Идеальная пара (гет)

Единственный трек под главу: Coldplay — Moving to Mars

"We are meeting for the first time

We might never meet again,

you and me

We are meeting for the first time

can't you see"

Приятного чтения♥

Глуп тот человек, который никогда не меняет своего мнения.

Уинстон Черчилль

Я не могла понять Поттера. Но это было, если подумать, менее пугающим, нежели осознание того факта, что я совсем не понимала себя.

Я всегда была гордой, искренне считала, что никто не вправе издеваться надо мной или же делать со мной то, что я считаю неприемлемым. Но что-то во мне щёлкнуло, и вот, пожалуйста — помимо моей воли происходят вещи, которых я не заказывала. От слова совсем.

Казалось, что Поттер — колдун, который превращает девушек в куклы и делает с ними всё, что пожелает. И это никак не входило в мои планы. Но опять же, что-то щёлкнуло.

Но моя гордость и мой мозг напоминали мне, что от такого, как он, стоит держаться подальше. Да и мы были совсем разными. Никаких общих интересов. Впрочем, возможно, Марлин была права на наш счёт: мы могли абсолютно не знать друг друга.

Я не поняла, почему согласилась на танец с человеком, которого презирала больше, чем кого-либо. Хорошо, честности ради скажу, что сейчас картина рисовалась несколько иначе: да, я испытывала смешанные чувства к Поттеру, но уже не ненависть. Во время танца он дал мне понять, что не станет покорно терпеть всё, что ему говорят. Что у него всё же имеются зачатки каких-то чувств, разума и человечности. И что я видела не его все эти годы, а маску, шаблон, если угодно. Хотя при этом я была уверена, что и он обо мне ничего не знал. Так что мы были двумя незнакомцами, полными предрассудков относительно друг друга.

Меня раздражало, что он флиртовал с какой-то девушкой в «Гамильтоне», в то время как мы с ним танцевали. Собственно, он ничего мне не был должен, мы не пара, и вполне нормально, что он устраивал свою личную жизнь. Но меня это почему-то задело. А он лишь веселился. Впрочем, как и всегда. Видимо, моё женское самолюбие всё же не давало мне покоя.

Каждый раз, когда я смотрела на Поттера и Гейта, то непременно ловила себя на мысли о том, какие же они разные. Гейт — спокойный, как танк, тихий. Поттер, напротив, неугомонный, шумный. Если раньше я была уверена, что тяготела больше к таким, как Ричард, то теперь начала сомневаться. Иной раз хотелось, чтобы Ричард что-то сказал, развеселил. Но он был другим. Я думала, что это абсолютно нормально: что он такой и надо принимать его именно таким, какой он есть. Ведь все мы люди, и у каждого непременно найдутся недостатки.

Первым делом после вечера в «Гамильтоне», когда Поттер уже аппарировал, мы с Марлин договорились сразу же созвониться и обсудить произошедшее за вечер по телефону — волшебному магловскому аппарату, который был выше понимания чистокровных магов. Уже через полчаса после нашей встречи в моём доме послышался звонок. На другом конце провода была Марлин. Устроившись в кресле как можно удобнее, я выложила ей всё, как на духу.

— Да… — протянула задумчиво подруга, — я, конечно, видела вас, но не слышала всего. А если он такое тебе сказал, стало быть, ты что-то делала или говорила, что его зацепило за живое.

— Но что? Я говорила ему всё то, что и обычно, — устало ответила я, мысленно возвращаясь к нашему с Поттером диалогу. — Но ты права, мне показалось, будто я его чем-то задела. Но и он в долгу не остался!

— Ну, как старые приятели, вы уже должны были выработать иммунитет к перебранкам, — рассмеялась Маккиннон.

— К такому нельзя выработать иммунитет. Даже Поттер дошёл до ручки, — я не выдержала и тоже захихикала.

— Меня больше интересует, почему он так подробно расспрашивал тебя про парфюм, — не унималась подруга. — Он как будто хотел тебя в чём-то переубедить… Ты уверена, что автор подарка — Ричард?

Такой простой вопрос, на который я уже десять раз отвечала с уверенностью «да». Но в этот раз почему-то колебалась. Из-за чего? Неужели Поттер смог посеять во мне зерно сомнения?

— Не уверена… — я не узнала в нерешительном, тихом голосе свой. Я чувствовала себя невероятно уставшей и запутавшейся. Некоторое время спустя я быстро заговорила: — Ты знаешь, когда я подошла к своему дому, то увидела на крыльце белую розу. Одну кристально белую розу. От кого она могла бы быть?

Несколько секунд подумав, Марлин предположила:

— Возможно, это Гейт, ведь он куда-то отлучался в «Гамильтоне». А может, Джеймс… Он ведь раньше всех аппарировал. Или кто-то ещё.

Вот так выбор!.. И на кого же мне было думать? Для себя я всё же решила, что это был Ричард. Ведь он ни слова не сказал о том, где он был во время нашего с Поттером танца. На что Марлин скептично фыркнула и предложила подождать, когда представится случай, и спросить у Ричарда в лоб. Что ж, это бы расставило точки над i.

Я не могла уснуть. То разговор с Поттером не шёл из головы, то белая роза… Вспомнив, что цветы в викторианскую эпоху что-то означали, я решила отыскать ответ на вопрос о значимости моего подарка. Отыскав старый мамин сборник о языке цветов, я принялась жадно выискивать ответы на свои вопросы на страницах обветшалой книги. На языке цветов белая роза означала следующее: «Я восхищён вашей неземной чистотой и хрупкостью души, которую желаю оберегать и защищать от невзгод, если позволите». Далее в статье значилось: «Как правило, мужчина, который преподносит в подарок белые розы, очень консервативен, уважает традиции и рассчитывает получить в жены девицу, как это и было принято встарь… Он ориентируется, скорее, не на возраст девушки, а на те физиологические показатели, по которым можно определить невинность невесты. В его случае этот нюанс крайне важен. Обычно дарители белых роз — люди серьёзные, с далеко идущими планами, рассчитывающие на долговечный брак и никогда не довольствующиеся мимолётными романчиками. Если парень дарит всего одну розу, не спешите уличать его в чрезмерной экономности. Он просто хочет сказать, что девушка, которой он преподносит цветок, одна-единственная для него в целом мире и во влюбленном сердце. То, что означает белая роза в подарок, — самое необходимое для каждой женщины. Ведь насколько бы самостоятельной, самодостаточной и независимой ни была барышня, она всё равно хочет быть желанной, любимой, единственной». Тогда вариант, что дарителем был Поттер, отметался сам собой. Пусть это было и бессознательным выбором подарка. Впрочем, Марлин бы сказала мне не выкидывать этот вариант, не сбрасывать бывшего однокурсника со счетов. Однако всё, что было описано выше, вряд ли можно было применить к нему. Но подруга снова могла оказаться права: я его совсем не знаю. И всё же мне упорно думалось на Ричарда. К тому же роза очень вписывалась в ряд ранее полученных подарков. С этой мыслью я убрала сборник и отправилась спать.

Пришла весна. Наши отношения с Ричардом разменяли уже третий месяц. В целом я была счастлива: училась, работала, встречалась с молодым человеком. Первый этап кубка мира миновал, «Паддлмир Юнайтед» его успешно прошла, и теперь у нас появилось больше времени на то, чтобы проводить его вместе. Я всё ещё не знакомила Ричарда с Дурслями, не горя желанием вовлекать его в наши семейные распри и вообще что-либо рассказывать о семье. Он знал, что у меня не было родителей, но была сестра, которая вышла замуж. Но я также, со своей стороны, не стремилась познакомиться с семьей Ричарда. Меня устраивало то, что мы были сами по себе. Он даже был знаком с Алисой, так что мой минимальный круг общения знал.

На работе всё было по-прежнему: кровь, искалеченные войной люди. Но я умудрялась в этом кошмаре каким-то чудом не бросаться в панику от всех тех ужасов, которые видела вокруг и с которыми так упорно боролась. Они как будто меня вовсе не касались. До поры до времени.

Это был мой последний рабочий день на текущей неделе. Конец марта, погода была довольно тёплой, безветренной. Я решила, что прогулка по вечернему городу в одиночестве — лучший способ перезагрузки после тяжёлого рабочего дня. Я шла по тихим улочкам Лондона, радуясь своей свободе и прекрасной погоде, когда неподалёку послышались странные звуки. Замерев и подумав всего пару мгновений, я нырнула в тупик и достала свою волшебную палочку. Всё-таки времена сейчас неспокойные, нужно быть всегда наготове. Кровь застучала в висках, но я нашла силы выйти из тупика и проследовать к тому месту, откуда доносился шум. По мере моего приближения я всё отчетливее слышала скрежет метала, стук от чего-то тяжёлого, голоса и… взрыв. Понимая, что это могли быть Пожиратели, я также подумала, что в этом месте могли находиться и пострадавшие. Намеренно не буду перегружать вас информацией о том, как важна для пациентов вовремя оказанная первая помощь. Я ускорила шаг, чувствуя, что бешено колотившееся сердце вот-вот норовило выпрыгнуть из груди. Звуки стали слишком громкими. Это была территория заброшенных старых домов, которые должны были в ближайшие дни снести для постройки новых жилых комплексов. И именно в этом месте развернулась самая настоящая баталия. Первая реальная, опасная схватка с Пожирателями смерти, которую мне довелось увидеть.

Я осторожно выглянула за угол краснокирпичного дома, желая узнать, что же происходило в соседнем дворе. Моим глазам предстала следующая картина: люди в чёрных мантиях и в жутких масках наступали на своих противников, оттесняя их к стене, не давая возможности выбраться из схватки живыми. Судя по всему, одна из сторон наложила антитрансгрессионные чары, поскольку я не смогла аппарировать, чтобы позвать на помощь. Рядом с тем закутком, где пряталась я, сидели, прислонившись к стене, двое людей. Они были ранены. Их лица были мне совершенно незнакомы. Я стояла и понимала, что помощи ждать неоткуда. Если ничего не сделать, Пожиратели перебьют всех тех волшебников, которые так рьяно давали им отпор. Я не отдавала себе никакого отчёта в том, что эта самодеятельность могла стоить мне жизни, — просто взяла и вышла из засады. Воспользовавшись тем, что Пожиратели меня не видели, я оглушила двоих из-за спины, после чего несколько людей в масках развернулись в мою сторону и принялись палить в меня всеми возможными заклинаниями. Я едва успела спрятаться за стоявшей неподалёку ржавой цистерной с мутной водой. Не имея ни малейшего понятия, что делать в сложившихся обстоятельствах дальше, я судорожно пыталась вспомнить всё, чему меня учили на уроках ЗОТИ, но прекрасно понимала, что, если кто-то из Пожирателей вступит со мной в прямую схватку, мне его не одолеть. Я слышала, как люди вокруг выкрикивали заклятия, раздавались хлопки и взрывы. Набравшись мужества, я вынырнула из-за цистерны и включилась в борьбу. Мне достался один из Пожирателей — высокий и довольно искусный волшебник. Я уворачивалась от его лучей как только могла. Мои же заклинания отлетали от него, как теннисный мяч отскакивает от корта. Воспользовавшись секундной передышкой, я отчаянно перевернула на него ту самую ржавую цистерну, за которой пряталась ещё несколько минут назад, окатив ничего не подозревавшего противника грязной тухлой водой. Послышалась отборная брань, а я в этот момент оглушила его и окинула взглядом небольшое пространство, на котором состоялась эта стычка. Несколько человек вдали упорно сражались с людьми в масках, другие уже были повержены. Я бросилась на помощь тем двоим, которых заприметила ещё в самом начале.

— Я целитель из Мунго, — представилась я и села на корточки, принявшись осматривать молодых людей. — Давайте я посмотрю, что тут у вас.

Я никогда ещё не была рада тому, что каждый раз кладу в сумочку склянку с бадьяном! Я благодарила Всевышнего за то, что раны были лёгкими: одному парню распороли руку, я довольно быстро зашила её и затем обработала бадьяном. Второму досталось чуть больше, но он также, по моему мнению, легко отделался — небольшая рана у виска и перелом ноги. Оказав первую помощь и велев им сидеть на месте, я побежала в сторону сражавшихся, чтобы осмотреть тех, кто мог быть ранен, и попросить помощи, чтобы доставить двух молодых людей в Мунго. Сражались только шесть человек: трое Пожирателей и трое волшебников, из которых одно лицо мне было знакомо. Я остолбенела. Это был Поттер. Джеймс Поттер сражался с Пожирателем смерти, используя заклинания и трюки, которые я никогда прежде не видела, о которых даже не слышала. Его лицо было преисполнено решимости, он дрался во весь дух. Его лицо было испачкано грязью и сажей, смешавшимися с кровью, тёкшей из его рассечённой брови. Наконец, он мощным лучом уложил своего врага и вышиб из его руки волшебную палочку.

— Вяжи его, Джеймс, — крикнул тучный мужчина. — Я за этим типом уже давно охочусь.

— Слушаюсь, сэр, — ответил уставший Поттер, связывая руки и ноги поверженного Пожирателя.

Повсюду люди в мантиях и без связывали врагов — тех, кто не бежал с поля боя, — и укладывали в рядок. Зрелище было весьма необычным. Я даже не заметила, как ко мне подбежал какой-то мужчина лет тридцати.

— Мистер Грюм, а вот и наша спасительница! — весело крикнул волшебник, пожав мне руку. — Как тебя зовут?

Я еле разомкнула губы — от шока они мне совсем не повиновались. Кое-как выдавив из себя «Лили», я спросила, есть ли среди них раненные. На что мужчина ответил:

— Вот этим двум парням досталось, — он указал на тех двоих, которым я уже оказала помощь.

— Я целитель из Мунго, — заверила я, пытаясь унять нервную дрожь. — Им я уже помогла, но нужно доставить их в больницу.

— Тогда вот этому пареньку помоги, — он кивнул в сторону темноволосого парня, сидевшего на обочине. — Ну и тому, который вдалеке с Грозным Глазом стоит.

Он имел в виду Поттера. При виде бывшего однокурсника, как ни в чем не бывало говорившего с тучным мужчиной, к горлу подступил ком. Я нашла в себе только силы кивнуть и направилась к молодому человеку, сидевшему на тротуаре. Он представился и поблагодарил за помощь.

— Знаешь, ты появилась очень вовремя, — он резко вдохнул воздух, когда бадьян начал пощипывать руку. — Нас бы без тебя размазали.

— Перестань, Карадок, — едва улыбаясь, ответила я, раскатывая рукав рубашки обратно. — Просто стечение обстоятельств. Только и всего.

Он лишь улыбнулся и направился к другим товарищам.

Я же побрела в сторону Поттера. Он по-прежнему что-то бурно обсуждал с Грюмом, в то время как другие то и дело аппарировали с Пожирателями и возвращались, чтобы забрать раненых. Мои ноги будто налились свинцом, кровь бешено стучала в висках, руки похолодели. Наконец, приблизившись к беседовавшим волшебникам, я вклинилась в разговор:

— Прошу прощения, но мне сказали, что здесь есть раненые.

— Лили? — Поттер, казалось, обомлел, едва увидев меня. — Что ты здесь делаешь?

— Действительно, мисс, — поддержал вопрос ироничный мужчина, вперившись в меня взглядом. — Как вы нас нашли?

— Я, признаюсь, не искала… — тихо ответила я, переводя нерешительный взгляд с изумлённого Поттера на Грюма и обратно. — Шла с работы улочками, услышала шум. Подумала, что здесь есть раненые, может потребоваться помощь целителя.

Поттер не вымолвил ни слова, лишь во все глаза поражённо смотрел на меня. Грозный Глаз же решил продолжить разговор:

— Хорошо, что вы пришли. Это очень сильный поступок — броситься на помощь незнакомым людям, которые к тому же сражались с Пожирателями.

— Благодарю, сэр, — едва слышно ответила я. — Уверена, так поступили бы многие.

— Между нами говоря, — приблизившись, продолжал мужчина, — может, кто-то бы и рискнул прийти, но вряд ли бы нашёлся человек, который бы ещё и пошёл в бой, уложил двоих противников, а после — ещё одного. Вы очень оригинальны в выборе средств, мисс!..

— Эванс, сэр. Лили Эванс.

Мужчина удовлетворённо кивнул, думая о чём-то своём.

— Возможно, вы захотите присоединиться к нам. Я полагаю, вы с Поттером знакомы. Вот он вам всё и расскажет.

Спустя пару мгновений Аластор Грюм уже раздавал указания другим подчинённым, и мы с Поттером остались одни. Поттеровский взгляд был мне непонятен, мы оба были крайне напряжены. Я вышла из ступора первой и предложила ему обработать рану, на что парень лишь отмахнулся:

— Это царапина, заживёт.

— Порез довольно глубокий, я должна его обработать. Присядь, пожалуйста, вот на ту скамейку, что стоит рядом с баком, а то ты слишком высокий — мне неудобно обрабатывать рану.

Он чертыхнулся, но всё же направился к старой лавке. Он внимательно следил за всеми моими движениями, пока я осматривала его бровь и искала в сумочке бадьян. Решив прервать молчание, Поттер заговорил первым:

— Как ты?

Такой простой вопрос, но так редко я слышала его в свой адрес... и никогда прежде не слышала из уст бывшего школьного задиры. Он сосредоточенно вглядывался в моё лицо и ждал ответа. А я не могла проронить ни слова. Я вдруг замерла, всё моё тело пронзила лихорадочная дрожь. Мне внезапно сделалось невыносимо холодно — сказывался пережитый шок. И, как бы я ни храбрилась, эмоции загасить в себе не могла.

— Нормально, спасибо… — хрипло ответила я, приложив титанические усилия, чтобы мой ответ звучал как можно более уверенно и правдоподобно. — А ты?

Поттер улыбнулся уголками губ, устало, по-доброму, будто мы были старыми друзьями.

— Для меня это уже привычно. Но всё же я никак не ожидал, что буду сегодня связывать Эриксона. Сильный оказался чёрт.

Я принялась обрабатывать бровь парня, тот не издал ни единого звука, что было для меня поразительно, поскольку место было очень болезненным. Рана затянулась быстро, будто её и не было. Поттер поднялся с лавки и попросил никуда не уходить. Он побежал к Грюму, что-то ему сказал, и мужчина согласно кивнул. После этого Поттер подошёл ко мне и предложил:

— Давай я провожу тебя домой. Или, если хочешь, можем зайти куда-нибудь, посидеть. Можно даже выпить по стаканчику, чтобы снять стресс.

— Ну что ты, — я пошла на попятную. Мне казалось это не самой правильной идеей. — Я сама, спасибо...

Однако Поттер думал иначе.

— Пойдём, пойдём. Тебе надо развеяться после этого кошмара.

Не в силах сопротивляться, я согласилась.

* * *

Я не видел Эванс около двух или трёх месяцев. Всё это время я тренировался что было мочи, участвовал в операциях Ордена Феникса и не нарушал наше с Сириусом пари, хоть и были возможности. Я даже познакомился с красивой девушкой, Ингрид. У нас было ровно два свидания, после чего случилась бурная ночь. А на утро я понял, что в продолжении общения для меня не было никакого интереса. Поэтому уже на следующий день мы расстались по моей инициативе, и отныне я живу, будто ничего и не было. На данный опыт Сириус лишь фыркнул и сказал, что это была моя подсознательная уступка ради плотских утех. «А так, — говорил он, — пари остаётся в силе». Я понимал, к чему он клонил, но в моей жизни и так было много событий: наконец-то закончился первый отборочный тур Кубка квиддича, который мы успешно прошли. Меня ещё несколько раз вызывали на допросы в Аврорат, но поиск мерзавца, проклявшего меня, затянулся. Более того, он зашёл в тупик. Когда у нас начались заветные каникулы, я всё свободное время стал посвящать Ордену.

В конце марта у нас состоялась схватка с отрядом Пожирателей в промышленном районе Лондона. Был уже вечер, смеркалось, Пожиратели загнали нас к стенке, лишив шанса улизнуть или найти какой-либо путь для отхода, создав препятствие для трансгрессии. Я уже мысленно прикидывал варианты, с помощью которых мы могли бы повернуть ситуацию в свою пользу, но в этот момент кто-то вырубил двоих противников, чем отвлёк Пожирателей и дал нам не только шанс, но и карт-бланш в плане внезапности. Наконец, некоторые из противников начали трансгрессировать, многие всё же попадали под наши заклинания, и вскоре бой был окончен. Узнав в лице Пожирателя знаменитого «потрошителя Эриксона», я почувствовал удовлетворённость. Этот изверг калечил невинных маглов и беззащитных магов, в особенности детей, распарывая животы, нанося непоправимые увечья. И я был горд тем, что всё же смог защитить людей от такой мрази.

Когда я увидел Эванс на месте недавней заварушки, я поначалу не поверил глазам. Что ей было делать в таком месте? Но после картинка сложилась: она отважно прибежала к нам на помощь, обезвредила троих противников, причём довольно оригинальным образом, а затем ещё и помогла тем, кто нуждался в медицинской помощи. А ведь её никто не звал и не просил, она сделала это от чистого сердца. И я взглянул на эту рыжую девушку по-иному, моё уважение к ней возросло в разы. А, помнится, ещё пару месяцев назад она недоверчиво взирала на меня, когда я говорил о каких-то сражениях с Волдемортом. Теперь всё изменилось.

Пока она зашивала мою царапину на брови, я наблюдал за ней и не мог понять: как в Эванс уживались детская непосредственность, неуверенность — и отвага? Что она за человек? Пока что на эти вопросы у меня не было ответов, поэтому я просто смотрел на неё. Когда я спросил Эванс, как она, её заметно затрясло. Я видел это, а также знал, что будет, если отправить её домой в одиночестве. Поэтому на правах бывалого вояки я предложил немного развеяться, на что Лили нехотя согласилась.

Мы устроились в одном из самых тихих и спокойных магловских баров из всех, что я знал. Я намеренно занял столик в отдалённом и затемнённом углу, потому что примерно осознавал то, что могло бы произойти дальше. В любом случае покой — это то, чего требовалось в тот момент истерзанной и уставшей душе. У меня не было сил бродить по Лондону, мне хотелось лишь принять душ и лечь на свою мягкую кровать. Однако рядом с Эванс, в глазах которой до сих пор застыл шок, а в движениях всё ещё проглядывали ступор и неверие, я ощущал братскую ответственность за её состояние, в особенности психическое. Да, мы не были друзьями и даже приятелями, зато пережитое каким-то неведомым образом едва заметно сплотило нас. Эванс поначалу ничего не хотела заказывать; тогда я сделал заказ за нас двоих. Я взял себе стейк, ей салат, обоим по чашке чая и по три порции виски. Клянусь, я прямо ощущал себя врачевателем душ и желудков в тот момент. Эванс грустно смотрела куда-то в пол, и я начал беседу, чтобы привести её в себя.

— Ты очень везучая, — заметил я как бы между прочим, принимая горячий стейк и салат от официанта. — Первая стычка, а на тебе ни царапины.

— Маглы говорят «родилась в рубашке» на такой случай, — невесело ответила она. — Ты извини, но я совсем не хочу есть.

Я тяжело вздохнул. Она очень упряма, Мерлин мне свидетель.

— У тебя шок, поэтому ты не чувствуешь сейчас ни голода, ни холода — ничего.

Я протянул ей бокал с виски и приказал выпить. Эванс непонимающе смотрела то на меня, то на напиток, и через некоторое время моих уговоров она всё же его выпила. Виски немного расслабил её и разговорил.

— Поначалу я не была уверена, что ты говорил правду… Ну, что ты борешься Сам-Знаешь-С-Кем. Но сейчас я вижу, что ты был со мной честен.

— Я всегда говорю правду, — отрезал я. Её недоверие немного распалило меня, но всё же я держал себя в руках. — Надеюсь, впредь ты не будешь сомневаться в моих словах.

Она кивнула, и мы осушили еще по порции виски.

— И давно ты состоишь в…

— В Ордине Феникса? Скоро будет год. Честно признаюсь, моё боевое крещение было чуть ли не случайным. Я должен был передать кое-что Грюму, а оказался в самом эпицентре схватки. Так и вошло в привычку.

— Тебе никогда не было страшно? — казалось, Эванс была поражена моими словами и пристально взирала на меня, ожидая ответа.

— Честно говоря, боль и смерть меня не пугают. Однако, кажется, есть кое-что, чего я страшусь больше всего. Но это не баталии с Пожирателями, нет.

Со стороны могло казаться, будто я мнил себя эдаким доблестным и бесстрашным рыцарем. Однако я говорил чистейшую правду: я не боялся погибнуть в битве. Есть вещи пострашнее смерти и Волдеморта, будь он неладен.

Я наблюдал за тем, как моя однокурсница хотела что-то сказать, но запнулась и сменила тему. Её щеки чуть порозовели, в глазах заблестел огонёк. Она, если можно так выразиться, ожила. Виски и салат, который она с удовольствием теперь уплетала, делали своё дело.

— Я бы хотела вступить в Орден Феникса, — негромко заявила Эванс, отпив из синей чашки остывший чёрный чай. — Как это сделать?

— Ты уверена в своём решении? Это каторжный труд и огромная опасность, ответственность. Подумай хотя бы до завтра. Сейчас в тебе говорят адреналин и виски.

Я смотрел на Эванс в упор и не мог понять, осознаёт ли она, во что хочет ввязаться? Будучи членом Ордена и просто нормальным человеком, я бы не хотел для неё такой участи. Это очень тяжёлое бремя и гиперответственность. Тем более, она всё же девушка. Впрочем, если Эванс будет настаивать, я не стану возражать. В конце концов, это её жизнь и её выбор.

— Подумай до утра, а если всё же решишься на этот отчаянный поступок, то скажешь мне завтра, и я введу тебя в курс дела.

— Завтра? — воскликнула удивлённая Эванс.

— Да, у меня день рождения, — ответил я будничным тоном. Идея позвать бывшую «мисс Зануду» пришла мне в голову абсолютно спонтанно, — приглашаю.

Изумлённая девушка смутилась, отведя взгляд. Её лицо сделалось пунцовым, глаза бегали, будто пытались найти ответ, она сжалась в комок. Что я такого сказал? Всего лишь пригласил её на свой день рождения.

— Эм-м… — наконец протянула сконфуженная Эванс, — это очень неожиданно. Спасибо.

Мы выпили последнюю порцию виски и стали одеваться в полной тишине. Оставив деньги за ужин на столе, предварительно отправив Эванс в сторону выхода, я проследовал за ней. Оказавшись на улице, мы решили ещё немного пройтись пешком по мирно спящему Лондону. Какое-то время мы молчали, это безмолвие я даже нашёл приятным. Переваривая последние события в своей голове, я пришёл к выводу, что из Эванс мог выйти хороший, толковый боец. Если учесть ещё то, что она владела колдомедициной, её появление в наших рядах было бы весьма кстати. Внезапно она остановилась прямо посреди улицы и подняла голову. На небе мирно покоилась ярко-белая луна в окружении множества звёзд. Я, к моей великой неожиданности, также увлёкся созерцанием звёздного неба.

— Луна сегодня необычайно низко расположена, — пояснила девушка. — Так спокойно. Ночное небо сегодня завораживает.

Справедливости ради я должен пояснить один факт: я ненавижу розовые сопли. От слова «совсем». Все эти прекрасные звёзды, очаровательные цветы и прочее лишь выводили меня из себя. Но в словах Эванс не было никакого романтического подоплёка, и они полностью отражали моё ощущение происходящего. Может, намёк на романтику и был, но я его не заметил. Поэтому я лишь молча кивнул в поддержку слов Эванс, которая… расплакалась.

Пожалуй, как мужчина, могу с точностью заявить, что женские слёзы ввергают нас в шок и в панику. Ничто так не способно дестабилизировать мужчину, как женская сентиментальность. Девушки плачут по поводу и без, иной раз даже непонятно, что это могло бы означать.

Поначалу я растерялся. Я несколько секунд молча смотрел на то, как Эванс всё также безмолвно стояла посреди улицы с запрокинутой головой, смотрела на звёзды, а по её щекам текли слёзы. Потом до меня дошло: так она избавлялась от последствий пережитого шока и накопленного стресса. Я ощутил острую необходимость подойти к ней и обнять. Эванс опустила голову на моё плечо и пуще прежнего разрыдалась.

Не верьте, когда в кино показывают, как женщины красиво плачут, а мужчины-рыцари непоколебимо глядят куда-то вдаль. В реальности Эванс периодически всхлипывала, пропитывая своими слезами мою мантию, а я лишь гладил её по спине и по волосам в надежде успокоить. Мне не было противно, её проявление чувств не вызывало во мне раздражения. Отнюдь, моё сердце щемило от сожаления, а я отчаянно не верил тому, что день, когда я буду переживать за Эванс, настал — и этим днём стало сегодня. Мне было жаль её, как и то, что случившееся будет самым невинным из всего, что ей доведётся повидать в дальнейшем. Так мы и стояли в обнимку, вопреки всем законам природы: не переносили друг друга, а по иронии судьбы обстоятельства то и дело сталкивали нас вместе.

Наконец, Эванс взяла себя в руки, вытерла лицо ладонями и, опустив голову, принялась извиняться за случившееся. Я же отвечал увещевательным, понимающим тоном:

— Перестань, в этом нет ничего такого. И никакой вины тут нет. Ты же человек, а не камень.

— Неудобно вышло, мы же даже не друзья…

— И что?

Я искренне не понимал, причём тут наши с ней отношения и проявление эмоций.

— Ну как… я не плачу при людях, тем более при посторонних.

Не буду лукавить, слово «посторонний» в мой адрес после этого вечера резануло по моей душе не хуже ножа. Однако я не подал виду.

— Всё когда-то случается в первый раз.

Она наконец подняла на меня свои заплаканные глаза и без тени сарказма произнесла:

— Спасибо тебе. Правда. Я не знала, что ты можешь быть таким…

— Каким? — я насмешливо приподнял брови, ожидая нелестного эпитета в свой адрес.

— Понимающим.

Я фыркнул. Так вот какого она обо мне мнения. Что ж, спасибо за откровенность, Эванс!

— Как видишь, я абсолютно адекватный человек. И ничто людское мне не чуждо. Надо полагать, ты меня воспринимала как абсолютно негуманное существо.

Эванс опять замялась и принялась оправдываться, а меня лишь забавляло то, как она реагировала на мои слова — конфузилась и терялась, в то время как раньше она без промедления послала бы меня полоть дьявольские силки. Всё-таки и она может быть нормальной девчонкой.

— Ну, раньше ты был другим… — запинаясь, сказала Эванс. — Мы все изменились. В общем, спасибо за то, что не оставил в одиночестве… не дал замкнуться в себе…

— Не за что, — без обиняков ответил я и взял её за руку. — А теперь отведём тебя домой.

Трансгрессировав в Коукворт, стоя рядом с оградой дома Эванс, я отпустил её руку. Лили чувствовала себя неловко, переминалась с ноги на ногу. Я, признаюсь, тоже не знал, что следует говорить в подобных обстоятельствах. Я совсем не заметил, как кто-то подошёл к нам и окликнул Эванс. Это был её ненаглядный Гейт. Он выглядел удивлённым и смущённым, застав свою благоверную в моем обществе рядом с её домом, но приблизился к Лили и обнял за талию. Моё наваждение будто рукой сняло. Отсалютовав им обоим, я не стал дожидаться, когда Эванс хоть что-нибудь мне скажет, и аппарировал в Годрикову впадину.