Раз бяка, два бяка...  (джен)

О свинье Яга вспомнила незадолго до того, как того решили пустить на жаркое, поэтому прямо с кухни Рональд отправился в переполненное Больничное крыло, куда сразу же зачастили его братья-близнецы — проявлять «заботу» в их понимании.

— Ронни, а мы за обедом тебя вспоминали! — сразу же сообщил Джордж брату, перед глазами которого еще стояла шинковка. Два ножа быстро-быстро шинковали мясо совсем недавно живого еще поросенка, пожившего два часа в клетке рядом с Роном.

— Как тебе на кухне? Наелся? — Фред наверняка думал, что очень смешно шутит. На их беду, Яга никуда не ушла, потому кухня украсилась еще двумя свиньями, но в этот раз яркая представительница фольклора очень хорошо проинструктировала эльфов.

— Вам же нравятся шутки? — поинтересовалась она у свиней. — Ну вот вам моя, наслаждайтесь.

— Н-не н-надо… — попросил Рон, не желавший такого своим братьям, но его мнение значения не имело. Яга вообще мало к кому прислушивалась, поэтому братьев ожидали сюрпризы. Ну а самому мальчику память яркая представительница притушила, конечно, поставив условием аккуратное питание.

Джинни своих братьев видеть не хотела. Она вообще не хотела видеть никого из Уизли, потому что те палку, все-таки, перегнули, нарушив психику ребенка. Староста барсуков очень внимательно расспросила девочку и, зная, что на декана надежды нет, ибо мадам Спраут с удовольствием пробовала свои же произведения, потому не просыхала, начала решать проблему самостоятельно, собрав старшекурсников.

Черную тетрадку рыжая девочка у себя не помнила, поэтому просто равнодушно положила на подоконник и забыла. Эту самую тетрадку «нашел» Стефан Корнфут, мальчик не слишком умный, зато с большими амбициями, ну а Риддлу, заключенному в артефакте, идейный чистокровка был даже удобнее. История черной тетрадки, на эманации которой Кощей пока внимания не обратил, началась.

— Мать, а ты на распределении зачем иголки воткнула? — поинтересовался некромант за обедом.

— Ну, во-первых, пакость, во-вторых, они себя проявляли только в ответ на нехорошие мысли, — обстоятельно ответила Яга, тщательно пережевывая лист салата. — Ну, а в-третьих, сидеть на них неудобно, даже если не прокалывают, время сэкономила.

— То есть, развлеклась в своем духе, — резюмировал Кощей. — Одобряю. Пойду со своими развлекусь…

— Только не до смерти! — хмыкнула яркая представительница, зыркнув на львят, дружно от этого поперхнувшихся.

Собрав обреченно глядевших мальчиков факультета в гостиной, Кощей мысленно поблагодарил Добрыню за идею отличного развлечения. Достав из кармана линейку, размеченную в сантиметрах, что для Британии было необычно, очень страшный некромант приступил к инструктажу.

— Сегодня вы будете заниматься сравнительной фаллометрией, — объявил Кощей. Подслушивавшие девочки сразу же насторожились. — Победитель не попадет к профессору МакГонагалл, а проигравшего я переведу на Гриффиндор.

— А что такое «сравнительная фаллометрия»? — поинтересовался первокурсник, дома, по-видимому, латынь не учивший. Отметив себе необходимость написать об этом родителям, Кощей покинул гостиную, заметив напоследок:

— Времени вам — до полуночи, а если не успеете, то будете перемерять при девушках, — изобразив злобный хохот, декан, плотно занявший свой факультет, исчез.

Старшие объясняли младшим, что такое фаллометрия вообще и сравнительная в частности, подслушивавшие и подглядывавшие девушки и девочки активно краснели по всей поверхности тела, но подглядывать не переставали. Кое-кто задумывался уже о продаже воспоминаний, а кто-то опасался того, что у девушек тоже есть, что измерять. То есть на факультете царила «нормальная здоровая атмосфера».

* * *

Зельеварение как урок вызывало подсознательный страх и у Гермионы, и у Гарри, но сейчас-то все изменилось. Девочка не рвалась отвечать после спокойных объяснений, почему это плохо, мальчик же думал совсем о другом — ему вдруг стало интересно. Кощей же внимательно наблюдал за всеми школьниками, отметив неуверенность Лонгботтома, страх Малфоя, ледяное спокойствие девочек своего факультета, за которым пряталась паника.

— Сегодня мы будем варить зелье… — заговорил некромант, черпая информацию из памяти тела. Выдав задание, Кощей усмехнулся. — Я решил, что слишком мягко с вами обошелся. Малфой! — мальчик вскочил. — Извольте проследовать… — дрожа всем телом, Драко отправился в указанном направлении, совершенно не вызывая жалости у своего факультета. — Следующими будут Поттер и Грейнджер, — уточнил некромант, скрываясь в помещении. На лохматых скрестились взгляды, полные жалости, головы Гермионы и Гарри опустились, потому что смеяться было нельзя.

— За что? — обреченно спросил наследник Малфой, получив приказ раздеться. Кощей, для усиления эффекта перебирал тиски, длинные иглы и другие страшно выглядящие инструменты зельевара.

— Вы знаете, за что, — равнодушно ответил ему некромант. — Поторопитесь.

— Не хочу… — прошептал уже плачущий мальчик, тем не менее следуя приказу.

Проблема у Малфоя была вполне решаемая, по мнению Кощея. Яга, посмотрев пацана, согласилась с тем, что некромант прав. Дело было в том, что Драко был девочкой. Нет, он совсем не относился к тем мужчинам, которые считают себя девушками, все было прозаичнее. Драко родился девочкой, до пяти лет жил девочкой, а потом отец его обратил в мальчика специальным ритуалом, стерев память. Но принять себя мальчиком Драко уже не мог. Привычки и реакции, сформировавшиеся до пяти лет, а большинство из них формируются именно в первый год жизни, черты характера — были совсем не мальчишечьими, отчего юный Малфой очень мучился. Вариант был единственным, по мнению Кощея. В первую очередь он восстановил пацану память.

— Убейте меня… — попросил отчаянно зарыдавший Драко, вспомнив, что с ним сделал отец. — Прошу вас.

— Не будет тебе простого пути, — хмыкнул Кощей. — Придешь ко мне вечером, решу я твою проблему, а сейчас — свободен.

— Мерлин… — прошептала Дафна, увидев беспорядок в одежде на горько плачущем Малфое. Он, конечно, был засранцем, но он был слизеринским засранцем. По мнению девочки, декан перегнул палку, впрочем, оказаться на месте Драко девочка совсем не хотела, ей хватало «воспитания» и дома.

— Грейнджер, Поттер, — послышался голос профессора Снейпа, заставивший «лохматиков» переглянуться и пройти в лабораторию.

— Здравствуйте, профессор, — солнечно улыбнулась девочка, оказавшись внутри.

— Зелье будете варить здесь, — проинформировал ее Кощей. — Задавать мне вопросы и время от времени визжать. Начинайте.

Истошный визг заучки не смогла сдержать, по мнению других детей, даже плотно закрытая дверь. На деле, во время визга дверь приоткрылась для усиления эффекта. Гарри, закрывавший уши, с улыбкой смотрел на счастье, написанное на лице очень громко визжавшей Гермионы. Кощей, глядя на детей, одобрительно кивал. Гриффиндорцы и слизеринцы сравнялись лицом со стенами, то есть посерели, подобно гоблинам. Дафна Гринграсс молила Мерлина, Моргану и человеческого Христа о том, чтобы никогда не узнать, отчего так визжит заучка, которую в этот момент было просто жалко.

Отмечая изменения, происходившие в головах детей двух факультетов, некромант кивал. Появлялись нотки сопереживания, что было уже очень хорошим результатом. Вон как впечатлились те, кто с наслаждением рассказывал о том, как надо пытать «грязнокровок». Кощей очень не любил таких вещей, ибо ни к чему хорошему такие разделения на людей и нелюдей никогда не приводили. Слизерину предстояло выучить этот урок. Стоило занятию закончиться, из лаборатории профессора появились Грейнджер и Поттер. Они едва шли, цепляясь друг за друга, а мисс Гринграсс, замерев, смотрела на специально для нее наложенную иллюзию — по ноге, открывшейся из-за перетянутой вверх юбки, медленно скользила капля крови.

— В следующий раз я проверю, чему вы научились, — сказал Кощей на прощанье, вызвав стихийную эвакуацию школьников. Мисс Гринграсс подавала надежды, очень большие надежды. Девочка вполне могла стать человеком, а не той овцой, какими детей делали родители.

Увидев, как только что почти замученных Снейпом второкурсников уводила профессор МакГонагалл, девочки всхлипнули. Все присутствовавшие девочки, вне зависимости от факультета, что очень Ягу порадовало. По той же причине, кстати, что и Кощея. Вот такая у нечисти педагогика оказалась.

— Здорово получилось, — улыбнулась Гермиона, обнимая Гарри. — Профессор сказал визжать, и я визжала.

— А у меня зелье получилось, — похвастался мальчик, искренне радующийся этому.

— Вы у меня большие молодцы, — погладила их Яга. — Сейчас и Лунушка наша с уроков придет, пойдете, покушаете и позанимаемся вместе.

— Да… — прошептала завороженная девочка. Она реагировала на любую ласку как впервые в жизни, что яркой представительнице фольклора, разумеется, понравиться не могло. Ненормально это для детей.

* * *

Все началось с того, что мадам Спраут принесла директору свеженагнанный самогон, чтобы, значит, пробу снял. Женщина поступала так всегда с новым рецептом, потому что Дамблдора никому жалко не было, а подсовывать спиртное Снейпу или МакГонагалл было опасно — они от алкоголя зверели так, что детей было просто жалко. Обычно же гриффиндорцев и слизеринцев жалко не было, по мнению мадам Спраут, они сами были виноваты в том, что попали на эти факультеты.

— Отравить хочешь? — басом поинтересовался Персиваль, то есть правая голова Дамблдора.

— Да ни за что! Клянусь мухомором! — глядя косящими от проб глазами, ответила Помона.

— Ла-а-адно… — протянул Брайан. — Сообразим на троих? Иди, тетка, иди, не до тебя сейчас.

— Ну, вы же потом расскажете, как оно? — поинтересовалась мадам Спраут.

— Из газет узнаешь, — пророчески заявил Вульфрик. Он себя хорошо знал и стыдно ему пока не было, а учитывая отсутствие богатырей, то «стыдно» вообще не планировалось.

Мадам Спраут покинула помещение, но самое страшное она уже сделала — напоила Горыныча, хотя и не подозревала об этом. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор налакался довольно быстро — сказывалось отсутствие опыта у тела. Сначала директор пел неприличные частушки, потом попробовал сплясать, а вот потом его «догнало» и началось самое страшное.

— Товарищи! — заорал Вульфрик, оглушив соседей. — Революция в опасности! Угнетенные народы угнетаются, министры и в ус не дуют!

— Надо надуть, — меланхолично заметила правая голова, что была уже не в состоянии вспомнить свое новое имя. — Вперед на приступ!

— Ур-р-ра! — закричал Брайан. — Даешь Министерство! Там много виски!

— Курлык! — Фоукс вывалился из-за шторы, где прятался, был пойман за хвост и стремительно перенесся в Министерство Магии.

Дальнейшее действительно было отражено только в газетах. Обращенный в петуха Министр Магии, приклеенная к потолку дама в розовом наряде, оскорблявшая эстетические чувства пьяного Горыныча, раздетые догола министерские чиновники, убегавшие по улицам Лондона, что очень заинтересовало маггловскую полицию, ну и другие бесчинства… В результате уставший Дамблдор уснул на столе Министра Магии, на прощанье метко плюнув в портрет Ее Величества, который от такого обращения сгорел чадным пламенем.