О перипетиях судьбы, магии и любви (гет)

Когда ты помнишь не одну Эпоху, мало что может изумлять...

Для перворожденных было важнее фэа, для младших и смертных детей Эру — хроа. Это, и вечность одних, и смертность других делали народы столь разными. Вражда, посеянная древним Врагом, только расширила бездну между эйдан и эльдар. Он, рожденный в благословенном Дориате, не видел причин верить людям. Рок на Дориат накликал вовсе не Элу Тингол, а любовь принцессы к смертному бродяге.

Подобные Берену, сыну Барахира, не рождались больше в Арде — это и проклятие, и благословение. Его потомки несли кровь эльдар, майяр и эйдан — и силу менять мир. Огонь, что горел в его глазах, и Моргот не мог потушить. Впрочем, так говорила леди Галадриэль... Он же считал, что от эйдан с Роком за плечами одни неприятности. Те, кто несут бремя власти, ответственности за свой народ, обязаны крепко стоять на ногах.

Химеры и мечты не для них.

Именно поэтому Владыка не желал видеть в смертной никакого знака Судьбы.

Ему нужно было сберечь своих подданных, защитить Лихолесье. Мечтать времени не было. Как и питать пустые надежды, что нахальная девчонка может оказаться спасительницей. Скорее уж, разрушительницей и царств, и устоявшегося за века порядка. Трандуил, несмотря на все слухи о себе, не был жесток по природе. Он все-таки эльф, а не орк. И тем не менее, отпустить девицу не было никакой возможности. Он должен был увериться, что ее приход не станет роковым.

Эльфы пережили достаточно невосполнимых потерь — только потому, что детям младшего народа не сиделось на месте.

Ар-Трандуил видел в этом полуребенке проблему. Девица весьма решительна, а еще больше — безрассудна. Такие не способны сидеть на одном месте. Если есть малейший шанс попасть в неприятности, то они в них попадут. Та Тьма, что отравляет его лес, не упустит шанса. В этой безнадежной борьбе с изначальным злом очередная победа не приносила ничего, кроме новой войны через пару столетий или даже тысячелетий. Память эльдар безжалостна, и он до сих пор ощущал то ликование на равнинах Мордора — Саурон пал, Барад-Дур разрушен, и Последний союз сокрушил мощь Темного Властелина.

Но смерть отца за эту бесполезную победу... которая купила им лишь немного спокойствия. Тысячи павших эльдар и канувшее в небытие величие Нуменора... Не велика ли цена? Если мрак, благодаря людской слабости, не был стерт с лица Арды? Не только Элронд был там. Трандуил помнил, как нашел тело отца и своего Владыки. Помнил, как баюкал истерзанную плоть, что его породила, в своих руках. Как вел остатки воинства в родной Лес, и это шествие не было шествием победителей.

Слишком многих они потеряли в единый миг.

И те потери до сих пор невосполнимы... А боль бесконечна.

— Вижу, вам лучше, и мое гостеприимство тебе, дочь эйдан, все еще в тягость.

Он не убирает ни презрения, не насмешки. Ар-Трандуил не собирается беречь ее чувства. Стражу он все-таки небрежным взмахом ладони отпускает. С такой пигалицей — пусть, для разнообразия, она уже твердо стоит на ногах — ему справиться будет легко. Да что там, одного нечеловечески быстрого удара хватит, чтобы оборвать нить смертной жизни.

Только в ее глазах по-прежнему бушует бесконечный вызов. Он, Перворожденный, видевший столько Эпох, не может понять, почему лучшие из его расы выбирали эйдан? Как вообще можно решиться отдать свою душу в руки цветка-однодневки? Эльдар дано любить лишь раз... За редкими исключениями.

Трандуил не находит ее привлекательной... Скорее, ему интересно — давно у него не было столь жаркой схватки воль. За простеньким в сравнении с небесной красотой дев эльдар личиком прячется характер, схожий со сталью нолдор. Той, что невозможно сломить, той, что не знает компромиссов, и чьи удары — смерть в чистом виде. Мощь, скрытая за посредственной внешностью — этот контраст не может ни привлекать.

Она молчит.

Прямая и гордая. Не царственно — тут стати не хватает... Просто уверенная в себе. Смертную ничуть не смущает его облик и красота. Словно она, дитя, уже видела столько что внешний вид ее трогает мало. Трандуил ловит отблески ее мыслей, неудовлетворенный ими. Потому что в прошлый раз он читал этот разум, словно открытую книгу, а теперь едва может видеть ясно. Значит, между болезнью, природу которой целитель не мог объяснить внятно, и соблазнением его сына леди позаботилась о защите своих мыслей.

Трандуил спускается со своего трона. Алая мантия скользит по ступеням.

Он намерен смутить ее и добиться ответа.

Девчонка одновременно напоминает ему дерзкой гордостью Берена — возлюбленного светлейшей Лютиэн, человека, что отобрал у них свет Дориата... Трандуил был там, когда бродяга предстал перед тронами Тингола и госпожи Мелиан. Однако гордыня, пагубная гордыня была в ней — точь-в-точь как в Исильдуре... Двойная причина относится к ней всерьез и ненавидеть. Он не был способен прощать — уж этой добродетелью Эру его обделил совершенно. Поэтому снисхождения она могла не ждать.

— Молчим?

— Ваше Величество, я по-прежнему прошу отпустить меня. Подчеркиваю, что не совершила никакого преступления.

— Лживая почтительность?

Наконец на этой шпильке смертная подняла голову выше. До этого он, подойдя почти вплотную, ее макушку лицезрел, украшенную цветами. Судя по одежде, тонкому аромату духов и косам, о ней заботились, как о дорогой гостье, а не важной и опасной пленнице. Трандуил, к своей досаде, осознал, что точных указаний не оставил. А управляющий приставил к смертной, скорее всего, одну из самых сердобольных дев, носившейся с нахалкой, как с ребенком. Что поделать, во дворце мало развлечений.

— Вам так претит вежливость?

Он ощутил мощную магию, что всколыхнулась в ней за секунды. План вывести из себя, чтобы оценить возможности, оказался действенным. Все же эйдан очень предсказуемы в своих эмоциях и вопиющей для любого нормального эльфа несдержанности. Хуже только гномы... о которых вспоминать сейчас Ар-Трандуил совсем не хотел. Спасибо самодовольному глупцу Трору — у него в соседях теперь Дракон Моргота.

— Хотите правду без прикрас?

— И в чем же она, человеческое дитя?

— Сколько вам тысяч лет, Владыка?

На этот раз она взора не отводила, и горел он вовсе не восторгом, а мстительным огнем. Трандуил мысленно добавил к списку недостатков этой конкретной смертной еще и неумение останавливаться вовремя. Думала она почему-то какими-то бездарными стишатами. Вернее, пыталась думать только ими, но постоянно срывалась на злость. Направление злости было очевидным — ее пленитель и мучитель. Трандуила давно так не обзывали. Впрочем, мысли дамы не отличались оригинальностью.

— Больше, чем ты можешь представить.

— Значит, для слабоумия и деменции самое время?

Невинный хлоп ресницами и шажок назад.

— Я не собиралась попадать в ваше королевство, и вообще не понимаю, как оказалась здесь. И уж тем более, не собиралась покушаться на вашу особу. Поэтому давайте, вы отпустите меня? Или я вправе буду принять любые меры для своей защиты.

Магия все нарастала и нарастала... Он сам невольно восхитился той силой, что в ней жила. Но довольно, однако, игр. Позволять ей себя заколдовать Трандуил не собирался, как и допустить попытку побега. Судя по движениям, гостья из другого мира в бою полагалась только на магию — почти роковая глупость. Там, где чары оплошают, стрела или клинок сделают свое дело вернее.

Три скользящих шага и иллюзия. Одна из тех, которыми Владычица Мелиан развлекала детишек и собственную дочь.

Смертная как раз будет атаковать застывшее ничто, игру света, под действием его воли. Трандуил подошел со спины и сжал определенные точки на шее. Он даже был достаточно любезен, чтобы не дать смертной упасть на пол. Такой позорный проигрыш до начала боя приучит ее более вменяемо оценить свои шансы.

— Стража, верните леди в комнату... Нет, в темницу ее.

Делать вид, что он "хороший" эльф, больше не было надобности. Темницы надежней тех покоев, где она жила прежде. Тем более, в свете того, что магия к ней возвращается. Ему нужно подумать. Без назойливого зудения чужих мыслей.

Например, о том чтобы направить смертную к Одинокой Горе — раз она так жаждет свободы и смерти. А там, без ложного фатализма, либо Змей ею подавится, пусть до этого сожрал целый боевой хирд гномов, либо ведьма, умирая, избавит Средиземье от последнего дракона.

Все лучше сумасбродных планов Митрандира...