От дьявола в далекое синее море (джен)

Когда Игорь Каркаров, директор школы волшебников Дурмстранг, получил сигнал на метку, он сразу понял, что ничего хорошего его не ждет.

Тринадцать лет назад он сумел избежать страшной тюрьмы для волшебников — Азкабана. Для этого ему пришлось сдать своих приятелей — тех, кого он знал. И скотина Крауч заставил его повторить показания на суде, чтобы все знали, кто сдал Пожирателей. Чтобы даже на свободе он не чувствовал себя в безопасности.

Международный портключ ему выдавать никто не собирался, в аэропорту наверняка ждали, но в какой-то прибрежной деревушке ему удалось украсть лодку и добраться до континента. Дальше последовал бросок через Европу, завершившийся в Дурмстранге.

Ассистент, профессор и, наконец, директор. Соболья шуба, аккуратная бородка, благообразный вид. Авторитет. И мертвая метка на левой руке — как напоминание о том, что было.

Когда он появился в Англии, сопровождая команду школы на Тремудрый Турнир, метка напомнила о себе. Ожила. Налилась цветом. Задергалась.

А в день финала, вечером, Лорд недвусмысленно потребовал его на общий сбор. Как он не заорал от ужаса прямо на трибуне — он и сам не понимал.

Единственное, что удержало Каркарова от немедленного повторения анабазиса пятнадцатилетней давности — мысль о том, что Черный корабль Дурмстранга гораздо быстрее и комфортабельнее краденой рыбацкой лодки. Но это еще одна причина поспешить. Всю делегацию немедленно на корабль. Виктор Крам попал под Непростительное и лежит в Медицинском крыле? Забрать, долечим сами. Щиты поднять! Уходим! Уходим!

Еще до полуночи корабль Дурмстранга покинул Англию. По местной традиции — не прощаясь.

Выслушав отчет Каркарова, совет деканов Дурмстранга поблагодарил его за оперативную эвакуацию учеников. И мягко намекнул своему директору, что не стоит подвергать школу опасности. Волдеморт может найти его по метке где угодно. И в Дурмстранге тоже. Что после этого будет со школой и учениками, неизвестно.

Дальнейшая судьба Каркарова никого не интересовала. Для этих людей он был покойником, который по какой-то случайности еще дышит. Каркаров такой подход не приветствовал, но понимал: школа и ученики важнее. А он? Беги, волшебник, беги, пока можешь!

Через две недели потерявший лоск, непрерывно потеющий, со сбившейся набок бородкой, Игорь Каркаров вылез из гидросамолета и, с трудом держась на ногах, пошел в сторону городских огней.

Руанапур принимал всех беглецов, скрывающихся от закона или прежней жизни, так сказал ему пилот во время перелета с Цейлона. Умолчав, что большинство из них заканчивали свой жизненный путь под пирсами, в желудках местных крабов. Немногочисленные рыбаки ловили разжиревших до неприличия крабов и отправляли их в американские рестораны — в Руанапуре есть этих падальщиков не стал бы никто.

Не знающий этих пикантных подробностей Каркаров кое-как дошел до города. Ему хотелось дать отдых ногам, ему хотелось снять слишком теплый для этих мест костюм. И чего-нибудь выпить.

Так что в первом попавшемся на дороге баре с вывеской "Желтый флаг" он сел у стойки и потребовал:

— Водки!

— Со льдом, сэр?

Очередной узкоглазый, ничего не понимающий в водке. Но тут жарко... Пить теплую водку? Каркаров разумно считал, что до такого приличный человек опускаться не должен.

— Пиво холодное есть?

— Разумеется, сэр!

— С пивом.

Все-таки умный тут бармен. Даже в лице не изменился.

Первый стакан Каркаров выпил залпом. Помотал головой, сказал "Мля-а!" и заказал еще. Напряжение понемногу отпускало. Бармен принес блюдце с какими-то чипсами. Жизнь налаживалась.

После полутора литров пива с водкой господин Каркаров мягко сполз под стойку. Девица в шортах, сидевшая неподалеку, покосилась на тело:

— О, как мужика развезло с пары бокалов пива!

— Он пил ерш, Двурукая. Коктейль из пива с водкой. Такое обычно пьют русские, когда хотят быстро надраться.

— Что-то не похож он на человека Балалайки.

Бармен пожал плечами.

— Ну отвезите его к Балалайке и спросите, если охота. Эй, стой! Восемнадцать баксов он мне должен за выпивку!

В какой-то момент бывший директор Дурмстранга почувствовал, что его переворачивают, что-то с ним делают и куда-то тащат, но открывать глаза было выше его сил. В плечо что-то кольнуло. Кажется, его усадили на стул. Под нос сунули какую-то отвратительно вонючую дрянь, пробирающeю до потрохов, и он открыл глаза.

Нынешнее его положение ничего хорошего не обещало. Он сидел на стуле, лицом к спинке, в одних трусах и майке. Голову ломило, как и положено с похмелья. В лицо светило яркое солнце, усиливая головную боль. Руки были прикованы наручниками спереди, а ноги, кажется, привязаны к стулу.

Перед ним была женщина в красном костюме с сигарой во рту. Четыре крепких парня в темных очках, стоявшие полукругом за спиной женщины, внимательно следили за происходящим.

И эта женщина смотрела на него, как на полный ноль. На него даже Темный Лорд никогда так не смотрел.

— Он пришел в себя, Балалайка. Можно говорить.

От тяжелого баса из-за спины Каркаров попытался подскочить, но местные мастера связывания постарались на совесть — не вышло даже приподняться.

— Давай сразу определимся. Тебя, пьяного в хлам, вчера притащили ко мне люди, которых я знаю. Поэтому ты здесь, а не на кладбище. Они сказали что ты, похоже, русский. Я знаю всех русских в этом городе, и все они работают на меня. Ты не из моих людей. Я не знаю, кто ты такой. Я не знаю, что ты такое. И главное, я не знаю, почему должна оставить тебя в живых. Доступно?

Врать мне не пытайся — я такое чую. Хочешь подумать? Думай, минуту я тебе дам.

Из дома за спиной женщины вышел еще один парень, похожий на тех, что были во дворе. В одной руке он нес бумажник. А в другой — волшебную палочку. Его, Каркарова, бумажник и волшебную палочку.

— Балалайка, тут все. Больше ничего интересного не было.

Женщина, которую назвали Балалайкой, открыла бумажник, поворошила содержимое. Покосилась на палочку.

— Волшебник, значит. Как интересно. Я жду удивительных историй, не тяни.

И Каркаров начал говорить.

Хотя он не очень верил, что эти магглы могли распознавать ложь, но предпочитал не рисковать. В конце концов, он был директором одной из великих магических школ и знал, как не сказать ненужного, при этом ни капли не соврав. Просто не надо упоминать неудобные факты.

Неудобными фактами можно было считать все, что происходило пятнадцать лет назад, так что прошлые дела он описывал обтекаемыми фразами. Зато про последние события пел соловьем.

— И тогда я нанял какого-то парня с гидросамолетом...

Из-за спины раздался знакомый хлопок. Аппарация. Значит, нашли. Значит, все. Каркаров обреченно закрыл глаза.

Когда хлопки прекратились, Каркаров пошевелился, насколько позволяли наручники и веревки, и понял, что еще жив. Картина перед ним немного изменилась — теперь парни в темных очках держали в руках пистолеты. К счастью, они были направлены не на него.

Поза и выражение лица женщины не изменились.

— Разверните его.

Стул развернули. За спиной у него оказались еще четыре таких же парня в темных очках и с пистолетами. Пять тел в черных плащах, лежашие на земле. И растекающаяся кровь.

Тела перевернули, сдернули с них остатки масок.

— Знаешь этих?

— Вот тот, второй справа — Макнейр. Палач организации. Остальных не знаю, наверное, новички.

— Проблем с вами, волшебниками... Ладно, оставляем. Авось пригодишься. Развяжите его, дайте воды и от похмелья что-нибудь. Покормите. Борис, останься.

Игоря Каркарова отцепили от стула и увели в дом.

— Борис, я его возьму. Временно отвечаешь за него ты.

— Балалайка, а зачем он нам вообще? Чистый же... пассажир.

— Борь, он удачливый до безумия. Сам подумай, он сошел на берег, никого и ничего здесь не зная — и через три часа уже оказался у нас. Без единой царапины, его даже не ограбили. И вот сейчас — группа, которую за ним послали, вскрылась точно в тот момент, когда вокруг стояли бойцы, готовые стрелять. Не раньше, не позже.

И он умеет работать, когда припрет. Ты слышал его рассказ — в этот Дурмстранг он пришел от отчаяния, на самую низкую должность. Не прошло и пятнадцати лет — и он директор, уважаемый человек.

— Ну так-то да...

— А еще волшебник в группе это статус. Это уважение, это интересные знакомства, это вкусные заказы. Так что попробуй привести его в порядок хоть немного. Боевика из него, понятно, не выйдет, — но чтоб хоть не на себе его тащить, если начнется заваруха.

— Все же трусоват он, как по мне.

— Вот и хорошо. Боря, я устала хоронить храбрецов. Они вечно лезут, куда собака свой хвост не сует, и загибаются там. Человек с тормозами нам не повредит. Доверия особого к нему, понятно, нет, дальше посмотрим. Ты, кстати, тоже приглядывайся.

Волшебную палочку Игорю Каркарову так и не отдали. Человек, которого Балалайка к нему приставила, на этот счет высказался однозначно — будет работа для мага, будет и палочка. Бегать можно и без волшебства.

Человека звали Борис, был он, как все люди у Балалайки, хмурым и неразговорчивым, а фигурой напоминал тролля. Спорить с ним не хотелось.

Сейчас Каркаров как раз бегал. На заднем дворе отеля "Москва", в котором размещалась группа Балалайки, был роскошный сад с выложенными камнем дорожками и цветущими деревьями.

Бежать по нему по прямой было невозможно. Только зигзагами, огибая деревья, так что Каркаров быстро выдыхался. Но Борис был неумолим. Не можешь бежать? Пять минут шагом, глоток воды — и беги дальше.

— С бегом на сегодня закончили. Сейчас легкий перекус, и пойдем в тир. Научим тебя отличать ствол от приклада.

— Борис, можно вопрос? А зачем мне пистолет? Я к палочке привык.

— Палочкой здесь нельзя. За волшебные дела в городе отвечают китайцы, и они установили жесткую политику. Никаких драк с магией в городе — это отпугивает клиентов. Руки-ноги, ножи, огнестрел — хрен с вами, если мирно жить не можете. Но стоит тебе запустить в кого-то заклинанием, даже не смертельным — прибежит толпа китайцев и размажет тебя по стенам. И организации навредишь.

Это во-первых. А во-вторых, пока ты достаешь палочку и говоришь свою абракадабру, я, например, успею выложить в тебя полмагазина. А я не самый быстрый стрелок в Руанапуре.

— Странно, что ты так свободно говоришь об этом, хотя и не маг. Тут что, нет Статута Секретности?

— В Руанапуре большая часть боевиков — сквибы, на нас Статут не распространяется. А вообще он тут есть, конечно. Просто с местной спецификой. Все все знают, но молчат.

Когда они вошли в отель, дежурный за стойкой поднял голову:

— Борис, Балалайка просила к ней зайти.

— Понял, иду. Игорь, где ресторан, ты знаешь, обедай и жди меня. Сильно не объедайся, вечером будут еще тренировки.

— Борис, если хочешь чай, наливай себе.

На столе у Балалайки стоял чайник. Кофе пьют, когда надо действовать. Чай, когда требуется подумать. Сейчас, похоже, придется думать.

— Посмотри, Борь.

На стол лег лист бумаги.

— Ишь ты, сколько нам платят! В чем подвох?

— Ты читай, читай.

— Передать груз... кому? Тамилам? Тамилы на англичан завязаны, от нас там нос воротят. Нам предлагают на подхвате у Сикрет Сервис поработать?

— Ага. Причем срочно. И последний абзац прочти.

— Если мы отказываемся или срываем срок, нас выставляют на мороз. Мы проваливаемся — а это скорее всего, и нас никто не знает. Похоже, нашему полковнику это задание диктовала его белочка — ну или нас просто решили слить. Потому что выполнить это мы сможем только чудом.

— Так вот, о чудесах. Борис, как у тебя дела с этим Каркаровым?

— Ну, для гражданского держится он неплохо. Вопросы задает правильные, тренируется старательно. Не в свое дело не лезет.

— Похоже, будет для него работа. А мы так и не расспросили его, что он может. Ладно, расспросим по ходу дела, никуда не денется, если что. Я звоню Датчу.

— "Черная Лагуна"?

— Они повезут. Больше у нас надежных перевозчиков просто нет.

— Нет, Балалайка, — сказал Датч, — я тебя очень уважаю, ты знаешь, но ничего не выйдет. Контейнер просто не влезет на "Черную Лагуну".

Игорь сидел в кабинете Балалайки. Еще тут были сама Балалайка, Борис и Датч, главный у перевозчиков. Датч оказался здоровенным негром в темных очках и с сигарой. Колоритный дядька.

— А если как-нибудь? Поперек и закрепить, например?

— А если как-нибудь, Борис, то мы перевернемся. Вот и всё как-нибудь. Нельзя погрузить сорокафутовый контейнер на торпедный катер, хоть боком, хоть стоймя.

— Датч, очень надо. Вопрос жизни и смерти, без дураков.

Датч затянулся сигарой. Помолчал. Поморщился:

— Смотри, Балалайка. Мы можем поставить контейнер на понтон и взять его на буксир. Потеря скорости втрое, при волне больше четырех баллов мы его потеряем с гарантией. Расход топлива увеличится в полтора раза, моторесурс дизеля будет уходить как деньги в казино — быстро и со звоном. Но ничего больше мне в голову не приходит.

Они все слишком мало понимают в волшебстве. Каркаров понял, что если он не заговорит, все так и будут страдать.

— Балалайка, я могу уменьшить груз.

— Насколько?

— Если ничего не выдумывать, в пять раз по всем габаритам. Вес уменьшится соответственно.

— Маг? Балалайка, ты очень вовремя им обзавелась, — Датч явно расслабился.

— Уменьшение ты удержишь? Там минимум трое суток хода.

— Уменьшение постоянное. Пока не снимешь, будет держаться. Только мне, видимо, придется пойти с грузом, чтобы клиенту его отдавать в нормальном размере.

— Как уменьшение может подействовать на груз?

— Ну... работающая электроника сгорит точно. Коносаменты бы посмотреть, что там за груз.

На Каркарова посмотрели странно.

— Это спецгруз, — вздохнув, сказал Борис, — и на него делают специальные коносаменты. Мы их и делаем, а заверяет одна левая фирмочка в Гонконге. В прошлый раз по коносаментам у нас были подгузники, сейчас, вроде, резиновые уточки для ванн.

— А что за груз там на самом деле?

— Груз как груз. Снаряды для "Градов". Взрыватели на удар. Нет там электроники, чистая механика.

— А что-нибудь в контейнере? — меланхолично спросил Датч. — Датчики, маячки?

— Твою мать, — сказала Балалайка, — твою же гребаную мать. Этот контейнер ведь на жучки никто не проверял?

— Я узнавал, он пришел обычным грузовозом через индусов и лег к Чану на промежуточный склад. Кому его там проверять?

— Похоже, Борис, полковник нас не слить решил, а продать. Спутниковый жучок в контейнере — и американцы берут Лагуну. Груз не доставлен — нас сливают. Датч сдает грузоотправителя...

— Э, почему сдаю?

— Потому что тебя будут спрашивать всерьез, на адвокатов не рассчитывай. "Черной лагуны" нет, "Отель Москва" закрывается... Но! — Балалайка улыбнулась в первый раз за все время, что Каркаров ее знал. — Но без жучков и с некоторой долей удачи мы побарахтаемся.

— За "Лагуной" могут следить и глазами. Может, замаскировать ее как-то?

— Стоило бы. Игорь, что-то вроде иллюзии поставить сможешь?

— Смогу. Только иллюзию надо постоянно поддерживать.

— Ты все равно будешь на корабле, вот и займешься. Иллюзия чисто оптическая?

— В смысле?

— Ее только глазами видно?

— Ну да.

— Значит, ночью отсыпаться будешь нормально.

— Балалайка, важный вопрос, — встрепенулся Датч, — этот твой волшебник морской болезнью не страдает?

— Наслаждается он ей!

Верная смерть откладывалась. Собравшиеся в комнате люди хохотали над немудреной шуткой, как сумасшедшие.

Асссенизаторская машина медленно ехала по узким улочкам Руанапура.

— Мы же вроде как дерьмо возим, от нашей цистерны разить должно, как от выгребной ямы.

— Она мытая у нас, Леха, потому и не пахнет.

— Не, все равно. Картинка отличная, а о запахе не подумали.

— Так насри в кузов, будет тебе запах.

— А отмывать кто будет? Я о химии какой-нибудь думал.

— Да ты же и будешь, машина-то на тебе. Кстати, химия еще хуже отмывается.

В машине сидели трое людей Балалайки — Игорь Каркаров, Борис и Леха, которого Каркаров раньше не видел. Леха рулил. Игорь держал иллюзию. Борис осуществлял общее руководство.

— Угу. Игорь, по команде снимай маскировку. Через два... один... сейчас!

В ворота склада на окраине заехала уже не ассенизаторская машина, а небольшой потрепанный грузовик-платформа. Борис вытащил какой-то сложный прибор, покрутил ручки, сказал: "Ага!" и выключил прибор. Каркаров, взмахнув палочкой, уменьшил контейнер.

— Игорь, по команде ставь маскировку. Два... Один... Сейчас!

От ворот склада по городу поехала ассенизаторская машина.

Как всякий водитель, Леха не мог долго молчать.

— А интересно, Борь, Рок с Реви уже переспали или нет?

— Мне так совершенно неинтересно. Хочешь, спроси у них.

— Чтобы мне Двурукая с ноги по роже дала? Спасибо. Я потом месяц через трубочку буду есть.

— У Рока спроси.

— Еще хуже. Этот чертов самурай может без единого матерного слова так сказать: "Не твое собачье дело", что потом ходишь как обосранный. Игорь, а ты как думаешь?

— Леха, я людей-то этих не знаю. Кто это вообще?

— Ну ты даешь! Рок и Реви тебя к нам привезли, а ты говоришь "не знаю". Что ты делал, пока вы ехали?

— Прикидывался покойником. Серьезно, Леха, я был мертвецки пьян. Ничего не видел, ничего не слышал, никого не запомнил. Только толстого китайца, который мне в кабаке выпивку наливал.

— А, значит, познакомишься! Они как раз в экипаже "Лагуны".

— Познакомлюсь. Только про их отношения я спрашивать не буду. Не интересно мне, правда.

— Хватит трепа. Игорь, снимай маскировку. Два... Один... Сейчас!

Контейнер, теперь напоминающий размерами большой гроб, перегрузили на кораблик и закрепили. Игорь Каркаров познакомился наконец и с Реви Двурукой — загорелой девицей в футболке и коротеньких джинсовых шортах с двумя огромными пистолетами на поясе, и с Роком — спокойным парнем в отглаженных светлых брюках и рубашке с коротким рукавом.

Выглянувшего на минуту из трюма худого и бледного парня в больших очках представили как Бенни, специалиста по компьютерам, радарам и прочей электронике.

Каркаров поставил иллюзию, привязавшись к какой-то тумбе на берегу, и "Черная Лагуна" отвалила от причала.

— Эй, русский, если мы отплываем, а "Лагуна" стоит у причала, то почему мы не падаем в воду?

— Потому что у причала иллюзия, Реви, а мы сейчас невидимы. Ну так, для людей и простой оптики. Ночью иллюзия рассеется, а утром "Лагуна" станет для всех любопытных рыболовным судном.

— Э, Игорь, не бывает рыбаков, которые ходят сорок миль в час. Сделай лучше скоростную прогулочную яхту, такую, для богатых.

— Ладно, Датч, яхту так яхту.

Суета отправления закончилась. Море было спокойным. Вся работа — пару раз в день подновлять иллюзию. Можно сидеть на прибитом к палубе кресле и щуриться на сверкающую под солнцем воду. И кажется, что ничего больше нет в мире — только маленький кораблик посреди бескрайнего океана.

Реальность напомнила о себе на вторые сутки похода. Знакомыми хлопками.

В аппарации на метку в принципе нет ничего сложного. Если цель стоит на твердой земле. Но если она на корабле, а корабль честно накручивает свои сорок миль в час крейсерской скорости...

Маги в черных балахонах выходили из аппарации за кормой "Черной Лагуны" и падали в океан. Хлоп-шлеп! Хлоп-шлеп! Хлоп! Один из них удержался в воздухе и уже ловил Каркарова палочкой.

Но тут не сплоховала Реви. Только что она расслабленно курила, развалившись в кресле стрелка, а сейчас короткая очередь из крупнокалиберной спарки точно бьет в летуна в балахоне. От него летят какие-то брызги и он мешком падает в воду. Кажется, несмотря на попадание, он еще жив. Реви целится в удаляющееся черное пятно на воде.

Из воды выметнулись щупальца. Огромный осьминог сразу же утащил в пасть подранка и начал отлавливать остальных.

— Ого, кайдзю! Никогда их не видела!

Реви снова развалилась в кресле.

— Нет, Реви, этот ёкай, конечно, большой, но до кайдзю не дотягивает. О! А вот это точно кайдзю.

В пасть вылетевшей из воды гигантской акулы "Черная Лагуна", пожалуй, вошла бы поперек. В огромной пасти исчезли и осьминог, и остатки магов в черных балахонах.

Из глубины трюма раздался крик:

— Что вы там делаете, экипаж? У меня на радаре белый шум, все компьютеры отрубились!

— Это не мы, Бенни. Непредвиденные обстоятельства. Через четверть часа все наладится, — крикнул Рок.

Левую руку Каркарова резануло болью. Он рванул рукав рубашки, по палубе покатилась оторванная пуговица.

Черной метки не было. Совсем не было. Похоже, неизвестно откуда взявшиеся осьминог и акула сейчас упокоили Лорда Волдеморта окончательно.

— Мать твою. Мать твою. Твою мать. Есть выпить?

— Настоящий русский! Держи, Игорь, — Реви протянула ему фляжку.

Двести граммов виски Каркаров выпил залпом. Выдохнул. Занюхал рукавом — и откуда взялось?

— Кто-нибудь скажет мне, что это было?

— Это были мистические звери. Маги для них любимая еда. Обычно до нападения на мага в воде проходит какое-то время, если повезет, до часа. Но попавшая в воду кровь ускоряет дело. Этот летающий был силен, на его кровь сразу пришла сильная тварь. А на нее уже приманился кайдзю. Мистический зверь огромной силы, мало кто их видел. Вам повезло, Игорь.

— Рок, ты зануда!

— Я знаю, Реви. Я знаю.

— Они сожрали Лорда Волдеморта. Бессмертную скотину, наводившую ужас на всю Британию. А они его просто взяли — и сожрали.

— Понимаете, Игорь-сан, — Рок был серьезен, — это другой конец Земли. Здесь другое небо, другие звезды, другая земля и море. И мне кажется, что все здесь не любит таких... залетных. А вот беглец может получить приют, но его судьба изменится навсегда. Вы потеряны для Европы, теперь ваше место здесь.

— И кстати ты, Игорь, должен мне бутылку приличного виски! — добавила Реви, встряхнув опустевшую фляжку, — только не тамильского и не индийского. Шотландия, Ирландия, Штаты, в крайнем случае Япония.

— Это запросто, Реви, это без проблем...

Где-то далеко, в заснеженной Москве генерал Серебряков читал письмо от дочери старого друга. На столе перед ним лежала любительская фотография, на которой смуглый черноволосый и черноглазый человек в экзотической военной форме позировал на фоне грузового контейнера. Время от времени генерал улыбался. Судя по его улыбке, карьеру одного полковника, так и оставшегося для этой истории безымянным, ждал быстрый и кровавый закат.

Еще дальше, на противоположной стороне земного шара, в Британии, знающие люди пребывали в недоумении. Куда-то в очередной раз пропал Лорд Волдеморт. Но на этот раз пропали и метки у Пожирателей. Это давало надежду, что Темный Лорд больше не вернется, несмотря на всю его живучесть. В недоумении был и Альбус Дамблдор, который был уверен, что Волдеморт возродился и собирается устроить новую войну. В газетах его уже в открытую называли маразматиком. Авроры проводили рейды — на всякий случай. Теперь уже бывшие Пожиратели расползались кто куда. Большинство магов даже не подозревали об этих подводных течениях, так что можно сказать, что в Британии было спокойно.

Спокойно было и в городе на берегу теплого южного моря, в саду отеля "Москва".

— А теперь еще тридцать отжиманий, со счетом! Давай, Игорь, давай, работай!

Магия магией, но Борис был уверен, что умение сломать челюсть одним ударом пригодится даже самому могучему волшебнику. И сейчас вбивал свое мнение в Игоря Каркарова, бывшего директора школы магии Дурмстранг, а ныне особого специалиста русской преступной группировки "Отель Москва".

— Два! Три! Четыре!

Игорь Каркаров потел, пыхтел — и улыбался.