешься! — голос был мальчишеский, резкий из-за ломки.

— Отвали, Вуд! — раздался ответный вскрик. — Тебе не надоело?!

— Таким, как ты, не место в Хогвартсе, Яксли! Весь ваш поганый факультет давно пора распустить!

— И это ваше хвалёное гриффиндорское благородство?! Втроём на одного?!

Малфой остановился возле поворота, за которым раздавались голоса и невербально наложил на себя дезиллюминационное заклинание. Гермиона поспешила сделать то же, и только тогда решилась заглянуть за угол.

Она увидела четырёх подростков. Трое в мантиях с красной оторочкой, один, загнанный в угол, в мантии с зелёной. Гриффиндорцев она видела в Большом зале, один из них был младшим братом Оливера Вуда. Слизеринец тоже был ей знаком. Октавиан Яксли был одним из тех, кого она внесла в список. Мальчишка был мрачен и нелюдим, всегда держался особняком, однако же подавал большие надежды, особенно преуспев в защите от Тёмных искусств.

— Ступефай! — Вуд атаковал первым, перейдя от словесных оскорблений к заклятиям.

— Протего! — выкрикнул Яксли, защищаясь. — Диффиндо!

Гермиона собиралась вмешаться, но Малфой резко потянул её назад, прижав к себе и закрыв рот ладонью.

— Услышит слушающий, не забыли? — прошептал он, склонившись к её уху.

Гермиона несогласно замычала ему в ладонь. В конце концов, она была преподавателем и в её обязанности входило следить за порядком в коридорах. Наконец ей удалось вырваться из крепкой хватки Малфоя, и сняв маскирующие чары, Гермиона шагнула за поворот.

— Прекратить немедленно! — рявкнула она.

Град заклинаний прекратился, и все четверо мальчишек испуганно взглянули на неё.

— Немедленно разошлись по гостиным, пока я не назначила отработку! — отрезала Гермиона.

Гриффиндорцы подхватили брошенные на пол сумки и направились к лестницам.

— Продолжим в дуэльном клубе, Яксли! — бросил через плечо Вуд.

— Жду не дождусь! — выплюнул Яксли.

Он тоже поднял валяющуюся на полу сумку и, выждав какое-то время, побрёл к лестницам. Рядом с Гермионой материализовался Люциус Малфой, задумчиво глядя вслед Яксли.

— Он прав, не так ли? — заметил он. — Эти трое — прекрасный образец добродетелей Гриффиндора.

Гермиона промолчала. Ей было жаль Яксли, ведь дети не отвечают за отцов. Впрочем, повернись события иначе, и уже этот мальчик накладывал бы тёмные проклятия на тех, кого считал недостойными волшебного мира. Такова человеческая природа, и, к сожалению, ничего с этим поделать Гермиона не могла.

— Если я правильно поняла, это была подсказка. Кажется, мы нашли фигуранта пророчества Трелони.

— Вы так уверены? — с усмешкой поинтересовался Малфой. — Звучит как предвзятость.

— Я не предвзята! — вспылила Гермиона. — Яксли уже был в моём списке, так что я склонна думать на него.

— Потому что он слизеринец? — Малфой хмыкнул. — Впрочем, я мало знаю об этих детях, чтобы делать выводы. В конце концов, это ваша задача. Если вы уверены…

— Я уверена, — твёрдо сказала Гермиона. — И завтра же я поговорю с ним. Попытаюсь отговорить его участвовать в турнире по ЗОТИ.

— Всё в ваших руках, — Малфой пожал плечами. — Надеюсь, вы правы.

Он резко развернулся и зашагал прочь, оставив Гермиону в коридоре одну.

* * *

Гермиона оторвалась от проверки эссе первокурсников, когда услышала стук в дверь. Тихий и немного неуверенный.

— Входите! — взмахом палочки она открыла дверь.

— Вы вызывали меня? — в кабинет заглянул Октавиан Яксли. — Это из-за вчерашнего происшествия? А где тогда Вуд и его прихвостни?

Он недовольно нахмурился, оскорблённый несправедливостью. Очевидно, Октавиан подумал, что Гермиона решила наказать его, а на поведение гриффиндорцев закрыть глаза.

— Я не собираюсь наказывать вас за драку в коридоре, мистер Яксли, — она заставила себя добродушно улыбнуться, несмотря на внутреннее напряжение. — Присаживайтесь. Я просто хотела поговорить о предстоящем турнире.

Яксли помедлил, но потом всё же подошёл к столу и сел на стул напротив Гермионы. Лицо его однако оставалось неприветливым, а в глазах виднелась мрачная решимость.

— Вы не можете запретить мне участвовать! — заявил он, сжав руки в кулаки.

Гермиона едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Она никогда не понимала привычку студентов считать учителей своими врагами.

— Я и не думала, — дипломатично ответила она. — Я вижу, что этот турнир очень важен для вас.

— Верно, — с жаром кивнул Яксли. — Мне нужны высокие оценки и дополнительная практика по ЗОТИ.

— Зачем, если не секрет?

Яксли подумал мгновение, а потом ответил:

— Я собираюсь стать аврором. Знаю, что там мне будут не рады — как и везде, впрочем, — но я не хочу, чтобы до конца жизни меня судили по поступкам моего отца.

— Это похвальное стремление, — кивнула Гермиона.

Ей нужно было что-то сказать, что-то сделать, но она чувствовала, что никак не может повлиять на мальчика. Пространные речи об умении проигрывать и стойко переживать неудачи — пустые слова. Для него — уж точно. Запретить участвовать она тоже не могла, у неё не было для этого никаких оснований. Насколько же было бы проще, если бы она могла сказать о своей работе! Тогда она просто заставила бы Эдди отменить турнир, и ничего бы не произошло.

— Знаете, — сама удивившись своим словам, проговорила Гермиона. — Я хочу, чтобы вы добились успеха. Возможно, именно вам суждено восстановить репутацию вашей семьи и факультета. Я научу вас одному заклинанию, при условии, что вы поклянётесь никогда не использовать его вне специально оборудованного помещения. Это опасное заклинание. Смертельное, предназначенное для врагов. Но оно не блокируется ни одним из стандартных щитов и на турнире может помочь вам.

— Что за заклинание? — глаза Октавиана загорелись.

Хотела бы Гермиона быть уверенной, что поступает правильно. Но, когда имеешь дело с пророчествами, никогда и ни в чём нельзя быть уверенным. Впрочем, Малфой был прав — нельзя судить предвзято. Судьба этого мальчишки будет разрушена не только из-за глупого проигрыша — но из-за того, что ему не дадут второго шанса. Возможно, именно в этом смысл — дать ему этот шанс. Поверить в него.

Пусть применяет заклинание на турнире. Всё равно на кабинете ЗОТИ будут стоять защитные чары, которые сведут эффект опасных заклинаний к минимуму. Гарри как-то рассказывал, что под такими чарами заклинание, которое Гермиона собиралась показать Яксли, ощущается просто как сильный удар. А значит, ничего страшного не произойдёт.

— Сектумсемпра, — решилась Гермиона.

* * *

Гермиона стояла у стены кабинета ЗОТИ, на который был наложен сложный комплекс расширяющих пространство чар. Сейчас кабинет не уступал своими размерами Большому залу. В центре стоял помост, ученики расположились вдоль стен на импровизированных трибунах. Эдди называл имена студентов, и те выходили в центр, чтобы продемонстрировать свои дуэльные навыки.

Помимо Гермионы, из преподавателей в кабинете присутствовал только Слагхорн, пришедший поддержать своих подопечных. Профессор Флитвик тоже собирался прийти, но утром его вызвали в Министерство. В последнее время профессор увлёкся созданием чар, и теперь был занят оформлением патентов.

И Люциус Малфой. Он стоял у двери, элегантно облокотившись на свою трость, и глядел на помост цепким внимательным взглядом. Гермиона хотела подойти к нему и поделиться своими сомнениями, но заговорить с ним при всех не могла. Не стоило афишировать, что у них есть нечто общее.

— Октавиан Яксли и Кейн Спиннет! — объявил Эдди, усилив свой голос Сонорусом.

Яксли решительно стиснул в руке палочку и поднялся на помост. Несколько слизеринцев негромко подбодрили его, но в целом факультет был на удивление тих. В последнее время слизеринцам приходилось несладко, и они предпочитали не привлекать к себе лишнего внимания.

Младший Вуд чертыхнулся — видимо, сам хотел сразиться с Яксли — но своего приятеля Кейна поддержал. Гриффиндор засвистел, а сам Кейн, гордо выпрямив спину, вышел вперёд. Он казался уверенным в своих силах.

— Начинайте! — выкрикнул Эдди, выпустив из палочки сноп искр.

Соперники замерли, внимательно глядя друг на друга. Никто не решался атаковать первым, они присматривались друг к другу. Искали малейшую брешь в обороне.

— Это будет интересный бой, — Эдди подошёл к Гермионе и остановился подле неё. — Яксли — один из лучших моих студентов, да и Спиннет тоже проявляет недюжинные способности.

Тем временем Спиннет первым не выдержал и атаковал, попытавшись разоружить противника. Яксли лениво взмахнул палочкой, накрываясь щитом, и тут же ответил жалящим заклинанием. Спиннет колдовать щит не стал, предпочтя увернуться.

Некоторое время противники обменивались слабыми боевыми заклятиями, и Гермиона сумела оценить стиль каждого из них. Спиннет был подвижным и юрким, он предпочитал брать количеством, буквально засыпая своего оппонента различными чарами. Но Яксли был для него неудобным противником. Серьёзный и сосредоточенный, он уверенно держал щит, от которого отражались все летящие в него заклятия.

И вдруг полыхнул огонь. Огромный сгусток огня врезался в щит Яксли и прожёг его насквозь, успев подпалить мантию прежде, чем Октавиан потушил его Агуаменти. Спиннет победно улыбнулся, когда Яксли зашипел от боли.

— Что происходит? — Гермиона испуганно дёрнула Эдди за рукав. — Его обожгло! Разве защитные чары не должны были нейтрализовать огонь?

— Защитные чары? — хмыкнул Эдди, легкомысленно пожав плечами. — Я не ставил их.

— Что?! — воскликнула Гермиона и внезапно всё поняла.

Она метнулась к помосту, вытаскивая из рукава палочку, чтобы немедленно остановить бой. Но тут Яксли прекратил поддерживать ставший бесполезным щит, направил палочку на противника и выкрикнул:

— Сектумсемпра!

Заклятие сорвалось с его палочки, ударив Спиннета в грудь. Брызнула кровь, Спиннет захрипел, схватившись за горло, и упал на одно колено. Не раздумывая ни секунды, Гермиона бросилась к нему, готовая произнести заживляющее заклинание. Раны от Сектумсемпры заживали неохотно, противясь накладываемым Гермионой чарам. Кровь продолжала течь. Кейн Спиннет обмяк в её руках, потеряв сознание, а Гермиона всё продолжала бесполезные попытки спасти его.

Голова кружилось, в горле стоял ком, и голос звучал хрипло. Гермиона просто не могла осознать всего, что произошло. На её руках умирал ученик. И хуже того, именно она научила Яксли этому заклинанию. Пытаясь предотвратить неизбежное, она лишь приблизила неотвратимый финал.

Кто-то дёрнул её за плечо, и Гермиона увидел Люциуса Малфоя, склонившегося над ней.

— Идём, иначе упустим его, — потребовал Малфой, зло прошипев: — Да очнитесь же вы наконец!

— Кого? — прохрипела Гермиона, удивлённо хлопнув глазами.

— Мы всё не так поняли. Пророчество указывало нам не на ученика, а на преподавателя. Идём, пока ещё не поздно.

Гермиона глубоко вдохнула, заставляя себя собраться. Не время раскисать, она должна была не только выполнить свою работу, но и сделать всё возможное, чтобы ученик выжил. Жаль, она не могла оказаться в двух местах одновременно.

— Старосты седьмого курса! — отчеканила она. — Немедленно доставьте Спиннета в Больничное крыло и ждите меня там. Я скоро приду.

Гермиона резко развернулась и бросилась следом за Малфоем. Они спустились по лестнице, миновали ворота, и тогда Гермиона увидела человека, бегущего в сторону Запретного леса. Малфой бросился вдогонку, демонстрируя удивительную для своего возраста ловкость. Гермиона тоже ускорила бег, выкладываясь полностью, до сбившегося дыхания и рези в боку.

— Инкарцео! — выкрикнул Малфой, спутав ноги убегающего толстой верёвкой.

И только тогда Гермиона осознала, что перед ней Эдди Кармайкл, преподаватель ЗОТИ.

— Почему ты сбежал?! — услышала она свой дрожащий голос.

Эдди тоже тяжело дышал, его лицо было бледным и испуганным.

— Я не виноват, понимаете?! — вскричал он, безуспешно пытаясь распутать верёвки. — Я не знал, не думал…

— Вот именно, что не думал, — голос Малфоя был холоден, как лёд.

— Вы понимаете, что теперь со мной будет?! Я ведь хотел как лучше! Защитные чары подавляют магию и не дают ученикам в полной мере проявить свои способности, вот я и не поставил их! А теперь, даже если мальчик выживет, во всём обвинят меня — я ведь несу ответственность за организацию турнира. Увольнение — меньшее, что мне светит за это, — Эдди в очередной раз рванулся, силясь высвободить руку с волшебной палочкой.

Малфой заклинанием обезоружил его. А потом заставил замолчать. Он взглянул на Гермиону, побледневшую, ошарашенную. Произошедшее просто не укладывалось у неё в голове. Все усилия были напрасны. Хуже — она сама сделала всё, чтобы предсказанное сбылось.

Можно было бесконечно проклинать свою глупость — но ведь не в первый раз тот, кто пытался предотвратить пророчество, сам способствовал его исполнению. Возможно, стоит копнуть глубже и задуматься: вдруг пророки видят будущее куда точнее, чем кажется на первый взгляд, и пророчества учитывают все попытки помешать им исполниться? Быть может всё, чем занимается Отдел Тайн — пустая работа, обречённая на провал попытка предотвратить неизбежное?

— Отпустите его, мистер Малфой, — тихо сказала Гермиона, поднимая палочку, чтобы снять с Эдди путы. — Если ему суждено стать тёмным волшебником — то нам это уже не предотвратить. Но дайте ему шанс.

— О чём вы говорите, мисс Грейнджер? — Малфой посмотрел на неё, словно она сказала несусветную глупость. — Вы пытались решить проблему без кровопролития, и вам это не удалось. Теперь мой черёд. Нет человека — нет проблемы.

Гермиона открыла рот в немом вскрике и бросилась к Малфою, совсем позабыв, что она волшебница и может разоружить его с помощью магии. Но он уже поднял свою палочку, направил на Эдди и произнёс громким ровным голосом:

— Авада Кедавра!

В глазах Эдди застыл немой вопрос, когда зелёный луч ударил ему в грудь.

— Идите в замок, — велел Малфой. — А я вызову наших, чтобы убрать тут.

Гермиона посмотрела на Малфоя. Хотелось броситься на него с кулаками, накричать, сообщить о нём в Аврорат. Но ведь это всё было бесполезно. Малфой не испытает мук совести, а Отдел Тайн поможет скрыть любое его преступление. Так что Гермиона резко развернулась и зашагала к замку. Возможно, Кейн Спиннет был ещё жив и нуждался в её помощи.

* * *

На следующей день на стол мистера Аббота легко заявление Гермионы об уходе.