Дженни  (джен)

Ужасная новость облетела школу за каких-нибудь полчаса. За завтраком глаза на мокром месте были уже не только у студенток Гриффиндора. Многие подходили к гриффиндорскому столу, чтобы выразить свои глубокие соболезнования и узнать подробности. А подробностей становилось всё больше и больше.

— А ведь я слышала, как ночью кто-то мяукал на лестнице, — таинственно приглушая голос, рассказывала какая-то третьекурсница, — но решила, что мне показалось!..

— А я слышала шипение! — добавляла другая. — И подумала, что очень похоже на Дженни… Хотела выйти посмотреть, но уснула!..

— А ещё как будто что-то ударялось о ступеньки… Что-то картонное. Словно нечто тащили или катили вниз…

— А ещё…

Слушая эти откровения, Гарри с трудом сохранял скорбное выражение лица. Один раз он не смог сдержать смешок, но замаскировал его кашлем. Гермиона толкнула юношу в бок и сделала страшные глаза.

— Ты что! — прошептала она. — Не понимаешь, как это нам на руку?! Вот теперь нам точно все поверили!

Грустные вести достигли и преподавательского стола. Гарри видел, как Минерва МакГонагалл несколько раз с состраданием посмотрела на Джинни. Хагрид печально качал косматой головой и, судя по жестам, рассказывал профессору Флитвику, что мышка-то была вот такусенькая, а кот, собака, вот такенный!.. Флитвик сокрушённо вздыхал. Миссис Саншайн за столом не было.

Когда в зал явились последние припозднившиеся студенты, госпожа директор поднялась со своего трона и потребовала тишины.

— Друзья, — произнесла она скорбно-торжественным тоном. — Мои дорогие коллеги и вы, наши любимые ученики. Я глубоко сожалею о том, что сегодня вам предстоит услышать ещё одно печальнейшее известие.

По залу пронёсся взволнованный ропот, но почти тотчас стих. Все взгляды устремились на бледное, строгое лицо Минервы.

— Увы, — продолжала та. — Бремя руководства школой тяжело и не даёт забыть о себе даже в самые радостные минуты. Но вдвойне и втройне тяжелее оно становится в минуты горя. Обязанности, налагаемые на меня моим положением, далеко не всегда легки и приятны. Но некоторые из них поистине непосильны. Поэтому я заранее прошу вас простить меня, если самообладание внезапно изменит мне и я…

Она запнулась и торопливо достала из кармана носовой платок. Зал снова заволновался, ибо почти никто из присутствующих никогда не видел Минерву МакГонагалл плачущей. Чтобы кое-как справиться с собой, ей потребовалось не меньше двух минут.

— Простите, — проговорила она, утерев слёзы, но продолжая держать платок в руках. — Я просто не знаю, как я смогу произнести эти ужасные слова. Но я должна сделать это… Друзья! С великой болью и бесконечным сокрушением сообщаю вам о том, что наш коллега, бывший директор Хогвартса и декан факультета Слизерин, профессор Зельеварения и Защиты от Тёмных Искусств, талантливый учёный и человек редких душевных достоинств, герой минувшей войны и кавалер ордена Мерлина первой степени Северус Тобиас Снейп… — маленькая боковая дверь тихонько скрипнула, госпожа директор повернула голову на звук, пошатнулась и договорила внезапно осипшим голосом:

— Наконец-то к нам вернулся.

— А?! — хором выдохнули все присутствующие. Невилл, пребывавший в глубокой печали, оторвался от разглядывания скатерти, вскинул голову, посмотрел на помост и сам стал белым, как полотно.

— Ребята, мне плохо, — успел пожаловаться он, прежде чем упасть лицом в тарелку (к счастью — пустую).

— Он в обмороке! Воды! — заволновались сидевшие поблизости студенты.

За преподавательским столом тем временем тоже кипели страсти. Рухнувшая на свой трон директриса сознания не теряла, но самоконтроль на какое-то время утратила совершенно.

— Северус! — вскричала она. — Чёрт возьми, бесстыжий мальчишка, где тебя носило столько времени?!

Профессор Снейп сделал два шага вперёд, выходя из тени, окинул быстрым взглядом зал, и захихикавшая было малышня испуганно заткнулась.

— Ну-ну, Минерва, — первым пришёл в себя профессор Слагхорн, — не нужно так волноваться. Каждый может где-то задержаться, в этом нет ничего страшного. А известие действительно прискорбнейшее. Ибо теперь мне, вероятно, придётся делить кафедру с Северусом, а это нечестно. Я, разумеется, тоже шучу, может быть, не так изящно, как ты, но тем не менее... Северус, рад тебя снова видеть, как ты себя чувствуешь? Проходи скорее, садись, а то всё остынет. Позволь, я за тобой поухаживаю.

И он, как ни в чём не бывало, потянулся к блюду с беконом. Этот будничный жест развеял охватившее зал оцепенение. Все разом загомонили, обсуждая речь (или всё-таки шутку?) директрисы, удивляясь, споря и теряясь в догадках. Профессор Снейп, настороженно покосившись на пребывающую в глубоком шоке Минерву, сел за стол, и профессор Слагхорн гостеприимно поставил перед младшим коллегой тяжело нагруженную тарелку.

К этому времени Невилл успел очнуться, но вид у него был нездоровый. Игнорируя заботливые расспросы соседей, юноша в ужасе взирал на возродившегося из небытия профессора и повторял:

— Это невозможно. Я не верю. Я сошёл с ума. Это бред.

— Перестань, приятель, — проговорил, хлопнув его по плечу, сидевший рядом здоровенный балбес-второгодник с шестого курса. — Зачем так уж убиваться-то? Я понимаю, Снейп это, конечно, полный кошмар, лучше б он и впрямь помер…

Невилл из зелёного немедленно сделался красным и вскочил, гневно глядя на дерзкого однокашника.

— Да как вы смеете, сэр?! — воскликнул доблестный змееборец. — Вы негодяй! Я вызываю вас на поединок!

И, дабы не быть голословным, Невилл с размаху надел на голову потенциальному противнику миску с винегретом.

— Ура! Дуэль! — завопили самые верные завсегдатаи организованного Гарри Поттером клуба. От всех столов к столу Гриффиндора поспешили желающие побыть секундантами. Первой их задачей стало разнять соперников, сцепившихся врукопашную.

Гарри и Гермиона переглянулись и наконец-то смогли дать себе волю. Когда Гарри немного успокоился и перестал хрюкать от смеха, он обнаружил, что сидящая рядом Джинни больше не плачет. Девушка смотрела на преподавательский стол и грустно улыбалась.

Гарри проследил её взгляд и увидел, что профессор Снейп, стараясь не смотреть на яичницу и бекон, чистит ножом яблоко.

— А мы и не знали, что Дженни не любит яблочную кожуру, — промолвила Джинни, всхлипнула напоследок и нежно обняла своего жениха.

……………………………………………………………………………………

… Кот Живоглот надолго утратил расположение гриффиндорцев. Нет, они его не били и не обижали, ведь он был питомцем старосты. Но косых взглядов и обвинений в живодёрстве ему перепало с избытком.

Хотя справедливости ради стоит заметить, что Живоглот вовсе от этого не страдал. Он был котом, а котам, мягко говоря, наплевать на общественное мнение. К тому же, теперь никто не докучал ему непрошенными ласками и сюсюканьем. Гладила его одна только Гермиона, и Живоглота такое положение дел вполне устраивало.

Куда делась забавная храбрая мышка по имени Дженни, кот так толком и не понял. Он ещё долго вспоминал её — неделю, а может быть, и целых две. Но совсем не скучал. Котам это несвойственно. Да к тому же, без Дженни, как ни крути, стало намного лучше. Хозяйка снова любила лишь его одного. А главное — тёплое фланелевое одеяльце вновь принадлежало ему безраздельно.

The End

Здравствуй, Солнце, а я тут тебе принесла эдельвейсы.

К черту лилии, хочешь, я их для тебя посажу под окном.

И печенье тебе испекла с имбирем, но ты только не смейся,

Я хотела поздравить тебя с добрым утром и солнечным днем.

Кто же знал, что дожди уж почти продырявили крышу,

И затянуто небо слепой пеленою до самых краев.

И что Северус Снейп, обернувшись летучею мышью,

Унесет в хрупких лапках уставшее сердце мое.

Но ты можешь сто раз запечатать дубовые двери

И укрыться от глаз любопытных за серым дождем,

Я дорогу в ночи отыскать перепончатым крыльям доверю,

Чтоб поздравить тебя с добрым утром и солнечным днем.

Neya@, дневник «Капли живой воды»

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Продолжение истории ожидайте в фанфике "Спасти Снейпа": СС/НЛ, юмор, немножко стёба