Тёмный Лорд (джен)

— Расступитесь! Расступитесь все! — профессор Саид Раджан пробивался через толпу к своей ученице. Следом за ним шла высокая мадам Эльвира.

— Мистер Риддл! — профессор Раджан мягко положил руку на плечо Тома.

— Нет, — пробормотал Том, сжимая руку Миранды. Все происходящее казалось ему настолько нереальным, что люди были словно окутаны дымкой.

— Том, это глупо, — заметил декан Райвенкло. — Ennerveit, — произнес он. Двое второкурсников из Райвенкло уложили Миранду на носилки.

— Несомненно Petrificus Totalus, — пробормотала мадам Эльвира. — Просто удивительно, что такой эффект.

Девочка между тем захрипела и подняла голову. Кровь хлынула струей изо рта. Миранда задыхалась и кашляла, истекая кровью. Потом совершенно обессиленная откинулась на подушку.

— Ду… Дуйзинг… — прохрипела Миранда.

— Дуйзинг? — воскликнула мадам Эльвира. — Доктор Карл Дуйзинг?

Миранда из последних сил кивнула головой. Кровь тонкой струйкой стекала по ее губам.

— Мистер Риддл, идите, поможете. А Вы несите, — кивнула мадам Эльвира райвенкловцам.

Они пошли по слабо освещенному коридору. Том смотрел на тусклые блики факелов, с трудом понимая, куда они идут. Джулия и Фиона плелись за ним.

— Переоденьте ее в пижаму, — приказала мадам Эльвира девочкам, когда они вошли в больничное крыло. — А Вы, мистер Риддл, наколдуйте побольше льда.

Том поспешил за ширму. Равнодушно повторяя заклинание, он заколдовал три ведра воды и затем разбил лед на мелкие кусочки. Его взгляд упал на тазик, набитый гипсопакетами. Пережив в детстве три перелома, Том знал наизусть, как магловские врачи накладывают гипс.

— Смогу я… — начал было Том, когда мадам Эльвира вошла в кабинет, но не договорил. Через мгновение в горящих углях камина появилось очертание головы, и вскоре из него вышел высокий худой человек в очках.

— Доброй ночи, доктор Дуйзинг, — почтительно залопотала мадам Эльвира.

— Позовите профессора Дамблдора! — Дуйзинг забавно оглушал согласные и глотал окончания слов. — Скорее!

Том посмотрел ему вслед: он никогда не видел живого немца. Лицо профессора показалось ему холодным и тонким, напоминающим бритву. Черные глаза смотрели из-под очков внимательно, словно ожидая опасности в любую минуту.

— Профессор, я… — пробормотал Том, увидев вбежавшего Дамблдора.

— Том, покиньте больничное крыло, — сказал заместитель директора, внимательно посмотрев на слизеринца.

Пройдя два коридора, Том присел возле статуи. Перед глазами стояло лицо Лесли, которая хрипела и кашляла кровью. Теперь так же хрипела Миранда. Очертания коридора поплыли, и перед глазами возникла картинка, как они с Лесли, смеясь, кидаются мокрыми снежками.

Его вывел из забытья стук башмаков и голоса. Первый принадлежал профессору Дамблдору. Второй, делавший ударение на каждом слове, — доктору Дуйзингу.

— Когда Вы брали в школу мисс Литтлтон, я просил принять меры предосторожности, мистер Дамблдор, — жестко сказал он.

— Вы правы, — вздохнул Дамблдор. — Я предупреждал профессора Флитвика. К сожалению, там не были приняты меры предосторожности.

— Профессор Дуйзнинг! — закричал Том.

 — Кто Вы есть? — поджал губы Дуйзинг, но Дамблдор успокоил его движением руки.

— Не волнуйтесь, — улыбнулся он, — это мистер Риддл, лучший друг мисс Литтлтон. Что же, профессор, пока Вы поговорите с Томом, я буду ждать Вас на чашечку чая.

— Благодарю, но я предпочитаю кофе, — сухо сказал Дуйзинг. Тому казалось, что он зол на Дамблдора, хотя это его интересовало меньше всего.

— Профессор… Она жива? — воскликнул он, посмотрев на морщинистые руки немца.

— Мисс Литтлтон? — профессор Дуйзинг смерил его взглядом. — В данный момент она в безопасности.

— А что с ней? — спросил Том со смесью облегчения и страха.

— Туберкулез, — пожал плечами доктор. — Три года назад я сделал мисс Литтлтон искусственное вдувание, и болезнь прекратилась.Однако «Petrificus Totalus» уничтожил плоды моего труда.

— Искусственное вдувание? — прошептал Том, вспоминая слова доктора Рочестера перед смертью Лесли. — Но Вы же волшебник!

— Мой юный друг, волшебники, как и маглы, пока не нашли способа лечить эту болезнь, — холодно заметил доктор Дуйзинг. — Неужели Вы думаете, что если у меня есть волшебная палочка, то я равен Господу Богу? Повторный осмотр сделаю в январе: тогда я пойму, как развивается процесс.

— Развивается процесс? Ваша нация вообще имеет представления о человечности? — Том понял, что сказал лишнее, но злость на человека, который не может вылечить Миранду, закрывала для него все.

— Я вижу, мистер Дамблдор прав, — улыбнулся Дуйзинг. — Что же сходите к мисс Литтлтон, — похлопал он Тома по плечу. — А я утолю табачный голод.

Поздний осенний рассвет только начинался, и у входа в палату тускло горели свечи. Миранда лежала в пижаме из синих и бронзовых полосок и отрешенно смотрела вверх. На лице еще застыли следы недавнего страдания.

— Миранда! — Том подбежал к ней и сел на кровать. Девочка радостно обняла его шею холодными руками. — Профессор Дуйзинг сказал, что все будет хорошо.

— Мистер Риддл! — парень вздрогнул, заметив мадам Эльвиру. — Кто Вам разрешил беспокоить мисс Литтлтон? — с негодованием воскликнула она.

— Профессор Дуйзинг, мэм, — спокойно заметил Том.

— Немедленно вон отсюда! А Вам, дорогая моя, можно пить только воду! — всплеснула она руками.

Том осторожно пошел к двери. Миранда была жива. А в январе… Какая разница, что будет в январе? Темнота за окном сменилась серыми просветами, и Том, несмотря на бессонную ночь, стал легко спускаться на завтрак.

* * *

Миранду выписали в день визита Молотова в Германию. С утра в школе царило приподнятое настроение: британская авиация впервые бомбила Берлин. Молотов и Гитлер, правда, обменялись рукопожатием, не предвещавшим ничего хорошего: вступление СССР в войну на стороне Рейха казалось решенным. И все же их беседа в бомбоубежище вселяла надежды. Читая о налете, Том и Миранда весело смеялись в больничной палате, за что получили нагоняй от мадам Эльвиры.

В конце ноября осенние тучи превратились в снежные бури. Непогода, впрочем, не остановила бомбардировки. Первого декабря бомбы упали в десяти милях от Хогсмида, что вызвало в школе сильный переполох. Летчики-маглы разбирались в этом слабо, но цели отбирали члены Ордена СС. Опасаясь вторжения, Том возобновил занятия темной магией. Не проходило и трех дней, чтобы он не посещал Запретную секцию, пробуя все более сложные заклинания.

Утро одиннадцатого декабря ничем не отличалось от предыдущих. Начинался поздний рассвет, и волшебный потолок показывал бесконечную сухую метель. Том, как обычно, легко зевал от недосыпа и с радостью читал о победах в Греции. Его отвлек голос Араминты.

— Представляешь, — мурчала она, как кошка, — если заставить расчищать дорожки кретина из Гриффиндора…

— Того, что хлебнул в детстве костероста? — расхохотался Лестрейндж.

— Потом лохматого можно будет запрячь в сани и покататься, — мечтательно добавила Эмилия Гринграсс.

— А лохматому понравится, — заметил Рэндальф, давясь от смеха. — Он попросит еще что-нибудь расчистить!

Риддл посмотрел на гриффиндорский стол, где Хагрид, что-то рассказывая, размахивал руками. Том не сдержал улыбку. При виде великана в нем просыпалось детское желание шутить и делать какие-нибудь каверзы.

— Про зверушек рассказывает, — многозначительно подытожил Том.

Слизеринцы грохнули. Бледные щечки Эмилии порозовели от смеха. Никто и не заметил, как мимо стола пробежал взволнованный карлик Мур.

— Вы наладили подвоз? — раздался дребезжащий голос Диппета.

— Подвоз наладим через пару дней, — пискнул завхоз. — Дела хуже. Боюсь, из-за заносов и бомбежек мы не сможем отправить Хогвартс-экспресс.

В зале повисла тишина. Большинство учеников знали, что останутся на каникулах в Хогвартсе. И все-таки это был первый случай, когда красный паровоз не мог выйти из депо.

— Тогда все останутся на каникулах в школе, — вздохнул Диппет. — Мы усилим затемнение, Альбус? — обратился он к Дамблдору.

— Нет, Армандо! — воскликнул Дамблдор. Его массивное тело поднялось из-за стола. — Мы устроим Рождественский бал в честь сорок первого года!

Учителя смотрели на Дамблдора со смесью страха и восхищения. Это был первый случай, когда профессор не согласился с Диппетом.

— Каждый ваш наряд, каждая улыбка — это победа над Гриндевальдом. Темные силы хотят лишить вас радости, и я уверен, что вы не позволите им сделать это, — обратился Дамблдор к залу.

Том задумчиво помассировал лоб. Он понимал, что Дамблдор хотел отвлечь учеников от мыслей о вторжении Вермахта. Однако радостная улыбка профессора трансфигурации всегда вызывала у него настороженное отношение.

— Неужели ты пригласишь свою криво… синицу? — спросил Лестрейндж, нагнав Тома на движущейся лестнице.

— Тебя это волнует, Рэй? — Риддл впился в него колючим взглядом.

— Том, подумай, мы можем пригласить таких девчонок, что все сдохнут от зависти. — Они вышли в коридор, и Лестрейндж покосился на подоконник, возле которого стояли Эмилия Гринграсс и Мари Аркон. Поскольку Эмилия прекрасно владела французским, девочки стали настоящими подругами.

— В общем, — побормотал Лестренйдж, — Эмили тебе, Мари мне. Идет? — Он посмотрел на приятеля с затаенной надеждой, словно ожидая, что тот решит сложный для него вопрос с приглашением француженки.

— Тебе не дают покоя Гринграсс с Аркон? — рассмеялся Том.

— Том… если ты пригласишь кривоножку… — захныкал Лестрендж. — Я… Наложу на тебя заклятие!

— Ты хорошо выспался, Рэй? — Том хлопнул приятеля по плечу, от чего тот присел. — Ладно, у меня урок по рунам. — Эмилия бросила на него призывный взгляд и кокетливо отбросила волосы, но Том усмехнулся. В ту же минуту он почувствовал толчок: прямо в него влетело худенькое тело Оливии Хорнби.

— Том, прости… — пробормотала она. — Я бежала за подругами, и…

— Все в порядке, — ответил Том. В Оливии было так много детской непосредственности, что на нее было невозможно сердиться.

— Конечно, — залепетала первоклассница. — Ой, Том, пригласишь меня на бал? — От восторга девочка подпрыгнула и легко развернулась в повороте.

— Ммм… — Том опешил от такой наглости. — Мне кажется, мисс Хорнби, у вас слишком ранняя страсть к светским развлечениям, — покровительственно потрепал он локоны Оливии. Девочка насупилась, но Риддл, развернувшись, зашагал по коридору.

* * *

Замок прихорашивался к Рождеству. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы. Вместо обычных елок в Большом зале стояли голубые, а главным рождественским деревом стала сосна. Все это хвойное великолепие было увешано светящимися желудями, хрустальными шишками, ухающими совами из золота и другими волшебными игрушками. На уроках, в гостиной и библиотеке говорили только о предстоящем бале. Не добившись успеха у француженки, Лестрейндж пригласил Араминту; Друэллу позвал Альфард Блэк. Гриффиндорку Августу Энслер пригласил пятикурсник Аластор Лонгботтом, что вызвало завистливые взгляды однокурсниц.

В последний день перед каникулами разыгралась сильная метель. Том быстро выполнил задания профессора Мэррифот и стал задумчиво смотреть, как колючие снежинки заметают базальтовый парапет Северной башни. Через несколько дней ему исполнится четырнадцать… Куда оно уходит, безжалостное время? Том рассеянно посмотрел на свою витиеватую нашивку со змеей и тут же услыхал ехидный голос Мальсибера:

— С кем идешь на бал, грязнокровка?

— А с кем идешь ты, Мальси? — усмехнулся Том: он знал, что Нортон вчера получил уклончивый ответ от Эмилии. — С Крэббом?

Рэндальф и Араминта прыснули. Нортон с ненавистью зашипел.

— Знаешь, Мальси, гомосятина вещь серьезная, — заметил Том, игриво покрутив рукой. — Вы уж там разберитесь, кто кого…

— Заткнись, грязнокровка! — плаксиво пролепетал Нортон. Профессор Мэррифот сняла с него десять балов. Довольный Том посмотрел на большого филина, решив пригласить Миранду.

После урока Риддл, получив двадцать баллов от профессора Мэррифот, застегнул плащ и спустился во двор. Деревья спали в серебристом инее. Маленький мостик был заметен снегом. Внизу на гранитных глыбах ветер разносил поземку. Обернувшись, Том заметил Миранду и Джулию, кутавшихся в сине-бронзовые шарфы.

— Привет, — улыбнулся Том. — Готовитесь к балу?

— Конечно… — Райвенкловка улыбалась другу сквозь огромные стекла.

— Я тут подумал… Может, мы пойдем на… — выпалил Том. Миранда, однако, опередила его на полуслове.

— Ой, Том, мне так неудобно, но меня пригласил Артур Джеймстон с четвертого курса, — смущенно сказала она.

— Даже так? — Мальчик поднял глаза. — Что же, приятного вечера. — Развернувшись, он пошел по обледеневшему мосту.

«Она такая же, как все, Волдеморт, — прошептал в голове насмешливый голос. — Вот плата за твои переживания».

«Неправда, Том…. Она твой лучший друг», — пискнул детский голос.

«Если бы она была другом, она пошла бы с тобой, — хмыкнул первый. — Вместо этого она идет с Джеймстоном. Можно ли вообще считать его человеком, тем более — равным тебе?» — Проходивший мимо профессор Дамблдор посмотрел ему вслед. Том, не заметив его взгляда, плелся в сторону заметенных теплиц.

С утра в Сочельник эльфы вертелись по школе, уговаривая фей включить и выключить огоньки. Слизеринская гостиная, погруженная в обычный салатовый сумрак, готовилась к балу. Сьюзен Пак разрядилась в ярко-желтые цвета. Араминта кружилась у камина, повторяя фигуры вальса. Невдалеке в окружении поклонников стояла Эмилия Гринграсс, капризно осматривавшая мантию цвета морской волны.

— Ты, Томми, точный пастор, — ехидно улыбнулась Эмилия, смерив придирчивым взглядом его прошлогоднюю черно-серебристую мантию с высоким воротником.

— А ты, Гринни, не изменяешь синему и зеленому? — вскинул брови Том. — Знаешь, художники находят эти цвета больше подходящими для пейзажей.

Слизеринка зафырчала, но Том, не обращая внимания, пошел в библиотеку. Войдя в почти пустой зал, он достал книгу об основателях Хогвартса и стал читать о жизни Слизерина. Неожиданно ему бросилась в глаза фраза: «Согласно легенде, ужасом Тайной комнаты сможет управлять только Наследник Слизерина». Что, если это был парселтанг? От предчувствия удачи у Тома закололо в висках.

— Снова читаешь? — мягко спросила Серая Дама, зависнув над стеллажом. — Надеюсь, все хорошо? — Том с удивлением отметил, что призрак, казалось, был обеспокоен его судьбой.

— Устал. Да еще дурацкий бал, — вздохнул Риддл. — Пир во время чумы, — кивнул он в сторону двери, над которой висели омеловые венки.

— Бывший директор Блэк говорил, что танцы хороши для раскрепощения учеников, — заметила Елена.

— Ага, — хмыкнул Том. — Сполдинг и Гринграсс просто умирают от комплексов. А если еще Лукрецию к ним добавить, будут три грации.

— Ладно, удачи, — улыбнулась Серая Дама. — Я прилечу на бал через часок.

Том вышел в коридор, где уже чувствовался запах праздника. Мраморные перила припорошил наколдованный иней. Риддл не спеша пошел вниз, улавливая источаемые сосновыми ветками запах смолы и иголок.

— О, Том, вот Вы где! — заметила пробегавшая профессор Мэррифот. — Не забыли, что Вы, как один из лучших учеников, открываете бал?

— Первый раз слышу, мэм… — пробормотал Том. Рука мальчика нащупала перила.

— В самом деле? — преподаватель защиты от темных искусств изумленно осмотрела ученика. — Значит, Альбус забыл сказать об этом.

— Да, мэм… — В голове мутилось, и Том, послав порцию ругательств в адрес бала, побрел по ступенькам.

Стены Большого зала серебрились инеем; с темного, изображавшего бесконечную метель, потолка свисали гирлянды из сосновых веток. Вместо столов горели хрустальные фонарики. Почти на всех учениках были разноцветные мантии, карнавальные маски или очки. Радостная Дженни Сполдинг стояла возле Филиппа Диггори. Оливия Хорнби, которая нашла какого-то старшеклассника, нарядилась в красное бархатное платье. Миранда надела синее платье с большой белой розой. Увидев Тома, она послала ему улыбку, но тот отвернулся. Откуда-то со стороны звучал мотив «Сказок Венского леса». Через пару минут с потолка полетело разноцветное конфетти.

— Объявляю бал открытым! — воскликнул директор Диппет. Его слова утонули в аплодисментах.

— Наш бал откроют лучшие ученики: мистер Оливер Стоун, мистер Джером Вэннинг и мистер Том Риддл, — улыбнулся профессор Дамблдор. — Том вышел в центр с двумя шестикурсниками, чувствуя, как страх сковывает каждую жилу: они, в отличие от него, успели пройти подготовку. — Кавалеры, пригласите дам!

Том растерянно взглянул на толпу и вдруг поймал пристальный взгляд Эмилии. Одна половина его души умоляла пригласить Миранду. Другая, наоборот, утверждала, что ее надо наказать. Том понимал, что девочка снова пытается проверить на нем чары вил, но сейчас ему было все равно. Круто развернувшись, он подошел к Эмилии и подал ей руку. Девочка смерила его насмешливым взглядом, а затем, словно наслаждаясь властью, медленно протянула маленькую ручку в перчатке. Слизеринцы, кроме Мальсибера, зааплодировали. Том шел, боясь одного — как бы у всех на глазах не споткнуться. А счастливая Эмилия, упиваясь всеобщим вниманием, вела его за руку так легко и властно, что Том чувствовал себя укрощенным рысаком, которого всадница с триумфом проводит перед парадным выездом.

— Начинаем! — воскликнул Дамблдор, взмахнув палочкой. У правой стены тотчас выросла сцена — с барабанами, скрипками, виолончелью и волынкой.

— Риддл… Риддл, возьми меня за талию, — прошептала Эмилия. Повинуясь ее словам, Том неумело положил руку. Девочка улыбнулась и легким движением крошечной туфельки откинула трен длинной мантии.

— Музыка! — воскликнул Дамблдор. В тот же миг оркестр сам заиграл:

Друзья, на праздничном балу,

Искусству вечному хвалу

Воздадим, за то, что его пары,

Безоглядно всегда верны…

Том мягко заскользил по полу. На душе было немного страшно, но в целом это оказалось приятно. Хотя Том танцевал первый раз в жизни, у него как будто получалось. Зал аплодировал, и это придавало уверенности.

Оно нас делает добрей,

И благородней, и мудрей…

Сине-зеленая мантия Эмилии мерно кружилась в ритме вальса, а ее маленькие черные лодочки легко отбивали такт. Том с ужасом думал, что ему не дано так скользить по паркету. Преодолевая волнение, он сильнее сжал тонкий стан Эмилии.

Пью за чистых и нежных,

Пью за первый подснежник,

Пью за юные наши года, года, года…

Эмилия мягко погладила его ладонь и вдруг ускорила темп. Том почувствовал, как похолодело внутри: он только сейчас осознал, что все это время был игрушкой в нежных руках своей дамы. Он едва поспевал за такой умелой партнершей, смотря, как завороженный, то на ее сияющие зеленоватые глаза, то на ее длинные белые перчатки, доходящие до острых локтей.

— Не тащи меня, как коня на привязи, — пробормотал с досадой Том.

— А что прикажешь делать, если я его оседлала? — Эмилия пристально посмотрела на кавалера. — Ты знал, что я властная наездница и для усмирения такого норовистого скакуна выберу самые острые шпоры, — оскалила слизеринка маленькие зубки, напоминавшие Тому зубы хищной рыбы. — Я всегда добиваюсь, чего хочу, Томми.

— Прямо всегда, Гринни? — спросил, улыбнувшись, Риддл. Вспоминая, как девочка насмешливо смотрела на него, примеряя мантию, Том поймал себя на мысли, что она и впрямь чувствует себя победительницей.

— Только посмей еще раз назвать меня «Гринни», — звонко рассмеялась Эмилия, сделав резкий поворот, от которого мальчик едва не потерял шаг, — пришпорю и пущу галопом. Чем глубже всадница вонзает шпоры, тем слаще победа, а побеждает сильнейший, Томми, — поправила она черные усыпанные блестками очки.

— Ты говоришь как Гриндевальд, — насмешливо заметил Том, взглянув на волшебный потолок, изображавший снежную бурю. Эмилия посмотрела на него с торжествующей улыбкой и, легко развернувшись, ускорила темп.

Наконец, музыка закончилась. Том, все еще держа мягкую перчатку девочки, оглянулся. Аплодисменты не смолкали. Том хотел улизнуть, однако Эмилия, чувствуя себя полновластной хозяйкой, потащила его на «Сказки Венского леса». Хвоя, витые свечи, сияющий паркет, мантия цвета морской волны поплыли перед глазами, и Том ощущал сладковатое головокружение. Его охватило странное, неизвестное прежде, желание кружить с ней и дальше, погружаясь в волшебный отсвет елочных шаров, в тягучий запах смолы и иголок.

Тому удалось отойти только с окончанием тура вальсов. Оркестр заиграл танго «Брызги шампанского», и старшекурсники с восторгом помчались в круг. Вальбурга Блэк закружилась с Джеромом Вэннингом. Лукреция была в золотистом платье и также танцевала с кем-то из старшеклассников. Раскрасневшийся Том осмотрелся, и с удивлением заметил, что Миранды нигде нет. Не обращая внимания на ее кавалера, кружащегося с Дженни Сполдинг, он отошел за ель.

— Я рад, Том, что Вы подружились с мисс Гринграсс, — раздался сзади голос Дамблдора. — Я давно этого ждал.

— Вы уверены, сэр? — Переспросил Том. На душе снова появилось неприятное чувство, что профессор трансфигурации следит за ним.

— Вы невероятно похожи, — улыбнулся Дамблдор. — Оба целеустремленные и никакой самоиронии, — поправил он складки бежевой мантии. — Не оставляйте мисс Гринграсс надолго одну, — лукаво посмотрел профессор и пошел прочь.

Том посмотрел на голубоватые лапы ели. Среди таинственных огоньков виднелись черные часы с тикающим позолоченным циферблатом. Развернувшись, мальчик быстро пошел мимо главной елки.

— Том, мы потанцуем или как? — воскликнула Араминта, поймав его у входа.

— Пожалуй, «или как», если тебя устроит, — фыркнул Том, глядя на ее розовую мантию и маску цапли. Опять полетело конфетти, и он смахнул его с плеча.

— Конечно, я не Эмили… — капризно проворчала девочка, но Риддл не слушал ее. Он вышел в фойе, где шел, не касаясь пола, наколдованный мокрый снег, и сразу остановился как вкопанный. На мраморной лестнице поджав ноги сидела фигура в синем платье и белых туфлях. Испуганный Том побежал к ней.

— Миранда… — пробормотал он. — Я тут…

 — Очень хорошо, — всхлипнула она. — И что дальше, Том? — Ее голос, казалось, приобрел хрипоту.

— Я… Обидел тебя… — сердце сжимало, словно на него давил камень.

— Какой же ты трус, Том, — улыбнулась Миранда сквозь блестевшие на глазах слезы. — В следующий раз наберись смелости и пригласи меня первым.

— Я не приглашал Эмилию, — холодно сказал слизеринец, садясь рядом.

— Не приглашал, — кивнула Миранда. — Зато Гринграсс тебя крепко взнуздала. — Тело девочки затрясли рыдания, и Том укрыл ее своей мантией.

— Все будет хорошо, — прошептал он. — Миранда, поверь… Следующий бал мы откроем вместе.

— Я знаю, — кивнула девочка. — Надеюсь, сорок первый год будет счастливым! — вздохнула она и, взглянув, как феи ярче зажгли мерцающую дорожку, зашлась сухим кашлем. Том со страхом смотрел, как ее грудь сотрясается от хрипов.