План, о котором не знал никто (гет)

Иногда мы бежим от самих себя, просто отрицая действительность, как неприятную для разума, но так желанную для всего лишь хоть и маленькой, но значительной подсознательной части нас. Так, в один пасмурный день студент не идет на пару, списывая все не на свою лень, а на мнимую головную боль, или пожилые, прошедшие огонь и воду, мастера не принимают радикально новые решения, поддаваясь маленькому червячку под названием страх — они бояться ошибок больше молодых стажеров, так как на кону у них многолетняя репутация, заработанная кровью и потом. Почему мы так легко поддаемся соблазнам, обычно мелочных и бессмысленных, хотя до последнего сдерживали себя от необдуманных шагов? Почему каждый раз проскальзывает чувство, как будто мы воюем, при этом не с кем-либо посторонним, а с собой? С чего началась эта безжалостная схватка, забирающая последние силы у нас, разрушающая все светлые порывы души еще в самом начале?

Еще с давних пор шло сказание о ящике Пандоры, в которой хранилось семь смертных грехов, по не осторожности Пандоры выпущенных на землю.

Зависть, лень, гнев, обжорство, тщеславие, похоть и жадность.

И хоть вдогонку им и были освобождены надежда, вера и любовь, воля людей все больше стала слабеть. Жадность и зависть возглавили развитие человечества, заставляя с оглядкой на ближнего все больше и больше стремиться забрать себе, а тщеславие помогало тем, кто возглавлял сей алчущий народ. Но по своей натуре не каждый готов отдать все свое время и силы, поддаваясь лени, обычно дружной и с обжорством. Но вернемся к зависти. Видя процветание более проворного и трудолюбивого соседа, увязший в собственных соблазнах человек начинает закипать внутри от «несправедливости», ведь он намного достойнее того явно нечестного человечишки, день и ночь прозябающего на нескольких работах. На арену выходит гнев, иногда лишь тупым молоточком пробивающий мысль в голове о том, как все неправильно сложилось в этом мире, но большую часть вырывающийся в открытую жестокость и насилие. Убийства, ограбления, вандализм… Много слов, но одно начало. А иногда, пробравшись незаметно в кровь людей, течет вязкой водой похоть. Она бывает разных оттенков, от самых легких и ненавязчивых до черного непроходимого тупика, где несчастная заблудившаяся девушка встретит свой конец в руках горящего от вожделения маньяка.

Семь составляющих. На первый взгляд они независимы друг от друга, но в сочетании несомненно приобретающую все большую силу. И все же без главного источника своей жизни — слабости человека — это всего лишь слова. И здесь в помощь сомневающемуся, наконец, и приходят те три светлых элемента. Любовь — это теплота, согревающая в промозглый день уставшего путника, обессиленного от долгого странствия, но идущего упрямо вперед, ведь где-то совсем близко его ждет уютный уголок с теми, кто любит и ждет его уже давно слишком запозднившегося. Надежда — маленький огонек-компас, то ярко вспыхивающий, то становящийся еле заметным. Только благодаря ему, мы находим тот единственный верный выход из уже казавшейся безнадежной ситуации. Вера — невидимый спутник, заставляющий чувствовать себя в безопасности, даже если ты и находишься среди одних своих врагов.

Так почему одни идут по жизни с этими тремя верными товарищами, а некоторые попадают в более плохую, хоть и большую компанию?

Можно было бы пуститься в пространное объяснение о деление на тьму и свет, добро и зло, белое и черное, но... Все это чепуха. Для времени суток существуют сумерки, для воинствующих сторон нейтральная сторона, не собирающаяся ввязываться в бессмысленную бойню, а для цветовой гаммы… Серый не единственная альтернатива.

Так в чем проблема тогда?

Всего лишь в выборе, который делается не один раз, как все привыкли судить, а каждый день, минуту, мгновение.

Но при одном единственном разе он может оказаться именно тем, который и окажется решающим для человека.

Рональд Уизли рос в довольно большой и дружной семье, но слишком бедной. До поступления в Хогвартс он мало уделял внимания данному маленькому недостатку, огражденный от большого мира заботой и любовью матери. Но время пришло, и ему пришлось, наконец, столкнуться с жестокими реалиями жизни. Являясь хоть и чистокровным, но бедным и презираемым остальными детьми голубых кровей мальчишкой, ему оставалось только подружиться со знаменитым спасителем всего мира, хоть немного отогреваясь в лучах его славы ото льда, исходящего от окружающих. Он тешил себя мыслью, что все так и должно быть, что когда он вырастит, то еще получит свой заслуженный кусок от мирового пирога, но… Шло время, а он все оставался лишь тенью своих ярких друзей, молча завидуя хорошим оценкам Гермионы и богатству и знаменитости Гарри. Лелея свою праздность, парень не замечал ни того, сколько усилий первая прикладывает для того, чтобы добиться еще больших успехов, ни то, как страдает от раздутой славы второй, мечтая только о верных друзьях и спокойной жизни. Заедая свою горечь большими порциями еды, Рон как-то пропустил момент, когда стал по-черному завидовать своим друзьям, да так сильно, что вскоре просто кипел от злости и ненависти. Хотя последние два чувства и были обращены только к заучке Грейнджер, всегда с легкостью находящую самое болезненное место в своем рыжеволосом друге. Являясь умной и проницательной девушкой, она быстро разложила мозаику по имени Рон Уизли, что тому, конечно, не пришлось по душе: вряд ли кому понравится человек, который видит все ваши потаенные страхи и недостатки, да еще и с всезнающей усмешкой, намекающей о них. И ведь и сделать то нельзя ничего: покажешь эмоции и сам признаешься в правдивости намеков и шуток Гермионы, да и в ответ ничего предоставить нельзя, уж слишком скрытная была его якобы «боевая» подруга.

Наверное, лишь в одном оба гриффиндорца были солидарны — их удивляла слепота Гарри на явную ненависть его лучших друзей. Хотя эта болезнь решила поразить большую часть Хогвартса, так что ни у единой души не было сомнений в нерушимости отношений Золотой Троицы. Кроме, разумеется, самих оппонентов. Так и шел год за годом, а вместе с пролетевшим временем и мелькали картинки различных авантюр и приключений, которые удалось пережить веселой компании. Но даже это не ослабило неприязнь между брюнеткой и Роном. С каждым удачным событием появлялась все большая нужда выделиться больше, чем стоявший рядом с тобой товарищ. И тем сильнее было разочарование и злость, когда все старания оставались без желанного успеха. Он так и продолжал быть нищим обжорой, по недоразумению оказавшимся в лучах гениальности Гермионы Грейнджер и доблести и отваги Гарри Поттера. Всего лишь тень… которую в конце концов решили выкинуть…

— НЕНАВИЖУ! — с яростью закричал парень, смотря на ни в чем неповинное голубое небо. — Будь вы оба прокляты, чертовы друзья!!!

Горечь и злость… так мало нужно, чтобы перестать видеть четко настоящий мир. И так много понадобиться, чтобы вернуть себя в реальность… Но вот загвоздка: а захочет ли юноша вернуться?

Когда-то было выпущено семь грехов в человеческий мир, чтобы уничтожить род людской.

А вместе с ними поторопились и три светлых чувства, пытаясь по сожженному пути своих собратьев хоть немного уменьшить урон…

С тех пор многие философы, да и не только они, задавались вопросом: почему же людям так сложно выбрать правильный путь, но так легко упасть лицом в грязь?

Ответ прост: свет слишком много требует сил и терпения взамен.

* * *

Цепеш с удивлением смотрела на двух возникших перед ней старичков, имевшим наглость немедленно ее утащить от еще больше, чем она сама, ошарашенной Луны, с каким-то там неразборчивым бормотанием о безотлагательной помощи своим коллегам. Кинув прощальный, страдальческий взгляд на подругу и гневный на ржущего до неприличия Мерека от веселой картины под названием «Утаскивание невинной девицы злобными упырями в темный лес для проведения ужасного ритуала убиения» (хотя кто кого убьет можно было бы поспорить), Цепеш решила плыть по течению, то бишь позволить себя утащить, пообещав потом расквитаться с наглеющими на глазах с каждой секундой старикашками: как еще можно объяснить тот факт, что один из них с гордостью вручил девушке кипу бумаг (не уж— то на них применили заклинание утяжеления?) и запихнул в тесное помещение с одним столом, стулом и… Кира с неверием еще раз посмотрела по сторонам, надеясь, что это обман зрения. Но нет.. кроме вышеперечисленного в помещение ничего не было. Даже окно отсутствовало, что изрядно огорчило еще больше пригорюнившуюся «невинную» девицу. Уж лучше б в лес потащили. Там хотя бы сбежать есть куда. Малодушно повернувшись назад, ведьме престала на обозрение дверь, на вид толстая и непробиваемая, да еще как-то успевшая закрыться. На всякий случай подергав ручку (а чем черт не шутит!), Кира горестно вздохнула. Заперто.

Кинув на скрипнувший в натуге стол, орудие пыток, то есть бесценную кипу бумаги, девушка с подозрением потрогала стул. Тот в ответ заскрежетал еще протяжнее своего коллеги по несчастью.

«Что ж. Можно было догадаться, что Советники отомстят мне за мои шалости, — хмыкнула Кира, благоразумно устраиваясь на полу. — Чем бы только дети не тешились», — философски заключила она, подстраивая под голову злополучные листы бумаги. И не обращая ни на холодный пол, ни на толстый слой пыли, Цепеш с наслаждением погрузилась в сон.

* * *

Она шла с закрытыми глазами по привычной дороге, автоматически поворачивая в нужном направлении. Каждый ее шаг раздавался в ее голове, заставляя отвлечься на миг от посторонних звуков. А отвлечься было от чего: с разных сторон доносились шорохи и шепотки, иногда превращающиеся в злобное хихиканье или шипение. Казалось, что ее отовсюду окружают все больше и больше существ — вряд ли их голоса можно было принять за человеческие. Еще чуть-чуть и монстры, которых нельзя было увидеть из-под опущенных век, накинуться на невинную жертву. Но девушка все продолжала идти, а кроме нарастающих звуков ничего не происходило.

Через десять минут она все-таки остановилась, с неохотой распахивая каре-зеленные глаза. Оглянувшись, ее взору предстал коридор, хоть и освещенный ярким светом факелов, но остающийся полутемным из-за черных теней, пытающихся пробиться за белую черту, отделяющую их от наглой девчонки, так вероломно нарушившей их покой.

— Стервятники, — хмыкнула Кира. — Так ничему и не научились с наших прошлых встреч.

— Ошибаешься. Они просто не теряют надежды, что когда-нибудь ты совершишь ошибку и попадешь к ним в лапы, — хихикнула девочка с двумя растрепанными хвостиками. На вид ей было около восьми лет, но зеленные с болотистой огранкой глаза выдавали в ней человека, прожившего не одно тысячелетие. — С возвращением домой, Кира.

— Арика, — полуулыбка в ответ. — Давненько мы не виделись. Не подскажешь, какими чертями меня сюда занесло?

Юное создание фыркнуло, но сдержала смех, явно читающийся в изумрудном взоре:

— А разве не ты должна ответить на этот вопрос? — ехидно заметила девочка, но все же удостоилась продолжить. — Скорее всего, защита Кати, наложенная на твое сознание, спала. Другого объяснения того, как сюда смогла проникнуть та мымра не могу найти.

— Мымра? — насторожилась Цепеш.

— Да, женщина. Мне не удалось ее разглядеть, так быстро она перемещалась, но по энергетики, исходящей от нее, возможно, она из преисподни. Для демона она слишком сильна, хотя до архангела ей далековато. Может быть, это Ангел Тьмы, — скучающе протянула малышка, делая вид, что не замечает обеспокоенного вида своей собеседницы.

— Куда она направлялась? — напряженно спросила Кира.

— Ммм, на чердак. Что-то там ее заинтересовало, — невинно произнесла Арика, наслаждаясь всплеском эмоций у почти всегда спокойного некромага. — Не волнуйся. Неужели ты думала, что стервятники ее пропустят? Так что она сейчас где-то зализывает свои раны. На твоем месте я бы больше беспокоилась о своей подруге. Все-таки это впервые, когда ваша связь оборвалась, — уже более серьезно произнес ребенок.

— Они смогут пережить еще одно нападение? — оглядываясь на свирепые тени, все не терявших надежду прорваться через барьер, спросила Кира.

— Они воплощение такой древней магии... Не позавидую я этой Темной, если она вновь осмелиться совершить попытку прорваться сюда. Хотя, от дополнительной защиты не отказывайся. Пока Кати не восстановила свои щиты, используй какой-нибудь оберег сознания. А теперь иди: им не нравится, что ты здесь находишься. Найди Кати. Она в опасности, — с каждым словом очертания девочки становились все менее отчетлевее, превращаясь в одну серую дымку тумана, который так же растворился в небытие с последним произнесенным словом.

Кире не оставалось ничего другого, как последовать то ли совету, то ли приказу светловолосой малышки. Еще раз оглянувшись на тени, вдруг замеревших в ожидание дальнейших действий девушки, Цепеш позволила себе уйти из так пустынного и одинокого дома… Дома, являющемся ее подсознательной частью.

Проснувшись в пыльном чулане, Кира вскочила на ноги, отряхивая себя. Посмотрев на смятые листы документов, недавно служившие ей подушкой, она чихнула пару раз, разгоняя еле заметные глазу серые частички от себя подальше. Но те, как будто решив воспротивиться, далеко не отлетали, скапливаясь вокруг расчихавшейся ведьмы в небольшой туман, весело завертевшемся в миниатюрном ураганчике. Листы на полу, следуя известному только им мотиву, закружили по воздуху в танце, подчиняясь власти бушующего ветра. Даже стул и стол и те подрагивали от нетерпения и власти нарастающего стихийного водоворота, угрожая в скором времени присоединиться к царившему хаосу.

И только прибежавшие на шум два Советника смогли утихомирить сверхъестественную бурю в уже пустой комнатке. И только медленно падающие на пол документы легким намеком напоминали о том, что кто-то их здесь все-таки забыл…