Мифы (гет)

Главный жрец храма Зевса гневно поджал губы. Вот за что его покарали боги?

— Воля ваша, госпожа, но вашего сына я не приму.

Дородная матрона в шёлковой длинной тоге и ухом не повела.

— Воля или неволя, жрец, но ты его примешь и будешь учить, как положено. Сынок, поди сюда.

Рослый парень, ухоженный, полноватый и тщательно одетый, робко приблизился и попытался спрятаться за мать.

— У меня нет вакансий.

— Найдёшь. Не найдёшь, я решу всё сама. Которого из служителей ты не побоишься потерять?

— Побойся богов, Пертинация1! Ты в храме!

— Это тебе нужно бояться, Каллидус2. Я не посмотрю, что ты мой брат. Воспитать племянника и дать ему кусок хлеба — твой гражданский долг! Блант3, дитя моё, ты остаёшься с дядей. Слушайся его, делай всё, что он скажет. Ясно?

— Да, матушка моя госпожа.

— Повтори.

— Оставаться с дядей, слушаться его, делать всё, что он скажет.

— Верно, сынок.

— Я не хочу с дядей. Я хочу домой.

— Ты останешься и будешь его слушаться.

— Я хочу…

— Молчать.

Жрец Каллидус вытер вспотевший лоб.

— Он всегда делает, что велят?

— В большинстве случаев.

— А в меньшинстве?

— По-разному. Но на всякий случай постарайся, чтобы он не нервничал. Парень сильный, может зашибить ненароком.

— Всё, Пертинация, никаких племянников! Забирай его и…

— У меня ещё есть деверь. Он давно хотел стать жрецом. Ему понравится этот храм.

— Тьфу.

— Давно бы так, братец.

— Скажи своему сыну, чтобы не смел обращаться ко мне «дядя». Пусть называет меня «главный жрец» или «господин Каллидус».

— Блат, сынок. Этого человека нужно называть «господин Каллидус», когда рядом никого нет или когда он у нас в гостях. Понял?

— Понял. Господин Каллидус.

— А когда он в храме, обращайся к нему «главный жрец». Повтори.

— Главный жрец.

— Всё, я ухожу. Доброй службы вам обоим. Блант, куда ты?

— Не хочу в храме. Домой хочу.

— Ты хочешь в храм. Повтори.

— В храм.

— Вот храм. То, чего ты хочешь. Да?

— Да.

— Правильно. Я довольна, Блант. Оставайся с дя… с главным жрецом.

* * *

К удивлению главного жреца, новый служитель Блант пришёлся, как говорится, ко двору. Он умел читать и обладал ровным красивым почерком, поэтому несколько месяцев прилежно переписывал рукописи, за древностью основательно попорченные мышами и плесенью. Каллидус успел благополучно о нём забыть, но сестра его Пертинация забывать о сыне не собиралась.

— Почему мальчик не участвует в службах?

— Он учится. Изучает свитки и ритуалы.

— Я хочу, чтобы Блант участвовал в празднествах. Поручи ему какое-нибудь дело.

— Чтобы он сорвал праздник?

— Ты удивишься, как порою важен ответственный исполнитель.

— Но…

— Я пригласила в гости деверя. Которому нравится этот храм.

— Проклятье, Пертинация! Почему бы тебе не оставить меня в покое!

— Потому что ты жрец и не оставишь потомства, а моё чрево отдувается за всю семью.

— Эй, кто-нибудь! Позовите каллиграфа. Помоги мне боги…

* * *

Служитель Блант был послушен и точен в мелочах. Выпускать его перед многотысячной толпой Каллидус не собирался, поэтому оставалось поручить ему какой-нибудь небольшой ритуал.

— Блант.

— Главный жрец.

— Что ты переписывал в последнее время, Блант?

— The Ritual Lament in Greek Tradition4.

«То, что нужно, — решил Каллидус. — Обряд погребения испортить сложно».

— Первые же похороны — твои. Ты должен объяснить родственникам, как себя вести и подготовить покойного к переходу в мир иной.

— Да, главный жрец.

— Ты понимаешь, что должен делать?

— Да, главный жрец.

— Что ты будешь делать?

— Расскажу родственникам, как провести ритуал ламента.

— А ты знаешь, как его проводить?

— Да, главный жрец.

— Откуда?

— У меня хорошая память.

«Отлично, — усмехнулся Каллидус. — Он выставит себя дураком. Возможно, будет скандал. Но зато я избавлюсь от него».

К вечеру в храм прислали сказать, что один из жителей умер. Каллидус послал за Блантом. Тот явился в серой тоге и босой, спросил адрес и поспешно покинул храм. Жрец озадаченно посмотрел ему в спину, затем завернулся в длинную накидку с капюшоном и бросился вслед. Что если горюющие родственники в гневе изобьют парня слишком сильно?

Он осторожно приблизился к дому. На двор уже вытаскивали стол, и вслед за тем четверо мужчин вынесли тело.

«Что за старомодные привычки!» — подивился Каллидус, но тихонько встал за дерево, наблюдая, где же его племянник и что делает.

— Ближайший в роду закроет глаза усопшему, — услышал жрец знакомый голос, и высокая фигура Бланта шагнула из дверей. — Тело омоют, смажут маслами, и хозяйка дома оденет его в белый наряд. Носилки украсят майораном, сельдереем и пряными травами, поскольку они отгоняют духов. Иногда тело укладывали на листья винограда, лавра или мирта…

Немедленно две девушки пошли со двора к огородам, а пожилая женщина принялась ножом срезать побеги дикого винограда, в изобилии оплетающего забор и стены. Каллидус раскрыв рот смотрел, как люди выполняют всё, о чём отрешённо бормотал его отсталый племянник.

— Голову не покрывают, — продолжал негромко напевать Блант. Старуха тут же убрала листья с мёртвого лица.

Блант вышел на середину двора, несколько раз растерянно оглянулся и вдруг схватил за плечо первого же проходящего мимо мужчину:

— У дверей ставят воду для гостей, чтобы смыть скверну тех, кто коснулся умершего.

Мужчина дико взглянул и выдернул руку. Блант спокойно отловил следующего человека и указал ему на ворота:

— У дверей ставят воду для гостей…

Главный жрец с изумлением наблюдал, как больной парень бесстрастно цитировал трактат об поминальном плаче, и все, абсолютно все в доме оказались заняты делом. Блант монотонно низал слова, их жадно ловили и бросались исполнять. Никто не спорил и не жаловался.

— Отец встаёт у дверей и встречает входящих. (Пожилой старик проковылял к воротам.) Мать или жена начинают оплакивание, вставая у головы усопшего, а остальные женщины вокруг него…

— Что мне говорить, помоги мне, — сквозь слёзы произнесла молодая женщина.

Блант словно очнулся, затем медленно заговорил, и все подхватывали за ним фразу за фразой. Опускались сумерки. На лице молодого человека не отражалось ни одной мысли. Он словно пребывал далеко от этого места, словно был не в себе. Вот он поднял вытянутую руку, словно воин, потрясающий копьём, и мужчины повторили его жест.

А в отдалении соседи уже сложили большой костёр. Каллидус даже протёр глаза: уже очень давно никого не предавали огню, а хоронили в землю. Но, похоже, народ не возражал и даже был рад оказаться при деле, отдавая дань древней версии ритуала.

Главный жрец повернулся и пошёл прочь. Когда он взобрался на холм к храму, далеко внизу в долине ярко вспыхнуло погребальное пламя.

Мужчина задумчиво смотрел на огонёк, мерцающий в ночи, и сердце его сжималось от зависти и стыда.

Завтра он даст племяннику свитки с летописью празднеств Сатурналий.

__________________________

1 Pertinacia — упрямство (лат.)

2 Callidus — хитрость (лат.)

3 Blunt — тупой (лат.)

4 В рассказе упомянуты строки из книги Маргарет Алексиу «Ритуал ламента в греческой традиции». Ламент — оплакивание