О перипетиях судьбы, магии и любви (гет)

Кричер, вообще-то, был брюзгой и мерзавцем.

Гермиона после двух лет сосуществования с этим представителем эльфийской расы никаких иллюзий не питала. И, тем более, не хотела спасать и освобождать никого — от слова "совсем". Видимо, последние ветряные мельницы разбились о борьбу с характером ушастого тирана, которого нехороший парень Гарри скинул ей на шею, как и весь дом на Гриммо, наследство Сириуса и все остальное. Просто в один момент ее друг исчез. Так что его невозможно было обнаружить ни одним поисковым заклинанием. Он был жив — гобелен говорил об этом ясно.

Гарри просто ушел.

Раз в два месяца у ее изголовья появлялось письмо, написанное знакомым почерком.

Еще одно подтверждение, что Мальчик-который-выжил жив, но не хочет иметь больше никаких дел с магическим миром. Она была единственной, кому Гарри продолжал писать и отвечать на ее письма. Которые, опять же, непонятно куда таскал Кричер, не способный и не желающий сказать, что именно случилось с Поттером-Блэком.

Как будто она, грязнокровка, не была достаточным оскорблением для многовековых устоев дома Блэк, чтобы сукин эльф проявил некоторую гибкость. Допытываться у Кричера, что случилось, было делом бесполезным. Гермиона два года спрашивала его о Гарри и получала в ответ только молчание.

У нее было золото — куча, достойная самого тщеславного дракона. Библиотека, полная настоящих рукописных сокровищ, защищенный дом — и полное одиночество...

Стадию гнева на Гарри она уже пережила.

Да, он ее бросил и никак не обсуждал причину, побудившую его так резко уйти. Однако Гермиона знала, что он никогда не поступил бы с ней так без веского на то основания. Все же она была для него семьей, как и он для нее. Гермиона продолжала любить и скучать. Просто ужасно, безобразно скучать. Верить, что Поттер однажды вернется.

И упрямо его искать.

Пусть Гарри сделал все, чтобы найти его было невозможно. Он готовил свой уход не один месяц, а она была так слепа и беспечна, что не обратила внимания. За это Гермиона себя ненавидела. Занятая дрязгами в министерстве, она и не заметила, как он отдалялся все больше.

Словно через три года после победы жизнь была для всех, кроме Избранного.

Безусловно, смерть Лорда что-то переменила в Гарри... Правда, Гермиона была так глупа, что не заметила, кроме великого освобождения в нем — такую же тоску. Словно смерть на той поляне в Запретном лесу что-то сломала в Гарри, оборвала навсегда. Пережитое сделало его максимально закрытым. Гермиона, которую он до сих пор подпускал ближе всех, предпочитала думать, что это пройдет. Нужно лишь время.

Глупая самодовольная корова.

Она только что вернулась из Министерства после празднования третьей годовщины падения Тома.

Мучительно... Так как не было самого победителя, она была основным "блюдом" для толпы. Необходимой жертвой для пиара лично министра и мудрой политики нового Министерства Магии. Эти игры ей удовольствия не доставляли. Пусть наивность ушла в прошлое, но Гермиона по-прежнему не переносила лицемеров. А весь этот пышный праздник был парадом такого отъявленного лицемерия, что отмыться хотелось.

Гермиона избавилась от туфель на шпильках и осталась в своем белом узком платье. Попивать вино, таскать конфеты и думать, смотря на огонь. В этом месяце Гарри не напишет... Он вообще перед датой Битвы за Хогвартс замолкал. И она каждый раз сходила с ума от беспокойства за него.

Когда в пламени камина зажегся еще один алый огонек, она сползла на ковер. Саламандра... Живой огонь, наведывающийся в очаги Блэк-хауса. Гарри так и не признался, как ему удалось приманить саламандр. Ведь они не любят города и заключенный в камень огонь, огненным ящерицам больше по душе вольные костры в лесах или среди полей.

Карие глаза наблюдали за веселой пляской двух или трех ящерок.

Огонь стал совершенно золотым и грел не плоть, а сердце.

Почему-то ей хотелось верить, что это привет от него, от Гарри. Он точно знает, что в такой день она тоскует и хочет плакать. Гарри всегда был поразительно внимательным. И понимал. Всегда ее понимал.

Гермиона поставила бокал прямо на паркет и подхватила бутылку вина.

Бесшумно ступая, она спустилась по лестницам в сердце дома, мимо многочисленных портретов спящих Блэков. Ей было очень трудно поладить с этими снобами... То, что она, магглокровка, стала наследницей их дома и состояния, едва ли обрадовало яростных безумцев. Но банка растворителя волшебных красок и дар переговорщика сотворили чудо — ее больше не оскорбляли через слово. Теперь с мертвыми обитателями Блэк-хауса у Гермионы был нейтралитет.

Тем более, она всерьез не мнила себя хозяйкой дома.

Нет, Гермиона только хранила особняк и все остальное для настоящего владельца.

Бороздки рун на полу, два продольных углубления, ведущие к выдолбленным в камне чашам — для крови. И ощущение гудящей в воздухе магии, уж точно малодружелюбной к ней. Гарри, даря ей этот непростой дом, сделал все, чтобы вредить ей эти стены не могли. Но никаких прав, кроме его воли, на наследие Блэков у нее не было...

Она вылила вино на алтарь, сделала пару щедрых глотков сама и отсалютовала бутылкой в пустоту. Голова почему-то закружилась, и Гермиона уселась на пол, подобрав под себя ноги. Коснулась пальцами алтаря, ощущая удары магии — сердце дома. Средоточие магии целых поколений. И то место, где она видела Гарри в последний раз.

Сколько она так просидела, бездумно пялясь в пустоту, сказать было трудно.

Просто в один момент — там, где раньше был гладкий камень, Гермиона увидела борозды, словно от гигантских когтей. Она моргнула — и все исчезло. Иллюзия?

Вытащила палочку, стремительно трезвея, и со второй попытки уничтожила скрывающий покров чар, которые точно накладывал Поттер.

На стенах, на полу были следы когтей. Словно что-то огромное билось в алтарном зале, пытаясь вырваться на свободу.

Гермиона увидела круглую вмятину возле самого алтаря — камень был оплавлен. Она подошла и коснулась — горячо... Пришлось резко отдернуть руку, и она, потеряв равновесие, полетела куда-то.

В ушах звенело, Гермиона сидела и пялилась на чьи-то сапоги и край серебристой материи. В голове ни одной мысли, только матерные конструкции.

Что это было? И где она?