Касание ветра (гет)

Гнетущая атмосфера наполняла пространство тронного зала, заставляя всех нервничать. Министр злился, что король всё медлил, Ван Ё переживал, что брат примет страшное для них обоих решение — наказать провинившихся по всей строгости. Только Ёнхва и Хэ Су отражали полное спокойствие, выступая в противовес остальным. Эти смелые девушки смогли пережить немало испытаний, смотрели смерти в лицо, видели, как она забирает близстоящих, справились с предательством, страхом, горем и даже с любовью этих двух безумцев, стоящих напротив них. За это короткое время они успели прожить более насыщенную жизнь, которую никогда бы не прожили, не попав сюда. И им не страшно было умереть.

Хэ Су стойко продолжала ждать решения мужа, который просил её молчать. Ей было страшно, что для себя он примет неверное решение и загубит себя изнутри, превращаясь в кровавого тирана, каким и должен был стать. И, видя, насколько удручён король, с какой тяжестью на сердце ему приходится думать об этом, судить собственных сестру и жену, Су словно прониклась его горем. Она внутренне разделила эту ношу с ним, прочувствовав всё на себе, и ей стало настолько жаль бедного Ван Со, взгляд её стал отражать нежность и даже жалость, и эта девушка готова была принять любую участь от него.

— Ваше величество, — вдруг заговорила принцесса, прежде предпочитавшая молчать, и все присутствующие посмотрели на неё. — Видимо, вы запамятовали, но у нас есть разрешение от вас на посещение восьмого принца.

Король вдруг ожил, но посмотрел на сестру и супругу крайне недоверчиво, боясь, что Ёнхва только потопит их всех своими лишними действиями. Но девушка указала на лежащий на писарском столе лист бумаги, и Джи Мон, стоящий позади трона, взял его в руки, чтобы разглядеть. Со принял задумчивый вид, изображая, что пытается вспомнить, когда он выдал им это разрешение, хотя точно знал, что ничего подобного не происходило. Министр озлобленно фыркнул, недовольный таким ходом событий, предполагая, что это чистой воды липа.

— Это очень похоже на ваш почерк, — отозвался астроном, кивая головой, дабы придать своим словам ещё большей уверенности. Он подал лист правителю, и тот еле скрыл своё удивление, когда увидел идентичный ему стиль иероглифов. Король по-настоящему подумал, что действительно написал это и просто забыл. Но это было невозможно. Однако он не стал этого озвучивать, и решил подыграть девушкам, зная, что это их единственный шанс на спасение. Ван Со принял хмурый вид и слегка откашлялся, словно был растерян и смущён своей амнезией. Актёр из него был никудышный, и Ван Ё (впрочем, как и Ван Чек Рен) понял, что принцесса и королева слепили себе весьма зыбкое алиби.

— Да, действительно, — задумчиво сказал король, и министр злобно зыркнул на него, понимая, что этого поддельного документа будет достаточно, чтобы спасти провинившихся от наказания. И если они сделали качественную липу, которую подтвердит король, то никто не посмеет сомневаться в этом. Мужчина сложил руки крест-накрест на груди и небрежно фыркнул.

— Вы лично вручили мне это разрешение, — заговорила королева, стараясь поддержать общую иллюзию правдивости. — И сегодня я передала его принцессе.

Джи Мон задумчиво потёр подбородок. Он понял, что Ёнхва не просто так приходила к нему и не зря угощала его печеньем. Это было лишь прикрытием для чего-то более серьёзного. И астроном знал, что принцесса украла королевскую печать, ведь именно она стояла на липовом указе. Это было серьёзным преступлением, но мужчина предпочёл держать язык за зубами, коря себя за то, что так небрежно оставляет важные предметы без присмотра.

Король взглянул на министра, из ушей которого уже вот-вот повалит дым. Он был в ярости, проклиная предприимчивость этих двух королевских особ и жалея, что такой хороший шанс прижать правителя к стенке ускользнул из его рук.

— В таком случае, я думаю, вопрос исчерпан, — уже более бодро сказал Ван Со, радуясь, что такой тяжкий груз упал с его плеч, что им удалось миновать беду. Ведь он так и не знал, каким образом вытащить Ёнхву и Су из этой ситуации.

— Надо проверить подлинность документа, — злобно кинул родственник, словно бросая вызов.

Ван Со слегка склонил голову, рассматривая дядю внимательней.

— Вы считаете, что я не в состоянии отличить подделку от настоящего документа? Что я настолько обезумел, что не могу узнать свой собственный почерк? — голос Со был спокоен, но это придавало его словам ещё больше скрытой агрессии. — За день я подписываю десятки документов и приказов. Разве не может король забыть один из них?

Риторический вопрос, заданный правителем, поставил точку в этом деле. Министр не стал препираться с королём, ведь тот признал документ подлинным, и, спрятав яростный взгляд от остальных в коротком поклоне, поспешил удалиться из зала. Король облегчённо вздохнул и, казалось, был рад, что всё закончилось благополучно, однако его взгляд тут же стал серьёзным, и он буквально бросил молнии в сторону девушек, отчего Су даже вздрогнула.

— Вы с ума сошли? — чуть тише спросил Ван Со. — Что вы затеяли такое? Вам жить надоело?

Королева не знала, куда себя деть, стыдливо пряча глаза под густыми ресницами и постоянно теребя ткань своей юбки. Но принцесса была полной противоположностью Су: её слегка меланхоличный взгляд говорил о том, что она не слушает, о чём идёт речь, будучи погружённой в свои собственные раздумьям. Ван Ё внимательно и строго разглядывал невесту, пытаясь понять, какие мысли сейчас её занимают.

— Вам прекрасно известно, что восьмого принца запрещено навещать, — продолжал король. — Всех, кто нарушит приказ, ждёт смерть.

— Вы видели его? — неожиданно заговорила Ёнхва, поднимая уставший взгляд на брата. Ван Со чуть заметно вздохнул, понимая, что увидели девушки то, чего не должны были, и не для их психики такие картины. Король опустил плечи и заметно смягчился.

— Он убил семью десятого принца, покушался на жизнь почившего короля. Он сам обрёк себя на такую участь.

— Но ведь он ваш брат, — тихим шёпотом прошелестела принцесса, сдерживая застывшие в глазах слёзы. — Вы же знаете его. Да, он был ослеплён любовью, его рассудок был затуманен жаждой власти, он не ведал, что творил. Но мы все с рождения обречены быть замешанными в дворцовых интригах. Мы ведь не выбирали свою судьбу. Уж лучше бы вы его казнили. — Последние слова она произнесла на выдохе, переводя взгляд на Ван Ё. Тот глубоко вдохнул, недовольный словами принцессы, но понимал, что сейчас она сама предалась излишним эмоциями и не может рассуждать здраво. Ёнхва вновь обратилась к Со: — Он жалеет о содеянном. Он всё осознал и корит себя за это. Вы же знаете, Ван Ук умрёт от угрызения совести раньше, чем от своего безумия, которое настигло его вместе с абсолютным одиночеством.

— Ёнхва, — заговорил третий принц, пытаясь остановить бесконечный поток слов сестры, видя, как сильно она волнуется. — Раскаяние не спасает от наказания. Тебе лучше смириться с этим.

Принцесса осуждающе взглянула на жениха, и даже королю стало не по себе от такого проникновенного взгляда, и на несколько секунд он обрадовался, что не на него сестра так яростно смотрит. Ёнхва злилась на Ван Ё, ведь это он принял такое решение. Она и представить не могла, что спасти брата от виселицы — это значит обречь его на пожизненное заключение в одиночной камере, где нет даже окон, а тусклый свет факела освещает унылость и ужас помещения, напоминая, где заключённый находится. Принцесса думала, что его просто посадят в тюрьму, обыкновенную, нормальную тюрьму, где он и находился, пока ожидал решения короля. Ёнхва злилась и на себя, за то что так была небрежна в своих просьбах, не видя последствий, и так доверчива к Ван Ё, забыв о его настоящей сущности.

— Но разве можно держать человека в таких условиях? — послышался голос королевы, которая тоже хотела заступиться за восьмого принца, хоть он и натворил дел. — Это же просто бесчеловечно. И как же можно назвать нас, если мы уподобляемся животным в своей жестокости. Не должны ли мы быть выше этого?

Свободолюбивые речи Хэ Су заставили возмутится принца и короля, ведь для них, как для представителей эпохи Корё и королевской семьи, были чужды понятия человечности в вопросах политики и наказаний. И чрезмерная любовь к справедливости и демократии до хорошего королеву не доведёт. Здесь силой захватывают трон, вгрызаются в глотки своим отцам и братьям, без зазрения совести убивают близких, а жизнь вышестоящих чинов не продлевается слишком долго. И Хэ Су, как жене правителя, должно быть это прекрасно известно.

— Своими выходками вы лишь ещё больше разозлили и без того обезумевших чиновников, — строго заявил Ван Со. — Так что не думайте, что благодаря вашим слезам или громким речам вам удастся заставить меня отменить решение по поводу Ван Ука. И вас тоже я не оставлю без наказания. Кто вообще додумался написать липовый указ? И где вы взяли печать?

При этих словах Ван Со взглянул на астронома, но тот лишь выставил руки вперёд и закачал головой, давая понять, что он здесь ни при чём. Король недовольно цокнул и вновь посмотрел на девушек. Хэ Су казалась спокойной, и это ещё больше раздражало, ведь было очевидно, что ни одна, ни другая не жалеют о содеянном и даже считают его с принцем виноватыми во всём. Ван Со только недовольно закатил глаза, поражаясь этой женской логике.

Ёнхва почувствовала, как у неё кружится голова. Сердце быстро заколотилось в груди, отдаваясь в ушах оглушающим боем. Девушка пошатнулась, закрывая глаза, и Хэ Су схватила её за руку.

— Ёнхва, — в голос произнесли все трое, и Ван Ё, тут же ринувшийся к невесте, успел подхватить её, чтобы она не упала. Принцесса быстро дышала, по лбу скатывались крупные капли пота. Она ухватилась за одежду принца, сминая её в кулаке.

— Ёнхва, — тревожно звал Ван Ё, и ей даже показалось, что нечто нежное теперь было в этом голосе. Она обессиленно опустила руку и отключилась.

— Быстро приведите лекаря! — послышался голос короля где-то вдалеке.

Принц подхватил Ёнхву на руки и помчался в её покои, чтобы дать ей отдохнуть, унести из тронного зала, навевающего гнетущую тоску. Хэ Су хвостиком последовала за ним, переживая, что все эти события могли подкосить и без того ещё слабое здоровье подруги.

Двери покоев принцессы отворились, и Ван Ё осторожно уложил невесту на кровать, нависая над ней, как коршун. Он вновь был крайне встревожен, ведь такого не случалось с Ёнхвой ни разу после ранения, и хотя она часто была слаба, его обеспокоенность была вполне логична. Однако королева, видя любопытные взгляды прислуги, решила выгнать принца.

— Вам лучше уйти, — сказала она, но тот не реагировал, словно королева была пустым местом для него. — Вы слышите меня? Лекарь скоро придёт, с ней всё будет хорошо. Слухи о вас ещё не улеглись, вам лучше быть осторожными перед свадьбой.

Принц недоумённо взглянул на девушку, читавшую ему морали, а по сути нарушавшую приказы короля, но противиться не стал, тем более, что Ван Со подтвердил слова супруги, и тогда оба вышли из комнаты, закрывая за собой дверь. Хэ Су тут же присела возле подруги.

— Рин, — тихо позвала королева, чуть теребя принцессу за плечо. — Рин…

Ёнхва резко открыла один глаз и, увидев Су одну, открыла второй и осмотрелась.

— Они ушли? — спросила принцесса, разглядывая комнату. Королева облегчённо выдохнула.

— Ты меня до смерти напугала, — тихо ругала Су подругу, чтобы их разговор был неслышен за дверью.

— Как ещё можно было остановить их нравоучения? — сказала Ёнхва и прижала руку к ране, зажмуривая на минуту глаза. Она действительно чувствовала себя плохо, хоть и была в сознании. Встреча с Ван Уком сильно подкосила её, да и неприятный разговор с королём тоже не дал никакой надежды, вгоняя принцессу в депрессию. Хэ Су взяла полотенце со стола, стоящего рядом, и протёрла лоб подруги, собирая крупные капли пота.

— Врач скоро придёт, потерпи немного.

В ту же минуту в комнату ворвался запыхавшийся лекарь с небольшим сундучком. Королева отошла от кровати, давая мужчине возможность осмотреть больную. Он взял Ёнхву за руку, нащупывая пульс, и лицо его становилось всё более хмурым с каждой секундой. Выдохнув, лекарь отпустил запястье и открыл свой сундучок, доставая из него различные ёмкости и травы.

— Я сделаю для принцессы специальный отвар, это поможет успокоиться, — прокомментировал свои действия мужчина. — Я также приготовил специальную мазь для раны, чтобы она быстрее зажила.

Он поставил небольшую чашку на стол и принялся заваривать травы. Королева сделал шаг вперёд.

— Скажите, она поправится? — с надеждой в голосе спросила Су, но вздох лекаря заставлял нервничать.

— Рана должна затянуться, если использовать мазь каждый день. Однако… принцесса истощена и слишком подавлена. Её сердце бьётся быстрее, чем нужно. Это может пагубно сказаться на всём здоровье её Высочества. Принцесса слишком сильно нервничает, ей необходим отдых и покой. Иначе не будет сил восстановиться, и, боюсь, тогда она будет всю жизнь мучиться от боли.

Королева понимающе махнула головой, но знала, что предоставить нужные условия для спокойной жизни ей не могла. Тем более после того, что они видели сегодня днём. Слишком много стресса пережила Ёнхва, слишком много обо всех переживала и старалась изменить. Это выше её сил, и если она не прекратит нервничать, то останется инвалидом на всю жизнь. Ведь это же не Корея двадцать первого века с современной медицинской техникой и новейшими лекарствами, а древнее Корё, где лучшее лечение от всех болезней — это корень женьшеня.

Хэ Су вышла вместе с лекарем, и тут же застала Ван Ё и Ван Со, смиренно ожидавших вестей о сестре. Лекарь всё объяснил и им, и оба мужчины задумчиво ушли в себя. Они понимали, что в такой атмосфере принцессе будет невозможно встать на ноги, и всю жизнь она будет немощной и больной. И оба знали решение это вопроса, но теперь Ван Ё понимал, что это под силу лишь королю, но мало надеялся на него. Однако был другого мнения о его супруге, которая также была намерена бороться за подругу. Лекарь оповестил всех, что нужно расходиться, дабы не мешать принцессе отдыхать. И Су смиренно последовала за мужем, уже зная, как «промыть» ему мозги по поводу этой ситуации.

Ёнхва открыла глаза после того, как врач ушёл, и не могла уснуть всю ночь, постоянно думая о восьмом принце. Сейчас лишь он занимал её мысли, и помучавшись, принцесса решила немного прогуляться, выпив заранее приготовленный лекарем отвар. Она вышла во двор, неспешно идя к знакомой аллеи сада, где так часто бывала одна, в то время, как Ван Ё был далеко отсюда. Сейчас она и не знала, стоит ли радоваться такому исходу и можно было ли переиграть сценарий. Но, как ни крути, Ёнхва осознавала, что только благодаря третьему принцу всё изменилось. Именно он оказался тем самым ключом к цели, что так усердно искала принцесса в начале. И кто знает, как повела бы себя история, если бы на месте Ё оказался Ук.

Было уже довольно холодно, и небольшой озноб пробежался по телу девушки, заставляя её дрожать. От воды, журчащей под мостом, на котором стояла Ёнхва, шёл небольшой ветер, навевая прохладу. Однако казалось, что это только помогало принцессе свободно думать, анализируя нынешнее положение вещей.

Ёнхва вздрогнула, когда на её ослабшие плечи легла тяжёлая накидка. Она кожей ощущала, кто это, чувствовала его тепло и знакомый запах, но сейчас это не успокаивало её, а напротив, вводило в ещё большую тоску. Ван Ё не спешил отходить от невесты, воспользовавшись кратковременным моментом уединения, ведь вокруг не было ни единой души. Он не убрал руки с её плеч, напротив, крепко сжал их, но не причиняя этим боль. В тишине в унисон со стрекотом цикад можно было услышать медленное дыхание принца, обдающее лёгким ветерком волосы принцессы. В тронном зале ей казалось, что он был зол на неё, но теперь вся его злоба растворилась, а вместо неё к ней вернулся заботливый и чуткий Ван Ё. Принц волновался за неё, за её здоровье и жизнь, и, следуя указаниям лекаря, хотел уменьшить возможность таких приступов.

Принцесса обернулась к нему, заставляя убрать руки от неё, и хотя Ван Ё стоял слишком близко, не отошла. Впрочем, ей некуда было отходить, так как спиной она упёрлась в перила моста, а мужчина загородил ей любые пути к отступлению. Её внимательный взгляд пробежался по строгим чертам лица принца, слово хотел найти ответ на свой немой вопрос. Ван Ё знал, чего хочет принцесса, но дать этого не мог, и немое выражение лица, разочарованное и слегка печальное, говорило громче слов.

Девушка открыла рот и даже слегка подалась вперёд, желая сказать, но не могла произнести ни звука. Мужчина вновь опустил руки ей на плечи.

— Не проси об этом, Ёнхва, — тихо прошептал он, и голос его отражал печальное спокойствие. — Есть вещи, на которые мы не можем повлиять. И тебе лучше перестать вмешиваться в политические дела и просто смириться.

Ёнхва отвела взгляд в сторону, зная, что её жених прав. Женщины не допускались к власти, и королева Ю наглядный пример того, что происходит с дамами, нарушившими этот устой. Су и Ёнхва пошли по тому же пути, слепив липовое разрешение, и теперь было выше их возможностей просить короля о милости для восьмого принца, несмотря на то, что Ван Со был родным братом принцессы. Никому не дозволено влиять на правителя и его решения. Но принцесса была не из тех, кто может остановиться. Она боролась за Ына, за Ван Ё и за Ван Со, и не перестанет бороться до конца своих дней. Такова её роль в этом далёком прошлом. Такова её сущность — как горящая искра разносить свет и надежду.

— Если бы ты был на его месте, ты бы хотел, чтобы я просто смирилась и оставила тебя? — спросила Ёнхва, переводя взгляд на принца. — Хотел, чтобы я перестала бороться?

Ван Ё нахмурил брови, задумавшись над её вопросом. Он знал, что она никогда бы не оставила его, билась бы за него, нарушала все установленные порядки. Когда-то она спасла его от смерти, самым примитивным способом напоив его снотворным и спрятав от дворца подальше. Когда-то она дарила ему надежду на то, что его ждут, вручив свой медальон и придав тем самым сил. Она не оставляла надежды и боролась за него, даже против его воли. И в этом была её прелесть. Но теперь что он мог сделать?

— Я больше не король, — грустно констатировал факт принц. — Мне не под силу что-либо изменить теперь. Но даже если бы было по-другому, Ван Ук действительно заслуживает этого наказания, несмотря на то, что это приносит тебе такую боль.

Он провёл тыльной стороной ладони по влажной от одинокой слезы щеке, и принцесса закрыла глаза, зная, что вся горькая правда таится в его словах. Теперь он бессилен что-либо изменить. Да и грехи восьмого принца слишком велики, они должны караться смертью. Ёнхва опустила голову, чувствуя, как силы покидают её. Слишком много стресса и шока она испытала за последнее время, это сильно сказалось на её самочувствии. Девушка пошатнулась, но крепкие руки принца не дали ей упасть. Он хотел прижать её к себе, чтобы успокоить и пожалеть, но Ёнхва не дала этого сделать, выставив руку вперёд и упершись в его грудь.

— Я пойду, — тихо прошептала она и сняла руки мужчины с себя, медленно направляясь к дворцу. Ван Ё решил проследовать за ней, но поодаль, чтобы не раздражать её, ведь знал, что она не хочет сейчас быть с ним. Это ужасно угнетало, ведь в такие горькие минуты принцесса надеялась на него, как на единственное спасение от всех невзгод. И разочаровавшись в этом, предпочла больше не видеть своего жениха. Больше всего Ван Ё беспокоило физическое состояние принцессы, и всё, что происходило с ней, не лучшим образом влияло на её здоровье. Принц проследил, чтобы Ёнхва скрылась в своей комнате, и, немного поразмыслив, пошёл по своим делам.

* * *

Принцесса ничего не хотела есть, впадая в лёгкую депрессию. Ей было страшно от того, как легко она отреклась от Ван Ука в самом начале и к чему это в итоге привело. Ведь никто, кроме принцессы, не имел такого большого влияния над восьмым принцем, даже их матушка. Все уговоры королевы не имели никакого влияния на Ван Со, и она даже перестала приходить к нему на какое-то время, устроив своеобразную забастовку, однако и это не могло изменить его решения. Как правитель, Со оставался твёрдым в своём мнении, и не позволял даже любимой женщине иметь воздействие на него, в чём оказался сильнее, чем его старший брат. Страшные условия жизни за пределами дворца выстроили железный характер в короле, и, пренебрегая собственным благополучием, он оставался непреклонен.

Подготовка к свадьбе остановилась. Принцесса ссылалась на то, что плохо себя чувствует (что было чистой правдой), и не покидала свои покои уже несколько дней, запрещая всем, кроме матушки и Хэ Су, входить к ней. Бывало, что по ночам она слышала шаги за своими окнами, и со стопроцентной точностью могла определить, чьи они. Порой желание распахнуть ставни было велико, но какое-то непонятное чувство стыда накатывало на девушку за то, что она может жить, веселиться и даже любить, а Ван Ук лежит там, на грязном сыром полу в окружении крыс, голодный и истёрзанный. И тогда любые желания принцессы сразу исчезали, как и аппетит. Ведь восьмой принц тоже почти ничего не ест там. И не было сил даже подняться с кровати. Эти картины кошмарами проникали в сны девушки, не давая спать по ночам, и она уже стала терять счёт времени, постоянно находясь в состоянии полубреда.

В очередной вечер, когда сумерки уже легли на Корё, принцесса с ужасом смотрела в окно, в гнетущую темноту, и от страха, что ночь уже здесь, сводило живот спазмами. Она до чёртиков боялась ночного времени, когда жуткие кошмары о Ван Уке снова придут к ней, и ей казалось, что вместе с этими снами приходит тихое сумасшествие. Но в этот раз от нервного срыва Ёнхву спасла внезапно ворвавшаяся королева. Она так стремительно ринулась к принцессе, что казалось, вошла не через дверь, а волшебным образом очутилась в комнате. Вид у неё был встревоженный, хотя глаза не отражали печали или злости. Хэ Су рухнула на пол подле кровати принцессы, не сумев удержать равновесие, но не торопилась подняться, давая себе возможность перевести дух.

— Что случилось? — спросила Ёнхва, чувствуя, как боль в ране начала усиливаться.

— Ван Ук, — выдыхая, произнесла королева. — Ван Ука перевели из одиночной камеры в общую тюрьму.

Это означало, что теперь он будет находиться под стражей вместе с другими заключёнными, в нормальных условиях, с хорошим питанием, в светлом помещении, где тепло и можно видеть других людей, а значит, не сойти с ума. Ёнхва схватила подругу за руку от свалившейся на её плечи радости, но королева покачала головой.

— Не благодари меня, это не я. Меня Ван Со не хотел слушать, — сказала Су, видя пылающее счастье в глазах принцессы.

— Но как же тогда? — непонимающе спросила Ёнхва.

— Я знаю, что это Ын просил короля о Ван Уке.

Было немыслимо слышать это, ведь десятый принц был жертвой, лишившись всех родных из-за брата, и сам просил о его помиловании. Это не укладывалось в голове Ёнхвы. Часто представляя себя на его месте, она понимала, что предпочла бы своими глазами увидеть казнь виновника. Принцесса слегка наклонила голову, пытаясь вместить в себя эту информацию, не представляя, насколько Ын может быть милосерден.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказала Су, видя озадаченность принцессы. — Десятый принц вряд ли бы пошёл просить короля о Ван Уке. Да и как он узнал о состоянии брата, ведь мы никому не говорили, — девушка пододвинулась ближе к подруге, собираясь открыть ей тайну сего эпизода. — Я разузнала кое-что от Джи Мона. Это третий принц просил Ына пойти к королю. Это был Ван Ё.