Идеальная пара (гет)

Настоятельно рекомендую проникнуться атмосферой с помощью этого трек-листа:

Jeremy Zucker & Chelsea Cutler — this is how you fall in love

Florence + The Machine — South London Forever

Rhett Miller — Come Around (Radio Edit)

Jarvis Cocker — Magic Works (OST "Гарри Поттер и узник Азкабана")

Желаю приятного чтения♥

Наверное, ни одна близость на свете не может сравниться с двумя взглядами, которые открыто и решительно встречают друг друга и уже не отпускают.

Юстейн Гордер

Если бы я в своё время не получил приглашение в команду Паддлмир Юнайтед, то без особых раздумий подался бы в мракоборцы. Да, эта профессия весьма опасна и сопряжена с многими рисками, но награда — поимка преступников — того бы стоила. Будучи членом Ордена Феникса, я реализовывал свою неукротимую потребность в справедливости. Мы надирали задницы чёртовым ублюдкам и противостояли их главарю. В какой-то мере мы считались радикалами, но мне было плевать. И вот, на очередном собрании, я сидел рядом с сосредоточенной Эванс, слушая Дамблдора и иногда перешёптываясь с Бродягой. Когда наш слёт был окончен, фениксовцы разошлись и я формально остался дежурить, но уже не с Питером, а с Лунатиком, ко мне подошла Лили. Мы отошли подальше от нашего пушистого друга, и я принялся объяснять теорию.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — вклинился Лунатик, — но эффективнее будет начать сразу с практики. Как я вижу, Лили с теорией знакома.

— Спасибо, Ремус, за твои невероятно ценные идеи, — парировал я, глядя на хохочущего друга.

— В тебе пропадает учительский талант, — кивнула Эванс и подмигнула Люпину.

— Ну вот когда он станет учителем, отведу к нему своих детей, — я как общепризанный мастер сарказма не смог устоять, чтобы не ввернуть свое словцо.

— Чувствую, мне стоит с этим поторопиться, — едва сдерживая смех, ответствовал Лунатик.

Смех смехом, а до меня только тогда дошло, что именно я ляпнул. Дети. Вы прикиньте, я, говорящий про своих детей. Не то чтобы я о них совсем не думал. Думал, особенно в последнее время. И почему-то после начала отношений с Эванс — всё чаще и чаще. Неужели я был готов для создания семьи, как говорил Бродяга? Да ну, чушь… Просто само вырвалось.

Однако советом друга я воспользовался. Я попросил Лили показать патронус в её исполнении. Может, она чересчур волновалась, но несколько дохлых струек — всё, что я смог увидеть. Но особенно не огорчился, поскольку был уверен, что при грамотном подходе Эванс освоит эту магию без труда. Тогда я решил сделать ход конём.

— Лили, твоя самая главная задача при исполнении этого заклинания — вспомнить самое счастливое воспоминание. Это явно не «превосходно» за эссе по травологии и не покупка волшебной палочки. Здесь должно быть что-то очень светлое и особенное.

Эванс глубоко задумалась. Мне показалось, я попал в самую цель. Наверняка основная проблема была именно в том, что она выбирала не те моменты, которые следовало. Патронуса посредственными фрагментами прошлого не вызвать. Спустя пару минут Лили сказала, что готова, и снова принялась вызывать своего защитника. Я знал, что сразу телесный патронус вызвать будет сложно. Для начала нужно было научиться создавать хотя бы щит. К чести Лили, она упорно пыталась, и с каждым разом получалось всё лучше. В перерывах мы пили чай, а Лунатик подкармливал её шоколадом и давал ценные советы. Я смотрел на друга и убеждался в правоте Эванс: из него вышел бы отличный педагог по защите от тёмных искусств.

С понедельника наконец возобновились тренировки. Мы, по уже заведенному ранее обычаю, старались показать все свои способности, чтобы быть отобранными в основной состав в грядущую игру четвертьфинала. Я соперничал лишь с Гейтом. Несмотря на то, что я был уверен в своих силах, всё же не сбрасывал этого недотёпу со счетов. За ним по-прежнему стоял тренер и половина команды, так что я возлагал надежды на свой талант и хорошее зрение агента, мистера Честертона, самолично отбиравшего игроков. Я целыми днями пропадал на тренировках, а по вечерам занимался патронусом с Лили. С моей помощью и дельными подсказками Ремуса, она весьма в нём преуспела: создавала хороший щит. Теперь же мы бились над тем, чтобы вызывать телесную форму. Мне было очень любопытно узнать, как она выглядела, едва ли не больше, чем самой Эванс. Лили была способной ученицей и схватывала на лету. Хромали лишь некоторые аспекты, такие как уверенность в собственных силах и излишняя эмоциональность. Как только она брала себя в руки, у нее всё получалось. По правде говоря, Слизнорт не зря был высокого мнения о ней: она была не только талантливой волшебницей, но и хорошим человеком. Такое совпадение случалось на моей памяти крайне редко. В среду вечером после очередной попытки Лили так разозлилась, что чуть не выбежала из комнаты. Она уже была не в духе до нашего занятия, и неудачи в заклинании ещё больше вывели её из себя. Тогда я предложил ей отдохнуть и отложить упражнения на какое-то время. Но девушка проявила упрямство, и, обняв меня, попросила:

— Покажи мне, как ты вызываешь телесного патронуса. Пожалуйста.

Она пронзительно смотрела на меня, словно я был её последней надеждой. Конечно, я не мог ей ни в чём отказать. Спустя несколько мгновений рядом с нами материализовался статный бесплотный олень. Он топнул копытцем и обежал вокруг нас, а затем остановился и коснулся мордочкой ладони Лили. Она радовалась ему, словно ребёнок, а затем преисполнилась решимости воплотить, наконец, и своего патронуса. Я подошёл к ней со спины и, обняв одной рукой за талию, а второй накрыв руку Эванс, державшую палочку, шепнул ей на ушко:

— Сконцентрируйся. Вспомни о самом сильном и светлом воспоминании.

И у неё получилось. Из палочки Эванс словно из ниоткуда появилась… лань. Она подбежала к моему оленю и встала рядом. Я смотрел на них и не мог поверить: наши патронусы были парными. Лили тоже была изрядно шокирована. Мы ошарашенно смотрели друг на друга и на бесплотных существ, не веря своим глазам. Когда они исчезли, на некоторое время воцарилось гробовое молчание. Я не знал, о чём думала Лили в тот момент, но, судя по всему, она была рада, что всё-таки смогла исполнить заклинание. Я же пытался интерпретировать увиденное. Неужели мы были заранее предназначены друг для друга? Или же это простое совпадение? Конечно же, нет. Это не было совпадением или случайностью. Патронусы были такими из-за нас.

— Джеймс, я… — Эванс осторожно подбирала слова, — во-первых, спасибо за помощь. Если бы не ты, я бы до сих пор не могла ничего наколдовать…

— Я рад, что ты справилась. Нисколько в тебе не сомневался.

Как и всегда, я говорил ей чистую правду. Она улыбнулась и, теребя в руках палочку, продолжила:

— А во-вторых… патронусы… они оказались парными…

Я смотрел на неё в упор, и почему-то жутко чесался затылок. Мы размышляли об одном и том же.

— И что ты думаешь по этому поводу? — я не узнал в тихом хриплом голосе свой. И куда только подевалась моя уверенность?

Лили пожала плечами, но уголки её губ едва заметно дрогнули. Для меня это стало своего рода индикатором ответа на собственный вопрос и придало твёрдости в дальнейшем. Я поцеловал её в лоб и сковал в своих объятиях. Не знаю, сколько времени мы так простояли. Может, десять минут, а может вечность.

* * *

Джеймс Поттер меня постоянно удивлял. То ли он делал это намеренно, то ли так получалось само собой. Мне уже стоило перестать так бурно реагировать, но я не могла. И ладно, если бы это касалось чего-то незначительного, но нет. Причин для удивления у меня было превеликое множество.

Вы только представьте, он оказался знатоком произведений сэра Дойля! Чистокровый Поттер и абсолютно маггловский Холмс. Мистика какая-то! Но и мне удалось его удивить. Он был поражён походом в планетарий и сказал, что это место даже чудеснее, чем увиденное им ранее метро. Джеймс был похож на любопытного ребёнка, с жадностью ловивший взглядом всё вокруг. Ему нужно было всё потрогать, всё рассмотреть, несмотря на реакцию других посетителей. Наблюдая за ним, я только что не рыдала от смеха, настолько забавно он себя вёл. Джеймс был впечатлён посещением Кью Гарденс. Признаюсь, я сама была там лишь однажды и в глубоком детстве, так что видела его будто впервые. Мы с удовольствием осмотрели всю территорию, посетили все открытые оранжереи и резиденции. Результатом нашего свидания стали индийский карри и яркие впечатления, а также гора фотоплёнки, лежавшая в одном ателье на юго-западе Лондона, которую я всё никак не могла забрать.

Патронус получился у меня далеко не сразу. Я была по гроб жизни благодарна Джеймсу и Ремусу за их терпение и подсказки. Джеймс даже как-то в шутливой перепалке с Люпином сказал, что отдаст тому на обучение своих детей. Я залилась краской, когда Ремус намекнул на то, что Поттер хочет детей… Он никогда не говорил со мной об этом, да и ни к чему это было. Но я точно знала, что мой друг сказал это не просто так. Самым сложным в обучении оказалось вызвать телесную форму. Но, когда это наконец случилось, я замерла точно вкопанная. Для справки, оказалось, что патронус Джеймса совпадал с его анимагической формой. Своего же патронуса я не знала, поэтому испытала огромную радость и величайшее потрясение, увидев грациозную лань, возникшую рядом с величавым оленем Поттера. Нас будто бы накрыло заклятием «Остолбеней», всё тело сковало от изумления, и мы лишились дара речи. Я думала о том, как же всё-таки прозорлива и хитра судьба, сведшая нас вместе. В отличие от меня и Джеймса, она знала обо всём. В тот момент и мы всё поняли, и я растеряла остатки сомнений и больше не сомневалась в нашем светлом будущем.

Третье свидание было назначено на пятницу. В четверг вечером Алиса и Марлин прибыли ко мне на наши девчачьи посиделки, на которых мы обсуждали всё на свете. Из-за большой занятости и сложной политической обстановки такие встречи были редки, и тем ценнее было время, проведённое вот так, за чашкой какао и пирогом. Алиса рассказала о сложностях на работе и в доме. Свекровь, несмотря на уже длительное совместное проживание, по-прежнему третировала сноху и не желала менять к ней отношение. Алиса настойчиво убеждала Фрэнка переехать подальше от его властной матери, но неизменно слышала отказ. Муж не хотел оставлять Августу Лонгботтом одну в такое непростое время, и Алиса на какое-то время смирялась, но спустя месяц ситуация повторялась. Марлин же решилась не вступать в Орден Феникса, послушав какую-то предсказательницу. Та напророчила ей погибель, и, не желая воплотить сказанное в реальность, Маккиннон решила от затеи отказаться и держаться от опасностей подальше. Мы поддержали подругу, прекрасно понимая её, в то же время в ряды фениксовцев пожелали войти Алиса и её муж. Я же рассказывала о своих свиданиях, занятиях с Джеймсом, вылазках Ордена и неурядицах на работе. И, как вы могли уже догадаться, мои отношения с нашим однокурсником стали хэдлайнером наших посиделок.

— Лили, как это здорово, что вы с Джеймсом вместе! — мечтательно говорила Алиса. — С тобой он точно встал на правильный путь. А то, что ваши патронусы парные, это лишний раз подтверждает.

Марлин поддерживала слова Лонгботтом, однако была в личных вопросах менее деликатна, чем она.

— Ну, думаю, Лилс, тебя нужно как следует подготовить, — заговорщицки потирая ручки, хихикнула Маккиннон.

— К чему? — удивилась я.

— К третьему свиданию, — пояснила Марлин, глядя на меня так, будто это было очевидно.

— И к тому, что будет после, — загадочно протянула Алиса.

Я закатила глаза. Эта ситуация меня напрягала. Без меня меня женили, как говорится. В глубине души я понимала, что так проявлялась забота со стороны подруг, но всё же тема была неловкой.

— С чего вы взяли, что будет какое-то после? — я вложила в свой голос весь скепсис, на какой только была способна, однако подруги на эту утку не купились.

— Будет, Лилс, будет, — авторитетно заявила блондинка, явно не собираясь сдаваться. — Сейчас мы выберем тебе наряд на завтрашний вечер, а потом проведём короткий инструктаж.

Как ни странно, с вопросом одежды мы управились довольно быстро, после чего подруги принялись самозабвенно читать мне уроки полового воспитания. Оказалось, я была такой дремучей, что полагала, будто всё должен делать мужчина. Нутро подсказывало мне, что Алиса и Марлин были правы — мы слишком долго откладывали то, что должно было неминуемо случиться. Я и сама хотела этого, но волнение каждый раз затмевало разум. До тех пор, пока Джеймс не появлялся рядом. С ним я была готова на всё.

Следующий день пролетел быстрее пули. Работы в больнице хватало, лекции были на удивление интересными, а в свободные минуты я размышляла о предстоявшем свидании и своей жизни. Так что, как видите, времени я зря не теряла. Вернувшись домой, я наспех стала собираться, ожидая прихода Джеймса. Часы неумолимо неслись к шести вечера, и времени оставалось совсем немного. Я быстро приняла душ, вымыла голову, накрасилась, сделала укладку, оделась и подошла к зеркалу. По ту сторону от него стояла симпатичная молодая девушка с рыжими, закрученные в кудри, локонами, в коротком чёрном платье и чёрных туфлях. Как сказала Марлин: «просто и элегантно». Я абсолютно не знала, куда мы пойдем, но была отчего-то уверена, что буду выглядеть вполне уместно. Увидев меня, Поттер будто оробел, но спустя секунду был решителен и ослепительно улыбнулся.

— Ты выглядишь потрясающе, — непривычно взросло произнёс он, целуя мою руку. — Я восхищён.

После такого комплимента было сложно не расчувствоваться. Мне ещё никто и никогда не говорил ничего подобного. Я старательно удерживала слёзы, чтобы не испортить тщательно выполненный макияж и не разводить сырость. Не в силах найти достойной момента фразы, я отблагодарила парня поцелуем, чему он был только рад. Выглядел Джеймс просто замечательно: чёрные джинсы, белая рубашка и тёмно-графитовый пиджак придавали его образу особый лоск. Даже его вечно растрёпанные волосы в тот день были старательно уложены. Он буквально дышал жизнью и красотой, излучая свою затмевавшую всё вокруг мужскую энергию. Я не могла не отметить того факта, что Джеймс пришел не с пустыми руками, а подарил мне букет белых лилий. Очень символично. Я была безумно польщена, но всё же благоразумно оставила цветы дома.

Относительно пункта нашего прибытия Поттер держал интригу. Трансгрессировав в тихое местечко, я даже не сразу поняла, что оказалась в самом центре нашей столицы. Нас окружали деревья, рядом находился какой-то пруд. Выяснилось, что мы прибыли в Сент-Джеймс-парк. Я не преминула подколоть этим Поттера, мол, это очень нескромно выбирать такие места. На что он отшутился, что не был виноват в том, что место назвали в честь него, ещё и возвеличили до святого. Ох уж эта знаменитая поттеровская мания величия, однако она вызвала лишь заливистый смех. Далее стало понятно, что парк не являлся местом нашего свидания, а лишь был одной остановкой.

— Вообще-то, смею напомнить, трансгрессия в центр города, да ещё и в такое популярное место, может порядком шокировать маглов, — шепнула я, когда мы выбрались из кустов и направились к выходу из парка.

— Если хочешь затеряться, выбирай самое людное место, — усмехнулся Поттер как ни в чём не бывало.

Ну вот и как можно было злиться на этого обаятельного хулигана? Правильно, никак. Мы миновали Вестминстерское аббатство и Биг Бен, а затем прошли к набережной, где в одном из причалов нас ждал экскурсионный теплоход. Снова Джеймс Поттер меня поразил! Мы поднялись на борт и заняли места в конце палубы. Я никогда в жизни не бывала на водных прогулках, и такое приключение меня безумно интриговало. Когда теплоход тронулся, мы поплыли вверх по Темзе. Нам открывался потрясающий вид на вечерний Лондон. Я заворожённо смотрела по сторонам, стараясь максимально насладиться моментом. То, что казалось знакомым и простым с суши, с воды выглядело совсем иначе. Джеймс обнимал меня, то и дело целуя в висок или макушку, отчего по спине пробегали мурашки. Доплыв до Тауэр Миллениум Пир, теплоход почему-то остановился. Судя по лицу моего спутника, он был ничуть не удивлён, напротив, на его лице играла плутовская улыбка. Солнце практически ушло на покой, и от прохлады воды я поёжилась.

— Замёрзла? — негромко спросил Поттер.

Я кивнула. Джеймс незамедлительно снял с себя пиджак и заботливо водрузил его на мои плечи.

— Так-то лучше, — заметил он и, обойдя со спины, заключил меня в свои объятия. — А теперь внимательно следи за мостом.

Солнце скрылось за горизонт окончательно, и город вспыхнул миллионами огней. Тауэрский мост, возле которого стояло наше судно, озарился лучами прожекторов, и я заметила, как постепенно стали подниматься два его центральных пролёта. Я с восхищением наблюдала за разводом моста, изредка бросая взгляд на Джеймса. Он как-то заворожённо улыбался и, казалось, был поглощён увиденным действом не меньше. На палубе играла джазовая музыка, влюблённые парочки вокруг нас вовсю засматривались на мост, а я вдруг поймала себя на мысли, что была абсолютно счастлива, кутаясь в широкий пиджак парня и прижимаясь ещё ближе к его владельцу.

— Как тебе такая прогулка? — развернув меня лицом к себе, поинтересовался Поттер. В его тёмных глазах отражался Тауэрский мост, а лицо было странно загадочным.

— Я в восторге! Никогда ничего подобного не видела! — воскликнула я, вызвав у Джеймса понимающую улыбку. — Спасибо тебе, Джеймс.

— Я очень рад, что тебе понравилось, правда, — он говорил чересчур серьёзно, но не прекращал улыбаться. От такого Джеймса Поттера я не могла оторвать взгляд, даже если бы захотела. Может, он меня заколдовал?

Приподнявшись на носочки, я решительно впилась в его губы, абсолютно позабыв о людях, сновавших вокруг нас. Всё-таки я сильно изменилась. Ещё пару месяцев назад я ни за что бы не стала выставлять свои чувства напоказ, но сейчас меня бы не остановил ни чей-то комментарий, ни сам Мерлин.

По пути назад мы молча слушали экскурсовода и просто наслаждались вечером. Как только мы сошли на берег, Джеймс предложил отужинать в «хорошем месте», на что я живо отреагировала согласием. То ли ранний обед, то ли насыщенная эмоциями прогулка пробудили во мне нешуточный аппетит. И мы пошли не куда-нибудь, а в здание парламента, представляете? Оказывается, внутри него в дни, когда не проводилось заседаний и вовсю длились парламентские каникулы, был открыт к посещению ресторан, в который мог попасть абсолютно любой желающий. Публика была соответствующей: влиятельные джентельмены и ослепительные дамы. Ни место, ни окружение нисколько не умаляли уверенности Поттера, а я слегка тушевалась, ловя на себе любопытные взгляды посторонних. Заметив мою растерянность, Джеймс принялся поглаживать костяшки моих пальцев, отвлекая внимание на себя. Я действительно несколько успокоилась. Пока мы ждали заказ, бурно обсуждали минувшую речную прогулку. Мы оба выразили желание непременно её повторить. А как только на столе оказались тарелки с аппетитно пахнувшими блюдами, мы с энтузиазмом принялись за еду. После сытного ужина мы решили прогуляться по ночному Лондону. Спешить нам было некуда, следующий день был выходным и у меня, и у моего спутника. Мы то и дело смеялись над его шутками и вспоминали былые времена в Хогвартсе. А когда дошли до площади Пикадилли, Джеймс неожиданно закружил меня в танце под аккомпанемент уличного музыкального коллектива, бодро игравшего Биттлз. Я всё время смеялась, двигаясь в такт музыке, а Джеймс удовлетворённо улыбался и не сводил с меня глаз. Наверное, я выглядела несколько неуклюже, оттанцовывая на площади, но подбадривавшие аплодисменты и окрики придавали мне раскованности. Казалось, умела я танцевать или нет, было совсем неважно, главное, что я делала это от души. Закончив танец, мы театрально поклонились, и Поттер бросил несколько монет повеселевшим от внимания со стороны прохожих музыкантам, отсалютовавшим нам шляпой для сбора пожертвований. Мы двинулись дальше, переводя дух и то и дело посмеиваясь над импровизированным танцем. Но неожиданно Джеймс остановился и, без тени улыбки глядя мне в глаза, сказал:

— Мне кажется, нам стоит продолжить вечер в другом месте.

Моё тело будто залили бетоном. Сердце вдруг усилило ритм, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Однако я едва слышно согласилась, и, найдя подходящее место, мы трансгрессировали в неизвестном направлении.

Мы стояли, держась за руки, перед калиткой, ведшей к двухэтажному особняку. После того, как Джеймс без труда прошёл внутрь и потянул меня за собой, я сделала вывод, что это был его дом. Я начинала догадываться, к чему всё шло и, несмотря на некоторое оцепенение и волнение, молча последовала за Поттером.

— Добро пожаловать в моё скромное жилище, — с улыбкой провозгласил он, отворяя парадную дверь.

Внутри особняка царили покой и тишина, которые поначалу никак не вязались с личностью владельца. Я вернула пиджак Джеймсу, и мы двинулись на кухню. Про себя я отметила, что насчёт скромности он явно переборщил: его дом был заметно больше моего, да и интерьер внутри выглядел более гармонично. Впрочем, чему удивляться? Со вкусом у Поттера всё было в порядке — стоило только посмотреть на его внешний вид.

— Может, немного вина? — на правах хозяина парень вытащил из шкафа бутылку красного вина и поставил на стол.

Несмотря на моё ровное отношение к спиртному, в тот момент я в нём отчаянно нуждалась. Мне нужно было расслабиться и успокоить волнение. Вино было как раз кстати.

— Отличная идея, — поддержала я, скромно улыбаясь. — Будет ещё лучше, если мы найдём к нему какую-нибудь закуску.

Поттер сделал вид, что снимает невидимую шляпу, и достал из холодильника сыр и грейпфрут. Спустя пару минут мы сидели с ним на диване в гостиной, пили вино, закусывая одним единственным фруктом и четвертью головки маасдама. По странному стечению обстоятельств, несмотря на количество выпитого, я не чувствовала себя ни капли опьянённой. В углу играл абсолютно магловский, но искусно выполненный виниловый проигрыватель, благодаря которому звучали песни Sex Pistols, Eagles, Rolling Stones и других известных исполнителей. Обстановка стала заметно более непринуждённой. Джеймс, как обычно, увлечённо рассказывал какие-то курьёзные истории, например, про пьяного охотника, который перепутал ворота во время матча. Делал он, надо это признать, мастерски. Я от души смеялась, порой даже ладонью вытирая капавшие из глаз слёзы. Поттер тоже был оживлён и очень весел. Мы не выпили и половины бутылки на двоих, как вдруг Джеймс увлёк меня танцевать. Впрочем, танцем назвать это было сложно: мы просто прыгали и дёргались в такт музыке, ритм которой был едва не быстрее скорости света. Немного устав, мы равномерно покачивались в объятиях, глядя друг на друга. Я заметила, как глаза Джеймса потемнели, а дыхание чуть участилось. Я думала, что он вот-вот наклонится ко мне и поцелует, но вместо этого предложил показать свою комнату. Я разочарованно выдохнула, но от предложения не отказалась, ведь меня раздирало любопытство увидеть логово Поттера. Прихватив с собой по бокалу вина и поднявшись на второй этаж, мы вошли в первую же дверь, попав в просторную светлую комнату. То там, то тут на стенах красовались грамоты и медали, несколько кубков и статуэток. Заметив моё удивление, Джеймс ухмыльнулся, сказав, что большая часть наград заработана во время учёбы в Хогвартсе. Также на глаза попалось знамя нашего факультета, отчего потеплело на сердце.

— Уютненько, — заключила я, в сотый раз окинув комнату взглядом, прислонилась к дверному проёму плечом и залпом осушила бокал.

Поттер, я только в тот момент заметила, допил своё вино гораздо раньше. Отобрав у меня бокал и поставив его куда-то на комод, он потянул меня за руки ближе к центру комнаты, где стояла премилая большая кровать. Я поначалу гадала, что же будет дальше, но Джеймс лишил меня возможности думать, приковав к себе взгляд и всё мое внимание к каждому его движению. Он провел горячими пальцами по моей щеке, затем притянул к себе и сладко поцеловал. Я не осталась в долгу и незамедлительно ответила. Его руки гладили мою спину, спускаясь всё ниже и ниже, пока не достигли края платья. Затем я почувствовала его тёплые ладони на своих бёдрах. Он придвинул меня ещё ближе к себе, так, что мы находились друг к другу вплотную. Моя грудь упёрлась в его, а внизу живота стянуло сильной судорогой. Я всегда боялась первого раза, но в тот момент страх улетучился, и на смену ему пришёл азарт и возбуждение. Я бесстыдно тёрлась о Поттера и ерошила его волосы, и ему это, видимо, нравилось. Он аккуратно прикусил мочку уха и переключился на мою шею, покрывая её поцелуями, от которых сами собой вырывались слишком громкие выдохи. Дойдя до плеча, Джеймс развернул меня спиной к себе и расстегнул длинную молнию на платье, продолжая целовать оголённые участки кожи. А затем повернул меня обратно лицом к себе и резко стянул мою и без того не самую скромную одежду, отчего я оказалась перед ним в одном нижнем белье.

— Ты прекрасна в этом платье, но без него ты мне нравишься гораздо больше, — хриплым низким голосом сказал Джеймс, тяжело дыша.

Мне отчего-то нестерпимо захотелось расстегнуть чёртову рубашку Поттера. По-моему, было нечестно, что я стояла перед ним практически голая, а он был ещё одет. Я принялась расстегивать пуговицу за пуговицей, целуя парня в шею и оголившуюся грудь, отчего он распалялся всё сильнее. Не дожидаясь, пока я закончу начатое, он разорвал рубашку, рассыпав несколько несчастных пуговиц по полу, и, сняв, отшвырнул. Я замерла на мгновение, глядя в глаза Джеймса. Он томно смотрел на меня несколько долгих секунд, а затем принялся целовать с таким жаром и упоением, что я чуть было не забыла, что же собиралась сделать дальше. Ремень на брюках был весьма упрям, но в конце концов он поддался, и я без особых трудностей расстегнула джинсы Поттера. Он ловко вызволил себя из них, а затем я почувствовала, как что-то упёрлось в мой живот. Естественно, шутки про шпагу были неуместны, я прекрасно знала, что это было. Я намеренно подвигала бёдрами, отчего Поттер издал какой-то животный рык. Он неистово целовал меня, поглаживая по спине и вызывая всё новую и новую волну покрывавших кожу мурашек, а затем расстегнул бюстгальтер и снял его с меня. Моя грудь коснулась его торса, и он чувственно прошептал:

— Ты даже не представляешь, как я об этом мечтал.

Моё сердце стучало как безумное, а дыхание стало таким тяжелым и одурманивающим, что я практически не осознавала того, что происходило со мной, поглощённая процессом. Джеймс освободил себя от последних остатков одежды, открыв моему жадному взору очень возбуждающую и дурманящую картину, от которой было невероятно сложно оторваться. Чудом припомнив поучения подруг, я из любопытства коснулась его рукой и слегка сжала. Из Поттера вырвался глухой стон. Меня переполнило удовольствие и гордость от того, что я смогла сделать ему приятно и не прогадала. Он чуть ли не содрал с меня трусики, которые к тому времени можно было запросто выжимать, и повалил на кровать, раздвинув мои ноги и накрыв собой. Я почувствовала стеснение от того, что самые сокровенные части моего тела отныне стали для Поттера открытой книгой, но это ощущение длилось недолго. Едва он коснулся губами моей груди, я напрочь позабыла о стеснении и издала стон. С каждым новым поцелуем и касанием, покусыванием и движением, я теряла голову и была готова на любые авантюры. Джеймс полностью и безаппеляционно подчинил мои желания своим. Он был умелым любовником, и мне очень хотелось не ударить в грязь лицом. Я касалась его везде, где только могла, целовала в чувствительные места, потягивала его непослушные волосы и взамен получала столько ласк, сколько раньше даже не могла вообразить, оттого чувствуя себя невероятно желанной и сексуальной. Когда он решительным толчком вошёл в меня, я ощутила некоторую боль, и мой пыл несколько остыл, однако Джеймс на некоторое время замер, давая мне привыкнуть к новым ощущениям, и одарил меня нежными поцелуями, а затем продолжил двигаться снова. Я прижимала его к себе так близко, как это только было возможно, получая удовольствие даже от самого контакта с его кожей. Его сильные руки ласкали мои бёдра, а мои стоны возбуждали его всё сильнее и сильнее, отчего он порой рычал и запрокидывал голову, вероятно, стараясь продлить момент нашей близости и не закончить его раньше, чем предполагал. Спустя какое-то время, он вдруг резко вышел и стал ласкать меня в том месте, которому я не в силах дать приличного названия. Я слышала рассказы подруг о том, как это бывает. Марлин даже как-то говорила, что «ни один уважающий и дорожащий женщиной мужчина не оставит её без этого». Но слышать — это одно, а чувствовать… это космос! Я вытягивалась и стонала, подходя всё ближе и ближе к развязке, но Джеймс снова прервал свои ласки и резко вошёл внутрь, кажется, двигаясь ещё резче и издавая при этом хриплые низкие звуки, от которых бежали мурашки по телу. Мы кончили вместе, громко крича. Перед моими глазами, словно на сеансе в планетарии, пролетали мириады звёзд, а звуки казались какими-то чрезмерно тихими и гулкими. Я словно развоплотилась и воплотилась обратно. Джеймс, весь покрытый крупными каплями пота, плюхнулся рядом со мной, а я положила голову ему на грудь и крепко обвила руками и ногами. Он часто дышал, и я слышала, как бешено колотилось его сердце. Мы дарили друг другу нежные поцелуи, абсолютно не стесняясь наготы друг друга. Я чувствовала себя буквально на седьмом небе от счастья, а лучезарная улыбка и многообещающий взгляд Поттера согревали меня ещё сильнее.

— Ты снова удивила меня, — заправив прядь моих растрёпанных волос за ухо, ласково произнёс Джеймс и поцеловал в лоб.

— Чем же? — полюбопытствовала я.

— Я будто снова лишился девственности, — засмеялся парень. — Всё как в первый раз.

Я чувствовала себя божественно. До того, как всё случилось, мне казалось, что своей неопытностью я его только позабавлю, но оказалось, что есть ещё порох в пороховницах!

— Ты такой ловелас, Джеймс Поттер, что я в это ни за что в это не поверю! — наигранно строго сказала я, но Джеймс меня раскусил и без намёка на шутку вкрадчиво возразил:

— Я никогда ничего подобного прежде не испытывал. Всё, что было до этого, — это просто секс, ничего больше. Я ни разу ни к одной девушке не питал никаких особенных чувств, только похоть. С тобой всё иначе. Это больше, чем просто влечение, Лили. Теперь я понял, как это бывает. С другими я трахался, а с тобой — занимался любовью. И это совсем разные вещи.

Я не верила собственным ушам. Сам Джеймс Поттер, гроза всех девичьих сердец, признался мне в том, в чём обычно сознаются лишь самым близким друзьям, да и то не всегда. Переполненная эмоциями от пламенной речи Джеймса, я даже не испытала обыкновенного для меня чувства сострадания к его бывшим пассиям, хоть всё-таки он и признался, что их не воспринимал всерьёз. Я больше была увлечена тем, что касалось меня. «Не просто влечение», «занимался любовью». Выходит, среди других я стояла особняком. Это не могло не порадовать меня, и всё же я пребывала в некотором замешательстве.

— Тебе понравилось? — тихо спросила я, жалобно глядя на непривычно серьёзного Поттера.

— Конечно, понравилось, цветочек, — с улыбкой ответил он. — Ты такая красивая и сексуальная, что я чуть было сразу не кончил. Со мной такого не бывает.

Я почувствовала, как предательски загорели щёки. Но ещё больше меня обдало жаром, когда Джеймс поцеловал меня в шею и задал встречный вопрос:

— А тебе?

Я не смогла вымолвить ни слова, лишь глупо смотрела в лицо человека, которого готова была лобызать миллион раз и никогда не отпускать. Однако ответить нужно было, ведь он открылся мне, теперь и мой черёд.

— Конечно! Это было великолепно, Джеймс…

— Согласен.

Джеймс снова навис надо мной, одаряя похотливым взглядом все мои прелести, отчего внизу живота снова всё стянуло тугим узлом.

— Я… — хрипло начал Поттер, но его голос дрогнул, будто от волнения.

Он с настороженностью смотрел на меня и будто на что-то решался, но затем его лицо снова приобрело былую решимость, и он договорил:

— Я люблю тебя, Лили.

— Я тоже люблю тебя, Джеймс, — тут же вырвалось из меня, но я нисколько не смутилась, поскольку каждое слово было истинной правдой.

Уголки его губ едва заметно дрогнули, и через мгновение в комнате особняка Поттеров снова начали раздаваться стоны.